Текст книги "Колумб"

– Храни вас Бог, ваша милость.

– И тебе желаю того же, Кисада. У тебя есть свободные комнаты?

– Слава Господу, нет. Когда их величества в Кордове, моя гостиница всегда забита до отказа.

Дон Ксавьер покрутил длинный ус.

– Жаль, жаль. А никто из постояльцев не собирается уезжать?

– Уезжают. Завтра. Освобождается моя лучшая комната на втором этаже.

– Это точно? И кто уезжает?

– Два господина, венецианцы. Они приказали подать мулов к восьми утра.

– Мулов? – усмехнулся коррехидор. – Они собираются ехать верхом до самой Венеции?

– Нет, нет, ваша милость. Только до Малаги, а там пересесть на корабль.

– Конечно, конечно, – коррехидор рассмеялся. – Возможно, их комната подойдёт. Вечером я дам вам знать.

Узнав всё, что требовалось, коррехидор покинул гостиницу. И в тот же вечер он пришёл к алькальду, у которого застал Сантанхеля.

Казначей вернулся из Алькасара получасом ранее в глубокой озабоченности. Он присутствовал при докладе комиссии их величествам. Талавера, сопровождаемый Десой, Фонсекой и Мальдонадо, разнёс предложение Колона в пух и прах.

– Эта мечта бесчестного авантюриста, который не остановился даже перед тем, чтобы безо всяких на то оснований заявить о поддержке его бредовых идей знаменитейшим математиком, – заключил Талавера.

Лицо королевы разочарованно вытянулось. Король же воспринял доклад как должное. Похоже, он и не ожидал услышать ничего иного.

– Ваше заключение пришлось весьма кстати, – благосклонно кивнул он Талавере. – Вот-вот падёт Гранада, и мы должны сосредоточить своё внимание на серьёзных проектах, а не рассматривать безосновательные грёзы. – Улыбаясь, он повернулся к королеве. – Как вы знаете, я с самого начала не одобрял этого энтузиазма, с которым вы восприняли выдумки этого ловкача. Я даже опасался, что он злоупотребит вашей доверчивостью.

Королева чуть зарделась. Она не терпела упрёков.

– Если я и рисковала моей доверчивостью, то сознательно. Я считаю необходимым использовать любую возможность для приумножения могущества и славы королевства Кастильского, во главе которого соблаговолил поставить меня Господь Бог.

– Смею заметить, мадам, что я не менее ответственно отношусь к своим обязанностям перед Испанией. Возможно, я излишне осторожен, но осторожность эта во благо испанцам и испанской казне.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила королева. – Но сверхосторожность может помешать развитию страны. – Она посмотрела на Талаверу, – Ваш доклад, господин мой епископ, должно рассматривать как решение комиссии?

– Это наше общее решение, ваше величество, – поклонился Талавера.

– Позвольте вам возразить, – вмешался Сантанхель. – Я, к примеру, с ним не согласен.

Король Фердинанд добродушно рассмеялся.

– Но ты же не космограф, Сантанхель.

– Не космограф, но юрист, ваше величество, и достаточно опытный, чтобы не путать аргументы за и против.

– В этом я полностью согласна с вами, дон Луис, – королева кивнула казначею и вновь повернулась к Талавере. – Почему вы решили, что кража карты – чистой воды выдумка?

– Позвольте мне напомнить вашему величеству, что само существование этой карты подтверждается только словом Колона.

– А то, что Колон лгал, подтверждается только вашим словом, – отрезал Сантанхель. – Да, Колон не смог представить доказательства своих расчётов, но это не есть доказательство того, что он лгал нам.

– Само по себе – нет, – признал Талавера. – Но в сложившихся обстоятельствах очень существенно, что карты этой никто не видел. О краже он упомянул, лишь когда от него потребовали представить карту. Весьма удачный ход для мошенника, который добился созыва столь представитель ной комиссии, козыряя тем, что карта у него есть.

Королева нетерпеливо махнула рукой.

– Но с какой стати козырять ему несуществующей картой, если в конце концов всё обязательно бы открылось?

– Для того чтобы получить возможность изложить свои доводы, которые могли сбить нас с толку и толкнуть на ложный путь.

– Чересчур сложно. И не убедительно, – стояла на своём королева, защищая скорее себя, а не Колона. – Доверчивой оказалась не только я. Доводы Колона убедили и фрея Диего. Неужели они потеряли свою убедительность только потому, что он не смог представить карту?

– Моя вера в его расчёты, – ответствовал Деса, – базировалась на вере в самого Колона и, естественно, на том, что его поддержал Тосканелли. Именно я поднял вопрос о флорентийской карте, когда стало ясно, что аргументы Колона не представляются достаточно убедительными членам комиссии. И признаюсь, что у меня возникли серьёзные сомнения в правдивости его утверждения о краже.

Сантанхель попытался развеять впечатление, которое произвели слова Десы.

– А вот у меня не возникло ни малейших сомнений. Я узнаю благородство, когда вижу его, а Колон слишком благороден, чтобы опускаться до лжи.

Король Фердинанд вновь рассмеялся.

– Если я немного разбираюсь в людях, такого благородства не найти ни в ком. Ты говоришь от сердца, Сантанхель, о не от разума.

– Таково моё мнение, ваше величество, и я ещё надеюсь доказать свою правоту.

– Доверчивость, вижу, уживается у тебя с оптимизмом, – ответил король. – Ну что ж, одно другому не помеха. – Он повернулся к королеве: – Наверное, вы согласитесь, мадам, что нам следует заняться более важными делами и не возвращаться к этому вопросу, пока дон Луис не докажет нам, что Колон не обманщик?

Королева неохотно кивнула, и улыбка, дарованная Сантанхелю, показала тому, что искорка надежды, всё же остаётся.

Поэтому, несмотря на поздний час, он и пошёл к алькальду, чтобы убедиться, что розыски начаты. Там и застал его коррехидор.

– Мы уже начали расследование, – доложил дон Ксавьер. – Венецианцы утром отправляются в Малагу, чтобы сесть там на корабль. Мулов они заказали на восемь утра. Вы согласитесь со мной, дон Мигель, их отъезд – прямое свидетельство того, что порученное им задание выполнено. То есть карта и письмо у них.

Алькальд сухо кивнул. Сантанхель же встрепенулся.

– Но почему вы не приняли никаких мер, придя к такому выводу? Этих людей нельзя отпускать из Кордовы!

– Напротив, пусть уезжают, – усмехнулся коррехидор. – У нас нет приказа на их задержание, и едва ли мы его получим.

– Разумеется, не получите, – заверил его алькальд. – Лучше мне провалиться в ад, чем подписать приказ на арест сотрудника посольства безо всяких доказательств его вины.

– А что же нам делать? – растерянно спросил дон Луис.

– Мы не можем помешать их отъезду, – коррехидор продолжал усмехаться, – но в наших силах воспрепятствовать их прибытию в Малагу. Тамошние дороги пользуются дурной славой. Полным-полно разбойников, знаете ли. Наших альгасилов не хватает для поддержания порядка. Так что едва ли государство будет нести ответственность за ограбление двух иностранцев, не так ли, дон Мигель? И у нас не возникнет никаких трений с посольством Венеции.

Облегчение Сантанхеля выразилось добродушным смехом.

– У меня возникают подозрения, что должность коррехидора Кордовы может приносить немалую прибыль.

Глава XX. Цыгане

Толпа, запрудившая в то субботнее утро в самом начале июня улицы Кордовы и дорогу, ведущую на юго-восток, задержала отъезд венецианцев. Ибо в те же часы владыки Испании, сопровождаемые отборными войсками, отправлялись в Вегу, чтобы лично руководить решающим штурмом Гранады.

Жители Кордовы с восторгом провожали уходящих в бой. Трубили трубы, развевались стяги и хоругви, их величества возглавляли длинную колонну рыцарей. Король – в сверкающей броне, и даже королева – в стальном панцире, украшенном арабесками.

За рыцарской фалангой следовала кавалькада придворных дам на мулах с дорогими сёдлами, далее – придворные, священнослужители и миряне, королевские слуги, грумы, сокольничие. За двором двигались войска, кавалерия, копейщики, марширующие по четыре в ряд, с десятифутовыми пиками в руках, арбалетчики, швейцарские наёмники в коротких кожаных куртках с панцирем, прикрывающим только грудь, ибо они утверждали, что враг никогда не видит их со спины. Замыкали колонну обозные повозки с провиантом и снаряжением, осадные орудия.

В пыли, под жарким солнцем армия выползла из Алькасара, пересекла Гвадалквивир по Мавританскому мосту и взяла курс на Гранаду.

А вслед за ней Рокка и Галлино через тот же мост отправились в Малагу. Вместе с ними, чуть впереди, ехал погонщик мулов, у которого они наняли животных. Двигались они не спеша, под мелодичное позвякивание колокольчиков на шее мулов.

На другом берегу реки под раскидистым деревом расположилась корчма. Полдюжины мужчин о чём-то оживлённо болтали, с полными кружками в руках. Своих мулов они привязали к железным кольцам в заборе. Худые, поджарые, небрежно одетые мужчины чем-то напоминали степных волков.

– Цыгане, – презрительно процедил погонщик мулов, когда он и венецианцы проезжали мимо.

Скоро они миновали окраину, где толпа нищих, выставлявших на показ все свои раны и увечья, взывала к их милосердию, понапрасну рассчитывая получить хоть одну мелкую монету. Милей дальше они услышали позади топот копыт, и погонщик мулов предложил венецианцам отъехать на обочину, чтобы пропустить приближающуюся кавалькаду. В промчавшихся всадниках он узнал цыган, что недавно пили вино у моста, и долго честил их, пока не осела поднятая ими пыль.

– Пусть дьявол сломает их грязные шеи, – пожелал он цыганам, перед тем как снова тронуться в путь.

Так же неспешно они поднялись на холм, за гребнем которого скрылись цыгане, придержали мулов, чтобы те могли отдышаться.

Внизу текла речка, справа зеленел лес, в который ныряла серая лента дороги, слева тянулись виноградники, за ними начинались зелёные пастбища под синим безоблачным небом. Они двинулись вниз и уже достигли леса, когда раздался громкий крик и из-за сени деревьев возникли три всадника, заступивших им путь. То были все те же цыгане, и их предводитель, долговязый, тощий, в широкополой шляпе и с чёрной тряпкой, закрывавшей пол-лица, на полкорпуса опережал своих спутников.

Хриплым голосом он приказал путешественникам остановиться, хотя те замерли на месте, едва увидев незнакомцев.

– Господи Боже, защити нас! – заверещал погонщик мулов.

Но Галлино и Рокка были не из тех, кто легко впадает в панику, и спросили в ответ, что тому угодно.

Предводитель расхохотался.

– Ваши пожитки, благородные господа. Спешивайтесь, да поживее.

Шум за спиной заставил Галлино обернуться. Ещё трое цыган появились сзади, отрезая путь к отступлению.

Рокка выругался. Галлино не стал попусту сотрясать воздух, он обнажил меч.

– Вперёд, Рокка! Изрубим их на куски!

Шпоры вонзились в бока мулов, обезумевшие животные рванулись вперёд, венецианцы привстали на стременах, занеся мечи для удара.

Но предводитель ускользнул от меча Галлино, а сам толстой палкой изо всей силы ударил венецианца по голове. Лёгкая бархатная шапочка оказалась ненадёжным шлемом. Удар выбил Галлино из седла, и, бездыханный он упал в дорожную пыль.

Рокке повезло ничуть не больше. Цыган, на которого он напал, перешиб такой же длинной палкой передние ноги мула. Животное рухнуло на колени, а Рокка по инерции полетел вперёд, стукнувшись головой о землю.

В себя он пришёл в прохладе леса, на мшистом берегу ручейка. Открыв глаза, увидел привязанного к дереву погонщика мулов, затем – Галлино, без чувств лежащего рядом с ним. Их окружали смуглые, суровые лица. Он почувствовал, что руки шарят по его телу. Попытка подняться не удалась, ибо грабители связали ему руки и ноги. Камзол с него сняли. Грубый голос над ухом известил предводителя, что денежного пояса нет.

– С этим всё ясно, – ответил тот. – Займитесь другим.

Грабитель оставил Рокку, который перевернулся на бок и в бессильной ярости сверлил взглядом предводителя цыган. Тот же уже вывернул все карманы камзола и теперь ощупывал материю. Вскоре он нашёл утолщение, вспорол подкладку и вытащил спрятанный между ней и бархатом тонкий клеёнчатый мешок. Отбросил камзол, раскрыл мешок и достал карту и письмо Тосканелли. Внимательно осмотрел их и убрал обратно в мешок. Мешок положил в свой карман, ногой подкинул камзол поближе к Рокке, посмотрел на грабителя, обыскивающего Галлино.

– Оставь его. Пусть лежит. – Он покачался на каблуках. – Мы можем трогаться.

К Рокке вернулся дар речи.

– Подождите! – воскликнул он. – Подождите! Возьмите наши деньги. Но бумаги в этом мешке не представляют для вас никакого интереса. Оставьте их мне.

Бандит усмехнулся.

– Значит, не представляют? Тогда почему же ты прятал их? Зашивал в камзол? Я найду учёного книгочея, и мне скажут, сколько они стоят. А пока они останутся у меня.

Рокке удалось сесть, голова у него раскалывалась на части.

– Если за них кто и заплатит, так это я.

– И сколько ты заплатишь?

– Десять тысяч мараведи, – последовал незамедлительный ответ.

– Значит, они стоят по меньшей мере сто тысяч, – рассмеялся предводитель. – Спасибо, что сказал мне. А покупателя я найду сам.

– С этими поисками вы угодите в петлю. Послушайте меня. Вы получите ваши сто тысяч.

Предводитель вновь расхохотался.

– И где же ты их возьмёшь?

– В Кордове. Приходите ко мне завтра и…

– И ты накинешь мне на шею ту самую петлю, о которой только что упоминал. Святой Яго! Ищи простачков в другом месте.

– Послушайте…

– Ты и так наговорил достаточно.

К тому времени Галлино не только очнулся, но и сумел достаточно точно оценить ситуацию.

– Одну минутку, мой друг! Одну минутку! – Он замолчал, перемогая нахлынувшую волну боли. – От вас не убудет, если вы выслушаете меня. Отдайте моему приятелю этот мешочек со всем содержимым и отпустите его в Кордову за деньгами. А я останусь у вас заложником, пока он не заплатит.

Бандит лишь смеялся.

– Я знаю, к чему это приводит. – Он покачал головой. – Мне хватит и того, что у меня есть.

Он уже двинулся с места, но вопли Рокки вновь остановили его.

– Вор! Негодяй! Тебя за это повесят! Отдай документы, и мы разойдёмся мирно. Иначе, клянусь Богом…

– Тихо! Чего разорался! Есть у нас толковая поговорка: мёртвые молчат. Помни об этом и не серди меня, а не то вам живо свернут шеи.

И он зашагал прочь, на ходу отдавая приказы. В манерах его чувствовалась военная выправка, и слушались его беспрекословно. Кто-то из цыган отвязал мулов и увёл их к дороге, другие развязали погонщика.

Предводитель на минуту задержался перед ним.

– Освободишь своих господ, когда мы уйдём. До Кордовы доберётесь пешком. Мулов мы заберём с собой. Ты сможешь забрать их в корчме Ламего у Мавританского моста. – Он поклонился венецианцам, махнул широкополой шляпой. – Оставайтесь с миром, господа мои.

– Иди ты к дьяволу, – сквозь зубы процедил Рокка.

В прескверном настроении, с гудящими головами, агенты Совета трёх, сопровождаемые погонщиком мулов, вышли из леса. Им не оставалось ничего другого, как возвращаться в Кордову на своих двоих.

Солнце уже скатилось к горизонту, когда они добрались до Мавританского моста. У корчмы погонщик мулов предложил венецианцам передохнуть, пока он справится о мулах. Венецианцы, уставшие, покрытые пылью, с саднящими ногами, воспользовались привалом, чтобы утолить жажду. Они вошли в просторный зал, и Рокка, плюхнувшись на деревянную скамью, громким раздражённым голосом потребовал вина.

Корчмарь с подозрением оглядел их рваную одежду, окровавленную повязку на голове Галлино. И обслужил их лишь потому, что хорошо знал Гавилана, погонщика мулов.

Венецианцы жадно пили терпкое вино, не отставал от них и погонщик. Лишь как следует утолив жажду, он справился о мулах.

– Их привели три часа назад, – ответил Гамего. – Я понял, что это твои мулы, и отправил на пастбище за корчмой. – И он поинтересовался: – Что случилось?

– Нас ограбили и бросили в лесу, – прохрипел Рокка. – Только в этой чёртовой стране такое возможно. Кто привёл мулов?

– Откуда мне знать? Какой-то деревенский парнишка.

– А может, один из тех весёлых цыган, что пили у тебя этим утром?

Корчмарь задумчиво почесал затылок.

– Нет. Сегодня тут пили многие. Я не помню.

– Я так и думал, – пренебрежительно хмыкнул Галлино. – И ты, разумеется, не помнишь, куда он пошёл, этот парнишка, оставив мулов?

– Нет, такого я никогда не запоминаю. Я обслуживаю моих гостей, но разом забываю о них, едва они переступят порог корчмы.

– В общем, ты у нас идеальный корчмарь.

Рокка, однако, никак не мог успокоиться.

– Идеальный корчмарь для страны воров и головорезов, – добавил он.

– Вам не следует говорить такого, господин иностранец. Во всяком случае, о Кастилии, где, как все знают, царит полный порядок. Дороги у нас охраняются, и путешественникам на них ничего не грозит.

– Охраняются! Если охраняются, то бандитами. Других охранников на ваших кастильских дорогах мы не видели.

Корчмарь отошёл, не желая продолжать этот оскорбительный для Испании разговор, а погонщик мулов через открытую дверь чёрного хода отправился на пастбище, чтобы убедиться, что мулы его в целости и сохранности.

Рокка вновь наполнил кружку.

– Ну и отрава. Только жажда… – Он не договорил, глаза его вылезли из орбит. Потом с такой силой шваркнул кружкой об стол, что та разбилась и вино разлилось по столу и закапало на пол. Всё это, да ругательства, с которыми Рокка вскочил на ноги, заставило Галлино обернуться.

В зал вошёл высокий худощавый мужчина, небрежно одетый, в котором Галлино сразу признал предводителя цыган.

– Да поможет нам Бог! – выкрикнул Галлино и метнулся следом за Роккой, который уже набросился на бандита.

Тот, однако, увернулся от рук Рокки и коротким, сильным ударом отбросил его от себя.

– Пьянчужка! Обнимайся с дьяволом!

– Грабитель! – орал Рокка.

Вдвоём с Галлино они схватили цыгана.

– Ты ещё пожалеешь о сегодняшнем, – пообещал ему Галлино. – Мы позаботимся о том, чтобы твоя грязная шея оказалась в петле.

Цыган пытался вырваться.

– Пусть дьявол поломает ваши кости. Эй, хозяин! Останови этих убивцев!

В итоге все трое покатились по полу, поднимая пыль, переворачивая столы. Корчмарь уже прыгал вокруг них.

– Господа! Господа! Ради Бога! Что вы делаете?

Рокка тем временем успел усесться на живот цыгана, который перестал сопротивляться.

– Это один из бандитов, что ограбили нас. Позови стражу, пока мы держим его. Позови стражу.

– Да вы сошли с ума, – заверещал корчмарь. – Это же сеньор Рибера. Никакой он не бандит.

– Отпустите меня, кретины! – вновь задёргался цыган. – Эй, сюда! На помощь! На помощь!

Зов его не остался безответным. Распахнулась дверь, и в корчму ввалились четверо альгасилов.

– Что такое? Что случилось? – выкрикнул их командир и, не дожидаясь ответа, прошёлся тупым концом алебарды по спинам венецианцев, сидевших на цыгане. – Встать! Встать! Вы хотели убить этого человека?

– Пьяные, чокнутые иностранцы! – заголосил цыган. – Ни с того, ни с сего набрасываются на людей!

Рокка, безуспешно пытаясь вырваться из рук двоих альгасилов, стащивших его с цыгана, проревел в ответ:

– Нас ограбили на дороге, и это – один из бандитов, что грабили нас.

Цыган сел, ощупывая себя, чтобы убедиться, что ему не оторвали ни руку, ни ногу и все рёбра целы.

– Они пьяны. Я целый день не покидал Кордовы. Дюжина свидетелей может это подтвердить. Эти мерзавцы хотели меня убить. Я думаю, они сломали мне не одну кость. О! О! – морщась от боли, он тем не менее удивительно легко поднялся.

– Оставьте их нам, сеньор Рибера, – твёрдо заявил командир альгасилов. – Они будут держать ответ перед самим коррехидором. Пошевеливайтесь, подонки. – И подтолкнул венецианцев к двери.

– Придержи язык, – посоветовал Рокка, – иначе пожалеешь. Веди нас к коррехидору. Но возьми с собой и этого мерзавца.

– С каких это пор ты отдаёшь мне приказы? Пусть дьявол испепелит тебя. Отвечай за свои действия, сеньор иностранец. И не перекладывай вину на других. Это же надо, нападать на мирных кастильцев! А ну, пошли!

– Только идиоты… – Фраза прервалась криком боли, так как его крепко ударили тупым концом алебарды.

– Шагай, болтун ты паршивый! Поговоришь с коррехидором.

Кипящих от бессильной ярости, их вывели из корчмы и под конвоем провели по улицам Кордовы к рыночной площади, где размещались коррехидор и тюрьма.

Скоро они оказались в мрачном помещении с низким потолком и маленькими оконцами, забранными решётками. Их имена внесли в регистрационную книгу, там же отметили вменяемое им правонарушение, а их самих препроводили в камеру, размерами не превосходящую собачью будку.

Коррехидор, который, как сказали венецианцам, займётся ими утром, в этот момент с доном Луисом де Сантанхелем находились на втором этаже домика Бенсабата на Калье Атаюд.

Поднявшись по лестнице и открыв дверь, они увидели, что Колон собирает вещи, готовясь к отъезду.

Сантанхель добродушно рассмеялся.

– Какой вы предусмотрительный. В Вегу-то нам ехать только завтра. Если позволите, я составлю вам компанию.

Смех показался Колону неуместным.

– Я еду во Францию, дон Луис.

– А что вас туда потянуло?

– Надежда, что король Шарль сможет принять решение, не прибегая к помощи комиссий.

– Похоже, вы недооценили нашего дорогого коррехидора. Ему есть что вам сказать. Поэтому я и привёл его с собой.

– Я благодарен ему за участие. Но, боюсь, он ничем не может мне помочь.

– Более, наверно, ничем. – Дон Ксавьер подошёл к столу и положил на него два документа. – Вот, сеньор, то, что вы, кажется, утеряли.

Колон лишился дара речи. А затем плечи его распрямились, глаза вспыхнули победным огнём.

– Значит, в Кордове вы можете творить чудеса?

Дон Ксавьер засмеялся.

– Стараемся помаленьку. Мои альгасилы шутить не любят. Вор – ваш знакомый венецианец, некий Рокка. Нам удалось изъять у него письмо и карту, не вызывая жалоб посла Венеции. Как мы это сделали, не спрашивайте. Пусть это останется нашим секретом.