Текст книги "Сквозь кровь и пламя"

Глава 4. Яблоко от яблони

Кости у Кейлена ломило. Прошла уже неделя с того момента, как Куртис и его дружки избили их с Данном, но синяки так и не сошли. Родителям Кейлен сказал, что драку завязали пьяные торговцы из-за какого-то пустяка. В глазах матери читалось явное недоверие. Кейлен подумывал рассказать правду, однако не хотелось еще сильнее накалять обстановку в деревне, особенно в преддверии Испытания.

Он натянул тетиву. От яркого солнца пришлось сощуриться. Кейлен глубоко вдохнул, стараясь выкинуть посторонние мысли, как учил отец.

– Привет, Кейлен!

Стрела со свистом вспорола воздух и скрылась в зарослях возле деревянной мишени. Данн гоготнул. Кейлен вздохнул и поприветствовал родителя.

– Надеюсь, малютка Лина Стир уже закончила собирать там ягоды, – с веселой усмешкой произнес Варс. – Пора поупражняться с мечом. Подумал, тебе захочется отдохнуть от лука.

Варс положил на землю тканевый сверток и раскрыл его, затем бросил Кейлену его деревянный тренировочный меч – стесанный полутораручник. Кейлен крутанул оружие в правой руке, проверяя вес и баланс. Он знал их наизусть, как и ложбинки на рукояти, однако изменять привычке не хотел.

Буквально в следующее мгновение он увидел клинок, который метил ему выше плеч, и неуклюже успел его отразить. Столкновение деревянных мечей отдалось в локоть. Не давая сыну передохнуть, отец обрушил на него целый град ударов. Кейлен только и мог, что отбиваться, не давая Варсу поставить ему очередной синяк.

Тот всё-таки нащупал брешь и больно саданул по ноющим ребрам. Кейлен скривился от боли. Следующий удар пришелся в бедро, потом еще один – в плечо. Кейлен понимал, что долго не выстоит. Подавшись вперед, он перенес вес на переднюю ногу, направил клинок прямо Варсу в живот и вдруг почувствовал, как из него выбивает дух. Отцовское колено угодило ему в незащищенную грудь.

Ноги у Кейлена подкосились; он отчаянно хватал ртом воздух. Варс взял сына за руку и рывком поднял.

– Сотню раз говорил: не открывайся противнику, даже если уверен, что убиваешь наверняка. Хейм бы… – Он резко осекся, на лице отразилось раскаяние. – Еще раз.

* * *

Потирая свежий ушиб, Кейлен поймал брошенный отцом бурдюк. Жжение по всему телу говорило о том, что ссадин и синяков прибавилось.

– Какой-то ты сегодня рассеянный, Кейлен. Обеспокоен чем-то? Не стоило мне завершать последний удар. – Отец говорил сухо и деловито, однако в голосе чувствовалась забота.

– Всё хорошо. Просто, наверное, волнуюсь перед Испытанием. Осталось всего несколько дней… Я не готов.

Не поднимая глаз, Кейлен надолго приложился к бурдюку. Молчание казалось нескончаемым.

– Хейм тоже волновался. – Варс настороженно посмотрел в лицо сыну. – Вечером, накануне Испытания, я видел, как его рвет в кустах за домом. Совсем расклеился. Боялся, что не справится… Знаешь, что я ему сказал?

У Кейлена встал ком в горле.

– Я сказал: солнце заходит и снова восходит день за днем. Это дело богов, но подниматься, упав, можем только мы. Он бы гордился тобой, Кейлен. Я горжусь.

Эти слова будто повисли в воздухе. Наконец Кейлен вернул бурдюк Варсу:

– Давай продолжим тренировку.

Когда он снова сжал рукоять тренировочного меча, костяшки его пальцев побелели.

«Хейм…»

* * *

Солнце уже клонилось к закату, когда Варс убрал тренировочные мечи обратно в ткань и перевязал потертым ремешком. Все мышцы у Кейлена болели. В плечах пульсировала тупая ноющая боль, а на открытых участках, которые он многократно подставлял под удары, краснели ссадины. И всё равно юноша улыбался: он смог несколько раз пробить отцовские блоки – и сильно, учитывая, как тот потирал ушибленные ребра. Кейлен знал, что для своего возраста хорошо фехтует, ведь Варс был лучшим во всех окрестных селениях.

Варсу едва минуло восемнадцать лет, он ходил в подмастерьях кузнеца, когда к власти в Ворсунде пришел великий лорд Рэйс Гэррин и обратил свой взор на равнины Илльянары. Лорийская империя всегда закрывала глаза на мелкую грызню правителей южных провинций, вмешиваясь, только если кто-то слишком зарывался: междоусобицы были удобным способом «чистки».

Когда Ворсунд пошел войной на соседей, Варс, будучи юношей с жаждой приключений в крови, откликнулся на призыв великого лорда Кастора Кая и с другими ровесниками из разных деревень отправился в Кэмилин, чтобы вступить в илльянарскую армию. Ворсундская война длилась восемь тяжелых лет. Кейлен слышал эти рассказы не раз. Многие места пришли в упадок. Почва от Вышестена до Аргонских топей пропиталась кровью неугомонных юнцов. Города были сожжены, поля засыпаны солью, целые семьи вырезаны под корень. И всё же, несмотря ни на что, Варс выжил.

Сам он редко рассказывал об этом Кейлену, но в окрестных деревнях его хорошо знали. Йорвилл Эрнин как-то назвал его «капитаном илльянарской армии». В Прогалине отец пользовался уважением, к его словам всегда прислушивались. Даже Эрдхарт Молотоков давал Варсу высказаться, а Кейлену редко случалось видеть, чтобы старейшина вообще кого-нибудь слушал.

– Кейлен, ты прости, если что. Я не хотел тебя обидеть…

– Всё в порядке, пап, – перебил его Кейлен, – это ты меня прости.

Варс положил руку сыну на плечо и тепло улыбнулся.

– Ну что, как вы тут? Не избили друг друга до полусмерти этими палками?

Кейлен даже не заметил Данна, пока тот не хлопнул его по спине, отчего сразу отдались болью свежие синяки от недавней тренировки.

– Отвали, ослина тупая, – отмахнулся Кейлен.

Приятель в ответ лишь добродушно рассмеялся.

– Варс, как у него дела? Надеюсь, лучше, чем с луком. Я сходил в кусты, вытащил стрелу из белки.

Данн продолжал смеяться над своей шуткой, пока его веселье не оборвала внезапная затрещина.

– Ты умеешь молчать? – сурово спросил Тарн Пимм, возникший словно из ниоткуда. Он подмигнул Варсу, пока его сын потирал затылок и вполголоса ворчал.

Отец Данна был статным мужчиной среднего роста с коротко стриженными светлыми волосами. Сухопарый, он мог похвастаться натренированными тяжелым трудом мускулами на руках.

Данн начал было жаловаться, но резко осекся под строгим взглядом отца. Кейлен не сдержал ухмылки.

– Как идут тренировки? – поинтересовался у него Тарн. – Мы с Йорвиллом наблюдали за вами с края поля. Думаю, давненько никто так не колотил Варса.

Отец вскинул брови.

– А если совсем честно, то никогда. У тебя хорошо поставлен удар.

Краем глаза Кейлен заметил, что Данн приготовился вставить очередную остроту, только отчего-то передумал.

– Не то что этот оболтус, – продолжал Тарн. – Со своим луком он управляется неплохо, но если кабан учует его и подберется ближе, то спасет парня только Акерон. Присматривай за ним, Кейлен, не давай ему совсем уж чудить.

Тарн схватил сына за шею, играючи взъерошил ему волосы и развернулся с ним в сторону деревни.

– Варс, приходите на ужин, часа через два. Всей семьей, хорошо? Юлинда возилась с олениной весь день.

– Конечно, придем. До встречи.

Данн пытался вырваться, но отец держал его крепко. Они с Тарном отправились восвояси.

Варс краем глаза поглядывал на сына с одобрительным выражением. Он часто так делал, когда глядел на Кейлена или Эллу, но при этом взгляд его был полупустым, словно разум блуждал где-то далеко.

– Пап? – Кейлен утер со лба пот, который выступил на прохладном вечернем воздухе.

На мгновение на лице отпечаталась печаль, после чего взгляд Варса стал осмысленным. И даже веселым, как будто ничто его не тревожит.

– Да, извини. Пора идти. Не нужно опаздывать.

Он развернулся и направился к деревне, плотно зажав сверток с мечами под мышкой.

Они молча шли рядом друг с другом через тренировочные поля, а затем по деревенским улочкам. Лунная ярмарка закончилась, странствующие торговцы и артисты отправились в дальние уголки Эфирии; Прогалина вернулась в свою естественную, спокойную и безмятежную атмосферу. Вечерело; люди неторопливо прохаживались по площади по своим делам, никуда не торопясь.

Мара Стир была погружена в себя. В свойственной ей неряшливой манере она убирала лотки рядом со своей лавкой. Бросала морковь, лук, картошку, стебли порея без разбора в большой шерстяной мешок, а потом затаскивала его внутрь лавки, даже не вздрогнув, когда он с грохотом впечатывался в дверной косяк. В каждом ее движении сквозила усталость после тяжелого трудового дня.

Эйла Молотоков кивнула Варсу с Кейленом, когда они пересекали главную площадь. В ее улыбке была теплота, пока она придирчиво раскладывала украшения, выставленные на лотке. Каждое ожерелье помещалось в крошечную деревянную шкатулку и накрывалось тканью, а только потом опускалась крышка.

Кейлен всегда с трудом представлял ее с Эрдхартом. Тот был крупнее жены раза в два и настолько же суров, насколько она миловидна. Каштановые волосы подчеркивали ее глаза оттенка темного опала. Гладкость лица многих приезжих сбивала с толку, заставляя принимать ее за дочку старейшины, а не за жену. Кейлен не стал лишний раз задерживать взгляд.

Из боковой улочки на площадь вывернул широкоплечий Рэтт Фьорн. На нем было синее облачение городского стражника, а на груди тускло блестел потертый металлический нагрудник. Ветер развевал его волосы цвета воронова крыла. По всем признакам он был очень видный мужчина; даже Элла, кажется, по нему вздыхала.

Рэтт исподтишка подмигнул Кейлену и сдержанно кивнул Варсу, который в ответ лишь поджал губы. Затем быстро свернул в переулок на другой стороне – скрылся в вечерней тени, точно его и не было. Кейлен почувствовал исходивший от отца холод, и ему стало жаль молодого стражника.

Рэтт был ближайшим другом Хейма, очень благородным человеком, до крайности отзывчивым. Он единственный вернулся домой два года назад, когда повел за собой отряд, чтобы отогнать араков обратно за Оммский лес, на Волкобразову гряду. Едва живой, словно подстреленный зверь, он дополз до опушки Оммского леса и потом до Прогалины. Рука у него была сломана в двух местах, а одежда пропитана кровью людей, с которыми он вырос. Варс чуть не плюнул на парня, когда тот наконец пришел в себя и смог рассказать деревенскому совету, что же произошло.

Кейлен помнил крик отца: «Ты должен был принести Хейма или погибнуть там же с ним!» Лицо у него покраснело от горя и исказилось от гнева. Рэтт тогда просто смотрел на него, не в силах ничего сказать, только с обреченным неверием в потухших глазах.

Хейм и Рэтт были с детства неразлучны: братья не по крови, а по зову сердца. Глубоко в душе Кейлен знал, что утрата Хейма ранила Рэтта не меньше, чем его самого.

Он всегда чувствовал, что Варс понимает, насколько несправедливо относится к Рэтту, однако ему не хватало воли извиниться, а потому он продолжал вести себя так, будто Рэтт своими руками убил его старшего сына. И это лежало на них обоих тяжелым грузом.

– Ты видел сегодня Эллу? – спросил Кейлен в попытке разбить лед, сковавший отца. При упоминании о дочери, вне зависимости от времени и места, лицо Варса озарялось.

– Утром они с матерью пошли за травами. Верна попросила лекарств для больного лоточника. Боится, что он до следующей луны не доживет.

Так они и беседовали, пока шли к дому. С каждым оставленным в пыли следом груз тяжелых воспоминаний на плечах Варса становился легче.

Глава 5. Испытание

– Тихо! А теперь прошу тишины…

Голос Эрдхарта Молотокова прогремел над рыночной площадью, запросто перекрывая гомон толпы, уже хмельной от медовухи. За последние дни в Прогалину уже съехалось много чужаков, и еще больше прибудет к утру.

Эрдхарт возвышался на свежесколоченном деревянном помосте, будто памятник на постаменте. Он подождал, пока толпа утихнет и обратит взор на него. На площади набилось три или четыре сотни человек. Поддержать юношей, которым предстояло Испытание, а затем продолжить пиршество собрались все родственники.

– Для меня честь приветствовать вас в нашем селе. Всех и каждого ждет еда и медовуха, чтобы набить животы и согреть сердца!

Грянул восторженный рев.

Рист тронул Кейлена за плечо и кивнул в сторону Данна. Тот тоже орал со всеми, воздев кружку с медовухой, а другой рукой обнимал за талию девушку из Омма – судя по тому, как ее косы были заплетены узлами на затылке. Рист с Кейленом решили, что не возьмут в рот ни капли. Испытание и без того трудная штука; не хватало еще, чтобы с утра у тебя в голове били барабаны.

– Как вам всем известно, – продолжал старейшина, – столетиями юноши окрестных деревень, едва им исполнялось восемнадцатое лето, собирались на опушке Оммского леса, чтобы пройти Испытание. Три ночи они проведут в лесной чаще, вооруженные лишь ножом и луком, – только этими орудиями они смогут добыть пропитание. Они должны показать, что способны выжить сами по себе, прежде чем мы выпустим их во взрослую жизнь. Так было, и так будет. Они отправятся отрядами – по двое или по четверо, – ибо нет такой ноши, которая не стала бы легче, когда делишь ее с кем-то, и такой опыт становится залогом дружбы на всю жизнь. Но слушайте внимательно: это не прогулка. По ночам Оммский лес опасен, и в нем бродят звери куда крупнее и свирепее волкобразов. Многие не возвращались оттуда.

Сразу же повисла тишина. Гул утих, и толпа вслушивалась в зловещие речи Эрдхарта.

– Тем не менее по давней традиции каждый отряд обязан принести шкуру хищника. Вы должны взглянуть в лицо своему страху – и одолеть его. Только тогда вы пройдете Испытание, ведь всё, что вы ищете, лежит по ту сторону страха. Однако победителем Большой охоты станет тот отряд, который вернется на четвертое утро, спустя три ночи в лесу, со шкурой самого опасного зверя, и он, конечно же, получит полагающуюся ему награду. – Старейшина вновь обвел взглядом собравшихся. – А сегодня пейте вдоволь, ешьте от души и грейтесь у огня. Слушайте наставления отцов, более полезные советы матерей, веселитесь с братьями и сестрами. Завтра вы, пока еще мальчики, отправитесь в лес, чтобы вернуться оттуда уже мужчинами.

Эрдхарт воздел свою кружку в воздух, толпа повторила его жест. Те, у кого не оказалось медовухи, подняли кулаки. Кейлен был среди последних и, сжимая кулак, почувствовал могучий прилив гордости. Эрдхарт прочел обращение к богам:

– Да согреет вас Мать, а Отец защитит. Да направит Воитель вашу руку, а Дева – ваше сердце. Да не даст Кузнец затупиться вашим клинкам, а Мореход – сбиться с пути.

* * *

Солнце еще не показалось над восточной грядой, однако Кейлену не спалось. Он смотрел перед собой, снова и снова водя ножом по небольшому точильному камню.

– Думаешь, так он станет еще острее?

Кейлен не заметил, как на кухне появилась сестра. Он передразнил ее тоненьким голоском.

– Я всё слышала, вообще-то, – проворчала Элла и, выйдя на крыльцо, толкнула брата плечом.

Она передала ему хлеб и сыр, которые тот с блеклой улыбкой принял, а потом снова уставился в подернутый утренней дымкой горизонт.

– Прости. – Кейлен вздохнул.

– Думаешь о Хейме? – спросила Элла, помолчав.

Вжик-вжак стих. До этого мгновения Кейлен даже не замечал, что продолжает натачивать нож. Он повернулся, чтобы ответить, но, встретившись глазами с сестрой, тут же опустил взгляд в пол и весь ссутулился. Сестра мягко коснулась его щеки ладонью, и Кейлен поднял голову.

– Он бы тобой гордился. И я тобой горжусь, хоть и редко это говорю. Ты мой брат и порой ведешь себя как заноза в заднице, но я тобой горжусь. – Она крепко прижала его к себе. – Пошли в дом, выпьем чаю с мамой и папой. Убирай нож, до леса он тебе не понадобится, да и острее уже не станет.

Элла поднялась, стряхнула крошки с платья и вернулась на кухню. Кейлен был уверен, что никогда в жизни не поймет сестру. То она над ним смеется, то обнимает и говорит, что гордится им. Хотелось надеяться, не все женщины ведут себя так, как она.

Он быстро прожевал остатки хлеба и сыра, убрал нож в ножны, а затем в сумку, после чего пошел за Эллой, не забыв вернуть точильный камень на полку у двери.

Едва солнце оседлало вершину горы, на кухню вышли Фрейис и Варс. Прячась от ярких лучей, Кейлен сощурился и отодвинул стул подальше.

Варс весело потрепал сына по голове. С теплой улыбкой он посмотрел на восходящее солнце, а затем снова на Кейлена. Фрейис с непривычной суетливостью возилась на кухне, заваривая чай из арленского корня и разливая его по глубоким кружкам.

– Ты же знаешь, я его терпеть не могу. – Кейлен весь сморщился, едва уловив поднимающийся от кружки землистый запах.

– Кейлен Брайер, ты на три ночи отправляешься в полный опасностей лес. В нем будет холодно, темно и сыро. Там водятся клыкастые и когтистые звери. Арленский корень придаст тебе остроты ума. Слушай маму и пей.

Кейлен с недовольной миной смотрел в спину матери, преодолевая тошноту и делая глоток ядовитой жижи, которую она выдавала за чай. Варс переглянулся с Эллой, и они засмеялись обидным смехом.

– Хорошо, как все закончат с этим изысканным напитком, – Варс снова хохотнул, встретив недовольный взгляд сына, – отправляемся. Хейвелы уже наверняка на месте. А вот за Данна не ручаюсь. Тарну наверняка пришлось силой вытаскивать его из кровати. Совсем замучил своими байками бедную девочку из Омма, а потом вырубился.

Очередной глоток чая быстро стер с лица Кейлена возникшую ухмылку.

* * *

Когда все собрались и направились к окраине Оммского леса, на улицах уже было полно народа. Детские крики мешались с весенним пением птиц, и всё это почти заглушал грохот повозок. Торговцы обустраивались на площади, чтобы распродать последние товары. Испытание всегда сопровождалось общим подъемом, в противовес напряженному ожиданию, наполняющему воздух.

По дороге семейство Брайеров тут и там останавливали, чтобы пожелать Кейлену удачи и перекинуться парой слов с Варсом и Фрейис, сообщить им, как их сын возмужал. В другой день он бы радовался всем похвалам. Теперь же просто рассеянно кивал и бормотал слова благодарности – голова у него была забита совсем другим.

– Ладно, вы идите вперед, встретимся у леса, – сказал Варс. – Я, пожалуй, всё-таки схожу проверю, как там Тарн с Данном. Не хочу, чтобы они опоздали. А то знаете, как у них бывает.

– Хорошо, дорогой.

Фрейис поцеловала мужа в щеку и продолжила поход по улицам с Кейленом и Эллой.

Едва они вышли за околицу, остаток пути до места встречи долго не занял. Больше никто не заступал дорогу, не хлопал по плечу, не дарил ободряющих улыбок. На опушке леса сотни людей со всех окрестных деревень собрались проводить юношей на Испытание. Над деревянным помостом реял красный флажок, обозначающий место сбора, но за множеством людских спин его было не разглядеть.

– Кейлен, Фрейис, Элла, сюда!

Кейлен везде узнал бы визгливый голосок Илии Хейвел, маленькой непоседливой женщины. Ее каштановые волосы были собраны в аккуратный хвостик, подчеркивая высокие скулы и широкую улыбку. Живая и радостная, Илия ярко выделялась на фоне рассудительного Ласха. Может, они уравновешивали друг друга? Если так, то очень трудно было представить, какова Илия была бы сама по себе.

Илия крепко обняла Кейлена. Несмотря на миниатюрность, в минуты возбуждения в ней просыпалась недюжинная сила.

– Ах, Кейлен, мальчик мой, ты уже такой взрослый! Посмотри на себя! Никаких больше детских щечек!

Кейлен поморщился от щипка, а Илия продолжала искренне улыбаться.

– Илия, я…

– Ты так вырос! А в плечах широк, как отец!

– Илия, мы виделись только вчера, – не выдержал Кейлен и отпихнул женщину, которая тут же обиженно надула губы.

Кейлен с Ристом успели кивнуть друг другу, а Илия уже переключилась на Фрейис:

– У тебя все хорошо, Фрейис? Рада видеть, как наши мальчики становятся мужчинами? Рист тоже страшно рад. Да ведь, сладкий мой?

Илия выжидающе посмотрела на сына. Рист закатил глаза и с легким раздражением в голосе пробухтел:

– Да, мама… – И, насмешливо улыбнувшись Кейлену, он прошептал: – Она такая всё утро. Знаю, она вне себя от счастья, но боги, хоть бы проявляла это как-нибудь не столь навязчиво.

– Спасибо, Илия, я сегодня отлично себя чувствую, – сказала Фрейис и бросила в сторону Кейлена с Ристом осуждающий взгляд, намекая, что она всё слышала. – Сегодня и вправду значимый день для всех нас. А где Ласх? Я думала, он уже здесь с вами.

– Да, он здесь, разговаривает с Эрдхартом, готовит всё к гуляньям. Из Мельногорска привезли медовухи, из Сальма – рыбу, а еще, поговаривают, приедет Торван со своими огненными палочками, – понизив голос, добавила Илия. – А Варс где? Он будет?

– Да. Пошел проверить Тарна с Данном. Юлинда с утра пораньше пошла за мюриллицей на краску, а ты сама знаешь, что тех двоих без присмотра лучше не оставлять.

Илия понимающе кивнула.

– Еще бы, знаю, конечно. Они с легкостью проспали бы до самого конца Испытания.

– А вот и они, – произнесла Элла и хихикнула.

Кейлен быстро заметил, что так развеселило сестру.

Варс, Данн и Тарн медленно пробирались сквозь толпу. Варс неторопливо шел впереди; в уголках рта искрилась едва сдерживаемая улыбка. Тарн, насупленный, двигался перед Данном, ежесекундно оборачиваясь назад, как будто ожидал, что сын вдруг возьмет и пропадет.

Данн плелся следом за мужчинами, волоча ноги по траве, словно не в силах их поднимать. В каждом вымученном движении сквозило медовушное похмелье. Глаза глубоко запали, а волосы и одежда выглядели так, будто он заснул в кустах, откуда его потом и выволокли. Наконец, дойдя до остальных, он с преувеличенной натугой вздохнул.

Рист ехидно засмеялся:

– Прекрасно выглядишь, Данн! Сразу видно, отлично выспался!

Тот буркнул что-то в ответ, сузив глаза и наморщив нос. Видимо, на большее ему сил не хватило. Обычно острый язык на сей раз ему изменил.

– Ладно вам, мальчики. Отстаньте от Данна. Думаю, молот в его голове – достаточное наказание, хотя уверена, что Тарн уже хорошенько ему всыпал, – вмешалась Фрейис. Тарн насупился еще сильнее и раздраженно хмыкнул в знак согласия. – Ну что, теперь все в сборе. Как вы? У вас есть всё необходимое?

– Им ведь разрешено взять с собой только нож и лук. Если они что-то забыли, то стоит больше волноваться за… – Встретив приподнятую бровь Фрейис, Элла поняла, что лучше осечься.

– Да, у меня всё есть, – сказал Кейлен.

– У меня тоже. Всё перепроверил перед выходом, – сказал Рист.

Тарн двинул Данну локтем в бок, тот слегка взвыл и закашлялся.

– Да есть у меня всё…

Тарн снял заплечный мешок.

– Чуть не забыл. Должны прекрасно вам подойти. Доделал их позапрошлой ночью.

Порывшись в мешке, он достал два кожаных ремня и отдал Ристу с Кейленом.

Кейлен провел пальцами по ремню: насыщенного охряного цвета, гладкий и жесткий. Каждый стежок был сделан аккуратно и почти идеально. Тарн славился в окрестных деревнях как один из лучших дубильщиков и кожевников. Торговцу, направляющемуся в Гизу или Аргону, он бы запросто продал ремни за две или даже три серебряные марки.

– Благодарю, мастер Пимм, не стоило… – начал было Кейлен.

– Не нужно слов, – перебил его Тарн. – В конце концов, мы почти родня и присматриваем друг за другом.

Кейлен кивнул и сразу же застегнул ремень на поясе.

Остальное время собравшиеся отвлеченно болтали о всяком: о погоде в ближайшие три ночи, где парням лучше разбить лагерь и о многом другом, что уже обсуждали сотню раз. Кейлен рассеянно слушал и поддакивал, пока у помоста вдруг не началось шевеление.

Туда поднялись старейшины всех семи деревень: четверо мужчин и три женщины во главе с Эрдхартом.

– Очень рад видеть вас всех здесь в таком количестве, готовых проводить юношей пройти обряд взросления, – произнес он. – Это давняя традиция наших деревень, и я рад, что она продолжается.

Он сделал шаг назад, давая возможность высказаться главам других деревень. Каждый говорил о гордости, традициях и чести – их речи мало чем отличались друг от друга.

– Итак, время пришло, – снова взял слово Эрдхарт, перекрывая гомон толпы. – Все юноши должны разделиться на группы, попрощаться с родными и подойти к жаровне.

Кейлен повернулся к родителям, и тут же Фрейис заключила его в такие могучие объятья, какими и медведя можно было задушить. Когда Кейлен снова смог дышать, он уставился на отца. Тот просто положил руки на плечи сына и наклонился к нему.

– Люблю тебя, сын.

Без лишних слов он поцеловал Кейлена в лоб.

– Постарайся не умереть там с голоду, – сказала Элла. – И помни – не трогай руками таринский лист.

– И я тебя люблю, сестренка, – засмеялся Кейлен.

Он медленно отошел от них, потом развернулся. Попрощавшись со своими, к нему присоединились Данн и Рист.

– Порой мечтаю, чтобы у матери было чуть меньше задора, – засмеялся Рист. Кейлен согласно усмехнулся, а Данн только что-то простонал. – Бурная ночка, Данн? Та четвертая кружка была лишней? Или уже пятая?

– Отвали, Рист. Я собирался выпить всего одну и сразу же лечь спать.

– Конечно, сначала одну, а потом пошло-поехало, – сказал Кейлен.

Так парни продолжали перешучиваться, пока шли к жаровне, от которой начиналось испытание. Они обменивались приветствиями и кивками со знакомыми. Где-то в сотне шагов дальше по шеренге Кейлен увидел Куртиса с Фритцем и Деннетом Хилдомом. В груди поселилась мимолетная злость. Он несколько раз глубоко вздохнул, потом повернулся к друзьям, которые продолжали в привычном ритме обмениваться колкостями, только Данн острил не так резво, как обычно. Кейлен слушал их с усмешкой.

За их спинами зазвучал рог, потом над головами пронеслась горящая стрела. Она упала точно в огромную жаровню, заваленную пропитанными маслом дровами. С громким шипением над жаровней взвился столп пламени.

– Испытание начинается! – провозгласил Эрдхарт.

Юноши один за другим начали выходить из строя и направились к лесу. Кто-то мешкал больше, кто-то меньше, но в конце концов все последовали примеру первых.

– Ну что, – выдохнул Кейлен в первый раз с тех пор, как стрела зажгла жаровню, – пожалуй, пора идти.

Рист с усмешкой кивнул и закинул мешок на плечо. Данн что-то буркнул. Кейлен подумал, что большего из него сегодня не выжать.

– Нужно поскорее добраться до ручья и наполнить меха, – предложил Рист.

Кейлен кивнул, не сводя взгляда с деревьев. Когда они дошли до опушки и преодолели внешнюю границу, Кейлен почувствовал в груди знакомую тяжесть. Влажный густой воздух оседал в легких и не желал выходить. Спустя полчаса ходьбы он немного привык к этому ощущению, хотя и не настолько, чтобы совсем от него избавиться.

– И всё-таки непонятно, – заметил Рист, делая глубокий вдох.

– Ты о чем? – спросил Кейлен и тут же споткнулся о торчащий из земли корень исполинского дерева.

– Почему здесь так трудно дышать. В других окрестных лесах такого не ощущаешь.

– Тэрин всегда рассказывает, как этими землями правили великаны и вырастили Оммский лес с помощью волшебства. Они якобы пели деревьям и за несколько недель создавали целые рощи. Может, всё из-за этого?

– Только не говори, что ты веришь в подобные сказки, – насмешливо изогнул брови Рист.

Кейлен нахмурился.

– А ты считаешь, что легенды лгут? А Тэрин просто развлекает народ небылицами? Вон барды в один голос говорят о Чародейском круге на севере – даже те, что считают Орден предателями. По-твоему, все врут?

– Почему нет? – пожал плечами Рист и скептически скривил губы. – Нет, конечно, может, магия и есть где-нибудь далеко от Прогалины – и то сомневаюсь, – но я верю только тому, что видел сам. А не тому, что плетут всякие бродяги за монетку.

– Заткнитесь уже… – простонал Данн. – И так голова раскалывается. Если пойдем на восток, где-то через полчаса будет ручей. Если помолчите до этого, то, может, вода мне слегка мозги прочистит.

Рист с Кейленом встретили эту вспышку гнева смехом, но с готовностью последовали вслед за Данном сквозь густые заросли.

Через какое-то время они услышали среди постоянного гудения леса журчание воды. Кейлен остановился, закрыл глаза и глубоко втянул носом воздух. Сосредоточившись, можно было бы разложить гул на отдельные звуки. Щебетание пташек, занятых своими делами, не обращающих внимания ни на что вокруг. Жужжание и стрекот тысяч насекомых, населяющих травяной покров. Треск и хруст ветвей под ногами кроликов, оленей и кэтов, время от времени снующих между деревьями.

– Кейлен… Кейлен! – прорвался сквозь завесу шумов окрик Данна. – Приди в себя! Меня мучит жажда, и нам нужно до темноты найти пещеру. Ночью здесь оставаться не хотелось бы.

Кейлен открыл глаза, тихо вздохнул и припустил за друзьями. Пара оленей, пивших из ручья, когда парни появились, тут же юркнули в кусты, едва Кейлен успел их разглядеть. Данн с Ристом присели на бережку и погрузили в воду меха. Вместо обычной перепалки было приятное молчание. Головная боль сделала Данна неразговорчивым.

– Ну что, пока всё хорошо, – заметил Кейлен, опускаясь рядом с Ристом и окуная мех в ручей. – Волкобразов не видать, ни один кэт за нами не увязался, да и ядовитых ягод никто не съел.

– Мне нравится твой настрой, – отозвался Рист, – но Испытание только началось.

* * *

Солнце постепенно клонилось к закату. В животе у Кейлена ныло. Он ничего не ел с самого утра, когда Элла угостила его куском хлеба с сыром. И судя по наступающим сумеркам, это было уже много часов назад. По дороге Данн подстрелил пару кроликов, однако на троих будет маловато.

Животные почти не обращали внимания на продирающихся через лес людей. Иногда в отдалении они замечали кэтов, которые приглядывались, правда, близко не подходили. Данн говорил, что это молодняк, только Кейлену легче не становилось. «Молодняк» уже был почти размером с Фейнира. Кстати, ни одного волкобраза им так и не попалось, но Кейлен ничуть по этому поводу не расстраивался. Дикие сородичи его питомца были вовсе не столь дружелюбны.

Данн, похоже, отошел от похмелья, которым мучился весь день, и постепенно стал общительнее.

– Сколько еще до пещеры? – спросил из-за спины у них Рист.

– Таким темпом полчаса, не больше, – отозвался Данн.

Место для лагеря неоднократно обсуждалось в дни, предшествовавшие Испытанию. Нужно было такое, чтобы укрыться от дождя и ветра, но при этом, что самое главное, близкое к водоему. Не только для питья, а еще и как самый легкий источник пищи прямо под боком. В реке водится рыба, а оленям и кроликам нужна вода, как и людям. Немного терпения, и все несколько дней они будут обеспечены пропитанием.

– Вот, ее уже видно, – подал голос Данн, ускоряя шаг. Он резко вскинул правое плечо, поправляя сползающие с него кроличьи тушки.

Кейлен поднял глаза от травы под ногами. Перед ними деревья немного расступались, очерчивая каменистую полянку. Прямо по центру текла речка, гораздо крупнее ручейка, у которого они останавливались ранее, но при этом куда неспешнее.

На другой стороне речки и было то, зачем они пришли: вход в небольшую пещеру, втиснутую в изломанный склон скалы, надежно укрытую густым лесом. Если специально не искать, то легко и проглядеть.