Текст книги "Когда львы станут ручными. Как наладить отношения с окружающими, открыться миру и оказаться на счастливой волне"

10

Через несколько дней Романа очень удивилась, увидев Эмили, которая пришла в Sup’ de Burnes намного раньше положенного срока. Судя по синеве под покрасневшими глазами, женщина переживала непростой период.

– Здравствуйте, Эмили, как дела? Вы хотели со мной поговорить?

– Здравствуйте, Романа. Да, хотела, если вы, конечно, располагаете временем…

– Пройдемте в комнату, здесь нас никто не побеспокоит.

Опустив плечи, будто ее тянет к земле груз тяжелого горя, Эмили проследовала за ней по коридорам.

– Садитесь, – любезно предложила Романа.

Затем она попыталась тактично и очень осторожно разговорить ученицу.

Лицо Эмили приняло совсем другое выражение, когда она сняла маску сильной женщины, губы ее задрожали, из глаз готовы были хлынуть слезы.

– Мне только что позвонил инспектор Дени Бернар. Они нашли Тома, моего сына…

– Какая прекрасная новость! – воскликнула Романа, которая никак не могла взять в толк, почему у Эмили такой похоронный вид.

– Тома приютил у себя его дядя, он два месяца у него жил. Вы понимаете, Романа, целых два месяца!

– Ммм, понимаю. Но если теперь вы знаете, где он, значит, все устроится!

Лицо Эмили внезапно вспыхнуло.

– Ничего не устроится! Вы не понимаете! Он категорически отказывается возвращаться домой, он даже не хочет говорить со мной!

Она замолчала, ее душили рыдания.

– Поплачьте, вам станет легче…

– Даже если я выплачу все слезы, я не верну сына.

– Зато облегчите душу. Это тоже неплохо.

Наконец Эмили, почувствовав расположенность Романы, которая в знак поддержки погладила ее по руке, перестала плакать.

– Я сама во всем виновата. Я мечтала о блестящем будущем для Тома. Я хотела, чтобы он пошел по моему пути и закончил престижный университет, но я не разглядела в нем глубокую натуру…

– А в чем, по-вашему, заключается глубина его натуры?

– В том, что он хочет стать… поваром! Вы отдаете себе отчет в том, какой это позор для семьи?

– Не понимаю, в чем вы видите позор?

– Сразу видно, что вы понятия не имеете, что собой представляет наш клан.

– Если речь идет о психическом здоровье вашего сына, то я уверена, рано или поздно все примут его выбор…

– Не знаю, и очень в этом сомневаюсь.

– Но зато сейчас вы готовы предположить бог знает что, – улыбнулась Романа.

– А как бы вы поступили на моем месте, если бы получили вот это?

Эмили с силой тряхнула исписанным листом бумаги, который достала из сумочки. Она протянула листок Романе, чтобы та прочла. Это было письмо от Тома.

Мама!

Не жди, я не вернусь домой. Я больше не могу выносить, как ты пытаешься направлять мою жизнь, как ты навязываешь мне собственный выбор, который не имеет ко мне никакого отношения. Природа сделала всех нас разными. Почему ты требуешь, чтобы я походил на тебя? Когда ты наконец прекратишь все контролировать и, главное, – контролировать меня? Ведь ты и понятия не имеешь, что я собой представляю и что сделает меня счастливым! Между нами все кончено, мама. Дальше я пойду один, своей дорогой. Я не позволю тебе испортить мне жизнь ради удовлетворения твоего мелкого эго. Ты хочешь меня вылепить по своему образу и подобию, но я не хочу иметь ничего общего со всем этим. Какое дело мне до клана – я хочу стать свободным!

Уверяю тебя, у меня все хорошо, и у меня есть все, что мне нужно. Я никогда не вернусь домой… Надеюсь, ты меня поймешь. Но даже если ты меня не поймешь, это ничего не изменит.

Прощай, Тома.

Романа подняла голову, посмотрела на бледное лицо Эмили и только теперь поняла, как ей тяжело.

– Почему он бросает мне такие жесткие обвинения? Ведь я всегда хотела только добра для него!

– Ну… Именно в этом и кроется проблема в случае бюрнерии «ради твоего блага». Люди, подверженные этой форме, под прикрытием добрых намерений пытаются навязать свое мировоззрение другим. Они используют все свое влияние, чтобы внушать окружению свои собственные взгляды на жизнь как единственно достойные внимания. Противостоять им сложно – как защититься от людей, которые хотят вам только добра? А сами они считают, что действуют в ваших интересах. Они убеждены в своей правоте и готовы на все, чтобы вы подтвердили их ожидания, пусть даже ценой того, чтобы постараться втиснуть квадрат в круг. Получается, что, желая человеку добра, они причиняют ему больше зла…

Эмили, кажется, только сейчас начала понимать, насколько была неправа. Слова сына надрывали ей душу.

– Успокойтесь, Эмили. Ваш сын писал это под влиянием момента и раздражения. Неужели вы не почувствовали его переживаний за грубостью доводов? Иногда, когда уже исчерпаны все средства и не знаешь, как достучаться до человека, приходится быть агрессивным.

– Но что же с нами будет?

– Прежде всего успокойтесь, и пусть все идет своим чередом. Продолжайте работу над собой по нашей программе, это поможет вам лучше понять все «как» и «почему». А потом, поверьте мне, все войдет в свою колею.

Романа чувствовала, что ее слова бьют точно в цель. Эмили взяла себя в руки, и молодая женщина прочла в ее глазах отблески решимости: нет никакого сомнения в том, что эта мать будет биться до последнего, вновь завоевывая доверие своего сына. Мысленно Романа пожелала, чтобы ее путь не был усеян множеством препятствий.

11

Второпях поставив машину на стоянку, Романа бросила беглый взгляд на номер места, зафиксировала его в памяти, потом вытащила из багажника рюкзак, набитый пособиями, и быстро зашагала к выходу из паркинга. Она назначила своей группе свидание в Центре Ла-Виллетт, который любила нежной любовью. Это настоящий Город науки, расположенный на въезде в Париж. Создатели Ла-Виллетт поставили перед собой цель познакомить каждого человека, вне зависимости от его образовательного уровня, с достижениями науки и культуры, и у них все получилось. Молодая женщина заранее выбрала для своей группы программу, и знала, что эта программа действительно хороша, сама она была от нее в восторге.

Слушатели нетерпеливо топтались перед входом – Романа заметила их издалека. Интересно, все ли пришли? – глаза выискивали одного из них. Сердце, кольнув, дало ответ: Максимильен тоже здесь. Она машинально прижала рюкзак к груди, в надежде придать себе смелости.

– Здравствуйте всем, – весело произнесла Романа, пытаясь скрыть за улыбкой легкий мандраж. – У вас все нормально? Готовы к сегодняшнему занятию?

– Куда мы пойдем? – спросил Брюно, в тоне которого звучало недоверие.

– Это сюрприз! Следуйте за мной!

– На край света! – откликнулся Максимильен, шутник с повадками соблазнителя.

Хотела ли она вскружить ему голову? Кому угодно, только не ему! Нет уж, с нее довольно! На прищуренные в приступе бешенства глаза у нее уже выработался иммунитет… Или почти выработался. В определенный период ее жизни, еще до замужества с Питером Гарднером, она как магнит притягивала к себе мужчин, склонных к бюрнерии. Такие то и дело возникали на ее горизонте. Она прекрасно знала все отклонения в поведении, свойственные бюрнерии, ей даже не нужно было долго присматриваться к этим мужчинам – она все замечала с первого взгляда. И именно это неприятно удивляло: решив посвятить свою жизнь искоренению бюрнерии, она неизменно попадала в лапы мужчин, чей психологический профиль не оставлял никаких сомнений: это и есть бюрнерия в чистом виде. Романа не могла понять, почему так получалось, – может быть, ей нравилась жесткость их характера, может быть, перчинки темперамента… Все это продолжалось до того момента, пока она не вышла замуж за Питера Гарднера, вняв наконец голосу разума. Питер Гарднер был лишен малейших признаков бюрнерии. Он был человеком мягким, любезным и терпеливым, но с ним она чуть не умерла от скуки. Постепенно их отношения зачахли, хотя Питер был воплощением идеального мужчины. Так-то оно так, но с ним по ее телу не пробегала дрожь. У сердца, видимо, своя правда. Но после развода Романа иногда спрашивала себя, не упустила ли она свой шанс, отказавшись и дальше строить с ним семью.

Почему она с головой ушла в эти размышления в тот момент, когда вышагивала рядом с Максимильеном? Беглый взгляд, брошенный на него, не оставлял сомнений: подобный магнетизм никого не оставит равнодушным. Однако этот Максимильен Вог, казалось, умышленно все делал для того, чтобы раздражать ее с самого начала! Ей бы нужно подальше держаться от него, но она, наоборот, испытывала к нему сильное притяжение, которое было трудно игнорировать. Романа не могла объяснить этот парадокс. Ей хотелось помериться с ним силами, вывести его на чистую воду, сорвать с него маску… Может быть, чтобы выиграть партию? Но какую партию? Она подумала, что было бы правильным прислушаться с сигналу тревоги, который звучал у нее в голове: внимание, опасность, сохраняй дистанцию… Ведь ей было хорошо известно, какому риску она себя подвергает, проявляя слишком явный интерес к человеку с профилем бюрнерии… Чувствительным душам следует воздержаться. Или защитить себя непробиваемой броней.

Нацепив на себя виртуальные доспехи, с деланым безразличием Романа обратилась к Максимильену, чтобы напомнить ему о задании с фотографией. Ну нет, так просто ему от нее не отвертеться.

– Надеюсь, сегодня вы не забыли принести фотографию?

– Я ее не принес. Мне и в голову не могло прийти, что она понадобится во время посещения музея. Я не прав?

У него всегда на все есть ответ! Романа плохо скрывала раздражение. У этого человека нет никаких оснований, чтобы ставить себя выше остальных. Для нее это дело чести – заставить его выполнить задание. Она согнет его в бараний рог, но от своего не отступится.

– Максимильен, я серьезна, как никогда: отговорки не принимаются, вы должны выполнить эту работу, – выдвинула она ультиматум. – В противном случае…

– Я все понял: в противном случае вы мне укажите на дверь, – произнес он с обезоруживающей улыбкой.

А он из тех, кто может одновременно и вывести из себя и растрогать… Отогнав сентиментальность, Романа подумала, что ей придется надавить на Максимильена, чтобы заставить его работать на общих для всех основаниях. Нет и речи о том, чтобы позволить ему участвовать в программе на свой лад, как ему заблагорассудится. Пора покончить с этими его провокациями! В конце концов, он записался на тренинг, чтобы измениться, а теперь сам себе вставляет палки в колеса. Для нее это личный вызов – переломить его. Она не сдаст своих позиций.

От Романы не ускользнуло, что в ее группе постепенно стали завязывались отношения. Вопреки ожиданиям, несмотря на различие социального положения, сблизились Эмили и Патрик. Эмили – аристократка, Патрик – простой служащий муниципалитета, но общность страданий объединила их. Оба переживали расставание с близкими людьми, которые сбежали, не выдержав той модели поведения, что предлагал каждый из них. Они вполголоса исповедовались друг перед другом, Патрик рассказывал о жене, Эмили – о сыне.

Брюно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с говорливой Натали, которая без умолку рассказывала о мелких драмах офисной жизни, оборачивающихся для нее невыносимыми страданиями. Ее трескотня напоминала ему, что на протяжении долгих лет он возглавлял женский коллектив. Они когда-нибудь перестанут жаловаться? – казалось, говорило его недовольное лицо.

Романа, наблюдая за учениками, отмечала в уме все то, на что нужно будет обратить их внимание, чтобы столь нужные изменения образа жизни и восприятия мира в целом не заставили себя ждать.

Группа подошла к планетарию.

– И что мы здесь будем делать? – пробурчал Брюно, чье настроение оставляло желать лучшего.

– Сейчас вы познакомитесь с тайнами Вселенной, – сказала Романа. – А сразу после этого мы проведем тематическое занятие. Заходите, занимайте места…

Зал был почти полон. Оставался только один свободный ряд, где они все и уселись. Романа прошла за кулисы, чтобы поздороваться с лектором и демонстратором, которых хорошо знала. Когда она вернулась, осталось только одно свободное место: рядом с Максимильеном Вогом, разумеется.

Пытаясь пристроить возле ног огромный рюкзак, она неловко повернулась и смахнула на пол пальто и шарф Максимильена. Ей вдруг стало очень жарко, на мгновение она замешкалась, а потом наклонилась, чтобы помочь поднять упавшие вещи.

– Сожалению, – пробормотала она.

– Ничего страшного.

Их руки на секунду соприкоснулись. Романа вздрогнула. Неужели его пальто до такой степени наэлектризовано?.. Она поглубже забилась в кресло и приказала себе забыть о Максимильене, позаботившись о том, чтобы между ними осталось свободное пространство.

Начался фильм о тайнах Вселенной. Этот фильм она уже не раз видела, но все равно испытывала восторг. Магия выгнутого экрана действовала безотказно. Перед ней мелькали фантастические картины, и ее глаза блестели, как у маленькой девочки. Лектор пояснил, что галактика может насчитывать от 100 до 200 миллиардов звезд и что Вселенная потенциально вмещает в себя до 100 миллиардов галактик… Есть от чего закружиться голове! И почувствовать себя песчинкой. Именно это и хотела внушить своей группе Романа: чтобы они все убедились в действии принципа матрешки, чтобы осознали свое истинное место в мире, испытав потрясение. Произведут ли завораживающие картины, разворачивающиеся на экране, ожидаемый поворот на 180 градусов в их голове?

Все это так, но беглые взгляды, которые на протяжении сеанса бросал в ее сторону Максимильен, безумно раздражали. Поэтому, когда вспыхнул свет, Романа вздохнула с облегчением. Зрители столпились у выхода, потягивая затекшие члены и обмениваясь впечатлениями. Судя по всему, ее группе понравилось погружение в межгалактическое пространство.

Романа показала, где находится аудитория, которую им предоставили для тематического занятия, и предложила устроить небольшую паузу, чтобы выпить кофе, уточнив, что через двадцать минут она будет всех ждать. Никто не заставил повторять дважды.

12

Максимильен отправился вместе со всеми на первый уровень, где находился кафетерий. Он умирал от желания выпить чашку кофе. Фильм, по правде говоря, его не впечатлил; зато близость Романы… развлекла. Он чувствовал ее волнение! Да и ему с трудом удавалось сконцентрироваться на объяснениях лектора. Парад планет оставил его холодным как лед, если сравнить с теми ощущениями, которые он испытывал рядом с Романой, которая вертелась на стуле, то и дело перекладывая ногу на ногу, потому что ей тоже не сиделось спокойно. Вместо того чтобы заинтересоваться тем, какое место он занимает во Вселенной, что открыло бы перед ним тьму невыносимо скучных экзистенциальных вопросов, он счел куда более увлекательным постараться угадать, какое белье носит Романа под своей коротковатой для ее профессионального статуса юбкой. Когда их руки соприкоснулись, он мог бы поклясться, что испытал волнение. Нравится ли он ей или раздражает? Вот это он сказать не мог. Все это придавало тренингу дополнительную притягательную силу, хотя он еще ничего не решил для себя окончательно.

Подойдя к прилавку кафетерия, они все накинулась на бедную буфетчицу, обрушив на нее лавину заказов. Склонность к бюрнерии была очевидной, причем не только у них. Большинство посетителей кафетерия громко разговаривали, жестикулировали, задерживали других, не зная, что выбрать, в нерешительности топтались перед прилавком, обмениваясь мнениями. Максимильен бросил неодобрительный взгляд в сторону Патрика, который заказал три шоколадные булочки, что, естественно, не добавит ему стройности. Брюшко Патрика свидетельствовало об отсутствии воли и самодисциплины, и это внушало Максимильену отвращение. Как можно так распустить себя?

– Вижу, вы не страдаете отсутствием аппетита, – не мог он воздержаться от замечания.

Патрик пожал плечами, как бы говоря: «И этот туда же».

– Я должен хорошо питаться, ведь я не какая-нибудь худосочная моделька с обложки глянцевого журнала. Скажите, а куда вы его дели, вашего пингвина?

– Кого?

– Ну, у вас же есть пингвин – помощник, мастер на все руки, который не отстает от вас ни на шаг? – с саркастической ухмылкой спросил Патрик.

– Хм, забавно.

Сколько патетики в этом парне!

– Скажите, вас не слишком напрягает иметь все время нянек за спиной? – Патрик усмехнулся и дружески, хотя и довольно чувствительно, стукнул его по спине. – Это шууутка! – Затем он ушел, запихнув в рот целиком одну из венских булочек.

«Здравствуй, чернь», – мысленно пробормотал Максимильен.

Подошла его очередь сделать заказ.

– Двойной кофе, пожалуйста.

Молодая женщина производила впечатление еще не совсем освоившейся с новой для нее работой. Стресс последнего, десятого уровня. Сам того не желая, Максимильен заставил ее поволноваться.

– Нет, никакого рафинированного сахара, только стевию, пару таблеток. И, пожалуйста, разбавьте кофе водой, – сказал он тоном человека, не терпящего возражений. – Вы забыли ложечку…

Но он тут был не один такой – другие делали заказы с тем же вызывающим высокомерием. Как Максимильен и предполагал, буфетчица скоро совсем растерялась под мощным напором бюрнерии. Она путалась в заказах, что отнимало массу времени у посетителей кафе.

– Как она медлительна, едва поворачивается, – скривившись, произнес Брюно. Потом с видом понимающего человека добавил: – Вам, как руководителю, это тоже, должно быть, известно. Разве вы не замечали? Как правило, женщины при малейших признаках аврала сразу теряются и куда-то исчезают, никого не найдешь. Ведь так? А потом они заявляют, что у них нервный срыв, рыдают по поводу и без повода, предъявляют листки о временной нетрудоспособности… А кто за все это расплачивается? Разумеется, начальство… Уверен, вам все это знакомо.

Максимильен пребывал в растерянности. Какое однобокое представление о женщинах… И что тут скажешь?

– Скорее нет. У меня не все так однозначно… Но, я думаю, такое случается. А вот и кофе!

Лучше прекратить этот разговор, который может вывести на скользкую дорожку. Имеет ли смысл переубеждать человека, хм… подобного ему. Пусть сам со всем этим разбирается.

– Хватит рассиживаться, а то мы опоздаем…

Максимильен вздрогнул. С ним еще никто не разговаривал в подобном тоне. Эта Эмили, владелица поместья, вероятно, самопровозгласила себя хранительницей времени и как предводительница скаутов лично решила привести всю группу на занятия. Хорошо еще, что не строем…

Тем не менее все пятеро встали и пошли в отведенную для них комнату.

Романа оставила дверь открытой. Она воспользовалась отсутствием слушателей, чтобы спокойно разложить на столе пособия. Натали принесла ей из кафетерия чай с венской булочкой, что вызвало у Романы улыбку.

Максимильен уже собирался сесть, когда Патрик бесцеремонно выхватил из-под него стул, дежурно пробормотав: «Вы позволите?» Было ясно, почему окружение с трудом выносит этого Пузана.

Чтобы не испытывать на себе влияние негативных волн Патрика, Максимильен вздохнул, устроился в дальнем углу комнаты и принялся рассматривать пособия, разложенные на столе: деревянные бруски, шарики из полистирола разного размера, тюбики с клеем, фломастеры. Все это напоминало начальную школу. Хоть они все уже давно вышли из нежного возраста, им, видимо, предложат заняться ручным трудом, как в детстве. Только этого не хватало!

Чувствуя на себе вопросительные взгляды, Романа взяла слово.

– Сегодня я привела вас сюда, чтобы символическим образом дать понять, какое место вы занимаете во Вселенной. Погружение личности каждого из вас в бездонную пропасть Вселенной мне показалось интересным. Объясняю: когда в человеке развиваются некоторые отклонения, свойственные бюрнерии, возникает тенденция к эгоцентризму, к восприятию себя как центра всего сущего. Фильм, который вы только что видели, дает нам возможность осознать, до какой степени мы малы. Мы – песчинки, растворенные в чем-то несоизмеримо большем. Если красиво выразиться, мы лишь звездная пыль. То, что вы видели, помогает ощутить свою приниженность, не правда ли?

Слушатели впитывали ее слова в полной тишине. А не заставит ли она их всех преклонить колени, чтобы полнее ощутить, что такое приниженность? Она ведь на это способна, подумал Максимильен с некоторым сарказмом.

В дверь постучали.

– Войдите.

– Мадам Гарднер? Я принес глобус, как вы просили.

– Очень хорошо, спасибо.

Тонкой изящной рукой Романа дотронулась до глобуса, покрутила его и хорошо поставленным голосом продолжила:

– Мир… Ваш мир. И в то же время мир вашего соседа… Каждый воспринимает мир с позиций личного опыта, знаний и интересов. И всем нам свойственно думать, что наша позиция, наши взгляды предоставляют нам лучшие возможности для решения коммуникационных проблем и достижения согласия с другими. Чтобы расширить свое видение мира, нужно изменить точку зрения, вывести себя из центра, изменить место и перспективу… Но еще до этого важно понять, что собой представляет ваш собственный мир. Именно это упражнение, которое я назвала «Мой мир в окружающем мире», я и хочу вам предложить.

Романа подошла к столу, на котором были разложены предметы, и начала объяснять, как их использовать.

– С помощью шаров из полистирола вы должны сделать макет, который будет символическим отражением вашей личной вселенной. Например, самый большой шар в центре будет представлять вас, потому что в данный момент, в вашей теперешней системе, вы находитесь в центре. Потом, как в Солнечной системе, расположите людей, как если бы они были планетами: кто-то ближе, кто-то дальше от вас, в зависимости от значимости этих людей в вашей жизни. Фломастером напишите имя каждого человека на полистироловых шариках. Потом соедините все эти планеты деревянными палочками. На выполнение задания даю вам час. Желаю творческих успехов!

Все устремились к столу за предметами, чтобы создать предложенную модель; на лицах, однако, было написано недоумение. Максимильен не отличался от других. Сгрудившись вокруг стола, слушатели присматривались к шарам, вертели их в руках, пока еще не понимая, как они будут их использовать. Вдруг в углу послышалось хихиканье: Патрик не мог воздержаться от того, чтобы при помощи двух шаров и палочки не составить двусмысленную фигуру. Объем его живота, вне всякого сомнения, намного превосходил объем его мозга…

– Пожалуйста, немного внимания! Задание не настолько простое, насколько это вам могло показаться, и требует подготовки. Предлагаю сначала сделать несколько набросков на бумаге, а потом уже творить.

Романа раздала бумагу и карандаши. Группа погрузилась в выполнение задания, и в комнате установилась тишина. Максимильен перебирал полистироловые шарики, предпочитая заняться чем угодно другим, вместо того чтобы задуматься над формированием собственной вселенной. Он поднял глаза и посмотрел на Роману, которая тихонько, стараясь не привлекать внимания, пила чай с булочкой. Почувствовав, что он смотрит на нее, она смахнула крошку с губы, недовольно сдвинула брови и положила булочку в пакет. Потом встала и начала обходить учеников. Она объяснила, что задание, которое они выполняют, поможет выявить противоречия во взаимоотношениях и что эти противоречия вызывают достаточно сильные эмоциональные реакции.

Постепенно все слушатели увлеклись, но Максимильен не испытывал никаких особых ощущений. Его удивляло, что других захлестывают эмоции. Как можно так беззастенчиво обнажать себя перед посторонними? Взять, например, Эмили. Она расположила шар с именем «Тома» настолько близко от своего, что создавалось впечатление, будто шары склеены. Ни сантиметра расстояния между ними, ни грамма воздуха! Может быть, она наконец поймет, что как цербер контролировала каждый шаг своего сына, потому-то он и сбежал.

Эмили подняла влажные глаза на Роману, ища у нее поддержки. А все-таки эта дама вызывает жалость, решил Максимильен с кислым выражением лица.

– Очень хорошо, Эмили, – поддержала Романа женщину. – Не стесняйтесь эмоций, которые вы при этом ощущаете. Браво! Продолжайте.

Сколько слащавости, подумал Максимильен. Можно подумать, мы находимся в стране плюшевых мишек!

Затем Романа подошла к Патрику. Его модель была очень похожа на модель Эмили, с той лишь разницей, что в центр своей вселенной он поместил жену. Два его ребенка вращались на дальних орбитах, и шарики для них он выбрал гораздо меньшего размера. Судя по выражению лица, сознание того, какую громадную роль играла в его жизни жена, потрясло Патрика. Значит, у него все-таки есть сердце? Максимильену не представляло труда догадаться, какой вопрос буравил мозг этого Пузана: как он мог настолько плохо относиться к женщине, которую любил больше жизни? Сейчас ему, наверное, не до смеха…

Потом Романа посмотрела композицию Брюно – Мистера Робота. Она напоминала автаркическую вселенную: самый большой шар в центре (это, конечно же, сам Брюно) и двенадцать маленьких анонимных шариков, символизирующих его подчиненных, которых он даже не счел нужным назвать по именам; все они отстояли от него на максимально далеком расстоянии.

– Как дела, Брюно? Неужели вам не хочется назвать их по именам?

Мистер Робот пожал плечами.

– Не имеет смысла. Мы просто работаем вместе, они мало что значат в моей жизни.

– Но у вас же есть семья? Родители?

– Они умерли.

По комнате пробежал холодок. Максимильен прислушался – их беседа показалась ему интересной.

– А друзья?

– У меня нет на них времени.

– Неужели у вас никого нет? То есть совсем никого? – настаивала Романа.

По истечении нескольких долгих минут в композиции Брюно появился новый шар.

– Астрея, – объяснил он. – Моя тетушка, которую я не видел целую вечность.

Астрея пекла ему вкусные бисквиты, когда он приходил к ней ребенком, в то время как его мать где-то пропадала, считая, что сыну не подобает быть с ней в значимые для нее моменты.

– Сам не знаю, почему я про нее забыл, разорвав всякие отношения… – откровенно признался Брюно вполголоса. – Она всегда была так добра ко мне.

Сейчас расплачемся! – с издевкой подумал Максимильен и тут же отметил, что его растрогала эта история. Вот как?

– Эта ваша тетушка Астрея – ваш вариант мадленок Пруста[7]7
  Французское бисквитное печенье в форме морских гребешков, пользующееся неизменных успехом во Франции и в Европе в целом. Своей всемирной известностью мадленки обязаны роману Марселя Пруста «По направлению к Свану». В одной из самых знаменитых сцен мировой литературы главный герой окунает печенье в чай и переносится в детство, с которым у него ассоциируется вкус этого печенья. Во французском языке выражение «мадленки Пруста» превратилось в устойчивую метафору, обозначающую вкус детства.


[Закрыть]. Она вызывает в вашей памяти запах детства, беззаботности. Воспоминания с привкусом счастья внутри. Это же здорово, Брюно! Копите это в себе! – поддержала его Романа.

Выражение лица Брюно изменилось. Лицо разгладилось, стало добрее… Несмотря на свой скептицизм, Максимильен вынужден был признать, что Романа знала, с какой стороны подступиться к человеку. Ну и какие же приемы она будет использовать со следующей ученицей?

Композиция Натали напоминала композицию Брюно: большой шар в центре и несколько маленьких анонимных шаров на периферии. Горло Натали перехватило от волнения, когда она стала объяснять. С точки зрения Максимильена, Натали исповедовалась с откровенностью, доходящей до бесстыдства. Она сразу признала, что оставляла другим слишком мало места в своей вселенной. Не замужем, без детей. С родственниками также не поддерживает отношения. А что касается коллег, то они ее вообще никогда не волновали. Друзей Натали растеряла, потому что они упрекали ее в желании все сводить к себе, в излишнем «ячестве». Ее стремление целиком захватывать внимание окружающих казалось им удушающим, лишало жизненного пространства, поэтому они и отошли. Что же касается личной жизни, то это была полная катастрофа! Разумеется, обладая приятной внешностью, Натали многим нравилась. Но все заканчивалось тем, что своим сильным характером, властностью она внушала страх мужчинам. Ты все всегда сводишь к себе, не раз говорили они ей. И вот так, цепляя одно за другое, в ее жизни образовалась пустота. Знакомая схема, подумал Максимильен, не имея никакого желания быть в данный момент зеркалом. Судя по всему, Натали в полной мере ощутила эффект, который произвело на нее это задание. У нее было такое лицо, будто полистироловый шарик запихнули ей в глотку… В знак поддержки Романа положила молодой женщине руку на плечо и очень ласково, по-доброму заговорила с ней.

А какие приемы она применит ко мне? – задал себе вопрос Максимильен. Подошла его очередь, но он, если честно, приложил небольшие усилия к выполнению задания.

Романа с недоумением рассматривала его композицию.

– Но что это? Что это значит Максимильен? Похоже на… шашлык!

Он и правда, недолго думая, нанизал все шарики на деревянную палочку.

– У меня не было никаких идей, – сказал он.

Максимильен был уверен, что Романа собрала в кулак всю свою волю, чтобы не взорваться на глазах у всех. В состоянии едва сдерживаемого гнева она ему безумно нравилась. Но как бы то ни было, он вздрогнул, услышав в ее голосе холодное раздражение:

– Меня удивляет, что именно вы не справились с заданием.

– Не понимаю, я должен воспринять ваше замечание как комплимент? – c чарующей улыбкой произнес он.

Ему нравилось играть с ней. Романа уперла руки в бока, видимо, готовясь дать ему достойный отпор, но спохватилась и снова овладела собой. Ее бедра женственно покачивались, глаза прищурились в хитрой усмешке.

Черт возьми, сказал себе Максимильен, ведь не будет же она драться со мной?

– Жаль! Я была уверена, что вы сможете меня удивить…

Потом она наклонилась к нему и произнесла вполголоса:

– Знаете, те, кто не принимает правил игры, очень часто заканчивают тем, что проигрывают. Это забавно, но я не вижу вас в числе проигравших!

Максимильен и представить не мог, что она осмелится разговаривать с ним в подобном тоне. И чего она добивается? Признаться, ее смелость не оставила его равнодушным, хотя он и не любил чувствовать себя задетым за живое.

– У вас еще есть время выполнить упражнение, – сказала она небрежно, отходя.

Максимильен проводил ее глазами, злясь на себя. Эта штучка действовала на него раздражающе.

Его одногруппники вытащили смартфоны и принялись фотографировать свои работы.

– Я вас всех поздравляю, – сказала Романа. – Я знаю, насколько непросто осознать, на что похожа ваша личная вселенная, и определить место, которое в ней занимаете вы и которое отводите другим. Но игра стоит свеч! Это упражнение является первой ступенью процесса осознания. А сейчас мы с вами пойдем еще дальше и примем участие в эксперименте, который я называю «Поменяемся местами».

Боже, что она еще придумала? – забеспокоился Максимильен.

– Чем мы поменяемся? – воскликнул Патрик, который не выносил неизвестности.

– Местами. Идея очень простая: речь идет о том, чтобы провести один день в роли любого другого человека из вашего окружения. Цель эксперимента: лучше понять точку зрения другого, всего того, что он переживает, ощущая на себе воздействие вашей бюрнерии. Очень полезный эксперимент, открывающий путь к самопознанию и личностному росту…

В комнате повисла тишина, все почувствовали себя в затруднительном положении. Максимильен сделал вид, будто ничего не слышал, составляя композицию из шариков.