Текст книги "Тринадцатый апостол"

ГЛАВА 21

День восьмой, полдень

Музей Израиля

Офис переводчиков храма Книги

Сабби закрыла за собой дверь и придержала ее за круглую ручку, чтобы не щелкнул замок. Гил взглянул на нее с удивлением. Смесь чувств, отражавшихся на ее лице, не поддавалась определению. Она была бледна и тяжело дышала. Ее светло-голубую блузку под мышками пятнали темные круги пота.

– Что происходит? – встревожился Гил.

– Как долго ты уже здесь? – шепотом спросила она.

– Только пришел, а что?

– Ты прошел через вестибюль?

– Нет, я влетел в окно, – съязвил он. – Что происходит?

Она вся дрожала. Неожиданно он вспомнил об изнасиловании.

– Эй, я всего лишь пошутил. Что случилось?

– Шшш. Говори тише. – Она открыла сейф и засунула в него руку как можно дальше, а другой рукой сдернула со стола пачку каких-то бумаг. – Вот, возьми и сунь в измельчитель. Только не пихай по многу за раз. Эта проклятая штуковина имеет привычку зажевывать большие порции.

– Эй, здесь же мои заметки! – запротестовал Гил.

– Не могу поверить, что все это завертелось. Никто из нас не поверил бы, – простонала она.

– Никто из нас… что?

– Речь не о тебе. О Ладлоу. Он говорил, что от Маккалума дурно пахнет, но даже не представлял себе… Впрочем, не имеет значения, – отрубила она. – Вот… эти тоже.

Гил пожал плечами и сделал как велено. В любом случае эта вся писанина была ему уже не нужна.

– Подойди сюда, – велела она, все еще продолжая копаться в недрах сейфа.

Одним движением Сабби расстегнула пуговицу на его слаксах и вытащила рубашку.

– Втяни живот, – скомандовала она.

– Что?

– Втяни его.

Он стоял не двигаясь, пока к его обнаженному телу под нижним бельем пристраивали солидную пачку бумаг, потом Сабби заставила его повернуться и проделала то же самое с его тылом. Затем она приказала ему застегнуться.

Только страх, написанный на ее лице, заставил его воздержаться от иронических замечаний.

– У нас есть кофе? – спросила она.

– Он холодный, – ответил Гил.

Ей было все равно. Она велела ему открыть измельчитель и вылить кофе на кучу бумажных обрезков. Он закатил глаза и покачал головой, но уступил ей.

К тому времени, когда он повернулся к Сабби, та приспустила свои слаксы и принялась сражаться с колготками. В одно мгновение она пристроила оставшиеся записи, разделив их на равные части, себе на бедра. Потом с осторожностью извлекла из сейфа дневник, достала из пластиковой папки драгоценный обрывок, сунула его под обложку, запихнула дневник в ту же папку на молнии и, без всяких церемоний поместив ее между ног, подтянула колготки и слаксы.

Подначка слетела с его языка, прежде чем он успел придержать ее:

– Очаровательно. Но ты не думаешь, что из-за этого твоя походка станет несколько странной?

Она с удивлением глянула на него.

– У нас не так много времени. Прямо сейчас Маккалум, наверное, окончательно осознал, что де Вриз бессовестно лгал ему, утверждая, что дневник у него, а не где-то. Это единственное, что могло заставить его приехать сюда. Если же он вычислит, что у де Вриза нет и копий самых важных страниц дневника, то поймет, что кто-то играл с директором, пока де Вриз проделывал то же самое с ним самим. Он будет чертовски зол.

Образ великана из сказки о Джеке с его волшебными бобами промелькнул в голове Гила. «Фии-фи… фо… фам». Этот колосс всегда пугал его в детстве. И сейчас мысль о нем нельзя было отнести к разряду приятных.

– Кто такой Маккалум? – спросил он.

– Он генеральный директор некоего сообщества «Белые американцы – спасители христианства», крайне правой евангелической организации, которая «держится в одиночку, но контролирует многих» – так ее описывают газеты. Она является ответвлением от старого доброго Ку-клукс-клана, но если ей вздумается приступить к действиям, то старина Ку-клукс-клан покажется всего лишь кружком малолетних хористок. Ей все дозволено, и у нее столько денег, что тебе и не снилось. Эти люди стремятся превратить Штаты в страну одной религии и одной расы, а еще лучше – сделать это со всем миром. Маккалум больше похож на Великого мага Ку-клукс-клана, чем на администратора, хотя, увидев его, можно подумать, что это всего лишь еще один воротила с Уолл-стрит… каковым он, собственно, и является, – добавила она вдруг.

Далее Сабби объяснила, что существуют по меньшей мере трое участников игры: Де Вриз, Маккалум и кто-то еще. Пока каждый из них будет самостоятельно стремиться заполучить свиток, они ограничены в своих действиях. Маккалум имеет власть, влияние, деньги. Де Вриз располагает новейшей и самой полной, по его мнению, информацией о том, чем они с Гилом тут занимаются. Но третий игрок тревожил ее больше всего.

– Нам неизвестно, какова его ставка. И могут быть еще игроки, хотя я не знаю наверняка.

Выпаливая фразу за фразой, Сабби продолжала разорять офис. Вначале ей казалось, что третий игрок работает где-то рядом, в музее. В компьютер ее залезали, ящики стола регулярно обыскивали, хотя ничего такого не пропадало. Правда, до сейфа не добирались. По крайней мере, до хранящейся в нем информации. И ей подумалось, что все много проще. Что кто-то из музейной обслуги ночами пытается скачивать порносайты, а заодно не прочь разжиться лежащими плохо деньгами. Затем, обнаружив, что защитную систему Джорджа взломали, она…

– Минутку! Какого Джорджа? – перебил ее Гил.

– Джорджа. Твоего Джорджа, если только это его настоящее имя.

– Моего Джорджа! Откуда ты знаешь, что его систему взломали? И которую? Его рабочие файлы или его почту?

– И ту и другую. Именно поэтому я и поняла, что он тоже замешан, – объяснила она.

– Замешан в чем? Тоже стремится заполучить свиток? Для чего сам взломал свою собственную систему! Ты поэтому его заподозрила?

– Нет, не поэтому, а потому, что он ничего не сказал о взломе тебе, – пояснила Сабби.

Гил запротестовал. Мало ли почему Джордж не счел нужным проинформировать его о проникновении.

– Назови хоть одну причину, – потребовала она.

– Ну, для начала, он самый ленивый сукин сын в мире. Пусть взлом, пусть хоть что, пока это не вредит делу, он предпочтет пустить все на самотек.

– Послушай, ты имеешь хоть мизерное понятие, что поставлено на карту? Ты можешь себе хотя бы представить, на что готов пойти тот, кто хочет заполучить этот свиток, чтобы либо воспользоваться им в своих целях, либо уничтожить его?

– На убийство? – осторожно предположил он, надеясь, что она возразит ему.

– За три месяца у нас произошло три убийства, включая так называемый суицид, и попытка ограбления. Насколько я могу судить, стоит за ними Маккалум. Он пока главный. Если де Вриз заполучит свиток, то он передаст его ему. То же самое с Джорджем. Я знаю, ты не считаешь, что он с этим связан, но в любом случае ставки БАСХ высоки. Если свиток подтвердит, что Иисус был сыном Бога, Маккалум постарается выжать из этого все.

– А если нет? – спросил Гил.

– Тогда свиток исчезнет с лица земли.

– Предположим, что свиток всего лишь пара свитку третьей пещеры?

– Тогда он откроет доступ к бесценным сокровищам. Это самое лучшее для Маккалума и его организации, – сказала она, – потому что он точно останется в выигрыше. Боже, проклятый пройдоха.

– Что еще точнее, – добавила она, поворачиваясь, чтобы выйти, – для Маккалума нет ничего святого, когда он вступает в игру.

– В плане духовном или материальном?

– И в том и в другом, – был ответ.

– В таком случае не забудь взять револьвер из верхнего правого ящика, – посоветовал Гил.

ГЛАВА 22

Несколько минут спустя

Гил в точности выполнил все указания, которые Сабби быстренько нацарапала для него на обороте желтой учетной карточки. Она ушла вперед и завязала с охранником оживленную болтовню, а он тем временем разыскал таксофон с нужным номером.

Дважды нажав на «О», чтобы соединиться с оператором, он тщательно, очень тщательно произнес одно-единственное слово. Потом, действуя строго в рамках инструкций Сабби, Гил повесил трубку и, выставив перед собой накинутый на руку плащ, нацепил на лицо фальшивую улыбку.

Как и было оговорено, он подошел к ней и встал перед мечущимися, встревоженными охранниками. Его быстро и небрежно ощупали и сделали знак проходить.

– Они ищут незнакомца с бомбой, который только что позвонил им. Если бы ты не был со мной, тебя распластали бы на столе и…

– Пожалуйста, без деталей, – бросил он, облегченно вздохнув, когда они вышли из здания. – А тебя не посадят в тюрьму за организацию ложных звонков с угрозами такого рода?

«Учитывая твои прежние неприятности с законом», – мог бы добавить он, но счел за лучшее промолчать.

– Звонила не я, звонил ты, – бросила она через плечо, уводя его все дальше от контрольного пункта к людным дорожкам музейного комплекса.

Они быстро шли к воротам, возле которых стояли поджидающие пассажиров такси.

– Мне только жаль, что я не взяла с собой дневник, – задумчиво произнесла она. – Это был рискованный трюк, и я побоялась…

– Ты оставила дневник в офисе? – удивленно спросил Гил.

Он же видел, как она засовывала его между ног десятью минутами раньше.

– Нет, конечно. Я бросила его в ящик, предназначенный для ночной почты.

– Разве они не просматривают все его содержимое?

– Только входящие письма. Жаль, нам не помешало бы иметь дневник при себе. Особенно ту обособленную записку, – добавила она, хмурясь. – Я сделала бы новые переводы. Чувствую, они нам могут понадобиться.

– Я тоже чувствовал это и раньше, – сказал Гил. – Потому и счел хорошей идеей с ними не расставаться.

Он достал из кармана бумажник, а из него извлек пачку американских долларов. Первая и последняя банкноты были ничем не примечательны, но на всех остальных пестрели аккуратные записи. Дубликаты текста обрывка, засунутого Элиасом под переплет дневника, а также копии переводов, теперь мелко нарезанных и политых холодным кофе.

– Они никогда не смотрят деньги, – заявил он. – Даже твоя бомба не подвигла их на это.

– Это твоя бомба, – беспечно напомнила Сабби.

Ее улыбка была довольной, она кивнула, молчаливо одобряя то, как он все проделал.

Неожиданно ее настроение переменилось.

– Господи! Если бы они обыскали твой бумажник, то получили бы полный перевод дневника и все, что мы в нем расшифровали, включая намек на подсказку!

– Да, но они же не обыскали, – заметил Гил.

– Не думала, что ты настолько глуп.

– Не думал, что ты так задергаешься, – поддразнил он девушку и стал ждать ее реакции.

– Ты мог все провалить, – ответила она, покачав головой.

– Но ведь не провалил, – резко возразил он. – Твои охранники, подобно всем ярым служакам, всегда четко следуют протоколу. Именно это и дает преимущество террористам. Так что все записи были в абсолютнейшей безопасности. И кроме того, твоя благодарность не знает границ.

Они добрались до входа в комплекс, и к ним тут же подкатило дожидавшееся пассажиров такси.

– Аэропорт, – бросила шоферу Сабби. Следом за ней на заднее сиденье втиснулся Гил.

– Да, вот твоя желтая карточка. Ты не дала мне указаний, что с ней сделать.

Он вручил ей учетную карточку из верхнего ящика ее стола.

– Никогда прежде не видела ее, – сказала Сабби. – Она не моя.

ГЛАВА 23

Часом ранее

Офис доктора Антона де Вриза

Каждый из двоих верзил близнецов был по меньшей мере шести футов и шести дюймов ростом, имел светлые волосы, широкие плечи и атлетическую фигуру, затянутую в спортивный костюм белого цвета. Их лица не выражали никаких эмоций. Грозные ангелы-близнецы Маккалума охраняли дверь кабинета де Вриза. А в кабинете человек, за которого они с радостью положили бы свои жизни, допрашивал главного хранителя музейных приобретений.

Некоторое время Маккалум попыхивал своей сигарой, очевидно наслаждаясь смятением на лице де Вриза.

– Я узнал… к сожалению, не от вас, а совсем из другого источника… что, несмотря на все ваши заверения, у вас нет уэймутского дневника.

– Да, это так, в определенном смысле, – нервно заговорил де Вриз.

Лидер БАСХ поднялся на ноги и протянул через стол мускулистую руку. Его огромная ладонь почти полностью обхватила шею де Вриза.

– Хватит нести чушь, – произнес Маккалум.

Он освободил шею главного хранителя от захвата, вернулся в прежнее положение, затем взял со стола толстую книгу, которая лежала рядом с его креслом, и начал ее в ожидании перелистывать.

Де Вриз снова заговорил, тщательно подбирая слова:

– Это правда, в настоящее время у меня нет уэймутского дневника. Я представил все таким образом, что он находится у нас на хранении, но…

Маккалум подался вперед, явно выражая неудовольствие.

– Мне не следовало искажать факты, – промямлил де Вриз.

– Лгать, – поправил Маккалум.

Он продолжал большим пальцем перекидывать страницы книги.

– Мне не следовало вам лгать. Но позвольте мне объяснить, почему я так сделал.

– Разве что коротко, в двух предложениях… или даже меньше.

Де Вриз отчаянно пытался найти способ оправдаться и принести извинения, которые одновременно сняли бы с него ответственность за происшедшее и не возложили бы ее на Маккалума.

Слова еще не успели слететь с его губ, а он уже понял, что избрал неверную тактику.

– Я просто хотел избавить вас от…

С силой запущенная книга ударила де Вриза в голову и отбросила его к стене. Из правого уха потекла кровь, волна холодного ужаса, поднявшаяся откуда-то из желудка, вызвала попутный испуг, что он не удержится и обмочится прямо в брюки. Слышавший теперь только одним ухом де Вриз вжался в кресло, стараясь не обращать внимания на шок и на боль, чтобы полностью сосредоточиться лишь на выборе правильной линии поведения. Он мог бы объяснить, что копия, тайно снятая им с программы Ладлоу, сослужит Маккалуму такую же службу, как и сам дневник. Он мог бы заверить Маккалума, что в течение двух недель он получит доступ в квартиру Ладлоу и вскроет сейф за духовкой, в котором спрятан недосягаемый пока что документ. Но ни один вариант не был признан им годным. Любая из этих уверток, похоже, была равносильна самоубийству.

Де Вриз сделал шаг в единственно возможную сторону.

– Я был не прав, введя вас в заблуждение, – сказал он.

Маккалум кивнул:

– Этому нет оправдания. И это никогда больше не повторится.

Еще один кивок головой.

– А теперь выкладывайте-ка все, что мне надо знать, – произнес Маккалум.

Де Вриз так и поступил. Обстоятельно и предельно правдиво изложив все свои мысли, все известные ему факты, касающиеся Сабби, Гила, Ладлоу и дневника, а также с готовностью рассекретив собственный план поисков парного свитка.

– Нет ли еще чего-нибудь, о чем вы хотели бы мне сообщить? – спросил Маккалум.

Де Вриз решил было еще раз принести извинения, но затем придумал кое-что получше. Он покачал головой.

– Один вопрос, – добавил Маккалум, поднимаясь с кресла, чтобы уйти. – Надежна ли ваша Сабби? Стоит ли мне беспокоиться о ней в этом плане? С ее непростой биографией, о которой я только что получил представление, и в свете недавней кончины Ладлоу не примется ли она подбивать своего нового американского приятеля на какую-нибудь дурацкую авантюру?

– Она, может, и подумывает о чем-нибудь этаком, – признал де Вриз, – но только не с ним. Он просто обезьяна с кокосом.

Будучи приглашенным Маккалумом в прошлом году в Кению на охоту, де Вриз стал свидетелем, как местные жители отлавливают обезьян с помощью глиняных горшков и кокосов. В горшок с достаточно узким горлышком пропихивают (впритирку) подходящих размеров орех и эти ловушки привязывают к ветвям деревьев. Любопытная обезьяна просовывает в такой сосуд свою лапку и хватает кокос, а потом обнаруживает, что отверстие слишком мало, чтобы позволить ей извлечь добычу.

Во время путешествия де Вриз и Маккалум не раз видели мающихся возле горшков обезьян, ни за что не желавших расстаться с орехом. Так они и сидели, пока их не грузили на лодки. Тех же, за кем не являлись, ожидала голодная смерть.

– Американец вцепился в добычу и, как жадная обезьяна, уже не отпустит ее, чем бы ему это ни грозило.

– Вы думаете? – спросил Маккалум. – А я все прикидываю, не грохнет ли он горшок оземь и не сбежит ли с трофеем?

– Нет причин для волнений, – уверенно заявил де Вриз. – Эта маленькая мартышка никуда не денется.

ГЛАВА 24

Позднее в тот же день

Аэропорт Бен Гурион, Тель-Авив

– Сначала несколько необходимых вещей. Отдай мне свой сотовый, – потребовала Сабби.

– Зачем? Он же не работает за пределами Штатов.

– Ты так к нему привязан?

– В нем все номера телефонов, – заупрямился Гил.

– Переживешь.

– Надеюсь, – съязвил он.

Он с трудом поспевал за ней.

– Послушай, на деле было бы лучше, если бы ты хоть на секунду притормозила и объяснила свои странные действия.

Сабби вздохнула, закатила глаза и пошла медленней.

– Ты, может, и не сумеешь воспользоваться здесь своим сотовым, но в нем есть глобальный определитель твоего местоположения, верно?

– И что?

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что это работает в двух направлениях? – спросила она. – Это все равно что иметь в мозгах маленький имплантированный чип. Каждый, у кого достаточно денег, может в любое время узнать, где ты есть.

– Кому какое до этого дело?

Она протянула свободную руку.

– Дай мне свою кредитку.

– Зачем?

– У тебя и впрямь проблемы с доверием? – спросила она.

– Да, когда я несусь черт знает куда, оказывая содействие вооруженной красотке, которая отобрала у меня мой сотовый, заставила меня устроить переполох во всемирно известном музее, а теперь требует мою кредитку… да, полагаю, у меня есть проблемы.

Она остановилась и уставилась на него.

– Послушай, я скажу тебе это еще один раз, и, надеюсь, последний. Это не шутки. Теперь мы играем с большими мальчиками, и ставки в этой игре гораздо выше, чем ты можешь вообразить. Речь тут не просто о поисках свитка, парного манускрипту третьей пещеры. Похоже, мы вышли на что-то много более ценное, чем чей-то отчет о жизни и смерти Иисуса.

Сказанного уже было достаточно, чтобы нагнать на него страху, а ее каменный взгляд мог вообще сшибить с ног.

– Эти люди уже убили троих… нет, четверых, если считать супругу Ладлоу Сару, еще даже толком не зная, о чем идет речь в дневнике. Можешь себе представить, на что они пойдут, если пронюхают, что теперь нам известно.

Если бы Гил не отдавал себе отчета, как легко она возбудима, он, возможно, и вправду перепугался бы. Она была невероятно красива и весьма убедительна, но также еще являлась и параноиком. Заподозрила связь между смертями двух музейных сотрудников (суицид и уличный криминал), имевшими место за несколько месяцев до трагической гибели Ладлоу, которую она тоже к ним приплела. Не важно, что полиция ничего такого не усмотрела. Полицейские ведь, по ее словам, слепы, их ничто не интересует, кроме политики.

Она сочла (вероятно, по вскользь брошенному профессором отзыву) Натана Маккалума каким-то монстром, опасным, всесильным, в то время как Гил не мог не заметить, что это имя большими округлыми буквами начертано в фойе на стене – рядом с именами других благотворителей, поддерживающих музей. Очевидно, музейная администрация вовсе не считала его человеком, представляющим хоть какую-нибудь угрозу.

Ее теорию заговора уже подпитывал целый список подозреваемых, который все пополнялся. Господи помилуй, она заподозрила даже Джорджа!

«Почему бы не внести в этот список и того маленького странного человечка, который сейчас выносит мусор? Раз уж мы охвачены всепоглощающей паранойей, то нам следует быть последовательными».

Судя по тому немногому, что помнил Гил из учебника психиатрии, все это являлось классическим примером посттравматического синдрома. Наверняка порожденного изнасилованием. С другой стороны, с ней единственной тут было не скучно, и если он не хочет якшаться с де Вризом (а он по ряду причин этого не хотел), то лучше пусть все идет как идет. В конце концов ее теория заговора развалится, и она воочию убедится, как глупы были сами мысли о ней. По крайней мере, он крепко на это надеялся.

Они приближались к конторке вылетов в США. Он вручил Сабби свою кредитку, и она заказала два билета до Нью-Йорка. Первым классом.

– Разве мы летим не в Уэймут? – спросил он, визируя отъем чуть ли не половины того, что было у него на карточке.

Она наступила ему на ногу. Сильно, но молча, так что обслуга ничего не заметила.

– Да, дорогой. Но думаю, нам лучше провести несколько дней на Манхэттене, прежде чем двинуться к милому нам Уэймуту в Массачусетсе.

Сабби улыбнулась агенту и подтолкнула заковылявшего к ограждению Гила.

– Тебе повезло, что в Штатах есть город с таким же названием. С этого момента позволь мне вести все переговоры, – сказала она.

После чего вручила ему квитанции на билеты.

– Постарайся сохранить их. Они понадобятся тебе, когда ты захочешь вернуть свои денежки, – сказала она, после чего выбросила его сотовый в корзину для мусора.

Гил ожидал чего-то подобного, но на этот раз не стал интересоваться причинами. Просто спросил:

– Разве они не могут вычислить мой телефон среди этого хлама?

– Еще бы! Я уверена в этом, – сказала она.

Оставалось всего сорок минут до прекращения посадки, и они заторопились. Они направились к конторке британских авиалиний, где продавались билеты на рейсы в Европу. Передвигаясь в очереди, Сабби что-то трогательно лепетала о своей умирающей свекрови. Чтобы внести лепту в спектакль и добавить ему достоверности, Гил решил принять подавленный вид.

– Дай мне еще раз твою кредитку, – шепнула она.

Даже не пытаясь протестовать, Гил вручил ей свою кредитку (American Express, между прочим) и принялся с изумлением наблюдать, как она извлекает из кармана шариковую ручку и проводит кончиком колпачка по магнитной ленточке на ее обороте.

– Теперь смотри и учись, – сказала она, когда они подошли к конторке.

Агент по продаже авиабилетов, так и не сумевший прочесть карту, рассыпался в многочисленных извинениях.

– Простите. Поскольку кредитную карточку не принимают, нам запрещено засорять систему лишними операциями. Это для вашей же безопасности, – добавил агент. – У вас нет другой карточки?

Сабби нахмурилась и покачала головой.

– Но она же работала пять минут назад! – воскликнула она. – Не понимаю, что вы с ней сделали. И как же вы нам теперь прикажете быть?

Агент робко спросил, нет ли у Сабби или у Гила необходимого количества наличных для покупки билетов первого класса. Сабби объяснила, что у них есть дорожные чеки, дающие право оплаты менее комфортабельных условий полета, но… И затараторила, что прихватила эти чеки с собой на всякий случай, а сейчас весьма недовольна тем, что их кредитка забарахлила. Она пять раз назвала агента по имени, пять раз повторила, что крайне возмущена, и пять минут спустя они отошли от конторки с билетами первого класса на лондонский рейс, которые им любезно предоставили взамен билетов в эконом-класс.

– Первый класс пришел мне на ум уже по ходу дела, – объяснила Сабби. – Я решила, что нам стоит выспаться, пока это возможно. Главное было воспользоваться чеками, но заставить всех считать, что мы этого не хотели. Когда дело касается авиабилетов, оплата по чекам в день вылета словно красная тряпка, то есть всегда вызывает повышенный интерес. А поскольку у нас имелась кредитка, то они не могут нас в чем-либо заподозрить.

– Но у нас на руках теперь билеты в две страны и на два различных рейса, – упорствовал Гил. – Я знаю, как это сработает. Когда выяснится, что мы дважды приобретали билеты, то компьютер может аннулировать оба наших заказа и мы останемся вообще на бобах.

– Ты слишком высокого мнения о них. Наши билеты заказаны в двух разных авиакомпаниях, которые никогда не обмениваются информацией, если только не проводят совместный полет или еще что-нибудь в этом роде.

Следующим ее сообщением было, что у них всего двадцать минут для того, чтобы пройти досмотр и успеть на рейс в США.

– А как же наш рейс в Англию? – спросил Гил.

– Доверься мне, верней, моему безумному плану, – произнесла она с озорной улыбкой. – Нет времени вдаваться в детали, просто дай мне свою карточку, удостоверяющую, что Управление национальной безопасности Штатов тебе доверяет.

Они уже чуть ли не бежали.

– Давай же, – торопила она.

Гил одновременно пытался не отставать от нее, выуживать свой бумажник и выпаливать полушепотом раздраженные фразы:

– Она дает право лишь на вход в компьютерную систему. И если только ты не хочешь получить доступ к какой-нибудь базе данных, прежде чем мы попадем на борт самолета, то…

Он добрался до своего бумажника и попытался удостовериться, все ли на месте.

– Хватит вопить, Гил!

Она выхватила у него бумажник, вытащила карточку и вернула ему все остальное быстрей, чем он успел охнуть.

Очередь на досмотр была получасовая. Сабби пронеслась мимо добропорядочных пассажиров и оттеснила в сторону младшего контролера.

– Кто здесь старший? – властно спросила она.

Молодой агент ошеломленно огляделся по сторонам и сделал знак невысокой полной женщине. Сабби подхватила Гила под локоть, и они встретились с дежурной патронессой контроля в самом начале ее продвижения к ним. Сабби стремительно предъявила карточку Гила и вручила женщине паспорта и посадочные талоны.

– Я агент Сабра Караим из Управления национальной безопасности США, – заявила она. – Мне нужна ваша помощь.

Начальница вся превратилась во внимание, что прибавило добрых два дюйма к ее менее чем пяти футам.

– Нужно посадить на самолет этого человека, и по возможности без какой-либо суеты, – объяснила Сабби. – Он не доставит неприятностей, это так называемый белый воротничок, преступивший закон, и он также знает, что я прошла спецподготовку Лотар. Мне бы хотелось доставить его на борт, не привлекая внимания других пассажиров.

Контролерша опустила глаза на нескованные руки Гила и обратила особенное внимание на то, крепко ли его держат под локоть. Держали крепко, что, казалось, рассеяло все ее сомнения.

Сабби принялась закреплять успех:

– Если можете, проводите нас к выходу и организуйте посадку. Мне бы не хотелось пускать в дело наручники. Я сдам вам на выходе свое оружие, и если вы поместите его в ваш спецсейф, то у меня будет возможность получить его обратно, когда мы приземлимся, – добавила Сабби. – Нет нужды упоминать, что у нас нет багажа.

– А разве вы сопровождаете преступников не по двое? – спросила вдруг контролерша.

– Он там, – ответила Сабби, кивнув высокому, хорошо одетому пожилому господину, стоявшему в начале очереди.

В ответ на ее улыбку тот кивнул ей, упрочив обман.

– Ладно, ваш напарник, похоже, разъяснит все моему боссу, – бросила через плечо охранница, направляясь к выходу на летное поле.

– Боюсь, мы не сумеем этого сделать, – чуть виновато сказала Сабби. – У нас только шестнадцать часов, чтобы доставить его в Штаты, прежде чем истечет срок действия нашего ордера на экстрадицию.

– Ладно, думаю, все в порядке, раз вы собираетесь сдать оружие.

Казалось, полностью удовлетворенная маленькая кругленькая контролерша покатилась вперед, прокладывая дорогу для своего самого важного в этот день клиента. Гил и Сабби были посажены на борт без проволочек.

– Видишь? И никаких проблем, – довольным тоном сказала Сабби. – Если бы мы попытались провезти оружие в Израиль, тогда другое дело, а вывезти его из Израиля никаких проблем. Кроме того, на них всегда производят чертовское впечатление иностранцы, знакомые с их Лотар.

– Я не знаком с Лотар, – пожаловался Гил. – Что это, к дьяволу, такое?

– Боевое искусство израильтян. Основано на самых простейших и самых эффективных инстинктах самосохранения, – объяснила она. – Я и не сказала, что ты знаком с ним. Это ведь я – агент американской национальной безопасности, помнишь?

– Но на карточке мое имя, – громко прошептал Гил. – Ты хочешь, чтобы нас обоих арестовали как террористов!

– Они никогда в таких случаях не смотрят на имена. Карточка агента национальной безопасности с официальной печатью проведет тебя почти через все блок-посты.

– Я это запомню на тот случай, если мне понадобится угнать самолет или пробраться мимо охраны, – сказал он. – Постой, а разве по паспорту ты не израильтянка?

– Шшш! Сюда идут пассажиры.

Времени на то, чтобы выпытать у нее что-либо, уже не было, да он и не собирался.

– Чистая чашка, чистая чашка, – пробормотал Гил про себя.

Он словно присутствовал на безумном чаепитии, где не даются прямые ответы. Пожав плечами, он оставил всяческие попытки мыслить логично, вручив безалаберной спутнице свою жизнь.

Подготовка к вылету в Нью-Йорк шла по расписанию, без всяких задержек. Гил уже стал задремывать, несмотря на то что моторы начали увеличивать обороты. Мягкий голос Сабби что-то успокаивающе мяукнул в трубку телефонной связи со службами авиакомпании, самолет вырулил на взлетную полосу, и Гил погрузился в сон. Он не просыпался до тех пор, пока их лайнер опять не вернулся к воротам и стюард не принялся инструктировать пассажиров, как покидать самолет в непредвиденных ситуациях.

– Ничего не говори мне. Угроза взрыва, – сказал он.

Она пожала плечами.

– На самом деле тебе надо бы сменить репертуар, – прошептал он.

– Что я могу сказать? Приходится действовать по обстоятельствам, – парировала Сабби. – Хорошо еще, что оба вылета производятся из одного и того же терминала, – серьезно добавила она. – Мы бы не смогли обернуться, если бы нам снова пришлось проходить досмотр. У нас меньше двадцати минут, чтобы успеть на другой рейс.

– Разумеется, мы успеем, – заметил он спокойно. – Уж я-то знаю.

Пока Гил задыхался, пытаясь не отставать от Сабби, та на бегу поясняла, что причина такого их марафона не только проста, но и крайне логична. Кто бы теперь ни сел им на хвост, он будет уверен, что они взяли курс на Нью-Йорк. Все записи авиакомпании покажут, что они находятся на борту самолета, летящего в Штаты, поэтому никому в голову не придет проверять остальные рейсы. К тому же билеты до Лондона куплены ими по чекам, и потому там концов не найти.

– Но разве авиакомпания ничего не заподозрит, если нас не окажется на борту? – спросил Гил.

– Ты что, смеешься? При малейшем намеке на бомбу половина пассажиров ринется в бега, особенно…

– Я знаю, особенно в Израиле.

Как только они устроились на своих местах в лондонском самолете, Сабби соизволила сообщить ему, что спланировала их бегство несколько раньше, чем он себе представляет.

– Рано утром я зашла в офис де Вриза. Предположительно для того, чтобы сообщить ему, как продвигается наша работа. Сказала, что ты совсем завис и ничего не способен расшифровать.

– И он тебе поверил?

– Без проблем. По его словам, он был с самого начала уверен, что тебе это не по зубам. Что он согласился взять тебя лишь для того, чтобы потрафить Ладлоу.

– Вот как?

Она чуть поколебалась, затем продолжила:

– В любом случае, я сказала ему, что ты нуждаешься в переключении на что-то другое и что я, пожалуй, сведу тебя в библиотеку, где мы поищем что-нибудь об Уэймуте.