Текст книги "Сила спокойствия"

Замедлитесь и подумайте

Зрячим глазом я вижу то, что передо мной, а незрячим – то, что скрыто.

Элис Уокер, американская писательница и общественный деятель[30]30
  Элис Уокер (род. 1944) в детстве из-за травмы ослепла на один глаз. Прим. пер.


[Закрыть]

Популярное детское телешоу «Соседство мистера Роджерса», шедшее в 1968–2001 годах, начиналось не с появления на экране ведущего, а с веселой песенки о хорошем соседе. Зрителям показывали светофор, мигающий желтым цветом.

Шоу шло больше тридцати лет, создатели сняли почти тысячу эпизодов, и каждый открывался этим тонким символом. Полностью намека большинство зрителей не понимали, но общий смысл был все равно ясен. Что бы ни делал Фред Роджерс: говорил в камеру, играл с кукольным Королем Пятницей XIII или пел одну из своих хитовых песенок – практически каждый кадр шоу, казалось, говорил: не торопись, будь внимателен.

В детстве Фреда Роджерса травили в школе в Пенсильвании – из-за веса и чувствительного отношения к этому. Опыт был ужасен, но он подстегнул новаторство Фреда на телевидении. «Я начал искать и искал всю жизнь то, что важно, – говорил он о своем детстве, – то, что есть в моем соседе, но не бросается в глаза». Он записал эту мысль и повесил листок на стене в своей студии в Питтсбурге; это была одна из его любимых цитат: «L’essentiel est invisible pour les yeux» – «Самого главного глазами не увидишь»[31]31
  Цитата из «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери в переводе Норы Галь. Буквально: «главное невидимо для глаз». Прим. пер.


[Закрыть].

То есть: внешность обманчива. Первые впечатления тоже. Мы встревожены и обмануты тем, что на поверхности, и тем, что видят другие. По этой причине мы принимаем плохие решения, упускаем возможности или ощущаем испуг и расстройство. Особенно когда мы не замедляемся и не тратим время, чтобы посмотреть по-настоящему.

Подумайте о Хрущеве на другой стороне Карибского кризиса. Что спровоцировало его экспансионистскую политику? Неправильное прочтение характера оппонента. Спешка в действиях. Никудышное понимание того, как его действия будут восприняты в мире. Это был почти фатальный просчет, как и в случае большинства спешных работ. Эпиктет говорил, что работа философа состоит в том, чтобы брать впечатления – то, что мы видим, слышим и думаем, – и подвергать их проверке. Он говорил: нам нужно брать свои мысли и изучать их, дабы убедиться, что нас не ввело в заблуждение нечто внешнее и что мы не пропустили то, чего не видно невооруженным взглядом.

Действительно, в стоицизме, буддизме и бесчисленном множестве других школ мы находим одну и ту же аналогию: мир подобен мутной воде. Чтобы видеть, нам нужно позволить ситуации отстояться. Мы не должны обманываться первоначальным внешним видом, и, если мы будем терпеливы и спокойны, нам откроется истина.

Именно этому мистер Роджерс и учил детей, старясь как можно раньше выработать у них важную привычку. Он брал какую-нибудь тему – самооценка, как изготавливаются мелки, развод, развлечение – и проводил юных зрителей через то, что происходило на самом деле, и показывал, что это означало. Казалось, он знал, как разум ребенка справляется с информацией, и помогал ему разобраться с замешательством и страхами. Он учил сочувствию и давал навыки критического мышления. Он убеждал зрителей, что они могут выяснить что угодно, если потратят время и пройдут через это вместе с ним.

Этой мыслью Роджерс делился и со взрослыми. «Просто думай, – однажды писал он другу, оказавшемуся в сложном положении. – Просто будь спокоен и думай. Именно это имеет решающее значение».

На первый взгляд, здесь явное противоречие. Буддисты говорят, что для полного присутствия мы должны очистить свой разум. Мы никогда ничего не сделаем, если парализованы избыточным мышлением. Но при этом мы должны рассматривать и глубоко погружаться, если мы действительно хотим что-то знать (и если мы не желаем попадать в губительные шаблоны, навредившие стольким людям). На самом деле это вовсе не противоречие. Это просто жизнь.

Нам нужно лучше и сознательнее обдумывать важные вопросы. Сложные вещи. Понимать, что на самом деле происходит с человеком, или в какой-то ситуации, или в целом в жизни. Мы должны прийти к такому типу мышления, который не используют девяносто девять процентов людей, и отказаться от разрушительного типа мышления, который свойственен девяноста девяти процентам людей.

Живший в XVIII веке японский монах и настоятель храма мастер дзен Хакуин очень критично относился к учителям, считавшим, что просветление будет результатом размышления ни о чем. Он хотел, чтобы ученики думали по-настоящему, всерьез. Вот почему ему приписывают парадоксальные истории-вопросы – озадачивающие коаны типа «Как звучит хлопок одной ладонью?», «Каким было первоначальное лицо до твоего рождения?» и «Обладает ли собака природой Будды?».

На эти вопросы нельзя дать простые ответы. Потратив время на глубокое погружение, в некоторых случаях недели и даже годы, ученики доводили свой разум до такого ясного состояния, что появлялись более глубокие истины и наступало просветление (и даже если они не достигали этого, становились сильнее из-за предпринятых попыток).

Хакуин обещал ученикам: «Неожиданно ваши зубы вонзаются в глубину. Ваше тело заливается холодным потом. В это мгновение все станет ясно». Слово для этого состояния – сатори, озаряющее просветление, когда открывается непостижимое, когда важная истина становится очевидной и неизбежной.

Разве мы не можем использовать немного больше?

Да, никто не доберется до сатори со скоростью миллион километров в минуту. Никто не добьется этого, сосредоточившись на очевидном или вцепившись в первую попавшуюся в мозгу мысль. Чтобы видеть то, что имеет значение, вам нужно смотреть по-настоящему. Чтобы понимать это, вам нужно по-настоящему думать. Требуется много усилий, чтобы уловить то, что невидимо практически всем другим. Это не только будет полезно для карьеры и бизнеса, но и поможет вам обрести мир и комфорт.

У Фреда Роджерса была еще одна замечательная идея, которая отлично срабатывает при серьезной трагедии. «Всегда ищите помощников, – объяснял он зрителям, испуганным или разочарованным новостями. – Всегда есть кто-то, кто попытается помочь. В мире полно врачей и медсестер, полицейских и пожарных, добровольцев, соседей и друзей, которые готовы вмешаться и помочь, когда что-то идет не так».

Не ошибитесь: это не было легкомысленным утверждением. Роджерс, опираясь на совет своей матери, сумел найти утешение и доброту в событиях, которые у других людей вызывают только боль, гнев и страх. Он придумал, как сообщить об этом так, чтобы мир становился лучше еще долгое время после его смерти.

Значительная часть ощущаемых нами бед коренится в инстинктивной реакции, а не в осознанном размышлении. Оттуда же проистекает многое из того, что мы делаем неверно. Мы реагируем на тени. Мы считаем достоверными впечатления, которые еще нужно проверить. Мы не останавливаемся, чтобы надеть очки и посмотреть по-настоящему.

Ваша работа после того, как вы очистили свой разум, – замедлиться и подумать. По-настоящему подумать, систематически.

• Подумайте о том, что для вас важно.

• Подумайте о том, что реально происходит.

• Подумайте о том, что может быть скрыто от взгляда.

• Подумайте о том, как выглядит остальная часть шахматной доски.

• Подумайте о том, в чем настоящий смысл жизни.

Твайла Тарп, американская танцовщица и хореограф, отмеченная премиями «Тони» и «Эмми», предлагает следующее упражнение.

Сядьте в одиночестве в комнате и позвольте своим мыслям бродить где вздумается. Делайте это одну минуту. Доведите это бездумное блуждание до десяти минут в день. Затем начинайте обращать внимание на свои мысли, чтобы увидеть, не материализуется ли какое-нибудь слово или цель. Если нет, продлите упражнение до одиннадцати минут, затем до двенадцати, затем до тринадцати – пока не установите промежуток времени, который нужен вам для того, чтобы на ум пришло что-нибудь интересное. Шотландская фраза для этого состояния – «спокойствие без одиночества».

Если вы вложите время и ментальную энергию, вы обнаружите не только что-нибудь интересное или придумаете следующий творческий проект – вы обнаружите истину. Вы найдете то, что упустили другие. Вы найдете решения проблем, с которыми мы сталкиваемся, будь то понимание логики Советов при размещении ракет на Кубе, продвижение вашего бизнеса или наличие смысла в бессмысленном насилии.

Это те ответы, которые приходится выуживать из глубин. Но что есть рыбалка, если не замедление? Не одновременное ли расслабление и подлаживание к среде? И в конечном счете не поимка ли и удержание того, что таится под поверхностью?

Начните вести дневник

Заведите записную книжку. Путешествуйте с ней, ешьте с ней, спите с ней. Пихайте туда любую случайную мысль, которая вспыхивает в вашем мозгу.

Джек Лондон

Анне Франк, юной беженке из Германии, на тринадцатый день рождения родители подарили маленький красно-белый альбом для автографов. Его страницы были предназначены для сбора подписей и заметок друзей, но девочка, едва увидев записную книжку в витрине магазина, поняла: она будет вести дневник. Как указала Анна в первой записи, сделанной 12 июня 1942 года, «я надеюсь, что смогу доверить тебе все так, как не доверяла никому, а ты станешь источником помощи и поддержки».

Никто не мог предвидеть, насколько ей понадобится помощь и поддержка. Через двадцать четыре дня после первой записи еврейской семье Анны пришлось укрыться на тесном чердаке над складом ее отца в Амстердаме. Здесь они провели следующие два года. Была надежда, что нацисты не обнаружат убежище, но в 1944 году всех их арестовали по доносу и отправили в концлагерь; все, кроме отца Анны, погибли.

Понятны причины, по которым Анне хотелось вести дневник. Она была подростком. Раньше ей было одиноко, страшно и скучно, а теперь она оказалась законопаченной в нескольких тесных комнатах с еще шестью людьми. Позже, в ноябре 1942 года, в убежище появился восьмой. Все это давило, было несправедливым и незнакомым. Ей требовалось как-то выразить свои чувства.

Как вспоминал отец девочки Отто, Анна писала не каждый день, но всегда, когда была расстроена или сталкивалась с какой-то проблемой. Она писала, когда была смущена или когда испытывала любопытство. Дневник был формой терапии, давал возможность не вываливать тревожные мысли на семью и соотечественников, с которыми она делила эти незавидные условия. Одна из ее лучших и наиболее глубоких строк, должно быть, появилась в особенно трудный день. «У бумаги, – написала она, – больше терпения, чем у людей».

Анна использовала свой дневник для размышлений: «Какими благородными и хорошими могли бы быть все, если бы в конце каждого дня смотрели на свое поведение и взвешивали хорошее и плохое. Они бы автоматически пытались стать лучше с началом каждого нового дня и через какое-то время определенно достигли бы многого». Она заметила, что записи позволяли ей наблюдать за собой, как если бы она была незнакомкой. В том возрасте, когда гормоны делают подростков более эгоистичными, она регулярно проверяла свои тексты для улучшения собственного мышления. Хотя за дверями таилась смерть, она работала, стараясь сделать себя лучше.

Список людей – от древних времен до современности, – которые вели дневники, огромен и поразительно разнообразен. Среди них английский писатель Оскар Уайльд, американская писательница Сьюзен Зонтаг, римский император и философ Марк Аврелий, английская королева Виктория, шестой президент США Джон Адамс, американский поэт, эссеист и мыслитель Ральф Эмерсон, британская писательница и критик Вирджиния Вулф, американская писательница Джоан Дидион, американский бейсболист Шон Грин, американская общественная деятельница Мэри Чеснат, американский сценарист и музыкальный продюсер Брайан Коппельман, американская и французская писательница Анаис Нин, родившийся в Австро-Венгрии и писавший по-немецки Франц Кафка, чехословацкая и американская теннисистка Мартина Навратилова, американский политический деятель, ученый и писатель Бенджамин Франклин.

Все они вели дневниковые записи.

Некоторые делали это регулярно по утрам. Некоторые – от случая к случаю. Некоторые, как Леонардо да Винчи, всегда держали при себе записную книжку. Джон Кеннеди вел дневник во время поездок перед Второй мировой войной, а став президентом, делал беглые записи и рисовал каракули на бумаге в Белом доме. Как показывают исследования, для улучшения памяти, а также чтобы прояснять мышление и сохранять информацию об этом.

Список знаменитостей подавляет. Но Анне Франк было всего тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет. Если она могла делать это, какое оправдание не делать этого есть у нас?

Сенека, философ-стоик, похоже, писал и размышлял по вечерам во многом сходным с Анной образом. Он объяснял другу, что, когда спускалась темнота и жена уходила спать, он «изучал весь свой день, возвращаясь к тому, что делал и говорил, ничего не скрывая от себя, ничего не пропуская». Затем он шел спать, обнаружив, что «сон после такого самоанализа» был особенно сладок. Любой, кто читает его сегодня, может почувствовать, что в этих ночных занятиях он достиг спокойствия.

Мишель Фуко, французский философ и историк, рассказал об античном жанре «гипомнемата» (то есть памятки, записки для себя). Он называл дневник «оружием для духовного сражения», способом применять философию, очищать разум от волнения и глупостей и преодолевать трудности. Заглушить шум в голове. Подготовиться к следующему дню. Отразить прожитый день. Записать идеи, которые пришли в голову. Потратить время, чтобы ощутить, как мудрость стекает с пальцев на страницу. Так выглядят лучшие дневники. Они не для читателя. Они для писателя. Чтобы замедлить разум. Чтобы заключить мир с собой.

Ведение дневника – это способ задать сложные вопросы. В каком месте своего пути я нахожусь? Какой маленький шаг я могу сделать сегодня к большой цели? Почему я сегодня взбудоражен? Что я прямо сейчас могу считать благами? Почему меня так сильно заботит, какое впечатление я произвожу на людей? Какого трудного выбора я избегаю? Я управляю страхами или страхи управляют мной? Как сегодняшние трудности раскроют мой характер?[32]32
  Если вы ищете дневник с подсказками, посмотрите The Daily Stoic Journal. Прим. авт.


[Закрыть]

Существует множество людей, которые готовы поклясться, что ведение дневника приносит пользу, основываясь на собственном опыте. Но эта польза подтверждается и исследованиями. Согласно одному из них, дневник позволяет улучшить самочувствие после травмирующих и стрессовых событий. В исследовании Аризонского университета показано: люди лучше восстанавливались после развода и двигались дальше, если описывали свой опыт в дневнике. Завести дневник – обычная рекомендация психологов, поскольку это помогает пациентам перестать мучиться навязчивой идеей и позволяет разобраться со множеством входящих факторов – эмоциональных, внешних, психологических, которые в противном случае погребли бы их под собой.

Это действительно идея. Вместо того чтобы тащить багаж в мозгу или сердце, вывалить его на бумагу. Вместо того чтобы позволять мыслям бесконтрольно нестись или проглатывать недопеченные предположения, мы заставляем себя записать и проверить их. Изложение мыслей на бумаге позволяет посмотреть на них со стороны. Это дает ту объективность, которой часто не хватает, когда разум затоплен страхами и разочарованиями.

Как лучше всего приступить к ведению дневника? Есть ли для этого идеальное время суток? Сколько времени это займет?

Да какая разница?!

Вопрос как в данном случае гораздо менее важен, чем вопрос зачем. Чтобы облегчить душу. Чтобы спокойно остаться наедине со своими мыслями. Чтобы прояснить эти мысли. Чтобы отделить вредное от содержательного. Здесь нет правильного или неправильного способа. Главное – просто делать.

Если вы уже начинали когда-то писать, но бросили – начните снова. Бывает, что выбиваешься из ритма. Опять нужно выкроить время сегодня. Французский художник Эжен Делакруа, который именовал стоицизм своей утешительной религией, прилагал такие же усилия:

Я снова берусь за свой дневник после долгого перерыва. Мне кажется, это может успокоить то нервное возбуждение, которое так долго беспокоит меня.

Да!

Для этого и нужен дневник. «Дворники» для разума, как сформулировала писательница Джулия Кэмерон. Несколько минут размышлений и требуют спокойствия, и создают его. Разрыв с миром. Каркас грядущего дня. Компенсаторный механизм для проблем минувших часов. Подстегивание вашего творческого настроя для расслабления и очищения.

Один, два, три раза в день. Все равно. Найдите то, что будет работать для вас.

Просто знайте: это может оказаться самой важной вещью, которую вы делаете за день.

Взращивайте тишину

Все глубокие вещи и эмоции вещей предваряются и сопровождаются Тишиной… Тишина – освящение Вселенной.

Герман Мелвилл

Композитор Джон Кейдж начал восхищаться тишиной рано. В 1928 году шестнадцатилетним подростком он участвовал в конкурсе ораторов в лос-анджелесской школе. Он пытался убедить одноклассников и судей, что в Америке нужно учредить национальный День тишины. Он говорил аудитории, что соблюдение тишины помогло бы «слышать, что думают другие».

Это было начало исследований и экспериментов, длившихся всю жизнь: что значит быть тихим и какие возможности создает дисциплинированная тишина. После школы Кейдж начал путешествовать. Он отправился в Европу. Изучал живопись. Преподавал музыку. Сочинял классическую музыку.

Родившись в Калифорнии в 1912 году, он помнил времена до механизации жизни. Когда же технология преобразовала все отрасли и профессии, он начал замечать, насколько все стало громким.

«Где бы мы ни были, мы слышим в основном шум, – говорил он. – Когда мы его игнорируем, это нас беспокоит. Когда мы прислушиваемся к нему, мы находим это очаровательным».

Для Кейджа молчание необязательно означало отсутствие любых звуков. Он любил рев грузовика на скорости восемьдесят километров в час. Статические помехи в радиоприемнике. Гул усилителя. Звук воды. Больше всего он ценил звуки, которых не хватает в нашей шумной жизни.

В 1951 году он посетил безэховую камеру – по тем временам самое передовое звукоизолирующее помещение в мире. Но даже там его чувствительное ухо уловило какие-то звуки, всего два: высокий и низкий. Инженеры объяснили: в камере абсолютно тихо, а источники звуков, которые слышал Кейдж, – его собственная нервная система и ток крови в сосудах.

Многие ли из нас хотя бы приближались к такой тишине? Шум и болтовня вокруг, сниженные до такой степени, что можно буквально слушать собственную жизнь? Способны представить? Что делать с такой тишиной?

Именно реакция на лишний шум вдохновила Кейджа на его самое известное произведение, «4’33”», которое задумывалось под названием «Немая молитва»[33]33
  На протяжении произведения «4’33”», которое длится ровно четыре минуты тридцать три секунды, музыканты не извлекают из инструментов никаких звуков: по замыслу автора, произведение состоит из звуков окружающей среды, в которой находятся зрители. Пьеса содержит три части: длительностью тридцать секунд, две минуты двадцать три секунды и одна минута сорок секунд (так было указано в программке при первом исполнении). Оригинальная рукопись утеряна, и сам Кейдж сообщал различные цифры. Прим. пер.


[Закрыть]. Композитор хотел написать песню, сходную с популярной музыкой того времени: она длилась примерно столько же, исполнялась вживую и передавалась по радио, как любая другая песня. Единственное отличие – «4’33”» должна была быть «фрагментом непрерывной тишины».

Кое-кто увидел в этом абсурдную шутку, послание о содержании «музыки» в стиле Марселя Дюшана, французского и американского художника-авангардиста. В каком-то смысле это было верно. Сам Кейдж считал, что было бы забавно продать эту «песню» компании Muzak Co.[34]34
  Слово Muzak – один из терминов функциональной, то есть фоновой, музыки, звучащей в магазинах и других общественных помещениях. Слово является зарегистрированной торговой маркой, но так часто называют всю фоновую музыку. Прим. пер.


[Закрыть] для проигрывания в лифтах. На самом деле композитора вдохновила философия дзен, которую он изучал всю жизнь, – философия, которая находит полноту в пустоте. Указания по исполнению этой пьесы сами по себе звучат чудесным противоречием: «В ситуации с максимальным усилением дисциплинированно выполняйте».

Пьеса «4’33”» не о достижении абсолютной тишины. Она о том, что произойдет, когда вы перестанете вносить свой вклад в шум. Впервые она была исполнена пианистом Дэвидом Тюдором[35]35
  В 2015 году на вечернем ток-шоу была записана версия, исполненная котом. Прим. авт.


[Закрыть] на концерте в Вудстоке. О премьере Кейдж сказал: «Нет такой вещи, как тишина. То, что они считали тишиной, поскольку не умели слушать, было наполнено случайными звуками. Во время первой части вы могли слышать, как снаружи копошится ветер. Во время второй части по крыше стали колотить капли дождя, а во время третьей сами люди стали издавать разные интересные звуки, когда говорили или уходили».

Философ Зенон заметил, что есть причина, по которой у нас два уха и только один рот: чтобы мы больше слушали и меньше говорили. То, что вы заметите, когда перестанете болтать, может иметь решающее значение в мире.

Слишком большая часть нашей жизни определяется шумом. Есть наушники (наушники с шумоподавлением, чтобы мы могли лучше слышать… шум). Включены экраны. Звонят телефоны. Спокойная металлическая утроба гигантского лайнера, мчащегося со скоростью девятьсот километров в час, набита исключительно людьми, пытающимися избежать тишины. Они скорее в сотый раз станут смотреть плохие фильмы или слушать бессодержательное интервью с надоедливой знаменитостью, чем остановятся и начнут впитывать то, что происходит вокруг них. Они скорее закроют свой разум, чем станут им пользоваться.

«Мысль может работать только в тишине», – говорил Томас Карлейль, британский историк и философ. И он предпочитал работать в тишине. Если мы хотим лучше думать, нам нужно ловить мгновения тишины. Если мы хотим больше откровений, больше озарений, прорывов или новых масштабных идей, нам нужно приготовить место для них. Мы должны уйти от комфорта шумных отвлекающих факторов и раздражителей. Мы должны начать слушать.

В центре Хельсинки есть небольшое здание – часовня Камппи. Строго говоря, это не молельный дом, хотя в нем тихо, как в любом храме. Даже тише, поскольку здесь нет эха. Нет органа. Нет огромных скрипучих дверей. Фактически это церковь Тишины. Она открыта для всех, кому нужен миг тихой духовности в кипучем городе.

Вы входите, а внутри только тишина. Восхитительная священная тишина. Тишина такого рода, что позволяет вам действительно слушать.

Рэндалл Статмен десятилетиями неофициально консультировал многих директоров и руководителей на Уолл-стрит. Однажды он решил выяснить, как несколько сотен лидеров крупных корпораций подзаряжаются в свободное время. Среди ответов были яхтинг, длительные велосипедные прогулки, тихая классическая музыка, дайвинг, езда на мотоцикле и рыбалка. Статмен обратил внимание, что у всех этих занятий есть общее: отсутствие человеческих голосов.

Профессии опрошенных людей подразумевали общение. Каждый день они принимали бесчисленное количество важных решений. Но в течение пары часов без болтовни, без чужих голосов в ушах, когда можно было просто думать (или не думать), им удавалось подзарядиться и обрести умиротворенность. Они могли погрузиться в спокойствие – даже если при этом двигались. Они могли слышать – даже сквозь звуки грохочущей реки или музыки Вивальди.

Каждому из нас нужно беречь и взращивать в своей жизни такие моменты, когда мы ограничиваем вход, уменьшаем громкость и получаем возможность глубже осознавать происходящее вокруг. Умолкнув хотя бы на короткое время, мы можем услышать, что пытается сказать нам мир. Или то, что мы сами пытались сказать себе.

То, что такая тишина крайне редка, – признак ее ценности. Хватайте ее. Мы не должны бояться тишины, поскольку можем многому у нее научиться.

Ищите это.

Тиканье часов говорит, что ваше время утекает и никогда не вернется. Прислушайтесь к нему.