Текст книги "Цветок для её величества"

Глава 14

Мэссон чувствовал, как полуденная жара постепенно спала и с гор повеял прохладный бриз, когда осматривал часть города, протянувшуюся от его жилища до дома губернатора.

Главная улица была вымощена брусчаткой, по ее сторонам высились здания с большими дверями и окнами. Фасады, побеленные раствором известки, постепенно обретали теплый золотой оттенок, потому что солнце уже давно вышло из зенита и теперь клонилось к закату, опускаясь за гору Сигнал-Хилл. Чтобы защититься от зимних штормовых ветров, дующих с юго-востока, крыши домов по большей части здесь делали плоскими и покрывали соломой или тростником вместо черепицы.

Мэссон подходил к главной улице; он пересек большой канал, вода в котором стекала с гор через город прямо к набережной. Там этой пресной водой пополняли запасы большие корабли. Кроме брусчатки, главная улица могла похвастаться большим количеством дубов, которые, хотя и были невысокими, все равно дарили защиту от палящих лучей летнего солнца.

Тем временем Фрэнсис уже потерял счет людям разных рас, которых он уже встретил, и разным языкам, которые услышал. Темнокожие мужчины, шлепая босиком по улице, несли скромно украшенные паланкины. Напудренные местные жительницы обмахивались веерами или подносили носовые платки ко рту или носу, чтобы защититься от гнилостных запахов на улице.

Потом Мэссон миновал церковь, колокольню которой видел утром с борта «Резолюшн», свернул за угол и пошел вверх, на холм, мимо высоких глухих стен жилища для рабов, и только здесь впервые заметил сады Ост-Индской компании.

Сады считались собственностью Компании и располагались ближе к порту, чем все другие фермы свободных бюргеров. В садах выращивали фрукты, которыми запасались прибывающие сюда корабли. Первоклассное месторасположение и торговая монополия Компании гарантировали, что на продукты на рынке всегда будет спрос.

Официальная резиденция губернатора находилась под стенами крепости прямо на побережье, но использовалась редко. На протяжении многих лет маленький невзрачный домик для хранения инвентаря, расположенный рядом с садами, перестраивали и расширяли. Сейчас он использовался для всех официальных приемов. Сады с проложенными по ним дорогами представляли для горожан отличное место для отдыха, но и на них заметно отразился отпечаток власти Компании в колонии. Управляющие усердно патрулировали сады. У них были маленькие плети под названием «сьямбок», которые изготавливались из шкур бегемотов и применялись для наказания, если кто-то попадался на мелком воровстве или попрошайничал в укромных уголках сада.

Как и город, сады были заложены по четкому плану-сетке. Площади между дорогами были засажены полезными и разнообразными культурами и деревьями. К тому же на этих грядках выращивали местные растения. Широкая мощеная дорога прямо по центру садов представляла собой как бы хребет и соединяла широкую открытую бухту с впечатляющей горой с плоской вершиной на дальнем конце.

Привычные каштаны высадили слева и справа от центральной аллеи, а на обочинах поперечных дорог – лавровые деревья, мирты и невысокие дубы, которые подстригались, как изгородь, и защищали клумбы и грядки от сильных ветров.

В отличие от городских улиц, где Мэссону встречались люди всех рас и оттенков кожи, по тихим дорожкам сада бродили жители исключительно светлокожие.

Женщины, которых на улицах можно было мельком увидеть только в паланкинах, а не на одной мостовой вместе с африканскими, малайскими или индийскими рабами, с довольным видом прохаживались между деревьев и цветов, которые как раз рабы и привозили сюда со всех уголков империи Ост-Индской компании, обеспечивая высокие прибыли.

Мэссон направился к главным воротам, его пропустили после того, как он предъявил карточку Схеллинга. Фрэнсис прошел под громадным каштаном и свернул на главную аллею к дому губернатора. До него донесся гомон голосов, отзвуки музыки струнного квартета, сдержанные аплодисменты и вой местных животных, которых изловили и поселили в зверинце в верхней части садов.

На ходу Фрэнсис непроизвольно классифицировал растения, прикидывая опытным глазом, сравнивал их с теми, что обычно видел в Англии. Здесь все было не так, как в Кью: эти сады представляли собой нечто вроде плантации, увеселительного сада и ботанической коллекции. Декоративные растения – гардении, вереск или цветущие лилии – росли рядом с полезными культурами: капустой, кочанным салатом, фигами и яблонями. Никто даже не задумывался о какой-либо эстетике.

Мэссон как раз рассматривал яркий цветок, который висел на грозди звездчатообразных, покрытых шелухой плодов, как вдруг обнаружил, что музыка стихла и откуда-то с веранды губернаторского дома раздались негромкие аплодисменты. Фрэнсис развернулся и поспешил к дому, когда губернатор, барон Йоахим ван Плеттенберг, начал произносить речь перед немногочисленной публикой. Рядом с губернатором стоял капитан Кук. Мэссону показалось, что капитану не слишком нравилось это мероприятие, и тот хотел, чтобы все как можно скорее закончилось и вошло в свое привычное русло.

– Как губернатор колонии от имени Ост-Индской компании я хотел бы еще раз горячо поприветствовать капитана Кука в нашем старом добром Кейптауне. В прошлом у Англии и Республики Соединенных Провинций Нидерландов были разногласия. В Европе это, возможно, даже назвали бы войной, но здесь, в Африке, мы называем это просто ссорой.

Публика вежливо улыбалась, а губернатор продолжал:

– Однако из надежных источников мне стало известно, что капитан Кук снова плывет на юг, чтобы вопреки всем опасностям раз и навсегда развенчать миф о Terra Australis. Пожелаем ему удачи, а пока я заверил его в нашем великодушном гостеприимстве во время его недолгого пребывания в Кейптауне.

Мэссон поразился, когда услышал, как открыто говорится о целях миссии капитана Кука. Даже проведя три месяца на корабле, Фрэнсис ни разу не слышал об этом. Но, несмотря на возгласы ликования и бурные аплодисменты, лицо капитана Кука заметно помрачнело. Теперь он выглядел не как моряк, страстно желающий вновь оказаться в открытом море, но как человек, собирающийся совершить убийство. А губернатор, казалось, совершенно не замечал перемены в настроении гостя и безостановочно продолжал:

– Мы сожалеем, что сэр Джозеф Бэнкс, самый уважаемый ботаник Англии, не сопровождает капитана, как мы надеялись. Но, к счастью…

Мэссон вдруг расправил плечи, во рту пересохло, когда до него дошло, что губернатор, возможно, собирается сейчас назвать его имя.

– …к счастью, культурные растения нашей колонии и не ожидают такой чести, чтобы их исследовал английский эксперт.

Мэссон обмяк, расслабившись и одновременно расстроившись, а гости развлекались, слушая, как губернатор говорит колкости в адрес англичан.

– Из года в год богатый урожай дарят нашей колонии возделанные поля, но их окружают огромные и совершенно пустынные территории…

Мэссон отвлекся от речи губернатора и даже потер глаза, когда увидел нечто совершенно неподобающее: на полпути к зверинцу, недалеко от главной аллеи, на одной из грядок на животе лежал мужчина. Его ноги почти полностью перегораживали одну из поперечных дорожек. Голова и плечи скрывались в цветах, которыми Мэссон любовался в начале речи губернатора. Один из управляющих, как раз проходивший мимо со своим сьямбоком, просто отпихнул ногу в сторону и невозмутимо продолжил свой обход. На этом фоне губернатор ван Плеттенберг продолжал:

– Наши сады кормят команды кораблей Голландской Ост-Индской компании, предоставляют в более чем достаточном количестве самые различные фрукты…

Мэссон больше не слушал заученные фразы, а обратился к человеку, стоявшему рядом. Тот был громадного роста, с серыми глазами, черной бородой и плоской шляпой на голове. Фрэнсис указал на ноги на гравийной дорожке и спросил приглушенным голосом:

– Простите, сэр, разве никто не позаботится о том господине? Кажется, ему не очень хорошо.

Мужчина, слегка раздосадованный, повернулся к Мэссону, взглянул на дорожку и хмыкнул.

– Не стоит, – ответил он с сильным акцентом. – Если о нем позаботиться, будет только хуже, уж поверьте мне.

– Но что с ним случилось? – интересовался Мэссон.

– Кто знает? – ответил голландец. – Это доктор Карл Тунберг. – Он почти что выплюнул оба слога слова, обозначающего профессию, словно отсасывая яд из змеиного укуса, и ненадолго замолчал. – Собственно, он сам, наверное, не знает, что для него хорошо, хотя он и врач. – Голландец, казалось, перепроверял свои слова, прежде чем продолжить: – Он работает на Компанию. Утверждает, что хирург. – Мужчина не подавал вида, но явно чувствовал неприязнь к человеку в кустах и, прежде чем всецело обратиться к речи губернатора, выдал последний комментарий: – Он даже не голландец, он – швед!

Мэссон тоже переключил внимание на веранду. Речь ван Плеттенберга подходила к концу:

– …живое доказательство тому, что земле, которая приносит невообразимый доход, нужны хозяева и рабы, ею занимаются умные люди, придерживаясь мудрых и неизменных законов. Аминь.

Слушатели хором ответили «Аминь» и неимоверно обрадовались, когда губернатор напоследок поспешно воскликнул:

– Дамы и господа, я хочу еще сообщить вам, что сегодня вечером будут подавать первоклассный чай улун из Китая специально от Ост-Индской компании, к нему будет также сахар из Индонезии!

Публика выдохнула в единогласном экстазе:

– Ааах!..

Когда вновь зазвучала музыка, Кук пожал губернатору руку и распрощался. Он эмоционально указывал в сторону ждущих его офицеров, которые так опасались несдержанного нрава капитана.

Словно из ниоткуда рядом с Мэссоном появился Схеллинг, поздоровался таким же вялым рукопожатием:

– Мистер Мэссон, рад, что вы смогли прийти. Очевидно, вы уже познакомились с мистером Виллмером. Мистер Виллмер, – обратился Схеллинг к высокому голландцу, – это человек сэра Джозефа, его зовут мистер Мэссон. Его прислали сюда, чтобы собирать цветы для королевских садов в Кью.

– Значит, вы один из английских экспертов, о которых говорил губернатор? – спросил Виллмер, хитро подмигнув. – Доходное предприятие?

– Наверное, все зависит от того, что в итоге найдешь, сэр.

– Простите мистеру Виллмеру его прагматизм, мистер Мэссон, – вмешался Схеллинг, – он не ученый и не коллекционер, скорее торговец.

– О, я понимаю. И на чем вы специализируетесь, мистер Виллмер? – спросил Мэссон.

– Я тоже собираю и перепродаю тварей божьих, мистер Мэссон, хотя они и не такие красивые, как цветы, должен признаться. Зато мое дело намного прибыльнее.

– Значит, вы имеете дело с животными? – предположил Мэссон, которому больше ничего не пришло на ум.

– С рабами, мистер Мэссон, – снова вмешался Схеллинг. – Они могут найти все цветы, которые только пожелаете, но сами их не срывают.

Прежде чем Мэссон успел ответить, к ним шаркающей походкой подошел Рейнхольд Форстер. Он неестественно запрокинул голову назад, но все равно ему было тяжело смотреть на долговязого голландца.

– Вы только поглядите на это! Мистер Мэссон, вы, очевидно, обладаете неким особым талантом пробираться в места, которые явно выше вашего статуса. – Форстер обернулся к Схеллингу и Виллмеру, обнажив зубы в улыбке: они окрасились в розоватый цвет от вина, и именно оно заставляло заплетаться язык англичанина. – А знаете, что наряду с приказом короля расширить горизонты нашего мира и добавить популярности естествознанию среди людей мистеру Мэссону поручена секретная миссия – он должен копаться в цветочных клумбах на мысе Доброй Надежды?

Схеллинг обернулся и вопросительно взглянул на Мэссона:

– Тайная миссия? Вы должны быть осторожны, мистер Мэссон. В этой части света тайны не очень любят – почти всегда они приносят одни неприятности.

Мэссон почувствовал, что его загнали в угол. Заинтересованность Схеллинга вселила в него неуверенность.

– Я заверяю вас, мистер Схеллинг, в моем задании нет ничего секретного. Некоторые, конечно, могут посчитать его незначительным и неважным, – ответил Фрэнсис и обиженно глянул на Форстера, – но сэр Джозеф поручил мне найти один конкретный цветок, который король хочет назвать в честь королевы.

– Мы очень рады, что сегодняшний вечер можем провести в таком достойном обществе, вы так не считаете, мистер Виллмер? – восторженно произнес Схеллинг. – Мистеру Форстеру поручили расширить сферу влияния короля, а мистеру Мэссону поручили отыскать ключ к сердцу королевы.

Мэссон ощутил на себе тот же пренебрежительный взгляд, которым Схеллинг смотрел на него в каюте капитана Кука на борту «Резолюшн», только в этот раз он бил прицельнее: «Если бы мне пришлось делать ставки, я бы точно знал, на какую лошадь».

Прежде чем Мэссон успел все осознать, к группе спешным шагом направился капитан Кук в сопровождении офицеров. Фрэнсис сразу начал перебирать в уме, что же такого он мог натворить, что так взбесило капитана. Но Кук злился не на Мэссона.

– Мистер Форстер, – прошипел капитан, – могу я с вами перекинуться парой слов, сэр?

Форстер повернул голову к капитану. Даже в изрядном подпитии ему стало ясно, что возникли неприятности. Но дух неповиновения на твердой земле и в высшем обществе проявлялся у Форстера намного сильнее, он не желал, чтобы им командовали:

– Знаете, капитан, мне и тут разговаривать хорошо. Тем более что мистер Мэссон здесь скрывает от нас какие-то тайны.

– Хотел бы я нечто подобное сказать о вас, – выдавил из себя Кук, стиснув зубы. – И все же, мистер Форстер, я вынужден настоять на своей просьбе.

Мэссон наблюдал, как Форстер переводил взгляд то на разъяренное лицо капитана, то на корабельных офицеров, которые были готовы обнажить клинки.

– Ну хорошо, думаю, я могу удалиться на минутку. Господа, прошу меня извинить.

Офицеры схватили Форстера под руки и отвели подальше, в сторону зверинца, чтобы никто их не услышал. Схеллинг и Виллмер с интересом наблюдали за сценой.

– Мистер Мэссон, – произнес Кук, пылая злобой, как разогретая докрасна печка, – вы не могли бы тоже принять участие в нашем коротком разговоре с мистером Форстером? В этот раз я предпочел бы, чтобы у нас больше не было свидетелей.

Мэссон извинился и последовал за Куком, который направился в сторону зверинца. Вой животных из клеток разносился по всему саду, который постепенно погружался в вечерние сумерки.

Глава 15

– Получается, мистер Форстер, что вы именно тот человек, который выболтал губернатору цели нашей экспедиции, хотя недвусмысленно было сказано, как важно сохранить их в тайне до нашего отплытия с мыса Доброй Надежды!

Света уже не хватало, чтобы различить черты лица капитана Кука, но угрожающий тон говорил сам за себя.

– Я… я мог, конечно, упомянуть что-то мимоходом, но только как предположение. А когда он меня спросил напрямую… Я ведь не умею врать, не так ли? Это было бы в высшей степени неподобающе.

– Неподобающе?! – Теперь голос Кука звучал не только угрожающе, но просто кровожадно. – Я объясню вам сейчас, что значит неподобающе. Вы злоупотребили доверием королевского военно-морского флота, а ведь своим пребыванием здесь вы в первую очередь обязаны именно ему. Кроме того, неподобающе то, что команда наверняка по большей части дезертирует, когда узнает такую новость! Матросы попытаются вернуться домой на первом же подходящем судне.

– Господин капитан, вы же не хотите возложить на меня ответственность за трусость ваших матросов, правда?

Кук схватил Форстера за грудки и отпихнул с такой силой, что тот потерял равновесие и шлепнулся задом прямо в грязь. Форстер возмущенно вскричал, когда Кук бросился на него и схватил за пояс.

– Форстер, не портите дело еще больше. Моя команда и я уже достаточно натерпелись от вас и вашего хвастовства. Вы должны радоваться тому, что сейчас стоите на твердой почве, а не плывете по южным морям обратно в Англию.

Кук отступил и вытер руки носовым платком.

– Я поручу мистеру Мэссону заняться отчетом от моего имени и отправить его в Англию, в Адмиралтейство, с первым же попутным кораблем.

Форстер беспомощно взглянул на капитана.

– Вы не можете так поступить! Я ведущий ученый! – выкрикнул он.

– Вот увидите. Я, как капитан и глава экспедиции, очень охотно так поступлю. Ваш сын мне кажется более квалифицированным, к тому же он пользуется бóльшим уважением у моих людей. Поэтому он может остаться на борту, если, конечно, вы не предпочтете разрушить не только свою карьеру, но и его.

Форстер молчал в ответ, поэтому капитан продолжил:

– Тогда все ясно. Я уже распорядился, чтобы ваши пожитки доставили с корабля на берег. Вы сможете забрать свои вещи на таможне в течение ближайшего часа.

– Но у меня нет даже кредитного письма. Как вы себе это представляете? Как я смогу оплатить обратный путь в Англию? – умоляюще спросил Форстер.

– Я думаю, что у вас есть хорошие связи и вам уж что-нибудь придет в голову. Может, вам удастся уговорить вашего нового приятеля, губернатора, выдать ссуду? Одно вам точно могу гарантировать: если вы хоть одной ногой снова ступите на борт моего корабля, я прикажу вас расстрелять.

На этом Кук повернулся к Мэссону и отвел его в сторону.

– Собственно, я надеялся задержаться здесь еще ненадолго. Но теперь, когда цель нашего путешествия открылась, нам нужно торопиться. Поэтому уже утром мы планируем отплыть вместе с приливом. Я составлю отчет сегодня вечером и отправлю его к месту вашего расквартирования. Я настаиваю на том, чтобы вы его передали капитану первого же судна, которое будет возвращаться в Англию.

– Конечно, капитан. Само собой разумеется, – ответил Мэссон.

Когда Мэссон и Кук пожали друг другу руки и распрощались, из-за ограды зверинца раздался дикий вой, который постепенно нарастал и внезапно оборвался. После того как Кук со своими офицерами удалился, Мэссон остался с Форстером, который встал, отряхивая грязь с одежды. Напрасно он старался сохранить при этом достоинство.

– Ну, Мэссон, – произнес Форстер, задрав голову. Прежний пренебрежительный тон снова слышался в его голосе, – вы видели, что произошло. Он просто напал на меня! Я напишу письмо с протестом лорду Сэндвичу, ожидаю, что вы поддержите меня.

– Что, простите? – растерянно переспросил Мэссон.

– Даже человек вашего пошиба может понять, какой скандал разразится из-за простого недоразумения, не говоря уже о вреде науке, от этого даже может пострадать честное имя сэра Джозефа Бэнкса, если вы каким-либо образом впутаетесь в это дело. Разумеется, я вознагражу вас за такую поддержку…

– Человек моего пошиба? Вознаградите? – беспомощно переспросил Мэссон.

– Ну, давайте, Мэссон, не стоит быть таким обидчивым. Я прекрасно знаю, как ограничена сумма, которую выделил вам на расходы сэр Джозеф Бэнкс. Я не нищий и наверняка смогу значительно улучшить жизнь вашей семьи по возвращении домой, если вы просто потеряете этот отчет. Такие документы постоянно теряются: корабли попадают в штормы, на них нападают пираты. Возможно, вы просто сделаете то, что и так произошло бы по воле судьбы.

Мэссон хотел было возразить, но сдержался, потому что стало ясно: в этом нет никакого смысла. Вместо этого Фрэнсис развернулся и ушел на праздник.

– Не вздумайте отдаляться от меня, Мэссон! Я член Королевского общества. Я требую, чтобы вы, как слуга науки, исполнили свой долг перед ней! Мэссон!

Но Фрэнсис продолжал идти не оборачиваясь. Постепенно оклики Форстера смешались с ночными звуками сада, музыкой из дома губернатора и таинственным скрипучим хохотом из зверинца.

Глава 16

21 ноября 1805 года, Канада

– Форстеру еще повезло, – произнес старик, криво ухмыльнувшись. – Когда капитан бросился на него, я уже думал, что Кук пообещает скормить ученого тварям в зверинце, которые издавали те дикие звуки, ведь свидетелей было мало. Но на самом деле, я думаю, капитан был рад, что появился повод отправиться в путь. Пришла в голову пугающая мысль, что даже в присутствии губернатора, окруженного роскошью и элегантностью, где-то рядом повсюду таилась животная жестокость, хотя ничего и не было видно.

– Я знаю, о чем вы говорите, – заговорщицки прошептал Роберт.

Старик склонился ниже над мальчиком, на его морщинистом лице явно было написано удивление.

– Правда?

– Ну конечно. Когда я еще был маленький, мы часто навещали бабушку и дедушку. Они жили в громадном доме, у меня там даже была своя спальня. Но они все время меня предупреждали, чтобы я не ходил один гулять в сад. Потому что в лесу водятся дикие звери!

Старик покосился на бабушку Роберта; та ни на мгновение не оставила своего занятия, не отвлекаясь даже на речь внука.

– Один раз дедушка рассказывал, что бабушка спасла ему жизнь, когда застрелила медведя, который бегал по саду. Но бабушка говорит, что дедушка все выдумал, чтобы отучить детей выходить в сад без взрослых.

– Ну да, наверное, иногда лучше обладать здоровым чувством страха, – ответил пожилой мужчина. – Страх может спасти жизнь.

– Но страх может и забрать чью-то жизнь, – вмешался Джек и выпятил грудь, словно хотел произнести заготовленную речь.

– Неужели ты об этом думал, когда шел по снегу за мистером Мэссоном? – спросил Джордж Грант, который будто из ниоткуда материализовался в дверном проеме.

Джек хотел было ответить, но, покраснев, сдержался.

– Значит, дедушка плохо усвоил урок, потому что однажды пошел в лес на охоту один, и его задрал медведь. С тех пор бабушка живет у нас, а мне приходится делить комнату с Джеком. В общем-то, в этом нет ничего страшного, Джек говорит, что скоро комната полностью будет моей…

Старший брат перебил Роберта, громко откашлявшись и крепко пнув младшего ногой. Удар оказался достаточно сильным, так что Роберт вздрогнул, но совершенно не подал виду. Никто ничего не заметил, кроме старика, который услышал все.

– Итак, мистер Мэссон, – произнес Джек, со значением взглянув на свои записи, – вы как раз рассказывали о празднике в саду губернатора.

Мистер Мэссон довольно улыбнулся, раскрыв безобидный мальчишеский заговор.

– Да, верно, на чем я остановился?