Текст книги "Девушка во льду"

Глава 17

Комната Андреа была большая и, как и весь дом, прекрасно обставленная. Три подъемных окна на одной стене выходили на тот самый газон, где фланировали журналисты. Линда вошла первой и сразу бросилась опускать жалюзи. Фоторепортеры внизу встрепенулись, защелкали фотокамерами. Линда рывком опускала шторы. Те закрывались со стуком.

– Сволочи. Мы ничего не можем поделать. Сидим тут, как в тюрьме. Дэвид ноет, что даже сигарету на террасе выкурить не может. Папа говорит, лучше не надо.

Жалюзи были плотные, и комната погрузилась во мрак. Линда включила свет. Среднее окно было самым большим. Под ним стоял огромный стол из полированного дерева, на котором в немыслимом количестве аккуратно были выставлены средства макияжа: большой горшок с кистями и подводкой для глаз, лак для ногтей разных цветов, стопки компактной пудры, ряды коробочек с губной помадой. На одном углу зеркала висели браслетики и билеты с концертов Мадонны, Кэти Перри, Леди Гаги, Рианны, Робби Уильямса.

Всю стену справа занимал гардероб. Эрика раздвинула зеркальные двери, и на нее пахнуло духами. В шкафу висели дорогие наряды авторских моделей – главным образом короткие юбки и платья. Все дно было заставлено обувными коробками.

– Значит, Андреа выделяли деньги на расходы? – спросила Эрика, перебирая вешалки с одеждой.

– Когда ей исполнился двадцать один год, она, как и я, получила доступ к своему трастовому фонду. А вот Дэвиду приходится ждать, что вызывает… определенные проблемы, – сообщила Линда.

– Что вы имеете в виду?

– В нашей семье сыновьям приходится ждать до двадцати пяти лет.

– Почему?

– Дэвид, как и все парни в двадцать один год, хочет тратить деньги на девочек, автомобили и выпивку. Правда, он более заботлив, чем Андреа, хоть денег у него и меньше. На день рождения дарит мне более приличные подарки. – Линда снова тряхнула челкой, складывая руки на своей объемной груди, на которой шалили вывязанные котята.

– А вы на что деньги тратите? – поинтересовалась Мосс.

– Бестактный вопрос. Я не обязана на него отвечать, – огрызнулась Линда.

С одной стороны от гардероба стояла аккуратно заправленная кровать с пологом на четырех столбиках, устланная сине-белым одеялом; на подушке сидели в ряд мягкие игрушки. Над кроватью висел плакат группы One Direction.

– Вообще-то она к ним охладела, – доложила Линда, проследив за направлением их взглядов. – Сказала, что они просто сопливые мальчишки, а ей нравятся мужчины.

– Она ведь была помолвлена? – задала наводящий вопрос Эрика. Линда издала презрительный смешок. – Что вас рассмешило, Линда?

– Вы видели Джайлза? Он похож на утку, откормленную на фуа-гра…

– Как вы думаете, почему Андреа выбрала Джайлза?

– Ну, вы даете, господа! Неужели не ясно? Из-за денег, конечно. Он – наследник сказочного поместья в Уилтшире и дома на Барбадосе. Его родители баснословно богаты и уже на ладан дышат. Он у них поздний ребенок. Мама приняла его за менопаузу.

– Андреа изменяла Джайлзу? – осведомилась Мосс.

– К Андреа парни всегда липли. В ее присутствии они превращались в жалких губошлепов, пускающих слюни. Она балдела от мужского внимания.

– И все же. У Андреа был роман с кем-то еще? – допытывалась Мосс.

– Я мало что знаю про ее дела. Мы не были близки. Но я любила сестру и потрясена ее гибелью… – Впервые Линда изобразила скорбь на грани слез.

– А вы, Линда? – спросила Мосс.

– Что я? Хотите знать, пускают ли парни слюни при виде меня? А вы как думаете? – вспылила Линда, затыкая ей рот.

– Я хотела узнать, есть ли у вас парень, – объяснила Мосс.

– Не ваше дело. У вас есть парень?

– Нет. Я замужем, – ответила Мосс.

– Чем он занимается? – спросила Линда.

– Она. Она – учительница, – без тени смущения ответила Мосс. Эрика постаралась не выдать своего удивления.

– Нет, у меня нет парня, – сказала Линда.

– Окна здесь полностью открываются? – спросил Питерсон. Он подошел к среднему подъемному окну и, нагнувшись, заглянул за опущенные жалюзи. – На них стоят блокираторы?

– Нет, они до конца открываются, – ответила Линда, не сводя восхищенного взгляда с зада Питерсона. Эрика тоже подошла к окну и увидела, что от него вниз до самой земли спускается пожарная лестница.

– Андреа выбиралась из дома через окно, чтобы встретиться с друзьями, если ее сажали под домашний арест? – осведомилась Эрика.

– Мама с папой не имели ни времени, ни склонности сажать нас под домашний арест. Если нам нужно куда-то пойти, мы пользуемся входной дверью, – ответила Линда.

– Вам дозволено приходить и уходить, когда вздумается?

– Конечно.

Эрика опустилась на колени и заглянула под кровать. На полированном деревянном полу лежали комки пыли, но один участок был чуть чище. Она переключила внимание на комод, взялась за ручку верхнего ящика, якобы собираясь его выдвинуть.

– Линда, будьте так добры, подождите за дверью, – попросила она.

– Почему? Я думала, вы пришли сюда просто поболтать.

– Линда, у вас есть фотографии Андреа? Я бы хотел посмотреть. Это нам поможет, – поспешил на помощь Питерсон. Он подошел к Линде и легонько тронул ее за плечо. На ее круглом белом лице проступил яркий румянец.

– М-м-м, да, кажется, есть какие-то, – ответила она, с улыбкой глядя на Питерсона. Они вышли, и Эрика закрыла дверь.

– Молодчина Питерсон, принял удар на себя, – пошутила Мосс, добавив: – Что там?

Эрика вернулась к кровати.

– Криминалисты проводили здесь осмотр, когда поступило заявление о пропаже?

– Нет. Спаркс здесь был, осматривал. Думаю, в присутствии Саймона и Дианы, так что вряд ли тщательно.

– Под кроватью что-то подозрительное, – сообщила Эрика.

Они обе опустились на колени, надели резиновые перчатки, которые вытащили из курток. Эрика легла на живот и заползла под кровать. Мосс стала светить ей фонарем. Эрика обследовала половицу, которая была чище других, осмотрела швы с обеих сторон. Затем, достав ключи от машины, один сунула в щель между половицами и попробовала приподнять доску. Это оказалось непросто: половица была длинная, а кровать низкая. Эрика опустила ее на место и вылезла из-под кровати. Вдвоем с Мосс они взяли кровать с двух сторон и с огромным трудом сдвинули ее на несколько футов.

– Фу ты, это вам не дерьмо из ИКЕА, – поморщилась Мосс. Эрика обошла кровать и подняла половицу.

В углублении лежала коробка от мобильного телефона. Эрика осторожно взяла ее, открыла. Картонная подложка с выемками находилась на месте, но самого телефона не было. Вместо него там лежали пакетик с маленькими таблетками, завернутый в липкую пленку небольшой темный кубик какого-то вещества, похожего на смолу каннабиса, упаковка широкой папиросной бумаги Rizla и коробочка фильтров Swan Vesta, а также книжечка-инструкция к айфону 5S и комплект гарнитуры в целлофановом пакетике, запечатанный. Эрика вытащила картонную подложку. На дне коробки лежал чек, напечатанный на тонкой белой лощеной бумаге. Весь край с одного боку был замаран каким-то липким желтым веществом, которое смазало чернила. На обороте было пусто, не считая надписи, сделанной синими чернилами детским почерком: «ты мая детка х».

– Это квитанция о пополнении баланса мобильного телефона, – сказала Эрика, переворачивая чек.

– Номер операции виден только наполовину, – заметила Мосс. – Чем измазано?

Эрика поднесла чек к носу.

– Засохший яичный желток.

– А что за дурь? – спросила Мосс, снова заглядывая в коробку от мобильного телефона.

– Трудно сказать. К сожалению, стандартный набор. Шесть таблеток – это, возможно, экстази. Одна-две унции смолы каннабиса? Для личного пользования, – заключила Эрика. – Давай это все по пакетам, и вызываем криминалистов. Пусть проверят здесь остальное.

Спустившись вниз, они увидели, что Саймон с Дэвидом провожают врача.

– Все хорошо? – поинтересовалась Эрика. Саймон поблагодарил врача и открыл дверь. С кожаным саквояжем в руке доктор торопливо зашагал по дорожке под ливнем вспышек фотокамер, стремясь скорее убраться с «линии огня». Саймон закрыл входную дверь. В это самое время подошли Питерсон с Линдой.

– Нет, ничего хорошего. У моей жены тяжелое эмоциональное расстройство. Не обессудьте, но я попросил бы вас уйти.

– Вот это мы нашли под кроватью Андреа, – сообщила Эрика, показывая ему целлофановые пакеты с коробкой от мобильного телефона и наркотиками.

– Что? Нет, нет и еще раз нет, – отрезал Саймон. – Мои дети не употребляют наркотики! Откуда мне знать, может, вы их сами подложили!

– Сэр, нам нет дела до наркотиков. Нас больше интересует то, что у Андреа, как мы думаем, был второй телефон. В этой коробке лежала квитанция о пополнении баланса мобильного телефона, выданная четыре месяца назад. Вы знали о его существовании?

– Нет. Дайте-ка взглянуть… – Сэр Саймон взял чек в тонком целлофановом пакетике, изучил его. Дэвид и Линда наблюдали с любопытством.

– Кто это написал?

– Понятия не имеем. Может, Джайлз?

– Он окончил Гордонстон[8]8
   Гордонстон (Gordonstoun School) – известная привилегированная частная средняя школа совместного обучения на севере Шотландии. Основана в 1934 г.


[Закрыть]. И сумел бы правильно написать слово «моя». Почему вы вообще решили, что это принадлежит ей? Может быть, какая-нибудь старая коробка.

– Ваш секретарь могла приобрести для Андреа второй телефон?

– Нет! Без моего ведома – нет, – отрезал Саймон. – Вы двое… что вам об этом известно? Андреа принимала наркотики? – обратился он к Дэвиду и Линде.

– Мы не в курсе, папа, – ответила Линда, тряхнув волосами. Дэвид тоже покачал головой.

– Понятно. Спасибо, сэр. Если узнаете что-то еще, пожалуйста, сообщите нам. А пока я попросила группу криминалистов произвести осмотр в комнате Андреа.

– Что? Вы спрашиваете у меня разрешения?

– Я довожу до вашего сведения, сэр, что в интересах следствия и в целях скорейшей поимки убийцы Андреа необходимо, чтобы группа криминалистов произвела тщательный осмотр комнаты Андреа, – объяснила Эрика.

– Делайте что хотите, – рявкнул Саймон и скрылся в своем кабинете, хлопнув дверью.

Когда они подходили к машине Эрики на Чизик-Хай-роуд, зазвонил ее телефон.

– Старший инспектор Спаркс. Я сейчас в «Клееварке». Звоню вам по поводу той свидетельницы, Кристины, которая должна была составить фотороботы.

– И? Вы нашли ее? – У Эрики в груди всколыхнулась надежда.

– Нет. И, по словам владельца заведения, никакая Кристина у него не работает.

– Где вы нашли владельца?

– Он живет за два дома от паба.

– Тогда кто была та девушка, с которой я беседовала?

– Я расспросил персонал. Девушка, по описанию похожая на ту, что представилась вам Кристиной, работает здесь от случая к случаю, с посуточной оплатой, подменяя кого-нибудь из сотрудников, когда у тех выходной. Один из них дал ее адрес. Мы проверили. Это однокомнатная квартира у вокзала, но там никого нет.

– Кому принадлежит квартира? – спросила Эрика.

– Хозяин живет в Испании. Он сам и его риелтор утверждают, что квартира три месяца стоит без жильцов. Значит, эта Кристина либо легла на дно, либо дала фальшивый адрес.

– Черт. Направьте туда криминалистов, пусть снимут отпечатки. Пока она единственная, кто видел Андреа с этими таинственными мужчиной и женщиной.

Глава 18

В отделение полиции Луишем-Роу они прибыли в начале шестого. К их возвращению сотрудники оперативного отдела уже заметно подустали, но, учуяв запах кофе, приободрились.

– Кофе и пончики. Разбирайте, – объявила Эрика. По пути в отделение они остановились у «Старбакса». Потягиваясь, полицейские повставали со своих мест. Крейн, просматривавший записи с камер видеонаблюдения, тоже подошел.

– Вы гений, босс. Приличный кофе! – воскликнул он, потирая глаза.

– Надеюсь, у вас есть хорошие новости по видеокамерам на Лондон-роуд? – спросила Эрика с надеждой, подставляя ему пакет с пончиками.

– Мы сопоставляем расписание и маршруты автобусов, запросили в «Лондонском транспорте» записи с видеокамер во всех автобусах, следовавших по Лондон-роуд мимо музея и вокзала в тот вечер, когда исчезла Андреа. Кроме того, сейчас многие такси ездят с видеорегистраторами, мы пытаемся их вычислить. Однако записи с автобусных видеокамер нам предоставят в лучшем случае завтра. – Рука Крейна зависла над пакетом с пончиками.

– Угощайтесь, – сказала Эрика, и он запустил руку в пакет. – Поторопите их, часики тикают. Полагаю, все слышали про исчезновение барменши Кристины?

Полицейские закивали, запивая пончики кофе.

– Что по телефону и ноутбуку Андреа? Нарыли что-нибудь интересное? – спросила Эрика.

– Нет. Почти все фотографии, что там были, мы уже видели: они с ее странички в Фейсбуке. А еще там бессчетное количество игр Candy Crush Saga. Она, видать, помешана была на этой игре. Вообще, судя по всему, ноутбук ей служил для игр и воспроизведения обычного контента iTunes. Айфон, что был обнаружен на месте преступления, фактически пуст. Ни фото, ни видео – несколько эсэмэсок, и все.

В дверь просунул голову суперинтендант Марш.

– Старший инспектор Фостер, можно вас на пару слов?

– Да, сэр. Мосс, Питерсон… пожалуйста, проинформируйте всех о том, что мы нашли под кроватью Андреа, – попросила Эрика. Она сунула в рот остатки пончика и, покинув оперативный отдел, последовала за Маршем в его кабинет, где сообщила ему о найденной под кроватью коробке от мобильного телефона с чеком о пополнении баланса и исчезновении барменши из «Клееварки».

Когда она закончила, Марш устремил взгляд в темноту за окном.

– Только не загоняйте свою команду. Договорились, Фостер?

Сейчас Марш был чуть более спокоен. Эрика подумала, что это, возможно, благодаря заголовкам в газетах, которые переключили свое внимание с полиции, ведущей расследование, на трагическую гибель Андреа. Во всяком случае, сегодня все писали о прекрасной девушке, чья жизнь была прервана самым жестоким образом.

– Наша пресс-служба великолепно потрудилась, направив освещение событий в нужное нам русло, – произнес Марш, словно читая мысли Эрики.

– Это так теперь называется? Направить в нужное русло? – усмехнулась Эрика.

– О вас там тоже немного есть, – сказал он и зачитал: – «Расследование ведет опытный сотрудник полиции старший инспектор Эрика Фостер. Благодаря ее усилиям был привлечен к суду серийный убийца Барри Патон. Также велика ее заслуга в обеспечении высокого процента обвинительных приговоров, вынесенных по делам об убийствах, совершенных во имя чести в мусульманской общине Манчестера…». И фото хорошее поместили: один из нас на судебном процессе по делу Патона.

– Вы бы уж сразу и адрес мой дали, – рассердилась Эрика. – А то я уже несколько месяцев не получала писем от Барри Патона. Впрочем, одно письмо он мне прислал – поздравил со смертью мужа.

Молчание.

– Простите, – наконец произнес Марш. – Хотел сделать вам приятное. Не подумал. Простите, Эрика.

– Я не в обиде, сэр. Просто долгий был день.

– Отдел кадров на меня наседает. Говорят, вы до сих пор не предоставили им свой адрес, – сказал Марш, меняя тему разговора.

– Вы теперь на посылках у кадровиков?

– Кроме того, вам необходимо показаться врачу, вчера вы подверглись воздействию биологических жидкостей чужого организма, – добавил Марш, кивая на теперь уже неопрятную повязку на руке Эрики. Впервые она задумалась о словах Айви – о том, что у ее внука ВИЧ-инфекция. Эрика и сама поразилась, насколько мало ее это волнует.

– Времени не было, сэр.

– На что? К врачу сходить? Или жилье найти?

– Я покажусь врачу, – пообещала Эрика.

– Где вы остановились? – спросил Марш. – Мы должны знать, где вас искать.

– У вас есть мой мобильный…

– Эрика. Где вы остановились?

Неловкая пауза.

– Пока еще нигде.

– Чем же вы занимались вчера ночью?

– Работала.

– Вы возглавляете расследование громкого убийства. Не гоните лошадей. Сегодня только второй день. Если будете продолжать в том же духе, что от вас останется к седьмому?

– До седьмого дня дело не дойдет, пока я этим занимаюсь, – с вызовом ответствовала Эрика.

Марш дал ей какую-то карточку.

– Это координаты клиники, принимающей без предварительной записи. И еще. У нас есть квартира, которая Марси досталась от родителей. Жильцы как раз съехали. Это рядом с отделением, и вы будете избавлены от волокиты оформления аренды. Если это вас интересует, приезжайте ко мне домой чуть позже. Заберете ключи.

– Хорошо. Спасибо, сэр. Только доделаю тут кое-что.

– До девяти, если можно. В будни я стараюсь ложиться пораньше.

…Эрика вернулась в оперативный отдел, где она была встречена констеблем Сингх, которая с торжествующим видом протягивала ей листок бумаги.

– Секретарь Саймона Дуглас-Брауна только что по факсу передала договор на прежний телефон Андреа. Тот, что она потеряла в июне. Мы отправили запрос оператору. Завтра утром должны получить распечатку.

– Пожалуй, за это можно еще по пончику, – сказала Эрика, встряхивая пакет и предлагая его всем.

– И тот чек на пополнение баланса, что вы нашли в коробке под кроватью Андреа… Оплата по нему была внесена в супермаркете «Косткаттер» близ Лондонского моста, – доложил Крейн. – На нем стоят дата и время. Я только что говорил по телефону с директором магазина. Он обещал проверить записи с камер видеонаблюдения. Правда, записи у него только за последние четыре месяца, в самый притык. Будем надеяться, что повезет.

– Фантастика! – воскликнула Эрика. Широко улыбаясь, Крейн схватил из пакета пончик.

– Может, Спарксу хотя бы один оставим? – предложила Мосс.

– Ну, не знаю. По-моему, он и так уже достаточно сахарный, – пошутила Эрика. Ее коллеги от души расхохотались. Сейчас в оперативном отделе ей было комфортно – дружеская атмосфера, дух товарищества, но, сознавая, что ее команда на ногах с раннего утра, она велела всем расходиться по домам.

– Доброй ночи, босс, – один за другим прощались с ней сотрудники, хватая свои куртки и сумки. Оперативный отдел постепенно опустел, и Эрика осталась одна. Она сняла трубку стоявшего на столе телефона и позвонила по номеру, который дал ей Марш. Автоответчик сообщил, что клиника уже закрыта и начнет принимать пациентов в семь часов утра следующего дня.

Эрика положила трубку и, морщась, отлепила с руки грязный пластырь. Рана быстро заживала: синяк почти исчез, от зубов мальчика остались закругленные бледные рубцы.

Эрика выбросила пластырь в урну и подошла к демонстрационным доскам в глубине комнаты. Возбуждение, владевшее ею некоторое время назад, улеглось. Она чувствовала себя выжатой как лимон. В затылке ощущалась ноющая боль. Эрика смотрела на материалы следствия: карты и снимки; фото живой Андреа на водительских правах; фото мертвой Андреа – глаза вытаращены, в спутанных волосах по одну сторону лица застряли листья. Обычно она c первых шагов брала верный след, но это дело раскрывалось все шире и шире, противоречивые факты вызревали и множились, как клетки раковой опухоли.

Ей нужно было выспаться, а для этого, осознала Эрика, ей нужен ночлег.

Глава 19

Эрика умирала с голоду, когда уезжала с работы, поэтому она остановилась у итальянского ресторана в квартале Нью-Кросс, где, к собственному изумлению, умяла огромную тарелку спагетти карбонара и на десерт – большой кусок тирамису. В самом начале десятого она свернула на улицу, где жил Марш, – в зеленом зажиточном уголке южного Лондона.

Припарковав машину, Эрика отыскала дом Марша – № 11. Обрадовалась, увидев, что свет в нем не горит. Она предпочла бы несколько дней пожить в гостинице, пока будет искать квартиру: не хотела, чтобы Марш ее жалел. Большое эркерное окно на первом этаже не было зашторено, и в него Эрика увидела противоположное окно комнаты, а за ним – парк Хилли-Филдс и дальше – огни Лондона.

Она уже собралась было вернуться к машине, но тут услышала шум хлынувшей вниз воды в вычурной железной водосточной трубе на фасаде дома. Небольшое окно на верхнем этаже озарилось, и Эрика прищурилась, стоя в безупречно ровном квадрате света. Марш из окна бросил взгляд вниз и, увидев ее, смущенно помахал. Эрика махнула ему в ответ и стала ждать у входной двери.

Марш вышел к ней в клетчатых пижамных брюках и застиранной футболке с изображением Гомера Симпсона. На розовом полотенце, о которое он вытирал руки, красовалась Барби.

– Простите, сэр, что так поздно, – извинилась Эрика.

– Да нет, в самый раз. У нас вечерние водные процедуры.

– Симпатичное полотенце, – заметила Эрика.

– Водные процедуры не у меня…

– Да я пошутила, сэр.

– А-а, тогда ладно, – улыбнулся Марш. Словно по сигналу раздался визг, и в прихожую, смеясь, выбежали две крошечные девочки с длинными темными волосами. На одной – только розовый свитерок, трусики и носки. На другой – все то же самое и еще джинсы, спущенные до лодыжек. Малышка проковыляла несколько шагов, потом потеряла равновесие и с глухим стуком плюхнулась на деревянный пол. Она обратила на Марша свои большие карие глаза, пытаясь решить, стоит ли заплакать. Следом за девочками в прихожую выбежала темноволосая женщина лет тридцати пяти. На ней был повседневный наряд – облегающие брюки зеленовато-голубого цвета и белая блузка с закатанными рукавами, – подчеркивавший пышность ее груди и точеную фигуру в виде песочных часов. Ее обнаженные до локтей руки облепляла пена. Она была столь же прелестна, как и ее дочери-двойняшки.

– Ну вот, – произнесла женщина, деловито кладя руки на свою тонкую талию. – Ушиблась?

Малышка решила, что все гораздо серьезнее, и, скривив личико, завыла.

– Привет, Эрика, – поздоровалась женщина. – Добро пожаловать в сумасшедший дом.

– Привет, Марси… Выглядишь потрясающе, – сделала ей комплимент Эрика.

Марш подхватил на руки плачущую девочку, поцеловал ее личико, которое теперь было красным и мокрым от слез. Марси взяла на руки вторую дочку – та таращилась на Эрику – и посадила ее на изгиб своего бедра.

– Серьезно? Твоими бы устами… Весь мой уход за собой – это беготня за девочками. – Марси сдула прядь волос со своей гладкой кремовой кожи. – Если остаешься, давай дверь закроем? А то холод в дом идет.

– Да, конечно. Прошу прощения, – извинилась Эрика, входя в прихожую и закрывая за собой дверь.

– Это Софи, – сказал Марш, укачивая плачущую дочку.

– А это Мия, – представила вторую малышку Марси.

– Привет, – поздоровалась с девочками Эрика. Те таращились на нее. – Какие же вы обе красавицы!

Эрика так и не научилась общаться с детьми. С насильниками и убийцами она знала, как себя вести, а перед детьми тушевалась.

Софи перестала плакать и, как и ее сестра, теперь с интересом разглядывала Эрику.

– Простите, я не вовремя, – смущенно проговорила Эрика.

– Все нормально, – успокоил ее Марш.

Марси забрала у него Софи и посадила ее на изгиб второго бедра.

– Так, девочки. Пожелайте спокойной ночи Эрике.

– Спокойной ночи, – хором пискнули малышки.

– Спокойной ночи! – попрощалась с ними Эрика.

– Рада была видеть тебя, Эрика, – добавила Марси и пошла прочь. Эрика с Маршем с минуту смотрели на ее виляющий зад.

– Налить вам бокал вина? – предложил Марш, переводя взгляд на Эрику.

– Нет. Я на минутку. Хотела сказать, что согласна на ваше предложение по поводу квартиры…

– Да, проходите. Только обувь снимите.

Марш направился к двери в конце коридора. Эрика расшнуровала ботинки и пошла следом. Деревянный пол был холодным, и, ступая по нему в одних носках, она, как ни странно, чувствовала себя беззащитной. Дверь в конце коридора вела на кухню, оформленную в деревенском стиле. Длинный деревянный стол со стульями. В углу – источавшая тепло красная плита «Ага». Большой холодильник у двери увешан прицепленными магнитами, аляпистыми рисунками, которые представляли собой мазню из разноцветных пятен. Столь же аляпистая картина висела на стене над деревянным кухонным шкафом.

– Это одна из работ Марси, – похвастался Марш, проследив за взглядом Эрики. – Она очень талантлива, только времени на живопись больше нет.

– На холодильнике тоже ее работы? – спросила Эрика и тотчас же пожалела о своих словах.

– Нет. Это девочки рисовали, – ответил Марш.

Возникло неловкое молчание.

– Вот, держите, здесь все. – Марш протянул ей большой конверт, который он взял с кухонного стола. – Квартира не очень далеко – на Фоксберри-роуд в Брокли, рядом с железнодорожной станцией. Тут договор найма на месяц с возможностью продления, так что там видно будет, в зависимости от обстоятельств. Просто на днях принеси мне чек, и все.

Эрика открыла конверт, достала из него связку ключей, довольная, что со стороны Марша это не любезность.

– Спасибо, сэр.

– Поздно уже, – заметил Марш.

– Конечно. Мне пора. Поеду устраиваться, – сказала Эрика.

– Да, и вот еще что. Сэр Саймон связался с Коллин из нашей пресс-службы. Хочет выступить с обращением в прессе, пока фото Андреа, помещенные на первых страницах газет, еще свежи в памяти людей.

– Конечно, хорошая идея.

– Да. Завтра после обеда мы вместе накатаем чтонибудь, чтобы обращение попало в вечерние новости и газеты.

– Очень хорошо, сэр. Надеюсь, завтра мы получим новую информацию, которая нам пригодится.

* * *

Когда дверь за Эрикой закрылась, она направилась к своей машине, удаляясь от домашнего тепла Марша. Шла она с опущенной головой и кусала губы, силясь сдержать слезы. Та уютная жизнь, с любящим мужем и детьми, была у нее почти в руках. А она несколько раз отказывалась от тихого семейного счастья – к великому неудовольствию Марка.

Теперь с мечтами о той жизни можно расстаться навсегда.