Текст книги "Затмение"

13

Кристина быстрыми шагами шла по коридору больницы в Акюрейри. Желтый линолеум давно выцвел, белая плитка на стенах была не такая блестящая, как в прежние дни. Холодная и неуютная обстановка.

День начался с хлопот и суеты. Это ее очень устраивало; когда было чересчур спокойно, она начинала лезть на стенку от скуки. Кроме того, у нее появлялось слишком много времени, чтобы подумать о будущем. Действительно ли медицина дело ее жизни? Ей предстояло принять решение о специализации за границей. А хотелось думать о чем-то другом. Могла ли она прямо сейчас выбрать, чем именно будет заниматься в дальнейшем? Длительное обучение в Университете Исландии осталось позади, но впереди маячила долгая учеба за границей. Иногда она сожалела, что пошла в медицину. Даже представить не могла, чтобы учеба занимала такую значительную часть жизни, а после нее придется работать в одной области. И заработки не такие, чтобы кричать «ура!», особенно учитывая нагрузки и инвестиции в многолетнее обучение. Ей, вероятно, придется работать за границей, чтобы они окупились.

Кристина почувствовала вибрацию мобильного в кармане халата; звук у телефона был выключен. Остановилась, достала телефон из кармана и посмотрела на экран. Звонил ее друг по гольфу. Они договаривались встретиться на неделе.

Она ответила.

– Кристина?

– Да, привет.

От его теплого и приветливого голоса ее охватило приятное чувство.

– Не помешал?

Кристина всегда ставила работу и учебу на первое место, когда была с Ари. Видимо, это и стало одной из причин того, что их отношения сложились именно так, как сложились.

– Нет-нет, все в порядке.

– Я тут подумал, а не встретиться ли нам сегодня вечером? Сходим куда-нибудь поесть?

– К сожалению, сегодня вечером я работаю.

В то же время она ясно чувствовала потребность с ним встретиться, немного расслабиться, отбросить ненужные мысли.

– А завтра вечером?

– Отлично. Мы можем встретиться у меня дома. Мое дежурство заканчивается около семи.

Она продиктовала ему адрес.

– Увидимся. Буду ждать с нетерпением.

Он попрощался. И она будет ждать.

Красное вино, изысканные сыры, – возможно, ему удастся помочь ей забыть Ари.

14

Когда Ари спустился, Нора стояла в прихожей. В руке он держал спортивную сумку.

– Вы собираетесь забрать эту сумку с собой? – спросила Нора.

– Да, – коротко ответил Ари.

– Почему? – Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Мне нужны ваши ключи от верхнего этажа, – сказал Ари. – А запасные ключи у вас есть?

Она растерялась:

– А… ну… разумеется. – Она сходила к себе в комнату и принесла ключи. – Никаких других ключей у меня нет, – сказала она, не отрывая глаз от сумки.

– Как он платил за квартиру? – спросил Ари.

Нора подняла взгляд и улыбнулась:

– Что вы имеете в виду?

– Он платил наличными или переводил оплату вам на счет? – уточнил Ари уверенным голосом.

– Всегда наличными. А почему вы спрашиваете?

– Я свяжусь с вами позже, если возникнут вопросы, но был бы благодарен, если бы вы пока ни с кем не обсуждали мой визит и особенно эту сумку.

Это была отнюдь не вежливая просьба.

Простившись с Норой, Ари сел в полицейский джип.

Еще не стемнело. Светило солнце, и новости о пепельном облаке над Рейкьявиком, которые Ари слушал краем уха, были словно о другой стране. Кристина давно съехала из его квартиры, но он долго не сдавал ее, надеясь на ее возвращение. Потребовались месяцы, чтобы он наконец набрался мужества и дал объявление. В первое Рождество после переезда на север у него не было выходных; в последнее Рождество, напротив, ему дали отличный рождественский отпуск, но заняться было нечем. Он поехал в Рейкьявик в День святого Торлака, забрал свои вещи из квартиры и сложил их в кладовке, затем встретился с квартирантом и подписал с ним договор об аренде сроком на двенадцать месяцев с начала года.

Вечер Дня святого Торлака он провел на шумных столичных улицах, затерявшись среди прохожих, иногда натыкался в толпе на знакомых и кивал им, улыбаясь. Постарался насладиться рождественской атмосферой, затем вернулся в холодную и пустую квартиру и спокойно проспал до полудня сочельника. Потом отправился на север. Как бы то ни было, в городе его теперь никто не держал. Движение на дорогах было затруднено, и когда наступило Рождество, он еще только подъезжал к Сиглуфьордюру, урывками слушая рождественскую мессу по радио; иногда среди высоких гор трансляция прерывалась. Ари всегда с опаской ездил по этой дороге зимой и еще не очень хорошо ориентировался в местном ландшафте. И всегда ждал появления тоннеля на несколько поворотов раньше.

Ари заехал в участок за Томасом. Он договорился о встрече с Логи Йокульссоном, коллегой покойного, и Томас вызвался поехать с ним. Условились встретиться у входа в тоннель, у Логи как раз была смена.

– Как ты думаешь, их там много? – спросил Томас, садясь в джип.

Ари рассказал ему по телефону о сумке с деньгами.

– В сумке? Несколько тысяч в валюте, думаю. И огромная сумма в исландских кронах, несколько миллионов. Точно подсчитать сложно.

– Полагаешь, она об этом знала? Может, заглядывала в сумку до твоего прихода?

Томас нахмурил брови.

– Нора? – Ари задумался. – Всякое бывает.

– Я бы этого не исключал. – В голосе Томаса слышалась подозрительность. – Она всегда была чертовски любопытной.

Томас и Ари стояли у тоннеля и ждали Логи. Из тоннеля вышел мужчина лет сорока. Он был небрит, в робе, на голове шлем.

– Здрасте. У меня мало времени – на работе завал.

Логи говорил кратко, громким голосом.

– Это уж как пойдет. – Ари непроизвольно тоже заговорил громче. – Вы давно были знакомы с Элиасом?

Томас стоял поодаль и наблюдал.

– Три года.

– Насколько я знаю, у него работали трое – вы, Свавар Синдрасон и Пауль Рейниссон.

– Так.

– Он был хорошим начальником?

– Обыкновенным.

– Платил всегда вовремя?

– Да.

– У него были какие-то недоброжелатели?

– Недоброжелатели? Как вы, однако, официально. – Он усмехнулся и, немного помолчав, сказал: – Откуда мне знать, были ли у него враги?

Логи явно раздражали вопросы Ари.

– А какие в вашей четверке были отношения? Хорошие?

Ари пристально смотрел на Логи, чтобы не пропустить ни малейшего изменения в выражении его лица.

– Отличные. Свавар знал его лучше всех. Вам нужно к нему наведаться. – Логи вздохнул.

– Мы нашли дома у Элиаса деньги. В том числе валюту. – Ари чеканил слова.

Логи, казалось, немного удивился.

– Вы об этом знали?

– О том, что у Элиаса водились какие-то деньги? Меня это не касается. – Он немного замялся, а затем добавил: – Мой ответ – нет, я ничего не знал об этих деньгах.

Ари немного подождал, пока тишина не стала гнетущей.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – громко и четко произнес Логи.

– Вы знали, что Элиас работал в этом доме в Скагафьордюре?

Подумав, Логи ответил:

– Да. Он много об этом говорил. Ему за это отлично платили. Какой-то столичный врач строил себе летний дом.

– Когда вы видели его последний раз?

– В конце вчерашней смены. – Вопросы, похоже, изрядно утомили Логи. – В девять часов. Он сказал, что поедет в Скагафьордюр работать в этом доме.

– Что вы делали вчера вечером и ночью? – спросил Ари, пронизывая Логи взглядом.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду? Думаете, я убил этого мужика? – разозлился Логи. – После смены я отправился прямо домой и лег, был дома до сегодняшнего утра.

– Это кто-то может подтвердить?

– Ну… поговорите с моим братом и его женой. Они живут на нижнем этаже, и я не могу попасть на улицу, минуя их комнаты. – Затем он пояснил: – Мы живем в старом доме, он принадлежал нашим родителям. После того как старик умер, а мама переехала в дом престарелых, мы с братом делим дом, у каждого свой этаж, но между этажами проход свободный, так как дом изначально был рассчитан на одну семью.

– Хорошо. Однако, полагаю, вы могли бы выбраться тайком посреди ночи так, что вас никто не заметил бы.

Ари хотел вывести Логи из равновесия, и ему это удалось.

– Ну, мог бы, конечно. Но не сегодня ночью. – Он выглядел озабоченным. – Моя невестка беременна. Сегодня ночью ей было нехорошо, она плохо переносит беременность. Ее мучали кошмары. Они с братом и мне спать не давали, всю ночь смотрели кино. Я спустился к ним около трех, когда понял, что не засну.

– И что за фильм? – спросил Ари.

– Триллер. «Семь». Слышали о таком?

– Мы с ними позже поговорим, – сказал Ари, не отвечая на вопрос.

– Непременно. А теперь я могу вернуться к работе? – резко спросил Логи.

– Идите. Только не уезжайте из города. Нам может потребоваться снова поговорить с вами вечером или завтра.

– Я и шагу из города не сделаю, пока этот чертов тоннель не будет закончен, – пообещал Логи и, не прощаясь, ушел быстрым шагом.

– Я потом проверю его слова, опрошу брата, – сказал Ари Томасу, когда они вернулись в машину.

– Будь с ними поаккуратней, – сказал Томас мягко. – Мона, невестка Логи, моя родственница. Дальняя, но мы очень хорошо друг друга знаем. Они долго пытались завести ребенка, но ничего не получалось, а сейчас она наконец беременна, так что они оба в ожидании и очень чувствительные.

Он улыбнулся.

Ари тяжело вздохнул, ему не нравились подобные инструкции. Томас поручил ему это расследование, и он собирался вести его по своему усмотрению.

15

Одна ошибка дорого стоила Рикарду Линдгрену.

Он стоял у зеркала в своей квартире, размышляя о том, как сурово обошлось с ним время. Морщины и круги под глазами, рука не такая твердая, как раньше. Но возможно, это все алкоголь.

Иногда он не мог вспомнить, сколько ему лет. Должен был высчитывать. По правде говоря, его это мало интересовало. В общем-то, молодой человек, но преждевременно постаревший. Он обернулся и оглядел квартиру, которую выставил на продажу. Новая квартира, красивая, но мебель безликая, по большей части купленная в одном магазине, без особых размышлений. Покрашенные в белый и почти пустые стены; принадлежавшие родителям дорогие картины теперь либо в кладовке, либо у сестры. На стене в гостиной висели только часы, но батарейки сели, так что на циферблате теперь всегда одна минута десятого. Полки заполнены книгами, однако семейных фотографий там нет, да и вообще нет никаких фотографий.

Рикард совсем перестал принимать гостей. Сведений о нем не было в телефонном справочнике, официально он жил в другом месте. Он отключил домашний телефон и скрывал свой мобильный, используя засекреченный номер. Ему никто не звонил, и это его только радовало. Он был, по крайней мере, избавлен от ночных звонков разгневанных родственников умерших пациентов.

Жена от него ушла, детей у них не было. Родители умерли – отец, шведский аптекарь, и мать, исландский врач. Хорошее воспитание, сначала в Швеции, затем в Исландии. Потом изучение медицины и работа в больнице. Все шло замечательно, пока он не стал приходить на работу пьяным. Несколько раз ему все сходило с рук, но потом он допустил ошибку, которая стоила больному жизни. Началось расследование, и выяснилось, что из-за ошибок, которые можно связать с пьянством врача, пострадали еще несколько больных, двое при этом умерли. Дело получило огласку. СМИ не давали ему покоя. Какое-то время Рикард был самым ненавистным человеком в стране. Пока он не отключил телефон, ночью его одолевали странными звонками.

Прошло несколько лет, его дело давно уже не упоминалось в прессе. Рикарда лишили лицензии и приговорили к выплате компенсаций по нескольким искам. Однако он ни в чем не нуждался. Его родители были людьми обеспеченными. Но теперь он не хотел жить в Рейкьявике. Почти не бывал на улице, и даже вид на море его не привлекал – он зашторил все окна. Жизнь шла своим чередом: утром он просыпался по радиобудильнику, лежал в кровати до полудня. В полдень разогревал суп и слушал новости, надевал рубашку и вельветовые брюки, просматривал книги и слушал радиоистории, затем снова ложился. Просыпался, смотрел вечерние новости по телевизору и готовил ужин: четыре дня в неделю рыба, говяжий фарш по пятницам, курица по субботам и баранина по воскресеньям. Во время вечернего кофе всегда принимал несколько таблеток, чтобы хорошо спать. Так проходили дни, неделя за неделей, неизменно повторяясь. Он бросил пить; это оказалось легче, чем он ожидал.

Если не случалось ничего непредвиденного, Рикард выходил из дома раз в неделю. Сначала направлялся в рыбный магазин, затем в продуктовый и, наконец, в книжный. Он покупал две-три книги на неделю. Ему и в голову не приходило пойти в библиотеку, его не интересовали книги, которые держали в руках многие люди. Все эти бактерии, с ужасом думал он, возвращаясь в опрятную квартиру, где уже два года не бывало никого, кроме него самого.

Его трудно найти, как он того и хотел.

Будет еще труднее, когда он переедет на север.

Сегодняшний день начался, как любой другой. Газеты, суп в полдень, полуденные новости.

У новостройки в Скагафьордюре обнаружен мертвый мужчина.

Время будто остановилось.

Рикард застыл с ложкой супа в руке и смотрел в сторону радио, словно ожидая, что из него на кухню вылезет корреспондент.

Затем осторожно положил ложку в тарелку – рука у него слегка дрожала – и пошел в кабинет, где стоял компьютер. Старый компьютер, которым он почти не пользовался. С тех пор, когда он включал его в последний раз, прошло несколько месяцев. Компьютер с шумом заработал, и в сетевых СМИ он нашел фотографию с места происшествия.

В последнее время он стал почти бесчувственным, практически перестал сердиться, больше его ничего не трогало.

Но тут он вскочил, опрокинув стул.

И закричал что есть силы:

– Какого черта!

16

В дверях, вероятно, стоял Йокуль.

– Добрый день, – лениво и довольно холодно поздоровался он, глядя на Ари сквозь круглые очки.

От Ари не ускользнуло семейное сходство. Как лед и пламень, подумал он. Йокуль был ниже Логи, изящнее, при этом они, несомненно, были братьями.

– Меня зовут Ари. Мне нужно поговорить с вами и вашей женой по поводу смерти Элиаса Фрейссона.

Ари ожидал, что его пригласят войти, но Йокуль, похоже, не имел намерения принимать гостей.

– Ну… да, – ответил Йокуль, растягивая слова. – Что вы хотите узнать?

– Где был ваш брат сегодня ночью? – спросил Ари, приступив сразу к делу.

– Ну… не думаете же вы, что Логи убил этого человека? – тихо и спокойно ответил Йокуль.

Ари хотел было смягчить удар, заверить собеседника, что, конечно же, его брата никто не подозревает, что им просто нужно исключить всех коллег убитого. Но не нашел для этого особого основания и ответил:

– Как знать? Он, разумеется, находится под подозрением.

Его ответ произвел впечатление, и Йокуль изменился в лице.

– Он… он сегодня ночью был дома.

– Почему вы в этом так уверены?

– Мы с Моной – это моя жена, – мы почти не спали всю ночь. Она беременна, и ей нездоровилось. – Он поправил очки на носу.

– А не мог он уйти незамеченным? – спросил Ари, повысив голос.

– Ну… разве только выпрыгнул из окна второго этажа. – Затем Йокуль добавил: – Но я знаю, что сегодня ночью он был дома. Он спустился и посмотрел с нами полфильма «Семь» или около того. Вот что делает сменная работа – люди спят в самое странное время суток.

– У вас тоже сменная работа?

– Нет… нет, я мало к такому приспособлен. По мне, так лучше за монитором. Я работаю в Сберегательном банке.

Вопрос его явно удивил. Ведь сотрудников основных обслуживающих компаний в городе все знали.

– Мне нужно также поговорить с вашей женой, – коротко сказал Ари.

– А… с моей женой? Думаю, она спит.

Ари спокойно стоял на крыльце. Не улыбался. Просто ждал, позволив времени работать на себя.

– Я за ней схожу.

Вздохнув, Йокуль исчез.

В ожидании Ари отступил на несколько шагов и рассматривал выкрашенный в желтый цвет дом; по стене полз паучок. Красили дом, похоже, совсем недавно, но построен он, скорее всего, в шестидесятых или семидесятых.

– Здравствуйте, – раздался усталый голос.

Ари оглянулся и увидел беременную женщину.

– Меня зовут Мона. Вы хотели со мной о чем-то поговорить? Вы, должно быть, Ари. Томас мне о вас рассказывал… он мой родственник.

– Здравствуйте. У меня к вам короткий вопрос. Вы знаете, где ваш деверь Логи был сегодня ночью?

– Да, он был дома, – ответила она устало. – Мы не давали ему спать.

Она указала на свой живот и попыталась выдавить из себя улыбку.

Ари попрощался.

По пути к полицейской машине его взгляд обратился в сторону гор.

Повсюду на склонах все еще лежал снег.

Зима никогда не уходила далеко от Сиглуфьордюра.

17

Услышав по радио, что хозяином дома, в котором нашли тело, был Рикард Линдгрен, Исрун поехала в новостной отдел. Во рту по-прежнему ощущался неприятный привкус пепла. С течением дня пепельное облако над столицей стало толще, и температура повысилась. Чертово извержение. Обычно она наслаждалась теплыми летними днями, но сейчас предпочла бы холодный северный ветер.

Она хорошо помнила дело Рикарда. Об этом писали во всех новостях, когда она работала в отделе, еще до магистратуры. Правда, его имя не называли; такое решение принял тогдашний руководитель отдела, который проявлял исключительную осторожность в освещении трагических событий. Из-за пьянства врача умерли три пациента.

Согласно национальному реестру Рикард официально проживал в Швеции. Исрун позвонила своей приятельнице Элин, в прошлом работавшей в газете и проводившей собственное расследование этого дела. Потом она из газеты ушла, устроившись специалистом по связям с общественностью в фирму, которая раньше была процветающей частной компанией, но разорилась во времена кризиса и перешла в собственность крупнейшего кредитора – государственного банка. Возможно, у нее была какая-то интересная информация о Рикарде. Исрун увидела для себя шанс заработать несколько очков в глазах Ивара, но для этого нужно было добраться на север в разумное время.

– Привет, это Исрун, – сказала она неуверенно.

– Сколько лет, сколько зим, – радостным голосом отозвалась Элин.

– Да… дел невпроворот.

И в этом не было преувеличения. Последние два года ее жизнь напоминала американские гонки и почти все время по прямой вниз.

– Как дела в мире пиара? Тебе ведь иногда удается подкармливать старых коллег хорошими новостями?

– Случается, – сказала Элин и засмеялась.

– Мне нужно у тебя кое-что узнать.

– Ну?

– Помнишь Рикарда Линдгрена?

– Еще бы! Полный отморозок.

– Ты ведь тогда следила за ходом расследования?

– Ну да, писала иногда о нем, особенно в связи с исками о компенсации.

– Он по-прежнему живет здесь или уехал в Швецию?

– Последний раз, когда я о нем слышала, он жил здесь, в квартире сестры.

В голосе Элин сквозило явное удовольствие от возможности помочь бывшим коллегам по журналистскому цеху. Получив от нее имя сестры, Исрун через полчаса стояла у подъезда многоквартирной новостройки.

Методом исключения она вычислила нужную кнопку домофона: имя сестры нигде не значилось, значит ей нужна единственная непомеченная кнопка. Квартира на шестом этаже.

Она позвонила в домофон, отвернувшись от камеры. Никакого ответа. Позвонила снова, подождала. Ответил хриплый мужской голос.

– Рикард? Я из уголовной полиции… – (Черт, надо было сказать, что от национального комиссара.) – У меня к вам небольшой разговор о вашем доме на севере.

Он фыркнул и впустил ее.

Исрун поднялась на лифте на шестой этаж. Раньше она с легкостью поднялась бы пешком. Но не сейчас. Теперь у нее на это не было сил.

Найдя нужную квартиру, нажала кнопку звонка.

Открыл мужчина. Она улыбнулась и, поставив в дверной проем ногу, быстро протиснулась сама, прежде чем он растерянно произнес:

– Послушайте, я же вас знаю, этот… этот шрам.

Обычно люди не говорили ей о шраме.

– Я видел вас по телевизору. – Затем он повысил голос: – Никакой вы не полицейский. Убирайтесь.

– У меня к вам предложение, – сказала она абсолютно спокойно. – Мне нет никакого дела до ваших делишек, меня интересуют любые сведения об Элиасе Фрейссоне. Если вы ответите на несколько моих вопросов, я обещаю не упоминать вас в репортаже. Если нет…

Она помедлила. Раньше она не была такой жесткой и бескомпромиссной. Последние два года сильно ее изменили.

– …Если нет – можете рассчитывать на полный дом журналистов.

Он растерялся.

– У меня в машине оператор, – солгала она. – Я позову его – и от съемки вам не отвертеться.

– Что вы хотите знать об Элиасе? – спросил он сердито.

– Как хорошо вы были знакомы?

– Он просто работал у меня. Я, собственно, его и не знал. Насколько помню, он был рукастым, и я платил ему хорошие деньги.

– Кто вам его порекомендовал? – Исрун гнула свою линию.

– Мой знакомый из Дальвика, его зовут Свавар. Они с Элиасом были близкими друзьями. Долго работали вместе.

– А можете дать телефон или адрес этого Свавара?

Он кивнул, исчез внутри и вскоре принес почти нечитабельную записку. Протянув ее Исрун, резко сказал:

– Возьмите и до свидания.

– А больше вы ничего не знаете об Элиасе? Что-то, что могло бы мне пригодиться?

– Черт возьми, мы с ним практически не были знакомы, – зло сказал Рикард. – И угораздило же этого идиота умереть на моей земле. Насколько я знаю, он с головой погрузился в благотворительность, организовывал какой-то концерт в Акюрейри. Это все. Уходите сейчас же, пока я не позвонил в полицию.

– Спасибо за помощь. – Она вышла на лестничную клетку и улыбнулась Рикарду.

Он захлопнул дверь.

Исрун спустилась на лифте, села в машину и отправилась на север.

Первой остановкой будет Дальвик.