Текст книги "Похищение черного льда"

Глава 4

Это напоминало художественную галерею: по всем стенам были развешаны светокопии, планы этажей, фотографии. Паркер медленно, как истинный любитель искусства, передвигался вдоль них.

Гонор превратил одну из комнат в нечто вроде своей штаб-квартиры. В комнате остались лишь стол и четыре стула, освещаемые висящей под потолком в центре комнаты люстрой; на столе лежали чистая бумага и карандаши; стены были увешаны светокопиями и другими материалами. Гонор, двигаясь вдоль стен вместе с Паркером, давал пояснения.

– Пожарный выход, – показал он какое-то место на бумаге. – В задней части здания.

– Им можно воспользоваться? Манадо и Формутеска сидели за столом, внимательно следя за разговором.

– Нет. – Гонор покачал головой. – Отверстия защищены изнутри металлическими створками.

Кивнув, Паркер продолжал рассматривать развешанные материалы. Минуту спустя, постучав пальцем по одной из светокопий, спросил:

– Лифт?

– Да.

– М-м-м... – Он двинулся дальше. – Подвал. Туда можно попасть снаружи?

– Нет. Когда-то слева от входа располагалась угольная насыпь со скатом, но когда здание было превращено в музей, уголь убрали, а отверстие замуровали.

– Чем?

– Кирпичами.

– Понятно.

Фотографии представляли здание и спереди, и сзади. Из фотографий передней части Паркер не узнал ничего, чего бы он уже не знал раньше; задняя часть с зарешеченными окнами и черными металлическими дверями напоминала тюрьму. Висели также несколько фотографий внутренней части здания, комнате экспонатами.

– Это фондовые снимки, – пояснил Гонор. – Обычно они лежат в папках; мы используем их в выпусках новостей и для рекламы.

– Они не устарели?

Гонор покачал головой:

– В музее ничего не изменилось. Все – как в день открытия.

Поглядев еще некоторое время на снимки, Паркер кивнул и сел за стол. Слева от него расположился Гонор, напротив – Формутеска, справа – Манадо.

– Поговорим о лифте, – начал Паркер. – Что находится на самом верху шахты?

– Крыша, – растерянно ответил Гонор.

– Там должны располагаться моторы, – объяснил Паркер. – Или они внизу, в подвале?

– А... Понимаю. Да, они внизу. Но наверху тоже есть какие-то механизмы. – Повернувшись, он показал на снимок задней части здания. – Видите эту темную штуку наверху?

– Как вы туда попадали?

Нахмурившись, Гонор, не вставая со стула, смотрел на фотографию.

– Не помню. Но туда наверняка можно проникнуть.

– Я думаю, крышка навешена на петлях, – сказал Формутеска. – Ее размер примерно три на четыре фута.

– Она заперта?

– Наверняка, – ответил Гонор.

– Но у вас есть ключ. Гонор нахмурился:

– Наверное. Думаю, что да.

– Тогда в чем же проблема?

– В миссии, в ящике моего письменного стола, лежит желтый конверт с надписью: “Ключи от музея”, и там их больше десятка. Представления не имею, какой из них куда подходит.

– Придется это выяснить, – сказал Паркер.

– Но на крышу не попадешь, не минуя четвертый этаж, – заметил Формутеска. – Туда же нас не пустят.

– Это верно, – сказал Гонор. – Пока мы будем находиться в музейном помещении, Каземпы не будут нам мешать. Они ведь скрывают, что там живут. Но на четвертый этаж подняться не позволят. Они знают, что я настроен против полковника Любуди.

– И как далеко они могут зайти? – спросил Паркер.

– Они нас убьют, – ответил Гонор, – а тела закопают в подвальном помещении. Ну подумаешь, исчез в Нью-Йорке глава представительства крошечного и мало чем известного африканского государства... Пару дней об этом поговорят местные газеты, может быть, некоторые коммунистические страны воспользуются этим фактом для обличения американского беззакония, но на этом все и закончится.

– Понятно, – сказал Паркер. – Но сначала нам нужно узнать все о шахте элеватора.

– Зачем?

– Мы не можем попасть в здание сзади и с боков. Поскольку угольное отверстие закрыто, мы не можем попасть и снизу. Значит, остается только верх.

Внезапно раздался радостный смех Формутески.

– Вот этой самой логики нам как раз и не хватает! – воскликнул он.

Гонор улыбнулся и, повернувшись к Паркеру, сказал:

– Несколько лет назад я читал детективный рассказ, не помню чей, американский или английский. Там сыщик советует последовательно исключать все то, что представляется невозможным. Оставшееся, каким бы невероятным оно ни казалось, и будет правдой. Теперь я вижу, что люди и по другую сторону закона следуют тому же правилу. Однако проблема в том, как же попасть на самый верх.

– Из соседней двери, – ответил Паркер. – Он подошел к фотографии фасада. – Высота здесь около четырех футов. – Он показал на левую часть дома: – Такая же и на другой стороне. Дома же, расположенные по обе стороны от музея, выше. Значит, надо будет перебраться на крышу из окна соседнего дома.

– Каким образом? – спросил Гонор.

– Это будет зависеть от того, как расположено окно относительно крыши. Может быть, удастся просто положить перекладину от подоконника до крыши, что-то вроде лестницы. Если же угол будет слишком крутым, придется воспользоваться веревками и крюками.

– А люди наверху? – спросил Формутеска. – Мы не хотели бы причинять неприятности ни в чем не повинным людям.

– Мы сделаем это ночью, – ответил Паркер. – Нужно только найти пустующее в это время помещение. Думаю, с этим проблем не будет.

– Поверим вам на слово, – улыбнулся Формутеска. Паркер сел.

– Теперь об оружии. Сможете вы достать то, что будет нужно?

– В пределах разумного, – ответил Гонор. – Я не смогу достать ни танка, ни вертолета. Но с ружьями, пистолетами и автоматами трудностей не будет.

– Как насчет газа?

– Какого газа?

– Поражающего. Который быстро действует и быстро улетучивается. Гонор горько улыбнулся:

– Не уверен, что он включен в список того, с чем нам разрешено играть.

Увидев, что Паркер нахмурился, он начал объяснять:

– Все наше оружие мы получаем от больших государств. И от Израиля, который в некоторых отношениях тоже может таковым считаться. Но между странами, производящими оружие, заключено соглашение, в котором определяется, что можно и чего нельзя продавать в те или иные части света. Например, мы можем получать реактивные истребители, и наши ВВС состоят из закупленных нами семи “МиГ-17” и пяти “Ф-94”, но реактивного бомбардировщика нам никто не продаст.

– То, что вам нужно, вы получаете из Дхабы?

– Необязательно. Мистер Формутеска является нашим военным атташе. Закупленное им в США оружие поставляется сначала на наш склад в Ньюарке, и то, что нам нужно здесь, в Дхабу просто не отправляется. – Гонор пожал плечами. – Все очень просто, – добавил он.

– Так все же вы сможете достать газ? – обратился Паркер к Формутеске.

– Я должен это выяснить, – ответил тот. – Сомневаюсь, чтобы нам позволили иметь смертельный газ.

– Речь идет не о смертельном газе. Нужно лишь, чтобы человек на несколько секунд потерял сознание.

– Не смертельный? Тогда нет проблем.

– Хорошо. Нам нужна также взрывчатка. Которая не вызывала бы сильных разрушений, но производила бы сильный грохот.

Формутеска кивнул:

– Я знаю кое-что подходящее.

Паркер обратился к Гонору:

– Сумеете незаметно сделать еще несколько наружных фотографий?

– Думаю, что да.

– Меня интересуют снимки с углов. Чтобы на них были видны стены соседних зданий.

– Хорошо.

– Постарайтесь, чтобы на вас не обратили внимания из этих домов.

– Буду осторожен, – заверил Гонор.

– Хорошо. Формутеска, есть у вас какая-нибудь старая одежда? Сильно поношенная?

– То, в чем я играю в футбол, подойдет?

– Это должно быть что-то вроде рабочей одежды. Как у дворника.

– О, конечно! У меня есть штаны, настолько вымазанные в краске, что могли бы сойти за произведение Поллока.

– Хорошо. – Паркер обратился к Гонору: – Нам будет нужен еще грузовик, что-то вроде небольшого фургона. Чем меньше, тем лучше.

– К сожалению, у нас нет грузовиков, – ответил Гонор.

– Тогда купите. Старый. Самый старый, какой удастся достать.

Гонор кивнул:

– Хорошо.

– Когда достанете, позвоните мне. А вы, Формутеска, приготовьте старую одежду.

Формутеска, довольно улыбаясь, кивнул. Паркер встал.

– Пока все. Если сюда приходит уборщица, снимите это все со стен.

– Эту комнату я запираю, – ответил Гонор.

– Прекрасно.

Гонор направился к двери.

– Я вижу, вы хороший учитель, – сказал он. – И, поверьте, в нас вы найдете способных учеников.

– Это хорошо, – ответил Паркер.

Глава 5

Хоскинс вскочил, когда Паркер вошел в комнату. Пистолет в его правой руке хоть и выглядел небольшим, но показался Паркеру вполне работоспособным.

Он вынул ключ из замка и закрыл за собой дверь. Бросив ключ на туалетный столик, стал снимать пальто. Хоскинс, любезно улыбаясь, наблюдал за ним, стараясь походить на человека, встретившегося со своим старым приятелем по клубу. Все, конечно, портил этот пистолет в его руке; мешала и настороженность в глазах, которую ему не удалось скрыть.

Когда Паркер бросил пальто на кровать, Хоскинс едва заметно вздрогнул. Нельзя так сильно нервничать, можно случайно и курок спустить. Чтобы как-то успокоить его, Паркер тихо спросил:

– Вас кто-то впустил сюда?

Хоскинс постарался взять себя в руки.

– Нет, нет, дорогой мой мальчик, – сказал он. – Знаете, время от времени то там, то здесь подбираешь разные ключи, а потом, оказывается, они подходят к чужим замкам.

“Дорогой мой мальчик” – это было что-то новенькое. Паркер, внимательно посмотрев на Хоскинса, понял, что тот был пьян. Не то чтобы слишком, нет, все было вполне пристойно. Но достаточно, чтобы ощутить прилив небывалой храбрости.

Паркер направился в ванную комнату.

– Хотите выпить?

– Нет. Скажите мне одно: вы все-таки играете вместе с Гонором и его людьми? Остановившись, Паркер переспросил:

– Играю?

– Да. В его команде. Паркер пожал плечами.

– Мне интересно, – продолжал Хоскинс, – это вы послали двух каннибалов за мной в бар или не вы?

Паркер ответил:

– Интересно не это...

– Не это? Действительно, мой дорогой мальчик? Но тогда что же?

– То, как сделать, чтобы вы больше здесь не появлялись.

Хоскинс стал нарочито громко смеяться.

– Вам это не удастся. Я чувствую носом запах золота.

– И хотите получить свой кусок.

– Конечно. Но ведь не за так, я не такой. Я могу помочь, вы же это знаете.

– Помочь – чем?

– Советом. Что бы вы там ни думали о Гоноре и его лейтенантах, мой мальчик, не следует недооценивать их. У вас не получится все заграбастать себе, понимаете?

– А если я и не собираюсь этого делать?

Хоскинс попытался придать своему лицу насмешливое выражение, для чего приподнял одну бровь.

– Удовольствоваться всего двадцатью пятью тысячами? Вы не похожи на такого человека, мистер Уолкер.

– Я скажу вам, на кого я еще не похож, – сказал Паркер. – Я не похож на человека, который имеет дело с теми, кто направляет на него пистолет.

Хоскинс посмотрел на оружие так, словно страшно удивился, что он все еще у него в руке. Пожав плечами и любезно улыбнувшись, он сказал:

– Мне же было неизвестно, как вы ко мне отнесетесь. Нужно же было иметь что-то для защиты на тот случай, если бы между нами возникли разногласия.

– Их не будет, – ответил Паркер, – если вы будете вести себя разумно. И быть полезным для дела. В таком случае мы смогли бы, вероятно, что-нибудь вместе придумать.

Улыбка Хоскинса стала менее напряженной.

– Я так и думал, Уолкер, что вы умный человек, – сказал он. – И что мы сможем работать вместе.

Паркер кивнул на пистолет:

– Только без этого. Уберите его!

– О, конечно. Простите, старина. Он засунул пистолет в задний карман брюк.

Паркер подошел к нему, протягивая руку.

– Вот теперь мы можем начать наше сотрудничество.

Хоскинс был вне себя от радости.

– Оно принесет выгоду нам обоим, – произнес он, протягивая Паркеру свою руку.

Но в тот же самый момент Паркер ударил его по правой щеке, и он, упав спиной на кровать, боком сполз на пол по другую сторону кровати.

Обойдя ее, Паркер ударил его еще раз. Хоскинс не двигался.

Опустившись на колено, Паркер вынул все, что лежало в задних брючных карманах Хоскинса, начиная с автоматического пистолета – “беретты” 22-го калибра, выстрелы из которого, произведенные с расстояния вытянутой руки, могут быть смертельно опасны; но даже если в тебя попали с большего расстояния, в этом тоже мало хорошего. В другом кармане лежал бумажник. В нем лежали две членские карточки ресторанного клуба, одна – на имя Филдса, другая – Голдштейна, двадцать три доллара, водительские права штата Калифорния на имя Уилфреда Р. Хоскинса, карманный календарик нью-йоркского банка в Манхэттене, на обратной стороне которого были напечатаны правила нахождения манхэттенских адресов, и багажная квитанция, выданная на Пенн-Стейшн.

Бросив бумажник на кровать, Паркер перевернул Хоскинса на спину и обыскал остальные его карманы. Пачка сигарет “Салем”, зажигалка “Зиппо”, на которой было выгравировано слово “Бирма”, ключ от 627-го номера в отеле “Эдвард”, расположенного на пересечении Бродвея с Семьдесят второй улицей, обратный билет кругового самолетного маршрута из Лос-Анджелеса с открытой датой, пружинный нож, небольшой пакет бумажных салфеток, связка из шести-семи ключей, в том числе ключа от машины “Дженерал моторс”, небольшая записная книжка с коротенькой шариковой авторучкой. В записной книжке был вычеркнут прежний нью-йоркский адрес Паркера – Мэттью Уолкера, комната 723, отель “Ноантон”, а внизу написан теперешний – Томаса Линча, номер 516, отель “Уинчестер”. На другой странице были выписаны в следующем порядке четыре имени и адрес:

“Гома, Джок Дааск, Аарон Мартен, Роберт Квилп.

193, Риверсайд-Драйв, комн. 7-Ж”

Паркер, опять вытащив из бумажника банковский календарик, определил по нему, что 193, Риверсайд-Драйв должна находиться где-то рядом с Западной Девяносто первой улицей. В таком северном районе гостиница вряд ли может быть первоклассной.

Между тем Хоскинс, из горла которого послышался какой-то звук, чуть повернул голову. Паркер засунул все вынутое обратно в карманы, оставив себе только записную книжку и пистолет, который положил в ящик письменного стола.

Хоскинс зашевелился. Паркер взял его под мышки и подтащил к окну. Когда он открыл его, в комнату ворвался мартовский воздух, холодный и сырой. Паркер приподнял и повернул Хоскинса так, что его грудь оперлась на подоконник, а голова свешивалась в окно. Внизу, пятью этажами ниже, шумела Западная Сорок четвертая улица.

– Придите в себя, – сказал Паркер, слегка ударив Хоскинса по лицу.

Шлепок и холодный воздух привели Хоскинса в чувство. Паркер, придерживавший его одной рукой за спину, почувствовал, как тот весь сжался, оцепенев от ужаса, когда открыл глаза и не увидел перед собой ничего, кроме пустоты и тротуара, расположенного на пятьдесят футов ниже глаз.

Хоскинс попытался было вырваться, но в руках Паркера он походил на мотылька, приколотого булавкой к демонстрационной доске. Хоскинс закричал – громко, истерично, взывая о помощи.

Подождав, пока он немного поутихнет, Паркер оттащил его от окна. Лицо Хоскинса было ярко-красным, будто его облили краской.

– Бога ради! – повторял он без конца. – Бога ради... – От опьянения не, осталось и следа.

– В следующий раз, если что... окажетесь внизу, – пригрозил Паркер.

– Бога ради! – снова произнес Хоскинс. – Он начал ощупывать всего себя – галстук, щеки, пояс, волосы, рот, словно желая убедиться, что цел. – Вы не должны были...

– Вы не прислушались к тому, что я говорил. Теперь вы готовы к этому?

– Да. Конечно. Боже, вы не должны были...

– Тогда слушайте. – Паркер встал перед Хоскинсом и начал говорить медленно и отчетливо, не сводя взгляда с его испуганных глаз. – Я работаю с Гонором, – сказал он. – И согласился с предложенной мне оплатой, не претендуя на большее. И помогать вам не буду. Это понятно?

Хоскинс быстро заморгал, что являлось прелюдией к демонстрации слабого неповиновения, попыткой хоть как-то вернуть себе чувство собственного достоинства.

– О, я понимаю, не беспокойтесь. Вы хотите взять все себе – это же так ясно. Но это кончится для вас плохо. Вы такой же сумасшедший, как эти черные безумцы, вы с ними одного поля ягоды, и надеюсь, что еще до начала операции вы все перебьете друг друга, ведь они не такие болваны, какими вы их считаете, их будет не так-то легко облапошить...

Паркер ударил Хоскинса ладонью по лицу, и хотя удар был не очень сильным, однако его оказалось достаточно, чтобы остановить этот поток слов.

– Вы опять не слушали, – повторил Паркер.

Хоскинс потрогал щеку.

– Я же сказал, что самоустраняюсь, – произнес он так, словно стал жертвой величайшей несправедливости.

Паркер смотрел на него и думал, стоит ли настаивать на своем до тех пор, пока Хоскинс наконец не поймет, что ему действительно говорят правду? Какой в этом смысл? Ведь и тогда он вряд ли отвалит. Пусть уж лучше Хоскинс думает, что Паркер хочет забрать себе весь пирог целиком. Тогда, быть может, он побоится вмешиваться в борьбу, которая может развернуться между Гонором и Паркером.

Паркер кивнул, и отступил на шаг.

– Хорошо, – сказал он. – Итак, вы вышли из игры. Воспользуйтесь этим билетом до Лос-Анджелеса.

Хоскинс испуганно схватился за задний карман, но, убедившись, что бумажник на месте, вздохнул с облегчением. Проверив другие карманы, он гневно воскликнул:

– Мой пистолет! Моя записная книжка!

– Пистолет вам ни к чему, – спокойно отчеканил Паркер. – В самолете он не понадобится.

– А записная книжка?

– Вам незачем делать какие бы то ни было записи.

– Слушайте! – на грани новой истерики заорал Хоскинс. – Вы не можете...

Паркер подошел к двери и распахнул ее.

– Прощайте, – сказал он.

– Вы не можете... – скулил Хоскинс. – Вы не имеете права...

– Не вынуждайте меня снова прикасаться к вам, – угрожающе произнес Паркер.

Хоскинс выглядел как человек, которому очень хочется высказаться, не стесняясь в выражениях. Но он лишь встал и, пошатываясь на немного дрожащих ногах, с беспомощной яростью глядел на Паркера.

Паркер отошел от двери, уступая ему дорогу.

– Я уезжаю, – сказал Хоскинс, стараясь говорить медленнее. – Я уезжаю. Возвращаюсь в Лос-Анджелес... Устраняюсь...

– Это хорошо.

– Но вы еще пожалеете об этом, запомните мои слова. Пожалеете, что с вами нет человека, которому вы могли бы довериться.

Паркер ничего не ответил. Хоскинс лихорадочно обдумывал, что бы такое еще сказать, но так и не нашел подходящих слов. Он покачал головой, попытался придать себе вид патриция, по собственной воле покидающего зал заседаний, и, миновав Паркера, вышел из номера.

Паркер закрыл за ним дверь.

Глава 6

Это была грузовая полутонка, темно-синяя, бывшая на ходу уже семь лет. Название фирмы, которой прежде принадлежал этот грузовик, а также ее адрес и телефон были закрашены широкими светло-голубыми полосами, но, по-видимому, это тоже было давно, поскольку в ряде мест эта краска уже облупилась. За рулем сидел Паркер, рядом с ним Формутеска; изучая машину, Паркер обнаружил, что коробка передач почти не работает. Однако это было не так уж и важно, поскольку машина нужна была лишь на очень короткое время, во время которого не понадобятся ни очень большие, ни очень малые скорости.

На Формутеске были измазанные краской брюки, старая фланелевая рубашка, поношенная коричневая кожаная куртка с накладками на локтях и обшитыми манжетами и старые коричневые ботинки. Паркер был одет в костюм и пальто, но узел его галстука был ослаблен, а воротник рубашки расстегнут.

С Парк-авеню они свернули на Тридцать восьмую улицу и припарковались в квартале от музея. Паркер выключил зажигание, положил ключи от машины в карман и спросил Формутеску:

– Вы готовы?

– Немного волнуюсь, точно актер перед спектаклем, – ответил тот, едва улыбаясь. – Но это пройдет.

– Хорошо. – Взяв лежавший между сиденьями блокнот, Паркер вышел из машины. Он подождал Формутеску, который, подойдя к машине сзади, достал ящик с инструментами и стремянку с шестью ступенями.

– Тяжелая, – заметил он, улыбаясь все так же неуверенно.

– Вам всего лишь надо выглядеть угрюмым и глуповатым, – посоветовал ему Паркер.

– В это время таким казаться нетрудно, – кивнул Формутеска: было чуть позже двух ночи.

По тротуару Паркер направился к зданию, расположенному рядом с ближайшей стеной музея. Когда он рассматривал фотографии Гонора, то пришел к выводу, что из двух рядом стоящих домов этот подходит больше. Второй дом представлял собой отель с меблированными комнатами, в этом же в основном находились офисы, жильцов было мало. К тому же окна пятого этажа располагались как раз на нужной высоте, а у двух соседних окон стекла были матовыми: наверняка туалеты.

Перед входом был зеленый навес. Пройдя под ним, Паркер подошел к двери и толкнул ее. Она оказалась запертой. Тогда он нажал кнопку звонка, рядом с которой было написано слово: “Superintendent”. Никто не ответил; подождав немного, он позвонил снова, и тогда из расположенного над звонками громкоговорителя раздался сильно искаженный голос. Разобрать слова было невозможно, но их смысл был ясен. Говоривший желал знать, кто там его беспокоит.

Паркер, наклонившись к микрофону, раздраженно произнес:

– Водопроводчики.

– Кто?

– Водопроводчики, – сказал Паркер погромче.

– Что вы хотите?

– Нам нужно попасть внутрь здания.

После небольшой паузы голос недовольно произнес:

– Подождите.

Минут через пять раздались тяжелые шаги; в конце коридора появился маленький коренастый человек в темно-бордовой рубашке, коричневых штанах и шлепанцах. Тяжело ступая, он вразвалку подошел к стеклянной двери и некоторое время рассматривал сквозь нее Паркера и Формутеску.

– А вы знаете, парни, который сейчас час?

– Нам это так же неприятно, как и вам, – вежливо сказал Паркер.

– Если бы все было сделано, как надо, в первый раз, нам не пришлось бы являться сюда по срочному вызову.

– Что за срочный вызов? Я никого не вызывал.

– Да не вы, – ответил Паркер, пройдя через дверной проем. За ним последовал Формутеска. – Городские власти. Опять течет в мужском туалете на пятом этаже.

– Как это понять – опять? – Комендант все еще не мог очухаться от сна; он выглядел сердитым и раздраженным. Но не подозрительным.

– Все это должны были починить три месяца тому назад, – сказал Паркер. Он посмотрел в блокнот. – Какой-то умник записал, что все сделано.

– Какой же это умник? Паркер, нахмурившись, недоверчиво посмотрел на коменданта.

– Разве вы не знали, что приходили чинить мужской туалет? Три месяца тому назад?

Сбитый с толку, тот покачал головой.

– У нас здесь все мужские туалеты исправны, – сказал он. – И вроде бы ничего с ними не происходило.

– Да? – Паркер ткнул большим пальцем в сторону улицы. – Прямо туда льет, а вы говорите, что все исправно.

Комендант посмотрел туда, куда показывал Паркер.

– А я ничего об этом не знаю. – Комендант выглядел явно растерянным.

– Да. Вы знаете, это все почему? – В голосе Паркера слышалось неподдельное отвращение. – Это значит, что какой-то мерзавец просто положил... на эту работу. Не пришел, и все. Вот что это значит.

– Вот-вот, об этом я и толкую, – обрадованно подтвердил комендант, довольный, что оказался прав. – Никто не приходил.

– Да, скорее всего, – сказал Паркер. Он покачал головой. – Ну ладно, надо хоть сейчас это исправить. Там заперто?

– Нет. Я вас провожу.

– Спасибо.

Паркер чувствовал, что Формутеска пытается перехватить его взгляд, но из роли выходить было нельзя. Отвернувшись от него, он пошел за комендантом, который направился к лифту; Формутеска замыкал шествие.

Они доехали до пятого этажа, и комендант показал им, где находится мужской туалет.

– Хорошо, – сказал Паркер. – Теперь нужно, чтобы вы пошли вниз и перекрыли воду. У вас есть часы с секундной стрелкой?

Комендант, опять поставленный в тупик, кивнул:

– Да. Конечно.

– Отлично. Воду надо будет перекрыть на пятнадцать минут, затем пустить ее снова. Вы поняли?

– На пятнадцать минут, – повторил комендант.

– Несколько секунд туда-сюда роли не играют, – сказал Паркер, – однако постарайтесь сделать это как можно точнее.

– Хорошо.

– Мы даем вам пару минут на спуск.

Повернувшись, комендант махнул рукой.

– Проклятая работа! Ни сна, ни покоя.

– Да, у вас беспокойная жизнь, – посочувствовал Паркер.

– И не говорите! – ответил комендант, направляясь к лифту. – Всегда что-нибудь не так.

Когда они оказались в мужском туалете, Формутеска, закрыв за собой дверь, расплылся в улыбке:

– Это было замечательно! Просто здорово!

– При нем не следует ни хихикать, ни подмигивать. Мы здесь не для того, чтобы дурачиться.

– Простите. – У Формутески был виноватый вид. – Вы правы. Я просто немного нервничал. Больше этого не повторится.

– Ладно. Увидим.

Они высунули из окна стремянку и укрепили один ее край на крыше музея, а второй – на подоконнике. Пока Формутеска держал стремянку, Паркер на четвереньках перебирался по ней к крыше музея. Когда он наконец взобрался, Формутеска затянул стремянку обратно. Если бы в отсутствие Паркера внезапно появился комендант, то Формутеске пришлось бы просто прислониться к стене и притвориться бестолковым.

Прогудроненная поверхность крыши не гремела под ногами. Паркер быстро подошел к шахте лифта, нашел висячий замок, запирающий крышку шахты, и вынул из внутреннего кармана небольшой пакет с ключами. Четвертый ключ подошел, остальные – а их там было около десяти – он снова положил в конверт, который засунул в карман. Положив подошедший к замку ключ в другой карман, он снял замок и поднял крышку. Освещая шахту маленьким, похожим на карандаш фонариком, он заглянул вниз.

Все было прекрасно. Чтобы попасть внутрь, достаточно было встать на широкую металлическую балку, а при спуске можно было опираться на расположенные по периметру шахты кабели. Верхняя часть кабины лифта находилась сейчас от него на расстоянии семи футов, поскольку лифт стоял на верхнем этаже, что оказалось приятной неожиданностью. Они думали, что Каземпы, когда не пользуются лифтом, держат его внизу, на первом этаже, на случай, если Гонор или кто-нибудь другой посетит музей; но, по-видимому, Каземпы были слишком уверены в своей безопасности.

Большая часть металлической поверхности крыши кабины лифта была плоской, а вентиляционный люк располагался ближе к углу. Все должно было пройти удачно.

Паркер спрятал фонарик, закрыл крышку и навесил замок. Затем по крыше подошел к месту, расположенному напротив освещенного окна мужского туалета, и увидел глядящего в окно Формутеску.

Заметив его, Формутеска улыбнулся, помакал рукой и водворил стремянку в первоначальное положение. Паркер укрепил конец стремянки и прежним манером начал перебираться по ней обратно.

Формутеска помог ему влезть в окно, втянул стремянку и закрыл его. Не скрывая возбуждения, спросил:

– Ну как? Все в порядке?

– Все прекрасно, – ответил Паркер. – Сколько времени это заняло?

Формутеска посмотрел на часы:

– Около одиннадцати минут.

– Хорошо. У нас есть еще время устроить здесь некоторый беспорядок.

В течение последующих пяти минут они попытались привести комнату в такой вид, словно в ней действительно работали водопроводчики. Паркер спустил воду в трех бачках, заляпал в разных местах стены и арматуру грязными потеками, а Формутеска отколол от стены над сливным бачком несколько кафельных плиток и начал тщательно наклеивать их на прежние места, неумело обмазывая края цементным раствором.

Когда появился комендант, комната выглядела должным образом. Оглядев все, тот спросил:

– Закончили?

– Думаю, что да, – ответил Паркер. – Осталось только посмотреть, что в подвале. Вам не обязательно оставаться с нами. Если хотите, можете уйти.

– Не знаю, – нерешительно ответил комендант. – Пожалуй, я еще побуду.

– Это как пожелаете, – равнодушно буркнул Паркер. Он вынул из кармана записную книжку Хоскинса. – У меня к вам большая просьба. Если опять случится что-нибудь, не звоните в управление, а обратитесь лично ко мне. Иначе там мне устроят выволочку. Договорились?

– Конечно. Не сомневайтесь.

– Спасибо. – На листке из записной книжки он написал: “Мистер Линч, EL 5-2598”. Это был телефон номера Гонора. Если в ближайшие дни у коменданта возникнут вопросы или подозрения, если его что-то начнет тревожить, то, скорее всего, он позвонит ему, а не кому-то еще. Тогда они будут знать, не ждут ли их какие-нибудь сюрпризы при вторичном появлении.

Вырвав листок, он передал его коменданту; тот мельком взглянул на бумажку и сунул ее в карман брюк. На лифте они втроем спустились в подвальное помещение; Формутеска, как и прежде, нес стремянку и ящик с инструментами, но на этот раз вел себя как подобает.

В подвале Паркер отвлекал внимание коменданта, показывая ему, где расположены предохранители, трубы с горячей водой, как проходит основная магистраль, а тем временем Формутеска потихоньку пытался определить, где находится выход. Паркер записывал что-то в свой блокнот, задавал вопросы; когда к ним снова подошел Формутеска, выглядевший сонным и осоловелым, Паркер сказал коменданту:

– Хорошо, сейчас все нормально. Мне бы не хотелось, чтобы снова возникли какие-либо неприятности.

– Я вас понимаю, – ответил комендант, направившись к лифту.

Идя за ним, Формутеска отрицательно покачал головой, давая знать Паркеру, что пригодного для них входа в подвал нет.

Они доехали до первого этажа и направились уже было к двери, как Паркер внезапно остановился и произнес:

– Мы же забыли про клапан в бачке.

– Что? – спросил комендант недовольно: ему не терпелось побыстрее отправиться спать.

– Ты же знаешь, какой я имею в виду клапан, – обратился Паркер к Формутеске. – Поднимись и проверь его.

– Хорошо, – тоже недовольно ответил заспанный Формутеска.

– Это недолго, – объяснил Паркер коменданту. – Проводите его, пусть он проверит этот клапан.

– А вы?

– В жизни моей не видал бы этого больше! – в сердцах ответил Паркер.

– Как я вас понимаю! – посочувствовал комендант.

Едва лифт начал подниматься, Паркер подошел к передней двери, открыл ее, с минуту изучал замок, затем вынул из кармана связку с ключами, выбрал один из них, засунул в замок и повернул. Ключ подошел. Положив его в карман, Паркер запер дверь.

Как удачно, что у него нашелся такой ключ, ведь комендант, кажется, начинал уже терять терпение. Если бы отпереть эту дверь оказалось делом трудным, пришлось бы просить коменданта показать им заднюю часть здания. Конечно, на коменданта наплевать, но не хотелось бы, чтобы тот пожаловался в управление по водному хозяйству, что его поднимают с постели в середине ночи. Паркеру пришлось ждать еще минуты три, когда снова появился лифт, из которого вышли комендант и Формутеска. Паркер спросил:

– Ну как, все в порядке? – Эта фраза должна была означать, что с дверью проблем нет. В противном случае Паркер бы произнес: – Что-то не в порядке?