Текст книги "World Of Warcraft. Трилогия Войны Древних: Источник Вечности"

7

«Похитители стали еще осмотрительнее… и оттого еще опаснее», – думал Ронин.

Во многом это было связано с тем, что они оказались в другой части леса, которая отличалась от остального сумрачного массива. Здесь похитители вели себя не как хозяева, а скорее, как непрошеные гости.

Быстро светало. Связанных Ронина и Краса – последний, кажется, еще не пришел в сознание – везли на пантере. После каждого прыжка огромного зверя чародей думал, что у него вот-вот хрустнут ребра, но заставлял себя лежать неподвижно и молчать, иначе ночные эльфы догадаются, что он очнулся.

Впрочем, даже если догадаются, это ничего не изменит. Ронин уже несколько раз пробовал прочесть заклинание, но каждая попытка была тщетной и вызывала лишь невыносимую головную боль. Эльфы надели ему на шею маленький, скромный по виду изумрудный амулет – он-то, видимо, и не давал чародею колдовать. Стоило ему попытаться собраться с силами, как мысли путались, а в висках начинала пульсировать боль. Амулет был надежно закреплен, и Ронин не мог стряхнуть его с себя. На Красе тоже висел амулет, но, судя по всему, похитителям не стоило опасаться его магии. Ронин видел, что происходило, когда его бывший наставник пытался участвовать в сражении с эльфами. Крас, очевидно, совершенно потерял контроль над своими силами, и это не могло не тревожить.

– Мы ехали другим путем! – сердито рявкнул предводитель ночных эльфов, со шрамом на щеке – остальные звали его Варо’теном. – Нужно сменить направление.

– Но мы движемся по своим же следам, капитан, – отвечал другой эльф. – И никуда не сворачиваем…

– Там на горизонте, по-твоему, шпили Зин-Азшари? – огрызнулся Варо’тен. – А, по-моему, Колтарий, там только проклятые деревья… и есть в них что-то такое, что мне совершенно не нравится! Пусть наше зрение остро, а путь хорошо известен, мы каким-то образом забрели не туда!

– Повернем назад? Возвратимся туда, откуда начали?

Ронин не видел лица капитана, но мог себе представить, каким оно стало раздраженным.

– Нет, нет… пока не стоит…

Но, хотя Варо’тен еще не был готов признать, что они заблудились, Ронина это уже взволновало. С каждым шагом в глубь густого высокого леса он все явственнее ощущал чье-то присутствие, крайне необычное для него. Похожее чувство он испытывал всякий раз, когда с ним связывался дракон-маг, – но отнюдь не такое сильное.

Что же это?

– Солнце почти взошло, – пробормотал один из солдат.

Как понял Ронин, солнечный свет не был смертельно опасен для похитителей, но они его не слишком любили. Днем они в каком-то отношении становились слабее. Они были магическими существами – пусть и не все хорошо владели колдовством, – но эта магия лучше действовала ночью. Ронин надеялся сбросить с себя амулет с первыми лучами солнца: тогда их силы, вероятно, снова уравняются.

Убедившись, что никто на него не смотрит, он украдкой потряс головой. Амулет качнулся, но не соскользнул с шеи. Ронин попытался вскинуть голову, надеясь, что это поможет. Похитители могли легко заметить его телодвижения, но рискнуть стоило.

Вдруг в предрассветном сумраке он увидел лицо, которое смотрело на него из кустов.

Нет… Это лицо было частью кустов. Листья и ветки обрисовывали черты и даже густую бороду, на месте глаз были ягоды, а просвет среди зелени складывался в озорную ухмылку.

Лицо исчезло так же внезапно, как и появилось, и Ронин засомневался: а не показалось ли ему? Может, это просто игра света? Но ведь оно было таким живым…

И все же…

Тут он услышал резкий звук: ночные эльфы доставали оружие из ножен. Один за другим они готовились к битве – не вполне понимая, с кем, но зная, что сражаться вот-вот придется. Даже пантеры почуяли опасность: они не только ускорили свой и без того быстрый шаг, но и выгнули спины, обнажив острые зубы.

Варо’тен вдруг указал направо:

– Туда! Туда! Быстро!

В то же мгновение лес резко ожил.

На всадников опустились огромные, толстые ветки и закрыли им лица. Кусты подпрыгнули и превратились в маленькие подвижные фигурки с улыбающимися зелеными лицами. Валежник вцепился в лапы пантерам и сбросил нескольких всадников. Ночные эльфы кричали друг на друга, безуспешно стараясь действовать сообща, но вместо этого лишь усиливали неразбериху.

По окрестностям эхом пронесся низкий рык. Ронин мельком увидел, как наклонилось гигантское дерево и своей густой кроной отбросило в сторону двух ночных эльфов вместе с пантерами.

Варо’тен сыпал проклятиями, пытаясь командовать отрядом. Те эльфы, что еще сидели верхом, старались не только отбиваться от взбунтовавшихся веток и кустов, но и удержать на месте перевозбужденных пантер. Несмотря на свой размер, огромным кошкам явно не нравилось происходящее, и они отступали, не слушая команды наездников, которые направляли их вперед.

Эльфийский капитан что-то выкрикнул, и с разных сторон вдруг вылетели фиолетовые щупальца лучистой энергии. Одно из них попало в лесного духа, и того мгновенно охватило пламя. Казалось, существо должно было погибнуть, но оно продолжало двигаться вперед, оставляя за собой горящий след.

Тотчас же взревел ветер, до этого легкий и тихий, – казалось, будто его разозлило нападение на лесного духа. Он задул с такой яростью, что грязь, сломанные ветки и опавшие листья взлетели в воздух, еще больше мешая ночным эльфам хоть что-нибудь разглядеть. Пламя погасло, а лесной дух даже не обратил внимания на свое невероятное спасение, как и не заметил до этого, что горит. Огромная ветка в полете ударила ночного эльфа рядом с Варо’теном.

– Построиться! – кричал капитан. – Построиться и отступать! Живее, остолопы!

Тут рот Ронина закрыла рука из листьев. Он опять увидел странное лицо, а потом почувствовал, как другая пара рук хватает его за ноги.

Затем его довольно бесцеремонно толкнули вперед.

Пантера, на которой он лежал, почувствовала это и зарычала. Вокруг зверя собрались похожие на кусты существа и стали всячески его донимать. Все кругом сотрясалось, но Ронин краем глаза заметил, как на пантеру оглянулся Варо’тен. Эльф гневно выругался, увидев, что его пленников вот-вот похитят, но едва он попытался остановить лесных духов, как его руки и лицо обвило множество веток, и Варо’тен оказался связан и ослеплен.

Кустарники проворно схватили Ронина, не дав ему удариться головой о землю, а затем молча понесли его, как стенобитное орудие, в глубину леса. Ронину оставалось лишь надеяться, что они спасли и Краса, потому что теперь он видел перед собой лишь покрытые листьями фигуры. Несмотря на небольшой размер, его спасители обладали недюжинной силой.

Но тут, к смятению Ронина, путь им перерезал один из ночных эльфов верхом на рычащей пантере. Этого эльфа звали Колтарий, и, судя по отчаянному выражению лица, он был решительно настроен не дать им сбежать. Ронин догадывался, что капитан эльфов не простит Колтарию, если тот упустит пленников.

Ночной эльф не стал тратить время на разговоры и погнал своего зверя вперед. Эльфы, которых знал Ронин, – в особенности его любимая Вериса – любили и почитали природу, но Колтарию, казалось, не было до нее совершенно никакого дела: он с неприкрытой яростью рубил мешавшие ему ветки и кусты. Ничто не могло встать между ним и его жертвой.

По крайней мере, так Колтарию казалось. Внезапно на него камнем упали огромные черные птицы. Они окружили ночного эльфа и принялись беспощадно клевать его и бить крыльями. Колтарий бешено размахивал оружием, но не смог задеть ни перышка своих обидчиков.

Эльф был так занят сражением, что не заметил еще одной опасности, грозившей ему теперь уже на земле. Деревья, которые стояли у него на пути, вдруг поднялись на несколько футов, словно вытянувшись на корнях.

Пантера Колтария, обезумевшая от атаки птиц, совершенно не обращала внимания на то, куда бежит. Обычно ловкая, гигантская кошка оступилась раз, другой, жалобно взвыла и упала на бок. Наездник пытался удержаться в седле, но сделал только хуже.

Пантера перевернулась, и Колтарий оказался в ловушке между ней и двумя выросшими деревьями. Ночного эльфа зажало стволами, и под давлением немыслимой силы его доспехи смяло, как бумагу. Скакуну Колтария тоже была уготована печальная участь: сразу после этого его шея ужасающе хрустнула.

Кустарники, спасители Ронина, как ни в чем не бывало продолжали идти дальше. Еще несколько минут до чародея доносились звуки борьбы, но затем они вдруг стихли: видимо, Варо’тен смог, наконец, организовать отступление пострадавшего отряда.

Крохотные существа несли Ронина все дальше и дальше. Краем глаза он заметил, что рядом несут и неподвижное тело дракона-мага. Чародей впервые задумался о том, что с ними намереваются сделать эти создания. А что, если у них появились враги еще опаснее ночных эльфов?

Лесные духи замедлили шаг и остановились на краю просеки. Несмотря на то, что солнце еще не поднялось над лесом, на поляну уже падали первые лучи света. Весело щебетали певчие птицы. На ветру мягко покачивалась, словно приветствуя чужаков, высокая трава и сотни пестрых цветов.

Перед Ронином снова возникло лицо из листьев. Оно расплылось в улыбке, и маг в изумлении увидел, как внутри травяного рта распустился маленький белоснежный цветок. Из бутона вырвалось крошечное облачко пыльцы и осело на носу и губах чародея. Ронин закашлялся. У него начала кружиться голова. Он почувствовал, что существа снова тронулись в путь, подставляя его лицо солнцу.

Но не успев ощутить прикосновения солнечных лучей, чародей лишился чувств.

* * *

Несмотря на то что Ронин думал, будто Крас без сознания, это было не так. Да, дракон-маг испытывал слабость, да, он едва ли не желал, чтобы тьма поглотила его окончательно, однако он отчаянно боролся со своим физическим и умственным бессилием. Возможно, его нельзя было назвать победителем – но и проигрывать он не собирался.

Крас тоже заметил зеленых наблюдателей и сразу признал в них лесных духов. Чувства дракона-мага все еще были острее, чем у его спутника, поэтому он понял, что ночных эльфов намеренно ведут в эту часть леса. Некой силе что-то понадобилось от отряда солдат, и несложно было догадаться, что желанный трофей – это они с Ронином.

Вот почему дракон-маг не шевелился во время сражения. Он заставил себя бездействовать, когда лесные духи напали на отряд и похитили их с Ронином прямо у эльфов из-под носа. Крас не думал, что у их спасителей имеется дурной умысел, однако это еще не значило, что им с человеком теперь ничего не угрожает. Во время их путешествия по лесу дракон-маг втайне сохранял бдительность, надеясь, что сможет принести больше пользы, чем тогда, во время битвы с эльфами.

Но когда их принесли на залитую солнцем поляну, он допустил просчет. Лицо из листьев возникло перед Красом слишком быстро, и дракон-маг не ожидал, что на него попадет пыльца. Вслед за Ронином, он потерял сознание.

Однако, в отличие от Ронина, через несколько минут он уже пришел в себя.

Его пробудила, как ни удивительно, маленькая красная птичка, которая уселась ему на колено. Дракона-мага так поразил ее невинный вид, что он ахнул, и пичужка улетела на ближайшую ветку.

Крас с большой осторожностью принялся изучать местность. Они с Ронином лежали посреди таинственной просеки, где царила беспредельная магия, едва ли не более древняя, чем драконы. Яркий свет солнца, умиротворенный пейзаж, благоуханная трава, пестрые цветы и прекрасные птицы были не случайностью. Это место было святилищем некого создания, которого Крас, казалось, должен знать, но припомнить не мог.

Дракон-маг не успел напрямую обсудить с Ронином свою беду: в памяти Краса оказалось множество пробелов. Ему удалось опознать ночных эльфов, но другие воспоминания, многие из них вполне обыденные, начисто стерлись. Когда дракон-маг пытался на них сосредоточиться, он ощущал лишь пустоту. Он был слаб как телом, так и разумом.

Но почему? Почему он пострадал куда сильнее, чем Ронин? Да, чародей обладал впечатляющими умениями, но он все равно был простым смертным. Казалось бы, после безумного путешествия сквозь пространство и время должен был пострадать менее могущественный из них.

Стоило Красу об этом подумать, как ему стало совестно. Какой бы ни была причина столь скорого восстановления сил Ронина, Крас лишь пристыдил себя за то, что завидовал его судьбе. Ведь человек не раз рисковал жизнью ради своего бывшего покровителя.

Несмотря на невероятную слабость и глухую боль, дракон-маг поднялся на ноги. Крас не заметил поблизости тех созданий, что принесли их сюда. Скорее всего, они вновь слились с лесом, пока повелитель не призовет их снова. Крас знал, что это были самые низшие формы лесных стражей. Видимо, ночные эльфы считались незначительной угрозой.

Но что же правящей здесь силе понадобилось от двух заблудившихся путников?

Ронин все еще пребывал в забытьи, и, помня действие пыльцы, Крас предположил, что чародей еще долго не очнется. Не заметив никаких опасностей, дракон-маг осмелился оставить спящего человека и изучить границы дарованной им свободы.

Поляну оградой окружало густое поле цветов, причем казалось, что вперед и назад смотрит равное количество венчиков. Крас с опаской приблизился к растениям.

Как только он оказался в футе от них, они повернули к нему бутоны и тут же раскрылись.

Дракон-маг сделал поспешный шаг назад, и цветы приняли прежний вид. Итак, вокруг них с Ронином целая стена простых, но надежных стражников. Они с чародеем находятся под защитой от внешних нападений и в то же время сами не могут натворить бед в лесу.

Крас был так слаб, что даже не думал перепрыгивать через цветочную ограду. Да и потом, дракон-маг подозревал, что, попробуй он это сделать, в то же мгновение объявился бы другой тайный конвоир – возможно, далеко не такой безобидный.

Оставался лишь один выход. Чтобы сберечь силы, он сел на траву и скрестил ноги. Затем, сделав глубокий вдох, еще раз окинул просеку взглядом… и произнес в никуда:

– Я хочу поговорить с тобой.

Ветер разнес его слова по всему лесу, и они эхом прокатились по окрестностям. Вдруг замолкло пение птиц и перестала качаться трава.

А затем снова подул ветер… и послышался ответ:

– Значит, мы поговорим…

Крас ждал. Вдали раздался стук копыт, будто в этот важный момент здесь оказалось какое-то животное. Но нет: стук копыт приближался, и дракон-маг нахмурился. Потом он заметил тень между деревьев. Неужели это некий рогатый наездник верхом на огромном жеребце?

Однако затем цветы-стражники немного расступились, и того, кто откликнулся на зов Краса, осветили лучи солнца. Перед увиденным зрелищем дракон-маг лишь ахнул, словно малое дитя.

– Я знаю тебя… – начал Крас. – Вернее, я о тебе слышал…

Но он никак не мог вспомнить имя этого мифического создания. Он даже не мог с определенностью сказать, видел ли его прежде, – настолько огромны были провалы в его памяти.

– И я кое-что о тебе знаю, – ответил исполин, который до пояса был ночным эльфом, а от пояса – оленем. – Но не так много, как хотелось бы…

Четыре сильных ноги Владыки Леса в один прыжок перенесли его через цветочную ограду. Бутоны почтительно склонились перед своим господином, а некоторые даже нежно коснулись его ног.

– Я – Кенарий, – представился он. – И это мое царство.

Кенарий… Кенарий… В растерзанном сознании Краса появлялись какие-то обрывки легенд, но связать их воедино не получалось. Кенарий. О нем рассказывали эльфы и другие лесные обитатели. Он не бог, но… кто-то вроде бога. Видимо, полубог. Такой же могущественный, как и великие Аспекты.

Крас знал о нем куда больше. И все же, как бы ни старался, не мог ничего вспомнить.

Видимо, переживания Краса отразились у него на лице, потому что Кенарий вдруг смягчился:

– Ты плохо себя чувствуешь, путник. Наверное, тебе стоит еще немного отдохнуть.

– Нет. – Крас заставил себя подняться и расправить плечи. – Нет… Я хочу поговорить прямо сейчас.

– Как пожелаешь. – Рогатое божество склонило голову набок, внимательно изучая гостя. – Ты не так прост, как кажется, путник. Я вижу, что ты не обычный ночной эльф. Ты почти напоминаешь мне… Но нет, не может быть. – Гигант бросил взгляд на Ронина. – А вот он не похож ни на тех, кто живет в моем царстве, ни на тех, кто обитает за его пределами.

– Мы прибыли издалека. Признаться, мы заблудились и даже не представляем, где находимся.

К изумлению мага, полубог громко рассмеялся. От его оглушительного смеха стали распускаться цветы, на деревья вокруг всей троицы слетелись певчие птицы, а щеки Краса коснулся ласковый летний ветерок.

– Значит, вы и правда издалека! Где же еще вам быть, друг мой, как не в Калимдоре?

Калимдор. Это, по крайней мере, имело смысл, ведь где еще можно было увидеть столько ночных эльфов? Но все же такой ответ вел к появлению новых вопросов:

– Да, я догадывался, милорд, однако…

– Я почувствовал, как что-то в мире переменилось, и меня это встревожило, – прервал его Кенарий. – Произошло нарушение равновесия, некий сдвиг. Я тайно искал местоположение и источник этого сдвига… а вместо этого нашел вас. – Он прошел мимо Краса, чтобы еще раз взглянуть на спящего Ронина. – Двоих странников из ниоткуда. Две потерянных души из пустоты. Вы оба – загадки для меня. Как по мне, лучше бы вас здесь не было.

– И все же ты спас нас от похитителей…

Владыка Леса фыркнул, будто сильный олень.

– Ночные эльфы становятся все более самонадеянными. Они распоряжаются тем, чем не владеют, и заходят в те края, где их не ждут. Они считают себя всесильными. Хотя они обычно не вторгаются в мои земли, я заманил их сюда, чтобы преподать им урок манер и смирения. – Кенарий мрачно улыбнулся. – Кроме прочего, они принесли то, что мне требовалось.

Крас почувствовал, как у него подгибаются колени. Как оказалось, он мог стоять лишь с большим трудом. Однако он напряг все силы, чтобы не упасть.

– По всей видимости, эльфы тоже знали о нашем прибытии.

– Да, у обитателей Зин-Азшари есть определенные способности. В конце концов, они присматривают за Источником.

Дракон-маг вздрогнул, но на этот раз не из-за изнеможения. Кенарий произнес два слова, которые повергли Краса в ужас.

– Зин… Зин-Азшари?

– Верно, смертный! Столица королевства ночных эльфов, расположенная на берегах Источника Вечности! Тебе неизвестно даже это?

Не думая о том, что показывает полубогу слабость, Крас упал на траву и попытался принять новое пугающее знание.

Зин-Азшари.

Источник Вечности.

Он знал о них, даже несмотря на пришедший в негодность разум. Такие легендарные события он смог бы забыть, только если бы ему начисто стерли память.

Зин-Азшари и Источник Вечности. Зин-Азшари – магическая столица империи ночных эльфов. Как же он глуп, раз не догадался об этом, когда их схватили. Зин-Азшари многие столетия считался ни много ни мало центром мира.

Источник Вечности же был бездонным хранилищем магии и силы, о котором долгие годы с восторгом рассказывали маги и волшебники. Именно оттуда черпали магию ночные эльфы – и благодаря этому они могли использовать такие заклинания, за которые их уважали даже драконы.

Однако все это дела минувших – давно минувших – дней. Не было уже ни Зин-Азшари, ни даже удивительного и зловещего Источника. Много лет назад они исчезли из-за катастрофы, которая… которая…

Здесь память опять подвела Краса. Случилось нечто страшное, уничтожившее город с Источником, растерзавшее мир в клочья… Вот только дракон-маг никак не мог вспомнить, что же это было.

– Ты не восстановил силы, – обеспокоенно сказал Кенарий. – Мне стоило дать тебе отдохнуть.

Все еще силясь оживить в памяти знание об ужасных событиях прошлого, маг отозвался:

– Я буду… Я буду в порядке к тому времени, как очнется мой друг. Мы… Мы как можно скорее покинем твои земли и больше не станем тебя тревожить.

Божество нахмурилось.

– Мой маленький друг, ты не понял меня. Какими загадочными вы бы мне ни казались, вы оба – мои гости… и останетесь ими, пока я вас не разгадаю. – Кенарий повернулся к цветочной ограде. – Полагаю, вам требуется пища. Скоро вас накормят, а пока отдыхайте.

Кенарий не принял бы возражений – впрочем, Крас и не собирался спорить. Когда Владыка Леса настаивает на том, чтобы они остались, скорее всего, препираться бесполезно. Они с Ронином будут гостить у Кенария столько, сколько ему захочется… возможно, до конца своих дней.

Однако Краса больше волновало то, что их жизни совсем скоро могут оборваться.

Зин-Азшари и Источник Вечности сгинули в ходе чудовищной катастрофы… И чем больше дракон-маг думал о ней, тем сильнее он убеждался: эта катастрофа вот-вот наступит.

* * *

– Предупреждаю, мой дорогой советник: я обожаю любые сюрпризы, но этот должен быть и вовсе необыкновенным.

Ксавий лишь улыбнулся, продолжая вести королеву за руку в залу, где работали Высокорожденные. Он со всей любезностью, на какую был способен, попросил ее присоединиться к нему и вместе понаблюдать за тем, чего достигли его волшебники. Советник знал, что Азшара ожидала чего-то по-настоящему чудесного… И пусть королева, скорее всего, рассчитывала увидеть нечто иное, она не будет разочарована.

Когда они вошли в залу, стражники преклонили колени. Лица караульных оставались невозмутимы, но все же и они были под впечатлением. Все здесь уже знали то, чего пока не ведала Азшара.

Но и ей через несколько мгновений будет откровение.

Королева вгляделась в огненный вихрь и разочарованно протянула:

– Не вижу никаких изменений.

– Подойди поближе, Свет Тысячи Лун. Тогда ты поймешь, чего мы добились…

Азшара нахмурилась. Она пришла сюда без свиты и, возможно, уже жалела об этом. Впрочем, она была королевой и ей надлежало показывать, что она у власти в любой ситуации.

Изящными шагами Азшара приблизилась к самому краю воронки. Сначала она посмотрела на колдующих Высокорожденных, затем перевела взгляд на бушующее пламя.

– Мне все равно кажется, что ничего не изменилось, дорогой Ксавий. Я ожидала большего от…

Тут она ахнула и хотя советник не видел ее лица, он и без того догадался, что Азшара все поняла.

И уже знакомый ему голос, голос бога, сказал во всеуслышанье:

«Я скоро прибуду…»