Текст книги "Бульдожья хватка"

Часть третья

20

Хейзел Грин, Алабама – городок на один светофор на северной оконечности штата. В 1939 году, за два года до призыва в армию и за три года до вступления в 101-ю воздушно-десантную дивизию, Саттон «Сат» Макмертри приобрел в Хейзел Грин участок в сто акров через дорогу от школы. Через год, в холодный и ветреный день, за две недели до Рождества, жена Сата, Рене, родила их единственного ребенка, мальчика. Отец решил дать мальчику сильное имя и назвал его в честь дедушкиного кумира, генерала, под началом которого Ньют Макмертри служил в Гражданскую[3]3
  Гражданская война в США 1861–1865 гг., в которой упомянутый далее генерал Джексон воевал на стороне Конфедерации, объединения рабовладельческих штатов.


[Закрыть]. Томаса Джексона. Известного всему миру как «Каменная Стена».

Тому было два года, когда отец ушел с фермы на войну, но этого факта он не помнил. Зато помнил, как тот вернулся. Сат был серьезно ранен во время операции в Арденнах, дивизия под командованием генерала Маколиффа отказалась сложить оружие в Бастони. Сат вернулся домой в коляске, с «Пурпурным сердцем»[4]4
  Медаль для награждения военнослужащих, погибших или раненых в ходе операций противника.


[Закрыть], которое вручил сам Рузвельт. Несмотря на свое состояние, Сат, впервые увидев сына после разлуки, подхватил шестилетнего мальчишку на руки, посадил на колени и поцеловал в щеку и лоб. В первый и единственный раз в жизни Том видел, как отец плакал.

В коляске он просидел всего неделю. Как-то утром после завтрака взъерошил Тому волосы и медленно поднялся с кресла. Чуть прихрамывая, он откатил его и запихнул в гараж. «Парень, у нас с тобой много дел», – сказал он тогда. В то лето 1945 года Сат и шестилетний сын построили кирпичный дом, на который Том сейчас и смотрел.

Макмертри вдохнул свежий сельский воздух и оглядел здание, которое он и отец построили собственными руками. Пощупал кирпичную кладку, вспомнил, как родитель аккуратно клал кирпичик за кирпичиком. На глаза накатились слезы. Том тряхнул головой и повернулся к трассе 231.

– Где его носит? – спросил он вслух, глядя на Массо, жевавшего старый ботинок.

Они приехали три дня назад, но без помощи Том мало что мог сделать. Дом был здорово запущен, в нем пять лет никто не жил, и двор вокруг дома, ведший в кукурузные поля, основательно зарос кустарником и травой. Надо все это выкорчевать. Макмертри выругался про себя – как он мог довести дом до такого запустения?

Он вздохнул, поглядел на Массо – тот перестал жевать, фыркнул, а потом разразился громоподобным рыком. Поднялся и навострил уши. Том повернул голову и на подъездной дорожке увидел машину.

– Наконец-то, – пробурчал он.

Бульдог залаял и побежал к машине – внедорожнику «Лексус», – а Том скрестил руки на груди.

Машина остановилась, из нее вылез чернокожий гигант в серой футболке и джинсах и мгновенно обезоружил Массо, почесав ему за ушами и погладив по спине. Пес сразу успокоился и завилял хвостом.

– Ты с прошлого раза еще больше разжирел, – сказал мужчина, поднял двадцать пять килограммов живого мяса и позволил псу лизнуть себя в лицо. Потом, поцеловав пса в крупную голову, верзила под сто килограммов опустил пса на землю, подошел к Тому и остановился.

– Так, так-так, – сказал он, протягивая руку. – Профессор собственной персоной выбрался на ферму.

Макмертри пожал руку, не в силах сдержать улыбку. За сорок лет у него было много студентов, но, как у любого преподавателя, лишь один безусловный фаворит. И сейчас он стоял здесь.

– Боцифус, все хорошо?

– Все хорошо? – улыбнулся тот в ответ, делая вид, что он шокирован. – Да это не жизнь, а сбывшаяся мечта. Что ни день, то праздник. Что ни дело, то праздник. Что ни дело на миллион долларов – то праздник. Счастья – хоть жопой жуй.

Он захохотал и схватил Тома в объятия, прижал к себе.

– Плохо они с вами поступили, эти собаки. Спустите на них меня. Может, Большому Коту Тайлеру пришло время потягаться с Боцифусом Хейнсом? – Он отпустил Тома и засмеялся, глядя на Массо. – Да я порву его, как порвал бы этот бульдог.

Словно по команде, собака издала свой фирменный рык.

– Именно, – поддержал Боцифус и, повернувшись к Макмертри, попробовал издать такой же звук. – Я как раз про это.

* * *

Боцифус Орилиус Хейнс родился и вырос в Пуласки, штат Теннесси, в сорока пяти минутах езды к северо-западу от Хейзел Грин. Отец умер молодым, и Бо с детства работал на ферме, как и Том. Как и Том, Бо обожал футбол и неплохо в него играл. Местные власти очень хотели, чтобы он надел оранжевую форму и играл за местную команду, но следовать чьим-то указаниям Бо не сильно любил. В 1978 году он как перспективный футболист был принят на учебу в университет Алабамы. Через год в матче против Арканзаса Великий выпустил гиганта на поле в составе своей команды, которая в итоге выиграла национальный чемпионат. Бо заметили, сразу хотели взять в национальную сборную, но в первой же игре сезона он повредил колено. К последнему году учебы он вернулся на поле и играл за последнюю команду Великого, но качество игры было уже не то.

В период «простоя» Великий попросил Тома поговорить с Бо – как тот видит свое будущее? Тот понятия не имел, чем хочет заниматься дальше; он все не мог смириться с тем, что из-за колена путь в национальную сборную ему заказан. В следующем семестре Том взял парня в свою группу, проходившую практику в суде, и предложил поработать в окружной прокуратуре Таскалусы. Отведав закона, Бо влюбился в него всей душой. Экзаменационные оценки были не выдающимися, но вполне достойными. С рекомендациями от Профессора и Великого в 1982 году Хейнса приняли в юридическую школу.

Дальше все пошло как по маслу. Бо попал в первые десять процентов выпускников своего курса, он же стал лидером команды Тома, которая в 1985 году выиграла национальный чемпионат. При этом он стал единственным студентом в истории университета Алабамы, который выиграл национальный чемпионат дважды – один раз в команде Великого, другой раз под началом Макмертри. Он получил предложения от всех престижных юридических компаний штата и летом даже поработал на «Джонса и Батлера» помощником крутого младшего партнера по имени Джеймсон Тайлер.

Но работа в крупной компании Бо не прельщала. Отправлять закон он хотел только в одном месте – через три месяца после выпуска вернулся в Пуласки и стал вольным стрелком. Том так никогда толком и не выяснил, почему Бо потянуло к родному дому. Однажды он задал прямой вопрос, но Хейнс только пожал плечами и сказал: «Незаконченное дельце».

Так или иначе, двадцать четыре года спустя Боцифус стал самым грозным адвокатом потерпевших к югу от Нэшвилла. Его достижения в суде были поразительными: он проиграл только одно дело, а побед было не счесть, но при этом Бо никогда не забывал, каким был его путь к успеху. И благодаря кому он этого успеха добился.

Несколько раз в год бывший студент навещал Тома, оставался у него в дни футбольных матчей по выходным. Том был у Бо на свадьбе, великан нес гроб Джули на похоронах – единственный из старых учеников, кого Том об этом попросил. Бо не один раз говорил Тому: «Если вдруг что случится, если вдруг что понадобится, у меня к вам большая просьба. Как помолитесь Богу и поговорите с Иисусом, зовите Боцифуса».

Том всякий раз над этой фразой смеялся, но жизнь распорядилась по-своему. И Бо сдержал слово.

Он приехал в трудную минуту.

* * *

На то, чтобы вдохнуть в жилище жизнь, ушли все выходные. Бо орудовал газонокосилкой; пришлось сделать два полных круга по солидному двору. Том наводил порядок в доме, вызвал людей из сервисной компании включить отопление. Они также прокатились за пределы фермы, и Хейнс срубил дерево на дрова. Макмертри не ходил по окрестностям давным-давно, и теперь с изумлением увидел, как вокруг все разрослось. Им попалось несколько оленей, они услышали – ошибки быть не могло – вой рыси, и даже Боцифус удивленно поднял бровь.

В воскресенье вечером Том приготовил на шампурах мясо, и на веранде позади дома мужчины пили пиво и делились воспоминаниями. Для февраля температура была вполне комфортной, градусов пятнадцать тепла, и впервые за несколько недель Том по-настоящему смеялся. С трапезой было покончено, солнце давно скрылось, Бо передал Тому сигару и зажег свою. У ног посапывал Массо. Гигант выпустил клуб дыма и внимательно посмотрел на Тома.

– Как прошла операция?

Макмертри опустил глаза, чувствуя, как душевный подъем ослабевает.

– Вроде бы лучше некуда. Билл сказал, что удалил все, биопсия первоначальный диагноз подтвердила. Уплотнение второй степени, но поверхностное.

– То есть?

– Это лечится.

– Так это же здорово, да? – спросил Бо, заметив, что Том чуть скис.

– Да уж лучше альтернативы.

– Точно, – согласился Бо с улыбкой. – Что будете делать дальше?

Том прикурил от сигары Хейнса и пожал плечами:

– Не знаю. Надо для начала пролечить этот чертов рак. Это, – он указал на сигару, – едва ли на пользу.

Бо засмеялся.

– От одной ничего не будет. Сколько продлится лечение?

– Первый сеанс – в следующую пятницу. Билл передал меня в урологическое отделение в Хантсвилле, доктору Кевину Бэнксу. Я эти сеансы назначил на пятницу, чтобы твоя рабочая неделя не сильно страдала.

– Профессор, если надо, я все отложу и буду возить вас по понедельникам.

– Знаю. Просто так будет легче.

– Ладно, первый сеанс в пятницу. Что дальше?

– Один круг – четыре сеанса; значит, еще три. Два месяца перерыв. Потом еще четыре. Два месяца перерыв. Еще четыре. Потом обследование, ничего ли не осталось. Если все чисто, отпускают на все четыре стороны. Каждые полгода обследоваться повторно.

– И что, так можно прожить еще тридцать лет?

Том кивнул.

– Если верить Биллу – да.

– А после лечения человек тридцать шесть часов должен лежать?

Макмертри выпустил облако дыма, отхлебнул пива.

– Ты мне допрос устраиваешь?

– Просто хочу понять. Тридцать шесть часов?

– Да.

Бо отложил сигару в пепельницу, упер локти в стол и подался вперед.

– Тогда есть вопрос. Почему вы здесь, Профессор? Вам надо быть в Таскалусе, бороться за свои права, вас должны восстановить на работе. В ближайшие три месяца из шести вы потеряете на лечение полтора дня в неделю. Но остальные пять с половиной дней вы в норме! И еще три месяца вы в норме. Вас же не приговорили к постельному режиму. Вы неделю как после операции, но эти два дня вкалывали не хуже меня – так ведь я на двадцать лет моложе! – Он умолк, откинулся назад. – И в чем дело, Профессор? Сдаваться без боя – не ваш стиль.

Том вспыхнул.

– Я и не сдаюсь. Просто в Таскалусе сейчас – полный цирк. Журналистам подавай интервью, они строчат статьи, меня обвиняют черт знает в чем. Не хочу я торчать там им на радость – тем более с раком. Вот и решил, что надо на все это положить с прибором.

– Да, с этим я согласен. Но вы же сами нас учили – бей первым, и сильно. Не получилось первым – бей противника в два раза сильнее, чем он тебя. Джеймсон и совет директоров ударили первыми, но мы можем нанести удар покрепче – подать на них в суд. У вас же бессрочный контракт. Вас выперли за какую-то хрень. Нарушение контракта в чистом виде; возможно, еще и мошенничество.

Том улыбнулся, покачал головой:

– Бо, спасибо за поддержку. Но от этого будет только хуже. Пресса меня просто растерзает. Да я и сам не уверен, что хочу дальше преподавать. Сейчас в моей жизни такой период, что я точно не знаю, чего хочу.

– Значит, будете просто ждать?

Макмертри пожал плечами.

– Чего ждать-то? – настаивал Хейнс.

– Не знаю. Если лечение не сработает… – Том остановился, не желая произносить очевидное. – Бо, мне шестьдесят восемь лет. Жена умерла. Я потерял работу, и я болен – куда мне браться за что-то новое? Возможно, я приехал сюда, чтобы…

– Так-так, ладно. Это уже смахивает на песню в стиле кантри. – Бо замолчал, отпил пива. – Но я теперь понял, что у вас на душе. Ясно.

– Тебе ясно?

– Угу.

– Тогда расскажи мне. Потому что сам я без понятия.

– Это как в футболе между третьей и четвертой четвертями. Команды поменялись сторонами, по телевизору идет реклама, а зрители по обе стороны поля демонстрируют четыре пальца[5]5
  Таким образом в американском футболе болельщики обеих команд показывают, что четвертая четверть будет за их игроками. Считается, что этот жест происходит от самого Тренера Брайанта, который является реальным лицом (см. «От автора»).


[Закрыть]. – Боб убрал большой палец и поднял остальные четыре над головой. – Намек понятен?

– О каком этапе игры идет речь, я понял. Но куда ты клонишь?

– Вы и есть сейчас на этом этапе игры. Ферма. Глушь. Вы за кромкой поля. Сейчас начнется четвертый тайм, но вы еще за боковой линией. – Бо сделал паузу. – Еще идет реклама.

Том засмеялся.

– Боцифус, ты несешь чушь.

– Нет, сэр, – сказал Бо с ответной улыбкой. – Я говорю правду. Вам предстоит четвертая четверть, и надо понять, как ее провести.

Том отвел взгляд, посмотрел на кукурузные поля за только что выстриженной лужайкой.

– А если это уже конец четвертой четверти? Если это уже конец, противник перехватил мяч и готов праздновать победу? Время еще осталось, да только что я могу поделать? Время работает против меня, выиграть уже не могу. – Том молча посмотрел в темные глаза гиганта. – Что, если мне это суждено?

Бо пронзил Тома напряженным взглядом.

– Вы и вправду думаете, что суждено?

Том не ответил. Верещали сверчки, вокруг них мелькали светлячки – вопрос повис в воздухе мыльным пузырем.

«Не знаю, – подумал Том, – просто не знаю».

* * *

Прошел час; с едой и пивом было покончено, и Бо засобирался домой.

– Джэз с меня шкуру спустит, если не вернусь к десяти, – сказал он, почесал Массо за ушами и открыл дверцу своего внедорожника. – Да, чуть не забыл. – Хейнс сунулся в машину и достал оттуда два больших плотных пакета. – Вашу почту теперь привозят мне, и вот два привета.

Бо передал почту Тому, и тот напрягся, увидев на одном из пакетов адрес Рика Дрейка.

– Спасибо, – сказал он.

– Пустяки. Первый сеанс в пятницу в девять утра, верно?

– Верно. Ты уверен, что…

– Больше этот вопрос не задавайте, Профессор. Сами знаете – в этом я уверен. Без вас я бы сейчас был школьным учителем физкультуры. Вы спасли мне жизнь, ввели в мир права – самое время Боцифусу заплатить по счетам.

Бо подмигнул, включил зажигание. Через минуту «Лексус» укатился вниз по дорожке и скрылся из вида.

Том унес пакеты в кухню, поставил вариться кофе. На втором пакете обратного адреса не было, поэтому Макмертри начал с Рика. Заголовок документа гласил: «Рут Энн Уилкокс как правопреемник Боба Брэдшо, Джинни Брэдшо и Николь Брэдшо подает иск на компанию «Уиллистоун Тракинг». Дата – понедельник, 31 января 2010 года. Рик подал иск через двое суток после разговора. Наверху первой страницы была приклеена желтая записка, на которой синим было написано: «В унитаз не спущу».

Том не сдержал улыбку. «Палец в рот парню не клади. Оттяпает на хрен».

Он открыл пакет, продолжая думать о Дрейке. Тот, кого наймут защищать «Уиллистоун», завалит Рика кучей подтверждающих документов. Макмертри поморщился, вспомнив переделанную из квартиры конторку Рика, – да и работает тот практически в одиночку. Партнера нет, помощника нет, делопроизводителя нет, про секретаршу, вполне возможно, соврал. Как он один управится?

Том вздохнул и достал из второго пакета сложенную тетрадку. Это еще что такое? На обложке стояло название, он прочитал его вслух: «“Доказательства по Макмертри”, пятое издание. Заключения по Дауберту». Начал листать страницы: это была хорошо подготовленная сводка дел с оценкой экспертных свидетельств по стандарту Дауберта со дня публикации последнего дополнения. Вот это да…Были приложены и сами дела, перед каждым стояло обозначение: «Действующее законодательство». Том закрыл тетрадку, посмотрел, есть ли в пакете что-то еще. Извлек на свет розовую тетрадочную страничку. Короткая записка, убористый почерк.

Профессор, я очень сожалею о вашей отставке. Хочу, чтобы вы знали: все студенты очень расстроены, а уж я особенно. Я ведь очень хотела быть вашей ассистенткой. Так или иначе, ваше первое задание я выполнила и хочу, чтобы мои труды пошли вам на пользу. Хоть вы и не просили, я подготовила выписку по всем делам, которые я нашла, – надеюсь, это пригодится для нового издания вашей книги. Если будут вопросы, свяжитесь со мной.

Дон.

Невероятно! Отъезд из Таскалусы был таким стремительным, что он напрочь забыл о Мерфи. Он еще раз перечитал ее письмо и с облегчением вздохнул: Дон явно не в курсе, что имеет какое-то отношение к его отставке. Хоть тут Джеймсон сдержал слово.

Том еще раз взглянул на тетрадь. Ему стало неловко. Ведь он просил Дон найти дела, больше ничего, а она вон что наворотила! Но именно это ему и нужно. Она проявила интуицию, да еще сделала все в рекордно короткий срок. Молодец. Просто молодчина.

Макмертри перевел взгляд на иск Дрейка – и его осенило. Мерфи хотела быть ассистенткой, потому что ей нужны деньги – надо растить дочь.

Теперь она осталась без работы…

Том взял в руки ее записку. Под именем стояли номера телефонов – домашний и сотовый. Но ведь он обещал Рику держаться в стороне. Не вмешиваться.

Макмертри поднялся, прошел в кабинет и схватил трубку. Еще раз посмотрел на записку и начал набирать номер Дон. Перед последней кнопкой помедлил. Что за бред! Надо повесить трубку: пусть все идет, как идет. Уже хотел прервать соединение, но что-то подсказало – звони! «Звоню», – сказал он себе, нажал последнюю кнопку и поднес трубку к уху.

21

Уилма, вдова покойного Гарольда Ньютона, теперь жила в Бунз Хилл, штат Теннесси. По словам ее бывшей соседки в Нортпорте, Дорис Болтон, Уилма перебралась туда где-то в начале ноября. Миз Болтон приняла Рика очень хорошо. Пригласила его попить чай, наговорила кучу всякой всячины. Погода. Ее покойный муж Эрл. Футбол в Алабаме. Проболтав так с полчаса, Дрейк наконец перевел разговор на Гарольда Ньютона. «Бедная Уилма, – сказала Дорис. – Овдоветь в тридцать один год. Случится же такое». Точного адреса соседки у Болтон не было, но она знала: Уилма с дочками переехала в Бунз Хилл, штат Теннесси – «знаете, это за Файетвиллем» – несколько месяцев назад. Ни о том, ни о другом городке Рик не слышал, но согласно кивнул. Через пятнадцать минут он уехал, обещав миз Болтон, что как-нибудь еще раз к ней заедет попить чайку.

– Кати волну![6]6
  Девиз спортивных команд Алабамского университета, которые носят общее имя «Crimson Tide», «Багровая волна» (англ.).


[Закрыть] – крикнула она со своего крылечка, когда Рик открыл дверцу машины.

– Кати волну! – прокричал Рик в ответ.

Вернувшись к себе в контору, он связался со службой информации и узнал, что в Файетвилле живет пять Ньютонов. Начал им звонить, и третий звонок оказался удачным – трубку подняла девочка лет восьми и ответила «мамы нет дома», когда Рик спросил Уилму. Ничего передавать через ребенка Дрейк не стал – сказал, что перезвонит позже, если вечером мама будет дома. «Не знаю, – последовал ответ, – мама допоздна работает в “Песках”».

Рик тут же узнал номер телефона и адрес ресторана «Пески». Набрал номер и попросил Уилму. Когда на том конце линии сказали: «Принимает заказ. Она может вам перезвонить?», Дрейк ответил вежливым отказом и сказал, что позвонит позже.

Но звонить он не собирался.

– Хочешь просто свалиться как снег на голову? – спросила Фрэнки, передавая его портфель.

– Хочу, – подтвердил Рик, недовольный этим вопросом. – Она будет более разговорчива, если поймет, что я приехал издалека. А по телефону она меня просто пошлет подальше и повесит трубку.

Фрэнки посасывала зеленый леденец из банки для посетителей и громко причмокнула.

– Она может послать тебя и лично, захлопнуть перед тобой дверь. Позвонить-то быстрее. Мы же позвонили заранее Кармайклу, и ты договорился с ним на завтра в пять.

– Это совсем другое, – сказал Рик, прикусив губу. – Кармайкла мы нашли через «Алтрон». Появись я в «Алтроне» в Монтгомери и заяви, что хочу поговорить с теми, кто загружал бензовоз Ньютона в день аварии, – тамошний менеджер тут же выгонит меня вон.

– Так тебя и ресторанный менеджер может выгнать, – сказала Фрэнки, посасывая леденец. – Даст пинка под зад – и до свидания.

Рик уже собрался огрызнуться, но передумал. Просто вздохнул и покачал головой:

– Спасибо за поддержку.

– Говорю как есть. – Фрэнки откусила леденец и повернулась к Дрейку. Начала грызть конфетку и добавила: – Вернешься ни с чем – на меня не вали.

Рик скрипнул зубами и, когда Фрэнки отвернулась, изобразил руками, как он ее душит. Потом открыл дверь и задумался – сумеет доказать секретарше, что она не права?

Он так погрузился в свои мысли, что едва не сшиб с ног девушку, стоявшую на лестничной площадке.

– Вы Рик Дрейк? – спросила она.

Отойдя на шаг назад, названный внимательно оглядел гостью. Черный брючный костюм, каштановые волосы до плеч, рост примерно метр шестьдесят, оливковая кожа и карие глаза. Привлекательная; судя по выражению глаз, ей явно от него что-то надо. Очередная журналистка, кто же еще.

– Если вы насчет Профессора, никаких интервью я не даю, – сказал Рик, обошел женщину и направился к своей машине.

После отставки Макмертри ему до сих пор не давали покоя всякие новостные службы, но он твердо стоял на своем. Делать из себя дурака он не позволит.

– Я не собираюсь брать у вас интервью, – сказала женщина, догоняя его. – Мне нужна работа.

Рик, уже набравший скорость, застыл как вкопанный.

– Что?

– Мистер Дрейк, я учусь на втором курсе в университете Алабамы и, – она втянула воздух, – хотела поговорить с вами о работе.

Рик засмеялся и пошел дальше.

– Скажите Пауэллу, что он здорово меня рассмешил, но на розыгрыши у меня сейчас нет времени. Мне предстоит дальняя дорога. Вы давно в окружной прокуратуре?

Он нажал кнопку на брелке, разблокировал машину и взялся за ручку дверцы, но женщина снова возникла перед ним.

– Не знаю, за кого вы меня принимаете, – заговорила она, – но я не работаю в окружной прокуратуре и никакого Пауэлла не знаю. Я хочу работать на вас. Хочу помогать вам.

Рик уже хотел отпустить еще одну шуточку, но сдержался, увидев, что и так ее рассердил. Она что, серьезно?

– Вы хотите работать на меня?

– Да.

– На меня?

– Да. Вы глухой?

Рик хмыкнул.

– Оскорблять меня – не лучший способ получить работу.

Лицо женщины вспыхнуло:

– Извините, я…

– Шучу, – успокоил ее Дрейк. – Слушайте, ваше предложение очень лестно, но у меня нет финансов, чтобы держать…

– Я буду работать бесплатно, – перебила она. – Мне нужен опыт. Если вы не против.

Рик раскрыл рот.

– Голову мне морочите?

Наконец-то женщина улыбнулась.

– Нет, – сказала она и подошла ближе к Рику. – Нет. Вот, посмотрите. – Из маленькой сумочки она вытащила пару скрепленных листков кремового цвета. – Это мое резюме. Я вхожу в первые двадцать процентов на моем курсе. Моя специальность – право. Прошлым летом я работала у «Томкинса и Фишера», участвовала в деле на стороне ответчиков, но сейчас хочу набраться опыта для работы с потерпевшими. Могу работать и во время учебы, и по выходным, если надо. Я… – Она собралась с силами. – Хочу вести дела в суде… Как вы.

«Как я? Да откуда она вообще обо мне узнала?» Рик проглядел резюме. Все оценки на месте: 4 за последний курс в универе, 3,8 за юридическую школу. Входит в лучшие двадцать процентов, изучает право и так далее.

– Ну… не знаю… – выговорил Дрейк. Он и правда сомневался – как поступить? Что за напасть? Ему сейчас четыре часа за рулем сидеть. И как его примет эта Уилма Ньютон? С распростертыми объятьями? Или займет глухую оборону? А вдруг это первосортная стерва?

Он снова повернулся к девушке – теперь, приглядевшись к ней, он понял: это типичная страждущая студентка из юридической школы. Наивная. Искренняя. Пылкая.

– Слушайте… – Рик хотел сказать «спасибо, но не нужно» и вдруг остановился. А ведь она может помочь. Если миз Ньютон не захочет говорить со мной, с ней она…

Он посмотрел в ее карие глаза; девушка выдержала взгляд. «Красивая, смышленая, хочет работать на меня. Ну, не бред ли это?» Тут ему вспомнились бессмертные слова бейсболиста «Тарана» Дэвиса: «Не думай долго, команде это не на пользу». И Рик решился:

– Хорошо, я вас возьму, но с одним условием.

– Слушаю, – сказала она, прищурив глаза.

– Прямо сейчас я еду в Бунз Хилл – это в Теннесси, – поговорить со свидетельницей. Четыре часа езды, так что вернемся, скорее всего, часа в два ночи. По дороге я вам все расскажу, но вы едете со мной. Прямо сейчас.

Девушка и глазом не моргнула. Она открыла дверцу и села на место водителя.

– Согласна, – сказала она с улыбкой. – Но за рулем – я.

Рик уставился на нее, совершенно сбитый с толку. Не ожидал, что согласится. Заставив ноги двигаться, он обошел машину и занял место пассажира. Еще ни разу не сидел справа от водителя, еще никому, даже Пауэллу, не позволял сесть за руль своей машины. Ему это не снится?

Он взглянул на хорошенькую новую сотрудницу и протянул ей ключи. Она их взяла, и Рик тронул ее за руку:

– Прежде чем доверить вам мою машину, хочу знать, как вас зовут.

Девушка улыбнулась:

– Дон. – Она пожала руку нового босса и вставила ключ в замок зажигания. – Дон Мерфи.