Текст книги "Психология веры"

Творцу молитесь; он могучий:

Он правит ветром; в знойной день

На небо посылает тучи;

Дает земле древесну сень.

Он милосерд: он Магомету

Открыл сияющий Коран,

Да притечем и мы ко свету,

И да падет с очей туман.

А. С. Пушкин. Подражание Корану

Возникновение религий чаще всего сопровождалось отрицанием всех ранее или одновременно существующих как ложных. В отличие от такого абсолютизма, ислам признает подлинность пророческих миссий и тех пророков, которые действовали в рамках других религий (иудаистской и христианской) и были, согласно Корану, предшественниками Мухаммеда. В Коране утверждается, что Моисею Богом был дан Закон, Давиду – Псалтырь, Евангелие было записано учениками Иисуса Христа как непосредственно его Учение. В этом ряду Коран есть благовестие, следующее за этими писаниями. Мухаммед ощущал себя последним звеном той уникальной линии преемственности, которая тянется от Ноя через праотцев и пророков к Иисусу и к нему самому. «Благая весть» о грядущем появлении пророка Мухаммеда по Корану была объявлена заранее (Исой), сыном Мариам, то есть Иисусом. Понимая, что между пророками могут существовать различия в значимости, он считал, что эти различия не затрагивают существа проповеди единобожия, и видел себя пророком того же самого Бога, которому теперь, благодаря ниспосланному через него откровению, служат и арабы.

Однако только Коран восполняет то, что в прежних религиях излагалось не вполне совершенным образом. В этом понимании прежние религии служат вехами на пути к исламу. В частности, христиане предстают как те, кто остался на исторически подготовительном этапе движения к исламу. Поэтому Мухаммед рассматривал себя как «печать пророков», то есть пророк, завершивший цепь откровений, тот, чей отпечаток на истории последний, подобно сургучной печати на письме. Поэтому если другим пророкам в Судный день будет дозволено ходатайствовать перед Богом только за своих последователей, то Мухаммеду будет дозволено выступать ходатаем за весь род человеческий. «Мы послали тебя не иначе как милость для миров» (Коран. Сура 21:107).

Мухаммед, с одной стороны, почтительно превозносит Иисуса, а с другой – ограничивает его роль. Иисус, по Корану, выполняет функцию предтечи и свидетеля о Мухаммеде как о посланнике, который, обладая еще более высоким именем, придет после него. Тем самым снизилась значимость явления Христа как Спасителя, искупающего грехи человечества. В христианстве это событие уникально и окончательно и личная вовлеченность Бога в явление единородного сына не может быть упразднена. Для христианства представляло непреодолимый барьер такое, сделанное задним числом, расширение священной истории, предпринятое исламом.

Тем не менее преемственность была существенной. Ей способствовало, во-первых, место происхождения ислама, примыкавшее к священным местам иудаизма и христианства. Во-вторых, кроме географической связи имело место родство племенное, родство языка и преданий – Аравия издревле была населена семитскими племенами, говорившими на языке, близком к ивриту. То, что учение Мухаммеда формировалось под мощным влиянием иудаизма и христианства, хорошо видно на сходстве самих имен пророков и Девы Марии. Существенно, что Ибрахим (Авраам), друг Аллаха – общий пророк арабов и евреев. Коран считает его строителем главного святилища – Каабы.

Мировосприятие. Согласно Корану, Аллах сотворил мир за 6 дней. В первый день сотворил небеса, во второй – солнце, луну, звезды и ветер, в третий – тварей и ангелов, в четвертый – воду и назначил всем тварям пищу, в пятый сотворил рай, в шестой – первых людей Адама и Еву. Таким образом, созданию человека предшествовало создание ангелов и джиннов – крылатой небесной опоры Аллаха. После них Аллах из праха и «звучащей глины» сотворил первого человека – Адама в качестве своего наместника на земле. Он научил его именам всех вещей и тем возвысил над ангелами.

В исламе, так же как в христианстве, первоосновой бытия является слово. Однако поскольку в нем существовал запрет на изображения людей и зверей, развитие текстовой культуры в какой-то мере компенсировало ограничения культуры художественной. Мухаммед мотивировал запрет на изображение людей тем, что в час Страшного суда каждый изображенный человек потребует от своего творца недостающую душу, а души художника на все его произведения явно не хватит. Как в иудаизме, так и в исламе табуировано изображение Бога. Подчеркивалось, что изображая Бога в наглядных, чувственно воспринимаемых формах, человек низводит высшее до уровня земного идеала. Только пустота, подобно чистейшему кристаллу, дает возможность проявиться форме, поэтому пространство, которое человек воспринимает, но не может выразить в конкретном образе, дает самое лучшее представление о вездесущем. (Свет считался одним из самых удачных символов божественной реальности, пребывающей вне пространства и времени.)

Не имея образов, Бог имеет много имен, а разные его имена суть разные качества, а не разные способы сказать одно и то же. Хотя существование Аллаха почиталось фактом, независимым от его атрибутов, однако с помощью перечисления атрибутов Бога легче показать, в чем его отличие от людей. А когда Бог может быть так описан, то невозможно отрицать его существование, так как в этом случае он становится значительно в большей степени доступным человеческому разуму. (Это близко к представлениям зороастризма, где развернутому перечислению имен Ахура-Мазды приписывалась великая мистическая сила, так как верующие считали, что это лучшая защита против демонов.) В обеих религиях считалось, что реальным миром можно овладеть через «мир имен», то есть путем соприкосновения посредством названия. Некоторое отличие состоит в том, что в исламе Вечное Слово персонифицируется не как пророк Магомет (Мухаммед), а как Коран, который считается вечным и единосущным Божественным Словом. Если христиане верят, что слово стало плотью, то мусульмане уверены, что слово стало книгой.

Главное отличие Корана, обеспечивавшее сильное психическое воздействие, – сопричастие, то есть то, что Божество в нем говорит от первого лица. Это великое новшество по сравнению с Торой и Евангелием. В Коране пророк выступает только как посредник, то есть здесь человечество поднялось до сознания того, что оно может общаться с Богом непосредственно. (В Ветхом Завете Бог лично беседует со своим народом только в одном исключительном случае – на Синае. В Новом Завете между Богом и человеком уже есть посредник Иисус, имеющий особую природу: у него и божеские, и человеческие качества.)

У мусульман Бог не так грозен и подобен стихии, как у иудеев. Он более конкретен. Он антропоморфен, имеет лицо, руки, глаза и восседает на престоле. Воля Аллаха очень сильна, это не намерение и не тенденция, а непосредственное проявление – в творчестве, откровении и правосудии. В отличие от христианства, Аллах не может иметь ни родственников, ни детей, потому что «не было у него подруги», жены. Тем самым Иисус изначально лишен связи с Богом как сын, которая являлась бы залогом его искупительной жертвы. Христианский догмат о божественности Христа как единородного сына Божия исламом решительно отвергается. В Коране написано что: «Аллах вечный, не родил и не был рожден». Мухаммед считал представление об Иисусе как сыне Божьем посягательством на единство Бога. Поэтому правоверные полагают, что Иисус вовсе не умер на кресте. Этот же довод используется и против куль та Марии как Богородицы. Ислам не признает поклонения никому, кроме Аллаха. Несмотря на такие кардинальные отличия, Мухаммед был убежден, что это тот же Бог, что и у иудеев и у христиан.

Так же как в иудаизме и христианстве, в исламе история есть однократный, неповторимый, детерминированный Богом процесс, который имеет начало – сотворение мира, и конец – Страшный суд и приход Мессии. (Это разительно отличается от бесконечной и циклической истории мира индуизма, буддизма, зороастризма и конфуцианства.) Трансцендентность Бога доведена в исламе до логического предела. Это отражается в подчинении воле Аллаха всего – космоса, природы и человека. У последнего нет своего особого статуса, он обретает себя лишь как частица, живущая по воле Бога. В этом учении (в отличие от христианства) притязаний на внутреннее единство человека с Богом нет. Бог предстает как подавляющая роковая сила и его закон – внешний для человека. Соотношение сверхразума Аллаха и человеческого ума определено тем, в какой мере человек вооружен священными знаниями. В той же мере ему доступно и познание высшего Закона.

В мире все совершается по воле Аллаха. Считается, что существенное отличие состоит в том, что в исламе Богом все заранее предрешено и вписано в книгу судеб. Поэтому правоверному даже в битве не следует бояться смерти, ибо час ее для каждого заранее установлен Аллахом, и час этот неотвратим. Отсюда фанатизм – вера, что никакие обстоятельства не могут отвратить от человека того, что предназначено ему судьбой.

Грех и возмездие. Те истоки веры, которые ислам наследовал от христиан, позволяют понять причины, по которым он разделил с христианством такие идеи, как грехопадение человека, искупление и откровения. История Адама и Евы в исламе и христианстве почти идентична (по Корану и Библии). Однако оценка событий различна. В Библии Адама и Еву Бог изгоняет из рая и карает необходимостью трудиться в поте лица своего, а Еву – рожать в муках. Это основа греховной природы человека и этот грех передается как эстафета всем людям. В Коране: «Аллах простил Адама и повел его прямым путем», тем самым Аллах дает надежду на рай в большей степени, чем Иисус. Представления загробного мира ислама в полной мере определяются справедливым возмездием. Учитываются все совершенные в жизни дурные и хорошие поступки, после смерти они взвешиваются на специальных весах и в зависимости от того, что перетянет, человек попадает в ад или рай.

В этой книге неоднократно рассматривались проблемы мировосприятия, сформированные в рамках разных религий. Возможно, у читателя возникли сомнения, так ли это существенно при изучении психологии веры? На самом деле это один из самых важных аспектов, определяющих восприятие человеком своего места в мире. Действительно, если человек видит себя на коротком отрезке истории, то и его представления о будущем и об ответственности за прошлое имеют столь же малый масштаб. Это и осознал Мухаммед и, оттолкнувшись от библейских представлений о мире, существенно увеличил временную глубину прошлого до значений, почти не постижимых сознанием бедуина. В соответствии с этим практически бесконечным прошлым он построил перспективу. Тем самым он перестроил сознание арабов, приведя в действие механизмы психики, оперирующие представлениями гигантской протяженности, повествующие о событиях тысячелетней давности.

Бессмертие души. В Коране сказано, что души всех, кто выполнил требования религии, попадут в рай, а души нечестивых – в ад. (Различие с зороастризмом состоит в том, что в нем ад не считался окончательным решением; смысл наказания в аду заключался в том, чтобы человек постарался исправиться, преобразовать себя и затем обратился к Богу.) В исламе описания рая и ада существенно отличаются от христианских. Ислам поощряет веру яркими чувственными картинами будущих наград, представляя их не столько в виде духовных, сколько чувственных наслаждений. Чувственные образы девственных гурий и юных супруг, ублажающих в раю праведников, – одно из коренных отличий мусульманского рая от христианского, где все души являются бесполыми. Кроме того, адские муки, описываемые Мухаммедом, не столь страшны, как загробная участь грешников в христианстве.

Специфика представлений ислама о пути к Богу наиболее отчетливо видна в учении суфиев. Этот путь лежал через чувство, поэтому любовные отношения между мужчиной и женщиной заняли в их философии важнейшее место. Любовь выступала как посредник. Не логика, а любовь выступала как поводырь на пути познания. Сейчас такой взгляд не удивил бы; в современной психологии доказано, что только через любовь к себе подобному человек познает собственную сущность. С этой точки зрения подход суфиев, полагавших, что земная любовь – это мост, по которому нужно идти ищущему душевного единения, слияния с Богом, представляется очень глубоким.

Путь совершенствования суфия интересен для нас в двух аспектах. Во-первых, тем, что иллюстрирует последовательную смену ценностных ориентиров личности при движении к новой цели – просветлению. При этом показано значение изменения установок личности и тем самым – психической позиции путника при движении от первой стоянки к завершающей. (Напомним этапы преобразования модели мира.) Во-вторых, тем, что на завершающей стадии суфий снова работает над личностными ценностями, а осуществляет не направленное их изменение (новый порядок в их иерархии), но принципиальное выравнивание. Это приводит к изменению конфигурации модели мира и позволяет ему подняться над обычными жизненными ценностями, одинаково воспринимая нравственное и безнравственное, добро и зло. (Соотнесем такой путь с незаинтересованным деянием, рекомендованным в ряде религий с целью прекращения накопления кармы.) Именно на этом этапе суфий постигает Бога в экстазе, как бы отождествляясь с ним. Это путь к Богу и постижение его сущности не разумом, но интуицией, побуждаемой любовью. Для такого обострения интуиции были развиты специальные психотехники. Можно отметить общечеловеческий характер такого представления. Так, в индуизме один из путей развития личности тоже связан с растворением и слиянием в любви к Божеству. Аналогичные идеи содержит и буддизм. Нет нужды говорить о том, что трудно переоценить роль любви в христианстве.

Интересно, что в исламе высшие духовные способности открывают подвижнику, суфию, ряд видений. Эти духовные состояния недоступны для всеобщего обозрения и не подчиняются осознанному самоконтролю человека, так как экстаз связан с уничтожением индивидуального «Я». Эти видения воспроизводят иерархическое строение Вселенной, от низших минералов до божественного присутствия во вневременных вселенских мирах. Здесь можно напомнить, что на определенном этапе продвижения суфия по пути на шестой стоянке – уповании – у него изменяется восприятие времени.

Нравственность. Обязанности правоверного состоят не столько в молитвах, сколько в делах и правильном образе жизни (как в иудаизме и зороастризме). В некотором отношении Коран ближе к Торе, чем к Евангелию, поскольку в его основе лежит функция социального контроля и базовое представление, что правильные поступки (социально заметные и подлежащие контролю и исправлению) важнее, чем испытываемые при этом чувства. Тем более что отклонениям от норм были определены соответствующие наказания. Выдвижение дел, а не созерцательности, на первое место отличает ислам от христианства. Это можно показать на такой аналогии. В Библии рассказано о Марии и Марфе, сестрах Лазаря, в доме которого в Вифании любил отдыхать Христос. Сестры имели разные характеры. Мария – восторженно-созерцательный, а Марфа практический. В противопоставлении этих двух характеров Мухаммед был на стороне Марфы.

В отличие от религий, где нравственные идеалы были столь высоки, что практически недостижимы, и эта недостижимость могла порождать лицемерие, в исламе нормы были не только выполнимыми, но простыми и понятными. Исполнимость этих норм нравственности делала приверженцев ислама психически более здоровыми. Однако такая простота не предполагала поверхностного отношения к их исполнению. Как мерило оценки любого религиозного акта выступало представление о том, имелась ли тень эгоистического или лицемерного мотива. Если имелась, то, согласно исламу, всякое доброе дело лишалось значения.

К простым нравственным нормам относились почитание родителей, забота о воспитании детей, сиротах, уважение к старшим, дружба с соседями, осуждение воровства, лени, тунеядства, пьянства, высокомерия и супружеской неверности. Но главное, Мухаммед призывал к порядочности в отношениях с простыми людьми. Он говорил, что существуют три погубителя, от которых человек не может отделаться: скупость, следование страстям и восхищение самим собою. Поэтому ко всякому человеку надо быть добрым, не гордиться перед другими и свято исполнять свои обещания. При этом важнейшая обязанность мусульманина – доброта к ближнему (правоверному). Она должна проявляться в том, что нежелательно накапливать, лучше расходовать на бедных из ближних. В Коране не только провозглашалась необходимость подаяния милостыни беднякам, но и предпочтительность ее анонимности. Тем самым утверждалась не показная, а глубинная нравственность.

Непременная добродетель мусульманина – отказ от самостоятельности и покорность воле Аллаха, поскольку «благочестие перед Богом есть покорность». Не только по отношению к Аллаху, но и по отношению к властям тоже надо было быть покорными и смиренными. Все виды подчинения облегчались пониманием, что земная жизнь временна. То, что будет «в той жизни» у Аллаха, лучше и значительно продолжительнее, а цель путешествия важнее пути. Здесь – корни фатализма, равнодушия к жизни, представления о призрачности какой бы то ни было практической цели. Понимание свободы воли противостоит убеждению абсолютного предопределения, которое снижает значимость поступков человека. Однако без свободы воли теряло смысл представление о личной ответственности и искуплении каждым грехов. (В христианстве осознание свободы воли позволяет человеку выбирать между добрыми и злыми поступками, за счет такого осознания появляется личная вина, вменяемость и ответственность.)

Мухаммед считал, что каждый из пророков, его предшественников, был послан Богом на землю со своей миссией. Однако ни один из них не смог в полной мере убедить людей. Поэтому он, как последний пророк, послан с мечом: «Несущие эту веру пусть не прибегают ни к доказательствам, ни к рассуждениям, а убивают тех, кто отказывается повиноваться Закону. Меч – ключ от рая и ада». Такая жесткая позиция в совокупности с положением о предопределении обусловила успех военных походов Мухаммеда. Если судьба каждого воина вписана в книгу вечности еще до сотворения мира и час смерти установлен заранее, то умерший на войне за веру попадает прямо в рай, минуя чистилище. Ему прощаются все грехи и он получает высокое положение у трона Аллаха. Позднее на этой основе развились представления о «духовном джихаде», то есть внутреннем противоборстве иноверцам, так как всякая иная вера считалась заблуждением. Понятно, что такие представления не могли воспитывать уважение к иной вере. Тем самым Коран укреплял представление, в соответствии с которыми неверные это всегда враги, они вне закона.

Кроме доступности нравственных норм и простоты прозелитизма, распространению ислама способствовала его приспособляемость в соответствии с принципом иджмы. Только то толкование Корана и Сунны считалось правильным, которое принято общим согласием ученых в области религии. Этот принцип как фактор пластичности способствовал развитию учения и внесению в него коррективов.

Часть II. Место веры в структуре психики

Глава 8
Воздействие веры на восприятие мира

Религиозная истина всегда носит личностный и глубоко эмоциональный характер. Эта истина для меня – идея, за которую я могу жить и умереть.

Кьеркегор

Приступая к изложению материалов второй части книги, обращаю внимание читателя на то, что она может рассматриваться как развернутый комментарий к первой части. Несмотря на то что мировые религии по многим аспектам различны, объект воздействия у них общий – это человек, имеющий базовые психические особенности, влияние на которые обуславливает его преобразование и совершенствование.

В начале этой главы показывается, какие психические процессы ответственны за преодоление с помощью веры страха смерти и за возникновение идеи бессмертия. Их изучение позволяет подойти к пониманию такого потрясающего душу события, как просветление.

Глава 9 обращена к ключевой мишени влияния веры – сформированной у человека модели мира. Именно в ее структуру включены высшие идеалы – идеалы веры, способные преобразовать всю психическую жизнь человека, преумножить его душевные силы и целеустремленность.

Глава 10 направлена на демонстрацию отличий влияния на модель мира, на психику личности в целом религий мира и тоталитарных сект. В ней показано, что такие секты не столько укрепляют и развивает духовные силы человека, сколько разрушают их.