Текст книги "Выходи за меня!"

– Но способен навредить нам...

– Нет. – Рид решительно покачал головой. – Он хочет помириться с Мэдди. Не станет же он рисковать ради мести.

Стручок бамии застрял у Чейза в горле.

– Он сказал тебе, что хочет помириться с Мэдди? – Рид сделал глоток пива.

– Да.

Брови Чейза удивленно взлетели.

– Даже если она будет заниматься своим бизнесом? – Рид рассмеялся:

– Похоже, он изменил свое мнение на этот счет. Теперь Джефф считает, что успешная деловая женщина – ценное приобретение.

«Здорово!» – мрачно подумал Чейз. Итак, Оглторп посылает ей охапки роз, чтобы вернуть ее расположение.

И почему он сам не додумался послать ей букетик?

Потому что не романтик. Он строитель, которому нравятся футбол, старые автомобили и страстные женщины... то есть в последнее время только одна женщина, зато очень страстная.

Ему вдруг стали противны и его друзья, и он сам, и этот проныра. Чейз отодвинул тарелку. Невыносимо сознавать, что их компания имеет хотя бы отдаленное отношение к Оглторпу. И Рид поддерживает этого хлыща. Конечно, не стоит так переживать. Бизнес есть бизнес. И Мэдди может жить так, как ей хочется. Но если он намерен доказать всему городу, что он чего-то стоит, то Оглторп первый, кому это предназначается.

А почему – и так понятно.

Но он скорее умрет, чем позволит друзьям потерпеть поражение под злорадный смех Оглторпа.

Глава 17

Рид так волновался, что едва притронулся к ореховому пирогу, своему любимому десерту. Официантка принесла ему чашку кофе, он добавил туда сливок, размешал и, ковыряя зубочисткой в зубах, взглянул на частного детектива, довольный тем, что Чейз поспешил уехать. Тучный джентльмен зачерпнул ложкой мороженое с персиковым сиропом и отправил в рот, поглощая двойную порцию с такой жадностью, словно не ел несколько дней. Нобби Смальц, как он себя называл. «Такие псевдонимы берут себе актеры в дешевых порнофильмах», – подумал Рид.

Рид позвонил ему после того, как уехал Чейз, и договорился о встрече. Ему не хотелось, чтобы их видели вместе в «Боарс Бэк» – это привело бы к нежелательным расспросам. Противно скрывать все это от Мэдди и Ланса, но они бы сами сказали ему за это спасибо. Эх, лучше бы ему никогда не открывать эту папку и не знать этих... этих грязных подробностей из жизни отца, чтобы потом не прятаться и не скрывать их от брата и сестры. И все же есть вещи, которые лучше сохранить в тайне. Увлечения отца и...

Если эта информация станет всеобщим достоянием, если... если «они» явятся к ним с требованиями, он должен быть к этому готов. Может, кто-то из «них» уже узнал про детей Саммерса и их компанию. А вдруг этот «кто-то» и есть причина всех их неудач и нарочно саботирует работу, чтобы отомстить?

Или, наоборот, хочет завладеть компанией.

Рид слышал про хитрых дельцов, которым удавалось погубить вполне процветающие компании, а потом купить их за гроши, в то время как бедные владельцы ломают голову над тем, как же такое могло случиться. Нобби указал на документ в папке, в котором значилось название известной клиники.

– Кто-нибудь из них пытался с вами связаться?

Хотя они сидели в самом дальнем углу, Рид прикрыл рот ладонью, чтобы их не могли слышать проходящие мимо посетители.

– Нет. Я не хочу, чтобы они узнали, что я за ними слежу. – Нобби ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом, и выскреб остатки мороженого.

– Но вы хотите знать, если другие де...

– Тише! – перебил его Рид. – Да, я хочу это знать, но предавать сведения огласке не стану. Мне надо подготовиться на тот случай, если кто-нибудь из них вздумает к нам заявиться. – Ему стало не по себе при мысли о том, как воспримет эту новость невинная Мэдди. А Ланс взбеленится, это уж как пить дать.

– Ваши родители не были миллионерами, – негромко заметил Нобби. – Что они могут от вас потребовать?

– Да просто испортят нам жизнь, – сказал Рид. – Погубят репутацию отца. Покроют позором брата и сестру. А другим может понадобиться доля в нашей компании. – Если они еще не придумали, как ее прибрать к рукам.

Нобби покивал головой, потом подозвал официантку и заказал еще один десерт, на этот раз с кокосовым кремом.

– Ну хорошо. Я приступлю к расследованию. – Он взял вилку и погрузил ее в жирный кусок торта. – Как только я расправлюсь с десертом и закажу напоследок шоколадный мусс.

Рид оплатил счет и поспешил прочь, надеясь, что Нобби не настолько перегрузится десертами, чтобы не встать со стула. Мда, хорошенькое у него положение. Он теперь целиком зависит от этого человека и только с его помощью может защитить семью. Под угрозу поставлена их карьера и личная жизнь.

Всю неделю Мэдди занималась покупками буквально до изнеможения, но ей удалось добиться огромного прогресса в оформлении домов к началу показательного смотра, и, если не считать нескольких предметов, которые должны вот-вот подвезти, дом Чейза уже готов. Сегодня вечером она решила купить что-нибудь на ужин и представить ему результаты своего труда.

Мэдди ужасно нервничала. Вдруг ему не понравится?

Чейз предоставил ей полную свободу, и она этим воспользовалась.

Он даже доверил ей оформление собственного дома, что значило для Мэдди гораздо больше, чем он думал. Чейз не просто ходил за ней по пятам и смотрел, чтобы она чего-нибудь не напортила, как ей казалось поначалу. На такое способны ее братцы, Чейз верит в ее талант и профессионализм.

Чего нельзя сказать о Лансе, Риде или Джеффе.

Сняв костюм, который она проносила весь день, Мэдди бросила взгляд на очередной подарок Джеффа – шоколад и бутылку дорогого вина, – и вспомнила, как ее когда-то трогали подобные знаки внимания. Интересно, Чейзу хотя бы раз пришло в голову послать ей цветы или конфеты? Или пригласить на свидание? Нет, потому что он ее не хочет, во всяком случае, не хочет никаких личных отношений.

Халат Грега Пью валялся в кресле в углу, явно насмехаясь над ее тщетными попытками найти нормального парня. Грег с приветом, но он ее желал. Джефф отступился от нее, и это причинило ей боль. Теперь он вновь благосклонно обратил на нее свое внимание, но ее сердце трепещет только в присутствии Чейза. Чейз – нормальный, заботливый, страстный, но она ему не нужна. Мэдди взяла халат, встряхнула и решила найти ему более полезное применение, например сшить из него подушку для кота.

Быстро ополоснувшись под душем, она надела простое короткое трикотажное черное платье с босоножками, добавила к ансамблю сережки с опалами и заколола волосы на одну сторону подходящей по стилю заколкой. Кот прыгнул на постель и недовольно мяукнул. Мэдди подхватила его на руки и чмокнула в усы.

– Я вернусь поздно, малыш. Сторожи мою кровать. – Кот замурлыкал и свернулся клубком посреди постели, давая понять, что теперь это полностью его владения. Мэдди рассмеялась:

– Вот таковы все мужчины. Скоро попросишь себе отдельный дистанционный пульт к телевизору?

Несколько минут спустя она купила китайский обед в ресторанчике и направилась к дому Чейза, чтобы все подготовить к его приходу. Свечи, немного вина, встроенная стереосистема, негромкая спокойная музыка – сегодня они «обмоют» новый дом, а завтра она покажет ему три остальных коттеджа.

Чейз приехал через десять минут после Мэдди. Она только успела открыть бутылку и поставить бокалы. Если ему не понравится посуда, ее можно вернуть. А поскольку он переедет сюда после смотра, у нее будет время переделать то, что ему придется не по нраву. И все же Мэдди с волнением ждала, что Чейз скажет, и надеялась, что он одобрит ее старания.

Приблизившись к дому, Чейз разжал судорожно стиснутые пальцы. Он все еще никак не мог прийти в себя после встречи с Ридом. Их дело в опасности. Оглторп хочет вернуть Мэдди. Черт, он ухлестывает за ней словно средневековый Ромео. А он, Чейз, бежит от нее, как дикий олень, выскочивший на автотрассу и напуганный светом фар.

Ну, какие еще неприятности его поджидают?

Он открыл парадную дверь нового дома, молясь, чтобы Мэдди не пришло в голову сотворить экстравагантный интерьер, который придется переделывать. Ему очень хотелось, чтобы она доказала братьям, что они ошибались на ее счет. Да, это предательство по отношению к Лансу и Риду, но им следует немного больше доверять младшей сестре.

Полированная латунная ручка двери была гладкой на ощупь. Сердце екнуло в груди – этот дом, этот особняк в историческом стиле принадлежит ему, Чейзу. В детстве, уже находясь в «Вифезде», он часто мечтал по ночам, как у него будет свой дом, витая лестница, камин. Его настоящий дом.

Он увидел в фойе Мэдди, свет от хрустальной люстры вспыхивал красноватыми искрами в ее рыжевато-каштановых волосах. Она выглядела потрясающе, ее роскошное тело облегало короткое черное платье и подчеркивало длинные ноги и округлые бедра. Простой покрой, а как выгодно оттеняет ее женственность и достоинства фигуры.

Вот так она могла бы встречать его каждый вечер.

А еще лучше – без платья.

– Чейз? – Она улыбнулась, и комната словно озарилась светом. – Хочешь, проведу для тебя экскурсию?

Он кивнул и последовал за ней по комнатам. Почти всю дорогу она молчала, изредка поясняя, почему выбрала тот или иной предмет мебели или аксессуар. Ему почудилось, что голос ее слегка дрожит и она покусывает нижнюю губу.

Чейз уже видел и пол, и ковролин, одобрил нейтральную цветовую гамму, мягкий серый и голубой с вкраплениями каштанового оттенка, так почему же она волнуется? Наверное, приготовила для него сюрприз.

– Я старалась придерживаться стиля минимализма, как ты и просил, – сказала Мэдди, проводя рукой по мягкой коже дивана.

В отделке кухни использовались сосна, дуб и керамическая плитка. Застекленный потолок тоже смотрелся очень уместно, а также столик для завтрака перед окном, выходящим на открытую веранду. В зале пол был покрыт голубой плиткой, камин выложен из камней, бар с напитками. Все это придавало комнате уютный вид, а сквозь большие окна лился мягкий вечерний свет.

Вся мебель и аксессуары, подобранные Мэдди, – удобный кожаный диван, деревянное кресло-качалка, коллекция моделей старинных автомобилей на книжных полках, даже обстановка официальной столовой, вовсе не выглядевшая официальной и состоящая из дубового стола и стульев, – все смотрелось просто идеально. Мэдди расставила все так, чтобы зоны плавно перетекали одна в другую, но ни одна комната не выглядела загроможденной или напоминала музей. В таком доме хотелось жить.

И это первый дом в жизни Чейза.

А эти старинные автомобильчики! Коллекция подобрана с любовью, как будто Мэдди прочитала его мысли и прониклась его увлечениями.

К горлу подступил комок, и Чейз заморгал, удивляясь на себя. Что на него нашло? Так расчувствоваться при виде дома? Он ведь сотни спроектировал – по крайней мере в мечтах.

– У меня есть сюрприз, – сказала Мэдди, увлекая его за собой в спальню.

Ага, так он и думал!

Несколько секунд спустя Чейз в восхищении застыл перед дубовой кроватью с четырьмя столбиками и балдахином. Тут же вспомнилось ему, как Мэдди улеглась на ней в тот день в магазине, будоража его воображение. Стеганое синее одеяло, по которому разбросаны темно-красные и синие подушки, оченьуютное гнездышко для ночных утех. У окна – шкаф с одеждой, а рядом – улыбающаяся Мэдди.

– Оп-ля! – Она взмахнула руками и сдернула ткань, скрывавшую нечто довольно необычной формы. Предмет напоминал большую птицу, сокола. – Этот сокол сделан на заказ, – пояснила Мэдди. – Поскольку тебе нравится ремонтировать старые автомобили, я решила, что ты оценишь мастерство скульптора.

Чейз улыбнулся и принялся разглядывать необычную вещицу.

– Здесь использован глушитель, чтобы сделать крылья.

– Да, верно, – рассмеялась Мэдди. – Надеюсь, тебе нравится.

– Здорово! – сказал Чейз. – Никогда не видел ничего подобного.

– Я смотрела репортаж о новых формах искусства в ежедневном шоу и, когда показали художника, создающего скульптуры из деталей старых автомобилей, сразу подумала о тебе.

Снова комок в горле. Никто еще не проявлял интереса к его хобби и никогда не дарил таких подарков.

– Я собрала все чеки в офисе, так что можешь их просмотреть, – сказала Мэдди, прервав его размышления. – Если ты что-то не одобряешь, мы вернем вещи и подыщем то, что тебе больше по вкусу.

– Нет, все просто замечательно! – Что это он? Она ведь не подарок ему дарит, а выполняет свою работу. Она же дизайнер. Кляня себя за глупость, Чейз повернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Чейз, я надеюсь, тебе нравится.

Он остановился, уловив в ее голосе неуверенность. И тут ему на память пришли комментарии братьев, сомневающихся в успехе ее дела.

– Дом великолепен, Мэдди. Отличная работа! Лучше не бывает.

Ее радостная улыбка заставила его забыть о собственной глупости.

– Правда? Потому что, если хоть что-то тебе не нравится, мы непременно это заменим, Чейз. А после смотра, если захочешь что-то переставить или убрать, только скажи мне.

Он прижал палец к ее губам.

– Мне нравится абсолютно все.

Ее большие глаза взглянули на него с сомнением.

– Честно?

«Честно говоря, я бы сейчас ее поцеловал».

– Клянусь.

Она облизала пересохшие от волнения губы, снова пробудив бурные фантазии у Чейза, и улыбнулась:

– Отлично. Тогда идем, я покажу тебе кабинет. – Мэдди пошла впереди, покачивая бедрами, а он последовал за ней, как преданный пес, не имея сил отвести взгляд от ее гибкого тела и особенной женской походки. Голые ноги. Упругие ягодицы. Изящные руки. Узкая талия.

Его собственное тело отреагировало моментально. Она остановилась в дверях, и он так засмотрелся, что столкнулся с ней.

– Ой, прости! – Чейз обхватил ее за талию, чтобы она не упала.

Мэдди рассмеялась и повернулась к нему лицом. На мгновение глаза их встретились. Воздух накалился, страсть требовала выхода. Мэдди вздохнула и промолвила тем особенным, чувственным голосом, от которого у него мурашки пошли по коже:

– Там тебя тоже ждет сюрприз. Мне кажется, кабинет хозяина должен быть островком личного пространства, местом, в котором мужчина становится самим собой и где обретает спокойствие, отдыхая после трудового дня.

Ее голос снова задрожал. Непонятно, то ли от волнения, то ли от взаимного влечения между ними. Она угадала его мысли о кабинете. Интересно, что она там сделала?

Чейз выпустил Мэдди и шагнул в комнату. Книжный шкаф, широкие окна с деревянными ставнями, камин из камня, массивный дубовый стол с выдвижным планшетом, лампой и ящичками для мелочей. Глобус и карта мира на стене – в противоположном углу. Но его взгляд привлек уголок для отдыха – удобное кожаное кресло темно-синего цвета, кресло для двоих и кушетка. Единственная картина в комнате висела в этом углу на стене. Фотографии в рамке из черной кожи. Чейз, Рид и Ланс, детство, юность.

Слезы подступили к его глазам.

– Я нашла на чердаке кучу фотографий. Если не хочешь, чтобы они висели на стене, можешь повесить какие-нибудь другие...

– Нет, только эти. – Чейз вглядывался в любительские снимки и вспоминал детские годы. «Ужасная троица», их братство, дом, семья Саммерсов. Чейз с ребятами в походе, они отправились в горы. Вот их клубный домик, который они построили вместе. Мэдди прячется за ящиками и подслушивает их мальчишечьи тайны.

– Чейз?

Мэдди подошла так близко, что аромат ее духов и запах кожи обволакивали его. Теперь она выросла, и он хочет ее так сильно, что едва способен дышать. Но братьев нельзя предавать.

Чейз снова посмотрел на фотографии. Свою задачу он выполнил – Мэдди была под его присмотром. Он расправил плечи и вздохнул. Остается надеяться, что он сдержит свою клятву. Но каждый миг, проведенный с Мэдди, испытывает его волю. Проныра Оглторп может предложить ей романтические ухаживания, деньги и престиж. А что может предложить он,Чейз?

Самую горячую и страстную ночь в ее жизни. Черт, и не помышляй об этом!

– Я принесла китайские блюда и вино, – сказала Мэдди, подавая ему штопор. – Хочешь, отпразднуем?

Хорошо, еда поможет ему отвлечься.

– Конечно. – Чейз вернулся вслед за ней на кухню, открыл вино и помог разложить китайские деликатесы на тарелки.

– Ах да, еще один сюрприз!

– Не многовато ли для одного вечера? – усмехнулся Чейз. Мэдди рассмеялась:

– Это не совсем сюрприз, ты его уже видел. Но я не знала, привезут ли его сегодня.

Она выбежала в холл, вытащила какой-то сверток и сорвала пластиковую упаковку. Чейз ей помог и засмеялся, увидев содержимое.

– Медвежья шкура. Не правда ли, она великолепна?

– Да. – «Как и ты».

– Давай положим ее перед камином в гостиной. Можешь потом перенести ее в спальню. – Они вместе развернули пушистую шкуру, разложили на нее тарелки и сели перед камином.

– Я очень надеюсь, что тебе все здесь нравится, Чейз. – Он прилагал немалые усилия, чтобы не отрывать взгляда еды и не смотреть на нее.

– Да, нравится. Все оказалось даже лучше, чем я предполагал. И здесь уютно, комнаты не заставлены мебелью, чем грешат многие дизайнеры.

– Этого я и добивалась. Дом должен быть уютным и отражать индивидуальность хозяина, а не просто копировать модные образцы.

– С такой философией ты вскоре добьешься небывалого успеха.

Мэдди улыбнулась и подняла бокал.

– Я и в бюджет уложилась.

– Это тоже важно. – Чейз чокнулся с ней, думая о том, какая она потрясающая женщина. Братья должны гордиться сестрой, а не подрезать ей крылья.

Мэдди ловко орудовала палочками, а Чейз принялся за фаршированные блинчики, глядя на ее губы как зачарованный. Мэдди слизнула капельку кисло-сладкого соуса в уголке рта, отпила вина, тихонько охнув от удовольствия.

Чейз тоже выпил. Мэдди и не догадывается, как она мучает его. Наверное, по-прежнему смотрит на него как на старшего брата. Что ж, этого он и хотел. Не зря же вдалбливал ей это в голову каждый день.

И теперь должен быть доволен, а вместо этого ему не по себе. Оглторп пытается ее вернуть, а вот она, Мэдди, хочет ли возобновить отношения с трусливым банкиром?

Глава 18

Солнце село, сгустились сумерки, и могучие дубы за окном затенили гостиную, создав романтическую атмосферу. Мэдди спрашивала себя, заметил ли Чейз, как преобразился дом. Сама она чувствовала, что все ее благие намерения улетучились как дым. Ей хотелось сорвать с Чейза одежду, лечь с ним на медвежью шкуру и наконец утолить желание, сжигавшее их с того момента, как он приехал. После этого он уже вряд ли будет относиться к ней как к младшей сестре. Напряжение между ними не плод ее воображения, и Чейз испытывает то же самое. Наплевать на романтические открытки, цветы и шоколад – ей нужен Чейз.

Чейз весь вечер пожирал ее глазами. Похоть и страсть перемешалась в его взгляде с тревогой и беспокойством, как будто, прикоснувшись к ней, он сгорит в огне. Мэдди слышала, что иногда огонь страсти обладает такой притягательной силой, что перед ним невозможно устоять и, прежде чем ты успеешь опомниться, он тебя испепелит.

Мэдди никогда не чувствовала и не верила в такую страсть до сегодняшнего вечера. Но едва Чейз появился на пороге, в ней вспыхнула искра. А когда он похвалил ее работу и уселся рядом с ней на медвежью шкуру, пламя разгорелось еще сильнее.

С Джеффом так не бывало ни разу.

– Спасибо за все, что ты сделала. – Чейз снова разлил вино по бокалам.

– Пожалуйста. Надеюсь, ты одобришь мои старания, когда увидишь еще три коттеджа, готовые к смотру. Правда, должна признаться, что твой дом я обставляла с особенным удовольствием. Всегда легче, когда хорошо знаешь человека, можно подобрать действительно индивидуальные вещи.

– Как этот сокол?

На его щеках и подбородке темнела щетина, и Мэдди захотелось коснуться его лица, чтобы проверить, такое ли оно суровое и в то же время нежное, как ей представлялось.

– Да, вот именно.

Он прилег на шкуру и провел пальцем по кромке бокала. Кажется, он нарочно избегает встречаться с ней взглядом. Мэдди мечтала, как его руки коснуться ее шеи. Груди. Спины.

– Вот похолодает, и я разведу огонь в камине, – сказал Чейз, разглядывая очаг.

Один «камин» уже полыхает.

– Да, было бы здорово, – пробормотала Мэдди. – Ты такой талантливый, Чейз. Этот дом меньше остальных, но он уникален.

Чейз потер лоб, смахнув бисеринки пота.

– Трудно поверить, что здесь будет когда-нибудь холодно. Сейчас невыносимо жарко.

– Это правда. – Мэдди покраснела, высказав свои мысли вслух.

Он усмехнулся, и шрам у него на лбу блеснул в неярком сумеречном свете, падавшем из окна. Мэдди не удержалась и коснулась сморщенной кожи.

– Я помню тот день, когда ты рассек себе лоб.

– Да, я тоже. – Чейз потупился и вздохнул. – Ни одной драки не пропускал.

Мэдди рассмеялась:

– А по-моему, ты сам их и затевал. – Чейз пожал широкими плечами:

– Так все и думали. – Он медленно поднял на нее глаза. В его темных зрачках она видела отголосок грустных воспоминаний о сиротском детстве. – Впрочем, это не важно.

– Нет, важно, – тихо возразила Мэдди. – Смотри, теперь ты архитектор. Ты вправе гордиться собой.

В глазах его промелькнуло выражение, которое она не смогла разобрать. Он коснулся ее локона, вьющегося у щеки.

– Я впервые слышу слова похвалы. – Сердце Мэдди отчаянно заколотилось.

– Это правда, Чейз. Я восхищаюсь тобой. Тебе удалось преодолеть все несчастья, свалившиеся на тебя в детстве, и стать...

– Мэдди, не надо...

– Что не надо?

Он смущенно улыбнулся:

– Я не привык об этом говорить.

– Что? Ты не привык получать комплименты? – Мэдди взмахом руки обвела комнату. – Придется привыкать, Чейз. Когда откроется смотр и все увидят, какой ты замечательный архитектор, у тебя не будет отбоя от клиентов. Ты будешь завален работой, и ни на что другое у тебя не останется времени.

– Надеюсь, у меня всегда хватит времени на то, что к работе не относится, – хрипло пробормотал он.

Мэдди взглянула ему в лицо, и страсть, больше не сдерживаемая, вырвалась на волю. Где-то в сознании ее теплилась мысль, что существует причина, по которой ей не следует быть здесь с Чейзом, и эта причина – данное самой себе обещание никогда больше не вешаться ему на шею. Но сейчас Мэдди забыла обо всем. Она могла думать только о том, как бы смягчить боль в глазах Чейза, чтобы исчезла эта мука и тоска, а желание было удовлетворено.

Она поставила бокал на пол, потом осторожно потянулась к нему и приложила ладонь к его щеке. Жесткая щетина, напряженные скулы. Чейз стиснул зубы. Его темные глаза стали почти черными. Он хотел что-то сказать, но взаимное влечение бесполезно отрицать. Поддаться голосу страсти – значит причинить себе боль. Но не дать волю своему желанию еще труднее.

– Мэдди, мы...

– Знаю, мы не должны этого делать. – Она опустила голову и провела языком по краешку его губ, жадно вдыхая его запах, как возбуждающе-чувственный афродизиак, затем поцеловала нежную кожу за ухом. – Но мне все равно. Я хочу тебя, Чейз. Я не хотела так ни одного мужчину в мире.

Он резко вздохнул – боль, желание и, наконец, покорность слышались в этом вздохе. С хриплым стоном Чейз запустил пальцы в ее волосы и прижался губами к ее губам.

– О Господи, Мэдди, – вырвалось у него, и он крепко прижал ее к себе.

– Чейз, я хочу быть с тобой прямо сейчас, – выдохнула она. – Я хочу этого.

Чейз чуть отстранился, заглянул ей в глаза и обхватил ее лицо ладонями.

– Мэдди...

– Тише, не говори ничего. – Она закрыла ему рот поцелуем. Губы его хранили вкус острой китайской еды, вина и желания. – Обними меня, Чейз. Ощути, как я сильно хочу тебя.

Она притянула его руку к своей груди, и он почувствовал, как бьется сердце под его пальцами. На лице его замешательство сменилось глубоким внутренним волнением.

– Ложись рядом, Мэдди.

Она повиновалась, и он накрыл ее своим телом, лихорадочно целуя лицо, нос, губы, волосы, плечи. В его жадных прикосновениях было что-то сродни отчаянию, как будто он хотел запечатлеть в памяти каждую частичку ее тела и торопился, точно боялся не успеть.

Мэдди отвечала на его ласки с не меньшим пылом. Она никогда никого не хотела так, как хотела Чейза Холлоуэя. Он жадно целовал ее рот, обнимая ее трепещущее тело. Она ощущала его руки везде – на груди, бедрах, талии, под платьем. Его пальцы дразнили чувствительную плоть между ног, нежные складки ее женского естества. Она прильнула к нему, лаская твердую мускулистую спину и бедра, в то время как он притиснул ее к мягкой шкуре всем телом.

У нее закружилась голова, и голос рассудка совершенно утих под напором страсти. Мэдди сдернула с него рубашку, обрывая пуговицы от нетерпения. Ей так хотелось коснуться его обнаженного тела! Мгновение спустя его одежда валялась рядом с камином, а на нем остались только темные плавки, которые еле прикрывали его возбуждение. Мэдди была потрясена, увидев его обнаженным – рельефные мускулы груди и плеч, плоский мускулистый живот, темные волосы, спускающиеся от живота к паху. На боку она увидела еще один шрам, но эти телесные изъяны говорили только о том, какой он сильный и смелый.

Чейз погладил ее по руке, провел пальцем по ее шее.

– Ты не передумала, Мэдди?

Его низкий хриплый голос прозвучал неуверенно и удивительно ласково. Она улыбнулась, похоть и желание уступили место более сильному и глубокому чувству, и Мэдди показалось, что душой она стала к нему еще ближе. К чему сомнения? Она коснулась рукой его щеки, поглаживая нижнюю губу.

– Я никогда и ни в чем еще не была так уверена, Чейз. – Он на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Его трогательная нежность и пылкая страсть придали этому мгновению еще больше соблазнительной чувственности, и, когда он открыл глаза и взглянул ей в лицо, Мэдди не увидела больше ни тени сомнений, только спокойное сознание того, что сейчас, в этот момент они должны быть вместе.

Чейз медленно поднял руку и накрыл ладонью ее грудь, опустил голову и покрыл поцелуями ее шею, мочку уха и нежную шею, пока она не застонала, извиваясь под ним. Вняв ее страстной мольбе, он стянул с нее платье через голову и отбросил в сторону.

– Боже, какая ты красавица, – прошептал Чейз, и его дыхание приятно щекотало ее обнаженную кожу.

Она потянулась к нему, и он заключил ее в объятия. Языки, тела и ноги сплелись, поцелуи разожгли страсть, уничтожившую всякие сомнения и раздумья. Чейз расстегнул ее бюстгальтер и отшвырнул в сторону, приникнув к ее грудям с такой жадностью, что Мэдди затрепетала всем телом. Огонь разгорелся, чувства вышли из-под контроля, похоть лишила ее разума, и Мэдди притянула к себе его бедра. Он навалился на нее, его страсть требовала выхода, и Мэдди стянула с него плавки, а он расположился между ее бедер.

Приподнявшись на руках, он заглянул ей в глаза. Лицо его затуманило желание. На теле выступил пот, дыхание прерывалось. Он подвинулся к влажной плоти между ее ног. Она прильнула к нему, и по губам ее скользнула улыбка, когда он толкнулся в нее. Она приготовилась испытать боль, неизбежную в первый раз.

И тут Мэдди вспомнила, почему ей не следовало этого делать. Потому что отдать Чейзу свое тело – значит отдать и сердце. Она взглянула ему в лицо и поняла, что именно по этой причине и решила ему отдаться.

Потому что она уже давно любит его.

Что за черт?

Чейз замер. Запах Мэдди и страсти почти заставил его упустить одну деталь. Мэдди была такой влажной, горячей, такой... тугой. Как если бы она никогда...

Мука и страх сковали его, и он собрал всю силу воли, чтобы отстраниться от нее и посмотреть ей в лицо. Ее подернутые поволокой глаза скользили по его груди вниз, туда, где соединились их тела, на губах играла чувственная улыбка.

– Мэдди?

– Не останавливайся, Чейз, – прошептала Мэдди. – Прошу тебя, не останавливайся.

Сердце его рвалось из груди, пока он все глубже погружался в нее, стараясь не придавить своей тяжестью. Еще одно движение, и он причинит ей боль, но Бог свидетель, меньше всего на свете он хотел причинить боль Мэдди.

– Я хочу тебя, Чейз. – Она снова взглянула туда, где слились их тела, и от этого взгляда он затрепетал. – Вот так, чтобы мы стали единым целым.

– Но почему... – Голос его сорвался. – Почему я? – Улыбка, полная желания и любви, осветила ее лицо и разбила его последние сомнения.

– Потому что ты дорог мне, Чейз. И всегда будешь мне дороже всех. И я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной.

Он никогда не был первым у женщины.

Чейз колебался, затаив дыхание. Мэдди потянулась к нему, обхватила его лицо руками и подарила ему самый сладкий и чувственный поцелуй, какой ему приходилось испытывать. Разве он имеет на это право – лишить Мэдди невинности?

И тем самым лишний раз подтвердить свою репутацию хулигана и мерзавца? Стать ее первым мужчиной.

Может быть, единственным.

Нет, об этом лучше пока не думать.

Она обхватила его ягодицы и притянула к себе.

Теперь Чейз вообще не мог ни о чем думать.

Огонь, жаждущий утоления, побежал по его жилам. Все в нем молило об облегчении сладкой муки, которое предлагало ему тело Мэдди. Сила воли, где она, когда больше всего нужна?

Надо было зажечь свечки и заняться этой чертовой ароматерапией.

Мэдди приподняла свои бедра ему навстречу.

– Чейз, прошу тебя, сделай это.

Молящий тон, страстный взгляд, нежная тугая плоть, сомкнувшаяся вокруг его плоти, и тот факт, что из всех мужчин она выбрала именно его, победили его благие намерения, не оставив от них и следа.

– Будет больно, потерпи, – хрипло прошептал Чейз, осторожно двигаясь в ней.

– Не может быть, это так приятно.

И, не давая ему возможности отстраниться, Мэдди резко рванулась ему навстречу, и барьер был сломан. Она вскрикнула, но в этом всхлипывающем звуке было столько восторга и наслаждения, что Чейз обхватил ее руками и просто шептал:

– О Господи, Мэдди...

– Чейз, ты чудо. Мне так хорошо!

От ее слов он совершенно утратил способность анализировать. У него еще промелькнула мысль, что ей надо бы дать время привыкнуть к нему, но Мэдди не хотела ждать. Она хотела только его, сильного, неутомимого, полного страсти, и Чейз сдался, позволив наконец своим желаниям возобладать над рассудком. Ее руки умоляли его наполнить ее, рот жадно искал его губы, слова нежности и восторга и громкие стоны сводили с ума. Он яростно толкался в нее снова и снова, постепенно устанавливая ритм. И когда наступила разрядка, перед ними завертелся калейдоскоп цветов и звуков, от которых кружилась голова.

Несколько минут спустя Чейз перевернулся на бок, их тела переплелись, а идеальной формы груди Мэдди коснулись его груди, и он заключил ее в объятия. Его дыхание постепенно успокоилось, но он понимал, что теперь уже никогда не будет прежним. Он принял самый дорогой подарок, который могла дать ему Мэдди. Подарок, которого он не заслужил. Надо сказать ей, что они совершили непростительную ошибку...

– Чейз, не думай сейчас ни о чем, хорошо? – Он негромко рассмеялся:

– Ты хорошо меня изучила.

Мэдди перевернулась на бок, положила ногу ему на бедро и взъерошила влажные волосы у него надо лбом.