Текст книги "Сквозь кровь и пламя"

– Пошли, пора уже набить животы, – произнес возникший рядом Данн. – Ну и медовухи глотнуть.

Он хлопнул Кейлена по плечу, а свободной рукой схватил кружку с подноса проходящей мимо разносчицы. Казалось, ничто не могло поколебать Данна. Что бы ни случилось, он всегда оставался собой.

– Вот здесь я, пожалуй, соглашусь. – Рист откинул полог шатра и шагнул внутрь, прихрамывая на правую ногу. Отмыв с лица грязь и пыль, он стал другим человеком.

Кейлен засмеялся и согласно кивнул. У него всё болело, хотелось спать, однако зрелище перед глазами придало ему новый глоток сил.

– Выглядишь чу´дно.

Анья была прекрасна. Ее янтарного цвета волосы волнами обрамляли лицо, а длинное зеленое платье девушки украшали белые цветы. От нее распространялся аромат жимолости.

У Кейлена перехватило дыхание. «Ты тоже», – хотел ответить он, но губы с головой не дружили. Он так злился на себя: сумел отбиться от медведя и двоих араков, однако не мог найти смелости сказать что-то в лицо стоящей перед ним девушке.

– Пойдем, голубок. Нас ждут за столом. – Данн обхватил Кейлена за плечи. Тот уже собирался двинуть его локтем в бок, но увидел, как раскраснелась Анья.

– Потанцуешь со мной потом? – Едва Кейлен произнес эти слова, как внутри у него всё сжалось. Он уже мечтал, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком.

– Найди меня после ужина, – ответила девушка, и на щеках у нее проступили ямочки.

От счастья Кейлену захотелось подпрыгнуть на месте. Сердце у него бешено колотилось, а Данн развернул его и поволок в толпу.

– Мощно, – с уважением произнес приятель.

Они догнали Риста и через шумные сборища добрались до стола, где сидели их родичи. Варс поднялся им навстречу и крепко обнял Кейлена. Отпустив, он держал сына за плечи и широко улыбался.

– Мой мальчик… Ты навсегда останешься моим мальчиком. – Глаза его блестели. – Садись, уверен, ты умираешь с голоду.

– И от жажды! – Тарн Пимм чуть не впихнул кружку медовухи в руки Кейлену.

Юноша не мог сдержать широкой улыбки, оглядывая стол: Хейвелы, Пиммы, его родители, Элла… Семья.

Он уселся рядом с Данном и Ристом, жадно запихивая в себя разнообразную снедь, разложенную на столе. Пускай он уже и успел перекусить, в животе по-прежнему урчало. Шли часы, а они всё ели, пили и рассказывали истории и байки из далекого прошлого. Приятная смена обстановки по сравнению с холодными ночами в лесу.

Варс вспоминал, как в детстве они с Ласхом украли курицу у тогдашнего старого мастера Пимма, а Данн, наклонившись пониже, чтобы его слышал только Кейлен, шепнул тому на ухо:

– Слушай, тебе не нужно быть в другом месте?

– В каком другом… А… – В животе у Кейлена будто камень появился, когда он вспомнил свой разговор с Аньей. – Брось, она наверняка даже не…

– Ну-ка живо встал и пошел ее искать. – Данн ухмыльнулся и, схватив Кейлена за руку, посмотрел ему прямо в глаза: – Ты сможешь. Пошел!

Кейлен приосанился, стараясь взять себя в руки.

– Я смогу, – а про себя подумал: «Я не смогу…»

Поднимаясь, он увидел, как Рист с понимающей улыбкой кивает.

Кейлен осторожно проталкивался через толпы людей, наполняющих шатер. Везде, где бы он ни оказался, народ пел и танцевал; в каждом уголке барды играли свои песни. И как в этом балагане разыскать Анью?..

Правой руки коснулось что-то холодное.

– Твою мать! – выкрикнул Кейлен, чувствуя, как по рукаву расползается мокрое пятно. – Мимо рта не промахивайся!..

– Ты не меня ищешь?

Сладковатый аромат жимолости ударил в ноздри раньше, чем Кейлен услышал слова. Анья стояла прямо перед ним, подобрав подол зеленого платья в цветочек. У Кейлена язык прилип к нёбу. «Чтоб тебя, боги! Скажи что-нибудь».

– Н-ну да…

«Что-нибудь получше».

– Надеюсь, ты готов танцевать? – Анья вскинула бровь и игриво улыбнулась. Когда она так улыбалась, веснушки на ее щеках проступали отчетливее. – Там есть бард, – девушка указала в другой конец шатра, – похоже, она играет очень красиво. Так что, если хочешь…

– Конечно, пошли! – поспешил выпалить Кейлен, пока Анья не передумала. – Веди.

Юноша не мог сдержать улыбки, расползавшейся по лицу, и мурашек, которые побежали по спине, когда Анья взяла его за руку. Отчего-то необходимость проталкиваться через толпу уже больше не раздражала. За всё время они не сказали друг другу ни слова, но Кейлена это устраивало: он всё равно понятия не имел, о чем говорить.

Чем ближе они подходили к месту, указанному Аньей, тем меньше становилось народу, и до Кейлена донесся бархатистый, мелодичный женский голос. Он не разбирал слова, но голос завораживал. Когда они дошли до окружавших барда слушателей, раздались бурные аплодисменты.

– Какая красавица… – прошептала Анья.

Женщина сидела на краю длинного стола; в руках она держала лютню, одна нога стояла на перекладине стула, другая – на полу. Кожа каштанового цвета, как лепестки цветов Далии, которые Кейлен видел на окне в доме Аньи. Коротко стриженные чернильно-черные волосы, а в уголках улыбающегося рта две ямочки. На певице были кожаные верховые сапоги; длинное лиловое платье стягивал на талии тонкий кожаный ремень. Кейлену такое сочетание показалось странным, но Анья сказала верно: она красавица.

Впрочем, Кейлену хватило ума не согласиться вслух. Отец как-то предостерег его, когда они вместе выпивали в «Золоченом драконе»: «Одна женщина может называть другую красивой, только не вздумай поддакивать».

– Благодарю. – Женщина слегка склонила корпус. – Для тех, кто только пришел, представлюсь еще раз: Белина Луна. Я родом из западных краев Нарвоны, и мне выпала честь сегодня проезжать через вашу деревню. Итак, желаете услышать нарвонскую народную песню о любви?

Народ хором поддержал предложение. Однако Кейлен увидел, что, говоря это, женщина смотрела на него с Аньей и улыбалась.

– Отлично. Песня называется «Летней ночью».

Она начала медленно перебирать струны лютни, извлекая сладкие ноты. До Кейлена доносился рокот более громкой и быстрой музыки из других краев пиршественного шатра, но когда женщина запела, все прочие шумы отошли на второй план.

 
Летней ночью, в лунном сияньи,
Когда светят звезды и плещет прибой,
Чувствую я твоих рук касанье,
И то тепло, что нам дарит любовь…
 

Анья коснулась руки Кейлена, вырвав его из оцепенения.

– Потанцуем?

Как по волшебству, у Кейлена отчаянно забилось сердце. Он был готов поклясться, что весь покрылся испариной. Язык отнялся, и юноша просто молча кивнул. С усилием он выдавил из себя улыбку, когда Анья взяла его за руку и повела на открытое пространство перед певицей.

«И что делать дальше?..» – лихорадочно соображал Кейлен.

Анья взяла обе его руки в свои. Блики от свечей плясали на ее веснушчатых щеках. Он сам не заметил, как они начали двигаться. Кейлен старательно повторял движения за девушкой. Он уже не раз танцевал, но в паре с девушкой никогда. Оказалось, не очень трудно. Главное, не наступать ей на ноги. Где она успела выучиться так танцевать?

Кейлен покраснел, когда понял, что уставился Анье на ноги и даже не смотрел ей в лицо. Девушка хихикнула и положила голову Кейлену на грудь, отчего сердце забилось еще быстрее. Но было и приятное ощущение – как-то спокойно и комфортно. Он заставил себя расслабиться. Так они и покачивались вперед-назад, переставляя ноги в такт музыке.

 
Летней ночью, тебя вспоминая,
Мечтая услышать вновь голос родной,
Я сяду под ивой, тебя ожидая,
Любимый, и зная, что буду с тобой.
 

На последних аккордах народ хлопал и подпевал. Кейлен нехотя поднял взгляд и увидел, что, кроме них с Аньей, танцевать вышли еще пять пар. Анья оторвала голову от его груди.

«Нет, нет, прошу, останься…»

Она смотрела на него, и ее зеленые глаза поблескивали.

– Это было… приятно.

– Ага…

Кейлен смотрел Анье в глаза и не слышал ничего, кроме ритмичного биения своего сердца. Казалось, что время замерло.

– Вот ты где!

Юноша чуть из штанов не выпрыгнул, когда Данн хлопнул его по спине.

– Твой отец сказал найти и привести тебя. Сейчас будут объявлять победителей Большой охоты и… блин, – заметив Анью, он резко понизил голос и одними губами прошептал «прости».

Кейлен тяжело вздохнул. Данн, чтоб его, всегда не вовремя.

– Прости, – извинился он, посмотрев на Анью, – мне нужно…

– Конечно. – Она так искренне улыбнулась, что Кейлен даже перестал расстраиваться. – Увидимся после объявления. Иди, иди!

Кейлен с Данном пошли прочь.

– Ну что тебе стоило подождать хоть чуть-чуть?

– Да, прости… мой косяк. Надо было подождать.

Громкий звон заполнил шатер, когда все уселись за стол рядом с родными. Эрдхарт стоял за своим столом и стучал ложкой по стальной кружке. Звон с удивительной громкостью распространялся по шатру.

– С великой гордостью мы смотрим сегодня на эти столы. Наши мальчики стали мужчинами. – Он замолчал и окинул взглядом собравшихся: – Каждый, кто вошел в Оммский лес, вернулся к нам. У кого-то прибавилось шрамов, – его голос принял торжественную мрачность, – но все остались живы. Так бывало не всегда.

Он высоко поднял руку с кружкой.

– Приглашаю всех поднять бокалы за тех юношей, которые сумели возвратиться, и за тех, кто не сумел. За юношей, прошедших Испытание и доказавших право называться мужчинами. За девушек, которым не нужно ничего доказывать!

Шатер заполнили бурные возгласы. Кейлен заметил на лице Эллы самодовольную ухмылку, когда она поднимала свою чашу.

Эрдхарт воздел кружку еще выше, и все присутствующие присоединились к нему. Он повторил ту самую молитву к богам, произнесенную перед уходом юношей в лес:

– Да согреет вас Мать, а Отец защитит. Да направит Воитель вашу руку, а Дева – ваше сердце. Да не даст Кузнец затупиться вашим клинкам, а Мореход – сбиться с пути.

Хор множества голосов повторял эти слова.

– И, наконец, настало время объявить победителей Большой охоты. Тех юношей, которые превзошли себя, посмотрели в глаза страху и не отвели взгляд. В этом году Испытание преподнесло множество неожиданностей и непростых ситуаций. Вы принесли шкуры кэтов крупнее, чем я когда-либо видел, множество кабанов и волкобразов. Воистину не припомню другого такого года. Однако мы увидели и то, что раньше нам на глаза не попадалось. Эта находка привела всех старейшин к единогласному выбору.

Члены совета в знак согласия подняли свои кружки. Напряжение ожидания в помещении казалось осязаемым.

– Группа юношей пересекла Оммский лес до самого подножия Волкобразовой гряды. Они показали себя старше своих лет, и я горжусь тем, что родом они из нашей Прогалины. – Со стороны столов, где сидели жители Прогалины, донеслись радостные выкрики. – Они вернулись из чащи всего несколько часов назад, но принесли с собой то, чего никто из нас не ожидал увидеть, – голову арака.

Все дружно ахнули от удивления и неверия.

– Спокойно, спокойно… Старейшины долго обсуждали возможную угрозу со стороны араков и приняли план действий. А пока давайте еще раз поднимем кубки за троих мужчин: Кейлена Брайера, Данна Пимма и Риста Хейвела – победителей Большой охоты!

Глава 9. Лев или корона?

Следующие пара дней пролетели как в тумане. Когда Кейлена, Риста и Данна объявили победителями Большой охоты, шатер заполнился криками и ликованием; медовуха лилась рекой до самого утра. Кейлен так и не отошел от похмелья, которое испытал на следующий день.

Он сощурился, когда из-за плотных облаков вдруг выглянуло утреннее солнце. Кейлен шел встретиться с Данном и Ристом у отцовской кузницы. В Мельногорск нужно было отвезти партию доспехов и оружия, и Варс предложил сыну отправиться туда. Прекрасная возможность посетить рынки Мельногорска и потратить немного подаренных за победу денег.

Придя в кузницу, Кейлен не увидел ни Данна, ни Риста, но изнутри доносился металлический стук молота. Спасаясь от морозной утренней прохлады, Кейлен шагнул внутрь, и ему в лицо пахнуло жаром. Юноша несчетные часы провел в стенах этой кузницы, в душном воздухе. Пот катился ручьями, когда он методично бил молотом по сложенному металлу. У него не было такой же любви к кузнечному ремеслу, как у отца, – да и таланта, признаться, тоже, – но ему это занятие нравилось. После гибели Хейма он стал бывать здесь куда чаще.

Кейлен кивнул Куртису, который стоял, обливаясь по´том, в углу и качал мехи. Тот мрачно кивнул в ответ. Надо сказать, наказание он переносил лучше своих дружков. Вечером после Испытания их втроем вызвали на совет и тогда решили, что каждый проведет один лунный цикл в подмастерьях у Варса, Ласха и Тарна как наказание за то, что украли у их сыновей медвежью шкуру и загнали парней в чащу. Были споры, но в конце концов слово Эрдхарта – закон.

Варс с молотом в руке стоял над наковальней. Обнаженную грудь скрывал только толстый фартук из коровьей шкуры. Жилки на предплечьях пульсировали от натуги и работы, которую он только что окончил, а все открытые участки кожи блестели от пота. Заметив вошедшего сына, Варс отряхнул с фартука невидимые пылинки и кинул молот на ближайший стол.

– Погоди, я сейчас, – произнес он, не давая Кейлену заговорить, и ушел в заднюю часть кузницы. Через пару мгновений отец вернулся с плотным тканевым свертком в руках. – Я подумал, пора бы тебе иметь кое-что по-настоящему твое.

Кейлен аккуратно протянул руки, принимая сверток, на удивление тяжелый. Перевел взгляд на выжидающее лицо Варса.

– Ну же, разворачивай, – слегка нетерпеливо подгонял тот, потирая руки друг о друга.

Кейлену было неловко. Отец обычно не вел себя так нервно. Юноша осторожно потянул ткань, как будто то, что лежало внутри, могло выскочить и укусить. Блеснула сталь. Он отпустил ткань, и у него в руке оказался сверкающий стальной меч.

Клинок был удивительно гладким, заточенным только с одного края и слегка изогнутым – не похожим на те мечи, что Кейлен привык видеть в Илльянаре. Такое ощущение, словно его выковали, чтобы разрезбть облака. Полированная сталь без единого пятнышка волнами отсвечивала оранжевым и красным в огнях кузницы.

Эфес простой, с крестовиной. Серебристая перекладина поперек лезвия, от которой двумя острыми, как у звезды, концами идут лучи по клинку и по рукояти. Сама рукоять обернута в темную изумрудистую кожу с узорчатыми спиралями и завитками, вырезанными и инкрустированными в ней. Круглое навершие напоминало толстую серебряную монету. Кейлен мог часами любоваться этим оружием.

– Мне дали его давным-давно, – произнес Варс, тоже разглядывая меч, – теперь пришло время передать его тебе. Это эльфийский клинок. Такого мне самому никогда не сделать. Кривизна клинка дает более четкие, точные удары. Он не очень хорошо пробивает доспехи, но если будешь рубить быстро, это и не понадобится.

Он завороженно смотрел на клинок и кивнул самому себе.

– Папа… я… – Кейлен не мог подобрать слов.

– Ничего не говори. Это единственное, что я могу тебе дать, – с полуулыбкой сказал Варс. – Попробуй, взмахни им.

Кейлен шагнул назад, бросая ткань на землю. Он крепко схватил меч двумя руками и ощутил пальцами мягкую кожу.

– Он полутораручный, – заметил Варс.

Кейлен перехватился одной рукой и выполнил несколько взмахов в позициях, которым его обучил отец. Идеально сбалансированное и почти невесомое, оружие сидело в руке как влитое.

Когда Кейлен снова посмотрел на отца, тот держал в руках ножны с полосками зеленой кожи, похожей на ту, какой была отделана рукоять.

– Незачем иметь меч, если не в чем его носить. Подарок от Тарна.

Кейлен, даже пытаясь, не смог бы стереть с лица улыбку. Он принял из рук отца ножны, закрепил их на ремне и убрал меч.

– Спасибо, папа, большое спасибо.

Юноша обхватил отца руками; они постояли так немного.

– Не нужно благодарностей, сын. Ты заставил меня гордиться больше, чем я мог рассчитывать. То, каким мужчиной ты вырос, лучшая благодарность.

Кейлен не отпускал левую руку с рукояти, не желая расставаться с мечом.

– Пошли, телега уже загружена. Давай еще раз всё проверим, и можете отправляться.

Рист с Данном уже ожидали снаружи, выдыхая в прохладном воздухе клубы пара.

– Ну что, едем? – спросил Рист, поплотнее запахиваясь в плащ.

– Да, вот-вот, – ответил Кейлен. – Сейчас последний раз проверим, и всё.

Они завернули за угол кузни, и Кейлен пошел прямо к Бродяге, коню Варса. Он уже был оседлан и готов к дороге.

– Ну что, старичок, прокатимся? – спросил Кейлен, поглаживая коню щеку.

Отец ездил на Бродяге, сколько Кейлен себя помнил. Конь считался таким же членом семьи, как Фейнир.

– Всё в порядке! – крикнул Варс. – Дарда будет ждать вас в порту.

Варс обошел телегу, вытирая грязь с ладоней тряпкой, которую потом сунул в карман фартука.

– Он ожидает вас около полудня. Просто загони телегу ему на задний двор, он поможет разгрузить. Отвезете товар и вечером можете отдохнуть.

– Отлично, – Кейлен сложил ладони у рта и подышал на них, затем растер, чтобы согреться, – и еще раз спасибо за подарок.

Варс обнял Кейлена.

– Счастливого пути и хорошего возвращения.

Они напоследок бегло осмотрели телегу, убедившись, что с ней всё в порядке. Наконец, крепко дернув, Кейлен проверил крепость удерживающих груз веревок. После этого все по очереди влезли на передок.

– Оп-па. А это что? – спросил Данн. Он откинул плащ Кейлена, под которым был меч, убранный в изумрудного цвета кожаные ножны.

Кейлен хлопнул Данна по руке и запахнул плащ.

– Отцовский подарок, – буркнул юноша.

– И чего грубить? Красивая штука. Покажешь потом, когда будем спать ложиться.

Кейлен кивнул, натянуто улыбнувшись. Он не вполне понимал, почему не хотел показывать меч Данну с Ристом. Просто не хотел. С деньгами у них всегда было туго, а меч стоил много, сразу видно по искусному исполнению. С такими дорогими вещами одна сплошная неловкость.

Кейлен крепко взял поводья. Помахав на прощанье Варсу, парни отправились по тракту на север в сторону Мельногорска.

* * *

Дорога до Мельногорска была сравнительно короткой и в основном под горку: верхом или на телеге всего несколько часов. Парни прибыли точно к полудню, как и говорил Варс. Утренняя прохлада понемногу рассеялась, а солнце потихоньку разгоняло полог облаков.

Мельногорск был самой крупной из деревень – раза в два крупнее Прогалины – и, по правде говоря, больше напоминал город. В основном оттого, что здесь имелся небольшой, но оживленный порт, служивший главным пунктом доставки из деревень в Гизу, а оттуда – вверх по побережью в Лорию. Кейлен думал, что такой путь проходили почти все местные товары.

А вот дома здесь были почти такие же, как в Прогалине, – широкие и приземистые, сложенные из деревьев, что растут на окраине Оммского леса. Когда они подъезжали к центру деревни, по тряске на телеге Кейлен понял, что обычная грунтовая дорога под колесами уступила мощеной.

– Эт-то что-то нов-венькое, – произнес Рист, чей голос трясся в такт грубой деревянной доске под ним, заменявшей сиденье.

Проехать по главной улице оказалось сложнее, чем помнилось Кейлену. Он и позабыл, насколько суматошно бывает в крупные ярмарочные дни. Начало лета – пора, когда зреют абрикосы, голубика и прочие фрукты и ягоды из южных краев Эфирии. В это время года в портах Мельногорска и Сальма не протолкнуться от торговых судов, а на улицах толпятся торговцы, которым не терпится сбыть свежий урожай.

Кейлен покрепче перехватил поводья Бродяги. Конь был старый и надежный, но большое количество людей его пугало. Пришлось резко свернуть, чтобы не задеть женщину, которая выскочила прямо на дорогу, ругаясь с лоточником. Того и гляди затопчешь играющего ребенка или чьего-нибудь щенка.

Даже в неярмарочные сезоны Мельногорск напоминал один большой рынок. Вдоль дороги тянулись прилавки, магазины и лоточники. Разномастный гул никогда не утихал. Если бы не вечный навязчивый запах рыбы, тянущий с порта, Кейлен не прочь был бы остаться здесь жить.

– Кажется, лавка Дарды вон там, – подсказал Рист.

Съехав с мостовой, колеса застучали по доскам пристани. Рист указал на строение по правую сторону от дороги. Над дверью висела массивная деревянная табличка со словами «Товары Дарды Вастиона», а над ней – большой черный лев.

– И как ты догадался-то? – с язвительной усмешкой поинтересовался Данн.

Не обращая внимания, Кейлен кивнул и направил телегу в ближайший переулок, едва не задавив ребенка, совершенно не смотрящего по сторонам. После того как Данн выкрикнул несколько отборных ругательств в адрес несчастного, Кейлен заехал на задний двор Дарды.

Сам хозяин, Дарда Вастион, был человеком резким – не грубым, нет, но не любил рассусоливать. Между тем, как он открыл дверь, телегу разгрузили и он перепроверил товар, прошло всего ничего.

– Большое спасибо, юный мастер Брайер. Передай мою благодарность своему отцу. Его товары, как обычно, выше всяких похвал, – произнес хозяин, пожимая руку Кейлену.

– Передам, конечно, – с улыбкой ответил Кейлен.

– Ах да, поздравляю с победой в Большой охоте. Вас двоих тоже. – Дарда коротко кивнул Данну с Ристом, которые сидели на телеге, и, не успели они даже раскрыть рот, чтобы сказать «спасибо», снова скрылся в лавке. Щелкнул замок и задвигающийся засов.

– Странный мужик, – произнес Данн, всё еще глядя на черный вход в лавку Дарды.

– Согласен, – кивнул Рист.

Кейлен перескочил на козлы телеги и оттолкнул упиравшегося Данна. Затем схватил поводья обеими руками и послал Бродягу вперед медленным шагом.

* * *

– Ищете комнату, юные господа? – поинтересовался светловолосый мужчина в длинном синем плаще, когда они завели телегу на конюшенный двор «Двух барж».

Ему было за тридцать, лицо веснушчатое, со складками в уголках рта, которые проявлялись, когда человек улыбался.

– Ищем, – отозвался Кейлен.

Троица спешилась, чтобы поздороваться, потом сняла с телеги свои мешки.

– Славно. Баррет, пусть коня накормят и напоят, а телегу поставят в сарай! – рявкнул он на паренька лет четырнадцати, не больше. Тот кивнул и принялся исполнять поручения, ведя Бродягу под уздцы к коновязи. – Меня зовут Гэвейн, и я старший конюх. Проводить вас внутрь и познакомить с хозяйкой? Она подыщет вам достойную комнату.

Кейлен кивнул и крепко пожал протянутую руку. Его не покидало ощущение, что для своего места Гэвейн чересчур важно выглядит. Осанистая спина, слегка задранный нос. Длинный синий плащ отглажен так, что не видно ни складки. То же и рубашка, плотно заправленная за пояс обычных коричневых штанов.

Гэвейн провел их через сени. На входе в общий зал их приветствовала невысокая, футов пять, женщина.

– Доброго дня, – проворковала она с приветливой улыбкой на молодом лице.

На ней было синее платье с белыми оборками и белый фартук. Длинная темно-каштановая коса завязана на конце белым бантом. Весьма привлекательная на вид, женщина выглядела гораздо моложе, чем ожидал Кейлен: даже на тридцать не тянула.

– Я Элина, хозяйка постоялого двора «Две баржи». Рада знакомству. Вижу, Гэвейна вы уже знаете. Наверху у нас есть уютная комната на троих, если вас устроит.

– В самый раз, – сказал Рист.

– Тогда следуйте за мной, я провожу, – кивнула Элина, не прекращая улыбаться. – Пять медяков за ночь, идет? – Она говорила слегка через плечо, идя через зал к лестнице.

Быстрым кивком хозяйка сообщила Гэвейну, что его присутствие больше не нужно, и он молча удалился обратно через сени.

– Да, вполне. Нам всего одну ночь переночевать, – ответил Кейлен, окидывая взглядом постоялый двор.

Тот был ухоженным. Главный зал чистый и просторный, большую часть места занимают широкие круглые столы. Слева от двери, через которую они вошли, тянулась длинная дубовая стойка. В воздухе распространялся теплый аромат свежеприготовленной еды – если не подводит нюх, говяжьего рагу.

Было слегка за полдень, и народу прохлаждалось немного. В углу за столом сидели четверо сурового вида мужчин, разговаривали о каких-то проблемах в море. И что-то об Империи.

Элина начала подниматься по лестнице, но Кейлен невольно подотстал, так что пришлось догонять.

Хозяйка провела парней по длинному опрятному коридору и остановилась у второй двери с конца. Проворно распахнув ее, она поманила Кейлена с Данном и Ристом за собой внутрь.

– Ну же, проходите, будьте как дома. Вот три кровати, уверена, вы прекрасно расположитесь. Уборная в конце коридора – последняя дверь направо.

Комната оказалась простой и уютной, пусть и тесноватой. В дальней стене было окно, а три узкие кровати стояли в ряд – между ними хватало места, чтобы пройти лишь одному человеку. В правом углу комнаты, рядом с дверью, притулились столик и маленький стул. Особо не развернешься: только вытянешь ноги, как упрешься в ближайшую кровать. И всё равно место было прекрасное.

Кейлен бросил мешок на крайнюю левую кровать; Данн заскочил на койку посередине и попрыгал на матрасе.

– Еду подавать сразу? – спросила Элина, положив руку на дверной косяк.

– Нет, благодарим вас, – ответил Кейлен. – Мы, пожалуй, пройдемся по рынку. Отец рассказывал мне, что ужины у вас изумительные. Так что к вечеру мы вернемся.

Глаза Элины загорелись, брови с интересом поднялись.

– Надо же! И кто же твой отец?

– Варс Брайер, госпожа. Кузнец из Прогалины, – отозвался Кейлен, роясь в сумке в поисках меховых перчаток.

– Ах да, я его знаю. Хороший человек. – Элина помолчала, улыбаясь. – Твоей матери очень повезло, – прощебетала она и скрылась.

– Просто неугомонная, да? – спросил Данн, наконец перестав скакать на кровати.

– А по-моему, вполне милая. – Рист нахохлился под плащом и поднял воротник: – Хотя растопить печку здесь не помешало бы.

Кейлен внутренне посмеялся, проверяя карманы в поисках кошелька. Наконец где-то слегка звякнуло. Он и не думал, что увидит столько монет в своей жизни – по-прежнему не мог привыкнуть к такому богатству. Юноша предложил отдать деньги родителям после пира, но те разве что не обиделись. Варс вообще вышел из кухни.

– Ну что, идем на рынок? Побродим, а потом вечером увидимся здесь?

* * *

Солнце скрылось за пристанью, когда Кейлен убирал в карман плаща искусно вышитый шелковый шарф, изо всех сил стараясь не помять и не замарать его. Он был цвета осенней листвы с узором из летящих на ветру листьев, между которых переплетались золотистые и кремовые лозы.

Юноша поблагодарил торговца и направился назад к «Двум баржам». Закатные лучи, пробивающиеся из-за крыш, слепили глаза, пришлось приставить ладонь ко лбу.

Людей на улицах с заходом солнца меньше не стало, просто они незаметно сместились с оживленной рыночной площади в центр ночной жизни и злачных мест. На пристани моряки собирались в песчаных низинах, толпясь вокруг жаровен. Они наполняли кружки из бочонков с элем и обменивались громогласными байками о своих похождениях.

– Потопили судно, богами клянусь, – моряк вроде бы понизил голос, но куда там с таким басом. – Дремин говорит, маг на борту был. Разнес палубу колдовством в щепки, чтоб мне провалиться! Но те, кого они искали, скрылись. Вот почему они здесь!

Остальные моряки наклонились ниже, жадно впитывая каждое слово. Проходя мимо, Кейлен против воли навострил уши. Всем известно, моряки городят несусветные байки. А чего еще в море делать? Однако упоминание о магии всегда привлекало его внимание.

– Посмотрите, чтобы судно было надежно пришвартовано, а потом патрулировать. Мы не для того приплыли на юг, чтобы тут остаться. Идите и перед отправкой доложитесь мне, – раздался над пристанью начальственный голос.

Говорил мужчина с темными волосами и коротко стриженной бородой. На нем был побитый стальной нагрудник с черным рычащим львом во всю ширину. До колен спускалась длинная кольчуга. С плеч свисал багровый плащ с капюшоном, трепыхавшийся на ветру. Он обращался к паре десятков солдат в доспехах. За спиной у командира, вглядываясь в даль, стоял еще один человек. Его плащ был черным.

Они расположились на палубе большого, широкого военного судна, которое, судя по всему, только недавно причалило. Вверх тянулись три мачты, на них болтались молочно-белые паруса. Посреди центрального, самого большого, красовался такой же черный лев, что и на нагруднике командира. «Символ Империи. Что лорийские солдаты забыли в Мельногорске?» – подумал Кейлен, замедляя шаг. Из-за тусклого лунного света пришлось сощуриться, чтобы получше разглядеть солдат.

Существовали страшилки, что имперские инквизиторы по ночам влезают в дома и крадут непослушных детей. Мать часто пугала Кейлена до смерти такими рассказами. Однако лорийских солдат в деревнях почти не видели вот уже сто лет – с сбмого Волтарского восстания. Да и зачем им заходить так далеко на юг? Разве только приструнить кого-нибудь из великих лордов или сопровождать имперского посланника.

После падения Ордена путешествовать между северной и южной частями материка было затруднительно. Эфирию рассекло пополам Выжженными землями и Темнолесьем. Тот, кому удавалось пересечь пустыню в центре континента, должен был затем преодолеть проклятую чащу. Кейлен не раз слышал о самоубийцах, решавшихся на этот маршрут. Ни один из тех, кто входил в Темнолесье, оттуда больше не появлялся.

Поэтому единственным доступным сообщением между севером и югом оставалось море. Вот почему Лорийская империя, казалось, закрывала глаза на междоусобицы лордов южных провинций и вмешивалась, только когда события развивались не так, как она того желала.

Из задумчивости Кейлена вырвал холодный и немигающий взгляд человека в черном капюшоне, который стоял у борта судна и смотрел на пристань – точно на него.

Кейлен поспешил отвести глаза и, чуть не налетев на деревянный ящик, метнулся в ближайший переулок, ведущий в город. Сердце готово было выскочить из груди, и он проклинал себя за такую тупость. Имперские солдаты не славились терпением или благородством, и проверять их репутацию совсем не хотелось. Какое ему до них дело?

Он прибавил шагу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Петляя по улочкам, но при этом пытаясь не заблудиться, юноша в итоге оказался у входа в «Две баржи». Стук в ушах немного унялся, Кейлен утер со лба пот рукавом плаща. Только сейчас он осознал, насколько испугался, и от облегчения даже рассмеялся вслух. «Ну и дурак же я, ей-богу. Он даже не на меня смотрел».

Когда Кейлен открыл дверь таверны, сердце у него всё еще билось чуть сильнее обычного.

* * *

Фарда подбросил монету в воздух, не сводя глаз с противоположной стороны пристани, где шатался тот парень.

Монетка с металлическим звоном крутилась в воздухе. Ее полет Фарду не интересовал: он уже много раз подкидывал ее и знал, куда она упадет. А вот какой стороной – это вопрос. Продолжая всматриваться в переулок, мужчина выставил руку в сторону и поймал монету в воздухе. Наконец, опустив взгляд, он раскрыл ладонь. Корона.

– Что ж, парень, сегодня тебе повезло, – прошептал Фарда себе под нос. «Обычно я не терплю, когда кто-то сует свой нос куда не следует, но воля богов есть воля богов».