Текст книги "Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев"

После Франклина

В 1903–1906 годы Северо-Западный проход был успешно пройден на 45-тонном парусном судне «Йоа», оснащённом маломощным бензиновым двигателем, с командой всего в семь человек. Амундсен купил судно за свои деньги, экспедиция была снаряжена в долг, и сняться пришлось в ночь и без провожатых, чтобы избежать ареста по иску кредиторов. Как известно, Амундсен был почитателем Франклина, возможно, этот факт определил выбор маршрута. Однако, в отличие от Франклина, вмёрзшего в лёд в проливе Виктории, Амундсен обогнул Кинг-Уильям с востока (рис. 2–11). Его путешествие прошло вовсе не гладко – «Йоа» едва не разбилась о риф у острова Мэтти, в проливе Джеймса Росса, но это была ошибка капитана – там проходят суда гораздо большие, чем «Террор» и «Эребус», и тем более чем «Йоа». Пролив Симпсона, к югу от острова Кинг-Уильям, сложнее для прохода, ширина его около 3 км в узком месте, тем не менее, и он проходим для больших судов. Этим путём в 1984 году прошёл круизный лайнер «Эксплорер» (2400 тонн, длина 73 м, ширина 14 м, осадка 4,5 м – почти точь-в-точь как у «Террора»).

Второй раз Северо-Западный проход был пройден только во время Второй мировой войны, в 1940–1942 годах, теперь с запада на восток. Кораблём «Сен-Рок» (32 м, 328 тонн) командовал сержант канадской конной полиции, норвежец по происхождению, Генри Ларсен. Его маршрут не сильно отличался от того, которым ранее воспользовался Амундсен[77]77
  Отличие состояло в том, что он прошёл проливом Белло, а не проливом Пил.


[Закрыть]. Ларсен прошёл Северо-Западным проходом ещё раз, в 1944 году, с востока на запад. Это был первый в истории проход за одну навигацию. В этот раз путь лежал севернее, сначала путем Парри до острова Мелвилл, затем из-за ледовой обстановки пришлось обогнуть остров Бэнкс с юга.

Это плавание всегда вызывало немало вопросов у историков. Сам Ларсен [206] ничего не пишет о подоплёке своего путешествия. Это неудивительно: как человек военный, он давал обязательства о неразглашении государственной тайны – плавание «Сен-Рока» планировалось как часть военной операции [186]. В апреле 1940 года Германия оккупировала Данию, а судьба датской колонии – Гренландии – оставалась неопределённой. Она могла стать удобной базой для германских субмарин; кроме того, была единственным доступным для союзников источником природного криолита – минерала, необходимого для производства стратегически важного алюминия. Канада совместно с Британией озаботилась защитой криолитового месторождения на юго-западе Гренландии, для чего запланировала отправку передового отряда в 100 военных, среди них 12 человек из конной полиции. Отряд должен был подготовить огневые точки и плацдарм для высадки основных оккупационных сил. Шхуне «Сен-Рок» было поручено обеспечивать радиосвязь со штабом и транспортные потребности десанта. Выбора не было – в 1940 году Канада не располагала аэродромами в Арктике и военным флотом, способным действовать во льдах. Оставалось перебросить корабль из порта приписки – Ванкувера – в восточную Арктику. Но, опасаясь недовольства США, Канада отказалась от плана оккупации Гренландии. «Сен-Рок» всё же был отправлен на восток, на случай неблагоприятного развития событий. Путешествие его затянулось – к тому времени, когда он прошёл свой путь, Штаты вступили в войну и стали гарантом безопасности Гренландии. К 1944 году, когда исход войны стал очевиден, «Сен-Рок» вернули домой. Сейчас он является частью морского музея в Ванкувере (рис. 2–17).

Рис. 2–17. Шхуна «Сен-Рок» – второе судно, покорившее Северо-Западный проход. В правом верхнем углу – капитан судна Ларсен (Источник: городской архив Ванкувера)

Движение по Северо-Западному проходу сложно назвать интенсивным: с 1906 по 1990 год через него прошло около полусотни судов и кораблей [268]. Наиболее известен проход американского супертанкера «Манхэттен» (306 м, 155 000 тонн, осадка 17 м) в 1969 году с запада на восток. Это был первый коммерческий рейс вдоль северных берегов Америки.

Летом 2013 года датский балкер «Нордик Орион» (75 000 тонн, 225 × 32 м) с грузом угля проследовал Северо-Западным проходом из Ванкувера в Финляндию. В отличие от «Манхэттена», «Нордик Орион» обошёлся без помощи ледоколов. Успешный рейс стал началом новой эпохи в арктическом мореплавании. Новый маршрут позволяет не только сократить время, деньги, уменьшить эмиссию диоксида углерода, но и взять на борт больше груза в сравнении с традиционным маршрутом через Панамский канал, поскольку Северо-Западный проход имеет бо́льшие глубины.

С потеплением климата интерес к проходу растёт и вновь поднимается вопрос о его статусе. Канада настаивает, что это – её внутренние воды, тогда как США придерживаются мнения, что акватория должна иметь тот же правовой режим, что и международные проливы. Отстаивая свою позицию, канадцы ссылаются на то, что почти все географические открытия в области Северо-Западного прохода были сделаны британскими экспедициями, а Канада является правопреемником Британии. История Франклина и его несчастной команды по-прежнему остается актуальной[78]78
  См., например, The Guardian, 13/09/14 http://www.theguardian.com/world/2014/sep/13/canada-uses-franklin-expedition-wreck-north-west-passage-claim.


[Закрыть].

III
Арктика как спортивная арена

В Британских арктических экспедициях XIX века, организованных Адмиралтейством, основной целью были географические открытия. Экспедиции способствовали подъёму национального духа, публику в них привлекали полярная романтика и героизм, проявленный в борьбе с холодом и лишениями. Трагические попытки вызывали не меньший (если не больший) резонанс по сравнению с успешными. Наука как таковая не играла в этих экспедициях серьёзной роли. В отличие от более ранних плаваний Джеймса Кука, в экспедициях, организованных Барроу, не было штатных натуралистов [207]. Роль их выполняли, как правило, сами офицеры или судовые медики[79]79
  Например, в экспедиции Росса, как и в последующей экспедиции Парри, работу натуралиста выполнял артиллерийский офицер Эдвард Сабин. Росс и сам весьма интересовался наукой, сконструировал даже прообраз дночерпателя, который служил также для измерения глубины моря.


[Закрыть].

Фиксация на географических открытиях, а не на постижении законов природы, неизбежно способствовала разобщению и конкуренции в полярной сфере. Попытки объединить усилия государств для выполнения одновременных научных наблюдений по общему плану, предпринятые в рамках Международного полярного года (1882/1883), успеха не имели. Исследование полярных областей не сулило непосредственных экономических выгод, поэтому в конце XIX века в Арктику стало устремляться всё меньше государственных экспедиций. Но полярная тема по-прежнему оставалась в центре общественного интереса, и росло количество экспедиций частных, многие из которых были спонсированы крупным бизнесом, и особенно печатными изданиями. Так полярные исследования начали всё больше приобретать черты спортивных состязаний.

В 1903 году в полярную гонку включается Амундсен, пытаясь завершить начатое Франклином, хотя идея покорения Северо-Западного прохода, безусловно, уже не имела прежней притягательности. Британия формально считала тему закрытой, и в награде за покорение прохода Амундсену было отказано – её уже получил Мак-Клур. Примечательно, что научная задача Амундсена была всё та же, что и у капитана Уолтона из «Франкенштейна»: исследование земного магнетизма и поиски магнитного полюса, который можно было искать бесконечно – он изрядно сместился со времени открытия его Джеймсом Россом. Очевидно, научная программа была сформулирована Амундсеном скорее для придания смысла своему путешествию в глазах общества. После покорения Северо-Восточного прохода Норденшельдом и успешного завершения рейса «Йоа» усилия полярных первопроходцев окончательно фокусируются на достижении Северного и Южного географических полюсов.

Вопрос о том, кто первым побывал на Северном полюсе, далеко не прост. Человек, сведущий в географии, скорее всего, назовёт американца Роберта Пири. Кто-нибудь ещё, возможно, вспомнит и его вечного соперника Фредерика Кука. Но, пожалуй, правильного ответа на этот вопрос мы никогда уже не узнаем, хотя в течение XX века к «подшипнику воображаемой земной оси»[80]80
  Выражение лётчика Михаила Водопьянова [38].


[Закрыть] было приковано внимание общества, и на полюсе побывало множество амбициозных путешественников.

В отличие от спорта, где правила состязаний точно установлены, в гонке к полюсу не существовало ни норм «полярной этики», ни способа достоверно установить сам факт финиша. И те, кто стремился к этой абстрактной точке, сталкивались с неразрешимыми проблемами. Несовершенства средств навигации в сочетании с рефракцией или плохой погодой приводили к тому, что путешественники сами в точности не знали, где именно им довелось побывать. Во-вторых, не существовало способа бесспорно доказать окружающим своё пребывание на полюсе. И когда два человека – Кук и Пири – практически одновременно заявили о своём достижении цели, результатом стала беспрецедентная информационная война за приоритет. И именно в этой войне победителем вышел Роберт Пири, располагавший большими материальными и политическими ресурсами. Однако единственным доказательством успеха Пири, как и успеха Кука, остаются лишь его репутация и собственные слова. А раз так, то у нас нет оснований доверять Пири больше, чем Куку, или Куку больше, чем Пири. Проще (и наверное, правильнее) усомниться в достижении их обоих, как каждый из них сомневался в честности другого. И тогда мы придём к неожиданному выводу – первыми побывали на Северном полюсе советские исследователи уже после Второй мировой войны.

Американцы

После трагической экспедиции Франклина и её неудачных поисков Британия стала терять роль мирового лидера в исследованиях Арктики. В 1875–1876 годах Адмиралтейство снарядило новую экспедицию под началом Джорджа Стронга Нэрса на кораблях «Алерт» и «Дискавери». Однако уроки из трагедии Франклина не были извлечены, плавание было организовано в точности так же, как и предыдущие, – с большим количеством персонала, неподходящими к полярным условиям снаряжением и питанием, с использованием людей в качестве тягловой силы. Неудивительно, что экспедиция не достигла полюса, а четыре человека погибли от цинги и холода. После этого Адмиралтейство окончательно устранилось от исследований Арктики.

Однако те же самые события, что привели к краху британский арктический проект, а именно – исчезновение Франклина в лабиринте островов и проливов североамериканского континента, пробудили интерес к полярным исследованиям в США. В первой американской поисковой экспедиции, финансированной бизнесменом Генри Гриннеллом (1850–1851), судовым врачом был Илайша Кейн. Он написал книгу об этом путешествии и выступал с лекциями, а через два года сам возглавил экспедицию на бриге «Эдванс», хотя и не был профессиональным моряком. Он направился вдоль западного побережья Гренландии на север, хотя там меньше всего можно было ожидать встретить Франклина, но, похоже, эта задача уже не интересовала Кейна. Он являлся одним из сторонников теории открытого моря и надеялся дойти до открытых водных пространств, ведущих прямо к полюсу. Но «Эдванс» был блокирован льдами и никогда больше не вышел на открытую воду. После двух зимовок, когда экипаж оказался на краю гибели, было решено бросить корабль. Переход на юг в Упернавик, длиной 1300 миль, занял 84 дня. История этого путешествия, описанная Кейном, потрясла американцев. Было распродано около 150 тысяч экземпляров его книги. Главным географическим открытием экспедиции стал пролив между Гренландией и островом Элсмира (бассейн Кейна), и хотя ни Франклин, ни открытое полярное море, ни полюс не были найдены, именно Кейн пробудил в Америке интерес к полярным исследованиям. Он, судя по всему, стал вдохновителем экстравагантного путешественника Чарльза Холла, и не случайно путь, проложенный Кейном, использовали впоследствии почти все американские полярные первопроходцы – Холл, Кук и Пири.

Приманка для креветок

Если считать, что тощий покойник может дать до 15 кг мяса, выжившие могли получить дополнительно в лучшем случае 240 кг еды в мае – июне 1884 года.

J. M. Węsławski, J. Legeżyńska [288]

Во второй половине XIX века к неформальному состязанию в открытии новых арктических земель подключились и страны континентальной Европы. Единственная австро-венгерская полярная экспедиция (1872) закончилась гибелью корабля «Адмирал Тегеттгофф», однако с тех пор на картах Арктики было увековечено имя Императора Франца-Иосифа. Другим важнейшим её результатом стали идеи, сформулированные одним из руководителей – Карлом Вейпрехтом. Он предложил координировать усилия разных стран, справедливо полагая, что международное сотрудничество в полярной сфере в соответствии с общим планом исследований принесёт человечеству неизмеримо больше пользы, чем состязание личностей и империй. Вейпрехт не дожил до реализации своей мечты – он умер от туберкулёза в 1881 году, однако его идеи реализовались в виде Первого Международного полярного года – масштабного интернационального научного проекта. Двенадцать стран организовало 14 экспедиций, две из них были отправлены в южное полушарие, остальные – в Арктику[81]81
  В проекте приняли участие Россия, США, Канада, Австро-Венгрия, Германия, Швеция, Финляндия, Норвегия, Дания, Британия, Голландия и Франция. Россия в рамках Первого МПГ организовала две полярные станции – в дельте Лены и на Новой Земле (Малые Кармакулы).


[Закрыть]. Примечательно, что Британия приняла весьма скромное участие в проекте, отправив четырех офицеров (причем артиллерии, а не флота!) в Форт Рэ на север Канады для метеорологических наблюдений [151].

Идеи Карла Вейпрехта настолько опережали своё время, что реализовать их в полной мере не удалось. За первым Полярным годом не последовал второй, а полноценное международное сотрудничество в Арктике не налажено и по сей день. Первый же Полярный год запомнился в основном трагедией экспедиции Грили, мрачные подробности которой оживили в памяти трагедию Франклина и его спутников.

Американская экспедиция под руководством лейтенанта кавалерии Адольфуса Грили проводила научные наблюдения в заливе Леди Франклин (северо-восточная оконечность острова Элсмира). Однако летом 1882 года к лагерю не смогло пробиться судно снабжения. Экспедиция успешно выполнила научную программу и даже установила новый рекорд широты, но следующая попытка пробиться сквозь льды, чтобы забрать полярников, также оказалась неудачной – судно «Протеус» было раздавлено льдом в бассейне Кейна. В итоге участникам экспедиции пришлось выходить самостоятельно и они вынуждены были остаться на третью зимовку в районе мыса Сабин, в условиях нехватки припасов (рис. 3–1). В 1884 году суда наконец пробились к месту зимовки экспедиции Грили. К этому времени в живых из 25 участников оставалось семь, ещё один умер уже на судне.

Рис. 3–1. Место зимовки экспедиции Грили (Форт Конджер) и место гибели большей части её состава (остров Пим)

Впоследствии выяснились некоторые мрачные обстоятельства зимовки. Один из членов экспедиции, рядовой Генри, был расстрелян по приказу командира. Он был обвинён в том, что систематически воровал продукты с общего склада. Приказ о расстреле рядового Генри был выпущен Грили секретно, и осуждённый ничего не подозревал до того, как раздались выстрелы. Так пришлось поступить, поскольку Генри был физически крепче остальных и стал опасен [278].

Спасатели обнаружили, что тела многих погибших были изуродованы, и, судя по характеру повреждений, они были употреблены в пищу. Был съеден и расстрелянный за кражу продуктов рядовой Генри. Грили отрицал какую-либо причастность к каннибализму. Руководитель спасательной экспедиции высказал версию, что мясо умерших использовали как приманку для креветок [288].

Обломки «Жаннетты»

Полярные путешественники XIX века использовали несколько способов перемещения в полярных областях [80, с. 53]: 1) на корабле, 2) на санях, запряжённых собаками, 3) на лодках и санях. Первый способ использовали в основном сторонники теории открытого моря, но все попытки пройти на судне далеко на север оканчивались неудачей. Второй способ перемещения был позаимствован у коренных жителей севера. Введение его в практику полярных исследований часто приписывают Нансену. Впрочем, сам он так не считал, справедливо замечая, что собачьи упряжки широко применялись задолго до него русскими исследователями Сибири. Затем метод был заново открыт Мак-Клинтоком, сочетавшим в своих путешествиях по льду собачью тягу с человечьей. Парри первым использовал в научных экспедициях для передвижения по льду лодки, поставленные на сани.

Однако все эти способы оказались неэффективными (рис. 3–2) для достижения полюса, поскольку необходимо было везти с собой большое количество продуктов, снаряжения и корма для собак, что замедляло движение, а значит, увеличивало груз – словом, получался замкнутый круг. Делать же промежуточные склады на дрейфующем льду было практически невозможно.

Рис. 3–2. Хронология приближения к полюсу. За основу взят материал из работы [129]. Не включены экспедиции, пролетавшие над полюсом без посадки. Маркхам руководил санной партией Британской полярной экспедиции Джорджа Нэрса, Локвуд – участник американской экспедиции в залив Леди Франклин (экспедиция Грили), Каньи – начальник санного отряда итальянской экспедиции герцога Абруццкого

Свой способ проникнуть в неизведанные страны предложил шведский инженер Соломон Андрэ – он планировал использовать для этого воздушный шар, плывущий по воле воздушных течений (рис. 3–3). Нансен же справедливо считал применение летательных аппаратов преждевременным, хотя и понимал, что классические способы не подходят для достижения полюса:

«При изучении истории полярных исследований мне стало с самого начала ясно, что уже испытанными путями и способами трудно вырвать тайны у далёких и неизведанных ледяных стран. Но где же лежал настоящий путь?» [80, с. 55]

Рис. 3–3. Технические новинки в Арктике

Ответ на неразрешимый вопрос Нансену подсказал случай. 18 июня 1884 года на льдине близ Юлианхоба на юго-западе Гренландии три эскимоса нашли несколько предметов, среди которых был список провизии, находившейся на судне «Жаннетта» за подписью начальника экспедиции Де-Лонга, список лодок, находившихся на борту, а также пара брюк, принадлежавших одному из членов экипажа с меткой Louis Noros. «Жаннетта» погибла во льдах севернее Новосибирских островов 12 июня 1881 года. За три года, прошедшие с момента её гибели, обломки кораблекрушения продрейфовали 4500 миль через всю Арктику(рис. 3–4). Позже эти предметы были утеряны, сам Нансен их не видел. Однако они были не единственным доказательством теории трансполярного дрейфа – на берегах Гренландии регулярно находили плавник, выносимый сибирскими реками [231].

Рис. 3–4. Направления дрейфа льда в Центральной Арктике. Флажками обозначены место гибели «Жаннетты» и место находок её фрагментов

План Нансена состоял в том, чтобы вмёрзнуть в лёд примерно в тех местах, где затонула «Жаннетта» Де-Лонга, и дрейфовать в направлении Гренландии через Центральную Арктику. Основной проблемой в реализации плана было найти судно, способное противостоять напору льдов. Нансен решил, что судно должно быть небольшим и, возможно, более лёгким, а корпус – иметь яйцевидную форму, тогда сжатие льдов приведёт к тому, что корабль будет приподнят надо льдом. Свой план он доложил Королевскому Географическому обществу, но далеко не все полярные исследователи разделяли его оптимизм. Особое сомнение у экспертов, в частности у адмирала Нэрса, вызывала способность судна противостоять льдам. Идея дрейфа через Центральную Арктику также не встретила сочувствия – ведь до сих пор секрет успешного полярного плавания заключался в следовании вдоль береговой линии. Грили назвал план Нансена самоубийством [80]. Нансен, по-видимому, был готов к резким оценкам – ему однажды уже пророчили скорую смерть, когда он отправлялся на лыжах через Гренландию. К счастью, парламент Норвегии поверил в Нансена и выделил средства для его экспедиции[82]82
  Государство выделило примерно 2/3 необходимой суммы. Остальное дали частные спонсоры. Требованием Парламента было участие в экспедиции исключительно норвежцев.


[Закрыть].

Норвежская полярная экспедиция на судне «Фрам» (начальник – Фритьоф Нансен, капитан – Отто Свердруп) началась в июле 1893 года. Судно успешно прошло большую часть Северо-Восточного прохода и, как было запланировано, вмёрзло в лёд 5 октября. Когда стало ясно, что дрейф «Фрама» проходит существенно южнее полюса, Нансен решил отправиться в лыжный поход. Однако готовить снаряжение пришлось в сжатые сроки из подручных материалов, собак для долгого похода было недостаточно, выбранное снаряжение оказалось неоптимальным. Промахи в подготовке были ожидаемы – ведь Нансен был первым, кто собирался отправиться к полюсу по льду на собаках. Нансен вместе с его спутником Ялмаром Юхансеном стартовали 14 марта 1895 года, но через три недели вынуждены были развернуться, достигнув 86°14´. Найти корабль во льдах было невозможно, поэтому они направились к Земле Франца-Иосифа, расположение которой было известно лишь приблизительно. 10 августа 1895 года они достигли архипелага. После зимовки в землянке (с августа 1895-го по май 1896-го) они двинулись на юг, и 17 июня 1896 года случайно встретили на мысе Флора английского исследователя Джексона, и на его судне 13 августа 1896 года вернулись на родину, ровно за неделю до прихода «Фрама».

Дрейф нансеновского «Фрама» прошёл южнее полюса, но, тем не менее, он стал золотым стандартом полярных исследований. Этот путь позже безуспешно пытался повторить Амундсен на «Мод», затем его прошли, сами того не желая, участники экспедиции «Седова» (рис. 3–5). Позже путем «Фрама» отправились многие советские дрейфующие станции, а во время Третьего Международного полярного года (2007–2008) – небольшая исследовательская яхта «Тара». Сам «Фрам» на долгие годы стал образцом конструкции полярного судна (по его схеме были построены, в частности, «Мод» Амундсена и «Рузвельт» Пири).

Рис. 3–5. Дрейф «Фрама», «Седова» и четвёрки папанинцев в Центральной Арктике

Рис. 3–6. Фритьоф Нансен (Источник: Библиотека Конгресса США)

* * *

Своё первое полярное путешествие ФРИТЬОФ НАНСЕН (1861–1930) (рис. 3–6) совершил на зверобойной шхуне «Викинг» в качестве студента-зоолога, затем была экспедиция на лыжах через ледовый купол Гренландии (1888), к которому большинство его современников и соотечественников отнеслись как к заведомо безнадёжной затее. Однако для Нансена, многократного чемпиона Норвегии по лыжным гонкам, задача оказалась по силам.

Мы не будем подробно останавливаться на обстоятельствах жизни Нансена и его второй – и самой значительной экспедиции. В этом нет необходимости – книги Нансена хорошо известны российским читателям, а совсем недавно вышла ещё одна его биография [29]. Заметим лишь, что Нансена от большинства полярных путешественников его времени отличало стремление постичь глубинные механизмы природных процессов. Спортивные достижения волновали его значительно меньше. Хотя его экспедиция и не достигла полюса, но решила ряд гораздо более важных задач: было установлено отсутствие открытой воды и суши в Центральной Арктике, определены глубины океана, оказавшиеся неожиданно большими (3500–3800 м), измерена температура воды на разных глубинах, что позволило понять особенности циркуляции водных масс. Тем самым Нансен заложил методологические основы современной океанологии.

Но, возможно, более важная часть жизни Нансена связана с его общественной деятельностью, ради которой ему пришлось в значительной мере пожертвовать и полярной карьерой, и наукой. Фритьофу Нансену обязаны жизнью многие сотни тысяч наших соотечественников. Нансен в роли верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных занимался репатриацией солдат, оказавшихся после Первой мировой войны в плену. К 1922 году его усилиями было возвращено домой 430 000 человек. После этого он занялся помощью беженцам – русским, грекам и армянам. «Нансеновские паспорта» обеспечили им право на жизнь. В 1921 году он организовал помощь во время голода в России, унесшего несколько миллионов жизней. Только в Саратовском районе в 1922 году за счёт организации Нансена питалось 28000 человек, из них 8000 детей. Помимо этого было распределено около 100 млн разовых пайков. Однако Нансен не ограничился разовой помощью и пытался заложить основы устойчивого сельского хозяйства в СССР. Свою Нобелевскую премию, полученную в 1922 году, он потратил на организацию двух образцовых сельскохозяйственных станций: одной в Саратовской области, другой – в нынешней Днепропетровской области. Но на советской почве нансеновские образцовые станции не прижились – взаимодействие с властями шло трудно [19; 20].

* * *