Текст книги "Погоня за матерью"
Автор книги: Рекс Стаут
Жанр: Классические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 4
Поскольку старым особняком из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице владеет Вулф, то и правила внутреннего распорядка устанавливает он, а вот любые изменения в утреннюю программу вношу обычно я. Вулф жестко придерживается своего расписания: в 8:15 Фриц приносит в его спальню на втором этаже завтрак на подносе, в 9:00 Вулф поднимается на лифте в оранжерею, а точно в 11:00 на лифте же спускается в кабинет. Мое же расписание зависит от того, чем в настоящее время мы заняты, а также от времени моего отхода ко сну. Для полного восстановления сил я должен спать восемь часов, поэтому и будильник всякий раз ставлю соответственно. Поскольку накануне, в среду вечером, я ходил с подругой в театр, после чего мы с ней приятно провели время в клубе «Фламинго», а домой я вернулся уже во втором часу ночи, то и будильник я поставил на половину десятого.
Однако в четверг утром разбудил меня вовсе не звонок будильника. В первый миг, когда это случилось, я лишь плотнее зажмурился, пытаясь понять, что за чертовщина у нас творится. Это был не телефон, потому что, ложась, я отключил его, да и звук был не настолько громкий. Похоже было на шмеля, но какого дьявола вздумалось бы этому дурацкому шмелю посреди ночи порхать по Тридцать пятой улице? Может, правда, уже и не ночь вовсе? Может, солнце взошло? Я продрал глаза и уставился на циферблат будильника. Без шести девять. А звонили, конечно же, по внутреннему телефону. Я перекатился в постели и сграбастал трубку:
– Спальня Арчи Гудвина, мистер Гудвин слушает.
– Извини меня, Арчи, – сказал Фриц. – Дело в том, что она настаивает…
– Кто?
– Женщина, которая звонит нам по телефону. По поводу каких-то пуговиц. Она уверяет…
– Хорошо, я поговорю с ней. – Я включил телефон и снял трубку. – Алло! Это Арчи Гудвин…
– Мне нужен Ниро Вулф, и я очень спешу!
– Он занят. Если вы по поводу объявления…
– Да! В «Ньюс». Я знаю про эти пуговицы и хочу получить вознаграждение…
– Получите. Как вас зовут?
– Беатрис Эппс. Э-п-п-с. А я первая дозвонилась?
– Да, если ваши сведения верны. Мисс или миссис?
– Мисс Беатрис Эппс. Я сейчас не могу…
– Где вы находитесь, мисс Эппс?
– В будке автомата на Гранд-Сентрал. Я спешу на службу, где должна быть к девяти, поэтому сейчас все рассказать вам не успею. Но я хочу быть первой.
– Я вас понимаю. Это очень благоразумно. А где вы работаете?
– В компании «Квинн и Коллинз» в Чейнин-билдинге, – ответила она. – Торговля недвижимостью. Но только вы сами не приходите, потому что в офисе это не понравится. Я позвоню вам во время перерыва на ланч.
– Во сколько?
– В полпервого.
– Хорошо. Ровно в половине первого я буду поджидать вас в Чейнин-билдинге у газетного киоска. Ланч за мой счет. В петлице у меня будет небольшая орхидея, белая с зеленым, а сто долларов…
– Я уже опаздываю. Увидимся в полпервого.
Послышались короткие гудки. Я плюхнулся на подушку, но быстро сообразил, что уже слишком бодр, чтобы проспать еще полчаса, и со вздохом спустил ноги на пол.
В десять я уже сидел в кухне за своим столом, поливал карамельным соусом аппетитные оладьи и одновременно просматривал «Таймс», которую держал раскрытой на специальной подставке.
– Как, ты ешь оладьи даже без корицы? – недоуменно спросил Фриц.
– Да, – твердо сказал я. – Я убедился, что она афродизиак.
– Значит, для тебя она… как это по-английски говорят? Возить уголь туда, где добывают.
– Возить уголь в Ньюкасл[1]1
Эквивалент русской пословицы «Ездить в Тулу со своим самоваром».
[Закрыть]. Я, конечно, не о том говорил, но ты ничего дурного не замышлял, так что спасибо.
– Я никогда ничего дурного не замышляю. – Заметив, что я уже принялся за вторую оладью, Фриц отошел к плите, чтобы испечь следующую порцию. – Я видел объявление. И видел на твоем столе детские вещи, которые ты принес в чемодане. Помнится, кто-то говорил, что нет для сыщика дел опаснее, чем похищение ребенка.
– Возможно, – сдержанно признал я. – Это зависит от многих обстоятельств.
– За все годы, что я служу у мистера Вулфа, это первый случай, когда он расследует похищение ребенка.
Я пригубил кофе.
– Вечно ты так, Фриц, ходишь вокруг да около. А ведь мог бы спросить меня в лоб: «Арчи, это дело о похищении»? А я бы ответил: «Нет». И это было бы чистой правдой. Я понимаю, в заблуждение тебя ввели детские вещи. Между нами, принадлежат они Вулфу – он их лично покупал. Долго выбирал. Еще не решено, будет ли его ребенок жить здесь с нами, тем более что мамашу Вулф сюда пускать не собирается, однако она прекрасная повариха, так что, случись тебе взять продолжительный отпуск…
Фриц вывалил мне на тарелку свежеиспеченные оладьи, а я потянулся за джемом из помидоров и лайма. Не все же карамельным соусом поливать.
– Ты настоящий друг, Арчи, – проникновенным голосом произнес Фриц.
– Лучше не бывает, – согласился я.
– Vraiment[2]2
Точно (фр.).
[Закрыть]. Спасибо, что предупредил. Успею подготовиться. Так это мальчик?
– Да. Точная копия Вулфа. Просто вылитый.
– Очень хорошо. Знаешь, что я сделаю? – Он вернулся к плите и выразительно помахал лопаточкой. – Я добавлю корицы во все блюда!
Я выразил неодобрение, и мы заспорили.
Вместо того чтобы дождаться Вулфа и поделиться с ним свежими новостями, я в два счета управился со своими утренними обязанностями: просмотрел почту, вытер пыль в кабинете, вытряхнул корзинки для бумаг, оторвал ненужные листки с настольных календарей, налил свежую воду в цветочную вазу на столе Вулфа – и взбежал по лестнице в оранжерею.
Июнь не лучшая пора для демонстрации всей пышной красы орхидей, тем более для коллекции Вулфа, которая насчитывала более двухсот видов. В первом помещении – теплом – ярких красок было раз, два и обчелся; во втором – умеренном – цвета были более разнообразными, но и они не шли ни в какое сравнение с тем буйным великолепием, которым ослепляют цветущие орхидеи в марте. Наконец, в третьем – холодном – цветов было побольше, но богатством красок и они не отличались. Вулфа я застал в горшечной, где он вместе с Теодором Хорстманом разглядывал узлы на ложной луковице. При моем приближении он повернул голову и рыкнул: «Ну чего?» Прерывать священнодействие в оранжерее допускается лишь в случае крайней необходимости.
– Ничего срочного у меня нет, – заявил я. – Хочу только предупредить, что изымаю один цветок Cypripedium lawrenceanum hyeanum. Воткну его в петлицу перед свиданием с дамой. Она позвонила насчет пуговиц, и мы условились встретиться в половине первого. Орхидея нужна, чтобы меня узнали.
– Когда ты уходишь?
– Незадолго до полудня, – ответил я. – А по дороге загляну в банк за наличными.
– Хорошо. – Вулф возобновил осмотр.
Он был слишком занят, чтобы вдаваться в подробности.
Я сорвал цветок и спустился в кабинет. В одиннадцать, едва успев устроиться в кресле, Вулф потребовал от меня дословный отчет. Выслушав, задал лишь один вопрос:
– Ну и как она тебе показалась?
Я сказал, что с таким же успехом можно погадать и на кофейной гуще – шансов на то, что незнакомка и впрямь владеет нужными нам сведениями о пуговицах, не более чем один из десяти. Потом, когда я добавил, что, пожалуй, загляну по дороге к Хиршу и заберу у него комбинезон, Вулф одобрительно хмыкнул.
Вот почему, заняв чуть раньше назначенного срока свой пост у газетного киоска в вестибюле Чейнин-билдинга и выяснив, что офис компании «Квинн и Коллинз» расположен на девятом этаже, я держал в руке бумажный пакет. В подобных местах ожидать одно удовольствие. Стоишь себе и наблюдаешь за проплывающими мимо лицами, мужскими и женскими, старыми и молодыми, худощавыми и одутловатыми. Примерно половина из них выглядела так, что я порекомендовал бы их владельцам обратиться к врачу, или к адвокату, или к сыщику. Это относилось и к женщине, которая остановилась передо мной и придирчиво оглядела меня с головы до пят.
– Мисс Эппс? – спросил я, и она кивнула. – Меня зовут Арчи Гудвин. Спустимся в ресторан? Я заказал столик.
Она помотала головой:
– Я всегда хожу на ланч одна.
Не хотелось бы ее обижать, но справедливости ради должен сказать, что ее, похоже, приглашали на ланч крайне редко, а то и вовсе никогда. Приплюснутый нос и тройной подбородок вообще никого не красят, а уж тем более женщину. Что касается возраста, то я бы дал ей любое число лет – от тридцати до пятидесяти.
– Поговорить мы можем и здесь, – процедила она.
– Что ж, давайте попробуем, – уступил я. – Итак, что вам известно о пуговицах из белого конского волоса?
– Мне известно, что я такие видела. Но прежде чем что-либо сказать, я должна быть твердо уверена, что получу причитающееся мне вознаграждение.
– Конечно получите. – Я взял мисс Эппс за локоть и увлек ее в сторону от людского потока, затем вручил свою визитную карточку. – Но сначала я должен проверить достоверность ваших слов. Ну и еще, разумеется, от этой информации должен быть толк. А то, допустим, вы могли бы сказать, что знали когда-то некоего мастера в Сингапуре или Шанхае, который мастерил такие пуговицы, однако он уже скончался.
– Я в жизни не была в Сингапуре. И мои сведения совсем иного рода.
– Очень хорошо. Так что вы можете сказать?
– Такие пуговицы я видела здесь. В этом здании.
– Когда?
– Прошлым летом. – После некоторого замешательства она продолжила: – У нас в офисе около месяца работала одна девушка, которая подменяла сотрудницу, ушедшую в отпуск, и я заметила эти необычные пуговицы на ее блузке. Я сказала, что никогда ничего подобного не видела, а она ответила, что это немудрено. Тогда я спросила, где можно купить такие, но в ответ услышала, что нигде. Она сказала, что пуговицы делает из конского волоса ее тетка, причем на изготовление одной пуговицы уходит почти целый день. Поэтому она их не продает, а делает просто так, для собственного удовольствия.
– Пуговицы были белые?
– Да.
– А сколько их было на блузке?
– Точно не помню. Пять, кажется.
Еще в лаборатории Хирша я решил, что комбинезон этой даме лучше не показывать, и срезал одну из трех оставшихся пуговиц. И вот я достал ее из кармана и предъявил мисс Эппс.
– Такие, как эта?
Она всмотрелась в пуговицу, потом кивнула:
– В точности. Но только с тех пор прошел почти целый год. Да и размер такой же.
Я убрал пуговицу в карман:
– Что ж, похоже, вы и в самом деле способны помочь нам. А как звали эту девушку?
Она снова замялась.
– Наверно, я должна вам сказать.
– Не наверно, а обязательно.
– Мне бы не хотелось навлекать на нее какие-нибудь неприятности, ведь Ниро Вулф – сыщик, и вы с ним заодно.
– Я тоже не сторонник лишних неприятностей для кого бы то ни было, – убежденно произнес я. – Но того, что вы мне рассказали, уже и так достаточно, чтобы ее найти. Вы просто сэкономите мне время. Как ее зовут?
– Тензер. Энн Тензер.
– А ее тетю?
– Не знаю. Энн не говорила, а я не спрашивала.
– А с тех пор вы ее видели?
– Нет.
– А как она устроилась на работу в вашу компанию? Через какое-нибудь агентство по найму?
– Да. Через агентство временного трудоустройства на Лексингтон-авеню.
– Сколько ей лет?
– По-моему, тридцати еще нет.
– Она замужем?
– Нет. Впрочем, точно судить не берусь.
– Как она выглядит?
– Рост и телосложение, как у меня. Волосы светлые – во всяком случае, были светлыми прошлым летом. Она умеет себя подавать, да и, на мой взгляд, женщина она красивая. Думаю, увидев ее, вы со мной согласитесь.
– Посмотрим. Но вы не волнуйтесь – я не скажу ей о нашей беседе. – Я извлек из кармана бумажник. – Мистер Вулф не велел платить вам, пока я не проверю сведения, которые от вас получу. Однако мистер Вулф, в отличие от меня, вас не видел и впечатления составить не мог. – Я протянул ей две двадцатидолларовые купюры и одну десятку. – Даю половину суммы, но при условии, что вы сохраните нашу встречу в тайне. Вы представляетесь мне женщиной, которая умеет держать язык на привязи.
– Это так и есть.
– Итак, никому ни слова! Договорились?
– Да. – Мисс Эппс спрятала деньги в сумочку. – А когда я получу остальное?
– Скоро. Возможно, мы встретимся снова, но если я сочту это необязательным, то отправлю деньги по почте. Только дайте мне свой домашний адрес и номер телефона.
Она назвала свой адрес на Западной Сто шестьдесят девятой улице, хотела что-то добавить, но в последний миг передумала и, распрощавшись со мной, направилась к выходу. Я проводил ее взглядом. Походке мисс Эппс явно недоставало упругости. Вообще я мог бы посвятить целую главу в книге, которую никогда не напишу, анализу влияния внешности той или иной женщины на ее походку.
Поскольку в ресторане меня ожидал зарезервированный столик на двоих, я спустился туда и заказал тарелку чаудера из моллюсков – в меню Фрица таковое блюдо не числится, а ничего другого после позднего завтрака мне не хотелось. Затем я заглянул в телефонную будку и отыскал в справочнике точный адрес агентства временного трудоустройства на Лексингтон-авеню. Оно располагалось в доме номер четыреста девяносто три. Впрочем, прежде чем туда идти, следовало продумать тактику, поскольку: 1) подобные агентства крайне неохотно делятся сведениями о своих клиентах; 2) если Энн Тензер была матерью малыша, то действовать предстояло с величайшей осторожностью. Вулфу мне звонить не улыбалось. У нас с ним была давно выработана договоренность, что, находясь на задании, я должен «действовать, руководствуясь собственным опытом и интеллектом», как он выразился[3]3
Отсылка к роману Р. Стаута «Даже в лучших домах».
[Закрыть]. Причем интеллект имелся в виду мой, а не его.
Словом, в начале третьего я сидел в приемной компании «Только новые пуговицы», терпеливо дожидаясь телефонного звонка, а точнее, надеясь, что мне позвонят. Дело в том, что я заключил сделку с мистером Николасом Лоссеффом, знатоком пуговиц, пока он, сидя за своим столом, уминал салями и сыр с черным хлебом и маринованными огурчиками. Ему досталась вожделенная пуговица из конского волоса, которую я срезал с комбинезона, и мое твердое обещание по окончании расследования рассказать все о ее происхождении. Я же получил разрешение сперва позвонить по телефону, а потом в течение неограниченного времени дожидаться ответного звонка, после чего, в случае необходимости, использовать его кабинет для беседы. Звонил я в агентство по временному трудоустройству. Предвидя, что мне придется убить уйму времени, я по дороге купил четыре журнала и пару книжек в мягкой обложке, в том числе «Только его облик» Ричарда Вэлдона.
До него я, правда, так и не добрался, а вот журналы проштудировал от корки до корки и уже наполовину прочитал первую книжку, короткие рассказы про Гражданскую войну, когда мне наконец позвонили. Я кинул взгляд на часы – четверть шестого. Та самая женщина, которая еще в среду с ходу поняла, что меня интересует, предложила мне сесть на ее стул, но я предпочел говорить стоя.
– Гудвин слушает.
– Это Энн Тензер. Мне передали, чтобы я позвонила в компанию «Только новые пуговицы» и попросила мистера Гудвина.
– Все верно. Я и есть тот самый Гудвин. – (Ее голосок звучал столь робко, что я решил в противовес ей придать своему голосу больше мужественности и деловитости.) – Я бы очень хотел встретиться с вами. Мне кажется, вам известно кое-что об одной весьма оригинальной разновидности пуговиц.
– Мне? Да я в пуговицах вообще ничего не смыслю.
– А вот я так не думаю, – возразил я. – По меньшей мере в отношении этих конкретных пуговиц. Они изготовлены вручную из белого конского волоса.
– А-а. – (Молчание.) – Но каким образом… То есть вы хотите сказать, что в вашем распоряжении есть такие пуговицы?
– Совершенно верно. А могу я спросить, где вы сейчас находитесь?
– В телефонной будке на углу Мэдисон-авеню и Сорок девятой улицы.
Судя по ее голосу, я произвел на нее впечатление.
– Тогда, полагаю, вам не слишком удобно встретиться со мной в моем офисе на Тридцать девятой улице. А как насчет отеля «Черчилль»? Он от вас буквально в двух шагах. А я доберусь до него за двадцать минут. Мы с вами пропустим по рюмочке и сможем без помех побеседовать о пуговицах.
– Что ж, если вам это настолько интересно…
– О да. Знаете голубой альков в холле?
– Да.
– Я буду там через двадцать минут. Без шляпы, с бумажным пакетом в руке и с бело-зеленой орхидеей в петлице.
– С орхидеей? Но ведь мужчины орхидеи не носят!
– Я ношу, а меня еще никто не называл женщиной. Или вы сомневаетесь?
– Посмотрю на вас, потом скажу.
– Очень разумно. Ладно, уже бегу.
Глава 5
Света за угловым столиком в баре «Адмирал» было немного, зато в ярко освещенном холле отеля «Черчилль» я сумел ее как следует рассмотреть. Беатрис Эппс нисколько не преувеличила, сказав, что Энн Тензер одного роста и телосложения с ней, но на этом всякое сходство заканчивалось. То, что Энн Тензер ничего не стоило пробудить у некоторых мужчин чувство, которое является главным фактором для продолжения рода, сразу бросалось в глаза. Она по-прежнему была блондинкой, однако не козыряла этим. В силу отсутствия надобности. Она сидела напротив меня, потягивая «Кровавую Мэри» и всем своим видом показывая полное безразличие к происходящему.
С главным вопросом мы покончили за десять минут. Я объяснил, что компания «Только новые пуговицы» специализируется на редких и необычных пуговицах, а некто из бывших сослуживцев Энн рассказал мне о том, как однажды увидел весьма необычные пуговицы на ее блузке, поинтересовался ими, а в ответ услышал, что они изготовлены вручную из белого конского волоса. Энн подтвердила это и добавила, что ее тетка много лет делала такие пуговицы просто ради собственного удовольствия и как-то раз подарила ей полдюжины на день рождения. Все эти пуговицы у нее до сих пор сохранились. Пять – на блузке, а шестую она куда-то припрятала. Энн не попросила показать пуговицы, о которых я упомянул в телефонном разговоре. Я поинтересовался, не знает ли она, много таких пуговиц еще у ее тетки и не собирается ли та их продавать, но в ответ услышал, что пуговиц, скорее всего, немного, поскольку на изготовление только одной уходит целый день. Тогда я спросил, не станет ли она возражать, если я навещу ее тетку, и Энн ответила, что, разумеется, нет, и продиктовала фамилию и адрес: мисс Эллен Тензер, Рурал-Рут, 2, Махопак, Нью-Йорк. Заодно дала и номер телефона.
Выяснив, где найти тетю, я решил рискнуть и пойти напролом с ее племянницей. Да, игру я затеял опасную, но зато в случае удачи мог серьезно упростить свою задачу. Итак, обольстительно улыбнувшись, я произнес:
– Я не все рассказал вам, мисс Тензер. Дело в том, что я не только слышал о существовании этих пуговиц, но и видел их. У меня с собой есть несколько штук. – Я вытащил из пакета детский комбинезон и разложил на столе. – Всего их было четыре, но две пришлось срезать и отдать на исследование. Видите?
Ее реакция частично развеяла мои подозрения. Конечно, она вовсе не доказывала, что Энн не рожала детей и не подбрасывала младенца Люси Вэлдон, однако кое-какие выводы сделать мне позволила. В частности, если ребенка подкинула все-таки она, то не знала, что он одет в голубой вельветовый комбинезон с белыми пуговицами из конского волоса, что, согласитесь, уже выглядит весьма сомнительным.
Энн взяла комбинезон, внимательно осмотрела пуговицы и вернула его мне со словами:
– Да, без сомнения, эти пуговицы изготовила тетя Эллен. Либо это чрезвычайно искусная подделка. Только не говорите, что, по словам вашего осведомителя, я была на работе в этой одежде. Она мне маловата.
– Пожалуй, – кивнул я. – Вообще-то, я показал вам эту вещицу просто в знак признательности за вашу любезность, посчитав, что она вас позабавит. Если вам интересно знать, откуда у меня этот комбинезон, то я готов рассказать.
Энн Тензер покачала головой:
– Это ни к чему. У меня много недостатков, и один из них заключается в том, что малозначащие вещи никогда не вызывают у меня любопытства. Малозначащие для меня. Вы понимаете, что я хочу сказать? Вас ведь, наверное, только пуговицы интересуют. Кстати, не слишком ли много времени мы их обсуждаем?
– Да, вы правы. – Я убрал комбинезон в пакет. – Я прекрасно вас понимаю. Меня тоже интересуют лишь те вещи, которые для меня что-то значат. И не только вещи, но и люди. В данный миг, например, меня очень интересуете вы. Какие функции возложены на вас в вашем офисе?
– О, весьма необычные. Я секретарша высшей квалификации. Когда чья-нибудь личная секретарша выходит замуж, берет отпуск либо получает расчет из-за ревности, которую питает к ней жена босса, а подменить ее некому, то я тут как тут. Кстати, у вас есть секретарша?
– А как же. Ей восемьдесят лет, она никогда не берет отпуск, наотрез отказывается выходить замуж, а ревнивой женой я не обзавелся. А вы замужем?
– Нет. Была, правда, в течение года, который показался мне вечностью. Выскочила замуж по глупости, но больше такую ошибку не повторю.
– Не скучно ли вам служить секретаршей в разных конторах? Может, стоит для разнообразия поступить на службу к крупному ученому, президенту колледжа или даже к писателю? Представляете, как интересно работать бок о бок со знаменитым писателем! Вам никогда не приходило в голову попробовать?
– Нет, – покачала головой Энн. – К тому же, я думаю, у них уже есть секретарши.
– Разумеется.
– Среди ваших знакомых писатели есть?
– Я знаю только одного человека, который написал книгу про пуговицы, но его при всем желании трудно отнести к знаменитостям. Еще по стаканчику?
Энн не отказалась. Меня пить не тянуло, но признаваться в этом я не стал. Понимая, что больше от нее сейчас ничего не добиться, я уже подумывал о том, как дать деру, однако она могла пригодиться нам в будущем, поэтому я решил потерпеть. Вдобавок я всем свои видом изображал, что она произвела на меня впечатление, а потому было бы верхом невежливости внезапно вспомнить про неотложную встречу. Другая причина, если вам таковая требуется, состояла в том, что общаться с Энн было одно удовольствие, а если в своих поступках вы должны «действовать, руководствуясь собственным опытом и интеллектом», то в данном случае как раз опыт и приобретался. По всему чувствовалось, что, пригласи я Энн пообедать со мной, мое приглашение будет принято, однако тогда мне придется потратить на нее целый вечер, да и по бюджету Люси Вэлдон удар будет нанесен существенный.
Домой я вернулся в начале восьмого и, войдя в кабинет, обнаружил, что должен извиниться перед Вулфом. Он перечитывал «Только его облик». На глазах у меня он закончил абзац и, поскольку время близилось к обеду, положил в книгу закладку и положил томик на стол. Вулф никогда не загибает углы страниц у книги, которая удостаивается места на его книжной полке. С другой стороны, мне приходилось неоднократно наблюдать, как поначалу, читая очередную книгу, Вулф пользовался закладкой, а затем все-таки начинал загибать уголки.
Прочитав в его взгляде вопрос, я решил не тянуть с ответом. Дословный отчет Вулф обычно требует лишь в тех случаях, когда иначе нельзя, поэтому на сей раз я ограничился простым перечислением фактов. Ясное дело, не умолчав о том, как Энн Тензер среагировала на комбинезон. Когда я закончил, Вулф пробурчал:
– Приемлемо. – Потом, похоже, решил, что я заслуживаю большего. – Весьма приемлемо.
– Да, сэр, – поспешил согласиться я. – Пожалуй, я не стану отказываться от прибавки к жалованью.
– Не сомневаюсь. Разумеется, ты рассматривал возможность, что мисс Тензер прочитала наше объявление и, понимая, что ты выдаешь себя за другого, сама водила тебя за нос.
– Готов биться об заклад, что объявления она не видела. Она не пыталась выспросить, что мне нужно, а в сообразительности ей не откажешь.
– Где находится Махопак?
– Шестьдесят миль к северу. Округ Патнам. Могу что-нибудь перехватить на кухне и поспеть туда к девяти вечера.
– Нет. До утра это терпит. Поумерь свой пыл. – Вулф метнул взгляд на настенные часы. До прихода Фрица, возвещающего о том, что обед готов, оставались считаные минуты. – Ты можешь вызвать Сола?
– А зачем? – удивился я. – Я ведь не говорил, что уволюсь, если не получу прибавки. Я сказал только, что не стану от нее отказываться.
– А я сказал, что не сомневаюсь в этом, – проворчал Вулф. – В Махопак ты поедешь утром. А Сол тем временем выяснит, чем мисс Тензер, племянница, занималась в январе. Могла ли она произвести на свет этого младенца? Ты считаешь, что нет, а я хочу, чтобы Сол узнал наверняка… – Вулф повернул голову.
На пороге кабинета стоял Фриц.
Раз уж речь зашла о Соле, то я, пожалуй, расскажу о нем поподробнее. Среди троих сыщиков-фрилансеров, к услугам которых мы время от времени прибегаем, Сол Пензер стоит особняком. Более того, из сыскной братии во всем Большом Нью-Йорке ему никто и в подметки не годится. Вот почему, несмотря на исключительно высокую ставку – десять долларов в час, – его буквально заваливают предложениями о работе. Так что в том случае, когда вам понадобится сыщик, причем не завалящий, а второй среди лучших, смело обращайтесь к Солу Пензеру и будьте понастойчивее. Потому что услуги лучшего из лучших – Ниро Вулфа – обходятся много дороже десяти долларов в час.
Итак, пятничным утром, необычно ясным и солнечным даже для начала июня, я катил по Сомилл-Ривер-парквей в седане «херон», который купил Вулф, но водил я. Настроение у меня было беззаботное, поскольку проверку Энн Тензер поручили Солу. В случае необходимости он выяснит, например, где и во сколько она ходила на ланч семнадцатого января, причем вне зависимости от того, вспомнит ли об этом хоть кто-нибудь, да еще ухитрившись не возбудить при этом ничьих подозрений. Возможно, я и преувеличиваю, но он, несомненно, чей-то седьмой сын, которому самой судьбой было предназначено стать чародеем.
В 10:35 я подъехал к автозаправочной станции на окраине Махопака, выбрался из «херона» и спросил у механика, который протирал ветровое стекло какого-то автомобиля, не знает ли он, где живет мисс Эллен Тензер. Тот сказал, что не знает, и порекомендовал обратиться к боссу. Я зашел в помещение и отыскал босса, который выглядел почти вдвое моложе своего наемного работника, но не только знал, где живет Эллен Тензер, но и подробно объяснил, как ее найти. По его тону и поведению можно было предположить, что про нее ему вообще известно все на свете и он готов поделиться со мной своими познаниями, но я спрашивать не стал. Довольно полезная привычка – спрашивать лишь о том, что действительно необходимо.
Еще одна глава в книге, которую я так и не напишу, будет посвящена тому, как правильно объяснять дорогу. После церкви я, следуя указаниям босса, свернул направо, но примерно через милю меня подстерегала развилка, о которой он не упомянул. Я остановился, выбрался из машины, извлек из кармана монетку в четверть доллара, увидел, что она лежит орлом, и покатил налево. Таким образом вы снимаете с себя ответственность за принятие случайного решения. Монета оказалась права: еще через милю я сперва увидел мост, о котором говорил босс, а еще дальше – тупик, перед которым я взял вправо. Вскоре асфальтовое покрытие закончилось, и я выехал на извилистую проселочную дорогу, проложенную посреди леса. А еще через полмили я увидел с левой стороны почтовый ящик мисс Эллен Тензер. Я свернул на узкую подъездную дорожку с колеями, постарался не врезаться в деревья и подкатил к источнику пуговиц из белого конского волоса. Вылезая из седана, я оставил пакет с комбинезоном в бардачке, решив, что в случае необходимости лучше вернусь за ним.
Я огляделся. Кругом, куда ни кинь взгляд, простирался лес. Лично мне не по нутру, когда деревьев так много и растут они на таком близком расстоянии от дома. Сам участок был всего шагов шестьдесят в длину и около сорока в ширину, а на покрытом гравием развороте с трудом мог развернуться один автомобиль. Подъемная дверь гаража на одну машину была открыта, и там стоял седан «рамблер». Гараж сообщался с одноэтажным домом, обшитым вертикальными белыми досками. Краска была свежей, да и сам дом и весь участок с цветочными клумбами выглядели ухоженными и опрятными. Я направился к двери, но не успел ступить на крыльцо, как она распахнулась.
Главный недостаток отсутствия на голове шляпы состоит в том, что ее нельзя снять перед невысокой миловидной дамой средних лет. Впрочем, возможно, даже больше чем средних. Глаза у седовласой дамы были серые, умные и живые. В ответ на мой вопрос: «Вы мисс Эллен Тензер?» – она кивнула и спросила, чем обязана.
– Меня зовут Арчи Гудвин, – начал я. – Конечно, мне следовало предварительно позвонить, чтобы договориться о встрече с вами, но я с радостью воспользовался предлогом, чтобы в погожий денек прокатиться по столь живописным окрестностям. Моя работа связана с пуговицами, как, по-видимому, и ваша… Хотя в вашем случае речь должна идти скорее не о работе, а о хобби. Я хотел бы поговорить с вами о пуговицах из конского волоса, которые вы изготавливаете. Могу я войти?
– А почему вас интересуют именно эти пуговицы?
Эта фраза прозвучала несколько фальшиво. Куда более естественно с ее стороны было бы спросить, откуда я знаю, что она изготавливает такие пуговицы. Или кто мне об этом рассказал.
– По-видимому, – осторожно произнес я, – вам было бы куда приятнее узнать от меня, что я коллекционирую эти пуговицы как предметы искусства, однако, как я сказал, моя работа непосредственным образом связана с необычными пуговицами. Я надеялся, что мне удастся приобрести у вас образцы вашей продукции. Я готов заплатить за них хорошие деньги. Причем наличными.
Серые глаза скользнули по «херону», потом вернулись ко мне.
– У меня их совсем немного. Всего семнадцать.
Ее по-прежнему не интересовало, откуда я про них узнал. Возможно, она, подобно своей племяннице, интересовалась исключительно вещами, которые что-то значили для нее лично.
– Для начала достаточно и семнадцати, – сказал я и тут же добавил: – Вас не затруднит дать мне стакан воды?
– Нисколько.
Мисс Эллен Тензер отступила и прошла налево, в кухню, а я, воспользовавшись этим, прошмыгнул в прихожую. Зрение у меня прекрасное, и мне ничего не стоит опознать с шести ярдов предмет, который я уже видел прежде, по крайней мере весьма на таковой похожий. Предмет этот лежал на столе между двумя окнами у противоположной от меня стены и заставил меня кардинальным образом изменить заранее намеченный план. Если до сих пор я считал вполне возможным и даже вероятным, что она могла давным-давно подарить эти пуговицы кому-нибудь и напрочь позабыть об их существовании, то теперь мое мнение резко переменилось. Если такая возможность и существовала, то лишь самая ничтожная.
Не желая показать мисс Эллен Тензер, что заприметил нечто важное, я прошествовал следом за ней в кухню. Она набрала в стакан воды из-под крана и протянула мне. Я отпил, кивнул и сказал:
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?