Текст книги "Опухоль"

– Я не в обиде на Бога, и смерти ему не желаю, – произнес человек. – Отпусти меня.

– Ах так? – опасно сощурилась Богоубийца, нависнув над ним. – Тогда…

В двери гулко забарабанили. Невеста в ярости подлетела к двери, рывком распахнула ее и закричала в коридор:

– Я убью тебя на месте, если ты пришел без веской причины!

– Госпожа, – раздался голос из коридора, – мергиты обошли наш заслон и ломают ворота!

– Как?! – закричала Богоубийца. – К оружию!

Она подлетела к полке, быстро надела шлем и выскочила в коридор, бросив напоследок:

– Сиди здесь!

Двери захлопнулись, замки щелкнули – и Слепой Пророк остался в одиночестве.

Спустя некоторое время со стороны потолка послышался странный шум: какой-то «хрум-хрум-хрум» неумолимо приближался, становясь все громче и громче. Человек лег на спину и сложил руки на груди.

Внезапно часть потолка обрушилась, и из огромного отверстия выполз здоровенный серый червь длиной во весь зал. Он спустился на пол и начал медленно сворачиваться в спираль. Следом за ним из отверстия вылез Тнгр:

– Я пришел спасти тебя, Мессия! – он спрыгнул на пол и подошел к кровати. – Вставай, у нас мало времени. Наши воины долго не продержатся.

Пророк быстро встал, и щлх, обхватив его руками, подошел к отверстию, расправил крылья и взлетел вверх, во тьму.

Святое воинство мергитов

Рис. 14 – Взрослый, матерый воин-мергит

Они прилетели в Башню. Тнгр посадил Слепого Пророка на кресло в одной из комнат, и уселся на скамье рядом с ним.

– Как ты меня смог вытащить оттуда? – спросил человек.

– Чистая импровизация, – ответил комиссар. – Когда Богоубийца подошла со своей свитой к Винограднику, я сразу понял, к чему все идет. Мы, конечно, подозревали, что она не будет сидеть, сложа руки, но не ожидали настолько быстрых и рискованных действий сразу после пробуждения. Я не мог в одиночку защитить тебя, поэтому полетел оповещать всех об опасности. Мы подняли всех наших священных воинов по тревоге, но их слишком мало для лобовой атаки на Крепость. Поэтому я приказал маленькому отряду проползти по тайному проходу и пожертвовать собой, отвлекая внимание гарнизона, а сам направил тоннельного червя так, чтобы он прорыл коридор прямо в покои Невесты.

– Пожертвовать собой? – переспросил Пророк. – Ради меня?

– Не переживай, Мессия. Мергиты живут ради того, чтобы умереть в бою. Они абсолютно не боятся смерти. Их с детства готовят к тому, чтобы однажды пожертвовать своей жизнью ради общего блага.

– И какого же?

– В основном, ради защиты Опухоли от иммунной системы Левиафана. Видишь ли, Опухоль снабжается кровью из огромного сосуда, который мы зовем Корнем. И в этой крови находятся не только питательные вещества, но и причудливые организмы, жаждущие уничтожить наш мир, поскольку он по своей природе губителен для великого титана. Поэтому наши мудрые предки приспособили расу мергитов для обороны от любой угрозы, приходящей извне. Они – единственные, кто может дышать внутри сосудов, и достойно сражаться в таких непростых условиях.

– Интересно, – сказал человек. – Получается, они не подчиняются веодонам?

– Абсолютно. Мергиты – это священное воинство Башни, служащее исключительно во благо всего Сожительства. Да и к тому же, для боевых действий в Коре они не особо годятся. Они слишком большие, медленные и тяжелые. Их единственная тактика – это построиться плотной стеной брони, выставить клешни наружу и медленно умирать, стараясь забрать с собой как можно больше врагов.

– А почему так?

– Для их главной миссии это самая эффективная тактика, вот и все. Дело в том, что обычно в крови плавают лишь мелкие стайки иммуников – так мы называем их, стражей крови – и с ними разбираются детеныши мергитов, учась воевать. У них еще не отросла броня, у них маленькие клешни и гибкие длинные ноги – поэтому им гораздо проще плавать и охотиться, чем взрослым. Но иногда, примерно раз в цикл, случается Иммунная Атака: на Опухоль надвигается гигантская волна иммуников, плывущая сплошной стеной. Кровь становится едкой и плотной, а сам Корень пульсирует и спазмируется. Тогда детеныши уходят вглубь, а на поле боя вступают взрослые, матерые самцы. Это такое величественное зрелище! Закованные в черную броню гиганты, тяжело ступая мощными, короткими ногами, строятся в огромную стену клешней, забираясь друг другу на головоплечи. Они выходят, чтобы умереть. Их клешни настолько большие, что они даже не могут самостоятельно есть и чиститься – их кормят и чистят самки. Весь Корень от пола до потолка наглухо перекрывается живой пробкой. Они еле заметно улыбаются и тихо рокочут свои последние молитвы Богу. А потом… На них надвигается плотная живая масса прозрачных, бесформенных, пузырчатых демонов в упругих оболочках. Они вцепляются в броню мергитов, прилипают к ней и начинают медленно растворять ее. Кровь темнеет, ничего не видно – да и нечем видеть, ибо иммуники выжигают глаза своими кислотными струями… Воины вслепую орудуют клешнями, щелкая, щелкая, щелкая, разрывая оболочки врагов в клочья! Они щелкают до изнеможения, щелкают, будучи перевариваемыми заживо! Вся кровь наполняется жгучим ядом из трупов иммуников. Мергиты дышат этой кровью, обжигающей жабры, но стоят до конца. Один за другим ряды их фаланги растворяются в кислотном мареве. Когда воин спереди исчезает в сгустках, клочьях и частях тел, его собрат по оружию сзади поднимает клешни и заполняет собой брешь в строю. И так продолжается до тех пор, пока вся волна врагов не будет уничтожена.

– Вот это я понимаю – воины! – с восхищением сказал Пророк. – Настоящие герои!

– Да, – кивнул Тнгр, – первый ряд в фаланге мергитов составляют наиболее опытные и старые воины, которые так и называются – Герои. Они умирают первыми, принимая на себя самый сильный и страшный натиск. А их командира уважительно именуют «Главный Герой».

– А как воспитываются такие воины?

– У мергитов с глубокой древности сложилась особая система воспитания, центральное место в которой занимает карман. Карман – это очень важная часть тела у детенышей мергитов, играющая большую роль в их становлении. Он располагается у них на грудной пластине панциря. Маленькие мергиты очень жадные и эгоистичные. Когда они видят что-то вкусное или красивое, они тут же пытаются положить это себе в карман. Нередко на привлекательную вещь слетается целая орава детей, и они немедленно начинают драться друг с другом. Чем крупнее и сильнее детеныш, тем больше всякой всячины он отбирает у своих сверстников и кладет себе в карман, который становится все шире и шире, растягиваясь подобно мешку. Бывает даже, что ребенок отращивает себе карман размером с самого себя, и не может даже сдвинуться с места от тяжести накопленного богатства. Но выбросить даже хоть одну вещичку он не в состоянии: слишком сильна его жадность. Он испытывает невыносимые душевные муки, когда расстается даже с самой незначительной мелочью. Поэтому такой детеныш просто сидит на месте и охраняет свой собственный карман от других детей, яростно рыча и щелкая клешнями. Постепенно он слабеет от постоянного напряжения, и рано или поздно засыпает. Тогда на него нападают всей толпой, растаскивают всю его добычу, завязывается драка, и все повторяется по новой.

– А когда они лишаются своих карманов?

– Когда повзрослеют. До подросткового возраста мергиты всячески балуют своих детенышей, практически не занимаясь их воспитанием, поскольку их маленькие мозги еще не обрели нужных бугристостей. Каждому ребенку щедро дают разные лакомства и игрушки, но защищать их от посягательств сверстников он должен сам. Так маленький мергит учится сражаться, его тело крепнет и закаляется. Потом, в подростковом возрасте, его жизнь резко меняется в худшую сторону: поток вкусностей и подарков резко обрывается. Начинается суровое воспитание будущего воина. Подростка подвергают изматывающим тренировкам и невыносимо скучной учебе, и при этом очень жестоко наказывают за малейшее непослушание, вплоть до ломания клешней и ног. Маленький мергит шокирован и дико напуган, он не понимает, что происходит, и начинает усиленно набивать карман чем попало, чтобы заглушить тревогу. Ему не препятствуют. Когда он набивает свой карман полностью, его вместе с такими же плавучими мешками выпихивают в патруль, чистить кровь от залетных мелких стаек иммуников.

– И что происходит дальше?

– А дальше происходит первое и самое страшное испытание. С набитым карманом плавать очень тяжело, и подростки неуклюже ковыляют по дну Корня, бестолково мотая головами. Тут-то их и настигают иммуники: они набрасываются на них, кусают, жалят, опрыскивают ядом! Будущим воинам становится очень больно, они крутятся туда-сюда, бессильно клацают клешнями, сучат ногами, но иммуники ловко уворачиваются от них, не прекращая своего напора. И тут наступает переломный момент: каждый молодой мергит осознает, что он сейчас погибнет, если не расстанется с содержимым своего кармана. Нужно бросить все и бежать! И они бегут, уплывают, бросив все и всех, спасая свои жизни! И, вернувшись из патруля, они, искусанные и изъеденные, мало того, что не получают никакой награды, так еще и получают суровое наказание.

– За что?

– За то, что не выполнили боевую задачу и бежали, даже не оглядываясь на своих товарищей. Затем, когда у них панцири заживут, их пошлют в патруль снова, и снова, и снова. И постепенно они будут приучаться набивать карман все меньше, меньше и меньше. И так до тех пор, пока они вообще не прекратят что-либо класть в карман. Со временем карман, в который ничего не кладут, будет уменьшаться, атрофироваться, и в конце концов он срастется с грудной пластиной, превратившись в еле заметное утолщение на панцире. Когда наступает этот момент, молодого мергита посвящают в воины. Теперь он – взрослый. Он получает право голоса и право заводить семью. И теперь он больше не ходит в патрули. Теперь у него лишь одна обязанность – быть готовым в любой момент встать в фалангу и погибнуть в Иммунной Атаке.

– Понимаю. А часто ли бывает так, что мергитов посылают на бой с не-иммуниками?

– Редко, но бывает. Вообще, многие крупные полковники и раньше мечтали о том, чтобы ворваться внутрь Сожительства со своими войсками и навести свои порядки. Обычно их неуемные амбиции сдерживались вечной грызней внутри веодонской элиты и, разумеется, нашим чутким контролем. Но иногда некоторые отчаянные сорвиголовы все-таки ухитрялись поднять мятеж, и нам приходилось затапливать те секторы Подкорки, в которых скапливались их солдаты. Отряды мергитов вскрывают второстепенные сосуды Опухоли в определенных местах – и бурные потоки крови гасят пламя восстания. А оставшиеся выжившие методично добиваются.

– А, теперь я понял, о чем говорили в Крепости…

– Да? И о чем же? – с интересом спросил щлх.

– Богоубийца говорила с кем-то, судя по голосу – вроде с веодоном. Он докладывал, что восемь Нарказарм затоплено, и вывести удалось немногих.

– А еще о чем?

– Они собирались замедлять продвижение мергитов, чтобы успеть быстро вывести войска из Нарказарм в Брюшную Полость и устроить резню. Богоубийца дала приказ убивать всех подряд, вырезать дворец Червей и разграбить оружейные склады.

– Да-а-а… – протянул щлх. – Сбылись наши самые худшие опасения. Баланс Сожительства рухнул. Воинские расы, изгнанные из Нутра много веков назад, теперь снова хозяйничают в Брюхе. Похоже, что нам всем пришел конец.

– Неужели все настолько плохо? – спросил Пророк. – А как вы раньше держали все под контролем?

– Раньше у веодонов не было такого мощного и единого центра притяжения, Мессия. Они были заняты накоплением своего собственного богатства и влияния, так же как и жроомы. Они соперничали между собой, боролись за самые щедрые контракты, выясняли отношения на поле боя, мстили друг другу за ограбленные караваны и прочее, и прочее. Богоубийца большую часть времени находилась в глубоком сне, просыпаясь лишь для спаривания с веодоном, держащим звание Владыки Войны, и для родов. Все шло хорошо и стабильно, а тех, кто эту стабильность нарушал, мы либо давили традиционными методами, либо в крайнем случае отравляли мушками-убийцами. Но система не была рассчитана на массовое одновременное восстание всех полковников одновременно. Мы не можем вскрыть все Сосуды, ибо слишком массивное кровотечение может убить Опухоль. Мергитов слишком мало. Мушек – тоже, они одноразовые, долго размножаются, и Невест не берут. Вся надежда – лишь на нашу последнюю Невесту.

– Да? И кто же она?

– Ведунья. Невеста щлхов, владычица Башни. Самая первая Невеста, вышедшая из Некроза.

– Чем она может помочь?

– Не знаю, – пожал плечами Тнгр, – она все еще спит. Разбудить Невесту против ее воли невозможно. Все, что нам остается – это следить за обстановкой и защищать Башню до тех пор, пока Ведунья не проснется.

– Расскажи мне о ней поподробнее, – попросил человек.

– Она мудра. Она знает все. Именно она передала нам знание о том, как устроен мир.

– А откуда она сама получила это знание?

– Все Невесты обрели свою мудрость в неописуемых муках, которые они испытывали в Некрозе, Мессия. У каждой из них была своя жизнь, своя борьба и свои взаимоотношения с Богом.

– А есть ли те, кто сомневается в их поучениях?

– Обычно сомневаются в Невестах либо те, кто не принадлежит к их расам, либо мутанты. Но среди нас, щлхов, есть немногочисленная горстка еретиков, не являющихся мутантами. Они подвергают сомнению всякое знание и открыто протестуют против учения Ведуньи.

– Кто же они?

– Незнающие. Они – вне нашей структуры. Никаких функций не выполняют, сидят на вершине Башни и всматриваются в трещины на стенах. Иногда гуляют по Сожительству. Живут за счет ритуального воровства.

– Это как?

– Мы оставляем на кухне еду как бы без присмотра, а они ее как бы воруют, пока повара демонстративно смотрят в сторону.

– А зачем такие церемонии?

– У этой традиции очень древние корни. Дело в том, что раньше, в далекие времена, когда Невест еще не было, во главе Башни стояли именно Незнающие. Путем своих духовных практик они развивали в себе тонкое ощущение баланса мироздания. Именно благодаря их руководству и была создана система Сожительства, которая в почти неизмененном виде дошла до сегодняшнего бульня. Но затем, когда пришла Ведунья, она подчинила нас себе. Деваться было некуда: от ее благосклонности зависело выживание нашей расы. Она начала наводить свои порядки в Башне, и Незнающие ей очень сильно не нравились. Ведунья пригрозила, что уйдет обратно в Некроз, если они не перестанут проповедовать свое учение и вмешиваться в жизнь нашей общины. Среди нас было очень много споров и даже драк, но в итоге сошлись на компромиссе: Незнающие остались жить на вершине Башни, но были лишены всей формальной власти. Все щлхи, принявшие учение Незнающих, лишаются права занимать какие-либо должности и посты, и, соответственно, они не получают никакого жалования. Но многие из нас, несмотря на все это, уважают Незнающих: они говорят довольно мудрые вещи и дают ценные советы. И их заслуги в деле строения Сожительства неоспоримы. Поэтому мы их вот так вот подкармливаем: мы не смеем нарушать запреты Ведуньи, но мы даем им красть столько, сколько им нужно для жизни.

– Интересно… – задумчиво сказал Пророк, почесав затылок. – Я могу с ними поговорить?

– Сейчас – нет. Иногда они улетают всей стаей куда-то на несколько бульней и возвращаются, когда им захочется. Когда Хозяйка проснулась, они именно так и поступили. Но я скажу тебе, когда они прилетят. А сейчас мне нужно идти, Мессия. Нужно готовить Башню к обороне: заваливать проходы, строить баррикады, расставлять мергитов по постам, проверить припасы… Тебе придется посидеть в одиночестве, пока Ведунья не проснется.

– Хорошо.

Щлх вышел, и человек погрузился в медитацию.

Прошло два бульня. Слепой Пророк не чувствовал ни голода, ни жажды, ни каких-либо еще физиологических потребностей. Снаружи постоянно доносился шум повсеместной суеты, но человека это нисколько не тревожило. Он лежал на кровати, принесенной щлхами к нему в комнату, и либо спал, либо медитировал, либо находился в пограничном состоянии между сном и бодрствованием.

Наконец, к нему пришел Тнгр:

– Мессия, Ведунья по-прежнему спит. Башня окружена со всех сторон войсками Богоубийцы. Судя по всему, близится штурм. Главный Герой созывает всех в главный зал на вдохновляющую речь. Пойдем, тебе стоит это послушать.

Пророк молча кивнул. Комиссар взял его за руку, помог ему встать с кровати и повел вниз по лестнице.

Огромный зал был набит битком. На скамьях, располагавшихся полукругом вокруг сцены, как в греческом амфитеатре, сидело множество мергитов, очень похожих на огромных черных крабов. Каждая их клешня была размером с половину их туловища. На их плоских, как вертолетные площадки, головах сидели их жены с маленькими клешнями и гораздо менее толстыми панцирными пластинами темно-красного цвета. А по всей этой семейной конструкции суетливо топали туда-сюда длинными, тонкими, паукообразными ножками совсем маленькие, почти прозрачные детеныши. На многочисленных балконах сидели щлхи. Мест не хватало, и многие из них предпочитали свисать с настенных светильников, держась руками за их крепления.

Комиссар взлетел с Пророком в руках на единственный пустующий балкончик под самым потолком:

– Кракотн – великий воин. Он знаменит тем, что каким-то образом пережил прошлую Иммунную Атаку, будучи при этом в первом ряду Героев. Такое бывает крайне редко, и объяснения данному феномену нет. Мергиты верят, что пережить Атаку может лишь тот Герой, чье сердце совершенно свободно от корыстных помыслов. Его душа настолько чиста и прозрачна, что иммуники попросту не видят его и проплывают мимо.

На сцену, хромая, вышел мергит, панцирь которого был весь изуродован коричневыми кислотными ожогами. Один его глаз был мутно-белесым и явно ничего не видел, зато второй ярко сверкал из-под хрящевой надглазничной заслонки. Все разом замолчали, и в зале воцарилась полная тишина.

– Вот мы и дожили до последнего бульня, – медленно пророкотал Кракотн. – Бульня, в который будут сражаться все – и воины, и жены воинов, и дети воинов, и даже жрецы.

Балконы слегка зашуршали.

– Поэтому перед вами всеми, – он медленно провел клешней в направлении балконов и светильников, – стоит нелегкая задача: стать воинами за один хвил. Скажите мне, жрецы, чем отличается воин от солдата?

Балконы стихли.

– Я так и думал, что вы не ответите, – рокотнул он. – Ответ прост: у солдата есть карман, а у воина – нет.

Мергиты на скамьях подняли клешни и хором рявкнули:

– Р-р-ра!

Главный Герой, немного помолчав, продолжил:

– Солдат воюет за то, чтобы что-то положить в карман. Солдат надеется выжить в бою. Солдату есть, что терять.

– Р-р-ра!

– Воину нечего терять. Воин сражается за то, что не принесет ему никакой личной выгоды. Воин не получит ни денег, ни славы. Никто не вспомнит наших имен, когда мы погибнем. Никто не заплатит нам. Мы просто делаем то, что должны. Мы исполняем священный долг перед Богом, перед Родиной, перед самой Вселенной.

– Р-р-ра-а-а! – взревели мергиты и оглушительно щелкнули клешнями.

Кракотн подождал, пока зал стихнет, и зарокотал дальше:

– Пока у вас есть карман на груди, он будет тянуть ваше сердце к земле. Вы будете вечно стремиться что-то в него положить. Вы будете всю жизнь придатком к своему карману. Карман не даст вам спокойно жить. Карман не даст вам спокойно умереть. Карман – враг любого спокойствия.

– Р-р-ра!

– Но у нас же нет карманов! – раздался голос с одного из балконов.

Балконы и светильники одобрительно зашумели.

Мергиты недовольно заурчали.

– Кто сказал, что у вас нет карманов? – зарычал Кракотн. – Карман есть у каждой тваари! Вы не туда смотрите, свиточники! Смотрите себе в душу! Кто умеет смотреть себе в душу, тот увидит свой карман так же ясно и отчетливо, как и наши дети!

– Р-р-ра-а-а! – снова взревели воины и защелкали клешнями.

– А вы не ррракайте тут! – рявкнул он уже в сторону скамей. – У вас самих еще карманы не заросли!

Повисло недоуменное молчание.

– Карман, про который я говорю, находится у вас в голове, – пророкотал Кракотн. – Я знаю, что вы уже взрослые. Я знаю, что вы готовы умереть. Но этого недостаточно. Я ставлю вопрос по-другому: умерли ли вы уже? – он сделал ударение на последнем слове.

Молчание углубилось.

– Не понимаете? – на его потрескавшихся, обожженных устах появилась странная полуулыбка. – Это потому, что у вас не зарос духовный карман. Вы все еще что-то удерживаете, что-то прячете у себя в голове. И это «что-то» удерживает вас в живых, не дает вам полностью умереть.

– И что это? – вопросительно пророкотал кто-то из глубины рядов скамей.

– Это – вы сами, – многозначительно поднял клешню Главный Герой. – Это – ваше представление о том, кто вы есть. Ваша память. Ваши взгляды. Ваши привычки. Ваше прошлое. Ваши мысли. Ваши близкие. Ваш вчерашний булень. Ваш предыдущий хвил. Ваше прошедшее мгновение.

Балконы оживленно зашептались.

– То есть… – пророкотал тот же голос, – нам нужно перестать быть собой?

– Да какого там «собой»? – зарычал Кракотн. – Нет никакого «собой»! Вытряхните это барахло из кармана! Выкиньте! Забудьте! Перестаньте вообще «быть»!

– А как тогда жить? – раздался голос с одного из светильников. – Ради чего вообще тогда жить?

– Да перестаньте вы жить! – сердито щелкнул клешней мергит. – Вам и жить-то осталось пару хвилов! Умрите уже, наконец!

Молчание.

– Станьте пустыми, – рокотал Главный Герой. – Станьте никем. Станьте трупами. Ваши ноги сами понесут вас. Ваши клешни сами будут сражаться. Вы не будете бояться. Вы не будете знать «зачем». Вы не будете знать «почему». Вы будете свободны от любых вопросов. Вы будете свободны от самих себя. Разве вы не чувствуете, какие тяжелые у вас «собой»? Разве вам не хочется скинуть этот груз? Разве вам не надоело всю жизнь таскать этот карман с «собой»? Умрите уже, наконец! Умрите, живя!

Зал молчал. Кракотн обвел скамьи и балконы тяжелым взглядом, хмыкнул и ушел за сцену.

– Тревога! – вдруг влетел в зал какой-то щлх. – Они идут!

Мергиты резко поднялись со скамей и быстро начали выходить из зала через главные ворота, держа свои семьи у себя на головах. Щлхи взлетели с балконов и светильников, покидая зал через огромное отверстие в потолке. Зал наполнился хлопаньем крыльев, рокотом, топотом, щелканьем, свистом и множеством слов.

– И что теперь? – спросил Пророк у Тнгра.

– Пойдем к Ведунье, – ответил комиссар. – Быть может, она проснется.

Он обхватил человека руками и взлетел, смешавшись со стаей.