Текст книги "Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг."

Дверь перекосилась от взрывов. Потом дверь все же открылась, и все упали в наш коридор. И лежали. По двору стреляли из танков.

03.03.

Мама ходит на базу, которая рядом. Ищет дрова. Дров нет, а надо чайник греть на костре.

На базе бои. Русские солдаты и ополченцы бегают. Мансур пошел за дровами, и они стали по нему стрелять. Он еле убежал. Прыгнул со второго этажа.

Мансур носит шляпу. Он пират! Настоящий пират!!! Я не могу сказать ему ни слова. Хотя очень хочу. Но не могу. Стесняюсь. Он нашел где-то тени для глаз и мне принес. Маленькие такие, в коробочке. Сиреневые. Подарок! Мне! Поля

04.03.

Был праздник Ураза-байрам! Баба Зина принесла соленых помидоров и риса. А дядя Ахмед принес жареной картошки. Целую сковородку! На костре пожарил.

О, как мы счастливы! Мы поделились подарками с тетей Валей и Аленкой.

05.03.

Мама и дядя Султан ушли на базу за дровами. Мне страшно одной.

Я бежала через сады на базу. Побежала одна. А снайпер стрелял по железной дороге. Пули падали рядом. Я хотела найти маму. Бегала, звала ее. Видела убитых людей, но это была не мама, и я не подошла близко. Какие-то тети и дети лежали на снегу. И одна была бабушка в сером платке.

Потом я нашла маму. Дядя Султан уже ушел в наши дворы. Мама все искала дрова. Мы зашли в домик базы, там старые стулья. Тут начали стрелять из танков. И бубубув! Снаряд разорвался. Мы упали. Волна воздуха! Нас засыпало побелкой и камнями. Но не сильно. Мы выбрались оттуда и поползли.

Мама объяснила: ей сказали, что есть такие мины – тепловые. Они идут за человеком и разрывают его на куски. Я ползла по снегу и думала, что такая мина меня обязательно найдет, будет за мной красться, а потом разорвет на куски.

Мы долго лежали у дороги. Летели снаряды, красные и оранжевые. А потом нам удалось пробежать к домам.

Мы принесли дрова! Поля

07.03.

Мы ходили в поисках пищи. Искали. Пока шли в центр города, прислушивались: если летит мина или снаряд, на землю ложились.

Встретили русскую бабушку. Учительницу! Она ходила в разбитые дома и собирала книги. Не вещи, не посуду. Книги! Складывала на тележку. Плакала:

– Надо спасти историю!

Непонятно, откуда все время стреляли.

Мы не нашли еды, но мама успела рассказать мне о семье Николая II. Особенно запомнилось, как царских детей вели на расстрел и они спускались по ступенькам в подвал. Я шла и думала, что детей в подвалах убивают. Традиция такая, наверное.

Мы в подвал только один раз ходили. Все время дома, все обстрелы. Убьют, так хоть дома. Ненавижу подвалы!

11.03.

У меня порвались сапоги. Ноги мокнут. Нет обуви. Я взяла и зашла в чужой дом. Хотя дала слово маме – не заходить в чужой дом. Но зашла – сапоги посмотреть.

Я не заметила, что крышка подвала открыта. Зашла и сапоги увидела. Они лежали на диване. Я на них посмотрела и… упала. В подвал. Но не совсем внутрь. Если б упала, то умерла. Лестницы не было, а три метра глубина, и внизу – бетон.

Я руками зацепилась за края. Вылезти не могла. Сил не было. Провалилась по пояс. На помощь никто не шел. Никто не знал, что я пошла сапоги искать. У меня даже пальцы побелели. И тут зашел дед-чеченец. Я решила, он меня спихнет вниз и я там умру, а он дал мне руку. И я вылезла.

– Что ты тут ищешь? – спросил.

– Я хотела сапоги взять, – сказала я.

– Не стыдно тебе, – спросил дед, – воровать?

Я красная стала как помидор.

– Не туда твои ноги ходят! Не тот путь нашли! – громко сказал дед. – Грех! Грех!

– Я никогда не приходила искать вещи. Один раз…

– Будет тебе и за один раз! – перебил меня дед. – Позор!

Потом он увидел, что я в рваных сапожках стою. Пошел и взял сапоги. Бросил через всю комнату.

– На! – сказал он. – Возьми. Моих бомбой убило. Дочку, внуков убило. Никто не придет в этот дом жить. Все там! – показал вверх рукой.

Я сказала:

– Извините, – и ушла.

В своих рваных сапожках ушла. А потом побежала бегом. Мне хотелось убежать.

Я наткнулась на труп. Его не было полчаса назад. А теперь лежал! Мужчина лет сорока. Русский. Житель. Он лежал и смотрел на меня синими глазами. Рядом ведро. Он за водой вышел. Наверное, его убил снайпер.

Мама нашла варенье и несла в сумке.

– Где тебя черти носят? – спросила она.

Я сказала. Мама дала подзатыльник. Прямо при покойнике. У меня в глазах просияло от подзатыльника. Очень обидно стало.

– Кроме еды, ничего брать нельзя! – строго сказала мама.

Мама нашла одеяло, которое валялось на улице. Накрыла покойника, и мы пошли домой. Поля

12.03.

О, что было! Мы ходили в церковь через мост. Мост наполовину упал в реку. Потому что бомба попала. Но по другой половине можно пройти. На другую сторону реки попасть.

Еще там, где мост, рядом президентский дворец битый и разбитая гостиница «Кавказ». А на мосту стоит пушка и солдаты. Русские. И стулья стоят, и сидят они на стульях. Это теперь их мост.

Вот мы шли с мамой до церкви и были уже на середине моста. И я вижу: на другом мосту, который дальше через реку, бегут ополченцы. Я их сразу узнала – у них на голове зеленые ленты. Они стали стрелять из такой длинной зеленой трубы, которую носят за плечом. И прямо по нам! С того моста – по этому мосту! Ка-а-ак бахнуло! Огонь! Все попадали.

Рядом с нами тетя шла с мальчиком, чеченцы. И дедушка с бабушкой, русские. И мы. Все в церковь шли – там продукты иногда дают. Казаки привозят.

Как начали стрелять! Бой! Солдаты стали бить пушкой по ополченцам, по другому мосту. Пушка большая! На колесах! Она стреляет, а земля шевелится, как землетрясение.

Я лежала и кричала от страха. А мама меня потащила за шкирку в разрушенную гостиницу «Кавказ». И люди с моста тоже прибежали в руины гостиницы. Там лежали на полу. А стреляли сильнее и сильнее. Я так боялась! Я подумала, вот смерть пришла. Никакой тепловой мины не надо. Так убьют.

Гостиница разбита. По ней тысячи раз попадали снаряды. Стены как кружева. Под ногами куча каменной крошки. Мы два часа там лежали. Познакомились.

Мальчик плакал. К тете Асе на руки залез. Она на полу лежала, его обнимала. А дедушка Борис нас утешал. Сказал, что пули не достанут. Ведь так не бывает, чтобы всех сразу убило. У каждого своя судьба!

Потом мы смотрим, а куча мешков в углу шевелится. Там мусор был, пакеты. Вылезают четыре солдата оттуда. Оказывается, они все время там лежали!

Мама к ним:

– Что вы тут делаете?!

Они:

– Мы прячемся. Мы не хотим воевать!

Дед Борис давай на них ругаться:

– Что вы тут делаете? Бой идет! А вы за мешками сидите!

А солдаты худые такие. Говорят:

– Мы не хотим воевать! Мы домой хотим! Домой!

Когда тише стало, солдаты нас проводили до другого здания. Мама просила у них бронежилет.

– Дайте, – сказала мама, – один бронежилет. Для ребенка!

Но солдаты не дали. Себе, сказали, мало. По три на себя надели. Боялись очень.

Мы перебежали дорогу, залезли через окна в другой дом. А там выход завален. Нет выхода. Нужно с третьего этажа прыгать. Назад не пойти – опять стреляют. Я прыгнула и упала на большую гору битых кирпичей. Ноги ударила и руки поцарапала.

А за мной все попрыгали: охнув, прыгнула тетя Ася; ругаясь, мама; бабушка и дедушка прыгнули вниз, перекрестившись. Дедушка Борис сына тети Аси в воздухе поймал.

15.03.

Мансур приходил. Принес муки на лепешку. Его семья ушла от нас. Еще стреляют, но не так сильно. Они жили у нас, пока сильно стреляли.

У Мансура есть друг. Он живет в соседнем доме. Они всегда вместе ходят. И у них есть подружка с длинным светлым хвостиком. Ей лет шестнадцать. Я ее терпеть не могу!

Тетя Марьям приехала, потом уехала. Некоторые соседи вернулись. Сосед Рамзес со второго этажа всю квартиру коврами завалил, не пройти.

А тетя Варя, мама Мансура, пришла и стала говорить, что все плохо. Ее муж давно уехал, ее с детьми бросил. Уехал в командировку и не вернулся. Нашел другую жену. Мама погадала на картах и сказала ей, что он однажды приедет. Надо ждать!

Я написала стихи:

 
Всю жизнь мечтаю я,
Как в сказке,
В безбрежном океане плыть.
Свободной быть.
И вольной быть.
Вдали увидеть остров тайный,
Где изумрудная листва,
Где волны плещутся на берег.
Там все друзья и мир всегда!
 

18.03.

Мама сдурела. Ночью сильно стреляли. Я несла коптилку и уронила. Взрыв!!! Банка из рук упала и покатилась.

Пол загорелся и диван. А воды нет.

Мы за водой на колодец ходим. Далеко. Там снайпер часто по ногам стреляет. Воды в доме одно ведро. Мама вылила ведро на пол. Дым пошел. А полы воняют и горят дальше. Мы взяли ведро у тети Марьям, еще полили. Пожар! Чуть квартира не сгорела. Я перепугалась. Мама меня избила. А сегодня утром притащила к зеркалу и отрезала мои волосы. У меня волосы были ниже плеча. Каштановые. Она меня обстригла налысо. Сказала:

– Это наказание! Надо быть внимательной! Ты мне паркет загубила!

На паркете всего одна дощечка сгорела. Но мама не простила. Избила и волосы обрезала. Я сидела и плакала перед зеркалом. Подбородок дрожал. Мне было противно смотреть на себя. Потом пришла тетя Валя. Ахнула:

– Ты, Лена, с ума сошла?!

И мне сказала:

– Почему ты к нам не прибежала? Мы бы тебя спрятали!

Теперь я надела большой платок. Иначе все дети будут смеяться и обзывать меня.

19.03.

Мы ходили за водой. Труба далеко за садами, где речка Нефтянка. Были дети, женщины. Все с ведрами, бидончиками. Там иногда сильно стреляют из автоматов, мы падаем и лежим.

Мама не простила из-за коптилки. Когда много детей было, она подошла и стащила с меня платок. Сказала:

– Вот как я ее наказала! Теперь она лысая и страшная, потому что была неаккуратна и огонь попал на пол!

Все дети смеялись. Стали говорить: «Лысая башка, дай кусочек пирожка» – и хохотали. А я стояла и плакала. И кажется, что мне лучше умереть, чем жить. Зачем я живу? Поля

20.03.

Сегодня день рождения. Мне десять лет!

Я в большом платке, и видно только лицо, как у матрешки. Мама подошла, обняла меня и сказала:

– Я погорячилась, наверное. Вот возьми! – и сунула немного денег. – Это тебе на мороженое! – сказала она.

И пошла по делам. А я сижу и думаю, что мне не нужны эти деньги. Мне ничего не нужно. Она не любит меня. Никто не любит.

Пришли тетя Валя и Аленка. Принесли старое варенье из абрикосов. Это – подарок.

02.04.

Мы ходили на консервный завод. Это далеко. Нужно идти пешком часа четыре. Я, мама, Аленка и тетя Валя.

Там можно взять кабачковую икру. Срок годности истек. Но есть можно, если пережарить. Все носят и едят. Там тысячи банок!

Мы шли через дома и сады туда. Там были сотни людей и корреспонденты. Иностранцы. Они говорили на непонятном языке. Мама сказала, они из Англии и Франции. Эти дяди дали мне и Аленке конфеты! Настоящие! Шоколадные! И ушли. Они что-то фотографировали. А мы сразу все конфеты засунули в рот и съели. О, как вкусно!

Мама и тетя Валя взяли много банок икры. Мы будем обжаривать ее на сковороде!

Но было и страшно. Когда мы шли туда, есть дорога, где едут машины. Эта дорога недалеко от консервного завода. Там лежал человек. Не человек, а такой черный скелет. Немного одежды. Лицо и руки скушали собаки. И середину поели, но не совсем. А рядом сгоревший танк. И больше не было трупов.

Мама и тетя Валя отвернулись и прошли мимо. А я и Аленка остановились. Мы смотрели. Я видела его ребра. Они такие были странные, и куски одежды приклеились вроде. Мама и тетя Валя давай на нас орать.

Мы побрели дальше. Потом я Аленке говорю:

– Вдруг он зашевелится?

Аленка завизжала.

Обратно не хотели идти той же дорогой, но пошли. И опять я не испугалась. Посмотрела – лежит. Все ходят мимо, а он – лежит. Собака подошла, понюхала. Мы отогнали ее палкой.

Решила звать его Танкистом. Он погиб, сгорел в танке. Он русский. Где его друзья? Почему он лежит на дороге?

06.04.

Ох и страшный сон! Танкист приснился. И вроде он мертвый – весь черный, горелый, – а живой! И шевелится. Ползет куда-то. Я кричала. Маму разбудила. Мама опять дала подзатыльников.

09.04.

Были на «Березке». Там очередь была. Дали коробку с красным крестом. Гуманитарная помощь.

Я принесла домой. И вижу – сыр. Я так сыра хотела! Отрезала кусочек. Пожевала. И фу… Это оказалось мыло. Я есть хотела, думала, сыр. Мама открыла консервы. Это тушенка. И мы ели ее из банки ложкой.

11.04.

Пыль. Воняет непонятно чем. Стреляют. Всё война. Опять ходили на консервный завод.

Икру едим. Противная, гнилая. Но тетя Валя жарит ее на сковороде с маслом, и ничего. Можно макать лепешку и есть. Я ждала, когда мимо Танкиста пойдем.

Мама и тетя Валя прошли быстро. И Аленка с ними. Я картонку тащила, чтобы его накрыть. Нашла коробку, разломала, чтобы длинная картонка была. А его нет нигде. Смотрю, а в канаве! Кто-то с дороги в канаву спихнул. Мимо машины едут, люди идут с тачками за икрой кабачковой, а он в канаве лежит. Бедненький! Собаки ножки доели. Вкусно, наверное. Остались только ребра да кости. Страшно смотреть. Но я решила накрыть картонкой.

Мама увидела, как закричит:

– Дура! Дура! Иди оттуда!

Я не знала, что делать, но картонку вниз бросила. Чуть промахнулась. Мама подбежала, за руку схватила. Кричит:

– Собака картонку не снимет, думаешь?! Не трогай и не смотри!

И обратно мы этой дорогой не пошли. Прости, Танкист.

Поля

15.04.

Мы с мамой ходим на базар «Березка». Продаем дедушкины удочки. У дедушки было много удочек. Он был рыбак! На Волге рыбачил. Дядьки покупают. Рыбу будут ловить. Мы покупаем рис, макароны.

Иногда стреляют. Недавно был такой взрыв! Взорвали солдат в машине на остановке. А другие солдаты стали стрелять. И все бежали. Падали. Товар бросили. Мы забежали к одной тете в дом и там в сарае сидели. Потом пошли домой. Еще долго стреляли. Я и мама лежали на траве, и я все думала, прилетит мина или нет. Но не прилетела.

Домой пришли, а там Аленка, Васька, тетя Валя и тетя Дуся. Они слышали взрывы, сидели в коридоре. За нас молились, чтобы нас не убило. Спасибо!

23.04.

Пасха!!!

Я болею. Меня тетя Валя угостила котлетами, и теперь болит живот. Я лежу.

Тетя Дуся и тетя Валя напекли печенье. Приходил сосед – дядя Валера. Принес яблоко. А Васька принес в подарок конфету!

26.04.

Удалось поесть. Мама ходила в центр города. Там бесплатно раздавали хлеб с машин. Какие-то добрые люди, не военные. Все становились по два-три раза в очередь. И брали три-четыре булки. Мама взяла нам и старикам из нашего подъезда. Они ходить не могут. У них ноги болят.

Мы с Аленкой играли в куклы. Мы решили, что будем сестрами и не расстанемся.

15.06.

Я хожу в школу. Раньше это был детский сад, а теперь школа. Она из красного кирпича.

Мою школу № 55 разбило. Остался черный остов. Много людей погибло в подвале. Бомба упала. И другую мою школу, № 32, разбомбили. Там документы сгорели. Но мои бумаги нашлись. Учительница их дома спрятала.

Дети в школе обижают. Обзываются. Один мальчик спросил:

– Ты русская?

Я сказала:

– Да.

Он дал мне пощечину. Я не знаю этого мальчика. Он не из моего класса. Дети обзываются на меня и других нечеченцев: дохлый Ельцин, Исусик, гъаски хак (русская свинья). Что мы сделали плохого?

Эти дети из России приехали – они тут на войне не были, как мы. Теперь говорят:

– Всё тут наше. Наша земля. Всех русских убить!

В класс я одна не хожу. Меня бьют. Одежду рвут, за волосы таскают. Я учителя жду. Только с ним захожу в класс. А до этого за дверью стою. Прячусь. Или в туалете закрываю дверь на замок. Мои тетради порвали. Анжи это сделала. Она взяла и порвала. Аслан и Милана меня держали, а Расул меня ногой бил в живот. Я одна в нашем классе, кого считают русской.

17.06.

Забыла написать: зимой умерла бабушка Аленки. Бабушка Римма была строгая. Аленку любила. Ее хоронили на поляне у дома. Бабушка Римма мерзла в войну. Голодала. Она парализованная была.

У Аленки еще и папа умер. Раньше. Он помогал людям тушить пожар и задохнулся. Храбрый был. Теперь остались вдвоем Аленка и мама ее, тетя Валя. Это наши друзья!

18.06.

Я придумала вот что: в ведро налить воды, развести пакетик сока «Юпи». Потом наливать в стаканы, класть лед и ходить продавать. Я на Центральном рынке продаю. На мне белый платок и белый фартук. А платье зеленое, длинное. Мама в кафе помогает, продает пирожки. За это ей дают пирожки домой и немного денег. Мама работает у чеченцев. У них прозвища – Эдик и Арлет. На самом деле мужа и жену зовут по-другому. Они русскую девочку у себя приютили из семьи пьяниц.

А сок я сама продаю. Деньги отдаю маме. Мало бывает. Можно только хлеба купить и чуть картошки, но я стараюсь.

Сегодня я ходила в ряду, где продают батарейки, часы, кассеты и шоколад, и встретила незнакомую женщину. Она купила у меня стакан сока и заплакала. Потом спросила:

– Как тебя зовут?

– Поля.

– А мою дочку звали Фатима.

И плачет.

– Сколько тебе лет? – говорит.

– Десять, – говорю.

– И ей было десять, – сказала женщина. – Она похожа на тебя как две капли воды. Ее зимой убило в селе. Снарядом. Одна была у меня дочка!

Потом женщина подбежала к столу и купила большую коробку с шоколадом. Отдала мне и ушла.

21.06.

Я люблю учительницу географии. Она живет на остановке «Березка», где базар. Худенькая чеченка. Мы иногда вместе ходим домой.

Не люблю математику. Люблю литературу. А учитель один говорит все время в школе:

– Русских будем убивать! Все русские – свиньи!

После его урока меня бьют дети. Никто не дружит со мной. Кричат, обзываются.

В одного мальчика из первого класса кидали камнями. Мальчик русский. Русских детей мало.

Еще в нашем районе убили бабушку и одну семью зарезали. Других избили. Ой что творится!

Храни нас Бог! Поля

01.07.

Читаю книжки. Мало стала играть. Раньше мы строили города из камней и цветов. Сейчас просто играем в историю. История о том, как что-то случилось. Потом об этом забыли, и оно случилось снова. Мама купила куклу.

Мы ели пирожки на рынке. Мама сказала, что мы не будем уезжать из Грозного.

– Пусть, кто хочет, едет! А мы не поедем. Тут наш дом! – сказала мама.

11.07.

Хорошо, придумали занятия в школе – не придется пропускать год.

Я в пятом классе. Плохо, что английского теперь нет.

Стреляют мало. Война закончилась? Теперь будет мир, и мы будем жить?

В классе дерутся. Я не умею драться и не хочу уметь. Очень обидно, когда ударят за то, что у меня русское имя.

Я люблю читать книги. Другие не любят. И я стала рассказывать истории. Они слушают. Потом не дерутся.

На ночь я читаю молитву Святой Деве Марии, чтобы она защитила меня. И ангелу-хранителю.

15.07.

На первом этаже только две квартиры: наша и тети Марьям. А других квартир нет, потому что рядом овощной магазин. Там тетя Амина торгует. Сахар продает.

Тетя Марьям меня любит. Она – ингушка. У нее много братьев и сестер. Когда на Ингушетию напали, они еле спаслись. Старенькая мама тети Марьям шла с другими людьми через тропу у пропасти. А сверху летал вертолет и бросал бомбы. Много людей убило, детей.

У тети Марьям два сына: Юсуф и Акбар. Оба старше меня.

Тетя Марьям часто говорит легенды. Она рассказала, что однажды приключилось так. Человек пошел ночью через лес. Видит костер. Все селяне ликуют – праздник. Пир горой! Он стал танцевать вокруг костра. А потом вспомнил, что у него пистолет, и по обычаю давай палить в воздух. И стало темно-темно. Он оглянулся, а никого нет!

Это духи леса над ним пошутили. Джинны. Злые духи боятся выстрелов. Поэтому на Кавказе, когда рождался младенец, его отец всегда стрелял в воздух из ружья. Чтобы злые духи убежали!

23.07.

Видели учительницу Елену Александровну! Она пригласила нас в гости!

А тетя Марьям сказала, что видела гномов. Это злые духи шутят. Джинны. Надо молитвы читать. Тетя Марьям мусульманские молитвы читает – «БисмиЛляхи».

Патошка, девочка с третьего этажа, сказала, надо читать Коран.

05.08.

Много соседей уезжают. Квартиры дешево стоят.

Мама говорит, нашу никто не купит. Бабушка Катя с Верой уезжают. И соседка Аня. И тетя Наташа.

Мне некогда. Я с утра до ночи на рынке. Торгую. Поля

08.08.

На тетю Валю нападают. Хотят ее квартиру отнять. Угрожал дядя Адам из нашего подъезда. Адам и Айшат приехали недавно. Они тут раньше не жили. У них трое детей. Адам на тетю Валю говорит, что та – русская.

Мы были в гостях у тети Вали, а он бил дверь ногами. Аленка испугалась, залезла под кресло. Я выскочила на балкон. У тети Вали второй этаж. Лето – все балконы открыты, но никто не заступается. А дядя Адам ногами двери бьет, но они крепкие. Не ломаются. Я стала кричать:

– Помогите! Помогите! Нас убивать пришли!

Орала пять минут. Никто не вышел. Аленка ревела. Потом тетя Амина, у которой шесть детей и которая недавно заняла квартиру над тетей Валей, вышла в подъезд. Она уговорила дядю Адама уйти. Сказала, ее детям не нравится, как мы орем.

13.08.

Учительница Елена Александровна сказала, что уедет из Грозного. Она полюбила одного русского солдата. Он тут приехал воевать. Она нас с ним познакомила. Он купил мне шоколадку! Мы видели их на базаре «Березка».

15.08.

Мы ночуем у тети Вали. Сторожим, чтобы ее не убили. Тетя Фатима тайно нам помогает, чтобы никто не знал. А то ей попадет! Она вечером дверь подъезда запирает. Она живет в одном подъезде с тетей Валей.

Тетю Валю мучает домовой. Он душит ее во сне. И наяву балуется. Она рукой провела по себе, когда задыхалась, и почувствовала что-то шерстяное. Стала молиться – прошло. Поставили домовому блюдце с хлебом и водой.

19.08.

Дядя Адам хотел маму и тетю Валю зарезать. Они шли на базар «Березка», а я и Аленка стояли на балконе и все видели! Дядя Адам взял нож и побежал по нашему двору. Кричал:

– Зарежу русскую тварь! Как барана зарежу!

Солнечно было. И много людей, соседей. Еще рабочие были. Они стекла в рамы вставляли, потому что стекла от взрывов выпали. И никто не заступился.

Аленка плакать сразу. А в зале у Аленки есть икона: Дева Мария и Иисус Христос маленький. Аленка плакала:

– Что делать?

– Надо просить! – сказала я.

Мы стали на колени и просили: «Пожалуйста, Дева Мария, сделай так, чтобы наших мам не убил дядя Адам. Пожалуйста!»

Потом слышим – дядя Адам идет. Он пришел в подъезд и стал бить ногами дверь. Бил ногами и кричал, что нас убьет. Что мы русские, а всех русских надо зарезать и квартиры забрать себе.

Мы в шкаф спрятались и там сидели. Мама и тетя Валя потом пришли. Нашли нас в шкафу. На нас полка упала, но мы не вылезали – боялись. Вдруг мамы мертвые лежат во дворе? Как посмотреть? Но оказалось, когда дядя Адам побежал за ними, моя мама не стала убегать. Она сказала ему громко:

– Ты трус! Ты не чеченец! Чеченец не будет за женщинами бежать, чтобы ударить ножом со спины. Ты не мужчина. Я сниму свою юбку и одену ее на тебя!!!

Все во дворе стали смеяться. Ведь это позор – ударить со спины! Позор мужчине – надеть юбку! Какие-то люди подбежали и дядю Адама, с ножом в руке, отогнали, а мама и тетя Валя ушли. Тогда дядя Адам подождал, пока они уйдут подальше, и пришел нас пугать. Двери бить. Поля

29.08.

Дядя Адам подговорил алкашей и воров. Они тете Вале угрожают. Тетю Валю защищают дядя Валера, мы и тетя Фатима.

Вчера вечером дядя Адам все-таки сломал замок в квартире тети Вали и ворвался туда. Пьяный. С пистолетом. А мы по телевизору сериал смотрели: я, мама, Аленка и тетя Валя. Мама схватила топор, взяла дядю Адама под руку и вывела из квартиры тети Вали. Сказала:

– Еще раз придешь, я постучу по тебе, как по бревну! И пистолет тебе не поможет!

Адам, пошатываясь, убежал.

10.09.

Я пошла в шестой класс.

Мама хочет квартиру продать за пять тысяч рублей. Тетя Марьям помогает продать. Но никто не покупает. Дают одну или две тысячи. На это нельзя уехать.

Солнечно.

Я уроки делаю. В школе всякое. Раньше дружили, теперь все враги.

10.11.

Некогда было писать. Мы путешествовали: я, мама, Аленка и тетя Валя. Ехали на автобусе и видели горы! И осла!

Мы были в городе Моздоке. Побывали в двух деревнях Ставропольского края. Там живут русские добрые люди. Мама и тетя Валя хотели купить маленький домик, чтобы мы вместе жили. Мама свою квартиру продаст, а тетя Валя свою. Так решили. И купим один дом! Мы с Аленкой будем всегда как сестры.

Люди в русских деревнях, как только узнавали, что мы из Грозного, сразу звали в гости, кормили, чай давали. Нам игрушки тетя Лизавета подарила и бабушка Ольга.

Обнимали. Говорили, мы можем жить у них какое-то время. Местные люди беженцам помогают. С огородов еду приносят. Вещи собирают. Нам мешки надавали! Мы даже забрать все не смогли.

Мы нашли дом у реки, за семь тысяч. Рыба в реке и грибы в лесу. Нас там в школу берут. Директор добрая. Мне все очень понравилось!

Потом мы вернулись, хотели квартиры продать. Но никто не купил. Тетя Валя подумала и решила, что тут ее муж похоронен, родные. Что, наверное, не нужно уезжать. Может быть, будет мир?

Мама любит Грозный. И мы остались.

21.11.

Приходили в гости дед Шамиль и два его сына. Сказали, что в городе опасно. Много людей хотят воевать. Мама дала им чай и шутила.

Дед Шамиль благородный. У него длинная борода. Он любит книги. Мама много ему книг подарила из библиотеки дедушки Анатолия. Некоторые книги не сгорели. Дед Шамиль полную машину собрал.

Его сыновья взрослые, но когда он говорит – они молчат. Только если он им разрешит, они говорят. Это обычай такой. Мне они принесли халвы и конфет.

Мама красивая в новом халате и зеленом платке.

04.12.

День рождения был вчера у Аленки. Теперь ей десять лет. Но мне одиннадцать скоро! Я главнее!

Опять свет отключили. Сидим в темноте. Пишу при свечке.

Соседи тетю Валю достали. Хотели влезть через балкон, чтобы убить. А моя мама взяла гвозди и вбила изнутри балкона. И вот сосед Джим из дома напротив и сосед Бауд полезли ночью. Они лестницу с огородов принесли. Приставили к балкону и полезли. Потом как закричат! Все руки порезали гвоздями. Орали! На крик мама проснулась. Мы у Аленки ночевали. Пошла на балкон и пнула их. Они с лестницей улетели вниз. Кричали на весь двор:

– Русские сволочи! Твари! Зарежем!

А мама сказала:

– Хрен вам, а не русская квартира! Подлые гады, не троньте Валю!

Другие соседи говорили маме, чтобы она тетю Валю не защищала. Маму все любят. Зовут ее Лейла. Но мама сказала, что не уступит. Маму Лейла называет мой отчим Руслан. Он – чеченец, друг сердца мамы. Мама его спасла. На рынок приехали бэтээры, и мужчин хватали. Потом пытают и убивают. Везут в такое место, называется – фильтрационный лагерь, и там убивают. Руслан продавал запчасти от машин. Всех в его ряду на рынке схватили: и парней, и дедушек. Мама дала Руслану пустую бутылку для воды и стала кричать:

– С сердцем плохо! Воды! Воды!

Солдатам сказала, что Руслан – ее сосед и ей воды принесет и лекарства. И его отпустили.

Всех, кого забрали, больше никто не видел.

10.12.

Мы делаем ремонт. Побелили потолки. Я красила и белила, как и мама.

Руслан торгует старыми деталями для машин. Хватает на еду.

Не хожу в школу. Бросила. Мама сказала, что я могу год пропустить. Потому что дети пропали из школы. И еще были мины-игрушки. Мы их не тронули, а одному мальчику оторвало руку. Он хотел посмотреть, что там за коробочка.

На Аленку и на меня напал маньяк. Голый мужик из кустов. Аленка стала кричать, а я в него камень бросила. Он целый квартал нас преследовал, а потом убежал куда-то. Вероятно, опять в кусты.

Я дома читаю учебники и рисую сказку: Русалочка стала человеком и попала в наш мир. Ее ждут приключения на войне. Ей будет помогать маленький дракон.

16.12.

Мы иногда ночуем дома, иногда у тети Вали.

Мама придумала так сделать: взяли старое радио, отрезали провода. Провода зачистили ножом. Я и Аленка помогали. За окнами дождик шел. Варили макароны. А ночью, когда мы с мамой домой идем, провода на подоконник тетя Валя кладет. Заземление называется. А вилку в розетку. Если кто-то через окно пойдет убивать тетю Валю, попадет под электрический ток. Днем провода убираем. Так живем.

Злые люди с гор приехали. Все себе забирают. Много уехало соседей: кого избили, кого прогнали.

Мы остались. У мамы Руслан есть. Ему в России тяжело жить – там чеченцев не любят. Тетя Валя осталась с Аленкой, сосед дядя Валера и старики остались. Им ехать некуда. Родных нигде нет.

23.12.

Скоро Новый год. Мы решили с Аленкой загадать, чтоб больше никогда не было войны. Надо так: написать на бумажке, зажечь ее и бросить в шампанское. Нам шампанское никто не даст, поэтому мы в чай бросим.

Соседи, которые поселились в домах вокруг, кидают мусор в окна. Огрызки, шкорки[2]2
  Очистки, кожура. – Все примечания, не обозначенные пометой Примеч. авт., сделаны редактором.


[Закрыть]. Кричат, дерутся. Недавно во дворе была драка. Старые соседи дрались с новыми. И те, и те – чеченцы. Они били друг друга каким-то пнем, который лежал неподалеку. Мы с Аленкой с балкона смотрели.

У Аленки своя комната, еще зал и комната тети Вали. У них много мебели, как и у нас. Разные вазы, посуда. Я люблю огромное кресло в зале. Мы на нем всегда вдвоем сидим. Я и Аленка.

Еще у моей мамы есть дар. Это когда человек знает то, что никто не знает. Мама пришла вчера к тете Вале и говорит:

– У тебя смерть в доме!

Мы очень испугались. Тетя Валя сказала, что неправда все. Это глупость! Но потом под кровать полезла, а там дохлая мышь.