Текст книги "Опухоль"

Из тьмы потолка внезапно выросли два больших червеобразных существа с большими носами.

– Извинюхи, – шепнул щлх человеку, – вездесущие самосудьи.

Извинюхи начали тщательно обнюхивать поэта.

– Кто обидел? – спросил один из них.

– Вот он! – показал пульполь пальцем на Пророка.

Они еще более тщательно обнюхали человека с ног до головы, постоянно переглядываясь между собой.

– Невыслушаемый, – сказал тот, что слева.

– Неузнаваемый, – подтвердил червь справа.

– Неравенство неясно! – хором рявкнули извинюхи. – Идите с нами в Суд!

Суд без самосудей

Рис. 11 – Суд идет

Они сидели на скамье в небольшой округлой камере перед залом суда. Поэта куда-то увели извинюхи, и человек с щлхом остались наедине.

– А что мне теперь грозит по закону? – спросил Пророк.

– Ничего особенно страшного, – ответил Тнгр, – тебе просто придется извиниться.

– Только и всего? – удивился человек.

– Да, – подтвердил щлх. – Извинение я заплачу сам.

– А, то есть, извинение не словами…

– А как иначе? Словами извиняться мы прекратили еще в Эру Прорастания. «Простите-извините» в карман не положишь, и пищу ими не оплатишь. Возможно, тебя еще немного понаказывают.

– А это как?

– Палкой по хребту.

– А зачем, если извинение уже принесено?

– Для полного удовлетворения обиды. Мало толку от извинений, если обидчика не избили палкой на твоих глазах. Неприятный осадок на душе все равно останется. Поэтому наши мудрые предки, ради психического здоровья Сожительства, ввели традицию палочного наказания.

– Понимаю… А почему наказывают ради обиды, а не ради исправления преступника?

– Исправить взрослую сформировавшуюся тваарь невозможно. Даже если бить ее палкой каждый раз, когда она совершает что-то плохое, она не станет от этого более умной тваарью. Она останется такой же глупой и низкодуховной, просто станет намного более осторожной в своих поступках. Однако, когда палка исчезнет из зоны видимости, осторожность начнет постепенно улетучиваться, и тваарь возвратится в свое естественное состояние. Поэтому мы делаем упор на обиду. Обида – это центр всей нашей судебной системы.

– Почему?

– В Сожительстве проживает слишком большое разнообразие всяких тваарей с самыми разнообразными мировоззрениями. Невозможно судить их по одним и тем же законам, применяя одни и те же мерки. Для кого-то какой-то предмет является мусором, а для другого – величайшим сокровищем. Для кого-то отдавленная в толпе нога – это пустяк, а для другого – ужасное оскорбление. И их всех не переубедишь, не перевоспитаешь: все они такие, какие есть. И каждый булень кто-то кого-то оскорбит, кто-то кого-то толкнет, кто-то кому-то что-то сломает… Конфликты на конфликте. И все это нужно решать, причем решать быстро и эффективно. Поэтому наши мудрые предки, вглядевшись в корни преступлений и наказаний, увидели, что ключом всего является чувство обиды – оно у каждой тваари есть, независимо от расы. Обиду нельзя подделать и можно легко вычислить.

– И как же вы вычисляете обиду?

– У нас есть специальные неразумные тваари – обиженки. Они умеют определять, действительно ли тваарь обижается и насколько сильно.

– Интересно. И как это помогает в решении конфликтов?

– А вот так. Допустим, какой-нибудь хиприен отдавил хвост айетею. Айетей обиделся, вцепился в хиприена, чтоб не сбежал, и позвал извинюхов. Извинюхи хорошо слышат, когда их зовут, и быстро приползают, поскольку перемещаются они по сети своих каналов в потолках. Вначале они обнюхивают их и сравнивают Выслушаемость. Если у обидчика она больше, чем у обиженного, то обидчик свободен от наказаний и извинений. В противном случае извинюхи просят обиженного лизнуть обиженку. Она по слюне определяет степень обиды – легкую, умеренную, сильную или запредельную, и меняет цвет кожи в зависимости от результата.

– А потом?

– А потом извинюх назначает сумму извинения по степени обиды. Событие, повлекшее обиду, само по себе не имеет значения: извинюху плевать, отдавили там кому-то хвост или украли жбан жрыха. Главное – испытывает ли обиженный обиду, и насколько сильно.

– А если у обидчика нет с собой трынков?

– Тогда извинюх обнажает ему самое чувствительное место на теле и приставляет к нему пристава. Это такой маленький жучок, который намертво вцепляется в кожу и начинает ее периодически покусывать – не смертельно, но очень болезненно. Затем извинюх записывает обидчика, снимает с него отпечаток запаха понюшкой – еще одной занятной тваарью – и отпускает, наказав перед этим палкой. С приставом долго не пробегаешь – волей-неволей извинишься.

– А если обиженный обвинит невиновного?

– Такое легко вычисляется тем, что невиновный сам обидится на обиженного, причем степень обиды будет максимальной. Нет в мире ничего более обидного, чем обвинение в преступлении, которого не совершал. Да и вообще, обиду невозможно симулировать: обиженки легко определяют, истинна ли обида или наиграна. А если возникают спорные случаи вроде обоюдных обид, групповых обид с несколькими лицами, мутантные обиды и так далее, то извинюхи тащат всех в Суд. Собственно, именно поэтому мы здесь.

– А что спорного в нашем случае?

– Ты невыслушаемый. Ты пахнешь совсем по-другому, не так, как обычно. Из-за этого невозможно определить, находишься ли ты по иерархии выше или ниже обиженного. Выслушаемость в нашем мире крайне важна. Каждая тваарь стремится наесть как можно больше Выслушаемости, чтобы быть свободной от всех этих обид, извинений, наказаний и прочей суеты.

– Понимаю, – кивнул человек. – И что тогда со мной будет делать Суд?

– Увидишь, – улыбнулся комиссар.

Двери раскрылись, в камеру заглянул извинюх:

– Обидчик и заступник!

Щлх взял человека за руку и прошел внутрь.

Они оказались в огромном зале, под потолком которого находился большой балкон, на котором сидело существо, напоминающее ярко-алого осьминога с шестью щупальцами. Вокруг него кружились существа, похожие на маленьких птичек. Они сжимали в клювах небольшие свитки. Осьминог брал у них своими длинными щупальцами эти свитки, расставляя их на полках позади себя в идеальном порядке. Каждый свиток, высовывавшийся хотя бы на миллиметр дальше других, тщательно поправлялся.

Внизу, под балконом, вне поля зрения сидящего на нем существа, располагалось нечто вроде сцены, на которой располагались две трибуны друг напротив друга. За одной из них уже стоял Звонкий Колокольчик с весьма обиженным лицом.

Комиссар провел человека за свободную трибуну, а сам встал рядом с ним.

Извинюх, ползший за ними, крикнул:

– Уважаемый суд! Обидчик и заступник на месте, все готовы!

– Тааак… – протянул осьминог на балконе, отвернувшись от полки со свитками. – Где писулька с описанием обиды?

Одна из птичек села на его щупальце. Он взял из ее клюва свиток, развернул его и принялся вдумчиво читать.

– Судьями обычно являются представители расы шестищупов, – зашептал Тнгр на ухо Пророку. – Они любят точность и порядок, и обладают довольно развитым интеллектом, которого у извинюхов не хватает. Извинюхи являются самосудьями – это такие полусудьи для обыкновенных обид, которые можно легко и быстро рассудить по шаблону прямо на месте с помощью вынюхивания Выслушаемости и облизывания обиженки. Настоящими Судьями с большой буквы являются именно шестищупы.

Судья аккуратно положил свиток на полку, подровнял его и громко сказал:

– Судебное заседание начинается! Обиду ведет Судья Нглпф!

Все, кроме человека, склонили головы, подняли руки и дважды хлопнули ладонями над собой, крикнув «У!». К человеку быстро подполз извинюх и прошипел:

– Обидчик, ты почему не выказываешь уважения к суду?

– Он под моей защитой, – спокойно сказал комиссар и показал ему какой-то пахучий серый шарик. Извинюх понюхал его, недовольно поморщился и отполз в сторону.

– Ты, разумеется, не видишь ничего, но знай: Судья тоже, по сути, слеп, как и ты, – снова зашептал Тнгр. – Он заседает на балконе прямо над нами, но он не видит ни нас, ни Колокольчика. Так у нас повелось с далеких времен, еще когда шестищупы не были частью Сожительства: Судья не должен видеть обидчиков и обиженных, чтобы у него не было соблазна судить по внешности. Он судит вслепую, видя перед собой лишь бумажки и законы. Но он слышит нас, и может разговаривать с нами.

Человек молча кивнул.

– Слушается обида пульполя по имени Звонкий Колокольчик. – важно проговорил Нглпф. – Обиженный, вам слово.

Поэт выпрямил спину и вскинул руки вверх, к балкону:

– Почтенный Судья, вершитель судеб! Я, скромный жрец вдохновения и светильник во мраке…

– Погодите! – остановил его Судья. – В писульке указано, что вы – искусственник, а не жрец или светильник. Мне подали неверные данные?

– Что вы, что вы! – воскликнул Колокольчик. – Это просто метафора, поэтическое выражение…

– То есть, вы даете ложные показания? – нахмурился шестищуп.

– Ни в коем случае! – испуганно вздрогнул поэт. – Понимаете, мои слова несут исключительно эстетическое значение, просто ради красоты созвучия…

– Ничего не понимаю! – рявкнул Судья. – Подайте мне выписку из реестра!

Одна из птичек подлетела к извинюху и взяла у него еще один свиток, после чего вернулась на балкон. Нглпф внимательно прочитал новый документ и сказал:

– Здесь нет ничего про вашу жреческую деятельность, и у вас нет стажа работы светильником. Зачем вы вводите меня в заблуждение?

– Послушайте! – взмолился поэт. – Я не имел в виду, что я жрец в буквальном смысле этого слова! И я никакой не светильник! Я…

– Тогда я назначаю вам наказание в размере двух ударов палкой за дачу ложных показаний, – железно отчеканил Судья.

Извинюх стремительно подполз к остолбеневшему поэту и дважды ударил его по спине. Он скрючился и закричал:

– Ай! Все! Больше не буду! Почему же вы так жестоки ко мне?

– Обиженный, я долго буду вас ждать? – нахмурился Нглпф. – Излагайте обстоятельства обиды, не задерживайте суд!

Колокольчик, сгорбившись и потирая спину, тяжко вздохнул:

– Я дал Лжепророку драгоценное яйцо сирены, обмазанное редчайшей мягкоплюйкой, а он его разбил. Вот и все.

– Что еще за Лжепророк? – недоуменно спросил шестищуп. – Кого вы называете Лжепророком?

– Обидчика, – снова вздохнул пульполь.

– Обидчика? – Нглпф снова взял свиток и развернул его. – Здесь написано «невыслушаемая тваарь». Ни о каком Лжепророке здесь речи не идет. Вы снова вводите меня в заблуждение?

– Вовсе нет! – подпрыгнул Колокольчик. – Это я сам его так назвал, потому что он выдает себя за Слепого Пророка, а на самом деле…

– Насколько мне известно, – оборвал его Судья, – Слепой Пророк – это несуществующий персонаж из ничем не подтвержденных легенд Невест. Никаких Пророков и Лжепророков у нас в реестре не зафиксировано.

– Так спросите же его самого! – взмолился поэт. – Только не бейте палкой! Я говорю чистую правду!

Шестищуп тяжело вздохнул:

– Хорошо, обиженный, если ваши показания на этом закончены, я перехожу к опросу обидчика… Обидчик, почему вы невыслушаемы?

– Я не знаю, – ответил Пророк.

– Это плохо, – констатировал Судья. – Какой вы расы?

– Человеческой.

– Какой-какой? – недоумевающе заморгал Нглпф. – У нас такой нет.

– Полагаю, что теперь есть, – улыбнулся человек.

– Т-а-а-ак, – шестищуп заворошил бумагами на столе. – Вот передо мной лежит список рас Сожительства. Человеческой тут нет. Неужели мои данные устарели?

– Полагаю, что да.

– Та-а-а-к, – задумчиво протянул Судья. – Согласно третьему закону Первородной Скрижали, встреченного представителя неизвестной расы нужно подвергнуть ритуалу Узнавания, чтобы встроить в систему Сожительства. Однако законы Первородной Скрижали не использовались в Опухоли более сорока тысяч циклов…

– Но они все еще в силе, уважаемый суд, – заметил Тнгр.

– Кто это говорит?

– Тнгр, комиссар Башни, заступник обидчика.

– Ваше замечание принято, – кивнул Судья. – К сожалению, я не могу припомнить во всех деталях последовательность действий и вопросов этого древнего ритуала. Поэтому я буду зачитывать все из свиточной копии законов Скрижали, чтобы все было строго по протоколу.

Он повернулся к полке, снял с нее самый нижний свиток и развернул его:

– О неизвестная нам тваарь! Спрячь свои когти и зубы, ибо мы обращаемся к тебе с самыми миролюбивыми намерениями!

– Я все спрятал, – ответил человек.

– Хорошо, – кивнул Судья. – Выслушай нас и не причини нам зла! Мы – служители Сожительства, Жрецы и Судьи, Видящие и Слышащие Истину! Наши закрома полны вкусного жрыха, наши воины сильны и быстры, наши норы глубоки и теплы! Присоединяйся со своим племенем к нам, если не хочешь погибнуть во тьме и голоде!

– Спасибо, но нет, – ответил Пророк.

– Как это – нет? – недоуменно захлопал глазами шестищуп. – Здесь не предусмотрено такого варианта ответа! Соблюдайте ритуал!

– Но я не хочу присоединяться к Сожительству, – возразил человек. – Мне оно не нравится.

– А как я тогда буду вас судить? Без ритуала Узнавания я не определю вашу Выслушаемость, а без Выслушаемости наши законы не работают. Вы обязаны согласиться!

– Но если я соглашусь, не соглашаясь, то я дам ложные показания, – парировал Пророк.

– Хмм, действительно… – глубоко задумался Судья. – Но тогда получается, что вы никак не охватываетесь законом… Невозможно судить судом Сожительства того, кто не является членом Сожительства.

– Уважаемый суд, позвольте мне сказать свое слово, – обратился Тнгр.

– Разрешаю, – расширил слуховые отверстия Нглпф.

– Согласно первому закону Первородной Скрижали, «все существующее охватывается мудростью Бога, выражающейся в наших законах». Следовательно, если что-то не охватывается нашими законами, значит, оно не существует.

– Ваше замечание принято! – просиял Судья. – Суд удаляется на размышление!

Он ушел с балкона вглубь стены. Зал Суда укутало молчание.

– И что это значит? – подал голос Колокольчик. – Я что-то ничего не понял.

Извинюх мгновенно прополз к его трибуне и ударил его палкой:

– Тишина во время размышления!

Поэт сник. Через некоторое время Нглпф вернулся и занял свое место:

– Суд оглашает приговор!

Все, кроме человека, снова склонили головы, подняли руки и дважды хлопнули ладонями над собой, крикнув «У!».

– Суд Сожительства постановил: признать обиду пульполя по имени Звонкий Колокольчик несущественной по причине отсутствия обидчика. В удовлетворении обиды – отказать. Заседание окончено.

– В смысле – «отсутствия обидчика»? – возмутился поэт. – Вот же он, прямо передо мной! Вы что, издеваетесь?

– Обиженный, прекратите шуметь! – грозно прикрикнул Судья. – Все претензии предъявлять в канцелярию Суда в письменном виде, срок ожидания ответа – от двух до сорока бульней.

– И предъявлю! Что это за абсурд?! – продолжал звенеть Колокольчик. – Не подходите ко мне!

Два извинюха скрутили его и вывели из зала суда. Тнгр дважды хлопнул ладонями, сказал «У!», взял человека за руку и вышел с ним наружу.

Хозяйка

Рис. 12 – Хозяйка в своих владениях

Снаружи их ждал еще один щлх. Он молча протянул Тнгру какой-то небольшой свиток и ушел, смешавшись с толпой.

Комиссар развернул свиток, пробежался по нему глазами и вздохнул:

– Эх, не успели… Жаль.

– Что не успели? – спросил Пророк.

– Не успел я познакомить тебя со всеми обитателями нашего мира, – ответил Тнгр. – Хозяйка проснулась, и зовет тебя к себе. Я не имею права ей отказать.

– Кто это?

– Это – Невеста жроомов. Невесты, за исключением Дамы Червей, большую часть времени находятся в спячке, ожидая своего Жениха. Время от времени они просыпаются и первым делом спрашивают: «Не пришел ли Истинный Жених?». При отрицательном ответе они готовят Ложную Свадьбу, а при положительном – Истинную.

– Что такое Ложная Свадьба?

– Это то же самое, о чем говорила тебе Дама Червей. Невеста выбирает самого достойного Ложного Жениха из представителей своей избранной расы и спаривается с ним, чтобы продолжить род. После спаривания она ритуально убивает его: никто не должен знать, каково это – переспать с Невестой. Затем она впадает в Брачную Спячку, в ходе которой она вынашивает у себя внутри потомство. Когда оно созреет, она просыпается, рожает, а затем снова впадает в спячку, чтобы восстановить силы. И круг повторяется.

– Интересно… – протянул Пророк. – А Истинного Жениха тоже убивают?

– Никто не знает, – развел руками Тнгр. – Прецедентов не было. Согласно Пророчеству, выбранная тобой Невеста родит от тебя Бога. Думаю, что все остальное на этом фоне теряет всякое значение, и в твоей смерти нет особой необходимости. Впрочем, в жизни тоже.

– Но я ведь не Жених.

– Вот и увидим, – сказал комиссар, беря Пророка за руку. – Невестам виднее, Жених ты или нет. Главное, помни: ты вовсе не обязан давать ответ сразу, и уж тем более ты не обязан жениться сразу после свидания. Они, скорее всего, будут всячески уговаривать тебя и соблазнять, но не поддавайся их чарам: такие серьезные решения нужно принимать на трезвую, чистую, незамутненную голову. Впрочем, не мне тебя учить… Думаю, тебе хватит мудрости поступить правильно.

Пророк молча кивнул.

– Мы идем в Виноградник. Именно там живет Хозяйка.

– В вашем мире растет виноград? – удивился Пророк.

– Да, – кивнул Тнгр. – Не знаю, как в твоем мире, а у нас это – священное растение, которое плодоносит только тогда, когда Хозяйка просыпается ото сна. Оно растет только у нее в саду. Одна виноградинка стоит целое состояние.

– Интересно… – задумчиво сказал Пророк. – У нас виноград обычно стоит очень дешево. Каждый бедняк может позволить себе купить пару гроздей.

– Невероятно! – воскликнул Тнгр. – Воистину, ты пришел к нам из лучшего мира…

– Я бы не был так уверен, – улыбнулся человек.

Через некоторое время они пришли в большую пещеру, потолок которой был усеян светившимися грибами. Грибы светили так ярко, что казалось, будто вся пещера залита настоящим солнечным светом.

Посередине пещеры стоял небольшой, но очень изящный двухэтажный дом, напоминавший по архитектуре французский шато. Вокруг него был разбит сад, усеянный множеством дивных цветов, деревьев и кустов. Стены, окружавшие сад, были густо увиты виноградной лозой, с ветвей которой клонились к земле тяжелые грозди сочных ягод.

Слепой Пророк ощутил невероятный цветочный аромат, глубоко вдохнул полной грудью и сказал:

– Я чувствую запах множества растений из моего родного мира. Как это возможно?

– Невесты умеют творить чудеса, – ответил Тнгр, ведя человека к ажурным воротам. – Мы и сами не знаем, как им это удается. Они окружают себя многими вещами, которые никак не могут существовать в нашем мире без их чудотворной силы.

Он подошел к воротам, достал из сумки ключ и открыл их. Затем он повел Пророка по петляющим дорожкам сада. Через некоторое время он остановился у небольшой беседки на берегу маленького декоративного пруда и сказал:

– Здесь я тебя оставлю. Хозяйка пожелала встретиться с тобой именно в этом месте. Согласно древнему протоколу, во время свидания не должно быть посторонних. Когда я буду нужен, позови меня – и я приду. У меня очень чуткий слух.

– Хорошо, – ответил человек. Тнгр расправил крылья и взлетел к сияющему потолку.

Время шло. Слепой Пророк спокойно стоял на месте и наслаждался дивным ароматом, наполнявшим Виноградник. Вдруг до него донесся приятный, бархатистый, грудной женский голос:

– Как тебе мой сад, дорогой Жених?

Он обернулся на голос, хоть и не мог ничего увидеть. Из зарослей винограда величаво вышла обнаженная полная женщина лет тридцати пяти. В ее облике не было ни одной прямой линии, ни одного острого угла: длинные золотистые волосы плавно, словно ручейки, струились вниз, обтекая круглое румяное лицо с кристально-голубыми глазами, и падали на большую, пышную, обнаженную грудь, едва прикрывая жемчужно-розовые соски. Нижняя половина ее тела была точь-в-точь как у жроомов: небольшой пухлый человеческий животик плавно переходил в толстый, болотно-зеленый, драконоподобный хвост вместо ног.

– Я не вижу его, но запах прекрасен, – ответил Пророк.

– Ах, как жаль, что ты не видишь всего этого великолепия! – томно вздохнула Хозяйка, приблизившись к человеку. – Ты бы сразу понял, какая у тебя богатая и заботливая Невеста, и захотел бы остаться здесь навсегда.

– Богатство меня не волнует, – ответил Пророк.

– Как это – не волнует? – удивилась Невеста. – Но ты ведь живой, а значит, в тебе есть Первородная Жадность.

– Что такое Первородная Жадность?

– Первородная Жадность, – сказала она, заглядывая человеку в слепые глаза, – это первичное свойство живого. Все живое по природе своей жадно, иначе оно бы не было живым.

– Почему же?

– Потому что быть живым – это очень утомительно и затратно, – улыбнулась Хозяйка. – Каждая секундочка существования любого живого существа требует больших затрат энергии, и ее нужно постоянно восполнять. Живое является живым до тех пор, пока оно в состоянии что-то забирать себе из окружающего мира. Это и есть Первородная Жадность – жадность до жизни.

– Но ведь можно брать умеренно, – возразил Пророк, – брать столько, сколько нужно.

– Помилуй, дорогой Жених! – всплеснула руками Невеста. – Зачем же себя ограничивать? Ведь каждое живое существо стремится стать сильнее, здоровее, выше, шире, могущественней! А чтобы расти, нужно приобретать гораздо больше, чем тратить. И все вокруг будут стремиться отнять у тебя все, что ты приобрел! Разве есть смысл не брать, когда можно взять? Копи, пока копится, прячь, пока прячется, береги, пока бережется! Всегда все может пойти не так, всегда могут наступить черные дни. И выживает лишь тот, кто богат, силен и бережлив. Тот, кто умеет приобретать и защищать приобретенное. Хорошему хозяину мыши не страшны… Да и вообще, никто не страшен.

– Как раз наоборот, – ответил человек, – тот, кто накопил много имущества, живет в постоянном страхе того, что его богатство кто-то отнимет. Все угрожает его благополучию, всюду опасности, и он вынужден постоянно быть начеку, затыкая малейшие щели в своих сундуках. Не лучше ли разжать пальцы?

– Твои речи мудры, возлюбленный Жених, – поклонилась Хозяйка, – страх действительно преследует каждого богача. Но разве он обходит бедняков стороной? Все мы боимся, все мы живем в страхе – и богатые, и бедные. Но разве бояться без денег лучше, чем бояться с деньгами? Только мертвецы разжимают свои пальцы, поскольку смерть – противоположность жизни. Смерть – это прекращение приобретения, это – отдавание, разъединение, разложение. Мертвое разлагается на части и растрачивает себя, чтобы живое могло вобрать его в себя. Так замыкается круг: мертвые отдают, живые забирают. Это – благословенная Первородная Жадность жизни, это – сама естественность. Разве ты против естественного хода вещей?

– Это лишь часть естественного хода вещей, но это не окончательная Истина, – сказал Пророк.

Хозяйка нарочито вздохнула:

– До чего же ты упрямый, мой любимый! Позволь мне угостить тебя…

Она взяла Слепого Пророка за руку своей мягкой, пухлой, холеной ладонью и повела его по тропинке к зарослям винограда, покрывавшим высокую стену сада.

– Попробуй, – сказала она, оторвав большую гроздь сочных, спелых ягод и вложив ее в ладонь человека. – Это – виноград. Воплощение всего богатства Вселенной.

Пророк пощупал гроздь руками, оторвал одну ягоду и положил в рот.

– Чувствуешь, как он прекрасен на вкус? – нежно спросила она, мягко коснувшись плеча человека.

– Да, – ответил Пророк, – кажется, я никогда в жизни не ел ничего вкуснее.

– Мне очень приятно это слышать, – тепло улыбнулась Хозяйка. – А знаешь, почему он такой сладкий и сочный?

– Почему? – спросил человек, оторвав еще одну виноградину.

– Потому что он не противится естественному ходу вещей, и следует своей Первородной Жадности. Он жадно впитывает в себя каждый лучик света и каждую капельку воды. И он не растрачивает накопленного богатства попусту: он бурно растет, стремительно захватывая все больше и больше пространства для жизни. Мне вечно приходится обрезать его пышные ветви, иначе они бы давно заполонили весь сад и даже дом. Но я не виню его за это, ведь он просто следует великому закону жизни: чтобы жить, нужно брать. И он вознаграждает меня за мою мудрость своими обильными дарами.

– В твоих словах есть истина, – ответил Пророк, – но ведь природе свойственно не только брать, но и отдавать. Тот же самый виноград, – он оторвал еще одну ягоду и поднес ее к лицу, – отдает приобретенное в виде своих плодов. И люди так же отдают накопленное ими богатство другим людям – например, своим детям. Это тоже естественный ход вещей.

– Ха-ха-ха-ха! – добродушно залилась смехом Хозяйка, тряся своими пышными грудями. – Как забавно ты рассуждаешь, милый… Да ведь это всего лишь перекладывание богатства из левого кармана в правый карман!

– Почему же? – удивился человек.

– Да ведь те люди, которых мы считаем своими близкими, на самом деле расцениваются нашей Первородной Жадностью как наша собственность, как часть нас самих! – Хозяйка приложила руку к сердцу. – Разве, к примеру, родительская любовь не является жадной и корыстной? Она присваивает ребенка себе, вбирает его внутрь. Разве можно это назвать безвозмездной отдачей? Нет! Это естественное перетекание из одного своего кармана в другой свой карман. И защищает родитель своего ребенка точно так же, как защищает, к примеру, свой дом, свой сад, свою кладовую… Ведь ребенок – это бессмертие родителя, бессмертие всего, что он накопил за свою жизнь. Все живое боится смерти, поскольку смерть отнимает все накопленное, обесценивает его, отдает другим. Стремление к бессмертию – высшее проявление Первородной Жадности жизни, изо всех сил стремящейся сохранить и приумножить все приобретенное, спасти его от смерти, пронести его сквозь века!

– Интересная мысль, – сказал Пророк. – А что же ты скажешь насчет даров друзьям?

– Все то же самое, мой любимый, – улыбнулась Невеста, – все то же самое… Все мы жадны до своих друзей, ведь наша Жадность вбирает их в себя. И потому мы добры к своим друзьям, потому мы даем им что-то, поскольку мы глубоко внутри считаем их своей собственностью, сами того не зная. И делимся мы с ними вовсе не безвозмездно: мы ожидаем взамен, чтобы они думали, как мы, и делали, как мы. А когда друзья ведут себя не так, как мы того желаем, мы обижаемся и вычеркиваем их из себя. Уже не хочется делиться с тем, кто отказывается быть частью тебя. Все это лишь взаимоотношения двух карманов на одной рубашке, не более.

– Допустим, – улыбнулся человек. – А что же ты скажешь про тех, кто творит добро совершенно незнакомым людям?

– Ты хочешь подловить меня, возлюбленный Жених? – улыбнулась в ответ Хозяйка. – Зачем ты задаешь мне такие детские вопросы? Ведь на них может ответить любой, кто умеет слушать самого себя.

Она подошла к стене, запустила руку в виноградные заросли и вытащила оттуда деревянное ведро, опутанное лозой. Сняв с него виноградные стебли, Невеста вытащила из него маленький нож с изящной костяной рукояткой.

– Что есть добро? – спросила она, и начала срезать грозди одну за другой, бережно кладя их в ведро. – Добро есть следствие великого богатства. Недаром про богатого человека говорят, что он «нажил много добра». Когда человек становится настолько богат, что не может удержать в руках все свое богатство, оно начинает литься через край, расплескиваясь на других людей. Оно само просится из рук, оно само побуждает своего хозяина выплеснуть его наружу. И мудрый хозяин не препятствует этому самопроизвольному потоку, он лишь направляет его в благодатное русло. Вот что такое истинное добро! Это – добро без всякого сожаления: человек спокойно расстается с ним без всякой надежды на ответное добро. Ему вообще не нужно никакого добра в ответ, поскольку он и так полностью самодостаточен без всякой поддержки со стороны.

Она поставила полное ведро винограда у ног Пророка:

– И самое удивительное, самое загадочное в этом то, что богатый человек, творя добро, ни капельки не беднеет, а все богатеет и богатеет! И никто не знает, почему. Даже я сама. Знает лишь Первородная Жадность, которая, вопреки всему, не препятствует истинному добру и позволяет ему растекаться по миру.

– А как же тогда бедные люди творят добро, не имея богатства?

– Вот потому-то они и не имеют богатства, поскольку отрывают от сердца то, чего им самим не хватает! – развела руками Хозяйка. – Добро должно струиться легко и свободно, оно должно само высыпаться из переполненных, щедрых ладоней сытого, довольного и счастливого хозяина. Зачем творить добро на голодный желудок? Это ведь самая преступная глупость, которую только может совершить человек! Все эти нищие добряки потом горько жалеют о том добре, которое они сделали. Они воздевают руки к небу и жалобно завывают: «Почему этот мир так жесток? Почему люди не отвечают мне добром на добро?». И знаешь, почему они так говорят?

– Потому что они бедны духом, – ответил Пророк.

– Не знаю, что там насчет духа, но кошельком они точно бедны! – пожала плечами Невеста. – Все эти стоны и вопли, вся эта мелочная грызня – от бедности. Эти наивные дураки не понимают, что творить добро – это занятие исключительно богатых людей. Они пытаются делать добро, выскребая из своих дырявых карманов последние крохи, которые они имеют – и ради чего? Они ждут, что их поступок оценят, они ждут, что им отплатят взамен – но от кого они это ждут? От таких же нищих, несчастных людей! Разве могут два нищих человека отвечать друг другу добром на добро? Нет! Один забирает добро у другого, ничего не давая взамен, потому что ему и самому мало. Таков закон жизни: богатый богатеет, бедный беднеет.

– То есть, люди вообще не должны никому делать добро, пока не разбогатеют? Как же тогда жить в таком обществе?

– Ха-ха-ха-ха! – снова залилась добродушным смехом Хозяйка. – А что, в обществе, в котором бедняки делают добро, жить легче? Все, к чему прикладывает руку нищий, гниет и мертвеет. Он ищет правды – и бросается с голоду на первую поданную ложечку лжи. Он творит добро – и мало того, что остается в дураках, так еще и вредит тем, кому он это добро причиняет. Вспомни, как живут бедные страны покинутого нами мира! Люди там цепко держатся друг за друга, гордо твердят про «единство семьи», «брат за брата», «дружбу навек», «сплоченность народа», рассуждают про добро и Бога – и что в итоге? Они клянчат друг у друга деньги, берут в долг и не отдают, обижаются друг на друга, ссорятся, дерутся, выясняют кто кого обидел и кто кому сколько должен за оказанное добро – фу! Мерзость! А тех, кто стремится выбраться из этой помойной ямы нищей доброты, осуждают, клеймят, поливают грязью за спиной, завидуют им…

– Все это от нищеты духовной, а не материальной, – сказал Пророк.

– Ну как же ты не поймешь, любимый мой! – она мягко приобняла его за плечи. – Ведь нищета материальная порождает нищету духовную! Никто не будет стремиться ни к каким духовным богатствам, пока не отведает всей сладости богатства материального. Пока человек не насытится земными удовольствиями, он будет оставаться голодным, злым, неудовлетворенным и воинственным. Вспомни, как живут люди в богатых странах! Каждый уважающий себя человек там – сам за себя. Сам зарабатывает себе на жизнь, сам обеспечивает свое будущее, не надеясь на помощь со стороны. Там – культ самодостаточности, культ своего собственного дохода, своего хозяйства. Там собственность – священна, и стоит выше всего остального. Друзья и родственники там – не надежда и опора, а просто попутчики, с которыми при желании можно легко расстаться. И люди в этих странах процветают! Они сыты и довольны, их жизнь стабильна и благополучна. Они спокойно работают, путешествуют, развлекаются, копят имущество и не боятся, что кто-то у них это несправедливо отнимет. Они двигают науку и культуру, и все равняются на них, все стремятся быть такими же, как они…