Текст книги "Сегодня ты особенно прекрасна"

Часть вторая

Глава 1

Когда Стелле исполнилось шестнадцать, ей рассказали все. О нем; о том, кто он такой на самом деле и кем был всегда.

Многое она, конечно, давно подозревала. Отцы редко похищают собственных детей ради выкупа.

Самым большим шоком стало известие о том, что он давно умер. Почему-то всегда смутно представлялось, что отец и сейчас ведет таинственное, скрытное и в то же время безудержно криминальное существование где-нибудь на Лазурном берегу – за счет огромного выкупа, заплаченного дедом за ее освобождение.

Она всегда презирала его, и сообщение о смерти ничего не изменило.

Однако когда мама неторопливо переворачивала страницу за страницей их общего прошлого, смерть отца перестала казаться самым потрясающим событием.

Потому что маме пришлось сказать кое-что еще.

Точнее, пришлось признаться деду.

Стелла сидела вместе с мамой в утренней комнате Дауэр-Хаус – загородного дома в покрытой лесами холмистой местности графства Кент, где Диана росла до войны. Здесь она встретила Джека Блэкуэлла – человека, сначала укравшего ее сердце, а потом, спустя десять лет, на два жутких дня похитившего дочь.

После освобождения Стеллы они с мамой сразу вернулись с юга Франции в Англию, и родители Дианы настояли, чтобы дочь и внучка остались жить у них.

– Хотя бы на некоторое время, – убеждал Оливер. – До тех пор, пока обе окончательно не придете в себя.

Однако, как нередко случается, временное условие превратилось в постоянное. Стелла поступила в закрытую школу для девочек в соседнем графстве Суссекс, где проучилась шесть лет, а Диана приняла приглашение своего колледжа в Кембридже закончить прерванную войной работу над диссертацией. Защитилась в Гертоне докторскую диссертацию и с тех пор там же преподавала политологию.

Каникулы мать и дочь неизменно проводили в Кенте, у Оливера и Гвен. Одним солнечным августовским утром спустя четыре месяца после шестнадцатого дня рождения Стеллы, Диана с огромным трудом заставила себя начать разговор, которого так боялась.

– Может быть, не стоит рассказывать все? – едва ли не умоляла она отца накануне поздним вечером, когда Стелла уже спала. – Она не спрашивает ни о нем, ни о том, что случилось.

– Значит, много об этом думает, – спокойно ответил Оливер. – Однажды она неожиданно потребует ответа и застанет тебя врасплох. И не примет никаких отговорок – ты же знаешь ее характер: если что-то твердо решит, остановить уже невозможно. Так что единственный выход, дорогая, – взять инициативу в свои руки. Причем, чем быстрее, тем лучше для тебя и честнее по отношению к девочке.

– Но, папа… помимо прочего, что я скажу о твоей роли в этой истории? Никто, кроме нас с тобой и мамы, не знает, что ты сделал. Стелла придет в ужас.

Оливер подошел к стоявшему посреди гостиной карточному столу, взял серебряный портсигар и снова сел на диван рядом с дочерью.

– Несомненно, девочку ждет потрясение, – признал он после долгой паузы. – Но в то же время и своего рода освобождение. Не обманывай себя, Диана: Стелла отнюдь не питает к отцу нежных чувств. Напротив, всей душой его ненавидит. В любом случае, рациональное начало в ней настолько сильно, что она непременно увидит логику в моем поступке… в том, что мне пришлось сделать той ночью.

Он зажег сигарету и глубоко затянулся.

– Вспомни, как твердо Стелла пережила свое похищение. В десять лет ничуть не испугалась. Когда я принес негодяю деньги, тот заявил, что девочка постоянно находится в состоянии ярости. Она даже умудрилась напасть на него: помнишь укусы и царапины, которые я заметил на лице и руках?

Диана улыбнулась. Дед так гордится внучкой и ее боевым духом!

Сквозь сигаретный дым она искоса взглянула на отца. С той фантастической ночи в Ницце он почти не изменился. Возможно, волосы слегка поседели на висках, да талия стала чуть шире, и все. Оливер Эрнолд занимал положение одного из ведущих адвокатов по делам о клевете. Сейчас, поздно вечером, он все еще оставался в том самом темно-синем костюме-тройке, в котором утром выступал в суде. Впрочем, запонки уже были расстегнуты, а галстук висел свободно.

Иногда, оказавшись в Лондоне во время какого-нибудь громкого процесса отца, Диана пробиралась на галерку, чтобы послушать, как он проводит перекрестные допросы. Наблюдая, она спрашивала себя, что бы подумали трепещущие свидетели, если бы знали, что всего несколько лет назад этот солидный, медлительный, облаченный в парик и мантию юрист без тени сомнения и малейшего угрызения совести…

Отец прервал размышления вопросом:

– Диана, ты слышала, что я только что сказал?

– Прости, нет. Немного задумалась. Повтори, пожалуйста, пап.

– Когда ты расскажешь Стелле все, что нам известно об ее отце, я сам изложу то, что касается его и меня. То, что действительно произошло той ночью. Конечно, если ты не считаешь себя обязанной сообщить и эту часть истории.

Диана вздохнула с облегчением.

– Именно этого я и боялась больше всего. Честное слово, будет намного лучше, если расскажешь ты. Но… не тревожит ли тебя перспектива откровенного признания в отчаянном поступке, который пришлось совершить, чтобы защитить нас обеих?

Оливер Эрнолд улыбнулся дочери.

– Ни о чем не беспокойся. Думай об этом как о заключительной речи.

Глава 2

Машина только что миновала Катлер-Ридж – единственную возвышенность в южной части штата Флорида, особенно уязвимую в сезон ураганов, и мчалась в сторону болот и топей, отделявших материк от первого из островов Флорида-Кис.

Стелла наклонилась, чтобы заговорить с водителем.

– Еще далеко?

Он сделал паузу в сложном процессе поглощения чипсов – Стелла с растущим изумлением наблюдала, как стремительно исчезает пачка за пачкой. Кажется, с тех пор, как они выехали из аэропорта, это была шестая. Во всяком случае, в происхождении огромного живота, плотно прижатого к рулю, сомневаться не приходилось. Должно быть, ее вез самый толстый агент секретной службы Соединенных Штатов.

– До Ларго-Лодж, мэм? – уточнил водитель, отчего с его губ на приборную панель посыпались крошки. – Давайте посчитаем. До Ки-Ларго осталось тридцать миль, а оттуда до Ларго-Лодж еще пять. Так что приедем минут через сорок, если мост через пролив не будет поднят для прохода одного из роскошных судов. Тогда придется добавить еще четверть часа.

– Спасибо. – Стелла снова откинулась на спинку сиденья. Пейзаж за окном утомлял: бесконечные плоские поля с ровными рядами фруктовых деревьев и сетками оросительных каналов. Время от времени на обочине дороги попадались неряшливые пальмы. Не терпелось приехать туда, где, если верить найденной на сиденье мятой карте, слева к шоссе подступает Атлантический океан, а справа подходит Мексиканский залив. Там начинается цепь островов Флорида-Кис и…

И что еще? Стелла до сих пор точно не знала, чем придется заниматься. Порылась в сумочке и выудила карточку с несколькими рукописными строчками, которую ей дали утром, перед отлетом из Бостона.

«В аэропорту Майами вас встретит служебная машина. По прибытии в Ларго-Лодж агент Ли Фостер введет в курс дела».

И все, если не считать телефонного номера, по которому следовало звонить в экстренном случае.

Интересно, как выглядит агент Ли Фостер?

Хорошо бы не так, как агент «Ежик».

Глава 3

Стелла часто спрашивала себя, как бы отреагировали профессора колледжа Гертон, если бы на первый вопрос она ответила со всей откровенностью.

– Почему вы решили изучать психологию? – серьезно спросил один из членов отборочной комиссии, состоявшей исключительно из женщин.

«Потому что мой отец был психопатом-убийцей, и мой дед его застрелил. Казнил без суда и следствия. Мне важно понять, унаследовала ли я от них склонность к жестокости, а для этого необходимо серьезно изучить вопрос. Устраивает ли вас подобный стимул?»

Вряд ли бескомпромиссная прямота способствовала бы поступлению в Кембридж, а потому пришлось ограничиться более безобидным вариантом.

И все же запретный ответ был бы абсолютно искренним. С того самого утра, когда Стелла узнала, что отец был не просто гангстером, а безжалостным убийцей, и дед застрелил его холодной, не дрогнувшей рукой, она постоянно задавала себе вопрос: не перешла ли жестокость к ней по наследству?

Нет, она никогда не сравнивала отца с дедом, особенно с точки зрения морали. Джек Блэкуэлл воплощал эгоистичную порочность; Оливер Эрнолд всегда оставался добрым и любящим человеком. Стелла это знала. И все же ее беспокоила странная легкость, с которой сознание приняло откровенный рассказ деда об убийстве отца.

Глава 4

Ки-Бискейн не оправдал надежд на удачную охоту.

Однако он оказался абсолютно прав относительно щедро захлестнувшего остров потока новых денег. С тех пор, как два-три сезона назад он побывал здесь в последний раз, на береговой линии воплотили в жизнь новые амбициозные проекты. Главным образом, закрытые жилые массивы, совершенно для него бесполезные. За электрическим ограждением, на оснащенных кондиционерами пропускных пунктах дежурили охранники в форме. Он быстро заметил – чтобы попасть на закрытую территорию, легковым машинам и грузовикам требовалось иметь на ветровом стекле специальный знак, особый для каждого кондоминиума.

Медленно катаясь по улицам, он заметил, что время от времени через ворота проезжали такси. Однако, судя по всему, каждый из водителей имел специальный пропуск, который предъявлял охраннику. Тот сверялся со списком, что-то помечал и только после этого открывал ворота.

В диспетчерскую службу его компании в Ки-Ларго никогда не поступали вызовы с далеких северных островов. К тому же, в образцовые жилые комплексы приезжали такси куда более щегольские, чем тот потрепанный седан, за рулем которого он сейчас скучал. Протиснуться мимо охранников не представлялось возможным – это он сразу понял. Другой уровень.

Но даже если каким-то чудом удалось бы попасть за забор, там оказалось бы так много домов (главным образом, двухэтажных, выкрашенных в бело-розовые цвета), вокруг которых бродили владельцы в брюках для гольфа и рубашках «Аэртекс», что о чем-то особенном думать не приходилось. Сквозь зеленый сетчатый забор он видел, как садовники-латиноамериканцы старательно подстригали и без того безупречные газоны и заботливо ухаживали за обрамляющими тротуары куртинами субтропических растений. Время от времени трейлеры бережно везли к частным причалам легкие катера, чтобы спустить их на мягко плещущие волны.

Безнадежно. На поездку сюда и праздное любопытство он угробил почти полдня, а в итоге не получил ничего: ни зацепки, ни плана действий, ни даже законной оплаты за проезд. Непонятно, о чем вообще думал.

Он пришел к выводу, что Ки-Бискейн превратился в близкий пригород самого Майами. Произошло это в результате законченного несколько лет назад строительства дамбы имени Рикенбакера. В результате Ки-Бискейн утратил атмосферу настоящих Флорида-Кис – его Кис, расположенных в шестидесяти милях к югу, где острова начинают дугой отступать от обширных соленых болот района Эверглейдс, устремляясь к Кубе.

Настоящее население Кис представляло собой пеструю, колоритную смесь выходцев с Карибских островов, кубинцев и самых разных американцев; ничего общего с этим прилизанным раем. Добро пожаловать в город совершенства.

Мысленно проклиная все на свете, со скрипом и визгом шин он развернул тяжелый старый «бьюик» прямо посреди улицы и поехал обратно, к шоссе. Посмотрел на часы. Скоро окончательно стемнеет. В Ки-Ларго туристы уже стягиваются в бары и рестораны, чтобы с коктейлями в руках устроиться поудобнее и насладиться вечным ритуалом: самым красивым в мире закатом. Все дружно поднимут бокалы в тот миг, когда солнце утонет в теплых водах Мексиканского залива, чтобы спустя несколько часов, обновленным и свежим, подняться из холодной Атлантики.

Движение на шоссе оказалось не слишком плотным, так что, если нажать на газ, можно успеть в любимый бар с морской кухней как раз к началу зрелища. Небо выглядело чистым, если не считать нескольких высоких перистых облачков. Погода обещала великолепный закат в красных и золотых тонах. Если горизонт останется безоблачным, а океан спокойным, возможно, даже удастся поймать таинственную зеленую вспышку – явление невероятно редкое. Он прожил во Флорида-Кис большую часть своих тридцати двух лет, но лишь однажды увидел странный, пронизывающий изумрудный луч, осветивший океан подобно прожектору в тот самый момент, когда последний сегмент мерцающего солнца изчез за горизонтом.

Однако внезапно сверкнувший в зеркале яркий луч оказался вовсе не зеленым.

Он был красным.

А в следующий миг послышался прерывистый, настойчивый вой сирены.

– Будьте добры, предъявите водительское удостоверение штата, лицензию на управление такси и сертификат округа.

Патрульный офицер выглядел его ровесником, однако сказать наверняка было трудно. Форменная фуражка низко спускалась на зеркальные очки.

Он послушно кивнул и поднял руку, чтобы опустить солнцезащитный козырек и достать документы.

– Пожалуйста. Надеюсь, что здесь все в порядке.

Личные вещи хранились в незапертом бардачке справа.

В том числе нож, веревка и полупустая бутылка хлороформа.

А еще пистолет.

Он приказал себе сохранять спокойствие. Обычная проверка, не больше.

– Спасибо, сэр. Выйдите из машины, пожалуйста.

Он терпеть не мог, когда приказывали, что делать, однако подавил желание достать пистолет. Если потребуется, с этим типом можно будет справиться голыми руками.

Его остановили в пустынном месте. Воды Атлантического океана и Мексиканского залива плескались по обе стороны узкого двухрядного шоссе. В этих топких болотах на краю земли Эверглейдс, утыканных сухими соснами, не осталось прочного места для построек. Мертвые деревья отбрасывали редкую, призрачную тень на двух людей, а солнце опускалось все ниже, готовясь к торжественному финалу.

– Пожалуйста, зайдите за багажник и оставайтесь там, пока я проверю салон.

– Как скажете, офицер. Надеюсь, я не превысил скорость. Спешил встретить закат в «Сентиментальном Джо».

Полицейский что-то пробормотал, наклонился и через водительскую дверь заглянул в салон. В следующий момент снова заворчал, открыл заднюю дверь и осмотрел пространство перед сиденьями и пустые сетки для мелкого багажа.

– Откройте багажник, пожалуйста.

Он поднял крышку, и коп тщательно изучил запасную шину, домкрат и сумку с инструментами. Больше в багажнике ничего не было.

– Хорошо. Закройте, пожалуйста.

Он подчинился. Инстинкт подсказывал, что последует что-то еще, причем не квитанция на штраф.

– Вы работаете в… – полицейский заглянул в документы, которые все еще держал в руках. – Такси «Пеликан», в Ки-Ларго. Так?

– Верно, офицер.

– Как же оказались здесь, на полпути в Эверглейдс?

– Выполнял заказ в Ки-Бискейн, офицер. Поездка в одну сторону. Между нами говоря, левая работенка. Вне учета. Наверняка знаете, как это бывает.

Полицейский снова что-то буркнул. Черт возьми, потрясающее красноречие! Или все не так просто?

– Значит, почти весь день у вас не было радиосвязи с базой.

К чему же все это?

– Хм… да, наверное. На верхних островах приемник почти не ловит. А что?

– То, что иначе вы бы уже знали, что сегодня утром мы вроде как завербовали таксистов.

– Ничего не слышал. В чем дело?

Коп снял очки и принялся методично протирать зеркальные стекла концом галстука. Без очков он выглядел старше. От глаз к вискам веером расходились морщины, а на лбу, прямо над переносицей, залегли глубокие вертикальные складки. Солнце Флориды безжалостно.

– Дело в сумасшедшем подонке, за которым мы уже несколько недель охотимся. Какой-то псих бегает и убивает женщин. В прессе до сих пор не сообщают, как именно он ловит жертвы, но шериф решил посвятить таксистов в эту часть истории. Надеется, что вы сможете помочь.

О, это просто замечательно. Даже слишком хорошо. Почему в такие моменты всегда разбирает смех? Когда-нибудь он себя выдаст. Но сейчас все-таки удалось напустить на себя озабоченный вид.

– Псих, офицер? О, господи! Но чем же мы способны помочь?

Коп показал на прибор двусторонней связи.

– Используйте эту штуку, если увидите что-нибудь подозрительное.

– Но ведь мы и так сразу сообщаем в случае нестандартной ситуации, полиции об этом известно… следует ли обращать внимание на что-то особенное?

– Да. На парковках негодяй подкладывает трехдюймовые гвозди под передние шины машин своих жертв. В итоге через пару миль колесо спускает, и сукин сын тут как тут. Скорее всего, исполняет роль дорожного рыцаря, вызволяющего дамочку из трудной ситуации. Кто знает…

– Надо же! Кажется, офицер, здесь действует расчетливый тип.

– Так и есть. Поэтому, как только заметите машину – любую машину – с которой, возможно, что-то не так, сразу сообщайте нам. Сразу, на месте. Но если заподозрите прокол шины, то бейте тревогу, не теряя ни секунды. Ясно?

– Конечно… Простите, а что, если девушка сидит в машине?

– Шериф доработает сценарий. Но ведь мы, южане, всегда защищаем своих женщин. Верно? Так что поступайте, как положено сознательному гражданину. По меньшей мере, наблюдайте за дамой до нашего приезда. Я бы, например, остановился в непосредственной близости и предложил помощь джентльмена.

– А если вдруг покажется сам преступник?

Коп слабо улыбнулся и водрузил очки на место.

– Служили в армии?

– Конечно. В Корее, два года. Участвовал в специальных операциях.

Улыбка стала шире.

– В таком случае, я бы сказал… действуйте по собственному усмотрению, сэр.

Глава 5

– Похоже, кое-кто заработал штраф. Таксист. Вот уж кому положено безукоризненно соблюдать правила!

Стелла посмотрела в пассажирское окно и увидела патрульную машину с мигалкой на крыше, остановившуюся почти вплотную за грязным белым такси. Полицейский повернулся спиной к дороге, однако лицо таксиста она успела заметить. Образ оказался мимолетным и неподвижным, почти как фотография, однако сложилось явственное впечатление, что…

– Вряд ли ему выписали штраф за превышение скорости, – заметила она задумчиво.

– Правда? Почему? Как вы это поняли, мэм?

– Успела взглянуть мельком, но почему-то уверена, что водитель с трудом сдерживал смех.

Отель «Ларго-Лодж» оказался вполне приятным местом. Дюжина белых деревянных домиков с аккуратными верандами и симпатичными, увитыми бугенвиллией крылечками расположилась вокруг солидного двухэтажного строения. На втором этаже разместились смежные спальни, а на первом – зона приема гостей с небольшим рестораном и баром. Несколько массивных сосновых столов осталось под крышей, но большая часть вольготно переместилась на песчаный пляж, откуда открывался роскошный вид на залив.

Водитель донес чемодан до конторки администратора и без единого слова удалился.

Чудесно. Должно быть, спешит за очередной порцией чипсов, подумала Стелла, расписываясь в журнале.

– Что предпочтете, мэм – отдельный домик или комнату в главном здании? – Администратор оказался веснушчатым полным человеком лет пятидесяти, с мягким, как бархат, южным выговором и самыми добрыми глазами, которые Стелле довелось видеть в жизни.

– Что посоветуете?

– Конечно, домики, мэм. Они на три доллара дороже, но зато с каждой веранды можно любоваться закатом. К тому же, на мой взгляд, там больше личного пространства. Сейчас гостей немного, так что могу предоставить выбор. Если честно, то пока занят лишь один.

Стелла порылась в сумочке и достала карточку, которую получила утром.

– А этот гость, случайно, не мистер Фостер?

Служащий заметно удивился.

– Да, мэм, вы правы. Но я… – он вдруг закрыл глаза и горестно покачал головой.

– О, господи. И где только мои мозги? Должно быть, вы… – он перевернул журнал, чтобы прочитать подпись. – Вы и есть мисс Эрнолд, верно? – Добрые глаза наполнились тревогой и раскаяньем. – Мистер Фостер особо подчеркнул, чтобы, как только вы появитесь, я немедленно направил вас к нему. Крайне настаивал. Полагаю, он здесь с важной официальной миссией. Ах, какое упущение, что за невнимательность!

Стелла попыталась успокоить администратора:

– Не переживайте, все в порядке. Я же зарегистрировалась всего минуту назад. Вы ничего не упустили. Где мне найти мистера Фостера?

Продолжая страдать, служащий нервно махнул в сторону пляжного ресторана за раздвижной стеклянной дверью – плотно закрытой, чтобы сохранить прохладу кондиционера.

– Сейчас он в ресторане. Молодой человек в бермудах, сидит за столиком в одиночестве. Приехал в костюме и галстуке, но сразу переоделся. Если он здесь не по правительственному делу, то я – француз. Надеюсь, ничего страшного не произошло. У нас респектабельный отель. Сейчас же распоряжусь, чтобы ваш чемодан отнесли в ближайший к океану домик под названием «Моллюск». Ах, какая досада, какая досада!

Нервные, несвязные восклицания сыпались, словно с телеграфной ленты.

Следуя за провожатым к своему новому жилищу, Стелла думала, что агент Фостер, должно быть, сильная личность.

Несмотря на волнение администратора, Стелла решила разобрать вещи и освежиться. На ней по-прежнему были темно-синяя юбка и кремовая блузка, надетые еще утром, в Бостоне. Перелет и жара не пошли костюму на пользу. А главное, она впервые в жизни с немалым смущением заметила на блузке темные следы пота, причем не только под мышками, но даже на спине.

Раздевшись и бросив одежду и белье в корзину, она решила быстро принять душ.

Несколько минут спустя, когда она вытиралась, на столике возле кровати зазвонил телефон.

– Стелла Эрнолд слушает.

– Агент Фостер. Какого черта вы там возитесь?

– Я… прошу прощения… просто…

– Просто что? Наслаждаетесь сиестой после напряженного трехчасового перелета в первом классе? Вам было строго приказано встретиться со мной немедленно, как только приедете.

Стелла отняла трубку от уха и испепелила ее яростным взглядом, с трудом удержавшись, чтобы не бросить. Досчитала до десяти и только после этого нашла силы вернуться к разговору. К этому моменту голос Фостера поднялся на полтона и зазвучал еще более гневливо:

– Алло! Алло! Почему молчите? Вы еще здесь? Алло!

Стелла глубоко вздохнула.

– Да, я по-прежнему здесь. Успокойтесь.

– Что? Послушайте, вы обязаны…

– Нет, это вы обязаны вести себя прилично. Я не летела сюда первым классом и вовсе не сплю, хотя, если бы захотела отдохнуть, то непременно бы это сделала. Ясно? А что касается немедленной встречи, то если это так важно и срочно, то почему бы вам не подождать меня в холле, у стойки регистрации? Вместо того чтобы загорать в бермудах на пляже? Как, по-вашему, агент Фостер?

Несколько мгновений в трубке раздавалось только потрескивание статического электричества, и вот, наконец, снова зазвучал голос, причем намного спокойнее.

– Хорошо, хорошо. Кажется, мы выбрали неверный тон. Я…

Стелла решила поддержать тактику примирения, при этом ни на дюйм не отступая.

– Нет, агент Фостер, это вы выбрали неверный тон. – Она выдержала драматическую паузу и холодно добавила: – Присоединюсь к вам через пять минут. Не попросите ли принести меню? Умираю от голода.

Стелла не спешила, так что отправилась в ресторан только минут через двадцать, не раньше. Волосы еще не успели высохнуть после душа, а из косметики она ограничилась тушью и блеском для губ. Полученный в Массачусетсе солнечный ожог за несколько дней успел превратиться в здоровый загар.

Светило уже опустилось к самому горизонту, однако продолжало распространять безжалостную жару, неведомую в Англии в этот поздний вечерний час. Однако красные, розовые и желтые оттенки, которые, по слухам, превращали закаты Флориды в фантастическое зрелище, на небосводе пока не появились. Может быть, это не больше чем художественное преувеличение? Рассчитанный на туристов миф? Небо оставалось самым обычным, лазурно-голубым.

На мягком белом песке стояло не меньше дюжины столов. Большинство пустовало, только за двумя-тремя сидели пары, в ожидании бесплатного красочного шоу терпеливо потягивая пиво и коктейли. Однако над каждым из столов уже горели разноцветные ветряные фонари. Все они держались на крючках, привинченных к верхушкам высоких, воткнутых в песок шестов. Крепчавший ветер раскачивал фонари, создавая волшебный, мерцающий свет.

Отель обладал собственной бухтой и доком, встроенным в южную часть пляжа. Стелла увидела, как в маленькую гавань осторожно, на низких оборотах навесного двигателя, вошел катер. Из кабины появилась стройная загорелая женщина в бикини и одним умелым движением бросила на берег швартов. Служащий ловко его поймал и быстро привязал к металлической крепительной планке.

На волнах мягко покачивалось еще несколько катеров – возможно, сдаваемых в аренду. Стелла решила это выяснить: при случае было бы интересно выбраться на рыбалку. К тому же в океане гораздо прохладнее, чем на берегу. Духота по-прежнему угнетала, хотя здесь, на берегу, ветер немного освежал.

Агент Фостер сидел возле самой воды. Стелла решила, что это он, поскольку больше одиноких гостей заметно не было, а на его столе красовались две до нелепости громоздкие папки меню в форме лобстеров. Однако одет он бы не в шорты-бермуды, а в легкие брюки цвета хаки и белую рубашку из хлопка. Должно быть, сменил наряд после ее язвительного замечания.

Она тоже пришла в белом – простом кружевном платье, которое Сильвия щедро отдала накануне отъезда с Бэнкрофт-Роуд.

– Если только тебя отправляют не на Аляску, необходимо что-нибудь летнее и красивое, – мудро заметила подруга. – Конечно, немного коротковато, но с твоими шикарными ногами можно позволить себе такую роскошь.

Идти по глубокому мягкому песку оказалось трудно, так что пришлось снять босоножки и нести их в руке.

Лица Фостера она не видела. Агент читал книгу в мягкой обложке, высоко подняв ее к последним лучам заходящего за спиной солнца и совершенно спрятавшись от посторонних глаз. Подойдя ближе, Стелла рассмотрела название: «Повесть о двух городах». Странно, что сотрудник ФБР читает Диккенса.

– Это были лучшие из времен, это были худшие из времен, – произнесла она, остановившись в нескольких футах.

Фостер опустил книгу.

– Это был век мудрости, это был век глупости, – ответил он негромко.

Никакого «ежика». Просто короткая стрижка. Хотя темно-каштановые волосы были зачесаны наверх, непокорный чуб упрямо пытался сползти на правый глаз. Выглядел он не столько американским агентом, сколько выпускником английской закрытой школы, причем немногим старше ее. Не больше тридцати лет.

– Всегда забываю следующий абзац, – призналась Стелла, подавая руку. – Что-то о весне надежды и зиме отчаяния. Я – Стелла Эрнолд. Здравствуйте.

– Ли Фостер. – Он встал и ответил коротким крепким пожатием. – Да, эти строки следуют за словами о времени света и тьмы и так далее. Но, если честно, по-моему, в начале романа Диккенс выжал лимон до последней капли. Вполне хватило бы строчки насчет лучших и худших времен. Все остальное – лишнее. – Он на миг задумался. – Послушайте, мисс Эрнолд… прошу прощения за резкость по телефону. Очень долго летел из Лос-Анджелеса, а едва приземлившись в Майами, получил отвратительное сообщение от Ферриса Брайанта.

Стелла села напротив, но не пожелала так легко закрыть тему.

– Вы разговаривали не резко, а чрезвычайно грубо, – заявила она категорично. – Меня прислали, чтобы помогать в работе, а не выслушивать оскорбления… Брайант – это губернатор штата, верно?

Фостер кивнул.

– Да. Причем из-за этих убийств абсолютно бешеный.

Он сунул руки в карманы, откинулся на спинку стула и посмотрел на нее в упор. Стелла поняла, что в эту минуту ее оценивают, а потому спокойно сложила ладони на коленях и дождалась продолжения разговора.

– Видите ли, мисс Эрнолд…

– Стелла, пожалуйста.

Агент Фостер помолчал, а потом подчеркнуто произнес:

– Если не возражаете, предпочел бы обращение «мисс Эрнолд». Не думаю, что знакомство продлится достаточно долго, чтобы называть друг друга по имени. В любом случае… – он вытащил руки из карманов и сложил на столе. Язык тела ясно говорил, что новый знакомый спешит закрыться. – В любом случае, дело вот в чем. Я понятия не имею, зачем Вашингтон вас сюда прислал, но, говоря откровенно, вы мне мешаете, мисс Эрнолд. Гувер поручил мне это расследование, потому что я уже успел набить руку на подобных делах. Не впервые ловлю серийных убийц и умею это делать. Торчал себе в Калифорнии, где занимался расследованием своего третьего дела, и вдруг начальник ФБР перебросил мою бедную задницу через океан и поручил срочно решить новую проблему.

Он попытался привлечь внимание проходившего вдалеке официанта, однако не смог и продолжил:

– Поэтому я примчался сюда и обнаружил это чертово «предписание», где губернатор строго предупреждал, что работать придется с ребенком, еще даже не окончившим колледж. К тому же с английским ребенком. Прошу прощения, мисс Эрнолд, но это ни в какие ворота не лезет. И этого не случится, понятно? Как бы там ни было, а я подчиняюсь Гуверу, а не Брайанту или какому-то другому чертову политику. Прошу прощения за прямоту.

Он умолк, ожидая реакции.

Стелла смотрела на него спокойно.

– Вполне понимаю ваши чувства, мистер Фостер. Итак, вы уже решили, что будете есть? Хочу сделать заказ. Как вам известно, я умираю с голоду.

Он явно не ожидал столь легкой победы и сейчас выглядел слегка удивленным и довольным.

– Ммм… да, пожалуй, я тоже. Возьму молодых моллюсков в остром соусе и пасту. А вы?

– То же самое. В таком случае, закажу для обоих, пока вы будете звонить.

Фостер взглянул озадаченно.

– Кому звонить?

Стелла достала из сумочки полученную утром заветную карточку.

– Вот по этому номеру. Мне сказали связаться в случае серьезной проблемы. Однако проблема возникла не у меня, а у вас, мистер Фостер, так что вам и звонить.

Агент взял карточку и скептически изучил цифры.

– Не узнаю ничего, кроме кода Вашингтона. Чей это номер?

Стелла помахала проходившему мимо официанту.

– Будьте добры, мы готовы сделать заказ.

Молодой человек кивнул и поспешил к столу.

Она назвала блюда и улыбнулась растерянному агенту.

– Недавно вы сами упомянули его имя. Полагаю, беседа с боссом не помешает. Когда-нибудь общались с ним лично? На вашем месте я бы проявила осторожность. Генеральный прокурор предупредил, что мистер Гувер очень не любит, когда его беспокоят дома, особенно за ужином.

Фостер вернулся через пять минут, красный и злой.

– Отлично. Спасибо за ловушку.

Стелла вскинула брови.

– С какой стати? Я же предупредила, чей это номер. Да и зачем мне вас подставлять? Я прилетела, чтобы помочь, хотя, честное слово, совсем сюда не просилась. Меня вежливо, но очень твердо направили.

– Гувер предупредил, что вы здесь по высочайшему распоряжению, вот только до подробностей не снизошел. Что же, черт возьми, происходит? Между делом сослались на генерального прокурора. Это серьезно? Вы знакомы с Бобби Кеннеди? Он за всем этим стоит? – допрашивал Фостер с гневом и любопытством. – Поверить не могу.