Текст книги "Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945"

Эскадрилью из 14 истребителей Зеро послали для обеспечения прикрытия с воздуха кораблям Куриты во время их прохода через море Сибуян, однако ее отогнали плотным зенитным огнем как раз те корабли, которые следовало прикрывать. Затем по этим кораблям, не имеющим воздушного прикрытия, нанесли внезапный сокрушительный удар самолеты с авианосцев противника, находившихся на большом удалении к востоку. У нас от боли сжалось сердце, когда по радио пришли позывные с просьбой о воздушной поддержке сил Куриты – позывные, за которыми последовал ряд нервных потрясений по мере поступления известий о наших потерях в результате вражеского налета. Все линкоры Куриты во второй половине дня были поражены. Тяжелый крейсер «Миоко» и суперлинкор «Мусаси» были выведены из строя и уходили на запад в сопровождении двух эсминцев. К югу, в море Сулу, получили повреждения линкор «Фусо» из эскадры адмирала Нисимуры и эсминец. Затем последовал самый невероятный удар – получил пробоину ниже ватерлинии самый большой из построенных боевых кораблей, непотопляемый «Мусаси». Курита повернул эскадру курсом на запад, горько сетуя по радио на отсутствие прикрытия с воздуха, что сделало его корабли уязвимыми для воздушного налета противника.

С каждой задержкой, неудачей и разочарованием усиливались напряжение и тревога. Мы теряли терпение и спокойствие, ожидая сообщения об обнаружении сил противника, подлежащих атакам смертников.

Такое сообщение пришло после полудня, и я немедленно известил о нем пилотов и команды механиков. В этот день звено смертников возглавил младший лейтенант Уэмура, который три раза подряд посещал по вечерам мой кабинет в ожидании гарантий, что он будет зачислен в ряды камикадзе. Я вызвал его к себе, чтобы сообщить неутешительную весть:

– Сейчас так поздно, что вылет будет произведен ночью. Поскольку ты не обучен ночным полетам, тебе придется воздержаться от сегодняшнего вылета.

Молодой пилот тяжело опустился в кресло и разочарованно покачал головой:

– Жаль упускать этот шанс. Пожалуйста, проследите, чтобы меня послали на задание, как только вы сочтете это возможным.

Сержант Хироси Сиода удовлетворенно улыбнулся, когда услышал, что возглавит звено самолетов, вылетающих на задание. В то же время было ясно, что он сочувствует разочарованному Уэмуре.

Звено Сиоды отправилось на задание, но было вынуждено вернуться поздно ночью того же дня, попав в мощный ливень.

Тадаси Накадзима
Глава 8 ПЕРВЫЕ УСПЕХИ
(октябрь 1944 г.)

Была какая-то справедливость в том, что лейтенант Сэки, вызвавшийся первым добровольно стать камикадзе, первым и добился успеха. Он совершал боевые вылеты четыре раза подряд, возвращаясь каждый раз в полном разочаровании. На пятый раз – 25 октября в 7.25, когда звено «Сикисима» отправилось в боевой вылет из Мабалаката, – ситуация сложилась иначе. Задание заключалось в поисках целей в акватории к востоку от Филиппин. Если бы поиски не принесли результата, самолетам надлежало поохотиться на корабли противника в заливе Лейте.

Как оказалось, в запасном варианте необходимости не было. В 10.10 к востоку был обнаружен флот противника. Легкий дождик не помешал японским пилотам заметить, что тактическое соединение ВМС США состояло из 4–5 линкоров, шедших в сопровождении более чем 30 крейсеров, эсминцев и других кораблей. Они направлялись на север под прикрытием с воздуха около 20 самолетов. В 10.40 была обнаружена еще одна группа кораблей противника по пеленгу 085° и на дистанции 90 миль от Таклобана, на восточном берегу острова Лейте.

Однако мы в Себу тогда не знали обстоятельств вылета звена, ведомого Сэки. Впервые он коснулся нас непосредственно, когда 25 октября вскоре после полудня запросили посадки три внезапно появившиеся Зеро. Я тогда сидел в своем ротанговом кресле в командно-диспетчерском пункте, где в последние пять суток находился почти постоянно.

Командно-диспетчерский пункт располагался на склоне холма на краю взлетно-посадочной полосы, тянувшейся с севера на юг. Пункт был сооружен в стиле местных построек. Он представлял собой тропическую хижину с высоко поднятым полом, который в книгах по географии называется типично филиппинским. Часть пространства под полом использовалась под склад. Остальная часть служила убежищем от солнца для пилотов, ожидающих вылета.

Большое ротанговое кресло на командном пункте предназначалось исключительно для меня. Его реквизировали в каком-то доме американца. Должно быть, владелец кресла имел крупные габариты. Оно было слишком велико, настолько велико, что не могло доставлять неудобств. Предусматривалось, что креслом можно было пользоваться при наличии нескольких подушек. Но японские ВМС не обеспечивали командный состав невысокого ранга подушками для ротанговых кресел.

Командный пункт имел удобное расположение для обозрения взлетно-посадочных полос. По ночам отсюда можно было даже наблюдать вспышки от зенитного огня над островом Лейте, расположенном в 60 милях к востоку.

Находясь так близко от острова, Себу был удобным промежуточным местом посадки для самолетов других подразделений, возвращавшихся после нанесения ударов по кораблям противника в заливе Лейте или в акватории к востоку от Филиппин. Кроме того, прекрасная кухня на Себу пользовалась широкой популярностью. Наш повар хвастался, что готовит лучшие блюда на Филиппинах. Словом, кухня Себу приобрела такую известность, что летчики из других подразделений часто садились здесь просто для приема пищи. Поэтому, когда наблюдатель доложил: «Капитан Накадзима, на подлете три Зеро», – я подумал, что гости прибыли пообедать.

Однако когда первый самолет произвел посадку, из его потрепанного вида стало ясно, что это не обычное посещение. Пилот самолета выпрыгнул из кабины и побежал на командный пункт. Я быстро узнал в нем старшего унтер-офицера Хироёси Нисидзаву, бывшего моим напарником два года назад в Рабауле. Он приблизился в сильном возбуждении. Другие тоже заметили это и собрались в круг, когда пилот заговорил.

Нисидзава прибыл сообщить о своих впечатлениях от первого успешного рейда камикадзе. Он лично наблюдал за атакой звена «Сикисима» под командованием лейтенанта Сэки. Пять истребителей с бомбами на борту в сопровождении четырех Зеро обнаружили тактическое соединение кораблей противника. Каждый пилот выбрал себе цель. По сигналу Сэки все они перешли в роковое пикирование. Самолет Сэки в 10.45 первым врезался прямо в авианосец. За ним последовал еще один самолет, ударив тот же авианосец примерно в то же место. По словам Нисидзавы, в результате двух ударов поднялся столб дыма и пламени высотой 1000 метров. Авианосец затонул.[15]15
  В этот день в результате атаки пилота-смертника был потоплен авианосец ВМС США «Сен-Ло» (CVE-63) в квадрате с координатами 11°10′ северной широты и 126°05′ восточной долготы.


[Закрыть]

Третий самолет поразил другой авианосец и вызвал на нем пожар. Четвертый самолет врезался в легкий крейсер, который мгновенно затонул. Пятый самолет явно промахнулся.[16]16
  В тот же день получили повреждения в результате атак пилотов-камикадзе и приблизительно в том же квадрате американские корабли «Калинун-Бей» (GVE-68) и «Киткун-Бей» (GVE-71) в точке с координатами 11°10′ северной широты и 126°20′ восточной долготы, а также «Уайт-Плейнс» (GVE-66) в точке с координатами 11°40′ северной широты и 126°20′ восточной долготы. Таким образом, вполне возможно, что все пять камикадзе сумели поразить цели и что Нисидзава просто неточен в определении боевых кораблей.


[Закрыть]

Это сообщение чрезвычайно ободрило летчиков Себу. Их радовал не только успех Сэки, но также то, что этот успех развеял растущую тревогу, будоражившую каждого. Мы опасались, что в то время, когда самолет пикирует на максимальной скорости, пилот может инстинктивно закрыть глаза перед столкновением и таким образом не попасть в цель. Эти опасения уменьшились, когда мы услышали сообщение Нисидзавы, особенно о том, что двум пилотам-камикадзе удалось поразить одну и ту же важную цель.

Я тотчас телеграфировал об этом в Манилу. Позже мы узнали, что радио Токио передало новость о событии в эпохальном коммюнике от имени имперского штаба:

«Подразделение „Сикисима“ из специального ударного корпуса камикадзе совершило в 10.45 внезапную успешную атаку на тактическое соединение противника, включающее четыре авианосца, в 30 милях к северо-востоку от острова Сулуян. Два самолета поразили один авианосец, который, без сомнения, утонул. Третий атаковал другой авианосец, вызвав на нем пожар. Четвертый попал в крейсер, который немедленно затонул».

Мы долго и с нетерпением ждали новой атаки камикадзе, поскольку успех звена «Сикисима» вызвал большое воодушевление. Операция много значила для тех из нас, кто в какой-либо степени был причастен к ее осуществлению. Можно представить, какова была реакция адмирала Ониси, инициатора использования новой тактики. Разумеется, успех имел и негативную сторону: летчики жертвовали своими бесценными жизнями, но их самопожертвование воодушевляло.

Лишь в 22.00 25 октября я смог уйти из своего кабинета в штабе, чтобы поужинать. Передача каблограмм и планирование операций на следующий день, другие дела заняли много времени. В столовой во время заказа еды я был поражен сообщением, что моя порция уже съедена. Крайне смущенный дневальный объяснил, что мой ужин съел неизвестный ему старший унтер-офицер.

– Он вошел в столовую и потребовал ваш ужин.

На некоторое время мной овладело недоумение. Трудно было представить себе, чтобы унтер-офицер самовольно потребовал и съел ужин старшего офицера. Затем я вспомнил своего приятеля Нисидзаву, способного на любую выходку, и принялся хохотать.

Нисидзава действительно заслуживал дополнительной порции еды. В полдень того же дня он согласился одолжить мне свой Зеро, а также два ведомых самолета, пилотировавшиеся другими летчиками. Пилоты звена «Ямато», потерявшие 21 октября шесть самолетов, были несказанно рады такому вкладу.

Самолет разведки сообщил, что 26 октября тактическое соединение противника все еще находилось к востоку от Лейте. Звено «Ямато», завершив предыдущим вечером свои приготовления, отправилось на поиски этих целей с большими надеждами. Звено разделилось на две группы. Сначала в 10.15 стартовали два камикадзе и самолет сопровождения одной группы. Три камикадзе с двумя самолетами сопровождения второй группы взлетели в 12.30.

Относительно самолетов первой группы ничего не известно, поскольку ни один из них не вернулся на базу. Однако назад вернулся самолет сопровождения второй группы, пилот которого смог сообщить о достигнутых успехах. Тактическое соединение противника, включавшее четыре авианосца, было обнаружено примерно в 80 милях от Суригао. Трем нашим самолетам, пилотируемым камикадзе, удалось прорваться через воздушное прикрытие этого соединения, состоявшее из 60 самолетов-перехватчиков фирмы «Грумман», и нанести роковые удары. Один авианосец, который поразили два самолета, определенно утонул. Третий камикадзе попал в другой авианосец и нанес ему повреждения.[17]17
  26 октября 1944 года в результате атаки пилота-смертника получил повреждения лишь один авианосец США «Суванни». Во время атаки он находился в точке с координатами 09°37′ северной широты, 126°53′ восточной долготы.


[Закрыть]

Успехи этого дня сопровождались, однако, и потерями. Они включали молодых смелых камикадзе, пилотов истребителей сопровождения и других летчиков, среди которых был выдающийся ас, мой друг Нисидзава. Оставив в Себу свои Зеро, Нисидзава с двумя пилотами сел в транспортный самолет, чтобы вернуться на базу Кларк. Этот самолет, не имевший вооружения, подвергся во время полета атаке истребителей палубной авиации американского авианосца и был уничтожен со всеми пассажирами.

Нисидзава принимал участие во многих воздушных боях в ходе войны в Тихом океане. На его счету немало сбитых самолетов противника. Это был настоящий ас. Но все его летное мастерство оказалось бесполезным, когда он в качестве пассажира был атакован сильным противником. Я тяжело переживал его смерть.

В начальной стадии спецопераций звено, совершавшее боевой вылет, состояло из трех самолетов, пилотировавшихся летчиками-камикадзе, и двух самолетов сопровождения. Такой боевой порядок был выбран, исходя из соображений, что малое подразделение наиболее мобильно. Вылеты следовало осуществлять скрыто, пока поблизости не было превосходящих сил ВВС противника, а стартовать быстро и уверенно. Как только начался боевой вылет, каждый маневр нужно было выполнять с максимальной скоростью.

Небольшая группа самолетов способна лучше, чем крупное подразделение, уклоняться от самолетов-перехватчиков противника и держаться вместе при неблагоприятных погодных условиях. Принцип «чем меньше, тем лучше» диктовался заботой о скорости и мобильности, но в пользу формирования звена минимум в пять самолетов имелись и другие соображения. К примеру, одиночный самолет не дает гарантий нанесения эффективного удара по кораблю такого класса, как авианосец.

Решили, что пять – оптимальное число самолетов, необходимых для боевого вылета, и уровень мастерства пилота того времени предполагал норму в три смертника и два пилота самолетов сопровождения. Естественно, эти цифры не были неизменными. Число самолетов, участвовавших в боевом вылете, менялось в зависимости от погодных условий, сил противника и наличия самолетов.

Два истребителя сопровождения играли важную роль. Им приходилось вести бой с самолетами-перехватчиками до тех пор, пока камикадзе не спикируют на свои цели. Бой с перехватчиками всегда носил оборонительный характер. Самолеты сопровождения не могли ни инициировать воздушную дуэль, ни искать выгодной позиции для атаки. Им приходилось прикрывать камикадзе. При атаках с тыла они не могли дать отпор, потому что иначе пришлось бы менять курс. Даже кратковременное отклонение от курса вело к отставанию самолета сопровождения без шансов догнать группу. Пилоты самолетов сопровождения должны были скорее искусно маневрировать и вводить в заблуждение противника, чем стремиться просто сбить его. Первейшим долгом пилота самолета сопровождения было прикрытие самолетов смертников даже ценой собственной жизни.

Для пилотирования самолетов сопровождения требовались летчики высшей квалификации и выдающихся способностей. Таким образом, на просьбы наших лучших летчиков, таких, как лейтенант Канно, стать камикадзе приходилось отвечать отказом. Подобные люди были так необходимы для прикрытия самолетов смертников, что их нельзя было растрачивать на пилотирование этих самолетов, даже если они и стремились к этому. Многие летчики, способные быть лидерами авиационных звеньев-смертников, пилотировали самолеты сопровождения. Почти всегда они стремились стать добровольцами-камикадзе.

Унифицированный режим функционирования наших баз, с которых вылетали звенья камикадзе, был прост и эффективен. Самолет-разведчик, обнаруживший цели, радировал об этом береговым службам. Центр связи передавал эту информацию по телефону на командно-диспетчерский пункт аэродрома, где, как я, например, в Себу, дежурные офицеры были наготове и кратко инструктировали пилотов. После объявления тревоги я определял координаты сил противника, оценивал их мощь, курс, наиболее выгодные цели, летные условия на маршруте и в районе цели. Рассмотрев эти факторы, я решал, сколько самолетов-камикадзе послать на операцию, когда им следует взлетать и каким курсом они полетят. Проделав это, я бежал к месту отдыха пилотов – их предпоследнему месту успокоения, – где они построятся для инструктажа. Пилоты кратко записывали все самое существенное из моего инструктажа и затем готовились к вылету.

Тем временем команды механиков выкатывали самолеты из укрытий на стартовые позиции на взлетно-посадочной полосе. Они уже были загружены бомбами и заправлены топливом. Их моторы были разогреты. Я до сих пор живо представляю весь распорядок вылета. Пилоты карабкаются в кабины подготовленных к полету самолетов… прощальный взмах рукой… грохот двигателей… самолеты взмывают в воздух, уменьшаясь в размерах по мере удаления на восток над океаном цвета индиго до тех пор, пока перед глазами не останутся лишь морская поверхность и небо.

Поднявшись над морем, пилот, бросив последний взгляд на землю, видит буйную зелень лесов из кокосовых пальм, которую внезапно обрывала узкая полоса сверкающих белых песков, переходящая в бесконечную голубизну океана. Восхищение этой красотой, должно быть, уступало место мыслям о способах выполнения задания. Самолеты упорно набирают нужную высоту, где меньше шансов встретить вражеские перехватчики. Пилоты надевают кислородные маски, поскольку на большой высоте воздух становится разреженным.

Далеко в океане внезапно появляются маленькие черные точки. Ведущий самолет устремляется прямо к кораблям противника, которые полным ходом движутся на восток. Временами корабли скрывают облака.

Приближаясь к месту атаки целей, самолеты камикадзе наращивают скорость. Самолеты сопровождения занимают позицию, с которой можно помешать атакам самолетов-перехватчиков. Пилоты-смертники готовят к взрыву свои бомбы, срывая чеку безопасности со взрывателя.

Истребители противника быстро взмывают вверх, чтобы перехватить строй наших самолетов, упорно стремящийся к своим целям. Ведущий самолет делает небольшой вираж и сигналит: атаковать всем самолетам! Поднятая рука лидера отчетливо видна, можно даже разглядеть его улыбку. Каждый пилот выбирает свою цель, желательно авианосец, и мчится в пике к самому уязвимому ее месту – подъемнику взлетной палубы. Мчится наперекор зенитному огню с корабля, потоку летящих снарядов и пуль. Каждый самолет поражает свою цель. Каждый взрыв поднимает сполохи пламени, от которых уходят вверх столбы густого черного дыма.

Возвратившись на КДП после вылетов камикадзе, я с надеждой ожидаю успеха операции. Успехи не гарантировались, хотя и случались, однако надежда умирает последней.

В то время, когда продолжались боевые вылеты камикадзе, а противник усилил свои налеты на базу ВВС в Себу, мы узнали, что императора проинформировали о достижениях спецподразделения «Сикисима». За этой вестью пришло послание, содержащее собственный комментарий императора относительно этих достижений. Тем вечером я распорядился, чтобы личный состав базы собрался на КДП, чтобы прослушать послание императора. Когда все собрались, я увидел, что боевой дух людей очень высокий, несмотря на то что от них каждые сутки требовали все больше усилий. Держа в руке каблограмму, я обратился к ним со следующими словами:

– Передаю вам слова его величества, высказанные Генштабу ВМС в связи с успехами, достигнутыми специальным ударным корпусом камикадзе.

Каждый из присутствовавших обратился в слух. Я начал читать послание адмирала Ониси:

– Когда его величеству сообщили об атаке камикадзе, он сказал: «Была ли необходимость в столь крайней мере? Они совершили грандиозное дело». Слова его величества свидетельствуют о его глубокой озабоченности. Мы должны удвоить свои усилия, чтобы снять с его величества эту озабоченность.

Я заверил, что мы предпримем все возможное для осуществления этой цели.

Этим вечером мой друг капитан Иногути, только что прибывший из Манилы, сказал мне:

– Адмирала Ониси совершенно обескуражили слова императора. Думаю, адмирал воспринял комментарий его величества как критику военачальника, ответственного за эту тактику.

Рикихэй Иногути
Глава 9
РАСШИРЕНИЕ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ СТРУКТУРЫ СИЛ КАМИКАДЗЕ
(октябрь – ноябрь 1944 г.)

Как бы ни обвинял себя адмирал Ониси за создание корпуса камикадзе, итоги сражения в заливе Лейте неизбежно должны были полностью освободить его от таких переживаний. То, что случилось 24 октября с эскадрой адмирала Куриты, предвещало катастрофу всем японским ВМС. На следующий же день в предрассветные часы эскадра адмирала Нисимуры, пытавшаяся проскользнуть на юг через пролив Суригао, столкнулась с поджидавшим ее соединением флота США в составе линкоров, крейсеров, эсминцев и торпедных катеров. В короткий промежуток времени она почти вся была разгромлена. Пошли на дно линкоры «Ямасиро» и «Фусо» вместе с тремя эсминцами, крейсер «Могами» был выведен из строя. Следовавший за эскадрой отряд кораблей адмирала Симы понес потери, заставившие его повернуть назад. С наступлением дня вступили в бой самолеты противника и добили крейсеры «Могами» и «Абукума».

К северу авианосцы эскадры адмирала Одзавы, призванные служить приманкой, встретили мощное тактическое соединение противника. К концу боя у мыса Энганьо все четыре авианосца – «Дзуйкаку», «Титосэ», «Тиёда» и «Дзуйхо» – вместе с крейсером «Тама» и несколькими эсминцами были потоплены.

По иронии судьбы приманка сработала, поскольку отвлекла на север быстроходное тактическое соединение противника, в результате чего его транспортные и десантные суда остались без достаточного прикрытия. Адмирал Курита, сменив в течение ночи курс своей эскадры на противоположный, утром 25 октября обрушился на боевое охранение десантных судов, состоявшее из эсминцев и авианосцев сопровождения. Однако корабли Куриты, потопив авианосец сопровождения и три эсминца,[18]18
  Вот перечень военных кораблей США, потопленных артиллерийским огнем японского флота в ходе боя к востоку от залива Лейте: авианосец сопровождения «Гамбиер-Бей», эсминцы «Хоел» и «Джонстон», а также эсминец сопровождения «Самуель Б. Робертс».


[Закрыть] повернули назад в западном направлении и ушли через пролив Сан-Бернардино. Адмирала беспокоили возобновившиеся тропические ливни, отсутствие информации и расход топлива. К сожалению, крейсеры «Тикума» и «Тёкай» получили столь серьезные повреждения, что их пришлось затопить, а преследовавшие эскадру самолеты противника потопили крейсеры «Судзуя» и «Носиро». За три дня японский флот потерял три линкора, четыре авианосца, десять крейсеров и девять эсминцев – больше половины действующих кораблей.

Во всех этих масштабных сражениях обнаружилась полная неспособность нашего 2-го воздушного флота достичь сколько-нибудь весомых результатов обычными способами ведения войны, несмотря на то что он располагал сотнями самолетов. Адмирал Ониси убедился в этом во время проведения операции «Сё». Он еще больше уверовал в то, что единственным средством сдерживания превосходящих сил противника является использование тактики камикадзе. Сразу же после переброски 23 октября на базу ВВС Кларк 2-го воздушного флота адмирал Ониси провел совещание с его командующим, вице-адмиралом Фукудомэ, раскрыв все карты.

– В прошлом месяце 1-й воздушный флот ужасно потрепали. У него осталось менее пятидесяти самолетов, пригодных для ведения боя. В наличии около тридцати истребителей и лишь несколько бомбардировщиков (Бетти), бомбардировщиков-торпедоносцев «тэндзан» (Джилл) и палубных бомбардировщиков «суйсэй» (Джуди).

С таким малым числом самолетов невозможно продолжать воевать, применяя обычную тактику. Мы растеряем остатки сил. В связи с такой ситуацией после обстоятельного изучения разных возможностей 1-й воздушный флот решился на атаки камикадзе как единственную тактику, обещающую успех. Надеюсь, 2-й воздушный флот поддержит эту тактику.

Поскольку адмирал Фукудомэ сразу не оценил эту идею, Ониси переговорил с ним в тот вечер еще раз:

– Я не стану отрицать полезность массированных нападений, которые вы отрабатывали, но в данной ситуации их эффективность сомнительна. Мы твердо убеждены в том, что атаки камикадзе 1-го воздушного флота принесут желаемые результаты, но необходимо большее количество самолетов. Хотелось бы, чтобы вы поделились с нами своими истребителями.

Но адмирал Фукудомэ продолжал считать обычные массированные атаки эффективными. Его тревожило то, что принятие тактики атак камикадзе может подорвать боевой дух пилотов. В связи с этим 2-й воздушный флот совершил 24 и 25 октября нападения с воздуха посредством 250 самолетов. В эти самые важные дни операции им удалось лишь повредить два крейсера и три эсминца.[19]19
  24 октября в результате атаки пикирующего бомбардировщика получил сильные повреждения корабль США «Принстон» (CVL-23) в точке с координатами 15°12′ северной широты и 123°36′ восточной долготы. Поэтому его были вынуждены затопить свои корабли. В результате бомбометания бомбардировщиков с горизонтального полета получили повреждение «Лейце» (DD-481) в точке с координатами 10°50′ северной широты и 125°25′ восточной долготы, а также LST-552 в точке с координатами 11°11′ северной широты и 125°05′ восточной долготы. В результате атаки торпедоносцев получил повреждение «Аштабула» (АО-51) в точке с координатами 11°03′ северной широты и 125°22′ восточной долготы. Самолет 2-го воздушного флота нанес единственное повреждение «Ричарду М. Роуэллу» (DE-403) 25 октября в точке с координатами 10°05′ северной широты, 127°10′ восточной долготы.


[Закрыть] Однако только 25 октября одним лишь звеном подразделения «Сикисима» из пяти самолетов камикадзе был потоплен авианосец противника и два-три других повреждены.

Вечером этого дня адмиралы совещались в третий раз. Адмирал Ониси говорил:

– Факты подтверждают, что атаки камикадзе – наш единственный шанс. В критической ситуации нельзя терять драгоценного времени. 2-й воздушный флот обязан согласиться на атаки камикадзе.

Теперь адмирал Фукодомэ убедился в эффективности атак смертников, но он все еще беспокоился об их негативном влиянии на боевой дух своих людей. Адмирал Ониси переубедил его, и после совещания с офицерами штаба 2-го воздушного флота, которое продолжалось до 2.00 26 октября, адмирал Фукодомэ наконец согласился принять тактику атак самолетов-смертников.

После принятия обоими воздушными флотами новой тактики было решено, что они будут иметь объединенное командование во главе с адмиралом Фукудомэ и адмиралом Ониси в качестве начальника его штаба. Капитана Сибату из 2-го воздушного флота назначили начальникам оперативного отдела, а меня – ответственным за проведение атак камикадзе. Когда были закончены организационные мероприятия, командование ВМС юго-западной зоны издало официальный приказ о создании объединенных сил морской авиации наземного базирования.

В намерения адмирала Фукудомэ входило использование в качестве камикадзе только истребителей 12-й воздушной дивизии, сохранив остальные самолеты 2-го воздушного флота для обычных воздушных рейдов. Но желание пилотов добровольно включиться в операции смертников было столь велико, что 27 октября в одной лишь 701-й авиагруппе было сформировано четыре звена камикадзе под командованием капитана Тасухико Киды.

Боевой дух летчиков 12-й воздушной дивизии был также чрезвычайно высок. Они вступили в специальный ударный воздушный корпус, как только 26 октября прибыли на базу Кларк. На следующий день семнадцать самолетов, ведомых лейтенантом Канно (включая тринадцать только что перебазировавшихся с севера), вылетели из Мабалаката в Себу, самую передовую базу самолетов-камикадзе. По пути этот авиаотряд вступил в воздушный бой с шестнадцатью самолетами «грумман» палубной авиации противника над Мариндукой.

Вскоре после вылета в Себу один из пилотов обнаружил, что шасси его самолета не выпускается. Однако он не вернулся назад. Вместо этого летчик следовал непосредственно за лейтенантом Канно, который позже жаловался на трудности в связи с необходимостью прикрывать этого летчика во время воздушного боя с американскими самолетами палубной авиации.

В связи с принятием 2-м воздушным флотом тактики камикадзе и прибытием новых самолетов с севера положение с атаками смертников на Филиппинах значительно улучшилось.