Текст книги "Казахи. Путь предков"

Казак[16]16
  Впервые опубликована 16.07.2013 г. в блоге radik-temirgaliev.vision.kz


[Закрыть]

В 1428 г. в результате мятежа степной знати был убит воинственный хан восточной кипчакской степи – Барак. И это было свержение не только одного правителя, а всего клана потомков Урус-хана. Это случилось в третий раз за пятьдесят лет. Большинство чингизидских фамилий после одного такого катаклизма бесследно растворялись в тумане истории, но урусиды в очередной раз сумели спастись и сохраниться.

В изгнании вождями клана со временем стали сын хана Барака Джанибек и его троюродный брат Керей. На данный момент практически все ведущие историки отвергли возникшее ранее в историографии по недоразумению мнение, что братья после убийства Барака признавали себя вассалами Абулхаира, ставшего правителем Восточного Дешт-и Кипчака. Где конкретно находился около тридцати лет клан потомков хана Уруса, пока неясно. Существующие версии подкреплены лишь косвенными доказательствами. Несомненно, только то, что все эти долгие годы они казаковали.

Тюркский термин казак толковался и толкуется по сию пору очень широко. Дословно он переводится как «свободный», «вольный» и т. п., но использовался, в первую очередь, для обозначения людей, живущих войной. Казаками называли наемников из Великой степи при дворах монархов центрально-азиатских и восточно-европейских стран, казаками называли чингизидов, лишенных собственных владений и вынужденных сражаться под чужими знаменами, казаками называли и вольных разбойников, которыми кишела вся Кипчакская степь в XV веке. Само же население Дешт-и Кипчака в восточных источниках чаще всего именовалось узбеками[17]17
  Согласно наиболее распространенному мнению, возникновение данного этнонима связано с именем золотоордынского хана Узбека.


[Закрыть]. Также в ходу в качестве самоназвания широко использовался термин ногай.

Именно в годы казачества, приблизительно в 1445 г., старшая жена Джанибека родила ему сына, нареченного Касымом. Таким образом, султан был казаком с рожденья. Вольная жизнь в седле с оружием в руках и постоянная борьба за жизнь – вот что было главной школой знаний и воспитания для Касыма. В это же время отпрыски богатых чингизидов, как, например, дети хана Абулхаира, получали довольно хорошее образование в медресе Сыгнака и других сырдарьинских городов.

На удивление очень многим сторонним наблюдателям, урусидам удалось не просто выжить. Слава о подвигах суровых казаков-чингизидов дошла даже до хана Могулистана[18]18
  Могулистан – государство, образовавшееся в середине XIV века на территории Восточного Туркестана и Средней Азии в результате распада Улуса Чагатая. В состав Могулистана входило и Жетысу (Семиречье), то есть территория современной Алматинской и частично Жамбылской областей. Во главе Могулистана стояли ханы из числа потомков Чагатая.


[Закрыть] – Есен-Буги. Он очень сильно страдал от нападений ойратов, и противостоять им на равных не удавалось. Для спасения от этой напасти требовался надежный пограничный заслон. Султаны, в свою очередь, были рады получить во владение постоянную территорию, пусть даже на границе с беспокойными ойратами. В итоге стороны быстро нашли общий язык. Приблизительно в 1460 г. Джанибек и Керей разбили свою ставку на берегах реки Чу.

Расчет себя оправдал. Султаны смогли дать отпор ойратам. Это позволило Джанибеку и Керею провозгласить себя ханами и еще на одну ступень приблизиться к желанной цели возвращения престола своих предков. Отчаянные рубаки, теперь располагавшие своим собственным маленьким улусом, стали привлекать к себе все больше и больше людей из своих родных восточных кипчакских степей. Мухаммед Хайдар Дуглат на страницах своего произведения заверяет, что в короткие сроки численность приверженцев Джанибека и Керея дошла до 200 тысяч человек.

Этот процесс перехода степняков в стан старых врагов вызвал ярость Абулхаира. В 1467 г. хан, собрав войско, выступил в поход на Могулистан. Но в дело вмешался случай. В походе хан захворал и умер. Вполне возможно, что дело было не в болезни. Слишком уж вовремя она произошла и быстро свела в могилу могучего хана.

Как бы то ни было, поход был отменен, а войско распущено. Новым ханом был провозглашен сын покойного Абулхаира – Шайх-Хайдар. Но удержаться на сыгнакском престоле наследнику не удалось. Вскоре ему пришлось вступить в противостояние с целой коалицией противников, в ряды которой вошли и султаны-урусиды. Шайх-Хайдар был разгромлен и убит.

Вероятно, все участники коалиции рассчитывали на какие-то дивиденды, но надежды были напрасны. Джанибек и Керей всем дали понять, что считают себя единственными легитимными правителями на территории восточного Дешт-и Кипчака. Именно это событие, то есть свержение Шайх-Хайдара и приход к власти Джанибека и Керея, в официальной историографии принято считать моментом основания Казахского ханства.

Касым, которому было в ту пору 25–30 лет, должен был принять активное участие во всех этих событиях. Вполне сформировавшейся личностью возвращался он на земли улуса своих предков, и многое для него было непривычно даже в каких-то мелочах. А к роли искушенного в политических интригах принца он точно не был готов. Он был воином, и неотесанные степные батыры с простым и четким пониманием жизни были ближе ему по духу, нежели вся разношерстная публика, обитавшая при дворе Абулхаира. И Касым не являлся исключением в своем клане. 40 лет казачества сказались на всех без исключения.

В довольно скором времени после обретения власти оба хана умерли. Новым и единым ханом стал сын Керея Бурундук. Он оказался довольно сильным и предприимчивым правителем. Был лишь один противник, с которым не мог никак совладать Бурундук. Это был внук Абулхаира – Мухаммед Шейбани, и он стоил десятка врагов.

Даже располагая довольно ограниченными возможностями, умный и отважный Шейбани сумел развязать настоящую войну на берегах Сырдарьи, в которую оказались втянуты все силы, претендующие на влияние в регионе: урусиды, чагатаиды и тимуриды. Сталкивая их между собой и проявляя неутомимость и изобретательность в боевых действиях, Шейбани сумел добиться признания своей легитимности в качестве полноправного игрока. Устав от войны, в которой было уже непонятно кто и против кого воюет, Бурундук решил пойти на мир. Он выдал двух своих дочерей замуж за близких родственников Шейбани и признал его право не владение несколькими сырдарьинскими городами.

Вполне вероятно, что неудачи Бурундука были вызваны отсутствием единства в рядах его войска. И одним из виновников того был султан Касым, не проявлявший особенного энтузиазма в ходе боевых действий. В одном из сражений взяв в плен брата Шейбани Махмуда, который, в свою очередь, приходился ему двоюродным братом – б???оле[19]19
  Боле – дети родных сестер.


[Закрыть], Касым с почетом препроводил его домой, чем вызвал гнев Бурундука.

После заключения мира Касым еще больше сблизился с Шейбани. Последний при завоевании Мавераннахра получил существенную военную помощь от Касыма. Но этот союз оказался непрочен. Разгромив тимуридов и покорив Мавераннахр, Шейбани не прекращал мечтать о том, чтобы взять в руки власть в родной степи. Именно это было главной его целью. Благодаря своим подвигам Шебани также был очень популярен в степи и имел много сторонников. По оценкам Т.И. Султанова, около двухсот-трехсот тысяч кочевников предпочло признать себя подданными Шейбани и откочевало в Мавераннахр.

В своей второй войне Шейбани не стал ограничиваться только военным аспектом. Для начала он запретил кочевникам Дешт-и Кипчака вести торговлю с оседлым населением. Затем Шейбани решил признать подданных Бурундука и Касыма язычниками и объявил, что война против них носит священный характер. Все аргументы были натянуты, поскольку кочевники, признающие власть Шейбани, точно так же сохраняли доисламские верования. Дело дошло даже до грубых исторических фальсификаций. Придворные летописцы Шейбани в угоду своему повелителю стали утверждать, что его род издревле правил Дешт-и Кипчаком, а ханы из династии урусидов являются казаками на престоле, то есть узурпаторами, захватившими власть силой и без малейшего на то морального права. И хотя дело обстояло ровно наоборот, ложь оказалась невероятно живучей, и в несколько измененном образе она господствует и в среде современных историков.

Тщательнейшим образом Шейбани разработал и план предстоящих военных действий. Он великолепно знал местность и все уязвимые места своего противника. В конце зимы и ранней весной боеспособность кочевых ханств резко снижалась. Ослабевшие за зиму кони не давали возможности степнякам предпринимать решительные наступательные действия и лишали мобильности. К тому же большинство зимовий находилось под боком сырдарьинских городов, откуда и планировал наносить удары Шейбани.

Первый поход, предпринятый в конце зимы 1509 г., оказался довольно удачен. И хотя Шейбани не смог нанести удар по ставкам Бурундука и Касыма, тем не менее, он сумел разграбить улусы других правителей и взять богатую добычу.

В следующем году в то же самое время последовал еще один поход. Однако после его начала выяснилось, что ожидавшие нового удара правители Дешт-и Кипчака не стали вести улусы на зимовья к Сырдарье. Бурундук находился в Сарайчике, а Касым решил зазимовать в Улытау. Получив эти сведения и желая во что бы то ни стало разбить противника, Шейбани отправил свое войско на север.

Ранней весной такой поход с территории современного Жанакорганского района Кызылординской области до территории Улытауского района Карагандинской области было невероятно тяжело совершить, но военачальники сумели выполнить задачу, и, внезапно объявившись в Улытау, войско стала методично громить не ожидавшие нападения аулы Касыма. Но сочтя свою задачу выполненной и утратив концентрацию, полководцы Шейбани совершили роковую ошибку. Некий Моинсыз Хасан, выдав себя за султана Касыма, с малыми силами атаковал противника. Риск себя оправдал. Полководцы всерьез решили, что подверглись удару со стороны Касым-хана, и бросились в бегство. Преследуя бегущего противника, Моинсыз Хасан перебил огромное количество людей.

В том же году Шейбани был разгромлен сефевидским[20]20
  Сефевиды – правящая династия в Иране, основателем которой являлся Исмаил.


[Закрыть] шахом Исмаилом и погиб в бою. Безусловно, одной из причин данного поражения стало его ослабление после неудачного улытауского похода, о чем не преминули упомянуть и средневековые летописцы.

Окончательная победа над Шейбани привела к росту популярности султана Касыма. В 1511 г. незадачливый Бурундук был отвергнут кочевниками и вынужден покинуть степь. Он перебрался в Самарканд, к одной из своих дочерей. Касым был официально избран ханом.

После гибели Шейбани клан потомков хана Абулхаира оказался со всех сторон окружен противниками. Сефевиды, чагатиды, тимуриды теснили их со всех сторон, и, казалось, династия была обречена. Но неожиданно на помощь ослабшему дому пришел хан Касым. Осенью 1513 г. он заключил мир с наследниками Шейбани, подкрепленный междинастийными браками, и даже выделил им военную помощь, позволившую удержать в своих руках самаркандский престол.

Вероятно, такая настойчивость в стремлении «дружить» с потомками Абулхаира была вызвана не только родственными связями правящих домов. В борьбе за власть в то время брат легко шел на брата, а сын – на отца. Но родственными связями были опутаны обе части кочевников, находившиеся под властью двух династий. Это был один народ, и люди не желали продолжения бессмысленной войны. По свидетельству Шакарима, именно к тому времени относится казахская поговорка «Өзбек – өз ағам, сарт – садағам» (узбек – брат мой, сарт – жертва моя). Может быть, автором этого выражения являлся и сам Касым.

Как бы то ни было, Касым хотел, чтобы потомки Абулхаира удержали в своих руках Мавераннахр, а для своей экспансии избрал другие направления. Для начала он полностью закрепил за собой полюбившееся ему еще во времена казакования Жетысу. Самое крупное местное тюркское племя дулат и кыргызы уже давно предпочитали ханов Дешт-и Кипчака своим изнеженным правителям, забывшим о жизни в юрте. Могольский хан Султан-Саид не имел возможности противостоять Касыму и потому без боя смирился с территориальными потерями, удалившись в Восточный Туркестан.

Племена, проживавшие на территории современного Западного Казахстана и входившие в состав Ногайской Орды, также признали власть Касыма. Таким образом, к 1520 г. территория державы хана Касыма простиралась от Волги до Иссык-Куля. Восточные летописцы считали его самым могущественным повелителем Дешт-и Кипчака со времен хана Джучи и оценивали число его подданных в миллион человек. Если бы зимой 1520–1521 гг. хан Касым не скончался в Сарайчике, может быть, его держава еще больше выросла бы в размерах.

Но не только воинскими подвигами вошел в историю казахов хан Касым. Народные предания называли его также автором уложения степных законов под названием «Қасқа жол»[21]21
  Қасқа жол – Чистый путь, Светлый путь, Прямая дорога и т. п.


[Закрыть]. Содержание этих законов не сохранилось, но исходя из некоторых обстоятельств можно предположить общую философию данного памятника права. Во-первых, конечно, обращает внимание тот факт, что Касым решил составить оригинальный свод, а не обратиться, например, к готовой системе шариатского права либо попытаться возродить суровые законы Чингисхана.

И в том, и в другом случае это были жесткие системы, четко регулирующие отношения в обществе в интересах государства. А Касым был потому и популярен среди своих подданных, что старался соответствовать их образу идеального правителя, для которого выше всего стоят степные традиции и обычаи. Во время встречи с могольским ханом Султан-Саидом летом 1513 г. он старательно всеми своими поступками и словами демонстрировал, что является простым кочевником, чей смысл жизни состоит в том, чтобы ездить на коне и пить кумыс. И не важно, насколько был искренен Касым, важен сам выбор данной роли. Хотя человек, который не верил в свои слова, вряд ли смог бы добиться подобных свершений.

Та самая воля вольная, которую искали казачьи ватаги на берегах Кубани или Дона, стала стержневой идеей улуса хана Касыма. Не случайно, что так совпадали старинные традиции у казаков и казахов. «С Дону выдачи нет», – заявляли одни. «Не отдаем даже беглых собак, нашедших у нас убежище», – говорили другие. Необычайная свобода во всем – это было главное, что удивляло всех, кто имел возможность изучить казахское общество в XVIII и даже частично в XIX веке.

И очень символично то обстоятельство, что именно со времен хана Касыма в отношении его государства в источниках устойчиво начинает употребляться термин Казахское ханство, Казахское государство. И дело здесь не только в стараниях Мухаммеда Шейбани. Конечно, отчасти термин быстро внедрился в восточную летописную традицию, потому что был удобен для того, чтобы отличать одних узбеков от других. Так, к примеру, довольно длительное время в отношении подданных урусидов применялся такой термин как «узбек-казаки».

Но название быстро проникло и восточноевропейские хроники. В начале XVI в. «Казачья Орда» фигурирует уже в польских и русских документах. Кочевому ханству, в котором наивысшей ценностью считалась свобода, подходило это название, смысл которого хорошо понимали и в Польше, и на Руси того времени. Таким образом, прозвище казаков, изначально присвоенное династии урусидов как изгнанникам и скитальцам, затем пополненное значением «самозванцы» в период идеологической атаки со стороны Шейбани, стало использоваться в исконном смысле этого слова для обозначения необычной страны вольных людей.

Историки обычно любят превозносить завоевателей, создававших огромные империи, либо реформаторов, модернизировавших свои страны. Но судить лучше не по свершениям в период правления, а по последствиям. Ибо материя – вещь зыбкая. Вместо искусственных и заимствованных со стороны институтов Касым дал своему народу возможность осознать и сохранить свою Идею. То есть то, за что стоит драться, за что стоит терпеть и за что стоит быть казахом. И за это стоит помнить хана Касыма.

Истинный[22]22
  Впервые опубликована 23.07.2013 на блоге http://radik-temirgaliev.yvision.kz/


[Закрыть]

Казахское государство возникло и просуществовало несколько веков во многом благодаря наличию собственной аристократии чужеродного происхождения. Ханы и султаны могли командовать войском, составленным из разных племен, делить между ними добычу после побед, распределять кочевья и вершить суд. Только востребованность в подобном институте посредников между родами и племенами позволяла сохранять чингизидам особые позиции в казахском обществе. Каких-то иных рычагов воздействия у них не было. Небольшие отряды туленгутов[23]23
  Туленгуты – дружинники ханов и султанов. Преимущественно ими становились выходцы из других народов, попавшие в плен или по собственной воле бежавшие к казахам. Однако туленгутами могли быть и казахи, по каким-либо причинам порвавшие связи со своей родовой общиной.


[Закрыть] не всегда могли даже обеспечить личную безопасность правителю, не говоря уже о том, чтобы являться серьезным фактором давления во внутриполитической игре. Вождь самого слабого племени располагал большим количеством верных клинков, чем самый сильный хан. Только проводя угодную большинству политику, правитель мог сохранять власть в своих руках.

Таким образом, казахское общество предохраняло себя как от анархии, так и от деспотии. Однако в данной модели политической организации существовал и очень серьезный изъян. Каждый чингизид считал себя достойным ханского престола, а поскольку благодаря полигамии их было довольно много, то амбиции неизбежно приводили к малым и большим столкновениям по любому поводу. Такое же событие, как смерть старшего хана, практически неизбежно приводила к более серьезным конфликтам. Обязательно находился тот, кто был недоволен выбором биев, отказывался признавать решение курултая и мог провести альтернативные выборы, в ходе которых избирал правителем себя самого.

Но хуже всего было, когда по поводу кандидатуры нового хана происходил раскол в среде родоплеменной знати. Тогда межклановая борьба чингизидов перерастала в войну племен с большими кровопролитными сражениями и соответствующими последствиями. Именно так случилось после смерти хана Касыма.

Источники не позволяют детально восстановить картину событий 20-х гг. XVI века. По косвенным свидетельствам можно лишь предполагать, как все происходило. По моему мнению, степная знать после кончины Касыма разбилась на три группы, каждая из которых избрала собственного хана: 1. Клан детей хана Касыма во главе с его сыном Мамашем; 2. Клан детей брата Касыма – Джадика, во главе которого встал Тогум; 3. Клан детей брата Касыма – Адика, во главе которого стал Тахир.

Первыми, потерпев поражение и лишившись в одной из битв своего предводителя, вышли из борьбы сыновья хана Касыма. Они были связаны тесными узами родства с верхушкой Ногайской Орды и решили объединиться с едыгеидами. Многие племена и роды сохранили лояльность к сыновьям Касыма и «превратились» в ногайцев. В одном из писем в Москву бий Ногайской Орды Шейдяк оценивал численность перешедшего к нему из Казахского ханства населения в 300 тысяч. Наверняка цифры эти были завышены, но другие источники также подтверждают возросшую в этот период мощь Ногайской Орды, а значит, приток все-таки был довольно существенен.

Затем отступил в Семиречье со своими подданными Тахир. Его клан был связан многочисленными браками с правящей могульской династией. Но вскоре Тахир рассорился со сватами, и между ними началась война. После ряда неудачных конфликтов Тахир совсем растерял авторитет, и подвластные кочевники оставили его. Но неожиданно на помощь Тахиру пришли кыргызы. Они и помогли ему удержаться в борьбе с могущественными противниками.

Таким образом, победителем стал хан Тогум, которому за несколько лет удалось серьезным образом укрепить военное могущество Казахского ханства и начать борьбу за возвращение утраченных земель. Однако его успехи в походах на южном и западном направлениях вызвали серьезную обеспокоенность у всех соседей, решивших объединить усилия. В антиказахскую коалицию вошли правители Ногайской Орды, Могулистана и Мавераннахра. Общее наступление состоялось летом 1537 г. Эта война закончилась для казахов страшными поражениями и гибелью в одной из битв самого хана Тогума и еще 37 султанов.

Известные источники не сообщают подробностей о том, каким образом ханом в столь тяжелое время стал Хакназар, сын Касыма. Очевидно лишь, что к его воцарению приложили руку ногайцы. Не зря ногайский бий Шейдяк в том же году писал в Москву: «Шурина своего, Ханбулат салтана царем его чиню». В. В. Трепавлов, комментируя эти сведения, пишет: «Царевич Хан-Булат неизвестен по другим источникам. Но можно определить, кто из султанов оказался достаточно близким к верхушке мангытов, чтобы те доверили ему престол. Это Хакк-Назар, чье имя экзотичное для московских переводчиков – имело близкое арабское написание с «Хан-Булат».

К этому следует также добавить, что «царевич Хан-Булат» мог появиться и в связи с другой ошибкой московских переводчиков. Вместо упоминания имени загадочного Хан-Булат-султана в письме могло быть написано: «хан болатын султан», что в переводе с кипчакского означает «султан, который будет ханом».

О причастности едыгеидов к воцарению Хакназара говорит и тот факт, что конфликты между Ногайской Ордой и Казахским ханством прекратились. Фактически произошло объединение значительной части племен, подвластных ранее урусидам и едыгеидам. Во главе единого государства встали хан и беклербек. Фигура Хакназара была нужна бию Шейдяку, чтобы собрать в Ногайскую Орду все казахские улусы.

Конечно, в этом дуумвирате Хакназар был младшим партнером, и реальным степным властителем являлся бий Шейдяк, но сын великого Касыма собирался рано или поздно покончить с таким положением дел. Нужно было только накопить сил, а судьба явно благоволила Хакназару.

В 1549 г. бием Ногайской Орды стал Юсуф, и он предпочел провозгласить ханом другого чингизида. В. В. Трепавлов по этом поводу пишет: «Формальный сюзерен Ногайской Орды казахский хан Хакк-Назар по каким-то причинам перестал удовлетворять мангытов». Думается, что причина в данном случае могла быть только одна – нежелание Хакназара оставаться марионеткой в руках едыгеидов.

Порвав с Юсуфом, Хакназар стал на путь борьбы за возрождение державы своих предков. Тот факт, что он очень быстро сумел добиться этой цели, убеждает в том, что он возвращался из-за Эмбы не беглецом, где-то переждавшим лихое время. Он пришел во главе довольно многочисленных улусов, имея в распоряжении сильное войско. Это было ядро воскрешенного Казахского ханства. Именно поэтому его без борьбы признали верховным правителем два других чингизидских клана.

Разумеется, пассивная, а возможно и активная помощь бию Шейдяку в войнах против Тогума не слишком красят Хакназара. Но таковы были обстоятельства. В то же время Хакназар сумел извлечь максимум пользы из той ситуации, в которой находился. Ведь род Едыге обладал просто невероятным влиянием во всем Дешт-и Кипчаке. Деяниям правителей и богатырей Ногайской Орды были посвящены сказания целого цикла героического эпоса, дошедшего до наших дней. Кочевники едва ли не молились на имена Едыге, Нурадина, Кази, Наурыза. Ни одна историческая династия в степи, включая чингизидов, не могла этим похвастать.

Чтобы в столь мощном противостоянии за умы степняков суметь сохранить свои позиции и чтобы подданные твоего отца остались твоими подданными, необходимо было быть явно незаурядным человеком. Вообще, несмотря на то, что Хакназар наверняка был отважным воином (иначе в то время было нельзя), источники рисуют его образ, прежде всего как мудреца. Кстати, настоящим его именем было Акназар, и именно так его упрямо называли, к примеру, ногайские правители. Прозвав его Хакназаром[24]24
  Хақ Назар – Справедливый (Истинный, Прямой, Божественный) Назар.


[Закрыть], люди стремились подчеркнуть главные его качества. И именно под этим именем он вошел в историю казахов.

После упрочения власти пришел черед экспансии на внешнем направлении. В 50-х гг. власть Хакназара признали правители восточных ногаев. Их летние кочевья находились между Эмбой и Яиком, а зимовья – в низовьях Сырдарьи, и потому они были зависимы от казахского хана, который располагал возможностью в любой момент разгромить их станы. Но Хакназару этого было мало. Он хотел включить в свое ханство все улусы, находящиеся под властью ногайского и сибирского правителей.

Казахско-ногайская война началась в 1568 году. Однако бию Динахмету удалось выпросить помощи у русского царя Ивана Грозного, которого тоже встревожило возможное усиление Казахского ханства, и царь выделил для защиты ногайцев отряд стрельцов. Благодаря этой помощи Исмаилу удалось нанести поражение Хакназару. Впрочем, видимо, поражение было не настолько тяжелым, как об этом сообщалось, в частности, европейским послам, поскольку в том же году Хакназар дошел до Волги и зазимовал под самой Астраханью.

Активность казахского хана смутила и ногайцев, и их союзника сибирского хана Кучума, который, как и Динахмет, являлся вассалом Москвы. В 1570 г. Кучум сообщал послу Ивана Грозного: «Ныне деи сбираю дань Господарю вашему царю и великому князю послов пошлю, а нынеча деи мне война с казацким царем, и одолеет деи меня царь казацкий и сядет на Сибири, ино и тот Господарю дань учнет не давати». Как видно, Кучум пытался вызвать гнев у «белого царя» на «царя казацкого». И в действительности в тот период Казахское ханство на международной арене фактически выступало в роли соперника Москвы. Но в дальнейшем события пошли по иному руслу.

В 1571 г. ногайский бий Динахмет вместе с крымским ханом напал на Русь. Степная коалиция дошла до самой Москвы и сожгла город. Сам Иван Грозный бежал в Ростов и унижено пытался примириться с крымским ханом, предлагая даже отдать ему Астрахань. Но хан отверг это предложение и в следующем году вновь вторгся на Русь. Это нападение также было поддержано ногайцами. В том же году Кучум перестал платить дань московскому царю, и, учитывая тесные связи сибирского хана с ногайцами, это, безусловно, нельзя считать простым совпадением. Приблизительно в это же время при дворе Ивана Грозного неожиданно объявились послы Хакназара. И хотя точных сведений о ходе переговоров у историков на данный момент не имеется, догадаться об их содержании нетрудно. Хакназар мог предложить только одно – союз против ногайцев и сибиряков, и отказаться от такого предложения Иван Грозный не мог.

Хакназар, оперативно использовавший период охлаждения русско-ногайских и русско-сибирских взаимоотношений, показал себя дальновидным политиком, поскольку дела Москвы пошли на лад и выяснилось, что русский царь паниковал совершенно напрасно, а крымский хан и вовсе сглупил, отказавшись от уступок. Крымско-ногайское войско было разгромлено в битве при Молодях, после чего русские войска овладели Сарайчиком и в отместку за спаленную Москву разорили ногайскую столицу.

Также Иван Грозный направил к Хакназару ответное посольство во главе с Третьяком Чубуковым. Однако посол был перехвачен и убит Кучумом. Тем не менее русско-казахский союз оставался в силе. Хакназар со своей стороны продолжил беспощадную войну с ногайцами и сибиряками. В результате военных столкновений Хакназар сумел установить свой контроль над частью башкирских племен, оставив о себе долгую и недобрую память в этом народе.

Добившись, таким образом, значительных успехов на севере и западе страны, Хакназар обратил внимание на Мавераннахр, где давно уже шла междоусобная грызня между абулхаиридами Абдуллой-ханом и Баба-ханом. Для полноценного функционирования государству нужны были города, питающие ханскую казну. Между Хакназаром и Абдуллой был заключен «клятвенный договор». Условия данного договора понять не трудно, ибо стороны постарались исполнить свои обязательства. На военную помощь со стороны Хакназара Абдулла должен был ответить территориальными уступками.

В ходе длительной и упорной войны, развернувшейся в 70-х гг. XVI века, Баба-хан потерпел поражение. К 1579 г. хан Абдулла, сумел установить контроль над важнейшими городами Мавераннахра. Во многом эта была заслуга Хакназара, который со своей стороны оказал очень существенную поддержку. Но как часто бывает между партнерами, когда дело дошло до подведения итогов, разразился конфликт. Абдулла оценил помощь Хакназара в четыре небольших села, которые получал «в кормление» казахский хан. Это было равносильно оскорблению.

Узнав об этом, практически загнанный в угол Баба-хан понял, что получил шанс на спасение. Он немедленно вступил в переговоры с казахским ханом и преподнес ему в дар ключи от Саурана и Туркестана. Причем это был как бы аванс, а дальше Хакназар мог получить и весь Мавераннахр. Расчет оправдался. Баба-хан и Хакназар заключили союз и составили план совместных действий против Абдуллы. Уже осенью 1579 г. союзники совершили набеги на окрестности Бухары и Самарканда. Если войска так легко могли дойти до главных городов Мавераннахра, то значит, Хакназар и Баба-хан чувствовали себя полными хозяевами на большей части данной территории. Оставалось сделать только один шаг, и Хакназар стал бы правителем огромной центрально-азиатской державы.

Весной 1580 г. Хакназар и Баба-хан должны были продолжить боевые действия против Абдуллы. Однако в ходе переговоров, на которых казахскую сторону представлял султан Джалим, неожиданно появились какие-то разногласия. Не сумев убедить друг друга, Джалим и Баба-хан договорились обратиться за окончательным разрешением вопроса к Хакназару. Но в тот момент, когда казахи только собирались в путь, на них неожиданно напали воины Баба-хана. В последовавшей резне погибли, даже не успев вытащить сабель из ножен, султан Джалим и двое его сыновей, а также двое сыновей Хакназара.

Многие казахские историки придерживаются мнения, что вслед за этим и сам Хакназар был убит по приказу Баба-хана. Однако в «Шараф-наме-йи-шахи» сведений об этом нет. В этом сочинении говорится лишь о том, что Баба-хан поручил одному из своих приближенных убить Хакназара. Но автор ничего не говорит, о том, что ему удалось выполнить приказ.

В то же время самый осведомленный источник в лице Кадыргали-бека, который вполне мог быть и очевидцем всех этих событий, совершенно определенно сообщает о том, что Хакназар погиб в ходе внутренней междоусобицы. Правда, имен убийц он не называет. И тому были серьезные причины.

После того, как приближенные Баба-хана изрубили казахских султанов, Хакназар в своей ставке тоже подвергся нападению со стороны того, от кого он не ожидал удара. И Кадыргали-бека смущал не только тот факт, что хан стал жертвой предательства, но и то, кто был предателем. А им, по всей вероятности, был султан Шигай, сын хана Тогума. Кадыргали-бек был придворным внука Шигая – касимовского царя Ураз-Мухаммада – и не мог говорить прямо о таких вещах.

Конечно, у Шигая был своя правда. Выжив в страшной мясорубке 1537 года и признав верховенство Хакназара, Шигай не мог забыть о том, что было. Он был представителем клана, дравшегося под казахскими знаменами на всех фронтах в те годы, когда Хакназар пировал в Сарайчике за одним дастарханом с возможными убийцами хана Тогума.

Кроме того, Шигай был против начала войны с Абдуллой. Хафиз Таныш считал нужным даже специально отметить, что «Шигай-хан… с давних пор проявлял себя как сторонник (хавахах) его величества государя [Абдаллах-хана]».