Текст книги "Проклятая школа"

Глава 8

Длинные ноги Арчера шагали так быстро, что мне пришлось гнаться за ним рысью.

Наконец я его настигла, уже на середине лестницы.

– Кросс! – крикнула я.

Просто не могла себя заставить вслух назвать его «Арчер». Это как в какой-нибудь классической пьесе: «Арчер, старый дружище! А не выпить ли нам чайку?»

Он остановился и оглянулся. Удивительное дело – без всякой насмешки.

– Мерсер? – отозвался он, и я скорчила гримасу.

– Слушай, почему ты сказал «нечто новенькое»? Я думала, ты все это видел раньше.

Он спустился на несколько ступенек.

– Видел. Три года назад, когда только поступил сюда. Мне было четырнадцать лет. Но тогда было по-другому.

– Как по-другому?

Он сбросил школьный пиджак и повел плечами, как будто в пиджаке была невесть какая тяжесть.

– Про Чарльза Уолтона и раньше показывали.

Это у них любимое. И как в оборотня стреляют, и, кажется, еще как сожгли парочку фей. Но картинок было гораздо меньше. И их не показывали вот так… все сразу.

Он оценивающе посмотрел на меня.

– И повешенных не показывали. А ты молодец, впечатляет.

Я нахмурилась и скрестила руки на груди. Мне не понравилось, как Арчер на меня смотрел.

– Что тебя впечатляет?

– Я тогда, три года назад, как увидел все это, еле добежал вон туда, – он показал на дверку в дальнем конце коридора, – и меня тут же вывернуло наизнанку. То, что мы видели сегодня, было намного хуже, а тебе хоть бы что. Не думал, что ты так крута.

Я с трудом подавила смех. Может, с виду я и казалась спокойной, но на самом деле в животе у меня до сих пор бушевала настоящая дискотека. Я представила собственные внутренности в драных джинсах и с подведенными глазами, и на секундочку мне стало смешно, хоть я и постаралась сохранить хладнокровный вид, отвечая Арчеру.

– Просто я во все это не верю.

Арчер выгнул бровь, и я чуть не скончалась от зависти. Сколько я ни билась – не получается у меня изогнуть одну бровь. Поднимаются сразу обе, и лицо становится не ироничным, как задумано, а удивленным и чуточку испуганным.

– Во что ты не веришь?

– Да вот, что люди мечтают всех нас убить разными нехорошими способами.

– Вообще-то, Мерсер, история подтверждает такую гипотезу. Черт возьми, да люди и себе подобных истребляли тысячами, лишь бы добраться до нас!

– Да, но это в прошлом, – возразила я. – Тогда и лечили кровопусканием или сверлили дырку в голове. Сейчас люди стали просвещеннее.

– Ты уверена?

Он опять усмехался. Может, у него мышцы лица начинают болеть, если долго не кривить губы?

Я сказала:

– Слушай, у меня мама – человек. Она очень хорошо относится к экстраординариям и ни за что не стала бы их обижать. Она даже…

– У нее дочка – из таких.

– А?

Он вздохнул и перекинул пиджак через плечо, подцепив его указательным пальцем. Я думала, так делают только фотомодели на снимках в журнале «Джи-Кью».

– Может, мама у тебя действительно замечательная, но скажи: ты правда думаешь, что она так нежно относилась бы к ведьмам, если бы у нее самой в семье не было подрастающей ведьмы?

Я хотела ответить «да». Очень хотела. Но он попал в точку. Ради меня мама стала специалистом по монстрам, но ведь она сбежала от папы, как только узнала, кто он на самом деле…

– Ты отчасти права, – чуть мягче сказал Арчер. – Люди изменились. Но все то, что нам сегодня показывали, было на самом деле, Мерсер. Люди всегда будут нас бояться, завидовать нашим способностям и ждать от нас подвоха.

– Не все, – сказала я, но прозвучало это довольно жалко, потому что я именно в этот момент вспомнила, как Фелиция визжала в истерике: «Это все она! Она ведьма!»

Арчер снова пожал плечами.

– Может, и не все. Но вечно сидеть между двух стульев невозможно. Сейчас ты в Геката-Холле.

Его слова меня просто оглушили. Я как-то никогда не задумывалась о том, что я – исключение, что большинство экстраординариев растут в семьях, где оба родителя такие же, как они. Здесь многие практически и не общались с людьми после того, как обрели магические способности. Сомнения мурашками забегали по коже, и все-таки я попробовала возразить:

– Да, но…

– Арч!

На верхней площадке стояла Элоди, уперев руку в тощий бок. Когда такую сцену показывают в кино, обычно подружка парня, позеленев от ревности, грозно смотрит на соперницу, но Элоди ведь – богиня, а я… в общем, далеко не, так что вид у нее был не возмущенный, а скорее скучающий.

– Сейчас иду, Эл! – крикнул Арчер.

Она изобразила то самое сочетание досадливой гримаски, встряхивания волосами и небрежного взмаха рукой, которое могут себе позволить только очень красивые девчонки, и двинулась дальше, на третий этаж. По-моему, она слишком уж заметно покачивала бедрами, но это только мое личное мнение.

– «Арч»? – переспросила я, когда она скрылась из виду.

Я попробовала все-таки выполнить тот фокус с бровью. Как обычно, ничего у меня не вышло. Наверное, физиономия получилась удивленная.

– Пока, Мерсер, – только и ответил он.

Я не удержалась и крикнула ему в спину:

– А тебе не кажется, что в чем-то они тоже правы?

Он обернулся.

– Кто?

Я осмотрелась – все уже разошлись.

– Да все эти – «Альянс» и те ирландки… И «Око». То, что мы видели, конечно, кошмар, но ведь и экстраординарии иногда бывают опасны, разве нет?

На мгновение мы застыли, глядя друг другу в глаза. Сначала я подумала, что Арчер разозлился, но потом поняла, что взгляд у него не злой. Скорее какой-то… не знаю… изучающий, что ли.

По мне вдруг словно прошла горячая волна, от живота поднимаясь к щекам. Не знаю, заметил что-нибудь Арчер или нет, но он улыбнулся мне – на сей раз по-настоящему, – и у меня в буквальном смысле слова дыхание застряло в груди. Точно такое же ощущение я испытала в четвертом классе, когда Сюзи Стрельжик вызвала меня на «слабо» дотронуться до дна в бассейне. Я это сделала, но пока поднималась на поверхность, было такое чувство, словно грудь сдавило мощным компрессором, а когда я вынырнула из воды, голова ужасно кружилась.

То же самое я чувствовала сейчас, глядя в глаза Арчера Кросса.

А он спустился еще на две ступеньки и оказался на одном уровне со мной. Правда, я все равно смотрела на него снизу вверх, но, по крайней мере, шея уже не болела. Он наклонился ко мне, и я опять почувствовала запах чистоты и мыла.

– На твоем месте, Мерсер, я бы не стал говорить такие вещи в этой школе, – прошептал он.

Я чувствовала на щеке его теплое дыхание. Кажется, я захлопала ресницами.

Самую чуточку.

Он умчался, прыгая через ступеньку, а я смотрела ему вслед и повторяла про себя, словно мантру: «Я не хочу влюбляться в Арчера Кросса, я не хочу влюбляться в Арчера Кросса, я не хочу…»

Дженна сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и читала книжку.

Я с тяжелым вздохом захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

– В чем дело? Живые картинки доехали? – спросила Дженна, не отрываясь от книги.

– Нет… Ну, то есть да, конечно. Жуткое дело.

– Угум, – согласилась Дженна. – А что еще?

– Я влюбилась в Арчера Кросса.

Дженна расхохоталась:

– Как оригинально!

Я плюхнулась на постель и простонала в подушку:

– Ну почему?! – Перекатилась на спину и уставилась в потолок. – Ладно, он очень мил. Подумаешь! Он не один такой!

Видно, мои горестные вопли мешали Дженне читать. Она отложила книгу, подошла ближе и присела на край письменного стола.

– Арчер – не «очень мил», – поправила она. – Милыми бывают щенята. Грудные младенцы. Я очень мила. А Арчер Кросс неотразим. И это при том, что мне парни вообще не нравятся.

Да уж, Дженна мне не поможет справиться с ненужным чувством.

– Он придурок! – сообщила я. – Помнишь сегодня утром, с оборотнем?

– О да, – сухо отозвалась Дженна. – Он тебя спас от оборотня. Пижон.

– Помощи от тебя!

– Извини.

Мы немного помолчали. Я рассматривала пятно на потолке, подозрительно похожее на плесень. Дженна откинулась назад, опираясь на локти, и барабанила пятками по ящикам стола. За окном раздавался вой. Было полнолуние, и оборотни бегали на свободе по территории школы. Я подумала: интересно, и Тейлор с ними?

– О-о! – вскрикнула вдруг Дженна, выпрямляясь так резко, что опрокинула стаканчик с карандашами. – У него подружка – настоящая стерва!

– Да! Спасибо! – обрадовалась я и тоже села на кровати. – Кошмарная подружка, и притом она меня уже ненавидит. И вообще, если парню нравится общаться с Элоди, такой парень не заслуживает внимания.

– Истинная правда, – подтвердила Дженна, усиленно кивая.

На душе сразу стало легче! Я перевернулась на живот и взяла с тумбочки книгу.

– Странно это… – сказала Дженна.

– Что странно?

– Арчер с Элоди. Она весь прошлый год за ним бегала, а он на нее и смотреть не хотел. Вообще. Потом пропал, а когда вернулся – бац! Они уже вместе. Вот и странно.

– Ничего странного, – возразила я. – Она же потрясающе красивая. Наверное, у него наконец гормоны взыграли.

Дженна оперлась подбородком на руку.

– Может быть… А все-таки! Арчер, кроме того, что красавец, еще и умный, и веселый. А Элоди – нудная дура.

– И красотка, – дополнила я. – Самые умные мальчишки глупеют, когда сталкиваются с роскошной девушкой.

– Правда… – согласилась Дженна.

Я хотела еще расспросить ее о Холли, как вдруг в комнате раздался голос миссис Каснофф – как будто она говорила по громкой связи. Наверное, тут действовали какие-нибудь чары, усиливающие звук.

– Леди и джентльмены, ввиду того, что завтра нас ожидает напряженный учебный день, прошу всех пораньше лечь спать. Отбой – через десять минут.

Я глянула на часы и не поверила своим глазам.

– Сейчас восемь! Она что, хочет уложить нас в кроватку в восемь вечера?!

Дженна вздохнула и полезла в шкаф за пижамой.

– Добро пожаловать в Геката-Холл, Софи!

В туалете была дикая толкучка вокруг раковин – все спешили почистить зубы. Толпа состояла из оборотней и ведьм. Видимо, у фей зубы от природы чистые. Когда я вернулась к нам в комнату, оставалось всего три минуты, чтобы напялить пижаму и нырнуть в постель. Ровно в десять минут девятого свет замигал и погас.

У меня в голове мысли бегали по кругу. Разве тут заснешь?

Я спросила Дженну:

– А тебе не странно спать по ночам? Вроде, вампирам положено днем спать?

Она ответила:

– Угу. Но в школе свои правила. Вот когда меня отсюда выпустят, сложно будет переучиваться.

Я не стала спрашивать, когда она надеется вырваться отсюда. В принципе, нашу школу заканчивают в восемнадцать лет, но ведь мы взрослеем так же, как и обычные люди, а Дженне всегда будет пятнадцать.

Я устроилась поуютнее и постаралась думать сонные мысли. Кажется, только я закрыла глаза, как скрипнула, открываясь, дверь.

Я быстро села. Сердце колотилось, как сумасшедшее. На будильнике было чуть больше полуночи.

В комнату проскользнула какая-то тень.

Я ахнула.

– Успокойся, – пробормотала Дженна. – Это, наверно, привидение. Они иногда забредают в комнаты.

Тихонько чиркнула спичка, и крошечная лужица света озарила темную фигуру.

Элоди.

В лиловой шелковой пижаме, с черной свечой в руке. Вспыхнули еще две свечи – рядом с Элоди стояли Честон и Анна, тоже в пижамах.

– София Мерсер, – нараспев продекламировала Элоди, – мы пришли, чтобы принять тебя в наш ковен, как сестру. Произнеси пять слов, которыми начинается посвящение.

Я только глазами хлопала.

– Девчонки, вы издеваетесь, что ли?

Анна нетерпеливо вздохнула.

– Нет, другие пять слов. «Я принимаю ваше приглашение, сестры»!

Я отвела спутанные волосы с лица.

– Я же говорила, что еще не уверена, захочется ли мне вступать в ваш ковен. Не буду я участвовать ни в каких посвящениях!

– Эти пять слов не значат, что ты автоматически будешь принята, – вмешалась Честон. – Просто после них можно начинать ритуал. Ты можешь отказаться в любой момент.

– Да сделай уже, что они хотят, а то не отстанут! – сказала Дженна.

Я видела, как она сидит на своей постели и глаза настороженно поблескивают при свете свечей.

Элоди сжала губы, но промолчала.

– Ну ладно! – Я отбросила одеяло и встала с кровати. – Я принимаю ваше приглашение, сестры…

Глава 9

Девчонки привели меня в комнату Анны и Элоди.

Я спросила шепотом:

– А как это вы так устроились, чтобы жить вместе? Вроде, главная идея «Гекаты» – учиться сосуществовать с экстраординариями другого типа?

Элоди рылась в письменном столе и как будто не слышала, так что ответила мне Честон.

– Ведьмам иногда приходится селиться вместе, потому что нас больше, чем фей и оборотней.

– Почему это?

Анна сказала, зажигая еще свечи, мягким светом озарившие комнату:

– Феи и оборотни реже сталкиваются с миром людей. У них меньше вероятности попасть сюда.

Элоди нашла у себя в столе кусочек мела и деловито принялась рисовать пентаграмму на паркете. Потом обвела круг, в который заключила пентаграмму.

– Обычно ритуал посвящения проводят на природе, лучше всего – если вокруг кольцом растут деревья, – объявила она, усевшись во главе пентаграммы.

Честон и Анна сели по бокам, а я устроилась напротив.

– Но в лес ходить не разрешается. На этот счет миссис Каснофф жутко строга.

Мы все четверо взялись за руки, сидя вокруг пентаграммы. Я подумала: сейчас запоем.

Элоди спросила:

– Софи, какой была первая магия, которую ты подарила Вселенной?

– Что-что?

– Первое заклинание, которые ты наколдовала, – пояснила Честон, подавшись вперед, так что белокурые волосы рассыпались по плечам. – Первые чары – это священно для ведьмы. Когда мне было двенадцать лет, я вызвала грозу, которая не утихала три дня! Анна остановила время… На сколько?

– На десять часов, – ответила Анна.

Я посмотрела на Элоди. В ее глазах отражались мерцающие огоньки свечей.

Я спросила:

– А ты?

– Я превратила день в ночь.

– О-о…

– А ты какие чары вызвала, Софи? – с жадным любопытством спросила Честон.

Я подумала: может, соврать? Скажу, что превратила кого-нибудь в камень или еще что… С другой стороны, если они поймут, какая из меня фиговая ведьма, может, раздумают принимать меня в свой дурацкий ковен.

– Я покрасила себе волосы в фиолетовый цвет.

Девчонки совершенно одинаково уставились на меня.

– В фиолетовый цвет? – повторила Анна.

– Я не нарочно… Я хотела их распрямить, но, видно, что-то напутала. Они не распрямились, зато полиловели. Правда, цвет всего три недели продержался. Ну вот… Это и было мое первое в жизни колдовство.

Все молчали. Потом Анна и Честон переглянулись.

Я сказала:

– Наверное, я пойду…

– Нет! – Честон схватила меня за руку.

– Да-да, не уходи! – подхватила Анна. – Пусть первое колдовство у тебя было… ну, довольно глупым. С тех пор ты, наверное, наводила и более серьезные чары?

Она ободряюще мне кивнула.

– За что тебя отправили сюда? – спросила Элоди. Она сидела абсолютно неподвижно, только глаза сверкали. – Наверное, не за какой-нибудь пустяк?

Я посмотрела ей прямо в лицо.

– За любовные чары.

Анна и Честон с тяжким вздохом одновременно выпустили мои руки.

– Любовные чары? – фыркнула Элоди.

– А вы? – спросила я, обводя их взглядом. – За что вы здесь?

Первой ответила Анна:

– Я превратила одного мальчика из моего класса в крысу.

Честон пожала плечами.

– Я уже сказала – я вызвала грозу, которая продолжалась три дня.

Элоди на миг опустила глаза. Мне показалось, что она собирается с духом, но когда она подняла глаза, то выглядела совершенно спокойной и сказала непринужденно:

– Я сделала так, что одна девочка исчезла.

Я аж поперхнулась.

– Надолго?

– Навсегда.

Теперь уже я глотала воздух.

– Значит, вы все творили чары, которые причиняли зло людям?

– Нет, – ответила Анна. – Мы творили могущественные заклинания, достойные темных ведьм. А люди… просто сунулись не вовремя.

Больше разговаривать было не о чем.

Я встала.

– В общем, спасибо за приглашение, но… По-моему, ничего у нас не получится.

Честон приподнялась и снова схватила меня за руку.

– Нет, не уходи!

Глаза у нее стали огромными и блестели при свете свечей.

– Да пусть идет. – В голосе Элоди звучало отвращение. – Видно, она считает, что она лучше нас.

– Я этого не говорила…

– Но нам нужна четвертая участница! – перебила Честон.

– Такая – не нужна, – отрезала Элоди. – Она будет мертвым грузом.

– Кроме нее в школе нет больше темных ведьм! Она нам нужна, – тихо сказала Анна. – Если нас будет меньше четырех, мы не удержим – сил не хватит.

Я спросила:

– Что не удержите?

И в ту же секунду Элоди зашипела:

– Анна, помолчи!

– Все равно же не вышло, – мрачно сказала Честон.

– Серьезно, девчонки, вы что, шифром разговариваете? – спросила я.

– Нет. – Элоди встала. – Они говорят о вещах, связанных с ковеном. Тебя это не касается.

Кажется, никто и никогда не смотрел на меня с такой злобой. Я даже растерялась. Конечно, я отказалась от их приглашения, но ведь не то, чтобы в лицо плюнула.

Я сказала:

– Вы не обижайтесь, пожалуйста! Э-мм… Дело не в вас, а во мне…

Молодец, Софи, очень оригинально.

Анна и Честон тоже поднялись с пола. Анна хмурилась, а Честон казалась встревоженной.

Она сказала:

– Софи, мы тебе тоже нужны. В одиночку труднее защищаться.

– От кого защищаться?

– Ты серьезно думаешь, что тебя здесь встретят с распростертыми объятиями? – хмыкнула Элоди. – Соседка-пиявка, да еще и папочка у тебя… Ты быстро станешь изгоем.

У меня что-то скрутило в животе.

– А что – папочка?

Девчонки переглянулись.

– Она не знает, – пробормотала Элоди.

– Что я не знаю?

Честон открыла рот, но Элоди ее остановила.

– Пусть сама догадается. – И раскрыла передо мной дверь. – Удачи, Софи! Она тебе понадобится, если хочешь выжить в нашей любимой школе.

Как говорится, прозрачный намек, что мне пора уходить.

Я так задумалась о своем папе, даже не заметила, как ступила в круг и опрокинула свечу. Горячий воск плеснул мне на босую ногу, и я зашипела от боли. Могу поклясться, что Анна захихикала.

Я похромала к двери. На пороге оглянулась – Элоди с каменным лицом смотрела мне вслед.

Я еще раз сказала:

– Извините… Я не знала, что отказаться вступить в ковен – такая большая обида.

На какое-то мгновение мне показалось, что Элоди не ответит, но она все-таки сказала, понизив голос:

– Много лет я жила среди людей, которые видели во мне какого-то монстра. Больше никто не посмеет так на меня смотреть! – Она жестко сощурила зеленые глаза. – А особенно – недоделанные ведьмы вроде тебя!

И захлопнула дверь прямо у меня перед носом.

Я стояла в коридоре. Звук собственного дыхания оглушал. Разве я смотрела на Элоди, как на чудовище?

Я вспомнила свои ощущения, когда она сказала, что заставила исчезнуть какую-то несчастную девочку.

Да-а, вероятно, именно так я на нее и посмотрела.

– Ну, всё!!! – заорал кто-то.

Дверь напротив распахнулась, и из комнаты выскочила Тейлор, вся растрепанная, в просторной ночной рубашке. Изо рта снова торчали клыки.

– Валите отсюда! – вопила она, тыча пальцем в дальний конец коридора. Через открытую дверь комнаты я увидела Навсикаю, Сиобан и еще двух фей. Они сидели на полу, скрестив ноги. В центре круга разливалось зеленоватое сияние, но что это такое, я не смогла рассмотреть.

Феи встали. Навсикая сказала:

– Ты не имеешь права мешать исполнению обрядов моего народа.

Тейлор отбросила за спину волосы.

– Зато я могу сказать миссис Каснофф, что вы пытались наладить связь с королевским двором селки[3]3
  Се́лки – в шотландском фольклоре – морской народ, люди-тюлени.


[Закрыть] через эту зеркальную штуковину!

Навсикая, хмурясь, подняла с пола светящееся круглое зеленое стеклышко.

– Это не «зеркальная штуковина», это озерце росы, собранной с цветов, которые расцветают ночью на самом высоком холме в…

– Без! Разницы! – рявкнула Тейлор. – Мне завтра в восемь надо быть на «Классификации оборотней», а я не могу заснуть, пока эта ваша зеркальная штуковина светит прямо в лицо!

Сиобан нагнулась, так что голубые волосы занавесили лицо, и что-то зашептала на ухо Навсикае.

Навсикая, кивнув, махнула другим феям.

– Идем! Продолжим где-нибудь, где не так… первобытно.

Тейлор скорчила ей рожу.

Феи проплыли по воздуху мимо меня. Сиобан глянула на меня свысока, а потом все они превратились в кружочки света, размером примерно с теннисный мяч, и уплыли по коридору.

– Скатертью дорожка, – чуть слышно пробурчала Тейлор и весело улыбнулась мне. Клыки почти совсем втянулись, и только глаза еще оставались золотистыми. – Привет еще раз!

– Привет, – пробормотала я и помахала рукой.

– Что бродишь?

Я кивнула на дверь в комнату Элоди.

– Да так, знаешь… В гости ходила. А тебе разве не полагается сейчас бегать по лесам… и так далее?

Тейлор смутилась.

– Нет, это только для вервольфов.

– А есть разница?

Всякое дружелюбие исчезло из ее взгляда. Тейлор ответила резко:

– Да! Я – оборотень. Это значит, что я по-настоящему превращаюсь в животное. А вервольфы – нечто среднее между зверем и человеком. Уроды, – прибавила она, передернувшись.

– Не слушай ее! – прорычал у меня за спиной чей-то голос.

Вервольфица была крупнее Джастина, и мех у нее был рыжий, а не золотой. Она стояла в дальнем конце коридора, у самой лестницы.

– Оборотни просто завидуют, потому что мы сильнее, – сообщила она, прислонившись к стене.

Такая человеческая поза – и от этого только еще страшнее.

Я попятилась к двери в комнату Элоди, а Тейлор ни капельки не испугалась, только разозлилась.

– Надейся-надейся, Бет! – А мне сказала: – До завтра, Софи!

– Пока…

Девушка-вервольф не двинулась с места, так и стояла у лестницы: глаза горят, язык наружу. И никак ее не обойдешь.

Подходя ближе, я очень старалась сделать невозмутимое лицо. Ожог на ноге все еще пощипывало, но, по крайней мере, я больше не хромала.

Когда я поравнялась с вервольфицей, та неожиданно выбросила вперед громадную лапищу с грозными на вид когтями. Я уж решила – сейчас она меня выпотрошит.

А она сказала:

– Меня зовут Бет.

И я поняла, что она хочет пожать мне руку.

Я осторожно пожала ее лапу.

– Меня – Софи.

Бет улыбнулась. Улыбка была жуткая, но это уж не ее вина.

– Приятно познакомиться, – сипло проговорила Бет.

А вообще, не так уж все и страшно. Ну съела она там кого-то. Сейчас, вроде, не собирается…

Она вдруг сунула морду мне в волосы и громко засопела.

Теплая слюна капнула мне на голое плечо.

Я заставила себя стоять спокойно, и через минуту Бет меня отпустила.

Она смущенно пожала плечами:

– Извини, это у вервольфов такая привычка.

– Все нормально, – ответила я, хотя внутри все вопило: «Слюни! Вервольфовые слюни! У меня на коже!»

– Увидимся! – крикнула она мне вслед.

– Ага, обязательно! – ответила я, удаляясь чуть ли не бегом.

Добравшись до нашей комнаты, я первым делом кинулась к письменному столу и выдернула из ящика пачку салфеток.

– Фу, брр… – бормотала я, яростно оттирая плечо. Очистившись от слюней, я включила настольную лампу – поискать жидкое мыло с антисептиком.

Тут я вспомнила про Дженну и оглянулась.

– Ой, изв…

Дженна сидела в постели, держа у рта пластиковый пакетик с кровью. Глаза у нее горели красным.

– Извини, – едва слышно докончила я. – За лампу.

Дженна опустила пакет. Подбородок у нее был измазан кровью.

– Полночный перекус… Я думала, ты еще не скоро вернешься, – тихо сказала она.

Красный огонь в глазах мало-помалу угас.

– Все нормально, – ответила я, падая на стул.

В желудке все переворачивалось, но я не собиралась показывать это Дженне.

Я вспомнила слова Арчера: «Сейчас ты в „Гекате“».

Что верно, то верно!

– Поверь, я нынче вечером и не такое видела.

Дженна вытерла подбородок тыльной стороной руки. На меня она по-прежнему не смотрела.

– Ну как, ты вступила в ковен?

– А, это… Да нет.

Тут она все-таки посмотрела на меня.

– Почему?

Я потерла глаза. Вдруг навалилась жуткая усталость.

– Так просто… Не мое это.

– Наверное, потому что ты вообще-то не вредная.

– Да уж, вредности мне явно не хватило. Потом еще мне пришлось наблюдать драку между оборотнем и феями… Кстати, что это за фигня – «селки»?

– Королевский двор селки? Это группа добрых фей, которые применяют белую магию.

– В таком случае, не хотелось бы столкнуться со злыми, – буркнула я.

Дженна кивнула на салфетки у меня в руке.

– А это зачем?

– М-м? Да вот, понимаешь, там еще вервольф стал меня обнюхивать и всю закапал слюнями. Ну и ночка…

– А потом приходишь к себе, а тут вампир нажирается, – промолвила Дженна.

Она говорила как будто небрежно, но при этом судорожно комкала краешек розового одеяла.

– Да ладно тебе, – отмахнулась я. – Что поделаешь – вампирам надо питаться, оборотням надо ронять слюни…

Дженна засмеялась и, снова взяв пакет с кровью, застенчиво спросила:

– Можно?..

У меня опять что-то сжалось в животе, но я заставила себя улыбнуться.

– Да на здоровье!

И плюхнулась на кровать.

– Они здорово на меня разозлились…

Дженна оторвалась от пакета.

– Кто?

– Ковен. Сказали, мне нужна их защита, иначе общество осудит, потому что, м-м…

– Потому что я – твоя соседка?

Я села на постели.

– Ну да, и это тоже. А еще они что-то говорили про моего папу.

– Гм, – задумчиво отозвалась Дженна. – И кто у тебя папа?

Я снова откинулась на спину, подсунув под голову подушку.

– Насколько я знаю, обычный колдун. Джеймс Атертон.

– Не слышала о таком, – сказала Дженна. – Ну, да я всегда в стороне от событий. Так ты считаешь, Элоди с девчонками на тебя рассердились?

Я вспомнила злые глаза Элоди.

– Ода!

Дженна вдруг расхохоталась.

– Ты что?

Она помотала головой, так что розовая прядка прикрыла один глаз.

– Просто подумала – Софи, ты первый день в нашей школе, а уже успела подружиться с местной отверженной, обозлить школьную элиту и втюриться в самого потрясающего парня. Если завтра ухитришься еще заработать взыскание – о тебе будут рассказывать легенды!