Текст книги "Влюбленная Джейн"

Глава 10

Джейн открыла глаза. Она была уже не в лесу, в домике егеря, а в каком-то огромном темном помещении. Лежала на полу, а вокруг колыхалось целое море черной материи. С потолка свисали веревки и еще несколько таких же полотнищ. Занавеси. Джейн села и увидела женщину, которая смотрела на нее расширенными глазами.

– Что со мной произошло?

– Вы появились из этой кулисы, – ответила женщина.

Ее платье было, как и платье Джейн, скроено а-ля грек, только ужасно блестело. Ткань так переливалась, что Джейн пришлось зажмуриться. Голову дамы украшало огромное страусовое перо, и она зачем-то дышала в мешочек из коричневой бумаги.

– Где я? – спросила Джейн, приподняв бровь.

Женщина в блестящем платье хмыкнула:

– Да вроде бы в Бате.

Джейн с облегчением вздохнула. Видимо, в домике лесника она задремала и сонная пришла сюда. Правда, до сих пор Джейн никогда не бродила во сне, но все однажды бывает в первый раз. В голове глухо стучало. Протерев глаза, Джейн внимательно огляделась. Судя по всему, она попала за кулисы какого-то театра. Странно, конечно, зато ей, по крайней мере, удалось остаться целой и невредимой. А то ведь в сомнамбулическом состоянии она могла забрести и в Эйвон.

– Буду признательна, если вы мне поможете. И позвольте представиться: мисс Джейн Остен.

Глаза женщины в блестящем платье сердито вспыхнули.

– Меня снимает скрытая камера? – проговорила она и, подышав в свой мешочек, поглядела в потолок, как будто там кто-то висел. – Думаете, вам удастся меня разыграть? Я на такое не подписывалась!

После этих слов дама развернулась и зашагала в глубь темного коридора.

– Прошу вас, вернитесь! – крикнула Джейн, но женщина не остановилась.

Тогда Джейн встала, пошла за ней и вскоре попала в большой, ярко освещенный зал. Здесь был бал. Мужчины и женщины танцевали, выстроившись двумя рядами. Музыка играла, однако музыкантов Джейн не увидела. Немолодая женщина в штанах стояла в стороне от танцующих и покрикивала на них как на детей:

– Раз, два, вперед, назад! Эй ты, в белом, почему опаздываешь?

Заметив, что женщина в штанах смотрит на нее, Джейн ткнула себя пальцем в грудь:

– Кто? Я?

Женщина кивнула. Подпрыгнув от удивления, Джейн прокричала через залу:

– Спасибо, я не расположена танцевать!

Вообще-то она обожала танцы, но сейчас ей было не до них. Слишком смущали ее все эти странные обстоятельства.

– Тебе не за то платят, чтобы ты стояла столбом! – крикнула, сверкнув глазами, носительница штанов.

Тем временем другая женщина, та, что в переливчатом платье, вошла в зал и, присоединившись к танцующим, вопросительно поглядела на Джейн.

– Ну? – снова крикнула свирепая дама в штанах.

Джейн пожала плечами, не понимая, почему она непременно должна танцевать. Среди присутствующих не было ее знакомых, да и зал выглядел как-то странно.

– Мадам, я не знаю рисунка, – сказала она, надеясь, что этой отговорки будет достаточно.

– Не мадамкай мне, – ответила женщина в штанах. – Это гримсток, мы его уже месяц репетируем.

– Милостивая госпожа, – возразила Джейн, смеясь, – пусть я и не лучшая в мире танцорша, но могу вас заверить: это что угодно, только не гримсток.

Музыка оборвалась на середине ноты. Одна из барышень ахнула. Все, кто был в зале, воззрились на Джейн. Носительница штанов направилась к ней широкими шагами и, подойдя почти вплотную, заявила:

– Это в точности тот самый гримсток, который танцуют в «Гордости и предубеждении» девяносто пятого! Где твой партнер?

– У меня его нет, – призналась Джейн.

Женщина огляделась по сторонам и указала пальцем на джентльмена, который стоял один в углу залы:

– Фред, хочешь станцевать в фильме?

Молодой человек вздрогнул от неожиданности и спрятался за колонну.

– Спасибо, не хочу, – ответил он из своего укрытия.

Женщина в штанах с нарочитой веселостью произнесла:

– А может, ты прославишься, как твоя сестра?

– Лучше не надо, спасибо, – усмехнулся джентльмен.

Однако женщина никак не хотела от него отстать:

– Ты же у нас красавец! Сложен, как Аполлон! Я поставлю тебя прямо перед камерой.

– Тормози, Шерил, не вгоняй меня в краску.

Женщина пересекла зал и принялась бегать за джентльменом вокруг колонны:

– Послушай, Фред, ты стоишь тут без дела, на тебе костюм. Ну разве тебе трудно? Давай! Пожалуйста, ради меня!

Уговоры не действовали на молодого человека. Он только ускорил свой бег по кругу. Наблюдая эту удивительную сцену, Джейн покачала головой. Она совершенно ничего не понимала.

– Шерил, я ужасно танцую. Если я соглашусь, ты сама об этом пожалеешь.

– Все будет супер! – произнесла женщина напористо. Поймав джентльмена за руку, она приволокла его к Джейн и буркнула: – Это Фред.

От столь неформальной рекомендации Джейн обомлела.

– Прошу прощения, сударыня. Могу я узнать его фамилию?

– Не можешь, – отрезала женщина. – Фред, это… – Она поглядела на Джейн и почесала затылок. – Забыла, как тебя зовут.

– Я и не говорила вам моего имени. Позвольте представиться: мисс Джейн Остен.

Женщина испепелила ее взглядом:

– Дорогая моя, если бы мне был нужен сарказм, я бы провела это время в обществе своей дочери. Фред, потанцуй с этой… с этим человеком.

Дама указала на Джейн презрительным кивком и толкнула ее к мужчине, чьего полного имени не удосужилась назвать.

Упав прямо ему на грудь, Джейн покраснела:

– Прошу прощения, сэр.

Фред помог ей восстановить равновесие, подхватив ее под локти. Руки у него были сильные.

– Все нормально, – произнес он.

Джейн поняла смысл этой фразы, хотя раньше никогда ее не слышала.

Женщина в штанах ушла. Фред неловко улыбнулся Джейн, она улыбнулась в ответ. Странно было танцевать с мужчиной, которого ей толком не представили, в зале, где она прежде никогда не была. И все же отказать Фреду было бы слишком нелюбезно. Поэтому она повернулась к нему и стала в позу, промолвив с нервной усмешкой:

– Что ж, гримсток так гримсток.

Фред наклонился к ней и покачал головой:

– Извини, я правда не умею. Меня здесь вообще быть не должно. Ты подойди к третьему помрежу. Это тип, похожий на Дэнни Де Вито. Он тебе кого-нибудь найдет, окей? Ну пока.

Фред кивнул и зашагал прочь.

– Где ваше воспитание, сэр? – крикнула Джейн ему вслед. Ей и самой не хотелось с ним танцевать, особенно при столь непонятных обстоятельствах, однако мириться с грубостью было никак нельзя. – Вы неучтивы! – прибавила она для большего эффекта.

Фред обернулся:

– Чего-чего? – Джейн ожидала гнева, однако молодой человек улыбался. – Я неучтивый? Знаете, меня как только не называли, но так еще ни разу!

Его улыбка рассердила Джейн. Понимая, что благовоспитанной женщине подобает быть сдержанной, она все же не собиралась терпеть столь оскорбительное пренебрежение. Каким бы образом она ни очутилась на этом балу, она здесь и не потерпит отказа от проходимца, которому штаны коротки.

– Вы прекрасно меня расслышали. Как смеете вы сперва пригласить женщину на танец, а потом вот так ее оставить? – Фрэнк уже повернул обратно, но Джейн решила быть непреклонной. – Не льстите себе мыслью, – продолжала она, – будто я хотела танцевать с вами. Мое негодование вызвано лишь тем, что вы выразили намерение быть моим кавалером – и тут же отказались от собственного слова. Уверяю вас, это соглашение не доставляло радости ни одной из сторон, однако соглашение есть соглашение. Нарушив его, вы оскорбили не меня, но всех присутствующих. – Фрэнк подошел уже совсем близко. Стараясь не обращать на это внимания, Джейн прокашлялась и, возвысив голос, заговорила быстрее: – В самом деле, не общество ли страдает в первую очередь, когда люди не желают танцевать друг с другом? – При этих словах Джейн воздела руку, яростно сжатую в кулак, однако опустила ее, поняв, что слишком сильное преувеличение может испортить эффект. – Если угодно, можете считать меня самой отвратительной женщиной во всем христианском мире. Но вы согласились со мной танцевать, – прибавила Джейн более мягким тоном и сглотнула.

Она говорила все это не ради себя (ведь ей и правда не нужен был этот танец), но ради всех отвергнутых женщин. Верх грубости – пригласить даму и взять приглашение обратно. Этого молодчика следовало проучить.

– Я не считаю вас отвратительной, – сказал Фред и посмотрел на нее.

Их глаза встретились. Джейн выдохнула, надеясь, что он этого не заметил.

– Так за чем же дело стало? – спросила она, отводя взгляд.

Фред пожал плечами:

– Я не люблю танцевать.

Джейн фыркнула:

– Какая жалость!

– То есть я плохо танцую. Честно говоря, я все делаю плохо. Думал, вы только обрадуетесь, что отделались от меня.

– Если вы не удовлетворены своими танцевальными умениями, то сейчас у вас есть возможность поупражняться.

Фред улыбнулся:

– Вы еще хуже Шерил. Вы всех партнеров так отчитываете?

– Только тех, кто меня бесит, – отрезала Джейн.

– Значит, всех.

Джейн почувствовала, как краешек ее губ дернулся, но не позволила себе улыбнуться, с раздражением подумав, что и так вела себя слишком несдержанно с незнакомым мужчиной.

Фред рассмеялся, и Джейн подавила возглас изумления. Никогда и ни у кого не видала она таких зубов. Они глядели на нее из его раскрытого рта – все до единого блестящие, белые, как слоновая кость, безукоризненно ровные, без табачной желтизны или другого изъяна.

– Ваши кюлоты слишком коротки, – заметила Джейн укоризненно и, указав на колени Фреда, отвернулась.

– Кюлоты? Вот как это называется? Других не было. Я тут вообще вроде как запасной. Таскаюсь за своей сестрой, приглядываю за ней. Она у меня звезда. Вон там стоит, впереди. Танцевать я не должен. Мне поручили просто стоять и шевелить губами, когда меня снимают.

– Снимают? – удивилась Джейн. – Вас? Откуда?

– Да ниоткуда. И, строго говоря, не меня, а фильм.

Ни с одним партнером по танцам Джейн не приходилось вести более странной беседы.

– Ну и? – произнес Фред.

– Ну и что? – повторила она.

– Танцевать-то будем или нет?

– Я думала, вы не хотите, – ответила Джейн.

– Не хочу, но ведь если я опять откажусь, вы меня побьете. К тому же без нашего танца общество может развалиться, – сказал Фред и холодно улыбнулся.

Джейн это не понравилось: право на холодность имела только она.

Он ухмыльнулся.

– Вы мне ухмыляетесь? – произнесла Джейн, вновь начав сердиться.

– Что вы, я понятия не имею, как это делается!

– Вы делаете это превосходно и довольно часто. Советую вам прекратить, ежели не хотите последствий.

Джейн ощутила внутри себя борьбу двух эмоций: полного замешательства и сильнейшего раздражения. Мужчина, стоявший перед ней, ежесекундно испытывал ее терпение.

– Музыку! – рявкнула Шерил.

Музыка снова заиграла – медленная, с нежной мелодией. Танцоры, мгновенно встрепенувшись, подровняли ряды. Фред повернулся к Джейн и, пожав плечами, протянул ей руки.

Она посмотрела ему в лицо и, слишком обескураженная странностью положения, на этот раз ничего не возразила. Его ладони показались ей большими и теплыми.

– Ну, – сказал он, – вступаем!

Музыка заиграла громче, Фред схватил Джейн и потащил ее по проходу между рядами. Она не поспевала за ним: семенила невпопад, один раз чуть не упала и пару раз наступила своему кавалеру на ногу. Он рассмеялся:

– Так вот как вы танцуете?! И это после всего, что я от вас выслушал!

Разъяренная Шерил в мгновение ока очутилась рядом.

– Раз, два, вперед, назад и вокруг партнера! – отчеканила она, и ее слова прозвучали отрывисто, как барабанная дробь. – Тоже мне эксперт по гримстоку! Последнее предупреждение!

Носительница штанов исчезла так же стремительно, как и появилась. Джейн в отчаянии посмотрела на Фреда.

– Сэр, я в растерянности. Я не понимаю, зачем я здесь.

Она почувствовала, что слезы навернулись ей на глаза.

– Явно не для того, чтобы танцевать, – рассмеялся Фред. – У вас получается еще хуже, чем у меня.

Глаза Джейн мгновенно просохли. Теперь она рассердилась, причем сверх разумной меры.

– Как смеете вы смеяться надо мной, сэр, в эту трудную для меня минуту! – воскликнула она и прибавила: – Я не знаю шагов.

– Вижу! – сказал Фред.

Она воззрилась на него, потрясенная. Никогда еще у нее не было такого ужасного кавалера. Ей, конечно, доводилось танцевать с мужчинами, которые дышали на нее ромом, наступали на ноги, говорили глупости… Однако этот превзошел их всех. Ее туфельки оставались невредимы, а его дыхание было свежо (даже на удивление), но он был повинен в самом раздражающем из мужских грехов – высокомерии. С его лица не сходила сухая самодовольная улыбка человека, которому весь мир кажется шуткой.

– Уверяю вас, я умею танцевать, – сказала Джейн. – Да прекратите же смеяться! Что будет, если я не выучу этих шагов? Я не понимаю.

– Не видать вам фильма как своих ушей. Шерил – страшная женщина. Однажды довела до слез каскадера.

Джейн нахмурилась: судя по тону, Фред ее дразнил. Неслыханно! Рявкающая женщина в штанах превозносила его красоту, однако оснований для похвал Джейн не видела. Разве это красавец? Старше тридцати лет, нижнюю часть лица скрывает короткая бороденка, над губой золотятся усы, причесан небрежно… Да он просто отвратителен!

– Ваши волосы смотрят кто куда. – Джейн указала на голову Фреда. – Не удивлюсь, если их никогда не касалась гребенка.

– Сначала вы критикуете мои штаны, потом мою прическу. Может, вас еще что-нибудь не устраивает в моем внешнем виде?

Джейн поглядела на него:

– Покамест мне больше ничего на ум не приходит, но будьте покойны: я дам вам знать. А теперь покажите мне шаги.

– Не уверен, что это поможет, – опять рассмеялся Фред.

Джейн вышла из себя:

– Поздравляю вас, сэр! Вы самый неприятный из всех знакомых мне людей. Включая мою мать.

– Ваша мама неприятная? – отозвался Фред. – Значит, вы в нее.

Джейн вспыхнула:

– Если вы поможете мне хотя бы тем, на что способен ваш крошечный мозг, уверяю вас, я научусь этому танцу. Так вы знаете шаги?

– Вроде да, – ответил он, пожав плечами.

– Тогда, пожалуйста, покажите.

Она устремила на него ожидающий взгляд. Фред закатил глаза, а потом сделал нечто поразительное: схватил ее за обе руки и развернул.

– По-моему, это делается так, – сказал он мягко, – раз, два, вперед, назад…

Его ладонь оказалась на бедре Джейн. Обомлев, она молча двинулась с ним вдоль ряда танцоров в другой конец залы. Как ни возмутительна была та вольность, которую он себе позволил, Джейн старалась не замечать его прикосновения и полностью сосредоточиться на шагах. Он тихонько подсказывал:

– Раз, два… Вот так, хорошо.

При всей своей дерзости Фред оказался терпеливым учителем. Вел Джейн осторожно и чутко, помогал, если она оступалась, и не скупился на слова одобрения. Наконец они дошли до конца линии.

– Ну как? – спросила Джейн, облегченно вздохнув.

– Неплохо, наверное, – ответил Фред и, сменив терпеливый тон на прежний, оскорбительный, добавил: – Во всяком случае, лучше, чем в первый раз. Хотя это нетрудно: хуже-то было некуда.

Они продолжили танцевать. Пальцы Фреда слегка согнулись, обнимая ее талию. Ей оставалось лишь надеяться, что он не заметит, как она замерла. Его прикосновение обезоруживало: оно было более чем фамильярным, однако ничего особенно непристойного в нем не ощущалось. Просто Джейн не привыкла к такому малому расстоянию между собой и кавалером.

– Извините, если схватил вас слишком крепко, – сказал Фред. – Вы такая хрупкая… Надеюсь, я вас не сломаю.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила Джейн.

Он засмеялся, она улыбнулась, довольная собой.

– Готовы ко второму раунду? – спросил Фред. – Справитесь? Еще один разок, и все будет позади.

– Жду с нетерпением.

Скрипки сделали крещендо, меланхолическая мелодия набрала темп, и Джейн с Фредом вновь затанцевали по живому коридору. Он вел нежно, их тела двигались в унисон. Хотя она больше не ошибалась, что-то все равно ее смущало. Какое-то чувство, которое не скоро забудешь. Стоило ей пошевелить рукой, его рука тут же ее ловила. Стоило ей отвернуться, он снова ее встречал. Одно тело начинало фразу, другое заканчивало. Джейн ощущала дыхание Фреда на своей шее, чувствовала сквозь рубашку его ключицы. Ни с одним другим кавалером она так не танцевала. Это сердило ее и сбивало с толку.

Как этот отталкивающий субъект умудрялся ловко ею вертеть? Как смел так ласково к ней прикасаться?.. Вопреки его же собственным словам, он был хорошим танцором: двигался легко и в такт. Впрочем, это наблюдение Джейн предпочла оставить при себе.

Когда они дошли до конца ряда, остальные танцоры одобрительно загалдели и захлопали в ладоши. Джейн улыбнулась, лишь теперь заметив, что запыхалась. Фред шутливо поклонился, она сделала то же. Они не смотрели друг на друга, но она продолжала ощущать на своей спине его теплую руку. Шерил, кивнув им, проворчала:

– Ничего. Видала и похуже.

Джейн любила танцевать. В девятнадцать лет на недостаток партнеров она не жаловалась. Застенчивые молодые джентльмены едва поспевали за ней, а она, радостно кружась с ними по залу, высмеивала чужие дурацкие шляпки и ленты. Видя, как откровенно она флиртует, люди называли это очарованием юности. Но когда ей перевалило за двадцать и многие ее ровесницы превратились в замужних дам, желающих танцевать с ней поубавилось. В двадцать пять лет Джейн уже радовалась, если ее приглашали на один танец из десяти. Стоя у стены, она затаивала дыхание всякий раз, когда к ней приближался мужчина, и сокрушенно выдыхала, когда он предлагал руку другой барышне, более молодой. Иногда кавалер, пригласивший Джейн на два танца, просил извинить его после первого. Догадавшись, что он понял, сколько ей лет, она с улыбкой его отпускала. Пары проносились мимо нее, а она изо всех сил старалась не показывать, как ей горько. Особенным успехом пользовались женщины, у которых грудь открыта, а рот закрыт. Джейн наблюдала за ними и пыталась подражать их поведению.

Кассандра, наделенная более мягким нравом, осторожно советовала сестре чаще улыбаться. Увы, не помогало. Джейн силилась казаться милой, а на лице сама собой возникала хмурая гримаса. К двадцати восьми годам она привыкла сидеть в углу и быть предметом шуток. Покидая бал в мрачном настроении, она ворчливо сетовала на скучное общество, в то время как сердце у нее болело.

Джейн посмотрела на Фреда и не смогла определить выражение его глаз. Те мужские взгляды, которые были ей привычны, выражали либо недоумение (когда она рассуждала о философии), либо жалость (когда она говорила о своей любви к одиноким прогулкам по лесу), либо (это нравилось ей больше всего) пренебрежение: подойдя поближе и увидев морщинки вокруг глаз Джейн, кавалер вспоминал, что она к тому же бедна, и чувствовал себя оскорбленным. Тратить время на немолодую бесприданницу было ниже его достоинства.

Но этот мужчина смотрел иначе. Как именно, Джейн сказать затруднялась. Похоже, он старался… Да, он старался на нее не смотреть, как будто бы уже выразил своим взглядом слишком много.

Сама Джейн тоже вела себя странно. Она словно тянулась к этому несносному человеку, желая получше разглядеть и расслышать его, хотя он был рядом и говорил вполне внятно. Возможно, ей хотелось приблизиться к нему, чтобы, как только он скажет очередную глупость, незамедлительно дать ему отпор? Да, наверняка. Джейн приказала своему лицу отдалиться от его лица, но мышцы не послушались. Тело своевольно продолжало делать то, что задумало.

Глава 11

– Спасибо, дорогие, на сегодня все! – крикнула Шерил.

Танцоры вновь принялись хлопать в ладоши и обниматься.

– Похоже, вы выжили, – сказал Фред, пожав плечами.

– Наверное, я должна поблагодарить вас за помощь, – проговорила Джейн с неохотой.

Он сунул руки в карманы.

– Кое-кто из ребят собирался пойти после репетиции в кафе на Мэй-стрит. Я не актер, но тоже могу нахлобучить берет. Сядем в какой-нибудь прокуренный угол, выпьем латте, поговорим о нашем «ремесле»… Как вы? – Фред кашлянул и поглядел в сторону.

Если до сих пор смеялся главным образом он, то теперь настала очередь Джейн. Она не знала, что такое латте, но поняла, что ее куда-то приглашают.

– Прошу прощения, вы предлагаете мне куда-то с вами пойти?

Фред поглядел на нее и энергично замотал головой:

– Конечно же, нет. Я просто говорю вам, где я буду. Если вы тоже туда собираетесь, то мы можем там пересечься.

– Но разве я не самый неприятный человек и не худший партнер для танца из всех, кого вам доводилось встречать?

– Именно так, – ответил Фред.

– Тогда в чем же дело? – опять рассердилась Джейн и с вызовом прибавила: – По-моему, сэр, вы все-таки пытаетесь меня куда-то пригласить.

– Ладно, считайте, я ничего не говорил.

– Я приду, – выпалила Джейн, не думая. – Так уж вышло, что сегодня я свободна.

Она скрестила руки на груди.

– Хорошо. Тогда, может, вместе пойдем, если вы не знаете, где это кафе? – ответил Фред, и в его голосе прозвучало так мало воодушевления, что Джейн пожалела о своем неосмотрительном согласии.

– Чайная зала, о которой вы упомянули, действительно неизвестна мне, поэтому я буду вам признательна, если вы меня сопроводите.

Джейн еще раз посмотрела ему в лицо. Он дышал довольно тяжело, хотя стоял на месте. Нет, этот странный Фред не то что мистер Уизерс. Совсем не то. Мистер Уизерс привлек ее элегантной непринужденностью речи и манеры держаться, а Фред, скорее, похож на нее саму. Такой же неловкий. Джейн покачала головой. Ей никуда не хотелось идти с этим мужчиной, ей хотелось пойти куда угодно с мистером Уизерсом. Не следовало принимать это приглашение, но и отказаться она не могла – после той пламенной речи о верности слову, которую она сама давеча произнесла. Выбора не было. Пришлось набраться терпения.

– Тогда я пойду переоденусь? – сказал Фред, пожав плечами. – Вы, наверное, тоже?

Джейн оглядела свое платье.

– По-вашему, сэр, я должна переменить одежду? Но у меня ничего другого нет.

Фред фыркнул:

– Вы же не пойдете по улице прямо так?

– Мой вид оскорбляет вас, сэр?

Он устало вздохнул:

– Нет.

Джейн нахмурилась. До чего все-таки странный человек!

– Я на пять сек, – сказал Фред.

Прежде чем Джейн поняла смысл этой фразы (которая не только грешила против грамматики, но и содержала в себе чудовищную гиперболу), его худощавый силуэт, выделявшийся на фоне опустевшей залы, успел значительно удалиться. Фалды фрака развевались при ходьбе. Волосы, довольно темные, были острижены коротко, за исключением нескольких легких прядей, падавших сзади на воротник. Фред показался Джейн похожим на моряка. Плавал ли он по морям, как ее братья?

Он исчез за занавесками – там, по-видимому, хранилось его сменное платье. Джейн покачала головой. Нигде: ни на балу, ни в театре, ни в гостях – она не видела этого человека, хотя маменька всюду ее таскала. Она вообще никого не узнавала. Впрочем, вероятно, все эти люди были приезжие?

Джейн в очередной раз посмотрела по сторонам. С тех пор как она очнулась на полу среди занавесей, уже прошло некоторое время, но она по-прежнему чувствовала себя странно. Гости на балу, включая ее кавалера, вели себя удивительным образом. И разговаривали тоже. Причем дело было именно в том, что говорилось, а не в том, как. Слыша, казалось бы, привычную южноанглийскую, кентскую, сомерсетскую и лондонскую речь, Джейн понимала далеко не все. Многие выражения и сокращенные слова были ей незнакомы, хотя, поразмыслив, она и могла догадаться, что они означают. Одна танцорка, к примеру, сказала: «Шерил сегодня вышла на тропу войны». Джейн не вполне поняла это утверждение и все же мысленно согласилась с ним.

Убранство залы тоже настораживало. На одной из картин, развешанных по стенам, изображался мужчина, стоящий перед зданием, похожим на Батское аббатство. И человек, и пейзаж были написаны так правдоподобно, будто вот-вот сойдут с полотна. Потом Джейн по-прежнему не понимала, откуда бралась музыка, если поблизости нет ни скрипок, ни виолончелей, ни фортепьяно. Она слышала все эти инструменты так хорошо, как будто они находились в этой же комнате. Их звуки до сих пор звенели у нее в ушах. Пахло в зале парафином и каким-то очень сильным очистительным веществом. В воздухе не ощущалось ни малейшей примеси гари или копоти, хотя было тепло, словно горел камин. Джейн недоуменно вздернула бровь.

Мужчина в штанах, которые не прикрывали ему даже колен, подошел к ней с какой-то бумагой.

– Неплохо, дорогуша. Вот тебе вызывной лист на завтра. Будет еще одна репетиция в костюмах.

Джейн внимательно поглядела на документ. Это был удивительно четко напечатанный перечень имен с цифрами. Вверху страницы стояла какая-то невероятная дата – очевидно, выдуманная.

– Я не понимаю, сэр, что я должна репетировать, – сказала она, возвращая мужчине бумагу.

Он нахмурился и, глядя в какой-то другой список, спросил:

– Как вас зовут?

– Я всем уже назвала мое имя: Джейн Остен.

– А на самом деле?

Она только пожала плечами. Мужчина посмотрел на нее с подозрением:

– От какого вы агентства?

– Я вас не понимаю, – сказала Джейн дружелюбно.

Он покачал головой:

– То есть ни от какого… Как вы сюда попали?

– Сюда – из кулис. А как я попала в это здание, я и сама не знаю.

Почему-то рассердившись, мужчина схватил ее за локоть:

– Вы одна из этих дамочек, помешанных на Джейн Остен, да? Пришли объяснять нам, как правильно шить костюмы? Не тратьте время занятых людей. Уходите.

– Я должна дождаться джентльмена, с которым танцевала, – произнесла Джейн с неохотой.

У нее не было ни малейшего желания дожидаться Фреда, но и уйти без объяснений она не могла. Даже пренеприятнейший человек заслуживает более учтивого обхождения.

– Слышать ничего не хочу. Тебе еще повезло, что сегодня здесь нет никого из главных. Если бы ты попалась на глаза Джеку Трэверсу, он сделал бы так, чтобы тебя в этом городе больше никуда не взяли. Так что проваливай, пока я охрану не вызвал.

С этими словами мужчина толкнул Джейн к дверям. Она содрогнулась. С ней никогда еще не разговаривали в таком тоне, и уж тем более никто не позволял себе вот так бесцеремонно ее хватать! Она попыталась воспротивиться:

– Пожалуйста! Я должна дождаться моего… спутника…

Однако мужчина вытолкал ее прочь, в темноту. Дверь захлопнулась, гулко щелкнул замок. Джейн постучала – ответа не последовало.

Ночная улица встретила ее холодным молчанием. Обойдя здание, она обнаружила с другой стороны еще одну дверь, та тоже была заперта. Джейн не знала, что ей делать. Решив ждать Фреда, простояла с полчаса. Он так и не появился. Из-за дверей не доносилось никаких звуков, окна не горели. По-видимому, все ушли. Ждать дольше не имело смысла. К тому же час, наверное, был уже настолько поздний, что маменька в отчаянии рвала на себе волосы.

Со вздохом признав безвыходность своего положения, Джейн побрела в город. Ориентиром ей служил железный шпиль Святого Суизина, черневший на фоне неба. Дойдя до каменных ступеней церкви, она огляделась. Выложенная булыжником дорога вела к мосту Палтни. Джейн пошла по ней и пересекла Эйвон, с мягким шумом несший свои воды. Затем торопливо зашагала по Грейт-Палтни-стрит. По обеим сторонам улицы высились величественные здания, похожие на сине-черные тени. На Сидни-Плейс Джейн свернула налево. Вот и ее дом. Она с облегчением вздохнула: толпа любопытных горожан рассеялась, на улице никого не было.

Джейн постучала в парадную дверь и, не получив ответа, позвала:

– Маргарет!

Служанка не вышла, зато из окна второго этажа раздался незнакомый голос:

– Чего вам?

Джейн вздрогнула от неожиданности. На нее смотрел мужчина в одном исподнем. Если собственные глаза не лгали ей, он стоял в ее спальне.

– Я Джейн Остен, сэр, – сказала она растерянно. – Я живу в этом доме. Прошу вас, впустите меня.

– Пожалуйста, уходите, – ответил он. – Я уже предупреждал вас, фанаток: еще раз заявитесь сюда ночью – вызову полицию.

– Я не понимаю! И мне холодно! Будьте так любезны, отоприте дверь! – взмолилась Джейн, чувствуя, что выглядит жалкой. – Или хотя бы позовите Маргарет, пускай она меня впустит.

Мужчина вздохнул:

– Послушайте, я ничего не имею против вашего увлечения ее книгами. Даже наоборот. И костюм у вас классный. Но у меня здесь гостиница, и я не хочу, чтобы вы своими криками перебудили гостей.

Он закрыл окно и опустил жалюзи, а когда Джейн снова постучала в дверь, крикнул:

– Звоню в полицию!

Джейн покачала головой. Не зная что и думать, она осталась ждать на темной улице перед домом. Прошел час, но никто не вошел и не вышел. Начался дождь. Струи холодной воды били по коже, Джейн тряслась. Нужно было найти какое-то убежище, пока она не превратилась в ледяную статую. Отчаявшись проникнуть в Сидни-Хаус, Джейн снова пересекла Эйвон по мосту и заспешила к церкви Святого Суизина, где служил ее отец. Проникнув внутрь через открытое окно, она отыскала красные бархатные подушечки для молитвы, разложила их на мраморном полу и легла. Несмотря на холод, усталость мгновенно взяла верх над нервным возбуждением. Веки сомкнулись.