Текст книги "Исследование Вечного"

2. Воспринимающее существо – это восприимчивость, а не существо

Несбыточной надеждой ученых за последние несколько столетий было доказать, что живые организмы и воспринимающие существа – не что иное, как совокупность их материальных составляющих. Для этого они в лабораторных условиях создали из неодушевленных материалов первичную клетку протоплазмы. Ученые понимают, что как только протоплазменная клетка создана, эволюция сделает всё остальное. Но этого так и не произошло, и маловероятно, что в обозримом будущем это может случиться.

Пропасть между живым и неживым, между чувствительным и нечувствительным, между думающим и не думающим так же непреодолима, как и всегда. Как выразился один ученый, галька и грецкий орех, будучи похожими по цвету, размеру и весу, всегда будут различными в самой своей основе: галька сотни лет будет галькой, в то время как грецкий орех, если обеспечить ему благоприятные условия – почву, влажность, свет и тепло, – с течением времени станет большим прекрасным деревом. Как говорил Нисаргадатта Махарадж, это различие символизирует различие между представлением о мироздании как сумме его материальных составляющих и мирозданием во всей его целостности. Это различие между галькой и грецким орехом объясняет фундаментальное различие между жизнью и смертью, между жизнью и разумом с одной стороны и материей с другой. В некотором смысле это проблема отношений между телом и умом, телом и сознанием.

Разумеется, было доказано, что работа нервной системы осуществляется в соответствии с теми же законами и процессами, что и в механике, и что сигнал, проходящий по нервным волокнам и несущий в мозг информацию, необходимую для того, чтобы органы чувств могли воспринимать, по своей природе является электрическим и может быть рассчитан и измерен с высокой точностью. В самом мозгу происходят электрические процессы, тесно связанные с процессами мышления, которые можно записать при помощи электроэнцефалографа (ЭЭГ). Но это относится только к внешним импульсам и их передаче в мозг, и, следовательно, к восприятию – всё это находится на поверхности. Но эта картина не имеет достаточной глубины для того, чтобы объяснить нам, что происходит с момента восприятия в сознании разумного существа, как осуществляется интерпретация чувственных данных в мозгу – она не может описать ничего, кроме самого механизма восприятия. Иными словами, все науки вместе взятые не могут сделать то, что делает одно-единственное зерно пшеницы, а именно – дать ростки при наличии подходящих условий. Они не могут сказать вообще ничего о зарождении новых идей, о процессе размышления или принятия решения – это явно возникает изнутри, независимо от любых мыслей или переживаний. Как выразился профессор Эклз, мы вынуждены рассматривать поведение отдельных частиц материи при активности в коре головного мозга как нечто «за пределами физики». В результате мы все еще задаемся вопросом, которым задавался Аристотель две тысячи лет назад: каким образом ум соединяется с телом? Похоже, что ученые не только не решили проблему взаимосвязи тела и ума, но даже не представляют себе, с чего начинать ее решение.

Разве не может быть так, что попытки раскрыть природу мысли неверны в самой своей основе, потому что то, что представляет собой мышление, и то, что представляет собой мысль, – одно и то же; потому что в этом поиске не может быть субъектно-объектных отношений: искомое – это и есть искатель. Как глаз может увидеть сам себя без зеркала?

Как же интересно наблюдать за развитием младенца в утробе! Одна-единственная клеточка за девять месяцев последовательно проходит через все стадии развития эмбриона и в итоге превращается в неповторимое человеческое существо. Процесс развития, автоматический и непрерывный, продолжается также и после рождения. В течение последующих дней, недель и лет младенец быстро прибавляет в весе и постепенно развивает другие способности, включая умственные – они позволяют маленькому ребенку ощутить проявления его собственной воли. Это развитие ребенка, как и развитие растения, происходит не за счет внешней силы, а за счет его собственной присущей энергии, которая изначально содержалась в той клеточке. Эта врожденная жизненная сила в растущем эмбрионе также обладает свойствами саморегуляции, чтобы конечный результат развития соответствовал норме, несмотря на возможные случайности и опасности, которым может подвергнуться плод в ходе развития. Потенциал новорожденного существа определяется хромосомами, которые содержатся в оплодотворенной яйцеклетке. Этот факт не раз подчеркивал Нисаргадатта Махарадж.

Человек настолько прочно отождествлен со своим телом, что услышав вопрос «кто (или что) ты есть, если не считать имени и тела», он посчитает, что говорит с сумасшедшим!

Все мы привыкли считать, что наше тело – это плотный материальный предмет, имеющий определенный объем и вес, испытывающий боль и удовольствие и в конечном итоге подверженный смерти и разложению. Но плотно ли тело на самом деле? Каким бы плотным оно ни казалось, то, что оно развилось из одной клетки – установленный факт. Сканирующий электронный микроскоп с увеличением в несколько тысяч раз показывает, что человеческое тело – это нечто вроде миража, океанского ландшафта, настолько отличающегося от тела в нашем собственном восприятии, насколько это вообще возможно. Поры кожи напоминают разверстые океанские пещеры; связки нервных волокон тянутся через мышечную ткань, как «морской змей, возлежащий на гигантском морже»; тысячи головастиков, неистово борющихся с приливной волной – это сперматозоиды, сражающиеся за жизнь в невероятно тяжелых условиях… Вся картина в целом напоминает невообразимых размеров океан. Однако всё это по-прежнему представляется плотным, потому что наука еще не изобрела способа увеличить изображение настолько, чтобы взгляд преодолел границы плотности. Но если логически продолжить процесс увеличения, мы увидим, как «плотная» материя растворяется, превращаясь в нечто вроде сконденсированного пара. Мышечные волокна обнаружат свою кристаллическую природу, и мы убедимся, что они состоят из длинных спиралевидных молекул, связанных между собой и удерживаемых неуловимыми волнами, пульсирующими триллионы раз в секунду. Внутри молекул мы увидим атомы, внутри атомов – туманные облака электронов; и вот оболочка растворяется, и остается лишь пустота. Глубоко-глубоко в этой пустоте, согласно физике субатомных частиц, находится ядро – осциллирующее поле; оно начинает растворяться, открывая нам новые организованные поля, протоны, нейтроны и еще меньшие частицы, каждая из которых в свою очередь растворяется, превращаясь в ничто, в ритм вселенской пульсации. Мистики, без сомнения, ощущали это интуитивно. Задаваясь вопросом о том, из чего сделано тело, мы приходим к неизбежному выводу – плотности не существует, ни на тончайших уровнях организации живого тела, ни в самом сердце мироздания. Это покажется не таким удивительным, если вспомнить слова Махараджа о том, что персонажи сновидения кажутся такими же плотными, [как и объекты нашего мира].

Получается, что плотное ядро в самом сердце атома на самом деле представляет собой не нечто плотное, а скорее динамическую структуру сконцентрированной энергии, пульсирующей и вибрирующей со скоростью, возможно, большей, чем 10²⁰ – настоящий безумный танец, танец Шивы, в котором сотворение и разрушение происходят непрерывно и почти одновременно. По этой причине сэр Джеймс Джинс назвал вселенную скорее мыслью, нежели материей – как говорил Махарадж, читтаматра (только «материя ума») или виджняптиматра (только образ).

Астрономические наблюдения также демонстрируют нам эту обманчивую нематериальность, из которой в конечном счете состоят все объекты, которые кажутся материальными. Согласно астрономическим данным, когда сталкиваются две галактики, они просто проходят друг сквозь друга, как два легких облачка. Человеческое тело, как все живые объекты, обладает своим собственным электромагнитным полем, и, следовательно, на нас в разной степени влияют пульсирующие поля, пересекающиеся в пространстве – не только близкие к нам события вроде движения Земли вокруг своей оси, приливов и отливов и смены времен года, но также далекие солнечные вспышки и солнечные пятна. Очень похоже, что восточные мистики были правы, когда утверждали, что каждый из нас прямо или косвенно взаимодействует со всем сущим. Именно посредством сознания различные организованные поля ритма (представляющие собой кажущуюся совокупность индивидуальных сущностей) соединяются друг с другом и с ритмами всей вселенной.

Таким образом, может показаться, что существование отдельной личностной сущности невозможно, если тело каждого человека – не что иное, как пустота, концентрированная энергетическая структура. Но чудо этой нисарги, или природы, – в том, что она создала каждую пустотность, каждое отдельное тело, каждое личностное «я» таким образом, что оно обладает ключевыми характеристиками, которые отличают его от всех остальных. Личностное «я» на самом деле является основой человеческих взаимоотношений. Ботаник подтвердит, что каждый листик дерева хоть немного да отличается от всех остальных. Вероятность того, что два отпечатка пальцев окажутся одинаковыми, была рассчитана и оказалась менее чем один на шестьдесят миллиардов. Паттерны мозговых волн, согласно наблюдениям, очень своеобразны. Хорошо сделанная спектрограмма голоса позволяет идентифицировать говорящего по записанным частотам голоса, а рисунок дыхания новорожденного ребенка, согласно данным, так же индивидуален, как отпечаток пальца! Следовательно, сам по себе процесс эволюции обеспечивает индивидуальные вариации в границах каждого вида благодаря сериям ритмических волновых функций, составляющих индивидуальный внутренний пульс, синхронизированный различными способами со всеми и со всем в мире. Может быть, именно этот внутренний пульс и степень его синхронности с другим человеком или вещью порождает мгновенное притяжение, отторжение или полное безразличие.

Представление восточных мистиков о том, что всё едино, сейчас разделяют и ученые, однако они, как и простые смертные, сталкиваются с кажущимися странностями в выводах квантовой теории. Но они должны смириться с ними, потому что теория работает! Формулировка, которую вывел физик Дж. С. Белл, – теорема Белла – особо подчеркивает, что «ни одна теория реальности, совместимая с квантовой теорией, не может требовать, чтобы события, разделенные в пространстве, были не связанными между собой». Проще говоря, это значит, что события, отделенные друг от друга большим расстоянием, взаимосвязаны. Более того, этим подразумевается, что каждый электрон должен знать, что делает каждый другой электрон во вселенной, чтобы знать, что делать ему самому в каждый момент времени. Далее, из этого следует, что каждая субатомная частица внутри электрона находится в контакте со всем сущим. Мистики интуитивно понимают проблему и решение, которое содержится в самой проблеме: всё, что есть, это первоначальная ЭНЕРГИЯ, представляющая собой не что иное, как СОЗНАНИЕ, которое создает из себя или внутри себя «МАТЕРИЮ УМА» вселенной (читтаматра) как репрезентацию (образ) и только репрезентацию (виджняптиматра). Иными словами, всё сущее есть СОЗНАНИЕ, которое применительно к воспринимающим существам можно назвать ВОСПРИИМЧИВОСТЬЮ, аспектом сознания, позволяющим ему познавать другие воспринимающие существа. Это и есть суть учения Нисаргадатты.

Если наука воспринимает человеческое тело как пустоту, пульсирующую энергию, может возникнуть вопрос: что же такое тогда «воспринимающее существо»? Возможно, ответ содержится в самом вопросе. Если сама сущность, бытие воспринимающего существа – лишь пустота, значит, существо, воспринимаемое органами чувств, должно быть всего лишь кажимостью, как мираж в пустыне, а «воспринимающее существо» – тем, что остаётся: ВОСПРИИМЧИВОСТЬЮ. Если физически существо – лишь кажимость, объект, феномен, то очевидно, что от него нельзя ожидать, что оно будет совершать какие-либо действия как независимая сущность, обладающая собственной волей. Этот факт иллюстрируется известной притчей китайского Учителя Чжуан-цзы о свинье, которая умерла в тот момент, когда поросята сосали ее молоко – и маленькие поросята оставили безжизненное тело, потому что матери там больше не было! Тело стало неодушевленным, потому что души внутри уже не было. Эта душа, восприимчивость в теле, которое восточные мистики воспринимают как сознание (или «Сердце», или «Ум»), – не личностный элемент в каждом воспринимающем существе, но универсальная, первоначальная энергия, пульсирующая во всех живых существах и в каждой частичке вселенной. Следовательно, это безличное или абсолютное сознание и есть то, что на самом деле представляет собой каждое воспринимающем существо. И, разумеется, всё, что есть, всё, что существует – это не что иное, как абсолютное сознание.

Это безличное сознание в своем статичном состоянии покоя представляет собой Абсолютный непроявленный субъект. Когда в нем зарождается движение, он начинает осознавать себя – «я есть», – и в эту первую долю секунды, когда происходит осознание, абсолютное сознание одновременно с этим становится проявленным, объективируя его чистую субъективность в двойственную пару субъект – объект. Мистик, обладающий интуитивным пониманием того, что происходит в эту долю секунды, когда зарождается осознание, понимающе улыбнулся бы астрофизику, воспринимающему эту долю секунды как «Большой взрыв» зарождающейся проявленной вселенной. Когда проявление имеет место, универсальное, или безличное, сознание становится отождествленным с каждым объектом, и таким образом у человеческих существ появляется представление об эго, «я», из-за которого мир феноменов кажется «реальным». Этот процесс отождествления сознания с отдельным объектом и рассматривание этого объекта как «я» в субъективном смысле (в противопоставлении всем остальным объектам) фактически означает объективизацию чистой субъективности. Таким образом, создается кажущееся разделение между «я» и «другими». И именно это представление о «я», или самости, или эго, представляет собой ту самую «связанность», от которой люди желают «освободиться».

Можно лишь условно сказать, что воспринимающее существо якобы «делает» что-то, потому что воспринимающее существо на самом деле представляет собой лишь кажимость, иллюзорный персонаж сновидения. Все действия в рамках пространства-времени снятся сновидящему, не обладая объективным существованием, – это абсолютное сознание в движении. Воспринимающие существа могут воображать себя причинными инструментами, но они представляют собой лишь неотъемлемую часть гипотетической пустоты вселенной, одно проявление из великого множества проявлений. На самом деле абсолютное сознание порождает внутри себя всю совокупность проявлений. Воспринимающие существа – иллюзорные объекты с точки зрения феноменального проявления, всего лишь снящиеся персонажи, и, следовательно, «ничто». Но они также являются «всем», потому что, с точки зрения ноуменальности, всё, что снится, не может быть ничем иным, как самим сновидящим. Тот, кто видит сон, является субъективным аспектом сознания, в то время как все проявления представляют собой объективный аспект. Следовательно, воспринимающему снится проявленная вселенная, включая его самого (как в личностном сновидении) – посредством ее объективизации. И можно сказать, что воспринимающий существует только как этот субъективный аспект сознания. Как феноменально присутствующий иллюзорный объект, воспринимающее существо есть ничто; но как феноменально отсутствующее – и ноуменально присутствующее – воспринимающий есть всё.

Есть очень красивая суфийская притча, довольно точно описывающая, чем в действительности является воспринимающее существо. В честь царя был устроен пир. Все гости собрались и расселись по своим местам в соответствии с их общественным положением, и только одно кресло осталось пустым в ожидании царя. В этот момент вошел оборванный суфий и сел в кресло, предназначенное для царя. Первый министр в страшном смятении подошел к суфию и сказал: «Как ты посмел сесть в кресло, предназначенное для царя?! Ты что, важный министр?»

Суфий: Нет, я больше, чем важный министр.

Первый министр: Может, ты царь?

Суфий: Нет, я больше, чем царь.

Первый министр: Ты пророк?

Суфий: Нет, я больше, чем пророк.

Первый министр: Может, ты Бог?

Суфий: Нет. Я больше, чем Бог.

Первый министр (в ужасе): Как ты можешь говорить такое? Что может быть больше, чем Бог? Ничто!

Суфий: Я и есть это «Ничто».

Воспринимающее существо становится проявленным вместе со всеми остальными проявлениями. Это процесс объективизации, требующий двойственности, разделения на два элемента – воспринимающего субъекта и воспринимаемый объект. Следовательно, феноменальное существование – это корреляция между постигающим и тем, что постигается, и очевидно, что ни один из них не существует без другого: оба существуют только в сознании, в котором происходит объективизация, и именно этим сознанием мы все и являемся (но не как отдельные воспринимающие объекты). Постигающий считает себя субъектом по отношению ко всему, что он постигает, но на самом деле и постигающий, и объект постижения – объекты в тотальности проявлений.

Мы ошибочно приписываем восприимчивость (которая представляет собой то, чем мы являемся ноуменально) операционному центру, который делает психосоматический аппарат «воспринимающим существом», но он обладает не большей автономностью или свободой воли, чем любой орган тела. Операционный центр должен иметь психическую природу, подобно тому как печень или сердце имеет соматическую природу. Именно этот центр управляет всеми функциями, которые связаны с восприятием и постижением посредством органов чувств, и таким образом действует как «субъективный элемент» в психосоматическом объекте. Но необходимо понять, что этот «субъективный элемент» не может быть ничем иным, как объектом. Он представляет собой лишь механизм коммуникации и управления, просто пульт, но не энергоустановку. Во всех феноменальных проявлениях ни кажущийся воспринимающий (и тот, кто постигает), ни воспринимаемое (и постигаемое) сам по себе не является сущностью, и, следовательно, не может иметь независимой природы, наделенной автономностью и волеизъявлением.

Иными словами, будучи обусловленными, мы вынуждены считать себя независимыми сущностями, обладающими волеизъявлением, и из-за этого думать – и верить, – что «мы» наделены восприимчивостью или ощущаем «себя» воспринимающими. Однако реальность такова, что восприимчивость не является «чем-то», и «мы» не можем ни ощущать ее, ни обладать ею. Восприимчивость – это проявление того, чем мы являемся ноуменально. Если же нам приходится мыслить понятиями «обладания», то, как говорил Нисаргадатта Махарадж, на самом деле это восприимчивость (то, чем мы являемся) обладает физическим телом (тем, чем, как нам кажется, мы являемся).

3. Человеческий конфликт и несчастье

Всякое феноменальное проявление может иметь место лишь в двойственности по той простой причине, что проявление обязательно подразумевает субъекта, наблюдающего объект. Субъективный ноумен может воплотить себя – обнаружиться или выразиться в форме объективной вселенной – лишь в структуре пространственно-временной двойственности, опять-таки по той простой причине, что проявление объекта с его трехмерностью и объемом требует пространства, в котором он мог бы уместиться, и времени (протяженности), в течение которого он мог бы наблюдаться. В этом аспекте субъективное ноуменальное единство и объективная феноменальная двойственность не могут быть отделены друг от друга: феномены – лишь ноумен, протяженный в пространстве и времени.

Дуализм (в отличие от двойственности), который является основной причиной человеческого конфликта и несчастья, – это совершенно другое понятие, которое требует подробного анализа и глубокого понимания. Это ясное понимание само по себе является решением проблемы человеческого несчастья. Оно освобождает человека от растерянности, в которой он оказывается в своем неустанном поиске счастья, в своем стремлении к чистому счастью. Двойственность поляризована, ее аспекты взаимосвязаны и поэтому нераздельны, тогда как дуализм – это оппозиция, разделение, и поэтому конфликт.

Проявление того, что мы есть, – это процесс объективизации, которая, прежде всего, требует дихотомии воспринимающего субъекта и воспринимаемого объекта. Этот процесс известен как двойственность; все чувственно воспринимаемые явления являются взаимосвязью субъекта (познающего объекта) и объекта (познаваемого объекта). Очевидно, что без такого процесса двойственности не может существовать ни одно явление, и что ни один из этих двух феноменальных объектов (ни познающий, ни познаваемый объект) не имеет собственного независимого существования – существование одного зависит от существования другого. Другими словами, совокупность явлений – это кажимость в сознании, в котором существуют и познающий субъект, и познаваемый объект. Таким образом, ничто по-настоящему не существует, кроме сознания, которое и является тем, что мы есть. Когда сознание покоится, мы не знаем о нашем собственном существовании; только при движении (и изменении) сознания мы проявляемся как тотальность явлений в двойственности. Не может быть никакого проявления без наблюдателя и наблюдаемого объекта, каждый из которых является неотъемлемой частью общего проявления в концептуальной, или воображаемой структуре, состоящей из «пространства», в котором феноменальные объекты имеют трехмерную протяженность, и «времени», или длительности, которая позволяет воспринимать явления. Таково понятие двойственности, которая, вместе с сопутствующими понятиями пространства-времени, создает концептуальную структуру, в которой сознание создает феноменальность в самом себе и воспринимает ее через миллионы психосоматических аппаратов, называемых разумными существами.

Эта двойственность принадлежит исключительно концептуальному уровню, поскольку ноуменальность и феноменальность разделены только в восприятии. В действительности же они составляют нерасторжимое единство, поскольку феномен – это ноумен, имеющий протяженность в концептуальной пространственно-временной структуре как объективное выражение субъективного ноумена. При осознании этого о сансаре или бремени существования для человека больше не идет речи, ибо «человек» – лишь психосоматический аппарат, инструмент, посредством которого происходит процесс восприятия и знания. Наше несчастье, наш конфликт, наша связанность возникает как результат отождествления того-что-мы-есть (сознания) с объектом-познающим – компонентом дихотомического разделения целостного ума (сознания) на субъект и объект в результате двойственности. Эта идентификация или овеществление в качестве независимой сущности (псевдосубъекта) является дуализмом – майей, которая, в свою очередь, является практическим осуществлением принципа двойственности. Именно это иллюзорное овеществление вызывает все конфликты, все страдания, все несчастья, совокупность которых называют «бременем жизни». Заметим, «бремя жизни» – в высшей степени неудачное выражение, потому что в действительности нет никого, кто был бы обременен! То-что-мы-есть включает в себя как познающий субъект, так и познаваемый объект, и ни один из этих двух компонентов не имеет ни воли, ни личного выбора или независимости действия, поскольку они оба – взаимосвязанные представления в сознании. Если познающий субъект – лишь представление, то очевидно, что страдание или связанность может иметь только концептуальную структуру и возникает в результате обусловленности. Очевидно также, что единственный способ избавления от страданий и связанности состоит в глубоком осознании природы того-что-мы-есть или этого-чем-мы-не-являемся – или и того, и другого, причем важно, что это постижение, или апперцепция, может произойти только в функционировании того-что-мы-есть, как только исчезает ложное восприятие себя этим-чем-мы-не-являемся. Нет никакой отдельной независимой природы, чтобы ее «достигать».

Непосредственная причина овеществления или отождествления с иллюзорной сущностью – в желании сознания игнорировать свою сущность как восприятие всех воспринимающих существ и идентифицировать себя с фиктивным центром деятельности каждого наделенного чувствами объекта. Весь этот процесс является работой майи, или лилы, – игры-сновидения, которое и составляет суть этой жизни. Интересно наблюдать эту игру-сновидение на практике, в действии, и этот дуализм в его каждодневном функционировании. Для начала следует отметить, что животное, в отличие от человека, может быть «несчастным» из-за физической боли, но оно не бывает несчастным в том смысле, в котором это слово используется по отношению к несчастью человека, вызванному внутренним конфликтом. Животное – такое же чувствующее существо, как и человек, так как оба наполнены тем же оживляющим сознанием. Как указывал Нисаргадатта Махарадж, различие заключается в том, что благодаря существованию у человека интеллекта он может наблюдать функционирование этого сознания, тогда как животное, в силу отсутствия интеллекта, этого делать не может.

Сущность всех феноменальных проявлений – непрерывное изменение от интеграции или рождения к распаду или смерти. Как только «рождается» воспринимающее существо – будь то насекомое, птица, млекопитающее или человек, – оживляющее сознание вселяет в это существо желание жить, сопротивляться распаду. Отождествление отдельного организма со своим желанием не отпускать эту интеграцию и есть его эго.

Эго животного, несомненно, осознает противопоставление между «мной» и «не-мной», между объектами внешнего мира, разделенного на друзей и врагов, между интеграцией и распадом, между гармонией и диссонансом, между удовольствием и страданием, но за недостатком интеллекта животное не может ни «думать» об этой двойственности, ни «ощущать» ее. Животное может различать удовольствие и боль, но не может интеллектуально осмысливать два противостоящих состояния в отсутствие фактических физических обстоятельств. Животное, утолив свой голод или сексуальное желание, не может «думать» об этих физических потребностях, а человек может «концептуализировать» их (и действительно делает это) – обдумывая, сравнивая, оценивая и планируя прошлое и будущее удовлетворение этих физических потребностей. Именно так создается чувство конфликта, дисгармонии и несчастья в человеке – но не в животном. В этом состоит первая часть противоречия. Вторая часть состоит в том, что животное не испытывает угрызений совести в своем стремлении поддержать и сохранить собственную целостность и существование, в то время как интеллект человека дает ему перспективу, позволяющую осознать, что его истинная цель – нечто большее, чем упорные усилия, направленные на продолжение собственного существования. Интеллект позволяет человеку – и даже вынуждает его – понимать, по крайней мере, интеллектуально, что он – нечто значительно большее, чем физический организм, и искать свою истинную сущность, которая интуитивно известна ему как бесконечность, безвременность, неизменность. Раздвоенность ума состоит в том, что человек представляет себе свою истинную природу в терминах, доступных его интеллекту, воображая свою истинную природу в рамках животной чувственности как состояние, где безраздельно властвует счастье, с неограниченными запасами хорошей еды, неистощимой сексуальной энергией, непревзойденной физической и интеллектуальной мощью и т. д.!

Значение этого «желания» человека «достигнуть» совершенной эмоциональной жизни следует глубоко осмыслить, ибо это позволяет увидеть корень проблемы человеческого конфликта и несчастья. Как указывал Нисаргадатта Махарадж, основная ошибка такого мышления – желания человеком совершенства в феноменальной жизни – в том, что человек забывает, что любая феноменальность – лишь кажимость в сознании, основанная на поляризованной двойственности, в которой счастье и несчастье неразрывно взаимозависимы. Действительно, связанность полностью состоит в этом «желании»: желать чего-то, «достигнуть» чего-то, «стать» кем-то. Освобождение, поэтому, может состоять только в апперцепции, что любое желание – материальной выгоды или даже духовного просветления – само по себе является единственным препятствием. Другими словами, человек желает абсолютной гармонии, понимаемой, однако, в терминах этой жизни; он осознает факт распада или смерти, но думает о нем с точки зрения жизни, надеясь на состояние «чистого счастья» в загробной жизни, понимаемого так, как он его может понять. Так, он понимает, что после этой «жизни» должно быть некое «бытие», но он может думать об этом ином «бытии» только с точки зрения этой «жизни» без ее страданий. Для него непостижимо, что для достижения «бытия», которым он уже является, ему нужно лишь оставить эту «жизнь», как он ее знает. Человек хочет продолжить свою «жизнь» и при этом требует своего «бытия». Человек не желает прекратить войну, но нуждается в мире, хочет и требует его! Человек не желает оставить свое воображаемое достояние ради чего-то, чего он не знает; он не готов оставить свою «реальность» в надежде на получение чего-то, что кажется ему эфемерным; он не знает, что эфемерна как раз его так называемая «реальность», что сияние истинной реальности открывается, лишь когда падает пелена иллюзорной «реальности». Человек не готов ничего отпустить – вот в чем состоит настоящая проблема. Человек хочет проснуться, но не желает оставлять сон. Человек интуитивно знает, что он – единство, но не готов оставить дуализм, который он поддерживает, воспринимая себя феноменальным объектом в двойственности проявления. Человек забывает, что конечная цель – если ее так можно назвать – не в том, чтобы «стать» чем-то, а в том, чтобы «не-становиться» или «не-существовать» – в оставлении своей феноменальности и наступлении ноуменальности.

Когда в ноумене возникает осознание как сознание своей бытийности – как «я есть», – одновременно с этим возникает проявление в сознании, видимое как феномены. Сознание с этого момента отождествляет себя с каждым воспринимающим феноменальным объектом в двойственности, разделенной на субъект и объект, на наблюдателя и предмет наблюдения. Если наделенный чувствами объект – животное, сознание, отождествляясь с ним, оказывается связанным с организмом и фактически становится им. Наличие у человека интеллекта позволяет ему отделить себя от психосоматического аппарата до такой степени, что он оказывается способным называть его своим телом, своей психикой. Но такое разотождествление с психосоматическим организмом лишь частично в том смысле, что он все же отождествляет себя с функциональным центром тела-психики, без которого он фактически не может быть воспринимающим существом. Такое отождествление с функциональным центром в действительности означает освобождение от конечных границ физического тела и переход к математически (но не метафизически) бесконечным, то есть неопределенным, границам интеллектуального осмысления и объективирования. Суть в том, что в то время как наша способность воспринимать ноуменальна по своей природе, функциональный центр – лишь психичен, точно так же, как телесно сердце или любой другой орган психосоматического аппарата. Этот центр направляет деятельность организма через пять органов чувств, и поэтому кажется субъективным элементом феноменального объекта. Но в действительности этот центр, с которым человек отождествляет себя как отдельная сущность со свободой выбора и действия, не является субъектом других объектов, он – лишь часть феноменального объекта (еще один психосоматический механизм). Становясь фиктивным «я» или фиктивной «самостью» в противопоставление «другому», он немедленно начинает считать, что находится в связанности и ищет избавления. Фактически именно это разделение между вымышленным «я» и остальной частью мира и является причиной всего человеческого конфликта и несчастья. Каким бы невероятным это ни казалось, человек ищет спасения от воображаемого несчастья не для себя, а для этого иллюзорного «я»!