Текст книги "Наука и религия"

Тема 4. Научные предпосылки абсолютной истины

Тонкими и незримыми нитями религиозные и мифологические учения пронизывают всю мировую философию и культуру.

В древнегреческой философии термин «Логос» обозначал одновременно слово (или предложение, высказывание, речь) и смысл (или понятие, суждение, основа). Термин «Логос» в философский обиход ввел Гераклит (конец VI – начало V в. до н. э.). В его понимании Логос – это всеобщий закон, основа мира, гармоническое целое. Он часто отождествлял Логос с первичным огнем, из которого развились все элементы мира – вода, земля, воздух; изменяясь по вечным законам Логоса, эти элементы затем опять возвращались к огню.

Близкую учению Гераклита аналогию представляет теория древнекитайского философа Лао-цзы о дао (буквальное значение термина – путь) как первопричине Вселенной, ее таинственной закономерности. Дао присутствует во всем, определяя целостность жизни, и ничем единичным не исчерпывается. Лао-цзы метафорически уподобляет дао воде, выделяя такие качества, как податливость и неодолимость. Дао не познается разумом и не выражается словами.

Согласно учению стоиков, Логос представляет собой мировой разум, тонкоматериальную (эфирно-огненную) душу космоса, которым подчиняются природа и человек. Иногда стоики трактуют Логос как слово Бога-личности.

Иудейско-эллинистический философ Филон Александрийский (ок. 25 г. до н. э. – до 50 г. н. э.) трактовал Логос как вечную божественную силу (разум), как аналог бытия, являющийся как бы «сыном божьим» – мыслью и словом божьим, с помощью которых Бог сотворил мир вещей.

Один из величайших древнегреческих философов Платон (427–347 гг. до н. э.) учил, что все, начиная от космоса и кончая человеком, создано Демиургом, Творцом. Философия Платона базируется на учении о двух самостоятельных началах, о двойственности. Согласно Платону, существует дуализм идеи и материи, тела и души. Чувственные вещи относятся к не подлинному бытию или небытию, в то время как подлинным бытием является мир идей.

Идею вещи Платон понимал прежде всего как принцип вещи, как метод ее конструирования и познавания, как смысловую модель ее бесконечных чувственных проявлений, как смысловую ее предпосылку, наконец, как такое общее, которое представляет собой закон для всего соответствующего единичного. Общее оформляет и осмысляет всякую единичность, является моделью структуры единичного (31, 47).

У Платона наивысшую действительность образуют не идеи, но Единое, которое есть не что иное, как тождество всего идеального и материального, как тот первопринцип, из которого только путем его разделения возникает идеальное и материальное. Из Единого выходит Душа Космоса, которая проникает во все тела и дает способность двигаться и жить всему живому и неживому (31, 49).

Большинство древнейших греческих философских систем не отделяют душу от материи, так как жизнь материи обусловливается наличием в ней души. Согласно Платону, душа занимает промежуточное положение между царством идей и материальным миром. Поскольку она частично принадлежит миру идей, то Платон считал ее бессмертной и существующей до рождения человека.

Разработанная Платоном философская система с его учением об идеях получила наиболее яркое развитие в трудах Ф. В. Шеллинга (1775-1854) и Г. Гегеля (1770-1831).

Шеллинг рассматривал природу как живой организм, восходящий к бессознательно-духовному творческому началу. Творец, Абсолют (абсолют – букв, безусловный; понятие для обозначения вечной, бесконечной, неизменной первоосновы всего существующего), по Шеллингу, представляет собой недифференцированное тождество природы и духа, субъекта и объекта. Самопознание Абсолюта осуществляется через его самораздвоение и саморазвитие. Шеллинг считает, что происхождение мира из Абсолюта не может объясняться рационально. Это иррациональный факт, который коренится не в разуме, а в воле с ее свободой. Шеллинг отличает в Абсолюте самого Бога и его неопределяемую основу, которую он считает неосознанной волей, неразумной и темной. При раздвоении Абсолюта осуществляется отделение темной стихии от универсального божественного начала – иррациональное грехопадение, которое невозможно понять из законов разума и природы. Согласно Шеллингу, неосознанная воля Абсолюта действует до всякого самосознания, и на метафизическом уровне человек оказывается виноватым уже в момент своего рождения. Цель развития человека и истории – избавление от этого первородного греха и воссоединение с Абсолютом. Тем самым происходит и воссоединение самого Абсолюта.

Свое законченное развитие учение о духе получило в философии Гегеля. По Гегелю, развитие есть деятельность мирового духа (Абсолюта) в области чистой мысли в восходящем ряду все более конкретных категорий: бытие, ничто, становление; качество, количество, мера; сущность, явление, действительность; понятие, объект, идея, завершающаяся абсолютной идеей. Затем следует переход духа в состояние инобытия – в природу и его возвращение к себе в трех формах. В формах психической деятельности человека (субъективный дух), в формах сверхиндивидуальных (объективный дух) в виде общественной деятельности человека, ячеек общества – право, мораль, семья, гражданское общество, государство и, наконец, в формах самосознания духа (абсолютный дух) в виде искусства, религии и философии.

Фактически дух рассматривается Гегелем в виде некой нематериальной энергии, разлитой в мировом пространстве. Это соответствует некоторым современным космологическим теориям, утверждающим, что Вселенная образовалась из физического вакуума, среднее число материальных частиц которого – квантов поля – равно нулю. Однако если существует энергия, то должен быть и ее источник, которые не тождественны друг другу. Поэтому не следует ставить также знака равенства между духом и Творцом; дух является проявлением энергий Абсолюта.

Английский философ и богослов Дж. Беркли (1685–1753) отклонял бытие материи и признавал только духовное бытие, которое он делил на «идеи» и «души». Души могут выступать в качестве причины деятельности, они активны, а идеи – пассивны, представляют собой воспринимаемые субъективные качества вещей и явлений. Даже когда исчезают все субъекты и объекты, вещи продолжают существовать как сумма идей в разуме Бога – субъекта, который существует вечно и определяет содержание сознания отдельных субъектов.

К великому древнегреческому ученому-энциклопедисту Аристотелю (384–322 гг. до н. э.) восходит учение о чистой форме как одной из реальностей бытия. По Аристотелю, всякое изменение и развитие есть осуществление формы, потенциально заложенной в материи. В результате деятельности формы, которая воздействует на материю, образуются различные ее виды. Материя сама по себе пассивна и составляет лишь материал для формы. Форма онтологически и ценностно приоритетна по отношению к материи.

Аристотель рассматривает человека наивысшим существом материального мира. Как и в любом другом явлении этого мира, в человеке следует видеть соединение материи и формы. Материя человека – его тело, форма – его душа. Одушевление у Аристотеля является общим космологическим принципом (1, 25). Для Аристотеля Бог есть мысль, созерцающий чистый ум, мыслящий собственную деятельность мышления, единая бестелесная форма формы. Он является целью мира и всего мирового процесса (1, 26).

Учение Аристотеля в Средние века нашло свое развитие в работах великого итальянского ученого-философа, поэта Джордано Бруно (1548–1600). В своем основном философском труде «О причине, начале и едином» он указывает, что настоящая внутренняя сущность вещей есть духовная сила, хотя и родственная той, которую мы называем разумом, но высшая в сравнении с нею – мировая душа. Душа мира – это формальное образующее начало Вселенной и всего, что в ней содержится. Ею создаются преходящие образы вещей, которые как бы выплывают на поверхность материи и опять погружаются в ее недра. Духовная сила присуща всем вещам, изменениям подвергается не внутренняя сущность материи, а только ее форма. Материя и форма – два неотъемлемых косных элемента действительности, одна как действующая сила, другая как субстрат, на который действует первая. Обе они образуют единое.

Учение об образах вещей, или чистых сущностях, существующих в качестве элемента реального мира, но уже как структура чистого сознания индивида, позднее развил немецкий философ, логик Э. Гуссерль (1859–1938). Предметное бытие рассматривается Э. Гуссерлем не как что-то извне данное человеку, а как то, что уже включено в структуру чистого сознания в качестве некоторых извечных стремлений к предмету. Предметное бытие внутренне присуще сознанию, сознание и предметное бытие коррелируют одно с другим, при этом последнее получает свой объективный смысл благодаря отнесенности к сознанию. По Гуссерлю, предмет феноменологии (с греческого – учение о феноменах, явлениях) – царство чистых истин, априорных смыслов, чистые принципы сознания и знаний независимо от сфер их применения. Структура феноменов чистого сознания многослойна, в ней выделяются языковые оболочки, различные психические переживания, образ предмета, смысл. Идеальные сущности у Гуссерля существуют в сознании индивида в отличие, например, от платоновских идей, которые существуют по ту сторону психических переживаний и языковых высказываний, независимо от сознания индивида.

В ряду работ русских философов, посвященных космической сущности слова, его бытийной ипостаси, особое место занимают «Философия слов» С. Булгакова, «Философия имени» и «Вещь и имя» А. Ф. Лосева. Работы обоих авторов навеяны имяславскими спорами о сущности имени Божьего. В православной традиции с начала XX столетия (истоки лежат еще в XII в.) существовало религиозно-философское течение – имяславие, которое учило, что имя Бога нужно относить как к сущности Бога, так и к его энергиям. И хотя Синод в 1913 г. запретил имяславие, теологическая сторона вопроса считается в православии до этого времени до конца не выясненной (16, 909-910).

В «Философии слов» Булгаков отмечает, что слова – это звуки, имеющие смысл, или идею. Словесная идея может воплощаться в звуках, жестах, письменных знаках. Однако свое воплощение словесная идея находит преимущественно в звуках человеческого голоса. Связь между идеей и ее воплощением не является внешней ассоциацией. По мнению Булгакова, при появлении слова в космической реальности имеет место двойной процесс, который проходит в двух противоположных направлениях: идея освобождается от сложной целостности существования и одновременно творит для себя в микрокосмосе человеческой индивидуальности новое тело – слово. Сам космос говорит через микрокосм человека в словах – живых символах, иероглифах вещей. Множественность языков не исключает единства «внутреннего слова» (25, 288–289). В «Свете Невечернем» С. Булгаков утверждает, что имя Божие есть как бы пересечение двух миров – духовного мира космоса и человеческого сознания, а поэтому имяславие является в некотором роде обязательным условием молитвы; именование Бога есть призывание его духовных энергий (25, 289).

Онтологический статус имени, слова занимает центральное место в философии языка А. Ф. Лосева. Имяславие он рассматривает как наиболее адекватное выражение соотношения сущности бытия и имени. Его предтечами Лосев считал деятелей исихазма (исихазм – букв, покой, безмолвие, отрешенность; мистическое течение в Византии, возникло в IV–VII вв.; учение о пути человека к Богу через очищение сердца слезами и сосредоточение сознания) – Григория Синаита (конец XIII – начало XIV в.), византийского подвижника и писателя, и Григория Паламу (1296–1359), Фессалоникийского архиепископа. Религиозно-философской основой имяславия Лосев считал православную доктрину энергетизма, сформулированную в учении паламитов, т. е. последователей Г. Паламы.

Лосев излагает сущность этого учения: «Паламиты учили, что Свет Фаворский (свет, воссиявший на горе Фавор во время преображения Господня. – АΓ.), виденный учениками Христа и подвижниками, не есть ни сама сущность Божия (ибо энергия сообщима человеку, существо же Божие – несообщимо), ни тварное вещество… (ибо иначе тварь обожалась бы через себя саму), но – присносущая энергия сущности Божией, отличная от самой сущности, но неотделимая от нее. Энергия… переходя к твари и освящая ее… сама отнюдь не становится тварью, но продолжает быть неотделимой от Бога, т. е. самим Богом. Имя «Бог», говорили они, должно быть прилагаемо не только к сущности Божией, но и к ее энергиям. Всякая энергия и все энергии вместе суть сам Бог, хотя Бог и не есть Его энергия, ни какая-нибудь одна, ни все вместе взятые». Сам Лосев так формулирует религиозно-философские тезисы имяславия: «Энергия сущности Божией неотделима от самого Бога и есть сам Бог… Имя Божие есть сам Бог, но Бог сам – не имя» (16, 910).

По Лосеву, именование – фундаментальный онтологический процесс, внутренний стержень бытия, который предполагает самоименование Первосущности, Абсолютной Личности, ее проявление в инобытии через имя (16, 913–914). Лосев фактически подходит к пониманию того, что первичное имя, имя Абсолютной Личности – это разгадка всех тайн бытия.

Таким образом, если суммировать поиски человеческой мысли в области строения реального мира, то его структура окажется гораздо сложнее, чем пытались представить ее вульгарные материалисты. Выделяются, по крайней мере, следующие составные части объективного мира: материальный мир, существующий в различных материальных формах; мир идей – в виде энергоинформационных копий предметов и явлений; мир чистых сущностей, или образов в виде некой психической субстанции; и, наконец, духовный мир со своей, неизвестной пока человеку, субстанцией, энергиями и законами. Все они относительно самостоятельны и вместе с тем составляют единое целое.

По мнению ряда ученых, психосфера так же реальна, как и биосфера. В. А. Звегинцев, например, отмечает: «Сейчас мы на пороге нового… события. Выясняется, что ныне есть основание говорить о таком ментальном образовании, которое в какой-то мере сродни понятию биосферы и которому можно дать на первых порах условное наименование психосферы… Если биосфера образует среду, которая обеспечивает физиологическое существование, то психосфера является столь же обязательной для человека средой, в которой протекает его психологическая, интеллектуальная, духовная жизнь. Вне психосферы нельзя представить себе человека в той же мере, как вне биосферы: обе эти сферы в своей совокупности, в сущности, и составляют то, что заслуживает наименования обязательной окружающей среды» (19, 67).

Для многих в современной науке столь же реальной представляется и сфера духовного мира, мира сознания. В. В. Налимов, например, рассматривая соотношение непрерывности и дискретности в языке и мышлении, приходит к выводу о возможности существования полей сознания вне человека (29, 250-254).

Что же, однако, объединяет все эти миры и лежит в основе мироздания? В свое время Дж. Бруно подчеркивал, что как бы ни было велико число индивидов и вещей, все-таки в результате они образуют единство, и познание этого единства составляет цель и задачи всей философии и всего естествознания (4, 177).

Итак, «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Как вытекает из данной формулы, слово положило начало мирозданию и должно лежать в его основе. Однако означает ли эта библейская формула и то, что Слово предшествовало самому Богу? Чтобы разобраться во всех хитросплетениях мироздания, обратимся самым кратким образом к истокам Теории Великого Объединения.

Уже у древних мыслителей было твердое убеждение, что мир создан Творцом по законам гармонии, красоты, но они, являясь созданием мудрейшего ученого и умелого архитектора, сокрыты завесой тайны, которую необходимо раскрыть. Авторы древнеиндийских священных текстов, например, выделяют общий принцип устройства Вселенной, который мог бы объяснить отдельные происходящие в ней явления. Первооснову мира и действующих в нем законов, принцип упорядоченности Вселенной они именуют термином «рита» (Путь Солнца), которая изображалась в виде колесницы, управляемой богами. Рита – символ всеобщей упорядоченности и гармонии мира (3, 38-40).

Греками гармония понималась как основная черта бытия. В основе самой гармонии, по убеждению древнегреческих философов, должен лежать некий основополагающий принцип или первосубстанция, которые объединяют многое в единое. Таким образом, в начале своего возникновения Теория Великого Объединения существовала как философская дилемма соотношения единого и многого, как поиски первоосновы, которая объединяет все разнообразие вещей и явлений.

Греческие философы пифагорейской школы выдвинули идею, в соответствии с которой в основе гармонии мироздания лежит число, цифровые взаимоотношения. Число, по их учению, является не просто выражением, но существом и ядром реальности вещи. При этом нечетные числа рассматриваются пифагорейцами как выражение лучшего, четные – как выражение худшего.

Пифагорейцы также открыли, что математическое соотношение – зависимость высоты тона от длины струны – лежит в основе музыкальной гармонии. Гармония мироздания стала усматриваться ими не просто в числе, но в музыке и цифровых взаимоотношениях. Числовые соотношения между движущимися в космосе небесными светилами, удаленными друг от друга на дистанции с интервалами семи– или восьмитоновой гаммы, и связующей их тонической системой создают гармонию сфер. Пифагорейцы оформляли все стихии в арифметически-геометрические структуры, которые соединяли с акустикой и астрономией (гармония сфер), музыкой.

Таким образом, согласно античным, а затем и средневековым представлениям, числовая и музыкальная гармонии лежат в основе мироздания, пронизывают мировое пространство, макрокосм, а также человеческую душу, микрокосм.

Восприняв и развив учение пифагорейцев о мировой гармонии, Платон ищет также геометрический образ гармонии и красоты мироздания. Наивысшую красоту и наивысшее совершенство в построении мироздания он находит в пяти правильных многогранниках. В соответствии с их формой он так распределяет их между основными составляющими окружающего мира: куб – земля, как наиболее устойчивый элемент; тетраэдр (правильная пирамида) – огонь, частицы которого острые, внедряющиеся во все; октаэдр (восьмигранник) – воздух, легкий, подвижный элемент; икосаэдр (двадцатигранник) – вода. Всему же миру Творец придал форму правильного додекаэдра (двенадцатигранника). Эти идеи Платона затем пытался использовать в своей модели мира астроном Кеплер.

Как уже отмечалось, Платон создал теорию общего как закона для единичного, а также глубоко разработал учение об одном сущем как целом, частями которого являются одно и сущее. Платон был убежден, что существует Абсолютная Истина.

В древнегреческой философии существовало и другое направление, последователи которого искали «материальную причину» всех вещей. Представители ионийской натурфилософии неизменную первооснову всего сущего усматривали в воде (Фалес), огне (Гераклит) или в воздухе (Анаксимен). Основатели атомистического учения Левкипп и Демокрит истинную сущность мира видели в атомах и пустоте.

Платоновские тела

Куб (с греческого kybos – игральная кость) – один из пяти типов правильных многогранников. Имеет 6 квадратных граней, 12 ребер, 8 вершин, в каждой из которых сходятся 3 взаимоперпендикулярных ребра.

Тетраэдр (с греческого tetra, в сложных словах – четыре и hédra – основа, грань) имеет 4 треугольные грани, 6 ребер и 4 вершины. В каждой вершине сходятся 3 ребра.

Октаэдр (с греческого okto – восемь и hédra – грань) имеет 8 треугольных граней, 12 ребер, 6 вершин, в каждой из которых сходятся 4 ребра.

Додекаэдр (с греческого dödeka – двенадцать и hédra – грань) имеет 12 пятиугольных граней, 30 ребер, 20 вершин. В каждой вершине сходятся 3 ребра.

Икосаэдр (с греческого éikosi – двадцать и hédra – грань) имеет 20 треугольных граней, 30 ребер, 12 вершин, в каждой их которых сходятся 5 ребер.

Рита, число, музыкальный ряд, геометрическая фигура – во всех случаях мы имеем дело с попытками свести мировую гармонию и основу мироздания к одному-единственному, причем к абстрактному, логическому началу, идеальному принципу формы, не имеющему, как кажется на первый взгляд, объективного существования в природе. Однако эти формы нужно считать не только частью наших представлений о реальности, но и частью самой реальности, поскольку они действуют и в материальных вещах, копируются телесным миром и мышлением. Характерно, что многие современные математики убеждены в том, что они в своей творческой деятельности не изобретают, а открывают реально и независимо от них существующие абстрактные структуры (29, 251).

Удивительно, но ни античные философы, ни мыслители более ранней эпохи, ни ученые позднейших времен, занятые поиском основ и гармонии мироздания, даже не пытались искать их в слове, хотя для античности и предшествующей ей эпохи научной мысли отождествление Творца со Словом было актуальным. Это была еще живая мысль, не перешедшая в разряд мифов. Однако, вероятно, многообразие языков, кажущаяся хаотичность, бессистемность многих элементов языка, слабая изученность языка как системы не стимулировали работу мысли в этом направлении.

В век развития физики гармонию мироздания стали усматривать в симметрии. Симметрия всех процессов в природе следовала из основных принципов квантовой теории поля. Все явления микромира представлялись в виде симметричной картины. Не удивительно, что и ученые, которым не чужд поиск прекрасного, стремились к симметрии, видя в ней эстетический идеал и гармонию природы.

Известна симметрия уравнений электромагнитного поля Максвелла. Установление симметрии в математическом описании электромагнитного поля, по мнению некоторых ученых, он считал обязательным. В своем «Обращении к секции математики и физики Британской ассоциации» в 1870 г. он замечает, что «математик любит прежде всего симметрию». Однако любопытно и другое: в зрелом возрасте Максвелл, когда бы ни упоминал о симметрии, делал это несколько иронически и обязательно подчеркивал, что восхищение ею – удел чистого математика, к каковым он себя не относил. Симметрия прекрасна, но еще прекраснее природа, лишенная какой бы то ни было симметрии, считает Максвелл: «Реки и холмы не обладают… симметрией; удовольствие, которое доставляет нам их форма, связано с предчувствием, что она соответствует формам текущей и нагроможденной материи; когда такие объекты изображаются искусством, они обретают дополнительную красоту как язык природы, понятый человеком…» (28,121 – 123).

Гармония Н. Бора – симметрия дополнительности. Дополнительность рассматривается как воплощение симметрии. Принцип дополнительности требует некой оси, по бокам которой могут располагаться отрицающие, но дающие наиболее полное представление об истине версии: по одну сторону – «свет это волны», по другую – «свет это поток частиц» (28, 163–164).

Великий немецкий физик В. Гейзенберг считал, что для правильного понимания мироздания нужно отказаться от понятия «фундаментальная частица», и заменить его понятием фундаментальной симметрии, и что нужно отыскивать не фундаментальные частицы, а фундаментальные симметрии, от которых зависит спектр частиц и их взаимодействие. Он полагает, что физика частиц информирует нас, строго говоря, о фундаментальных структурах природы, а не о фундаментальных частицах (11, 149). Фактически современная атомная физика, по мысли В. Гейзенберга, столкнула естествознание с материалистического пути, на котором оно стояло в XIX в.

Чтобы понять реальность библейской формулы, необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с современными физическими теориями мироздания.