Текст книги "Топить в огне бушующем печали. Том 1"

У одного не было головы, и над пустой шеей клубилась темная дымка – такая же, как и та, из которой всадники вышли. Второй воин-мертвец был с ног до головы черен, точно обуглился. То и дело по его фигуре пробегали красные всполохи. Если бы кто пожелал приглядеться к просителю, он бы наверняка обнаружил, что это бегут пламенеющие искры. Второй всадник напоминал угли в костре, и даже легкий ветерок раздувал в нем пламя, тем самым усиливая мучения.

Поглядев на просителей, Сюань Цзи вздохнул. Раскрытые перед ним «Записки о тысяче демонов» определяли всадников как «духов сосуда», точнее, как «духов оружия».

Согласно легендам, в древности ущелье Чиюань было полем бесчисленных битв, поэтому на этой земле осталось немало древнего оружия, в том числе прозванного «священным сосудом» (так говорилось в старинных книгах). Сам Сюань Цзи считал, что такие «сосуды» надо называть не «священными», а «бесовскими», чтобы лучше передать, как древняя знать угнетала простой народ.

Дело в том, что такое оружие изготавливали из живых людей. Используя тайные техники, кузнецы далекого прошлого заживо сплавляли несчастных с выбранным оружием, и так получались «священные сосуды», в которых души смертных заключались на веки вечные.

Но даже тайные технологии прошлого были ограничены несовершенством сплавов, поэтому с годами «священные сосуды», как и любое другое оружие, тупились и ржавели, постепенно превращаясь в рыжие хлопья и обломки. Поврежденная форма сильно сказывалась на заключенной в нем душе: кто-то по мере того, как разрушалось само оружие, мало-помалу рассеивался, а кто-то еще до смерти формы терял разум. Но все без исключения были обречены разделить участь своего сосуда. Не бывает так, чтобы погибло что-то одно. Сюань Цзи не знал, насколько могучим было такое оружие, но считал, что все эти духи глубоко несчастны.

Забытые на древнем поле боя, они на тысячи лет остались без хозяина и сопровождали Сюань Цзи с самого его рождения. Они стали для него первыми соседями, друзьями и даже «народом». По какой-то причине они безоговорочно подчинялись ему, и даже те духи, кто утратил разум, в присутствии хранителя ненадолго успокаивались. Призрачная армия называла его «старейшиной хранителей пламени» и старалась во всем услужить, а когда кто-нибудь из них не мог больше выносить чудовищных страданий, он обращался к Сюань Цзи с мольбой, чтобы хранитель освободил страждущую душу от бренной оболочки.

– Хорошо, – мягко ответил на очередную просьбу Сюань Цзи. – Тогда пойдемте к алтарю.

Тот алтарь находился на южной стороне, за главным залом храма, и его окружали тридцать пять каменных стел. На каждой были вырезаны даты рождения и смерти, и, как объяснил Дао И юному Сюань Цзи, они принадлежали предыдущим тридцати пяти хранителям пламени. Вероятно, покойные и были «прародителями» Сюань Цзи.

После смерти прежнего хранителя пламени рождается новый, и сам Сюань Цзи тоже «родился» в этом каменном лесу стел. Свои ранние годы он помнил плохо, лишь смутно знал, что не мог тогда двигаться. Кажется, в те времена он даже не ел и не пил. Если верить Дао И, можно сказать, он развивался словно клубень картофелины, медленно прорастающий из останков предшественника.

Как оказалось, духи оружия заранее вымели алтарь дочиста и в его центре положили сосуды тех, кто просил об освобождении: сломанный топор и старинный, весь изъеденный ржавчиной, меч.

Духи оружия хорошо знали эту церемонию и теперь один за другим подходили попрощаться с Фу Ци и Цзянь Шиэр. В большинстве своем эти искалеченные души уже утратили способность говорить, а потому просто молча подходили, стояли в знак прощания, а потом отдалялись, чтобы встать вокруг алтаря. Простившись со всеми, Фу Ци и Цзянь Шиэр опустились на колени перед Сюань Цзи; один из них коснулся лбом земли. Их силуэты вспыхнули и погрузились в сломанный топор и старинный меч.

Следом Сюань Цзи с осторожностью мастера, знающего свое дело, принял у Дао И беленый холст, встал на колени и тщательно принялся протирать обломки оружия, убирая пыль и налипшую грязь.

Неожиданно налетел ветер и прогнал облака – небо прояснилось. Солнечный свет тут же залил алтарь, и яркие лучи падали как раз на ту часть клинка, где недавно беленым холстом удалили ржавчину. Там виднелось совсем стершееся имя. Из всех его знаков угадывался только ключ «трава». Но «трава» встречается во многих иероглифах – что толку гадать, как звали меч? И уж точно он не был легендарным клинком вроде Мо Е. В ущелье Чиюань томились души простых людей без рода и племени, души бесполезные и безобидные, как будто рожденные лишь на горькие муки.

Тщательно вытерев топор и меч, Сюань Цзи спросил:

– Не сожалеете?

Ни оружие, ни духи не откликнулись.

Следуя правилам, Сюань Цзи трижды повторил вопрос и немного подождал, но духи так и не вышли из своих сосудов. Они не жалели о своем уходе.

– Благодарю, что все эти годы удостаивали меня своей заботой. Я провожаю вас… – торжественно изрек Сюань Цзи, прижимая руку к груди, а затем тихо добавил: – …братья.

С этими словами он погрузил палец в центр груди между ложными ребрами, вытащил огненный шар и взял в ладони. Привлеченные огнем, топор и меч воспарили над алтарем, несколько раз облетели его, будто не желая расставаться, но потом все-таки приблизились к протянутому огненному шару.

Сюань Цзи прикрыл глаза.

Как только останки меча и топора коснулись шара, он разом вырос и полностью их поглотил. Пламя взвилось, вспыхнуло ослепительно белым. Этот оттенок свидетельствовал о том, что его жар «способен расплавить что золото, что нефрит». В один миг топор и меч истаяли в руках Сюань Цзи.

Из пламени поднялись две прозрачные фигуры и ненадолго повисли перед Сюань Цзи. Одна – высокая, другая – пониже. И как же они отличались от изувеченных и окровавленных духов оружия! Высокая оказалась худощавым мужчиной с аккуратно подстриженной бородкой и в залатанной, но опрятной одежде. Больше всего он походил на бедного, но честного ученого, умеющего держать себя с достоинством. Вторая фигура была изящной и хрупкой. Украшения в волосах и женские формы выдавали в ней совсем юную девушку. Теперь обе души приняли облик, который имели при жизни – еще до того, как их заточили в оружие.

Вглядываясь в огненный шар, Сюань Цзи успел увидеть лишь несколько картин чужого прошлого. Жаль, что эти сцены, как и при «Выслушивании трупа», только промелькнули перед ним и были такими сумбурными и короткими, что невозможно уловить ни сюжета, ни темы. Едва появившись, эти истории чужой жизни растаяли вместе с силуэтами освобожденных пламенем душ.

Остальные духи оружия по-прежнему молчали и долго глядели на пламя, горящее над алтарем. Мало-помалу огонь потускнел, опал и наконец исчез в ладонях Сюань Цзи. Только тогда запертые в оружии души разошлись кто куда, поодиночке, словно неприкаянные голодные духи. Всякий раз после церемонии Сюань Цзи терялся в догадках, о чем они думают.

Когда к нему впервые обратились с мольбой об освобождении, Сюань Цзи испугался, что потом к нему выстроится целая очередь, чтобы попросить огоньку. В конце концов, для духов оружия смерть была скорее желанна, чем страшна. Однако после нескольких церемоний Сюань Цзи убедился, что тревожился зря, никаких очередей не будет. Пускай духи оружия почти не знали, что такое «радость» и «любовь», но все еще цеплялись за жизнь и за свою оболочку. Лишь когда они действительно доходили до крайности (как говорится, «Горные гряды, вода – и нет пути вперед…»), духи тщательно обдумывали свое решение уйти и тогда уже прощались с миром.

Оставшись один, Сюань Цзи сел на алтарь. С него ненадолго спала тяжелая маска лукавого и уступчивого юноши. Залитый ярким солнечным светом, он казался отрешенным и одиноким. В каменном лесу стел жужжали насекомые. Сюань Цзи вдруг страстно захотелось покурить.

И тут раздался треск. Замерев на мгновение, Сюань Цзи обернулся на звук.

На одной из стел ни с того ни с сего пошла трещина.

Конец первой части

Часть 2. Глупец

001

Богам не защитить людей, ибо боги уже гниют под грушевыми деревьями.

Поначалу Шэн Линъюань полагал, что его тело пронзили небесные молнии, отчего оно рассыпалось в прах, душа развеялась, и на сей раз он так или иначе упокоится с миром на ближайшие восемнадцать тысяч лет. Но кто бы мог подумать, что его разбудят раньше, чем он успеет погрузиться в глубокую дрему!

В прошлый раз он проснулся явно не в духе, но, как говорится, «в первый раз странно, во второй – привычно», и теперь пробуждение скорее глубоко поразило его, чем привело в гнев, да и злиться уже не было желания.

Пускай он умер, но последствия от прерванного ритуала Темного жертвоприношения еще давали о себе знать. Да, от его изрезанного тела не осталось ни клочка, но сознание почему-то до сих пор содрогалось от боли, и каждое движение мысли превращалось в пытку. Впрочем, раз нет тела, то какой из него мертвец?.. И что же все-таки случилось?

Ох уж эти потомки… Неужели нельзя призвать какого-нибудь другого демона? Хотя бы ради разнообразия?

И тут страшная какофония ударила по ушам умершего: беспорядочно били барабаны, неизвестный мужчина во всю глотку орал и завывал, то и дело задыхаясь на полуслове, и ни одно, кстати сказать, нельзя было разобрать. Какое-то время Шэн Линъюань терпеливо вслушивался в неведомые звуки и крики, но так ничего и не понял, к тому же у него жутко разболелась голова. «Что за рыдания нечисти над могилой?» – под конец подумал он.

Совсем рядом послышались шаги. Кто-то помог ему подняться. Резкая боль от казни «тысячи надрезов» еще мутила сознание Шэн Линъюаня. Чувства его притупились, и теперь на восприятие окружающего мира и осознание происходящего уходило гораздо больше времени. Поэтому он не сразу понял, что некто, взяв неведомую материю, теперь грубо и как придется оттирает его тело от грязи.

Шэн Линъюань открыл «глаза». Всюду простиралось чье-то лицо, ведь некто чуть ли не носом прижался к нему, да так, что можно было разглядеть каждую ресничку у прекрасных «глаз феникса» с необычайно прозрачной янтарной радужкой. Лишь темные круги немного портили картину.

От этого Шэн Линъюань совсем растерялся. Тем временем человек нагнулся и дохнул на него, после чего принялся тереть с удвоенной силой, не забывая ворчать себе под нос:

– Почему не убирается?..

И тут Шэн Линъюань узнал его.

Ну наглец!..

Да это же маленький демон-яо, трюкач из Чиюань! Но как он попал к этому негоднику?

Пробормотав что-то еще, маленький демон оставил его в покое и отошел в сторону. Именно тогда Шэн Линъюань обнаружил, что смотрит на мир под довольно странным углом. Складывалось впечатление, что он лежит в чьих-то объятиях… На маленьком демоне теперь было молочно-белое одеяние странного покроя из неведомой шерсти, причем удивительно тонкой работы. Видно, живет в свое удовольствие и утопает в роскоши, даром что скитается среди людей… а иначе с чего бы ему носить такие изысканные одежды? Сам Шэн Линъюань не понимал, зачем одеваться как кудрявый баран, однако мягкая шерсть так грела и приятно касалась тела, была такой тонкой (сквозь нее даже проникало мягкое тепло маленького демона), что Шэн Линъюань, почувствовав уют, невольно вздохнул. Боль от тысячи надрезов вдруг стала стихать, и следом его сознание немного прояснилось.

Тогда-то он и попытался прочувствовать собственное тело, но вот незадача: его будто бы окружал, отделяя от мира, непроницаемый барьер. Шэн Линъюань мог «видеть» и «слышать», но не благодаря органам чувств.

Получается, он… сросся с каким-то предметом?

– Никогда такого не было, – проворчал откуда-то сбоку маленький демон. В руке он держал «болтливую коробочку», которая могла передавать звук на тысячи ли. И Шэн Линъюань услышал, как маленький демон командует этой штуке:

– Окей, «как очистить меч от крови».

В ответ из коробочки раздался монотонный женский голос, который сообщил:

«Вывожу результаты по вашему запросу „как очистить меч от крови“».

– «Посетите баню…» Это что за хрень? А, это игровой форум. «Протрите шелковой тканью…» Пф-ф, а так будто непонятно! – нахмурившись, пожаловался Сюань Цзи.

Судя по всему, пользователи Сети никогда раньше не сталкивались с такой фантастической задачей – оттереть аж целый меч от крови. Но Сюань Цзи не сдавался. Следом он скомандовал штуке:

– Окей, тогда ищи… э-э-э… «как девушке отстирать штаны в „дни визита тетушки“».

Шэн Линъюань слушал маленького демона со все нарастающим удивлением. И хотя он не понимал смысла приказа, но чувствовал, что ничего хорошего тот не сулит.

Насколько Шэн Линъюань мог судить, это чудесное от рождения существо принадлежало стихии огня, однако Меч Судьбы у него был металлическим. И пускай они сошлись в короткой схватке, так и не показав толком силу, но Шэн Линъюань уже догадался, что маленький демон не так-то прост. По силе он ничуть не уступал давно сгинувшим демонам древности, а то и превосходил их.

Вот только странно, что духовной силой маленький демон владел до крайности неважно. Взять, к примеру, его упорное нежелание показывать свое мастерство смертным. Он даже меч не решался вынуть. И во многих аспектах маленькому демону явно не хватало самых элементарных познаний. Чем-то он напоминал невежественного ребенка, не знающего, что делать с горой золота. Как говорится, сила есть – ума не надо. Может быть, все потому, что маленький демон вырос среди людей, и некому было обучить его?

Но если так, то каким образом он получил свою невообразимую силу? От рождения? Кто он такой, в конце-то концов?

От этих размышлений сердце Шэн Линъюаня дрогнуло, однако сочувствие не прибавило ему удобств. Главным образом потому, что демоненку явно не хватало рук: в одной он все еще держал «болтливую коробочку» и что-то в нее бормотал, пока куда-то не нажал; а другую руку расположил прямо на Шэн Линъюане и стал нагло отбивать такт пальцами… И ладно бы просто отбивал… демоненок начал подпевать вою какого-то мужчины и вторить грохоту барабанов. Был один завывала – стало двое, и голосили они вразнобой!

Про себя Шэн Линъюань недовольно прищелкнул языком. Какофония мешала ему думать, но даже так он пришел к неоспоримому выводу: «Да этот демоненок – просто осел».

И тут что-то зазвенело, любезно прервав орущего во всю глотку осленка. Сюань Цзи громко отозвался, встал и вышел, тем самым дав небольшую передышку слуху. При этом он выпустил Шэн Линъюаня из рук и куда-то положил. Довольно скоро узник неизвестного предмета догадался, что лежит на чем-то похожем на кровать – длинном, узком и очень мягком. Настолько мягком, что в этом царстве неги он буквально утопал.

Оказавшись предоставленным самому себе, Шэн Линъюань принялся с удивлением озираться.

Комната, куда он попал, была очень тесной. Главным образом за счет низкого потолка, в который того и гляди мог упереться головой человек среднего роста. Сам потолок – квадратный и белый, без каких-либо балок, из-за чего он больше всего напоминал крышку гроба. При этом комната была прекрасно освещена. Вместо южной стены – одно сплошное окно, наполовину завешенное тончайшей тканью. Солнечные лучи беспрепятственно проникали внутрь, заливая добрую половину комнаты. Окно же состояло из таких же, как в больнице, «склеенных» и весьма роскошных на вид прозрачных «кристаллов», однако эти «кристаллы» выглядели куда прозрачнее и чище, чем видел Шэн Линъюань прежде.

В центре потолка располагалась «тарелка». Шэн Линъюань догадывался, что она нужна для освещения в темное время, тем более что в больнице он уже наблюдал подобную, правда, немного другой формы, но висела она почти так же. Мебель оказалась очень странной на вид. Если верить первому впечатлению, каждый предмет скорее говорил о скудности и бедности обстановки, чем о достатке; и каждый был склеен из тонких досок неведомой древесины. Но, присмотревшись, Шэн Линъюань подумал, что во всем есть какая-то тайна, и с выводами лучше не торопиться.

Не сказать, что в комнате царила идеальная чистота, но и грязи с беспорядком не наблюдалось. В целом уютно, вот только слишком уж шумно. Кстати, неведомый мужчина орал, не смолкая, из некоего ящичка, который стоял на тумбочке в углу. Внутри ящичка беспрестанно вращался какой-то черный диск. Что это за диковинка, Шэн Линъюань даже не догадывался.

Наконец маленький демон вернулся, ведя за собой молодого мужчину, которого Шэн Линъюань раньше не видел. Однако он быстро сообразил, что маленький демон хорошо знает гостя.

– Садись. Что-нибудь будешь пить?

Пришедший мужчина, одетый в темно-синий костюм-чанпао, имел правильные черты, и в его глазах угадывалась затаенная грусть. Присмотревшись к нему, Шэн Линъюань подумал: «Обычный человек, но что-то есть от зверя Громового озера»[5]5
   Зверь Громового озера происходит из «Каталога гор и морей»: «В Громовом озере живет Бог Грома. [У него] туловище дракона и человеческая голова. Бьет по своему животу».


[Закрыть].

Ему вдруг вспомнилось, что именно маленький демон сказал о ведомстве Цинпин: будто оно кануло в небытие уже тысячу лет как. Иначе говоря, те демоны-полукровки смешались с людьми, оставили какое-никакое потомство, однако у их детей, внуков и правнуков наблюдались лишь отголоски демонического наследия.

Гостем был не кто иной, как Сяо Чжэн, совершенно изможденный на вид. Служба так его измучила, что он, переступив порог, едва не заработал инфаркт – хеви-метал практически его добил. Чуть только до него донеслись первые звуки, как он со страдальческим выражением лица схватился за виски.

– Сделай одолжение, потрать каплю своих сил на то, чтобы выключить эту дрянную стереосистему. Если твои соседи до сих пор не пожаловались, значит, они глухие… И налей мне воды, и все.

– Так-то сейчас середина рабочего дня, просто я перенес отгул на сегодня. Из соседей никого дома нет, – с этими словами Сюань Цзи вытащил из холодильника бутылку минералки, кинул ее Сяо Чжэну и убрал Шэн Линъюаня с дивана, переставив в угол.

Именно тогда Шэн Линъюань окончательно понял, что вселился в какой-то предмет, чья длина составляет половину человеческого роста. И весьма тяжелый предмет – когда Шэн Линъюаня опустили на пол, раздался глухой звук, как от чего-то весомого.

В голове мелькнула смутная догадка…

И как только Сюань Цзи отошел, в невозможно прозрачном зеркале отразился угол комнаты…

Ну конечно!

«Так и есть, я – меч маленького демона», – с легкой головной болью подумал Шэн Линъюань.

Судя по отражению, клинок превышал в длине три чи и действительно был очень тяжел. Шэн Линъюань помнил, как маленький демон извлек его из собственного хребта, а значит, это оружие – его Меч Судьбы. По-видимому, маленький демон принадлежит стихии огня, то есть в нем от рождения преобладает обжигающая энергия ян, совершенно несовместимая с холодной энергией инь. А он, Шэн Линъюань, был само воплощение холодной энергии инь…

Но странное дело… Меч Судьбы маленького демона не только не отверг его, а будто бы бережно согревал…

Пока Шэн Линъюань ломал голову над этой загадкой, Сюань Цзи уселся скрестив ноги, вытащил из-под журнального столика блюдце с орехами и продолжил разговор с Сяо Чжэном.

– Так ты что, все это время, не смыкая глаз, работал?

– Ну, с Би Чуньшэн все более или менее прояснилось. Оперативник, который, с ее слов, рассказал ей о Зеркальных бабочках, дал показания. Они совпадают с тем, что говорила она сама. Технический отдел пробил ее аккаунт во внутренней сети. Обнаружилось, что Би Чуньшэн неоднократно проверяла, в каких именно операциях был замешан твой предшественник Гун Чэнгун, а также пристально следила за всеми оперативниками в статусе выше командира группы. Иначе говоря, за теми, кто за годы службы потерял меньше половины от «красной черты пятнадцати». И за мной в том числе.

Судя по всему, Сяо Чжэн чуть ли не умирал от жажды: едва закончив объяснять обстоятельства дела (причем с совершенно жалким и несчастным видом), он так присосался к бутылке, что залпом выпил половину, и пластик под его пальцами затрещал от вакуума.

Напившись, он повел рассказ дальше:

– Еще мы запросили записи с камер видеонаблюдения в окрестностях дома Гун Чэнгуна. Би Чуньшэн следила за ним уже давно, но тот донос вряд ли написала она. По крайней мере, доказательств мы пока не нашли. В письме очень недвусмысленно описывается, как именно Гун Чэнгун брал и вымогал взятки. Я лично думаю, что Би Чуньшэн не успела так глубоко зарыться. Да и в своем состоянии она не стала бы писать никаких писем, а просто бы порубила Гун Чэнгуна на тысячу кусков.

– То есть она всего-то копала под Гун Чэнгуна, но до конкретных действий не дошло? – уточнил Сюань Цзи.

– Не дошло, – покачал головой Сяо Чжэн. – У нее и возможностей-то не было. Пускай Гун Чэнгун – самый обычный человек без каких-либо «особых» способностей, но в Отделе ликвидации последствий он был не последним должностным лицом и много работал с человеческой памятью. У него самого хранилось немало секретов, так что к собственной ментальной защите он подходил предельно серьезно: изо дня в день носил, не снимая, прибор, создающий щит от любого воздействия линии физических и психических сил. Судя по всему, даже несколько таких приборов. Также сама Би Чуньшэн до последнего не верила, что ее родные заражены Зеркальной бабочкой, и так было до тех пор, пока она не вскрыла череп отца и не убедилась лично. К тому времени в отношении Гун Чэнгуна уже начали внутреннее расследование, а сам он впал в кому.

– Но откуда она взяла яйца бабочек? Я про те, которые она использовала.

– Из того самого контейнера, который Гун Чэнгун украл тридцать лет назад. Мы нашли его в доме Би Чуньшэн при обыске, там еще оставалось чуть меньше половины. По ее видеорегистратору мы смогли установить ряд объектов недвижимости, принадлежавших Гун Чэнгуну. Там были зарегистрированы фирмы-однодневки. Номинальными владельцами числились другие люди, вся их деятельность велась чрезвычайно скрытно. Как бы то ни было, мы о них ничего не знали, а она, скорее всего, выяснила их адреса, когда копала под Гун Чэнгуна. Недавно от одной из этих фирм поступило заявление о краже, выезжала полиция, но установить, что именно украли, так и не удалось, дело закрыли. Однако в самом здании нашлась тщательно замаскированная тайная комната, и внутри мы обнаружили следы аномальной энергии. Скорее всего, именно там Гун Чэнгун и хранил контейнер с яйцами бабочки. Таким образом, осталось неясным только одно: где Би Чуньшэн умудрилась выучиться ритуалу Темного жертвоприношения.

На это Сюань Цзи ничего не сказал, а только взял горсть фисташек и стал молча щелкать.

На самом деле, была еще одна тайна, покрытая мраком. Сюань Цзи не знал, услышали ли это другие оперативники… Может, и слышали, но решили, что Би Чуньшэн несет полную околесицу, тем более что пока она бормотала, вокруг творился сущий хаос… Дело в том, что призванный ею демон поначалу отнесся к ней доброжелательно и с готовностью откликнулся на приказ совершить месть, однако, услышав про Чиюань, тут же разгневался.

Почему Би Чуньшэн вдруг вспомнила про Чиюань? И что такого она хотела? Что в ее просьбе задело «чешую под горлом дракона»? Как так вышло, что древний демон решился нарушить договор, не боясь кары небесной?

– Что до сообщников Гун Чэнгуна… В общем, Бюро уже завело дела в отношении тех сотрудников Региональных оперативных отделов, кто совместно с Гун Чэнгуном использовал яйца Зеркальной бабочки, чтобы скрыть истинное число погибших.

– А? – запоздало опомнился Сюань Цзи.

– Теоретически, во время внутренних расследований Отдел ликвидации последствий выполняет скорее вспомогательные функции, чем ведущие, но поскольку расследование ведется в отношении самого отдела…

– Нужно оказать полное содействие? Понял-принял, – закивал Сюань Цзи, смекнув, что он-то всего-навсего новичок, и происходящее его никак не касается.

Тем более во время расследования могут и приостановить работу отдела, а это совсем прекрасно: деньги платят, ничего делать не надо… считай, внеочередной отпуск. От этих мыслей Сюань Цзи аж расплылся в улыбке и с ходу пообещал:

– Не волнуйся, будет тебе всевозможное содействие. И немедленно прекратим всю работу.

– Ты что несешь?! – нервно отмахнулся от друга Сяо Чжэн. – Я говорю, что наш глава, начальник Хуан, сперва хотел назначить меня главным по внутреннему расследованию, но эта история затрагивает слишком многих: и Оперативный отдел, и Главное управление, и Центральный координационный штаб… Да и я сам… не до конца чист. Поэтому будет лучше, если расследованием займется человек непредвзятый, без тесных связей с каким-либо отделом или службой.

– Начальник Хуан поистине все продумал, – чисто по привычке польстил высокому начальству Сюань Цзи. – Вот что значит опытный руководитель…

– Он имеет в виду тебя, – пояснил Сяо Чжэн.

Сюань Цзи вскинул брови – от такого заявления он просто опешил. Да, в Бюро его взяли не за красивые глаза, вот только сделали директором явно не по заслугам. Изначально ему была отведена роль беспристрастного наблюдателя, во всех смыслах человека со стороны, завербованного Сяо Чжэном, чтобы выяснить все, что творится в Отделе ликвидации последствий. Только Сяо Чжэн не ожидал, что расследование внутренних дел такой далекой от него структуры сыграет против него самого, ведь он тоже замешан в инциденте с Зеркальными бабочками. При таком результате любой, не зная всей истории, решит, что Сюань Цзи и Сяо Чжэн с самого начала спелись, и рука руку моет.

То есть что получается? Глава Бюро хочет, чтобы Сюань Цзи проследил за Сяо Чжэном? Неужели настолько верит в кристальную честность, твердость духа и чуть ли не революционную волю нового сотрудника?

– Да-да, речь о тебе, – понизив голос, подтвердил Сяо Чжэн. – Поначалу подумал, что начальство просто не знает, поэтому все ему объяснил, рассказал, что это я устроил тебя к нам в Бюро, но все равно… Не понимаю, чего он добивается…

– Дурачком-то не прикидывайся, как-никак не чужие, – сплюнув скорлупку от фисташки, бросил Сюань Цзи. – А то, что хочет начальник Хуан, можно сформулировать в короткое «не наводите шороху».

Сяо Чжэн с беспокойством поглядел на него.

– Да ладно тебе… Лучше вот что скажи… – начал Сюань Цзи, – …когда ваши оперативники начиняли мозги мертвецов яйцами бабочек (или как это правильно называется?), они что, не боялись, что потом эти бабочки начнут размножаться и заражать население?

– Такое исключено, – немедленно отозвался Сяо Чжэн. – Поскольку эти яйца хранились в контейнере, а контейнер – в Бюро, значит, они прошли специальную обработку. Вылупившиеся из этих яиц бабочки могут только паразитировать, но не размножаться. Со смертью человека погибнет и бабочка.

На это объяснение Сюань Цзи лишь развел руками.

– Ну а что тогда расследовать? Носители бабочек незаразны, значит, не опасны для общества.

Сяо Чжэн знал своего друга далеко не первый день, поэтому сразу догадался, что Сюань Цзи вот-вот ляпнет какую-то гадость. И от этой готовящейся гадости у Сяо Чжэна заранее запульсировала вздувшаяся на виске венка.

Тем временем Сюань Цзи болтал о своем:

– Зараженные бабочками тела живут в мире и спокойствии, их друзья и близкие ни о чем не подозревают, все идет своим чередом, так что тут плохого? Допустим, мы проведем тщательное расследование, и тут выяснится, что бабочками заражены десятки тысяч человек. И что ты будешь делать? Возьмешь всех под арест и отправишь прямиком в крематорий? Старина Сяо, задача Бюро – поддерживать общественную безопасность, а не сеять панику. Это ведь то же самое, что делает Отдел ликвидации последствий: мы подтираем чужие задницы, но какой бы засранной задница ни была, мы все равно пользуемся мягкой туалетной бумагой, а не наждачкой. Ведь если взять наждачку, так и недолго стереть в ничто саму человеческую жизнь. Вместо задницы.

Ну что за сверхспособности у этого говоруна! Сюань Цзи умудрялся не только один за другим грызть орехи, но и совершенно четко, без чавканья, разглагольствовать! Оба этих занятия ничуть не мешали друг другу.

Сяо Чжэн и раньше знал, что его приятель – тот еще беспринципный гад, но даже не подозревал, что тот способен так низко пасть! И на очередной брехне про задницу Сяо Чжэн просто не выдержал. Кровь ударила ему в голову – он вскочил, стукнул по столу и отобрал у Сюань Цзи тарелку.

– Ты по-человечески вообще можешь говорить, а?! Все только орехи щелкаешь! Ты что, попугай?

К этому выпаду Сюань Цзи отнесся совершенно спокойно и не стал опускаться, как Сяо Чжэн, до криков.

– «Красная черта пятнадцати» означает коллективную ответственность. Да, некоторые из эгоистичных побуждений прибегали к Зеркальным бабочкам для сокрытия числа погибших, но, сдается мне, были и те, кто это делал, чтобы защитить своих подчиненных, своих братьев по оружию. Можно, конечно, поворошить прошлое, и у кого-то вроде тебя совесть окажется чиста, но откуда тебе знать, что твой прежний начальник не пользовался бабочками? – задав этот вопрос, Сюань Цзи поднял на своего друга глаза, и те, как всегда, улыбались.

Только взгляд пронзил Сяо Чжэна насквозь. Зрачки его сузились.

– И если пользовался, – продолжал давить Сюань Цзи, – то как ты, заинтересованное лицо, докажешь, что ничего не знал?

Сяо Чжэн не нашелся с ответом. Неужели он правда ничего не понял из того, о чем говорил начальник Хуан? Быть такого не может! Он же столько лет посвятил Бюро… И при всей своей прямоте дурачком отродясь не бывал… Нет… просто не задумывался никогда, не хотел об этом думать…

Сюань Цзи был закадычным другом Сяо Чжэна, поэтому в личном разговоре никогда не боялся его обидеть. И в этот раз он всего парой фраз разоблачил жалкую попытку самообмана, да так, что мысли и намерения Сяо Чжэна предстали во всей своей бесстыдной наготе, и теперь Сяо Чжэн не знал, куда деваться от мук совести.

– Так что теперь получается… живые пусть живут в неведении, а мертвые погибли зазря? – беспомощно спросил он.

От этого вопроса в душе Сюань Цзи ничто не шевельнулось. Он был из тех, кто «снаружи тепл, а внутри холоден», и поэтому Сюань Цзи лишь с недоумением подумал: «Разве это не обычный порядок вещей?»

Вволю напоив горьким лекарством своего друга, Сюань Цзи успешно выпроводил поникшего директора Сяо, после чего умело приготовил себе «три блюда, один суп» и досыта наелся. Пообедав, он прихватил с собой окровавленный меч, который никак не оттирался, нырнул в свой кабинет, где уже, поставив тяжкую ношу на пол, надел перчатки, открыл коробочку и вынул оттуда небольшую стопку разрозненных бамбуковых дощечек.

Дощечки Сюань Цзи забрал из древнего города в глубинах ущелья Чиюань. Местные духи сказали ему, что это – древние книги, которые собирали его предшественники. Однако из-за неправильного хранения все защитные амулеты, наложенные на коллекцию, давно потеряли силу, а сами бамбуковые дощечки почти полностью сгнили.