Текст книги "Социальная юриспруденция. Юридическая психология. 1 том"

Пеня: истоки уголовного права прикладной социальной юриспруденции

Justice goddess estatua de la diosa Justicia άγαλμα…

«Суд – необходимая экзекуция для современного гражданского общества»

(Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. 01 августа 2012 г.)

«Лучше фортуна задом, чем фемида передом!»

(«Moriae Encomium, sive Stultitiae Laus». Эразм Роттердамский. 1509 г.)

«Я не Франсиско Борхес, уругваец,

Который пал, приняв две пули в грудь,

И отходил среди людских агоний

В кровавом лазарете,

Но Родина, испошлена вконец,

Велит, чтоб темное перо всезнайки,

Поднаторев в ученых исхищреньях

И непривычное к трудам клинка,

Вобрало зычный рокот эпопеи,

Воздвигнув край мой. Время – исполнять»

(Хорхе Луис Борхес)

«Или свобода, или прибыль»

(Николай Бердяев)

Институт омбудсменов, созданный в РФ по распоряжению президента (сначала был избран омбудсмен для самого президента, а потом – для всех губернаторов) положение вещей de facto конституировал в de jury. Это очень похоже на закулисный государственный переворот, когда власть перешла в руки олигархов (вернее, для РФ, тимократов). Таким образом, у нас вновь получилось, что СМИ (не только наше!) наводило тень на плетень, пугая Путиным как будущим «Сталиным» (?), оплакивала «возможную» демократию в стране («без Путина»), когда вовсю работал механизм институализации тимократии. Здесь для правоведов возникает не простой вопрос (из области уголовного права): могут ли тимократы, появившиеся на развалинах СССР, и ставшие или гражданами других стран, или вообще «гражданами мира» (фиктивное гражданство, как и фиктивная «прописка»), например, братья Черные, стать омбудсменами наших чиновников, наделенных большой властью? По какому праву?

С исчезновением СССР и социалистического лагеря в мире произошел социальный катаклизм (он еще не осознан даже на обыденном уровне, не то, что на правовом), отбросивший человечество на несколько тысячелетий назад. Многие мыслители в разное время о такой социальной катастрофе предупреждали (Сен-Семон, Монтескье, Монтень, Лейбниц, Евгений Дюринг и др.). От Эмпедокла пошли понятия диффузия власти и плюрализм права. Президент отдает власть суверенного государства тимократам без рода и племени. Откуда у них богатства Креза? Какую войну они выиграли, полководцами какой армии были, какой, побежденный народ и по какому праву, ограбили? Начиная с Александра Македонского, великие завоеватели мира, к примеру, Тамерлан, Наполеон, не обогащались сами, и не обогащали своих полководцев за счет побежденных народов. Даже Гитлер с его патологической ненавистью к другим народам, которые уничтожал миллионами, не грабил и не обогащался сам! Известно, какую страшную кару он уготовил для своего ближайшего соратника Геринга, заподозрив его в самообогащении. Никто никогда не искал «золота Гитлера», а ищут «золото партии». Кстати, после развала СССР, точно также искали золото КПСС, а не – Брежнева, Суслова, Громыко, Андропова и т.д.). «Несметное богатство» расстрелянных стариков Чаушеску оказалось «липой».

У кого сейчас на устах не возникнет улыбка при слове совесть? А как изменились понятия красоты и правды? Что уж тут говорить о праве как социальном институте? Понятие «культура» вытеснено категориями «субкультура». Так, субкультура, социопатов – готов, в которой полностью размыта грань (не такая в действительности «хрупкая») между жизнью и смертью, все полнее и полнее отвечает запросам современных цивилизованных людей (см. ««Гамлет ХХ1 века» Ю. Кара).

Только для иллюстрации некоторых моментов проблемы, вынесенной в заголовок (пеня), напомним о метаморфозе статуй-идолов, так или иначе олицетворяющих юриспруденцию – главней социальный институт.

Фемида и Свобода (США) еще недавно были представлены одним «идолом» – Роландом:

(Статуя Роланда в Бремене)

Статуя Роланда – памятник рыцарю с обнажённым мечом правосудия, символ свободы средневекового города. Фемида, – в древнегреческой мифологии богиня правосудия, титанида, вторая супруга Зевса, заменила самую почитаемую в Древнем Египте богиню Маас. Фемида – это искаженное tachys (tacheos– быстрый, скорый). Особенностью древних судов была быстрота, с которой выносились приговоры. Для того, чтобы справедливость вердикта судьи не подвергалась у толпы сомнением, подсудимого «испытывали» (огнем, мечем, каленым железом или кипятком). Никакой, заметим, «состязательности» между прокурором и адвокатом (обвинителем и защитником). Чем быстрее решалась судьба подсудимого, тем справедливее было наказание или оправдание. А для современного судопроизводства, десятки и сотни томов судебного разбирательства, – норма! А душу усопшего на суде Осириса подводили к Маас, душа прыгала на одну чашу весов, а Маас клала перышко на другую. И Высший суд был совершен. Маас («страусиное перо»), в египетской мифологии богиня истины, правосудия и гармонии, дочь бога солнца Ра, участница сотворения мира, когда был уничтожен хаос и восстановлен порядок. Не случайно, врач, философ и правовед Эмпедокл высоко чтил Маас – Фемиду! Эта богиня играла главную роль в загробном суде Осириса. Маас обычно изображали с пером в прическе, которое на суде она возлагала на чашу весов. Считалось, что люди живут «благодаря Маас, в Маас и для Маас». Говоря современным языком: благодаря праву, веря в право (у славян – в справедливость, то есть в то, что ближе к благодати, чем к суровым законам Моисея) и чтя право.

Фемида – статная, достойная женщина, облеченная в мантию. В левой руке она держит весы, в правой – обоюдоострый меч. Глаза ее закрыты повязкой. Таким образом, атрибутами богини правосудия Фемиды, заимствованы у Маас: весы, меч, повязка на глазах, причем первые два – главные атрибуты и притом настолько древние и фундаментальные.

Весы – древний символ меры и справедливости. На весах правосудия взвешиваются добро и зло, вина и невиновность. Строгость и справедливость правосудия предполагают и точное взвешивание деяний. В древних мифологиях владыки загробного мира взвешивали добрые и злые поступки людей, и посмертная их судьба зависела от того, какая чаша перевесит. Весы находятся в левой руке богини – левая сторона тела считается воспринимающей.

Меч – символ духовной силы, воздаяния; в руках Фемиды он символ возмездия. Меч богини – обоюдоострый, поскольку закон не только карает, но и предупреждает. Держащая его рука – правая: это сторона действия, символ силы, «правого дела».

Фемида (фемис) возникла в микенскую эпоху, когда источником и содержанием права был обычай (слово «фемис» – установление по обычаю).

Повязка на глазах богини символизирует беспристрастность. Судья не взирает на самих тяжущихся, на их имущественное и социальное различие, а лишь внемлет фактам и правде, выслушивая обе стороны. Правосудие не видит различия между людьми, оно слепо в том смысле, что воздает лишь по праву.

Мы вынуждены все это напомнить, ибо, чем полнее в наше время социальная юриспруденция подменяется корпоративной (по европейскому образцу) или «штатной», по образцу США, где в одном штате обвиняемого за одно и то же противоправное деяние ждет электрический стул, а в другом – штраф! При этом, речь не идет об обычном праве, ибо такового в США никогда не было, как не было правовых традиций. Скорый «суд Линча» – единственная, пожалуй, традиция. (Получил название в честь нескольких американских исторических лиц по фамилии Линч (один, Чарльз, судья, практиковал линчевание во время Войны за независимость; другой, Уильям, капитан, ввёл в Пенсильвании «закон Линча» о бессудных телесных наказаниях – но не смертной казни – в 1780 году).

А что у нас? Каким идолам поклоняются наши судьи? Вот один пример, нам он кажется весьма показательным! Напрашивается некая аналогия: когда-то мы выбрали иудейство, бросив наших идолов с обрыва (читай: «Слово о Законе и Благодати» – это о нашем выборе, каким богам поклонятся).

…В Верховном суде России теперь новая богиня правосудия! «Наша Фемида не может быть с закрытыми глазами, поскольку она все видит и все знает», – считает главный архитектор проекта реконструкции Верховного суда Юрий Милаев. То есть, древних канонов правосудия в РФ было решено «не придерживаться»? … Но и с этой, «зрячей» богиней разве считаются новые «жрецы» корпоративной юстиции – омбудсмены? Напомним, что первым омбудсменом был Моисей. И здесь возникает вопрос: у кого берут скрижали современные омбудсмены? Так, господин омбудсмен Владимир Лукин, объявил всенародно и всемирно, что оспорит решения суда в отношении Pussy Riot (когда эта статья выйдет в свет, уже будет известно, удалось ему это, или нет). Но и сейчас у любого правоведа должен возникнуть вопрос: «А, по какому праву уполномоченный (если по-русски), по правам человека может „оспорить“ решение суда?» Богиня правосудия, что возвышается над Верховным Судом РФ – все видит!

Корпоративная юриспруденция прижилась в Европе, как евро. Европейские государства, со времени уничтожения Великих Империй (1917—1918 г.г.) сразу стали на путь превращения в корпорации (избавим себя от аргументации – это в настоящее время обыденная очевидность). За исключением, конечно, СССР. Этот процесс притормозил итог ВОВ – образование социалистического лагеря. Распад СССР и соц. лагеря возобновил глобальную европейскую корпоративную тенденцию, включая страны бывшего соц. лагеря и Россию, вместе с бывшими республиками СССР. Конечно, в каждом суверенном европейском государстве, чтут «свои» обычаи… Но, сейчас: во Франции – арабские, в Великобритании – африканские и славянские, в Германии – турецкие. В Италии и Испании также африкано-арабские. Брейвик не случайно прошел короткий временной интервал современности, как исторический герой! Вспомним, как воспринял европейский парламент его акции и «манифест»! И как было подготовлено общественное мнение (угроза воинственных тамплиеров!) к решению суда! Кстати, кто бы из россиян, всю жизнь ютившихся большой семьей в однокомнатной хрущевке или в доме, где все удобства – во дворе (в Алтайском Крае есть пятиэтажки, в которых «удобства – во дворе), не променял бы свою свободу на заключение в трехкомнатной камере со всеми электронными причиндалами, где будет отбывать свой срок Брейвик?

Особенность корпоративной юриспруденции является то, что при формальном сохранении традиционной правовой терминологии, границы и суть делений ветвей права – на «гражданское», «уголовное» и «международное» исчезают. Остается одно корпоративное право! Из российских федераций – штатов (ни по североамериканскому, ни по швейцарскому образцам) не получается. Только – если на «нашем» Кавказе. Между Чечней и Ингушетией, например. Но вот там, на Кавказе, будет точно действовать не корпоративная юриспруденция, а «штатная», но – по обычаям (Гайдай в «Кавказской пленнице», кажется, предугадал это «уголовное кавказское право», источником которого является обычай). А нам, славянам, стоит все время помнить, что самоуправство, даже опирающееся на обычай, погубило великую Новгородскую Демократию!

У кого право – у того и власть. И совсем не верно обратное: у кого власть, у того право. Есть закон, и есть кулак. Но это – другое дело! Право сильного – эфемерно, ибо абсолютной силой не обладает даже всевышний. Корпоративная юриспруденция, безусловно, есть дальнейшее развитие рыночного права, вытекающего из рыночной экономики. То, на чем держалось «рыночное» право (ВТО – не рынок. ВТО – корпорация) – сделка, сговор, интересы третьих лиц, самоуправство, суд – по «состязательности» или «прецеденту», в корпоративном праве находится в «снятом» (по Гегелю) состоянии. Поэтому, омбудсмен не будет оперировать «понятиями рынка». Но, корпорация как статус социума – не для всякого социума.

Здесь вновь позволим себе небольшой экскурс в историю древнего мира. Греция была разделена на десятки небольших государств: Аттику, Лаконию, Беотию, Элиду, Эпир, Фессалию, Коринф и многие другие. Но самыми сильными из них были находившиеся в постоянном противостоянии Афины в Аттике и Спарта в Лаконии на Пелопоннесе. Все важные дела в Афинах решались на народном собрании; им избиралась и перед ним должна была отчитываться афинская власть. Эта форма правления получила название демократии.

В Спарте же народное собрание не играло такой роли, как у афинян, всем заправляли геронты (старейшины) и цари. Тем не менее, спартанцы считали, что Спарта – самое передовое по своему устройству государство. Соперничество двух этих стран и народов нередко приводило к жестоким войнам, нелюбовь и презрение друг к другу спартанцев и афинян в Греции вошло в поговорку. Афины – рыночно – ремесленническая «демократия» со всеми атрибутами, свойственными власти денег. Спарта – военная корпорация, где деньги не играли никакой роли. Из Афинян навеки остались в истории: стратег Перикл (он сделал Афины великим и прекрасным городом-государством), философ Сократ, скульптор Фидий, историк Геродот и многие другие. Из спартанцев – полулегендарный Ликург и легендарный Леонид. В Спарте подозреваемого в преступлении испытывали обоюдоострым (как у Фемиды) мечом: если он не виновен, он вырвет меч из руки «судьи». Судья держал меч за рукоять, а подсудимый должен был вырвать его, схватившись голой рукой за лезвие. В Афинах в «суде» накладывалась на подсудимого пеня (poena – наказание). «Пеня» – самое емкое правовое понятие: 1) по размеру пени можно судить о величине наказания; 2) уплативший пеню – искупал, таким образом, наказание; 3) величину пени определял «судья» по своему усмотрению; 4) пеня делилась на три части: а) судье, б) потерпевшим, в) обществу.

Таким образом, понятие «пеня» все аспекты преступления и наказания. Это – в Афинах. В Спарте, как у Агаты Кристи («Десять негритят»): одно и то же лицо есть и судья, и палач и жертва. Подсудимый, вырвавший меч у судьи, закалывал им того, кто осмелился его судить!..

Если совесть в практическом разуме есть категорический императив (поверим Канту!), то категорическим императивом законопослушного гражданина суверенного государства должно быть право. Тогда можно говорить о правосознании. В «здоровом» гражданском сознании, право должно представлять все три основных аспекта: «судьи», «палача» и «жертвы». Тогда не будет проблемы в уголовном праве – соотнесенности преступления и наказания. «Презумпция невиновности» не входит в понятие право. Эта категория скорее этическая, если, конечно, как писал Спиноза, не превращать этику в служанку религии. Иными словами, не считать первородный грех правовым понятием, или содержанием правосознания.

Для того, чтобы проиллюстрировать сказанное, мы выбрали из всей совокупности прикладной социальной юриспруденции такое, уголовно наказуемое явление, как коррупция (наиболее актуальное для нашего государства). Тем более, что «пеня» и «коррупция» при рыночной экономике и местном самоуправлении, при диффузии власти и плюрализме права, также, как близкие к ним понятия – маржа, сделка, интересы третьих лиц и им подобные (откуп, выкуп, залог, «откат», поборы), очевидно, имеют не одну точку соприкосновения. Нам представляется, что уже при рыночной экономике, не говоря о корпоративном государственном устройстве, коррупция как таковая¸ не большое имеет место. «Сделка», «сговор», «состязательность» в суде (кошельков), откуп и выкуп, залог и др. категории, сопровождающие «рыночное» право – это, отнюдь, не коррупция. Коррупция очень просто: когда чиновник, за то, что должен делать бесплатно, берет деньги. Но, если, глава администрации, которому дозволено самоуправление – самоуправство, организует, к примеру, унитарное предприятие. Самое типичное – ЖКХ. Он, глава администрации, сразу же попадает в «третьи лица». Взимает плату за оказание услуг унитарным предприятием его управляющий – это не коррупция. Несмотря и на то, что размер услуг глава администрации устанавливает сам, делегируя свое волевое решение местному законодательному собранию. Последнее имеет право не считаться с федеральным законом, мотивируя свое самоуправство «местными обычаями». Повторяем, что это не коррупция. Считать подобные действия противоправными, значит подводить их под другую категорию – мошенничество. Но, глава администрации имеет иммунитет. И никакая прокуратура – районная, межрайонная, не возьмется нарушать этот иммунитет, подкрепленный делегированием властного решения местному законодательному собранию. Прокурор вправе вынести в подобных случаях только протест. И то, не главе администрации, а управляющему унитарным предприятием, когда налицо нарушение федерального закона местным самоуправцем. А делегирование властного решения, по сути своей, есть «отмывание» денег. Глава местного самоуправления во всех подобных «пограничных» с УК РФ случаях, умывает «руки»! Если бы Понтий Пилат мог бы кому-нибудь делегировать свое решение – казнить или помиловать Христа, мы бы не ждали второго пришествия! Но, прокуратор сам был лицом, кому делегировались противоправные решения цезаря!

И, наконец, взяв категорию пеня, как одну из основных категорий уголовной (прикладной) социальной юриспруденции в условиях рыночной экономике, мы можем, не нарушая имманентной и перманентной логики правоведения (общей социальной юриспруденции) придти к пониманию трех основных видов (источников) нормы уголовного права. Это – особая задача, которая здесь рассматриваться не будет. Но, сказать мы о ней должны, чтобы подчеркнуть главную функцию права при любых и всяких социумах! Эта функция определяет право, как охранную грамоту. В ее ключе, три основных подразделения юриспруденции – гражданское право, уголовное право и международное право мотивируют три формы девиантного и делинквентного и перверсного поведения:

Протеста; Издевательства; Любви

Библиография

1. Е.А.Самойлова. Пенитенциарная система сегодня. Ж. «Современное право». №4.2006

2. Е. А. Самойлова. К проблеме современной пенитенциарной психологии. Там же, №7. 2006.

3. Michel Foucault. «Surveiller et punir: Naissance de la prison». Paris.1975

4. Эдвин Лефевр. «Воспоминания биржевого спекулянта». СПб-Берлин,1923 г.

5. Отрывок из коллективной монографии «Социальная юриспруденция».

Право и правда

«А судьи кто?

***

Где, укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве?»

(А.С.Грибоедов. Горе от ума)

«Нравственность есть правда…»

(В.М.Шукшин)

«Простите меня! Вы – полубоги, а я только страдающий ребенок!»

(А. Мюссе – Гете и Байрону)

Здесь мы попытаемся применить к нашему времени, да ко времени второго десятилетия второго тысячелетия гениальное понятие Эллады, открытое Мишелем Фуко – эпистема. То, что у Фуко это понятие было предельно узким, касающимся, в основном, гносеологии, не является теоретической недоработкой. Просто эпистема появилась раньше, чем наступило ее время. Сейчас это время наступило. Но нужно отдать должное и М. Фуко. Он понимал, что эпистема есть дискурс-формирование, определяющее способ, которым мир представляется или «видится». Понимать-то понимал, но в его время эпистема еще не достигла уровня общественного сознания и образа действия цивилизованных людей, где бы они ни жили. Кстати, идея глобализации, как в головах ее ярых реализаторов, так и в головах ее не менее ярых противников, суть производное для всех нас, мыслящих и действующих под «разными знаменами» цивилизованных людей двадцатых годов второго тысячелетия. Мы еще вернемся к эпистеме, а пока необходимо разобраться в фундаментальных, с нашей точки зрения, понятиях социальной юриспруденции, которая, естественно, не будет ни истиной в последней инстанции, ни неким новым Codex Civil. Мы имеем в виду понятия право и правда. Как не пытаются нам прямо и косвенно идеологии мира как корпорация (корпоративного права) внушить, что мы есть давно не Homo Sapiens, а Gentis Perussi. Но никто из них, идейных носителей современной эпистемы просто не осмелиться вынести за скобки сознания такие «вещи» (их тоже «потребляют»! ), как этика, эстетика, культура, вера и знание. С правом корпоративная юриспруденция легко расправляется и теоретически и на деле (см. выше). Есть странная русская пословица: правда глаза колет! Не поэтому ли Фемида завязывает глаза тугой повязкой? А постсоветская Фемида – сбросила повязку, ибо ведает, что уколы больше наносить некому?

Приступая к этой части социальной юриспруденции – Право и Правда, мы натолкнулись на один исторический факт, который никак объяснить не можем и не нашли никакого объяснения в доступной нам литературе.

Ergo: надеемся, что всем правоведам, кто изучал историю русского права, русский первый «Codex Civil» известно, что он назывался «Русской Правдой» (изначально и в переработках князя Владимира, князя Ярослава, князей ярославовичей и т.д.Список «Русской Правды» (др. рус. Правда рѹсьская – XI век, 1019—1054 годы, Правда Руськая – вторая половина XV века… Везде правда в значении лат. justitia) – сборник правовых норм Руси. Правда Ярослава основана на устном законе и обычном праве Руси. Мы не нашли ни удивления, ни объяснения, начиная с В. Н. Татищева, который в 1738 г. нашел список Новгородской летописи, где оказался внесенным текст Краткой Правды – одной из редакций Русской Правды, А. Л. Шлецера, который напечатал ее под заглавием: «Правда Русская» в 1767 г., и кончая Д. С. Лихачевым (см. «Записки о русском» и др.) почему русский Codex Civil суть Права? Видимо, это в наших русских генах! Да, для нас (как на это не обратил внимание Ю. С. Гамбаров, у него же гены армянские?). Не найти и в этимологии русского языка родства «правы» и «правды». Возможно, все-таки обычном праве, со времен князя Ярослава Мудрого, право и правда были синонимы.

Русская Правда – justitia civile – в подлинном смысле слова была социальной юриспруденцией. Гражданский кодекс, уголовный кодекс, суд, судопроизводство, наказание, исполнение наказания (пенитенциарность) – все было социально ориентировано. По справедливости социального уклада, где князю – князьево, а смерду – смердово. История наша того времени не знает случая, когда возникал бы бунт из-за неправоверных действия тех, кто отправлял суд и чинил бы виновным расправу. Нашей задачей не является анализ правовой системы, запечатленной в Русской Правде, а также составляющих правосознание сородичей того времени. Тогда была своя «эпистема», но в нее органически входило (это легко доказать на трудах основоположника русской научной истории Н.М.Карамзина). Не было мздоимства, алчности, «государственно-административный аппарат» и церковь не использовались как механизмы, работающие против социума, в котором они конституировались. В «Русской Правде» мы не найдем «уложений» против таких явлений, которые стали самыми эксплуатируемыми в нашем современном языке: сговор, сделка, принцип состязательности кошельков, откат, подкуп и т., и т. п. Не было и в помине не только интереса каких-то закулисных «хозяев», на которых и за которых работают «управленцы» (да это было бы высочайшим оскорблением феодала в Киевской Руси – делегирование и диффузия его власти и права!), но и самих мистических третьих лиц!

Такого неожиданного сближения права и правды в истории нигде не встретишь. Так, еще некоторые «распоряжения» цезарей можно рассматривать под углом правды, то в Codex Civil Наполеона для правды не найдется места. То же самое, увы, в наших современных ГК РФ, УК РФ… У нас есть статья за дачу ложных показаний, есть знаменитая клятва на библии (теперь и у нас применяется в некоторых судах) – говорить правду, и только правду, одну только правду. Но – пусть назовут один прецедент из громких дел, которые прошли в наших судах, где вердикт (положительный для подсудимого или отрицательный) обществом единодушно был бы признан – «по справедливости»! Мы такового не знаем!

«Откат» права от правды осуществила корпоративная юриспруденция, пришедшая в Россию, повторяем не из США – вечного нашего пугало, а из Европы. Процитируем Карамзина:

«Желающие переделать француза в англичанина или россиянина в англичанина, немца или француза суть не что иное, как люди, бросающие в огонь хорошее целое платье и потом одевающиеся в шерсти, сшитые из лоскутков различного цвета» (Письма). И дальше, точно о тенденциях в современной России: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр»

(Н. М. Карамзин. Записка о древней и новой России. Спб., 1914, С. 28).

Кстати, о Петре 1. Кто хотя бы раз в жизни не произносил (пусть – в школе): «Здесь будет город заложен На зло надменному соседу. Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно, Ногою твердой стать при море. Сюда по новым им волнам Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе» (Выделено нами – М.Ч.). Но кого хотя бы раз в жизни при этих словах навещала бы мысль: «А, почему Петр прорубил в Европу окно, а не растворил настежь дверь или еще пуще – ворота? И о какой «Природе» говорит Пушкин за Петра? И, пользуясь научными терминами, заметим: какие-то амбивалентные чувства вселяет Александр Сергеевич в «Медного Всадника». С одной стороны —«На зло». И одновременно, с другой стороны: «Все флаги в гости будут к нам, И запируем на просторе»… Действительно, как показывает история, ни у России, ни у Европы не может быть однозначных отношений друг к другу. Если перевести на старый язык – то, в чем в нынешнее время обвиняет Россию Европа, и не только обвиняет, но с безвизовым режимом тянет, в свой Совет не пускает и т.д., и т.п., то Россия остается для Европы и «жандармом», и «тюрьмой народов». У США к нам, по человечески, гораздо лучшие отношения, если бы у северных американцев не было бы амбиции быть единственной супердержавой и во всем мире творить свои суд и расправу!

«Правда» – это то, что всегда (в конкретный исторический период) было функцией от эпистемы: у каждого времени – своя правда! Но, точно также, у каждого времени свое право. Так, разве можно применить, несмотря на юридическую разработанность и безукоризненность, Русскую правду к нашему времени? И дело совсем не в том, как может показаться на первый взгляд, что тогда были – другое время, другие нравы. Человеческое, слишком человеческое не меняется. Оно общее и для всех эпох и для всех народов. И никакой представитель этноса никакой эпохи по существу не может не согласиться с десятью заповедями, данными Иеговой Моисею. Но, вот общество в разное время реагирует на господствующий правопорядок, по-разному. И целиком, и своими частями. Возьмем ближайшие примеры из истории, которые до сих пор вызывают не только всякого рода спекуляции, но и сильные эмоции: нацизм и большевизм-троцкизм. Если положить на чаши одних весов такие, к примеру, явления большевизма, как уничтожение тамбовской губернии (антоновщины) (не только вооруженных берданками мужчин, но и женщин, стариков, детей) газами (применение химического оружии против своих крестьян) и тяжелой артиллерией (Тухачевским, Якиром, Котовским), а на другую чашу весов – Великую победу над фашизмом, то в каком Codex Civil найдем однозначную правовую оценку того и другого (в одной шкале ценностей, в которой не исчезает «человеческое слишком человеческое»)? Мы уже не касаемся злодеяний, в общем то, всем грамотным людям хорошо известных, нацизма. Отдельно в нашей монографии будет рассмотрен такой «эпизод» Второй мировой войны, как лагерь усташей «Ясеновац», по разным причинам (опять, обеспеченных правовой поддержкой своего времени), неизвестный титулированным сановникам-историкам. А трагедия в Катыне? Которая продолжилась трагедией под Смоленском? И это – водном правовом поле?..

«Законы не работают» (закон, что дышло, куда повернешь, туда и вышло) … Это – с точки зрения обыденного, а не правового мироощущения. Если бы исчезло право, как понимал это еще Эмпедокл, то исчез бы мир, порядок в нем сковывает всех одной цепью (нацизм – это тоже «порядок», ибо правовой порядок (который, как известно с древних времен, по ту сторону добра и зла, да и самого бесправного мира: Существующая судебная система Российской Федерации так далека от своего понятия правосудие. Судьи часто ставят на чаши весов правосудия несопоставимые категории: святость закона и материальную выгоду, решения принимаются по принципу «исполнение закона принесет большие убытки». Суд есть суд, а деньги остаются деньгами. И такой пример порочной судебной практики подает и Верховный Суд РФ. Речь идет о порядке обжалования нормативных актов министерств и ведомств; о правовых последствиях отмены обжалуемых нормативно – правовых актов, до вынесения решения суда. А именно – о порядке его отмены тем субъектом, чье решение (нормативно – правовой акт) обжалуется. В решении судьбы гражданских дел данный вопрос оказывается не ключевым, а денежным. Или, другими словами, корпоративным.

Корпорация, захватывая мир, создает и внедряет в правосознание корпоративный «порядок» – некую шкалу ценностей, в которой, повторимся, хозяева – «теневые» третьи лица, а на фасаде корпорации – топ-менеджеры, над ними – омбудсмены. Диффузия власти и плюрализм права исполняют миссию вуалирования предназначений корпорации– прибыль и только прибыль, одна только прибыль. Корпорация с ее шкалой ценностей и собственным правом это то, что имеет социум, при господствующей ныне эпистеме. И даже такие понятия (и образ действия), как «глобализм», есть не что иное, как превращение (весьма агрессивно!) общества в совокупность корпораций. При этом корпорация, как лейбницевская монада, имеет мириады зеркальных и зазеркальных отражений какой-то одной «большой» монады, тоже корпорации. В корпорации проблема тезиса и антитезиса не существует. Так как все есть корпорация: построено и функционирует как корпорация. При этом в корпоративном мире все легетимно: на все и про все есть корпоративное право. Любые действия (структур) и противодействия (антиструктур) формальны и фиктивны. Например, возьмем утверждение (убеждение), что все чиновники – коррупционеры. Сколько в России антикоррупционных легальных и оппозиционных легальности «структур»? Не счесть! Но, любой антикоррупционный аппарат, с какими благими целями он ни создавался бы, не может быть в данной эпистеме не чем иным, как корпорацией, где «коррупция» есть правовое действие или правое дело. С точки зрения обыденного сознания, то есть, пустого, вне времени, вне ситуации, вне истории «здравого смысла» (суть которого так точно раскрыл Гегель в предисловии к «Науки Логики»), говорится о коррупции (откате) как о нечто «незаконном», «плохом», «зле» и т. п. С точки же зрения на современной эпистемы, где корпорация – единственная возможная формация в современном обществе, коррупция – вполне правовой инструмент. И ничего другого и быть не может! Вспомним о пресловутых Pussy Riot. Не будь церковь наша корпорацией, а патриарх – топ менеджером, Pussy Riot не возможны были бы! А при корпоративном мире и праве (в господствующей эпистеме) они, Pussy Riot могли быть. Ибо суть – монада все той же корпорации. Поэтому так трудно было определить, что это за такое социальное явление – Pussy Riot? Психическая эпидемия с криминальными толпами, запущенная в интересах каких-то третьих лиц? «Наезд» одной корпорации на другую? Русский «бабий бунт»? Новая тоталитарная религия социопатов-маргиналов?..