Текст книги "Осколки времени"

– Вы просите меня дать вам логическое объяснение геноциду? – спрашиваю я. – Разве какое-нибудь разумное общество когда-нибудь шло на геноцид? Я уверена, что лидеры и члены церкви думают, что они действуют рационально, но никто другой не видит этого.

Элликотт, очевидно, нашла объявление, которое искала, потому что теперь она протягивает газету Тилсону.

– Ну и что? Это ничего не доказывает. Вы могли прослушивать наши телефоны или следить за нашими компьютерами. Возможно, вы вступили в сговор с кем-то из «Вашингтон пост». Мне нужны первичные доказательства того, что она может путешествовать во времени.

– Например? – спрашивает Тилсон.

– Сделайте что-нибудь простое, если хотите. Пусть она вернется на пятнадцать минут назад и вмешается в совещание.

– Нет, – говорю я. – Я уже была в комнате в тот момент, и я не хочу пересекаться с самой собой. Это образует что-то вроде обратной связи в мозгу. Я видела, что это сделало с моей тетей, поэтому избегаю такого. И это может быть нелегко для всех остальных. От этого голова идет кругом.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает Тилсон.

– По моему опыту, когда люди без гена ХРОНОСа видят что-то… противоречивое… у них болит голова. Они чувствуют тошноту в течение нескольких минут. Трей считает, что это похоже на морскую болезнь. Мозг не может обработать диссонирующие образы или воспоминания, поэтому он бьет по желудку.

Элликотт одаривает меня покровительственной улыбкой:

– Я думаю, что мы можем справиться с небольшим дискомфортом, мисс Келлер.

– Да, для вас это может быть всего лишь одно маленькое воспоминание. Но тот факт, что вы видели меня раньше, изменит кое-что в нашем разговоре. Вы этого не запомните. А я запомню, – я смотрю на кружку, стоящую на столе перед ней. – В котором часу вы были в кафе?

– Около восьми-десяти, – осторожно отвечает она.

– На М-стрит?

– Да. А что?

Я достаю из кармана телефон, открываю приложение камеры и фотографирую Элликотт. Затем я достаю свой ключ ХРОНОСа и перемещаюсь.

* * *

Джорджтаунский университет

11 сентября, 7:40

Когда я помогала маме подготовиться к ее исследовательской поездке, одной из моих обязанностей было переносить книги из ее офиса обратно в таунхаус, чтобы она могла упаковать их и отправить в Италию. У профессоров истории бывает безумное количество книг, и все они тяжелые. Вместо того чтобы взять напрокат грузовик, мама решила, что будет дешевле и проще (по крайней мере, для нее), если я отнесу коробки вниз и несколько раз вызову такси.

Учитывая то, что мама была занята совещаниями, а я каждый день тратила добрых двенадцать часов на исследования, связанные с ХРОНОСом, я решила, что будет лучше пропустить часть с переноской коробок и вызовом такси. Я установила локальную точку в ее офисе на территории кампуса, упаковала коробки и переместилась обратно в стабильную точку в нашей гостиной. Через полчаса я уже закончила.

Теперь я вдвойне рада, что срезала себе путь. В 7:40 утра в мамином доме никого нет. Спустя несколько минут я уже пересекаю Копли-Лоун, выхожу на тротуар на О-стрит и около восьми оказываюсь в кафе «Дин & ДеЛука». Я могла бы оказаться там еще раньше, но заглянула по пути в одно место, которое мне очень нравится на О-стрит, чтобы купить кофе и бискотти.

Это не какая-то минутная слабость (ну, за исключением бискотти). Кофе – неотъемлемая часть моего плана.

Уже скорее 8:15, когда черный седан подъезжает к магазину. Водитель открывает дверь Элликотт и направляется вниз по кварталу, свернув налево на улице Висконсин. Спустя несколько минут машина уже объезжает квартал и оказывается на Потомак-стрит, прямо напротив кафе.

Я прислоняюсь к кирпичной стене и жду. Через несколько минут Элликотт выходит из магазина в своем отвратно ярком синем костюме, держа в руках кофе и маленький белый пакетик с вредным завтраком. Она не замечает меня до тех пор, пока последние 20 процентов моего кофе – теперь уже теплого – не встречаются с передней частью ее пиджака.

Но даже тогда она не смотрит мне в глаза. Я бормочу извинения, а она бормочет ругательства. К этому времени ее машина уже стоит у обочины. Она снимает пиджак, как только садится на заднее сиденье, и начинает промакивать его салфеткой, пока седан отъезжает.

Я шагаю по противоположной стороне Потомак-стрит, пока не нахожу переулок между студией йоги и офисным зданием. Затем я вытаскиваю ключ и перемещаюсь обратно в конференц-зал, на тридцать секунд позже того момента, когда я ушла.

* * *

Штаб Пятой Колонны

11 сентября, 9:42

Все сидят на своих прежних местах. У Селены Элликотт все то же встревоженное выражение лица, тот же шлем из светлых волос, тот же безупречный маникюр. Единственное, что портило ее безупречный в остальном вид, – это коричневое пятно возле плеча.

– Простите за ваш пиджак.

Я достаю из кармана телефон и нахожу фотографию, которую сделала перед уходом. Затем я обхожу стол и показываю ее всем, чтобы они хорошо ее разглядели.

– Этот телефон был у меня в тот момент, когда я переместилась, и все это время находился под полем ХРОНОСа. Как видите, пиджак сенатора Элликотт не был испачкан, когда я была здесь ранее. Я вернулась назад и наткнулась на нее со своим кофе…

Ее глаза сужаются.

– И я пришлю тебе счет. Это пиджак от Макс Мара!

– Простите, – повторяю я, но даже для моих собственных ушей это звучало неискренне. – Мне нужно было что-то такое, что не повлияло бы на всех… что не изменило бы ход встречи. Это было лучшее, что я смогла придумать за такой короткий срок.

– Ты могла сделать это с помощью фотошопа, – говорит Элликотт, кивая на телефон.

– А как насчет ее исчезновения? – спрашивает Шарлейн. – И появления? Это тоже был фотошоп?

– То, что она исчезла, вовсе не означает, что она путешествовала во времени. Она могла накинуть что-то на себя или еще что.

Я вздыхаю.

И Макс тоже:

– Да сколько можно! Мы столкнулись с серьезной катастрофой, которая может произойти в любой момент. Вы знаете, что это правда – Тилсон доказал это с помощью газеты, а теперь она снова доказала это с помощью кофе. Если вы не уверены, идите домой и не мешайте нам. У нас нет времени на это дерьмо.

Макс занимает высокое место в моем списке придурков после того, как ворвался в дом Кэтрин и вообще усложнил мне жизнь. Но за это я собираюсь наградить его очками Брауни[6]6
  Очки Брауни – мысленная награда, поощрение, которым награждаются за добрые дела. Начальники могут присуждать своим подчиненным очки Брауни за хорошую службу. Выражение пошло от одноименной награды девочек-скаутов.


[Закрыть], хотя он и сверлит меня взглядом. Он не собирается делать мне никаких одолжений. Он просто устал тратить время впустую.

На мгновение воцаряется тишина, а затем лысеющий мужик произносит:

– Я все еще хочу знать, как работает этот медальон, прежде чем делать какие-либо…

– К сожалению, – говорит Тилсон, – у нас нет возможности точно определить, как он работает и как его воспроизвести. – Он делает ударение на последних двух словах, и губы собеседника дергаются вниз. – И хотя это идет вразрез с моим общим убеждением, что знание никогда не бывает плохой вещью, нашему правительству не хватило мудрости защитить это знание через триста лет. Было бы ошибкой полагать, что мы обладаем этой мудростью сегодня.

Он кликает на следующий слайд, и верхняя половина страницы «Вашингтон пост» заполняет экран. Таинственный вирус проносится через крупные города у нас и за рубежом. Изображение под заголовком – улица, усеянная телами, некоторые держат детей. На рабочем, который, кажется, проверяет, жива ли женщина на переднем плане, биооборудование, которое очень похоже на костюмы, которые мы с Кирнаном надели в Шесть Мостов. На знаке за спинами людей указано название госпиталя: Hôpital Necker-Enfants malades.

У меня сжимается горло, и паника начинает нарастать, когда я поднимаю взгляд и смотр на дату.

17 сентября. Меньше, чем через неделю.

– Как видите, это первая страница газеты, которую вы просматривали ранее. Не совсем то, что мы ожидали увидеть, когда Ма… – Тилсон прочищает горло. Когда мисс Келлер принесла газету сегодня утром.

Я бросаю взгляд на Макса, потому что почти уверена, что Тилсон собирался произнести его имя, но вовремя спохватился. Это объясняет, почему Макс выглядит хуже мертвеца. Дело было не только в том, что он почувствовал этот сдвиг временной линии. Он уже знал, чем он был вызван. Я просто не понимаю, почему они скрывают тот факт, что он может использовать ключ, ведь это преимущество.

Из компьютера доносится голос. На этот раз Джулии:

– Каждый из вас сегодня находится здесь, потому что вы понадобитесь нам в течение ближайших нескольких дней либо для оказания услуг, либо для того, чтобы помочь нам получить доступ к нужному объекту. Ваша преданность нашей вере не подвергается сомнению, как и ваша преданность нашему правительству, иначе вы не присутствовали бы здесь. Но я должна подчеркнуть, что этот вопрос не подлежит обсуждению за пределами данной комнаты. К предателям Пятой Колонны будет применяться традиционное наказание.

Она делает короткую паузу, очевидно, чтобы дать нам время это понять. Я думаю, что это работает, потому что у нескольких людей в комнате бледнеет лицо. Затем она продолжает:

– Наша цель – предотвратить этот кризис до того, как он наступит. Если мы добьемся успеха, то никаких других действий от вас не потребуется. Теперь Элликотт, Уэст и Пирсон могут идти. Если вы в деле, дайте мне знать по обычным каналам в течение следующих двенадцати часов. Не будет никакого наказания, если вы решите не помогать нам, до тех пор, пока вы молчите и не мешаете нам. Хотя, откровенно говоря, если наши меры предотвращения не сработают и кто-то из вас отступит, думаю, вирус не оставит вам слишком много времени, чтобы беспокоиться о наказании.

Глава 9

Штаб Пятой Колонны

11 сентября, 10:05

– Как давно вам известна эта дата? – спрашиваю я Тилсона, когда сенатор Элликотт и ее спутники уходят.

– С тех пор, как Макс появился у меня на пороге с утренней газетой.

– А когда я принесла вам образец из Шести Мостов?

– Не уверен, что должен тебе это говорить. Гораздо разумнее было бы провести сначала ту встречу. Все, что я сейчас скажу, может что-то изменить.

– Она должна была сначала встретиться с тобой, – объявляет Джулия, закрывая за собой дверь конференц-зала и садясь рядом с Тилсоном во главе стола. – Таков был первоначальный план. Однако наш крайний срок сдвинулся, и мне пришлось пожонглировать событиями в последнюю минуту.

Джулия бросает взгляд через стол для совещаний туда, где сидят Шарлейн, Бен и я.

– Почему бы вам троим не придвинуться поближе вместо того, чтобы сидеть в самом конце кабинета? – Она не упоминает Макса, но он пересаживается на место, которое освободила Элликотт.

Как только мы все уселись, она продолжает:

– Кейт, когда мы здесь закончим, Макс передаст координаты дома Тилсона на твой ключ. Мой отец связался с Тилсоном за много лет до твоего приезда, поэтому нет никакой необходимости обсуждать это, когда вы приедете туда. Просто отдай ему образцы и уходи.

– Ладно, вы все это время говорили «образцы», во множественном числе. Мы взяли только один образец из колодца. Пожалуйста, скажите мне, что я не должна возвращаться в Шесть Мостов.

– Ты принесла и образец крови, – говорит Тилсон. – Девушки, которая выжила?..

– Марта. – От мысли о том, что мне придется брать чью-то кровь, у меня подкашиваются ноги, но это в миллион раз лучше, чем вернуться в ту деревню.

Моя брезгливость, должно быть, была всем заметна, потому что Тилсон немного нерешительно произносит:

– Я мог бы попробовать взять образец у кого-нибудь сразу после получения татуировки в одном из храмов, но это может вызвать подозрения.

– Но вы этого не делали, – говорю я. – Поэтому мне придется вернуться в когда бы то ни было и сказать вам, чтобы вы взяли этот образец, и кто знает, сколько изменений это может вызвать. И сработает ли это вообще. Все нормально. Я могу взять образец, но мне понадобится оборудование и некоторые инструкции. Сколько крови? Есть ли разница, в каком момент ее возьмут?

– Ты принесла два флакона, взятых примерно через сорок восемь часов после того, как она получила вакцину. Или, по крайней мере, ты так сказала… – он бросает взгляд на Джулию. – А как повлияет на мою память изменение порядка ее визита? Я запомню обе версии?

– Нет, – говорит она. – Ты не находишься под действием поля ХРОНОСа. Новые воспоминания просто перепишут старые. Ты даже не будешь иметь понятия, что мы пропустили все эти обсуждения.

Тилсон, кажется, немного расстроился, и я не могу сказать, что виню его. Как бы сильно я ни ненавидела двойственные воспоминания, мне так же не нравится знать, что не так давно два разных временных сдвига изменили весь мир вокруг меня, а я этого не заметила. Наличие гена ХРОНОСа означало, что я знала, что что-то случилось, но понятия не имела, что именно. Каким бы ужасным ни было это переживание, оно все же лучше, чем знать, что перемены могут произойти, а ты останешься в полном неведении.

Легкий стук по плечу вырывает меня из раздумий. Джулия стоит позади меня, протягивая руку:

– Планшет и дневник, пожалуйста.

Я отдаю ей планшет и роюсь в кармане джинсов в поисках запасного ключа, который дал мне Коннор, надеясь, что это успокоит ее и, возможно, отвлечет от дневника.

– Только один? – спрашивает она, скривив губы.

– Коннор вывел из строя бо́льшую часть из них. Это все, что у нас есть.

Похоже, она мне не верит, но в основном это правда. Коннор оставил три штуки для охраны дома вместе с теми, что носят они с Кэтрин, когда выходят на улицу, еще один у моего отца, один у мамы, один у Трея, два у меня (основной и запасной) и один, прикрепленный к ошейнику Дафны. Я подозреваю, Джулия решит, что некоторые из них должны быть переданы ей, особенно тот, что у Дафны. Но сейчас и так достаточно стресса и без риска для собаки, которая может исчезнуть, преследуя белку, когда киристы снова будут играть с реальностью.

Джулия кладет медальон в карман и снова протягивает руку.

– А дневник?

– Он принадлежит Кэтрин.

– Нет, он принадлежал моей матери. Я хочу его вернуть.

Я бросаю на Макса извиняющийся взгляд и передаю его Джулии. Она пододвигает дневник через стол к Максу.

– Положи это обратно к вещам моей матери, Макс. Да, я знаю все о ее послании. Я просмотрела его на следующий день после ее смерти. Я не удалила его, и я не помешала тебе отдать его Кейт, потому что, как и ты, я любила ее достаточно, чтобы выполнить ее последнюю волю. Мне не нравится то, что ты солгал мне, хотя я думаю, что это тоже было частью ее последнего пожелания, поэтому… – Она пожимает плечами. – Кстати, о лжи, Кейт, как тебе Лондон?

Я не удивлена, что она знает, но я чувствую, как мое лицо краснеет от того, что меня окликают на глазах у всех.

– Нормально. Моя мама теперь все знает. И хотя я не смогла убедить ее вернуться вместе со мной, она очень важна для Пруденс. Возможно, она сумеет повлиять на нее. А это означает, у нас есть кто-то изнутри…

– Изнутри с женщиной, которая практически не повлияет на события, которые вот-вот произойдут. – Джулия отрицательно качает головой. – Пруденс не имеет ко всему этому никакого отношения, Кейт, если не считать ее роли в побуждении рядовых членов общества к действию. Она просто более доброе, мягкое лицо, которое Кир показывает людям. У нас есть это лицо – или, по крайней мере, близкая копия – до тех пор, пока у нас есть ты.

Джулия садится в кресло во главе стола.

– А теперь у нас есть еще и приблизительная дата. Я подозревала, основываясь на своих источниках, что Отбор произойдет в день, значимый для Сола, но он, похоже, отказался от сентиментальности в пользу ускорения событий.

– Тебе просто нужно было поехать в Лондон, не так ли? – говорит Макс. – Я готов поспорить на что угодно, что ты натворила дел и оставила им зацепку…

– Хватит, Макс. Да, вполне возможно, что действия Кейт кого-то насторожили, но еще возможно то, что эти события были бы спровоцированы, если бы она последовала моим указаниям и осталась на месте. Хотя дата назначена раньше, чем я надеялась, это все же дает хотя бы какие-то ориентиры. Неведение означало бы, что Отбор мог начаться в любой момент, что вирус мог быть распространен прямо сейчас.

– Но разве это не может быть правдой? – спрашиваю я. – Мы вообще без понятия, сколько времени потребуется для распространения…

Шарлейн кивает:

– Я тоже об этом думала. Сегодня 11 сентября. Похоже на дату, на которую кто-то мог бы нацелиться.

Тилсон качает головой:

– Компьютерная модель говорит об обратном. Я был бы счастлив, если бы у нас были модели, которые использует Центр по контролю и профилактике заболеваний, но Джулия говорит, что это невозможно, по крайней мере, пока, а мы не можем позволить себе ждать.

– А эта модель из центра штата Пенсильвания, – говорит Бен, – которая имеет отличную репутацию в этой области. Согласно этой модели, в течение двадцати четырех часов после распространения в любом городском районе около восьмидесяти процентов этого населения будет заражено. В течение сорока восьми часов все население. Если люди все еще будут в Вашингтоне 17-го числа – а они должны были бы быть там, чтобы напечатать газету, – то у нас есть, по крайней мере, три дня, – он останавливается и смотрит на доктора Тилсона. – За исключением того, что мы имеем дело с путешественниками во времени, которые всегда могут вернуться назад и все изменить. Модели не рассчитаны на это.

Джулия достает из рюкзака несколько газет.

– Макс забрал их перед встречей. Они не учитывают перемещения во времени, но могут помочь точно настроить модель. Первое сообщение о болезни пришло из Европы поздно вечером 15-го числа, поэтому о нем не извещали до следующего дня.

Она протягивает бумаги Тилсону, который смотрит на даты и затем передает их Бенсену.

– Но мы собираемся остановить атаку до того, как она произойдет. У нас есть план, и у нас есть люди, способные его осуществить, поэтому я не хочу тратить слишком много времени на то, что может произойти, если мы потерпим неудачу. Кейт, я так понимаю, ты изучила файлы, которые я тебе дал?

– Да, – осторожно отвечаю я. – Но мне нужно больше времени, чтобы просмотреть информацию в файле на 2305 год.

– Конечно. Это большое досье, и я знаю, что ты была занята путешествиями. – Голос Джулии слащаво-сладкий, и она одаривает меня едва заметной улыбкой, которая не доходит до глаз.

– У меня займет это некоторое время, – говорю я с выражением, по которому ясно, что я не переношу умников. – К счастью, я могу отправиться назад на несколько дней, поэтому мы не испытываем неудобств. На самом деле, если это жизненно важно для нашей нынешней дискуссии, я могу сделать это прямо сейчас.

– Нет никакой спешки. Если только ты сделаешь это поскорее. – Джулия разводит руками и продолжает: – Это твоя ячейка, та часть Пятой Колонны, с которой ты будешь работать напрямую. Если хочешь, обращайся и к другим людям, которых ты упомянула, но они не будут участвовать в наших встречах. Я все равно не знаю, как ты это устроишь. Ваш дом прослушивается, и за вашими передвижениями ведется наблюдение. Поскольку Кэтрин редко выходит на улицу, любые изменения в этом отношении будут замечены.

– Мы это прекрасно понимаем. Может быть, мы могли бы перейти к обсуждению плана?

В течение следующего получаса они подробно объясняют все детали. Если отбросить их, то они ждут, что я отправлюсь в заполненную статикой, неустойчивую стабильную точку, которая является тем, что осталось от штаб-квартиры ХРОНОСа, найду ключи и принесу их обратно, чтобы мы могли их уничтожить.

Макс, кажется, думает, что он тоже отправится со мной. И хотя он не самый идеальный спутник в путешествии для меня, это не то путешествие, которое я хотела бы совершить в одиночку. Однако его появление, судя по тому взгляду, который Джулия бросает на него каждый раз, когда он упоминает об этом, кажется спорным моментом.

«План» Джулии с самого начала меня беспокоит, но я должна признать, что они довольно хорошо подготовлены благодаря записям, которые оставили ее родители. Мне трудно добиться от Кэтрин четкого ответа на все вопросы, связанные с ХРОНОСом. Во-первых, она действительно хотела бы забыть о том, что произошло, и о своей роли в этом – тот факт, что она не сообщила о подозрительных действиях Сола ранее, гложет ее. Но Кэтрин тоже застряла на пятнадцать лет, прежде чем поняла, что ее прошлая жизнь может иметь отношение к ее будущему. И даже тогда мы только совсем недавно поняли, что такие вещи, как планировка здания штаб-квартиры, не говоря уже об истории и культуре двадцать четвертого века, могут мне понадобиться.

Однако Делия и Эйбел слышали теорию Кирнана о том, что люди Сола используют ключи из будущего, когда мы были в гостиной Марты в 1938 году. Они начали собирать досье на ХРОНОС и в 2305 году, пока все это было еще свежо в их памяти.

Бен разговаривает с нами через карту здания штаб-квартиры, которая проецируется на стену позади него. Первое изображение – это грубый набросок внешнего вида, где пронумерован каждый этаж, всего их девять. Верхние пять этажей обозначены как жилые помещения, а нижние четыре – как штаб-квартира. Два дополнительных этажа ниже уровня земли, по-видимому, являются хозяйственным блоком и сетью тоннелей.

– Судя по воспоминаниям родителей Джулии о силе взрыва, – говорит Бен, – этажи непосредственно над и под комнатой перемещений, вероятно, были разрушены. Вполне возможно, что здания уже нет.

Он нажимает на кнопку, чтобы продолжить презентацию, и теперь я вижу карту четвертого этажа с комнатой перемещений в центре, занимающей примерно треть этажа. Круговая стартовая площадка и двенадцать меньших кругов расположены по периметру.

– Подождите минутку, – говорю я. – Комната перемещений находится на четвертом этаже? Значит, стабильная точка где-то в тридцати метрах от земли? Если предположить, что земля там есть, а не опустилась еще метров на двенадцать или того ниже. Неужели вы думаете, что Пруденс попала туда и выжила?

Следует тишина, и затем Бен говорит:

– Мы должны предположить, что она это сделала, основываясь на имеющихся у нас доказательствах. Вполне возможно, что ей просто… повезло.

Я смотрю на него, а потом на Джулию.

– Также возможно, – добавляет Тилсон, – что она была ранена, возможно, даже серьезно, но получила медицинскую помощь.

– И как вы думаете, каковы мои шансы завершить эту миссию, если я буду ранена, возможно, даже серьезно?

Джулия качает головой:

– Этого не случится. Ты будешь в воздухе. У тебя будет около двадцати секунд, чтобы безопасно опуститься на землю.

– В воздухе? Что за…

Тилсон и Бенсен тревожно переглядываются.

Макс тоже выглядит немного неуверенно, но Джулия пристально смотрит на него, и он кивает:

– Реактивный ранец.

Я вглядываюсь в лица сидящих за столом и нисколько не воодушевляюсь тем, что вижу. Шарлейн единственная полна энтузиазма, но это меня не удивляет. Однажды мы вместе отправились на карнавал, где установили аттракцион под названием Zero-G, в форме гигантского полого пончика, где все выстраиваются в ряд на подушках по краям. Сорвиголова Шарлейн взвизгнула и поползла вверх, так что ее ноги болтались в полуметре от земли. Но не я. Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть кружащихся огней и разрозненных образов. Даже с закрытыми глазами корн-дог и пирог, которые я съела, угрожали вылезти из меня к тому времени, как поездка закончится.

– Вы шутите, – говорю я. Потому что я очень надеюсь, что они шутят.

– Нет, – говорит Шарлейн. – Это классно. Их делает один парень в Мексике. Макс выглядел как Базз Лайтер, когда тестировал один такой. Ну, за вычетом крыльев, но все же…

Бенсен слегка поджимает губы, но я не уверена, то ли это потому, что Шарлейн упомянула Макса, то ли потому, что он сомневается в их решении:

– На самом деле это джетпак. Поначалу с ним сложновато. Шарлейн уже трижды взлетала вверх, – он бросает на нее быстрый взгляд. – В первый раз она приземлилась очень твердо, хотя, кажется, забыла об этом. И Макс тоже. Нам нужно будет немного поработать с тобой у Тилсона.

– А ты не пробовал использовать его одновременно с ключом, Макс? Во время перемещения?

– Нет, – признается он. – Еще нет. Мы думали, что у нас будет больше времени на подготовку.

– Мы работаем над тем, как бы освободить ваши руки для использования ключа, – говорит Тилсон. – На данный момент для управления реактивным ранцем нужны обе руки.

– Но ведь это всего лишь формальности, верно? – спрашивает Джулия, оглядываясь на остальных. – Вы сказали мне, что ваши люди работают над этим.

– И это так, – говорит Тилсон, немного оборонительно. – Но, как заметил Макс, график был ускорен. Более того, ваша настойчивость в том, чтобы мы держали в секрете компонент путешествия во времени, не говоря уже обо всей этой истории с Отбором, не сильно помогает в деле. Я могу найти ученых, которые выступают против киристов, но им будет трудно объяснить, почему настройка реактивного ранца является критическим элементом в борьбе с ними.

– Я не против научиться управлять этой штукой в качестве запасного варианта, – говорю я, – но недостаточно просто попасть в то, что осталось от штаб-квартиры ХРОНОСа, не сломав себе шею. Мы понятия не имеем, как долго Пруденс была там. Как она получила ключи. Как и даже когда она вернулась к Солу. Я не думаю, что добьюсь чего-нибудь, следуя за ней в течение нескольких дней подряд, тем более, это место настолько… чужое для меня.

– И именно поэтому тебе нужно… – начинает Джулия.

– Да. Я знаю. Внимательно прочесть досье. И я это сделаю. Но в нем нет ничего о том, что происходит с Пру, когда она туда попадает, если, конечно, я ничего не пропустила, когда пробегалась по нему глазами. Мое прикрытие долго не продержится, сколько бы раз я ни читала ваше досье. – Я делаю глубокий вдох, потому что мне очень не нравится то, что я собираюсь сказать. – Очевидное решение, единственный реальный шанс на успех – это найти Пруденс среди обломков и не дать ей забрать ключи. Не дать ей добраться до Сола. Я приведу ее домой до того, как все это начнется. Она случайно воспользовалась ключом и попала туда. Я покажу ей, как его использовать, чтобы вернуться домой.

– И ты изменишь всю временную линию, всю историю, если сделаешь это! – говорит Джулия. – Не говоря уже о том, что сотрешь саму себя в процессе, вместе с Максом и мной.

– Я знаю. Мне не очень нравится часть со стиранием самой себя. Я предполагаю, что вам тоже не нравится часть, где я-стираю-вас, но если это цена за то, чтобы остановить Отбор и стереть «Кирист Интернэшнл», то…

У Джулии округляются глаза:

– Почему ты считаешь, что эти две цели связаны? Да, мы хотим остановить Отбор. Но я не собираюсь уничтожать «Кирист Интернэшнл». Никто из нас этого не хочет.

У меня отвисла челюсть. Я оглядываю стол и вижу, что Шарлейн, Бен и Макс явно согласны с ней. Однако в глазах Тилсона промелькнуло сомнение, и я на мгновение задерживаю на нем взгляд, надеясь хоть на какую-то поддержку.

– Вообще-то я не против, – неохотно говорит Тилсон, бросая на Джулию извиняющийся взгляд. – Вы с самого начала знали мои взгляды на организованную религию вообще и на киристов в частности. Я был бы не прочь увидеть мир без их влияния.

– Но ты же работал с нами последние двадцать лет, Харви! Я думала, что твое предубеждение на этот счет давно исчезло.

Тилсон ощетинился и выглядит так, будто собирается дать гневный ответ. Вполне возможно, тот же самый, что он выдал на барбекю, о том, что это не предубеждение, если вера основана на фактических доказательствах. Вместо этого он несколько секунд смотрит на стол и делает глубокий вдох, прежде чем ответить.

Когда он наконец поднимает голову, его глаза останавливаются на каждом сидящем по очереди, пока он говорит:

– Среди киристов много хороших людей, особенно среди новых киристов. Я отношусь к этим людям с величайшим уважением, в том числе и к тем, кто сидит за этим столом. Я даже признаю, что «Кирист Интернэшнл» сделала много хорошего. Это относится и к большинству других крупных организованных религий, готов поспорить. Но я не верю, что то хорошее, что они сделали, перевешивает вред, причиненный за эти столетия. Я хотел бы оставить все как есть, потому что не думаю, что у меня есть необходимость оправдывать свои личные религиозные взгляды или отсутствие таковых перед кем-либо из вас. Я с радостью сотрудничаю с любыми союзниками, чтобы остановить Отбор. Для этого мне не обязательно перенимать ваши религиозные взгляды.

Он поправляет на носу очки в стальной оправе и поворачивается ко мне:

– Как я уже говорил, Кейт, я согласился пойти на компромисс в этом вопросе ради общего блага. Родителям Джулии потребовалось некоторое время, чтобы убедить меня, но я рад, что послушал их. Я думаю, это к лучшему, если мы сосредоточимся на Отборе и позволим истории определить судьбу киризма.

Я поворачиваюсь к Шарлейн:

– Ранее ты говорила о «новых киристах». Как и Тилсон только что. Что именно это значит?

– Ну, мы все киристы. Но есть еще ортодоксальные киристы, которые существуют уже с пятнадцатого века. Новые киристы – это ответвление, основанное в 1950-х годах, так что мы действительно совсем новые. Ортодоксальные киристы сосредоточивают свое внимание как на «Книге Пророчеств», так и на «Книге Кира». Мы больше полагаемся на «Книгу Кира». В ней можно найти много мудрости, если ты найдешь время и почитаешь. Мы не требуем десятины, хотя это все еще поощряется. И мы избавились от некоторых глупостей, таких как браки по договоренности и запрет на секс, пока не исполнится сорок лет.

– Двадцать, а не сорок, – сухо поправляет Джулия. – Однако если отбросить гиперболы, Шарлейн дала вполне точное описание различий.

– Я вроде как застряла где-то между этими двумя направлениями, – говорит Шарлейн с застенчивой улыбкой, явно довольная недокомплиментом Джулии. – Папа в ортодоксальной церкви. Мама из новых. Я последовала за ней, как и два моих брата. И еще один ходит в папину церковь.

Джулия кивает:

– Официально мы с Максом придерживаемся ортодоксального обряда, хотя это только для видимости. «Кирист Интернэшнл» признавала, что рост может потребовать определенной степени компромисса, так что вместо того, чтобы исключать тех, кто стремится к более… свободной… форме поклонения, им было разрешено продолжать исповедовать ее дальше как ответвление. Они обеспечили достойное прикрытие для Пятой Колонны, особенно после того, как я была назначена главой межконфессионального альянса, который является – или, вернее сказать, являлся – координатором деятельности как между новыми и ортодоксальными, так и между киристами и христианами, мусульманами, буддистами и так далее.

– А твои родители? – спрашиваю я. – Неужели Делия и Эйбел хотели, чтобы киристы продолжали свою работу?