Текст книги "Маятник культуры"

Если на Западе Просвещение было направлено на формирование культуры и нравов нового буржуазного класса, который сменял родовую аристократию, то в России речь шла о культуре и нравах дворянства. В Европе представители дворянства были героями в драме позднего Возрождения с XVI века.

«Беспредельная преданность идее чести, полное подчинение своих страстей благородным этическим нормам»[24]24
  ТеатрЛопедеВега. URL: http://svr-lit.ru/svr-lit/istoriya-zapadnoevropejskogo– teatra/teatr-lope-de-vega.htm (дата обращения: 12.09.2020).


[Закрыть] становилась содержанием драм Лопе де Вега. В России дворянство хотя и существовало, но было слабой общественной силой и не могло представлять собой нравственного примера прочим слоям общества. Сильным и могущественным классом при русском государе было боярство. Дворянство стало развиваться только благодаря политике Петра I. Но теперь Россия отставала от Европы в развитии буржуазного сословия. Героями просвещенческой драмы в России оставались дворяне.

Отсталость России в отношении человеческой и сословной нравственности при слабости гуманистических идей Нового времени (в силу отсутствия Возрождения) давала о себе знать. Поэтому вопрос о воспитании, а также о нравственных добродетелях в этот период был для России очень острым. Будет ли Россия цивилизованной страной, войдет ли на равных в содружество европейских народов – это вопрос и задавало русское Просвещение.

Однако экономическая отсталость России и слабость третьего сословия определяли большой разрыв с Европой. Этот разрыв будет ликвидирован только к XIX столетию, хотя и в XIX столетии в России будет развиваться дворянская культура. Из ее лона выйдут лучшие русские писатели, поэты, композиторы и иные представители художественной элиты. Но в этом и заключено своеобразие русской культурной ментальности. Утонченность и благородство дворянской духовности вплоть до И. Бунина, В. Набокова, А. Блока, Н. Бердяева и других определяли атмосферу русской культуры еще в Серебряном веке. И только революция 1917 года положила конец этой традиции.

Просвещение в России в отношении драматургии дало только два совершенных драматических произведения – «Недоросль» и «Горе от ума». Но у нас так и не появилось пьес с активным действующим героем такого типа, как Фигаро. С инициативой в российском обществе по-прежнему было сложно. Герой Грибоедова Чацкий хотя и возвращался в Россию в надежде жениться на любимой девушке и жить в Москве, но в финале был вынужден бежать. Московское общество его не приняло. А ведь он был образованным человеком, носителем просветительских взглядов, намеревался честно служить и приносить пользу Отечеству. Он, без всякого сомнения, был человеком с инициативой. Однако эта инициатива не могла себе найти применения в России. Поэтому комедия Грибоедова «Горе от ума» – своеобразный некролог российскому Просвещению.

Здесь затрагивались те важные темы, которые в российской философии и публицистике будут развиты в дальнейшем. Главная из них – это Россия и Запад, откуда Чацкий привез свои свободолюбивые просветительские взгляды. Другая специфически российская тема – трагедия образованной личности в условиях национальной жизни. И возможно, такое сравнение покажется чрезмерным, но от Чацкого до Федора Протасова Льва Толстого уже можно построить линию преемственности. Оба героя при всех их достоинствах, уме и порядочности не находят себе места в российской действительности. Драматический жанр в дальнейшем, уже после романтизма, будет развиваться в сторону усиления трагизма в положении личности.

Драматургическое мастерство Александра Грибоедова было на достаточно высоком уровне. Поэтому «Горе от ума» ставил российский театр на протяжении своей истории и в XIX, и в ХХ веке.

* * *

Процесс развития драмы в России шел в той же логике, что и в Европе, но со своими национальными особенностями. В России были перемешаны циклы классицизма, сентиментализма и просвещения. Поэтому всё вместе можно рассматривать как единый восстановительный цикл, который начался благодаря петровскому абсолютизму и петровским реформам, а закончился в первой четверти XIX века, перед романтизмом. Смешанный восстановительный российский цикл возник по закону инверсии после цикла деконструкции XVII столетия, культуры барокко и смуты.

Глава III. Романтизм

Второй цикл европейского периода русской культуры

Цикл деконструкции романтизма по закону инверсии привел стройную рационалистическую философию просвещения к пересмотру и утверждению противоположных понятий. Этот цикл лежит в русле идеалистической культуры в противовес материалистической культуре Просвещения. Вместо разума возникают чувство и интуиция. Не последнюю роль в романтизме играет религия.

После атеизма Просвещения возвращение к религии по закону инверсии было характерно как для западных стран, так и для России. Потому что романтизм очень сильно был связан с религиозными чувствами и идеями. А поскольку в России не было Реформации, постольку здесь религия сохраняла прочные позиции. Но успех романтизма связан не только с этим. С XVIII века культурная жизнь России значительно оживилась. И эпоха романтизма для России оказалась гораздо более плодотворной, чем предыдущая. Она дала миру А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Гоголя, В. Одоевского, В. Жуковского, русских религиозных философов А. Хомякова и И. Киреевского и еще многих других, кто прославил себя на почве философии и литературы.

Что касается драмы, то она уже стала совершенной и такого ученичества, как в предыдущем цикле, не отмечалось. Романтическая драма Пушкина, Лермонтова, Гоголя обладала явным своеобразием, глубиной содержания, совершенством стиля. В России романтизм нашел органическую почву и стал явлением национальным.

При этом он формировался во многом под воздействием немецкой романтической философии. А немецкий романтизм возник после Французской революции, итоги которой коробили утонченных немецких интеллектуалов. Прежде всего их не устраивала наступившая власть буржуазии, которая в своих действиях не следовала прежним аристократическим нравственным нормам и проявляла агрессивную страсть к накопительству, игнорируя мораль и подчиняясь только власти денег. Поэтому немецкие романтики выступали против бюргерского отношения к жизни, базирующегося на том, что Пушкин назовет «презренной пользой». Власть пользы и долга не устраивала романтиков, и в своем миропонимании они все дальше и дальше уходили от бытующей морали победившего среднего класса, сосредотачивая все свое внимание и все стремления на сферах трансцендентных, устремляясь к тому, что выше общества, к божественному царству гармонии и света.

Романтизм в Европе творили не буржуа, как в предыдущем цикле, а аристократы и дворяне. И в целом они выступали против идеологии Просвещения с его апологией разума, и теперь по закону инверсии противопоставляли ему Откровение. «Но не столько Откровение историческое или писаное, сколько “внутреннее,” т. е. некое “озарение” или “иллюминацию”»[25]25
  Флоровский Г. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть]. Романтики опирались и на интуицию, веря в то, что только интуиция может проникнуть в трансцендентное, в высшие сферы и ощутить всю сладость и восторг невыразимых открытий.

«Дисциплина при Петре, воспитание при Екатерине, теперь знаком эпохи становится творчество»[26]26
  Там же. С. 178.


[Закрыть], – писал Г. Флоровский. Романтики поклонялись культу «божественной гениальности». Только гений может проникнуть в высшие сферы природы и искусства. В этом сказался романтический аристократизм, который был также характерен и для Пушкина. Ф. Шлегель считал, что поэзия «основным своим законом признает произвол поэта». Новалис противопоставляет поэзию науке. «Поэт, – говорит он, – постигает природу лучше, нежели разум ученого»[27]27
  Новалис. Фрагменты. URL: http://lib.ru/INOOLD/GARDENBERG/novalis_fragments.txt.


[Закрыть]. «Законы воображения» для Новалиса более существенны, нежели «законы логики». Предпочитая логике и рассуждению интуицию, Новалис писал, что «поэт воистину творит в беспамятстве»[28]28
  Там же.


[Закрыть].

За счет своей тонкой интуиции художник проникает в высшие сферы и становится «бессознательным орудием», «бессознательной принадлежностью высшей силы»[29]29
  Там же.


[Закрыть].

«Для той эпохи характерно, что мистицизм становится общественным течением и одно время даже пользуется правительственной поддержкой. (В культуре. – П. Б.) создается мистическое силовое поле»[30]30
  Флоровский Г. Указ. соч. С. 180.


[Закрыть].

По Шеллингу, искусство воспроизводит бесконечное. Таким образом, эстетическое чувство сближается с чувством мистическим. Мир природы Шеллинг рассматривал как непрерывное творчество и понимал ее как производное высших, божественных миров. В природе обитает Бог. Познать природу – значит соприкоснуться с божественным. Источником жизненного процесса является мировая душа. Эти и другие положения «трансцендентального идеализма» Шеллинга и восприняли русские романтики.

Романтическую мистику можно встретить у В. Жуковского – и не у него одного. В своем знаменитом стихотворении под названием «Невыразимое» Жуковский писал о «святых таинствах», которые знает только сердце, о том, что душа унесена в беспредельное, что она хочет дать название «ненареченному» и не может, ибо его можно почувствовать лишь в сладостном восторге поэтического чувства. «Невыразимое – это религиозное, мистическое чувство, переживание Божественности души и Божественности мира»[31]31
  Прощина Е. Г. О романтической концепции мифа (Новалис и Ф. Ф. Шлегель). URL: http://19v-euro-lit.niv.ru/19v-euro-lit/articles-ger/proschina-o-romanticheskoj-koncepcii.htm (дата обращения: 30.06.2020).


[Закрыть].

Художественное воображение и интуиция для романтиков – это тоже чувства мистические. А «наслаждения прекраснейшими произведениями искусства» В. Г. Вакенродер сравнивал с молитвой.

Книга теолога, протестанта Ф. Шлеермахера «Речи о религии», по словам В. Жирмунского, была «философским осознанием мистического чувства, характерного для романтической поэзии»[32]32
  Жирмунский В. М. Немецкий романтизм и современная мистика. URL: http://relig-library.pstu.ru/modules.php?name=1915 (дата обращения: 30.06.2020).


[Закрыть]. Шлеермахер считал, что религиозный опыт проявляет себя в чувстве и что «нет чувства, которое не было бы религиозным».

Романтики, отвергнув власть разума, создавали эстетику, основанную на свободном интуитивном чувстве постижения природы и Бога. Поэтому это была не нормативная эстетика, как у классицистов. Романтики не придерживались строгого разграничения жанров, а создавали свою новую эстетику, в которой пейзаж не был ограничен ни жанровыми, ни стилевыми, ни композиционными рамками. Это был свободный пейзаж, который являлся частью безграничной вольной природы, а не классицистский версальский парк, где все подчинялось геометрии и было созданием насильственного человеческого плана. Поэтому Пушкин любил писать о море как о «свободной стихии». Образ моря он уподоблял человеческой жизни, такой же стихийной и непредсказуемой в своих проявлениях, такой же загадочной и бескрайней.

Русский романтизм унаследовал романтический культ гениальности. Роль поэта, творца и в русском романтизме была очень значимой. Высокие устремления поэта противопоставлялись низким устремлениям толпы обывателей, черни, как назовет ее Пушкин в своем стихотворении «Поэт и толпа». Поэт отрекается от «бессмысленного народа», «раба нужды», «раба забот», которому дороже «печной горшок» и не внятны звуки «лиры вдохновенной». В этом стихотворении 1828 года Пушкин пишет свои знаменитые строки, выражающие кредо поэта-романтика: «Не для житейского волненья, / Не для корысти, не для битв, / Мы рождены для вдохновенья, / Для звуков сладких и молитв».

В стихотворении «Пророк» (1826) Пушкин уподобляет поэта пророку. Пророк с древнейших времен, с вдохновенных и трагических пророков Библии, долгое время, целые столетия, был фигурой номер один в культуре. И только с эпохи Возрождения культ пророка сменил культ художественного гения. Уподобляя поэта пророку, Пушкин хотел сказать, что творчество имеет высшую ценность, а глас пророка – это глас Бога, и миссия поэта сакральна.

Вслед за г-жой де Сталь, ее книгой «О Германии», где она излагала взгляды на романтическое творчество, русский писатель О. Сомов, современник Пушкина и Гоголя, писал, что к романтизму можно отнести поэзию многих европейских народов, в особенности славянских. «Поэзия романтическая – это поэзия христианской Европы в противоположность классической, позднее языческого греко-римского мира»[33]33
  Цит. по: Замотин И.И. Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе. Варшава: Типография Варшавского ученого округа, 1903. С. 96.


[Закрыть], – писал он. Он также видел в романтизме «наклонность к понятиям отвлеченным», «стремление к лучшему, блаженнейшему миру». Таким образом, религиозная идея в романтизме – в частности, русском – оставалась очень важной.

«Русская мысль пробудилась над немецким идеализмом. Но не следует преувеличивать значение этой “рецепции немецкого идеализма” в творческом сложении русской мысли. То было именно пробуждение, вспышка, увлечение, – дух захватило. Всего скорее можно говорить о некоем симпатическом заражении»[34]34
  Флоровский Г. Указ. соч. С. 301.


[Закрыть]. «В начале XIX века Шеллинг был тем же, чем Христофор Колумб в ХУ, – он открыл человеку неизвестную часть его мира, о которой существовали какие-то баснословные предания, – его душу» (В. Одоевский, «Русские ночи»).

В 1823 году в Петербурге было создано общество любомудрия. Любомудрие – это философия на славянский манер, и члены кружка занимались накоплением своих знаний о мире, культуре и философии. Большое влияние на любомудров оказала немецкая идеалистическая традиция, главным образом Ф. Шеллинг, а также Ф. Шлейермахер, Новалис, И. Кант, И. Фихте и другие. В кружок любомудров входили В. Одоевский, И. Киреевский, Д. Веневитинов, С. Шевырев и др. Кружок был распущен в 1825 году после восстания декабристов. Боясь репрессий, члены кружка сожгли свои материалы и архивные записи. Однако опыт любомудров сыграл большую роль в развитии дальнейшей культуры в России, что сказалось и на возникновении течений западников и славянофилов.

Не только кружок любомудров интересовался философией Шеллинга. Лекции о нем читали русские профессора в университетах. В кружке Н. Станкевича Шеллинга изучали А. Герцен, В. Белинский, М. Бакунин, К. Аксаков. Славянофилы А. Хомяков и И. Киреевский считали, что система Шеллинга может быть положена в основу новой «позитивной философии» в России. Соединение во взглядах Шеллинга философии и религии, художественного и религиозного отношения к миру особенно привлекало тех деятелей культуры, кто осуществлял себя на ниве развивающейся русской религиозной философии.

Резюмируя рассуждения о романтизме, надо сказать, что он был рожден в лоне идеалистической философии и культуры. «В своей сущности романтизм конца XVIII и начала XIX столетия есть ясно выраженное идеалистическое миросозерцание, отличительные черты которого сказались в своеобразном развитии романтических воззрений на человеческий индивидуум, на нацию и на универсальное человечество»[35]35
  Замотин И. И. Романтический идеализм в русском обществе и литературе 20-30-х годов XIX столетия. СПб., 1907. С. 149.


[Закрыть].

А. С. Пушкин. «Борис Годунов»

Философская лирика Пушкина «Дар напрасный, дар случайный», «Воспоминание», «Брожу ли я вдоль улиц шумных», «Медный всадник» «Борис Годунов», стихи о поэте и поэзии – несут на себе выраженный оттенок романтизма. Пушкин работал в том же направлении, что и немецкая философия Шеллинга, хотя поэт не знал немецкого и не мог читать Шеллинга в подлиннике. Он мог читать это во французских переводах. Также многое он узнавал от Жуковского, Чаадаева, который был лично знаком с Шеллингом.

Советская исследовательская традиция, вся пропитанная материализмом, изъяла Пушкина и других поэтов и писателей-романтиков (включая Гоголя и Лермонтова) из идеалистической христианской культуры. Поэтому эти авторы были трактованы однобоко и в соответствии с установками и трафаретами социалистического реализма. Так, Д. Благой, один из столпов официального советского пушкиноведения, утверждал, что творчество Пушкина было обусловлено его классовым сознанием. Эта концепция классового сознания идет еще от вульгарного социологизма 1920-х годов, когда в новой советской республике, установленной после победы революции, все понятия и люди трактовались в соответствии со своей принадлежностью к тому или иному классу. При этом представители беднейших классов, то есть угнетаемых (рабочие, крестьяне), считались передовыми и рассматривались как носители революционного сознания. А дворянство и буржуазия превращались во врагов и рассматривались как те классы, которые надо уничтожить. В соответствии с такой постановкой вопроса Пушкин, несмотря на то что он был дворянином, имел как великий поэт передовое сознание и был близок декабристам. И только то обстоятельство, что сами декабристы считали его легкомысленным и ветреным, уберегло его от Сенатской площади, на которую он тем не менее обязательно бы пошел, если бы был посвящен в тайные планы своих товарищей.

Д. Благой писал, что Пушкин стремился «создать историческую трагедию, которая не только сочетала бы в себе изображение судьбы человеческой и судьбы народной, но и в которой именно народ являлся бы главным трагическим героем»[36]36
  Благой Д. Мастерство Пушкина. М.: Советский писатель, 1955. С. 120.


[Закрыть]. Советский исследователь видел в трагедии «Борис Годунов» «рост народного самосознания»[37]37
  Там же. С. 125.


[Закрыть]. А это означало, что «сегодня народ безмолвствует, <…> но завтра он может заговорить, и тогда горе тому, против кого он поднимет свой голос»[38]38
  Там же. С. 126.


[Закрыть]. Благой имел в виду восстание Болотникова, а в дальнейшей исторической перспективе – Октябрьскую революцию. Так под творчество Пушкина и других русских классиков подкладывалась известная соцреалистическая схема о победе угнетаемых классов, которые построят новое общество социализма, а затем и коммунизма. Этой едкой токсичной идеологической схемы придерживался не только Д. Благой, но и другие литературоведы и эстетики советского периода.

Подобную идеологию разделял и другой крупный исследователь Г. Гуковский, который считал, что в «Борисе Годунове» Пушкин был очень озабочен вопросом народного бунта. И что, преодолев дворянский индивидуализм, проявивший себя в восстании декабристов, Пушкин встал на точку зрения «народной истории»[39]39
  Гуковский Г. Пушкин и русские романтики. М.: Художественная литература; Советский писатель, 1965. С. 354.


[Закрыть]. Еще одну принципиальную для себя мысль проводил Гуковский в исследовании – о пушкинском реализме: «В Михайловском завершился пушкинский романтизм и был создан русский реализм; первой завершенной победой его был “ Борис Годунов”»[40]40
  Там же.


[Закрыть]. Эта мысль о реализме Пушкина (а вместе с тем и Гоголя, к вопросу о чем обратимся позднее) пошла гулять по советскому литературоведению очень широко. Реализм поднимался на щит, исходя из той же идеологической схемы, согласно которой вся литература и искусство России XVIII и XIX веков стремительно и целенаправленно двигалась к реализму, далекому от формалистических изысков, которые так не любили в 30-60-е годы ХХ века, предпочитая им искусство «правдивого отражения действительности», что на самом деле отнюдь не является задачей всех культурных эпох. Реализм еще потому поднимался на щит, что, по мнению советских идеологов, закономерно и в соответствии с поступательным революционным развитием истории предшествовал социалистическому реализму, который и стал наивысшей точкой советской культуры, самой последней стадией мог быть только коммунизм. Тотальная идеологизация советской эстетики, которой не хватало подлинного историзма, привела к тому, что русская классическая культура XIX века – и в частности, творчество Пушкина – была искажена и представлена очень однобоко.

Пушкин жил и творил в пространстве христианской культуры, в мистический век, полный игры таинственных и зыбких совпадений, суеверий и религиозных переживаний. Хотя с Пушкиным все обстояло не столь однозначно. В его душе еще в ранний юношеский период творчества боролся дух сомнения и веры. «Ум ищут божества, а сердце не находит», – писал он в 1817 году. Но в конце пути Пушкин изменит свое отношение к религии, о чем будет свидетельствовать многое и в том числе стихотворение «Странник», полностью проникнутое христианским духом. Это, пожалуй, самое религиозное стихотворение Пушкина, в котором он высказывает свои ощущения и предчувствия близкой смерти. Тогда в 1935 году он мечтал об отставке и переезде в Михайловское («отчаянном побеге»). Предчувствие близкой смерти и откровение, которое переживает поэт, поможет ему найти «спасенья верный путь и тесные врата». Последние слова – известный парафраз Евангелия о том, что в Царство Божие нужно входить тесными вратами, а широкие врата ведут в погибель. Это, по существу, принцип следования строгой вере, которая и ведет к спасению, что для христианина является главной целью жизни.

Пушкин признавал огромную роль христианства для России: «Величайший духовный и политический переворот нашей планеты, – писал он в рецензии на второй том “Истории русского народа” Н. Полевого, – есть христианство. В сей-то священной стихии исчез и обновился мир <…> История новейшая есть история христианства. Горе стране, находящейся вне европейской системы»[41]41
  «История новейшая есть история христианства». Пушкинский взгляд на Россию и Российское государство. URL: http://klin-demianovo.ru/http:/klin-demianovo.ru/analitika/66113/istoriya-noveyshaya-est-istoriya-hristianstva– pushkinskiy-vzglyad-na-rossiyu-i-rossiyskoe-gosudarstv (дата обращения: 26.07.2020).


[Закрыть]. У Пушкина есть немало и других высказываний, которые говорят о том, что он считал христианскую культуру величайшим благом, принесшим просвещение и утвердившим нравственные ценности в обществе, без которых не могли быть преодолены дикость и грубость нравов. Эту дикость он видел у кавказских горцев и считал, что их следовало бы окультурить, привив им христианские ценности.

Между тем высказывания Пушкина о церкви носили противоречивый характер. Пушкин не был церковным человеком, не посещал регулярно службы и видел в церковной практике и священнослужителях определенные недостатки. Он писал Чаадаеву о духовенстве: «Оно носит бороду», «оно вне общества <…> Его нигде не видно, ни в наших гостиных, ни в литературе…»[42]42
  Пушкин А. С. П. Я. Чаадаеву // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Т. 10. С. 362.


[Закрыть]. Но при этом, сокрушаясь по поводу того, что Екатерина II гнала духовенство, Пушкин высказывался так: «…Лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она (Екатерина. – П. Б.) нанесла сильный удар просвещению народному. Семинарии пришли в совершенный упадок. Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важною своею должностью. От сего происходит в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии <…> может быть, нигде более, как между нашим простым народом, не слышно насмешек на счет всего церковного»[43]43
  Пушкин А. С. Заметки по русской истории XVIII в. // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л.: Наука, 1977–1979. URL: http://pushkin-lit.ru/pushkin/text/ zametki/po-russkoj-istorii-xviii.htm.


[Закрыть].

Пушкин был представителем уже не церковной, а секулярной культуры и не мог с пониманием отнестись к тому, что церковь отрицала светское искусство. Церковь требовала, чтобы светское искусство служило религиозным целям, воспитанию народа в духе православия. Вместе с тем в романтическую эпоху наблюдалось расхождение путей церкви и искусства. Художники-романтики тоже искали свой путь к Богу, но их понимание Божественного было адогматическим, то есть не придерживалось строгих церковных канонов и не относило себя к какой-то определенной конфессии. Пушкин писал: «Цель поэзии – поэзия», «Цель художества есть идеал, а не нравоучение», «Поэзия выше нравственности или, по крайней мере, совсем другое дело». Пушкин считал, что художник должен быть свободным и от царской власти, и от власти церкви. Служение художника Богу – это акт собственной веры его свободной души. «Веленью Божию, о муза, будь послушна», – писал он.

Как известно, Пушкин не любил Наполеона и в стихотворении «Вольность» писал: «Владыки, вам венец и трон / Дает закон, а не природа, / Стоите выше вы народа, / Но вечный выше вас Закон». Этот вечный закон с большой буквы, несомненно, есть закон Бога.

Романтизм открыл чувство истории. Прежде в классицизме и Просвещении не было исторического мышления, и история как самостоятельный мир прошедшего, как жизнь, управляемая своим особым историческим законом, не существовала. Романтизм увидел своеобразие исторических костюмов, чем, кстати, и обогатил сцену, потому что на ней до сих пор бытовали костюмы псевдоисторические, главным образом античные, в них одевались и современные герои.

Совсем не случайно в этот период возникла «История государства Российского» Н. Карамзина, которая печаталась с 1816 по 1824 год и была первым историческим исследованием русской государственности. В этот же период появились и «Лекции о русской истории» М. Погодина. Труд Карамзина подтолкнул Пушкина на написание первой исторической трагедии «Борис Годунов».

Если сравнивать «Бориса Годунова» с трагедиями Сумарокова на исторические сюжеты исходя из позиций историзма, то понятно, что у Сумарокова, история была весьма условной, в ней не учитывались проявления конкретного исторического времени, событий, обусловленных прошлым. Смысл трагедий Сумарокова целиком и полностью разворачивался в современности и трактовал актуальные для XVIII столетия темы. Но и у Пушкина понимание истории было особенным, оно исходило из позиций романтизма, из эпохи первой трети XIX века.

Взгляд на историю в романтизме был провиденциальным, то есть исходящим из того, что история творится силой Провидения. Поэтому события в «Борисе Годунове» разворачиваются в двух планах: конкретно-историческом, где происходит реальная история Бориса, его преступление, явление Самозванца и все политические интриги, и в некоем метасюжете, или надсюжете, – здесь разворачивается история расплаты Бориса в свете силы божественного Провидения. Самозванец в этом метасюжете – явление не случайное, а закономерное, он возникает потому, что Борис – не помазанник Божий, а такой же самозванец, как Гришка Отрепьев. Борис – убийца царевича Дмитрия, законного наследника Грозного, и расплачивается за это убийством своих детей. То есть все то, что происходит с Борисом, является не только результатом действия политических интриг, но и результатом действия более высоких законов, законов Провидения. Очевидно, именно такой смысл вынес Пушкин из чтения труда Карамзина и выбрал тот сюжет, который этому смыслу более всего соответствовал.

Пушкин в согласии со взглядами своего времени рассматривал миссию царя как помазанника Божия. Именно поэтому он не любил самозванца Наполеона, видя в этой фигуре, кроме всего прочего, еще и черты тирана и диктатора. Пушкин не слишком лестно отзывался о Екатерине, поскольку она заняла трон ценой убийства своего мужа, законного наследника трона. Эти подспудные мысли лежат в основе истории «Капитанской дочки», где в век правления Екатерины появляется бунтовщик и смутьян Пугачев. И к Александру Пушкин относился отрицательно именно в силу того, что Александр если и не был замешан лично в убийстве Павла, своего отца, то, по крайней мере, знал о готовящемся покушении и не остановил его. Именно исходя из всего этого, Пушкина некоторые исследователи называли монархистом, то есть приверженцем законной царской власти как власти помазанника. Эти взгляды на монархию сопровождали Пушкина на протяжении всей жизни, но усилились в ее второй половине, что говорит о его консерватизме. В силу последнего Пушкин не видел положительной роли во Французской революции и еще поэтому не любил Наполеона.

В «Борисе Годунове» есть две значимые фигуры, которые словно бы соединяют собой два плана трагедии. Это юродивый Николка, которому принадлежит фраза «Нельзя молиться за царя Ирода – Богородица не велит». И летописец Пимен. Юродивый – сакральная фигура в религиозной жизни России, и его слова всегда читались как истинные, выражающие глас Бога. Юродивый в практическом смысле не мог изменить ход событий, хотя из истории известен факт, что, когда Грозный со своими опричниками пришел разорять Псков, его остановил местный юродивый, который сказал царю, что в пост нельзя есть мясо, а это было время поста. Эти слова намекали на то, что царские опричники обагрят город кровью и обнажат человеческое мясо. Грозный со своей дружиной, по легенде, повернул назад и покинул город. Николка из «Бориса Годунова» произносит слова, которые поясняют люду, столпившемуся на площади, как надо относиться к происходящему. И когда в финале «народ безмолвствует», это означает, что чернь знает правду, но от нее ничего не зависит, и потому она молчит.

Летописец Пимен – тоже важная фигура в этой трагедии. Пимен покинул суету мира и затворился в монастыре, чтобы писать свою летопись и оставить потомкам правдивые свидетельства о событиях, его слова останутся в истории. Его позиция – это позиция неучастия в делах грешного мира. Пимен служит Богу, а не людям. Отсюда его отрешенность, его дистанция по отношению к жизни. Затворническое монашество отражает самую характерную сторону русского православия, ведь православные монахи, в отличие от католических, не были озабочены социальными акциями, а хоронили свою веру внутри своего сердца, представляя собой тип «человека внутреннего» как основной тип исихастской традиции.

Сложная структура трагедии предопределяет ее несценичность, особенно в том случае, если театр не ставит своей задачей воплотить метафизический смысл трагедии, а разбирает ее лишь в историко-политическом плане и трактует вину Бориса только как проблему совести, как, в общем, это и было театре ХХ и XXI веков.

Стоит рассмотреть эту структуру и понять характер драматизма в «Борисе Годунове». Прежде всего следует сказать о том, что Пушкин с самого начала хотел написать новаторскую трагедию: «Дух века требует перемен и на сцене драматической»[44]44
  Пушкин А. С. Наброски предисловия к трагедии «Борис Годунов» // Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 9 т. Т.!Х. М.: Academia, 1937. С. 91.


[Закрыть], – говорил он. При этом надо понимать, что романтизм в качестве отрицательного примера всегда имел в виду драму классицистского типа. Сам классицизм остался далеко в истории, но его правила наложили большой отпечаток на драматургию конца XVIII – начала XIX века. Отталкиваясь от классицизма, введем понятие замкнутой драматической структуры, которая повторяется через цикл и которой противостоит драма разомкнутого типа. Вот такой драмой и был «Борис Годунов». Что это значит?

Драма разомкнутого типа выстраивается в некой продольной, продолжающейся, развивающейся и, что важно, с открытым финалом структуре. В такого типа драме нет локальной драматической ситуации, внутри которой развивается и разрешается весь конфликт. Сюжет и конфликты «Бориса Годунова» длятся во времени, происходят в течение семи лет. Начинается все с восшествия Бориса на трон, а заканчивается его смертью. Но эту линию словно бы расставляют, растягивают события, связанные с Самозванцем, который сначала предстает монахом Чудского монастыря, потом беглецом, уже имеющим свой черный замысел захвата власти, потом мы видим его в Польше, где он сговаривается с местной знатью о военном походе на Москву, потом – в сражении против войск Годунова. Все эти события не укладываются в локальный временной отрезок, они растянуты во времени. Кроме того, после смерти Бориса от апоплексического удара следует убийство его детей, народу сообщается, что они сами отравились ядом, но народ в ужасе молчит, понимая истинную подоплеку события, сообщается также, что на престол взошел Дмитрий Самозванец, затем следует последняя, ставшая знаменитой реплика «народ безмолвствует». Однако и это не финал драмы, потому что это драма историческая и читатель знает, какие события последуют за царствием нового царя Дмитрия Ивановича Самозванца, как затем он будет убит и как в результате правителем станет Шуйский и только потом на престол взойдет законный представитель из рода Романовых.