Текст книги "Исследование Вечного"

«Тень показывает форму, очертания и части предмета, который ее отбрасывает, но на самом деле она не имеет субстанции; так же и тот, кто говорит «я не знаю», является иллюзией, как эта тень. Есть и тот, кто предшествует ему, говорящему «я не знаю», – он знает его, он является свидетелем ему. Строго говоря, знание Себя присутствует всегда, но невежество препятствует его познанию. Невежеству должно предшествовать знание, из-за которого невежество – «я не знаю» – будет познано. Факт незнания известен не невежеству – он известен знанию. Это знание, знающее незнание, – АТМА. Не обманывайся на этот счет. Причиной заблуждений является то, что человек кажется невежественным даже несмотря на то, что он обладает изначальным знанием. Даже если человек уверен, что у него нет знания Себя, сам этот факт невозможно было бы узнать в отсутствие знания. Следовательно, невежество как таковое – иллюзия. Как только появляется осознание природы невежества, невежество сразу же становится иллюзорным. Это основополагающее знание, которое знает невежество, являет собой свет Атмана. Если ты ЗНАЕШЬ, что ты не знаешь, почему ты позволяешь представлению о невежестве захватить себя?

Пойми, что ты сам – самосияющий Атман, а невежество – иллюзия. Как только рассеется эта иллюзия, останешься Ты как вечно присутствующая реальность. Это невежество, о котором я сейчас говорил, – причинное тело, и его инструментами являются физическое тело и тонкое тело.

Теперь я расскажу о признаках и качествах глубокого сна. Состояние, в котором ум активно взаимодействует с внешним миром, – это состояние бодрствования. Различные представления, основанные на событиях бодрствующего состояния, возникают в уме и находят свое отражение в состоянии сновидения. Но когда сознание, являющееся субстратом обоих состояний – и бодрствования, и сна – приостанавливает свою работу, наступает состояние глубокого сна, абсолютное не-знание. ЭТО НЕ-ЗНАНИЕ ЕСТЬ ИСТИННОЕ ЗНАНИЕ (поскольку представляет собой отсутствие и знания, и невежества, которые являются взаимосвязанными противоположностями), но мы обычно не осознаём этого, потому что окутаны тьмой невежества. Когда сознание снова начинает свое движение, это состояние глубокого сна забывает свою истинную природу, снова отождествляется с отдельной сущностью и принимает этот мир как реальный. Однако когда невежество отброшено, Реальность сияет, словно золото, ставшее чистым после того, как всё нечистое поглотил огонь.

Человек, который использует свое сознание для того, чтобы приобрести знание о земных делах, сталкивается с препятствием – невежеством. Однако, когда под руководством Гуру невежество уничтожается, отдельное сознание начинает знать себя; это состояние психики называется сверхпричинным телом. Когда невежество уничтожено и пришло знание себя, [остаётся] то, что видит физическое, тонкое и причинное тела – это свидетель, сверхпричинное тело. Состояние, которое является свидетелем трех других состояний, называется турия. Сверхпричинное тело так называется потому, что оно создает рабочие тела (физическое и тонкое) и причинное тело. Когда посредством знания себя рабочие тела и причинное тело уничтожаются как таковые, как может сверхпричинное тело само по себе остаться в живых? Когда следствия уничтожены, причина тоже уничтожается.

Это неизменное состояние, в котором не осознаётся свое само-существование, – Парабрахман, Освобождение, Реальность. Глубокое размышление согласно этому принципу постепенно приводит к твердой убежденности, а затем человек переживает пустоту этого мира. Тот, кто свидетельствует «Я есть чистый Брахман», – кем он может быть, если не тобой? Когда исчезают и знание, и не-знание, проявляется то Знание, которое является Абсолютной Реальностью.

Необходимо вернуться к источнику, из которого рождается всё знание. Этот источник – реальность, неизмеримый потенциал, в котором в конечном итоге поглощается сознание».

Таким образом Мукундарадж приводит ученика к стадии, на которой сознание сливается со своим источником, к состоянию, в котором прекращается концептуализация и исчезает двойственность, к стадии, на которой основа любой двойственности, представляющей собой полярность взаимосвязанных противоположностей, разрушается и превращается в то, что на уровне феноменов кажется пустотой. Затем Мукундарадж показывает ученику, что эта кажущаяся пустота на самом деле не может быть пустотой, а может быть лишь полнотой, полным потенциалом. По его словам, если сам источник считать пустотой, как можно иметь представление о нем, дать ему имя и обладать знаниями о нем? Как может то, что является пустотой, знать себя? Мукундарадж продолжает свои объяснения, демонстрируя, что нечто, кажущееся на уровне феноменов пустотой, на самом деле является полнотой реальности:

«Эта реальность, которая озаряет сама себя, представляет собой субъективность, и, следовательно, не может иметь наблюдателя, который видел бы ее как объект. Эта реальность остается после того, как невежество уничтожено и знание поглотило само себя. Следовательно, в отсутствие сознания Реальность не осознаёт своего собственного существования. Но – по той же причине – можно ли ее назвать пустотой? Назвать пустотой то, что осознаёт всё? Только в сознании может зародиться природа пустоты, и это сознание в конечном счете поглощается реальностью (вместе со всеми своими представлениями). Следовательно, Реальность – это не пустота: она не является ни сознанием, ни проявлением, ни невежеством; она – полнота чистого знания, безграничный потенциал за пределами понимания.

Это знание себя есть реальность, в которой «пустота» может обрести форму (когда реальность объективируется, становясь проявлением), в которой невежества больше нет и которая тоньше самого тонкого. Ты есть эта реальность, Абсолютная полнота (полнота потенциала), которая поглотила даже представление о пустоте; ты есть этот самосияющий источник всего. Этой Реальностью ты должен представлять себя: независимым, чистым, свидетельствующим принципом, четкий образ которого невозможно себе вообразить. Ты есть это изначальное состояние абсолютной свободы, полнота чистой радости, средоточие света, который является свидетелем всему. Ты – эта реальность, вобравшая в себя всё иллюзорное, реальность, в которой двойственность «тебя» не может существовать; поэтому слова «То» и «Есть» также становятся излишними. Но сейчас, когда ты сам утратил собственное величие, как ты можешь пребывать в своем естественном состоянии?»

На этот вопрос Мукундарадж отвечает сам, заверяя ученика, что он даст ему и ответ, и метод. Он говорит ученику, что это наставление является самой сутью махавакьи «Ты есть То», и призывает его слушать ее с чистым сердцем и усердно претворять в жизнь. Затем Мукундарадж вселяет в ученика абсолютную уверенность, внушая ему, что если он в полной мере поймет его наставления и будет усердно им следовать, он «обретет твердую убежденность в своей истинной природе, осознает Реальность и отныне будет невозмутимым и безмятежным». Мукундарадж говорит своему ученику:

«Сначала убеди себя в том, что твоя истинная природа такова, какой я ее описал тебе, а затем регулярно практикуй то, что я тебе скажу. Найди тихое место, где ум не будет приходить в возбуждение; затем в молчании наблюдай исходящий из тебя поток мыслей. Спокойно сиди в расслабленной позе. С намерением отречься от всего проявленного необходимо направить ум вовнутрь, прочь от объектов чувственного восприятия, в самый центр сердца (великий мудрец наших дней, Рамана Махарши, утверждал, что духовное сердце должно постигаться находящимся немного правее середины груди, а не слева, где находится физическое сердце). Затем отказывайся от отождествления себя сначала с плотным физическим телом, затем с тонким и причинным телом. Пусть твой ум будет единым с пространством (чтобы пространство ума объединилось с физическим пространством). Освобождай свое внимание, мягко и без усилий, от сильных ощущений, приходящих через органы чувств, и позволь ему слиться с абсолютным умом или сознанием. Как только внимание отвлекается, его нужно возвращать в пустой ум, мягко и постепенно, чтобы по мере увеличения вашего терпения время концентрации (но не напряжения!) становилось всё более продолжительным. Если ум притягивается к какому-то определенному объекту, пусть ваша различающая способность отбросит его как иллюзорный и не стоящий внимания. Лишь при этих условиях ум вскоре перестанет уноситься на крыльях иллюзий и будет пребывать в безмолвии.

Когда, посредством различающей способности, отождествление с отдельной сущностью постепенно сойдет на нет, ум также отбросит свою склонность к «я»-отождествлению и в конечном итоге сольется с сознанием. Пока ум естественным образом пребывает в сознании (отказавшись от уз, связывающих его с материальными предметами), необходимо постоянно (но мягко) убеждать его, чтобы он оставил всё, во что он вовлечен, и вернулся к своему источнику. Когда ты продолжаешь наблюдать за своим умом и обнаруживаешь себя свидетелем, как может что-то еще появиться на экране твоего сознания? Твой ум не могут занимать две вещи одновременно.

Когда ты поймешь, что всё, что имеет форму и образ, по самой своей природе является пустой оболочкой, лишенной какой-либо субстанции, и что реальное – бесформенно, будучи светом сознания, ты погрузишься в глубины реальности. После великого потопа всё оказывается под водой, и ничто не может быть воспринято, кроме безбрежной глади воды; подобным же образом, когда ум поглощается сознанием, из него исчезают все объекты».

Потом Мукундарадж предостерегает своего ученика, говоря ему, что если человек стремится познать себя, будучи глубоко отождествленным со своим телом как отдельной сущностью и без надлежащего руководства со стороны Гуру, он рискует утратить ум. Познание себя приобретается посредством ума, но факт заключается в том, что сам ум представляет собой мираж, возникающий вследствие невежества и стремящийся к познанию себя. Поэтому ум оказывается в плену сомнений и начинает сетовать на то, что не может понять, что такое знание себя. Он становится подобен человеку, вошедшему с ярко освещенной улицы в полутемный дом, – он не может ничего увидеть, несмотря на прекрасное зрение. Мукундарадж говорит своему ученику:

«Не уподобляйся человеку, который внезапно просыпается в непроглядной тьме ночи и думает, что он ослеп. Не позволяй тьме невежества окутать себя. В состоянии невежества всё, что ты представляешь в своем уме, появляется перед тобой, но я призываю тебя отбросить невежество, увидеть все проявленные феномены как иллюзию и безмятежно пребывать в реальности. Представь себе состояние ума человека, который говорит сам с собой или дает советы самому себе: его мысли не имеют ни формы, ни направления. Изучай то, что внутри, и выясни, откуда возникают мысли; ищи источник всех мыслей. Тот, кто должен искать и обрести знание Себя – это их источник, сознание.

Вообрази на мгновение, что всё, что сейчас проявлено, включая тело, внезапно исчезло. Кто именно отметит это «ничто»? Что внезапно произошло со всеми феноменальными проявлениями? Всё, что осталось, – это Я-сознание: внутри и снаружи нет ничего, кроме «ничто», пустоты, которая представляет собой полноту бытия, полноту потенциала. В этом состоянии всё невежество исчезло, ум и интеллект успокоились, и взошло солнце чистого осознания. Так же, как плотному телу (феноменальному проявлению) пришлось исчезнуть, так и тонкое тело должно перестать существовать. То, в чем воссияло сознание, без сомнения, должно предшествовать сознанию. Когда достигнут сам источник сознания, сознание исчезает. Осознай без всяких сомнений, что именно этим источником сознания ты являешься в реальности – источником сознания и всего, что возникает в сознании как феноменальное проявление. Именно в этом сознании появляется всё, включая твою восприимчивость – ощущение присутствия «Я ЕСТЬ» и психика, состоящая из ума, интеллекта, различающей способности и эго. Как только ты в полной мере воспримешь и осознаешь этот факт, что еще может остаться, кроме Я?

Природа воды – создавать рябь; может ли она отказаться от нее? Природа пространства – создавать ветер; может ли оно отказаться от нее? Так же и сознание не может отказаться от движения, которое является самой его природой. Рябь может только утихнуть на воде, а ветер – в пространстве; подобным же образом любое движение сознания может лишь слиться с сознанием. Возможно ли отбросить руку, которая является частью тела? Как ты можешь отбросить ум, который является содержимым сознания? Сама мысль о том, чтобы отбросить что-то, – это движение сознания; о каком бы действии ты ни размышлял, сама мысль о нем возникает только в сознании. Когда ты думаешь, это ум думает; когда в мышлении участвует твое «я», это эго; когда ты безмолвен, само безмолвие – в сознании.

Подумай над этим: если бы ты мог оставаться абсолютно безмолвным, разве появились бы ростки воспоминаний? Были бы у тебя желания, стремления? Если бы ты мог оставаться поглощенным этим сознанием, беспокоили бы тебя мысли? Была бы у тебя причина отождествляться с телом как отдельной сущностью? Следовательно, мой друг, то, в чем исчезает всё невежество, пребывает в совершенно ином измерении. Если бы не было того, что называют чистым знанием, полнотой потенциала, откуда появилось бы эго, которое является представлением о «я»? Это чистое знание, это совершенное знание не является ни знанием, ни незнанием, и не связано с памятью. Это чистое и совершенное знание не осознаёт себя; оно становится свидетелем лишь тогда, когда движение в сознании порождает проявление, которое можно было бы свидетельствовать. Это совершенное состояние единственности и полноты потенциала поглощает в себя восприимчивость («я Есть»-ность) и сознание – и, следовательно, оно абсолютно без какого-либо качества знаемости или незнаемости. Это чистая субъективность без малейшего следа объективности – кто может понять ее? Может ли стоять вопрос о понимании ее? Нет никого, кто мог бы понимать или знать что-либо, и нет ничего, что можно было бы понимать или знать».

Мукундарадж завершает объяснение тем, как ученику следует практиковать самовопрошание под руководством своего Гуру, изящно резюмируя всё сказанное и в то же самое время вновь подчеркивая природу реальности, которой являются все чувствующие существа. Он выражает важнейший принцип одной сентенцией, которая подрывает основы ума: «То, что ты чего-то не знаешь, знает не кто иной, как ты сам – это сама реальность, из которой явилось знание о том, что ты не знаешь. Может ли этот источник, весь потенциал знания, из которого возникает сама способность знать – оживляющее сознание, восприимчивость воспринимающих существ – быть незнанием или невежеством?» И наконец, Мукундарадж дает своему ученику последнее наставление:

«Если ты отбросишь свое отождествление с телом и будешь пребывать в безмолвии, погруженным в ощущение тотальности – «Я есть» – без привязанностей, ты познаешь всё, что можно познать. Когда ты будешь погружен в сознание, личное сознание, утратив силу майи, само приведет тебя к своему источнику, который есть то, что ты ЕСТЬ, – Реальность. В этом состоянии нет никакой двойственности, все взаимосвязанные противоположности соединяются вместе и превращаются в ничто – слово/не-слово, форма/не-форма, видение/не-видение, я/другой, вспоминание/забывание и так далее. Всё, что есть, – это чистое знание, чистая бытийность без осознавания. Невозможно удерживать его и невозможно потерять его; невозможно сказать, что оно есть, и невозможно сказать, что его нет; без сомнения, это не то, что можно ощутить или пережить, – это лишь то, которое не-вещь, что невозможно воспринять, почувствовать, в чем можно БЫТЬ и в чем можно остаться.

Держитесь чувства «Я есть» и больше ничего. Ум, оставаясь безмолвным, засияет новым светом и зазвучит в тотальности бытия. Когда вы удерживаете фокус своего осознания на чувстве «Я есть» и беспрестанно наблюдаете за собой, – когда происходит непрерывное наблюдение и свидетельствование всех движений в сознании, – сознательное и бессознательное будут какое-то время играть друг с другом в прятки, пока в конечном счете двое не станут одним, а одно не станет тотальностью. В этот момент личность поглощается свидетелем, а свидетель – осознаванием в чистом Бытии. Разве остаётся кто-то, кто может измерить глубину этого восторга?»

То, как Нисаргадатта Махарадж излагал свое учение – даже слова, которые он использовал, и эффективность, с которой он их использовал, – было очень похоже на то, как Мукундарадж передавал ученику свои наставления. И все же удивительным был тот факт, что когда Махарадж впервые услышал о Мукундарадже, оказалось, что он не читал ни один из его трудов! Это означает лишь то, что они оба говорили из своего опыта. Когда, желая получить разъяснения от Раманы Махарши, кто-нибудь читал вслух фрагменты писаний, Махарши подтверждал то, что было сказано в писаниях, потому что это согласовывалось с его собственным опытом. Джнянешвар в своем труде «Амританубхава» категорически заявляет, что сказанное им является Истиной, независимо от того, подтверждается это писаниями или нет, и независимо от того, сказал ли он это сам или нет. Истина есть Истина, и ни пространство, ни время, ни человек не имеют отношения к тому, что является Истиной.

Наверное, мне придется объяснить тот факт, что учение Мукундараджа приводится в этой главе настолько подробно. По моим воспоминаниям, многие посетители говорили мне, что они хотели бы услышать от Нисаргадатты Махараджа более подробные разъяснения относительно некоторых аспектов его учения. Возможно, у Махараджа не было достаточно времени и сил сделать это; возможно, он хотел, чтобы посетители провели определенную самостоятельную работу. Как бы то ни было, я обнаружил, что у людей была потребность в более подробных разъяснениях учения Махараджа. Учение Мукундараджа, которое по своей сути полностью соответствует учению Махараджа, сразу же удовлетворяет эту потребность и приводит к пониманию уникальных, если можно так выразиться, махавакий Махараджа. В любом случае, факт остается фактом – учение Мукундараджа попало в эту главу так спонтанно и удачно, что этому невозможно было противостоять и от этого невозможно было отказаться.

5. Образ джняни

Нисаргадатта Махарадж не переставал удивляться настойчивому и неутолимому любопытству людей к джняни, к тому, как он выглядит и как ведет себя. Как же это поразительно, говорил он, что обычный духовный искатель выслушивает всё, что я говорю ему о джняне и джняни, но, тем не менее, продолжает проявлять живейший интерес к внешности и поведению джняни как личности. Махарадж ясно давал понять, что никакого различия между состоянием джняни, когда у него есть тело (дживанмукти) и состоянием джняни, когда он отбрасывает тело (видехамукти) для джняни на самом деле не существует, и что условное различие обычно проводится ради того, чтобы ученик мог понять это посредством анализа и извлечь для себя пользу.

Нисаргадатта Махарадж снова и снова подчеркивал тот факт, что думать о джняни, ассоциируя его с физической формой, не просто бесполезно – это мешает. Рамана Махарши тоже не любил вопросы о состоянии джняни в его телесной форме и категорически отказывался на них отвечать. Иногда он цитировал стих из «Бхагаваты»: «Как пьяный человек не заботится о том, на нем ли его одежда или же она соскользнула с плеч, так и джняни лишь смутно осознаёт свое тело и ему совершенно безразлично, существует оно или нет».

Один американец, приехавший к Нисаргадатте Махараджу, как-то раз спросил меня после окончания встречи, почему приходящие люди встают на колени и касаются стоп Махараджа. Мне пришлось объяснить ему, что традиция почитания Гуру в Индии коренным образом отличается от традиции общения со священником или учителем на Западе, что ученик касается стоп Гуру в знак любви, почтения, уважения и преданности Тому, что проявлено в этой человеческой форме, и что Махараджу совершенно безразличны эти приветствия. Прежде чем уйти, люди приветствовали его подобным же образом. Если Махарадж не был занят разговором, он сидел в безмолвии, сложив ладони в жесте «намастэ», пока не уходил последний из посетителей. Он не заботился о формальностях, он никогда не изображал из себя джняни. Он жил полностью в настоящем моменте, искренне и спонтанно.

Для обычного человека практически невозможно судить или оценивать джняни. Тот образ джняни, который у него есть, создан разделенным умом, мыслящим в терминах противопоставлений или взаимосвязанных противоречий. Как может человек, порабощенный собственным умом и интеллектом, понять – не говоря уже о том, чтобы судить – свободного человека, человека, полностью отказавшегося от отождествления с отдельной сущностью и благодаря этому действующего абсолютно спонтанно? Если джняни сердится или делает нечто, что с точки зрения обычного человека (с точки зрения его представлений о джняни) неправильно, он сразу же решает, что этот мнимый джняни до сих пор обладает раздутым эго – при этом забывая о том, что его представление о джняни сформировано его собственным эго, и что действия джняни ранили его эго. Джняни живет в настоящем моменте, и что бы ни было в этом моменте – радость или гнев – в следующий момент оно забывается; именно это и не осознаёт обычный человек, создавший собственный образ джняни как «идеального» человека. Однако факт заключается в том, что джняни не «идеален» – он «тотален», и эта тотальность включает в себя все противоположности, такие как гнев и любовь, и в любом случае она не обусловлена никакой аффективностью как таковой.

Однажды один посетитель спросил Махараджа, не стало ли ему труднее заниматься предпринимательством (изготовлением биди) после того, как он обрел Самореализацию. Махарадж объяснил ему, что его жизнь – не что иное как пьеса-сновидение, что осознание этого простого факта представляет собой просветление или пробуждение; что джняни после этого продолжает делать свои повседневные дела основательно и внимательно, но отрешенно, и потому не испытывает беспокойства по поводу результатов своих действий; и что джняни похож на хорошего актера, который играет свою роль, но в глубине души никогда не перестаёт осознавать, что он всего лишь играет роль, и что его личность в «реальной» жизни не является им самим. Тогда посетитель продолжил свои расспросы – он спросил, не пытались ли деловые люди воспользоваться его отрешенным состоянием и обмануть его. Махарадж засмеялся и сказал, что он прекрасный актер и потому проницательный бизнесмен[5]5
  Более подробное обсуждение этого вопроса приведено в главе 11 («Спектакль продолжается») книги «Указатели от Нисаргадатты Махараджа», ИД «Ганга», 2017.


[Закрыть]: он сам не стал бы никого обманывать, но тем не менее он все время начеку, чтобы его самого не обманули; однако, если по замыслу вселенской пьесы он должен понести потерю, то так тому и быть. И, принимая более серьезный тон, он объяснял, что у духовного искателя имеется совершенно неверное представление о джняни, и он ожидает, что джняни будет ему соответствовать; когда же он обнаруживает, что джняни делает нечто противоречащее его собственным представлениям о том, что правильно, а что неправильно, он испытывает разочарование, и порой оно доходит до того, что такой человек начинает поносить джняни; он забывает о том, что его представление о джняни разрушилось, в то время как джняни продолжает делать свою обычную работу без какого-либо чувства волеизъявления и нимало не заботясь о том, что другие могут подумать о нем.

У каждого человека есть свое собственное представление о джняни, в то время как сам джняни не имеет образа себя и не пытается казаться каким-то. Безусловно, когда приходит джняна, идентификация в качестве отдельной сущности уничтожается, и психосоматический аппарат продолжает функционировать в течение всего отпущенного срока жизни как часть тотальности функционирования всего, что проявлено, – абсолютно спонтанно, в соответствии со своим врожденным, естественным характером. Именно по этой причине джняни ведут себя совершенно по-разному – некоторые известны мягкостью своего характера и поведения, в то время как другие кажутся очень легковозбудимыми и даже раздражительными; одни едят мясо, другие – вегетарианцы; одни курят, другие нет; некоторые из них являются санньясинами, в то время как у других есть дом и семья; одни трудятся на социальном поприще, другие делятся духовными знаниями, а третьи и вовсе ничего не делают и могут показаться ленивыми паразитами; одни известны по всему миру, другие никогда не покидают своей деревни или города. Важным является то, что, независимо от внешности и видимого поведения джняни, он твердо укоренен в абсолютном сознании и не желает ничего, даже освобождения. Он удовлетворен, он продолжает жить, равно принимая всё, что приходит к нему, без какого бы то ни было нетерпеливого желания или беспокойства, действуя или бездействуя, поскольку у него нет волеизъявления. Будучи свободным от взаимосвязанных противоположностей, он с безразличием относится к религиозным заслугам, мирскому благосостоянию, чувственным удовольствиям и даже к тому, что называют «освобождением». Он не питает отвращения к объектам чувственного восприятия и не стремится к ним. Он с непривязанным умом принимает все переживания, которые приходят к нему естественным путем. Он всего лишь свидетельствует, не судя, все действия психосоматического аппарата – его собственного или иного. Восхваления и обвинения ничего не значат для него, и он равнодушен и к тому, и к другому.

Другими словами, джняни, по причине самого факта, что к нему пришла джняна, не имеет образа себя, который он должен был бы поддерживать. Следовательно, сам поиск образа джняни – как он выглядит, как он говорит, как ходит, как действует, как реагирует на различные события – является ошибкой. Любой такой образ обязательно должен быть основан на разочарованиях, надеждах и устремлениях, верованиях и причудах – общей обусловленности – человека, создающего этот образ. Образ джняни, который сформировался у искреннего, но заблуждающегося духовного искателя, обычно представляет собой объединенный образ йога, способного на умопомрачительные демонстрации физической силы и выносливости и мастерски владеющего своим телом и умом; мага, материализующего что угодно из ничего; ясновидящего, не только способного предсказывать будущие события, но и имеющего власть изменять их; суперцелителя, который выявляет и успешно излечивает неизлечимые заболевания; и наконец, Гуру, который может даровать мгновенное просветление одним-единственным взглядом или прикосновением! Тот, кто создал себе такой образ джняни, скорее всего, будет сильно разочарован, встретив такого джняни, как Нисаргадатта Махарадж, и обнаружив, что он совершенно обычный человек с совершенно обычной внешностью, что он живет в скромном доме, почти как обычный человек. Махарадж разрушал без остатка образ джняни, который духовные искатели создавали в своем уме.

Есть один интересный факт: среди всех представлений о джняни, которые создают люди, довольно распространено такое представление, что джняни – человек наподобие «овоща», совершенно невосприимчивый ко всему происходящему в мире. От него ожидают, что он нечто вроде «сосунка», обмануть которого не сложнее, чем отобрать леденец у маленького ребенка. Любой может грубо обращаться с ним, не опасаясь возмездия или каких бы то ни было ответных действий – таков образ. И когда виновник получает от джняни внезапный, резкий ответ, произнесенный деловым тоном, ему кажется, что джняни притворяется джняни, что он не джняни, а голем на глиняных ногах, что Бог низвергнут со своего пьедестала. На самом деле то, что может показаться ответным ударом джняни, может оказаться вовсе не реакцией уязвленного эго джняни, а наглядным уроком для человека, у которого сложилось неверное представление о джняни – уроком, целью которого является корректировка его представлений. Без сомнения, самой основой представлений является эго, и когда человек не получает ожидаемой пользы от джняни, он чувствует обиду и разочарование. В «Аштавакра-гите» есть очень красивый стих, смысл которого таков: «Спонтанная, не сдерживаемая вспышка гнева со стороны джняни восхитительна. По-настоящему свободная от мотивации и предпочтений, она не является неестественным, напускным спокойствием лицемера, который все еще привязан к своей отдельной личности».

Махарадж снова и снова указывал на бесполезность попыток смотреть на джняни – и судить о нем – с точки зрения относительных норм и через призму разделенного ума, как делают обычные люди. Он говорил, что воспринимаемое – это зеркало, в котором воспринимающий видит свой собственный образ. Есть одна интересная история, иллюстрирующая это утверждение.

В одном городке на обочине главной дороги лежал джняни. Казалось, он бездельничает, но на самом деле он был полностью поглощен Я, не обращая внимания на шалости пробегавших мимо детей. Вор, который шел по дороге, увидел полуобнаженного, явно истощенного человека, лежащего на обочине, и пришел к выводу, что это вор, которого поймали и хорошенько побили, потому что он был недостаточно ловок, чтобы не попасться. Пьяница, проходивший мимо с попойки, увидел его, посочувствовал собрату-выпивохе и пофилософствовал о том, что надо знать свою меру, чтобы не было неприятностей. Добропорядочный семьянин, возвращавшийся со своей тяжелой работы, стал ворчать о ленивых паразитах, живущих за счет тех, кто тяжело трудится и честно платит налоги. Затем по этой улице проходил духовный искатель. Он сразу же увидел, что этот человек – джняни, поправил на нем одежду, безмолвно поприветствовал его и пошел дальше своей дорогой.

Есть еще одна интересная история о Кэйчу, великом учителе дзен эпохи Мэйдзи:

Только что назначенный губернатор Киото однажды пришел к нему и передал со слугой свою карточку, на которой было написано: «Китагаки, губернатор Киото». Кэйчу прочел карточку и сказал слуге: «У меня нет никаких дел с губернатором Киото. Скажи ему, чтобы он убирался и больше не беспокоил меня». Слуга вернул губернатору карточку и с извинениями передал ему слова Учителя. Губернатор сказал: «Это была моя ошибка».

Он тотчас же зачеркнул слова «губернатор Киото» и попросил слугу снова передать карточку Учителю. На этот раз Кэйчу воскликнул: «Да это же Китагаки! Я буду рад его видеть».

Эта история иллюстрирует один важный принцип, который Махарадж всегда подчеркивал. Когда кто-то интересовался личностью джняни, он спрашивал такого человека, может ли он сам опознать джняни, достаточно ли ослаблено его эго, чтобы опознать джняну (знание) как таковую без индивидуума. В приведенной истории губернатор, получив назад свою карточку, мог бы подумать, что «эго» Учителя дзен было уязвлено. Однако вместо этого губернатор сразу же признал свою ошибку и исправил ее, приняв порицание как ценный урок от Учителя и тем самым продемонстрировав свою духовную зрелость. Как говорил Нисаргадатта Махарадж, «Милость всегда присутствует в изобилии, стоит только попросить, но способен ли ищущий принять ее?»