Текст книги "Законы человеческой природы"

Вам следует придать вашему объекту флер легкой незаконности, нонконформизма или политической прогрессивности. Шанель добивалась этого своей андрогинной притягательностью и презрением к традиционным гендерным ролям. Извечная война поколений всегда создает благодатную почву для таких уловок. Предлагаемое вами должно резко контрастировать с ценностями унылого и косного старшего поколения. Так, Джон Ф. Кеннеди демонстративно противопоставил себя 1950-м гг., эпохе Эйзенхауэра с ее отупляющим конформизмом. Голосовать за Кеннеди значило выступать за юность, энергичность и утраченную было мужественность. В сущности, он сыграл на тайной неприязни к «отцовской фигуре» и на трансгрессивном желании избавиться от нее. Такое желание всегда подспудно присутствует у молодежи, и в нем неизбежно есть элемент табуированности.

Почти всех нас объединяет не очень законная склонность подсматривать за другими. Заглядывать в жизнь других – это нарушение жестких социальных табу, связанных с неприкосновенностью частной жизни, и тем не менее в каждом кроется желание увидеть, что происходит у соседа за закрытыми дверями. На этих вуайеристских импульсах во многом построены театр, кино, телевидение. Они позволяют мысленно очутиться в чужих комнатах, и нам кажется, что мы почти шпионим за другими. Вы также можете сыграть на них в своей работе, создавая у окружающих впечатление, будто вы разглашаете секреты, которые лучше не раскрывать посторонним. У некоторых это вызовет возмущение, но у большинства – любопытство. Секреты могут касаться вас самих и того, как вы добились того, чего добились, а могут быть и чужими, к примеру, что происходит в частной жизни людей, облеченных властью, и по каким тайным законам они действуют.

Но в любом случае предлагаемое вами должно быть новым, непривычным и экзотичным, по крайней мере вы должны представлять его публике именно таким. Контраст с тем, что имеется в наличии, таким отупляюще традиционным, и вызовет у людей алчную тягу к вашему объекту.

Наконец, поддразнивайте людей перспективой ухватить нечто недостижимое или невозможное. Жизнь полна раздражающих ограничений и сложностей. Для того чтобы достичь богатства или успеха, необходимо потратить массу усилий. Мы заперты в тюрьме собственного характера (см. главу 4) и не можем стать кем-то другим. Не в наших силах вернуть ушедшую юность и утраченное вместе с ней здоровье. Каждый день приближает нас к смерти, этой последней границе. Но созданный вами объект предлагает людям некую фантазию о быстром пути к богатству и успеху, о возвращении ушедшей юности, о превращении в нового человека, даже о победе над самой смертью. И люди с жадностью ухватятся за это, потому что все это совершенно невозможно. Благодаря закону индукции мы можем вообразить себе эти кратчайшие пути, эти фантастические вещи (точно так же, как можем вообразить себе единорога), поэтому страстно желаем их получить, а воображая их, мы почти переживаем все это наяву.

Помните: людей втайне подталкивает к действию не обладание, а желание обладать. Обладание неизбежно приносит некоторое разочарование и стремление гнаться за чем-то новым. Вы пользуетесь человеческой потребностью в фантазиях и удовольствием от охоты на них. Поэтому вы должны постоянно разнообразить свои усилия. Как только люди обретут то, чего хотели, или заполучат лично вас, их уважение к вам тотчас начнет уменьшаться. Не прекращайте самоустраняться, удивлять и стимулировать в других охотничий азарт. Пока вы это делаете, власть в ваших руках.

Самое главное желание

Наш путь всегда должен вести в сторону лучшего понимания нашей собственной природы. Мы должны научиться видеть действие синдрома «за забором трава зеленее» в себе самих и понимать, как он постоянно подталкивает нас к определенным поступкам. И обязательно нужно уметь отличать позитивные и продуктивные моменты в желании обладать от негативных и непродуктивных. Позитивно то, что беспокойство и неудовлетворенность сложившимся порядком вещей может побудить нас искать нечто лучшее, не успокаиваясь на том, что у нас есть. При этом раздвигаются горизонты нашего воображения: мы рассматриваем новые возможности, а не только те реальные обстоятельства, с которыми нам в данный момент приходится иметь дело. С годами в нас обычно усиливается элемент самоуспокоенности, и возвращение к юношеской неугомонности помогает сохранять молодость духа и активность ума.

Но эта неугомонность должна постоянно находиться под сознательным контролем. Зачастую недовольство действительностью носит хронический характер, а желание перемен весьма смутно и всего лишь отражает нашу скуку. Все это приводит к обидной потере бесценного времени. К примеру, мы недовольны развитием своей карьеры и решаемся на радикальные изменения, для чего требуется освоить новые умения и навыки, приобрести новые деловые контакты. Мы наслаждаемся новизной. Но уже спустя несколько лет чувствуем, что в нас снова зашевелилось недовольство. Выясняется, что эта новая деятельность тоже не очень нам подходит. Нам следовало более глубоко обдумать свой дальнейший путь, сосредоточиться на тех аспектах предшествующей карьеры, которые «не сработали», и менять жизнь не так круто: выбрать профессиональную сферу, родственную предыдущей и требующую лишь адаптации уже имеющихся навыков.

Что касается близких отношений, то мы можем всю жизнь провести в поисках идеальной женщины или идеального мужчины и в итоге остаться в одиночестве. Совершенных людей не существует. Лучше уж примириться с недостатками партнера и принять их или даже найти некоторую прелесть в его слабостях. Усмирив алчное желание обладать, мы можем затем начать осваивать искусство компромисса и умение строить отношения так, чтобы они действительно «работали»: такие умения никогда не даются легко и естественно.

Вместо того чтобы гоняться за модными веяниями и желать то, что находят интересным другие, следует глубже проникать в собственные вкусы и желания, чтобы научиться отличать то, что нам по-настоящему нужно и чего мы хотим, от желаний, навязываемых нам рекламой и вирусными эффектами.

Жизнь коротка, и запас нашей энергии ограничен. Ведомые жаждой обладать, мы порой тратим очень много времени на бесплодные поиски и бессмысленные перемены. Существует общее правило: не следует постоянно ждать и надеяться на лучшее. Старайтесь извлечь как можно больше из того, что у вас уже есть.

Относитесь к этому следующим образом. Вы погружены в среду, состоящую из людей, которых вы знаете, и мест, которые посещаете. Такова ваша реальность. Ваше сознание постоянно тянется прочь от этой реальности – такова уж человеческая природа. Вы мечтаете о путешествиях в экзотические края, но если вы туда попадете, то лишь притащите с собой вашу неудовлетворенность. Вы ищете развлечений, которые дали бы вам новую пищу для воображения. Вы читаете книги, где полно идей, не имеющих отношения к вашей повседневной жизни, и где содержится множество абстрактных рассуждений о вещах, которые, по сути, существуют лишь на бумаге. Но все это внутреннее смятение и неостывающее желание обладать чем-то дальним никогда не приносит истинного удовлетворения. Все это лишь бередит новые желания, порождает новые химеры, за которыми вы начинаете гнаться. В конечном счете от себя не убежать.

В то же время вас манит реальность. Когда вы мысленно погружаетесь в самое близкое, а не самое далекое, это порождает совсем иное ощущение. Вы всегда можете углубить связи с теми, кто уже и так принадлежит к кругу вашего общения. В людях, с которыми вы имеете дело, есть много такого, чего вы никогда не узнаете, и одно это может стать источником бесконечного изумления. Вы можете глубже погружаться в ту среду, в которой уже находитесь. Место, где вы живете, имеет долгую историю, и вы можете в нее углубиться. Лучше узнавая свою среду, вы будете обнаруживать все больше возможностей для того, чтобы подчинить ее себе, приобрести здесь определенную власть. Да и в вас самих есть таинственные уголки и закоулки, которых вам никогда не понять в полной мере. Пытаясь узнать себя лучше, вы можете стать подлинным хозяином собственной природы, перестав наконец быть ее рабом. А в вашей работе содержатся поистине безграничные возможности для совершенствования и новшеств, бесчисленные вызовы для воображения. Все это и есть для вас самое близкое, именно из этого состоит ваш реальный, а не выдуманный мир.

В конечном счете то, чего вы должны наиболее алчно желать, – это углубленная связь с реальностью. Она принесет вам спокойствие, сосредоточенность и практическую, действенную способность менять то, что возможно изменить.

На этом основании рекомендуется время от времени давать почувствовать каждому, будет ли это мужчина или женщина, что мы отлично можем обойтись без него: это укрепляет дружбу. По отношению к большинству людей не повредит даже, если мы иной раз подпустим немножко пренебрежения к ним, – они от этого тем больше оценят нашу дружбу. <…> Если же кто-то действительно для нас очень дорог, мы должны скрывать это от него, как будто бы это было преступление. Такой совет не особенно-то отраден, зато он верен. Даже собакам трудно не испортиться от больших ласк, не говоря уже о людях.

Артур Шопенгауэр

6
Расширяйте горизонты
Закон недальновидности

На животную составляющую вашей природы обычно сильнее всего воздействует то, что вы видите и слышите в данный момент: последние новости и модные течения, мнения и поступки окружающих, все, что кажется вам наиболее ярким и драматичным. Вот почему мы так часто оказываемся жертвами заманчивых схем, сулящих быстрые результаты и легкую наживу. Тот же механизм заставляет вас чересчур остро реагировать на нынешние обстоятельства, впадая в чрезмерный восторг или в ненужную панику, когда события принимают тот или иной оборот. Научитесь оценивать людей по узости или широте их взгляда; старайтесь не водить компанию с теми, кто не в состоянии предвидеть последствия своих действий, кто постоянно живет в режиме немедленного и бездумного реагирования на происходящее. Если вы станете якшаться с ними, они непременно заразят вас этой дурной энергией. Ваши глаза должны быть устремлены на более масштабные тренды, которые по-настоящему правят событиями, на то, что не сразу открывается взору. Никогда не теряйте из виду свои долгосрочные цели. Сумев подняться над обыденностью, вы обретете терпение и ясность взгляда, которые позволят вам достичь почти любой цели.

Вспышки безумия

На протяжении всего лета и ранней осени 1719 г. англичанин Джон Блант, один из директоров «Компании Южных морей», все с большей тревогой следил за новостями из Парижа. Во Франции бушевал впечатляющий экономический бум, спровоцированный в первую очередь успехом «Миссисипской компании» – предприятия, созданного шотландцем-экспатриантом Джоном Ло с целью эксплуатации богатств Луизианы, тогда французской колонии. Ло предлагал всем желающим покупать акции своей компании, их цена неуклонно росла, и французы всех сословий, продавая только что купленные акции, становились баснословно богатыми. Собственно говоря, именно в эти месяцы французы придумали для обозначения подобных нуворишей слово millionaire.

Все эти новости злили Бланта и вызывали у него зависть. Он был англичанином, верным своей родине. Благодаря успехам «Миссисипской компании» Париж привлекал инвестиционный капитал со всей Европы. Блант рассуждал так: если это будет продолжаться, Франция скоро сделается финансовой столицей мира, обогнав и Амстердам, и Лондон. Такая новообретенная мощь французов могла бы означать лишь катастрофу для Англии, заклятого врага Франции, особенно в случае очередной войны между ними.

Блант отличался немалой амбициозностью. Сын простого сапожника, он с ранних лет нацелился на то, чтобы, поднявшись по общественной лестнице, попасть в высшие слои английского общества. Он полагал, что в этом ему поможет финансовая революция, охватившая тогдашнюю Европу и обусловленная растущей популярностью открытых акционерных компаний, подобных компании Ло или «Компании Южных морей». В отличие от землевладения, традиционного, но весьма затратного и налогоемкого способа сколотить капитал, скупка и перепродажа акций вела к относительно легкой наживе, к тому же прибыль от подобных операций не облагалась налогом. Такие инвестиции вошли в большую моду среди лондонцев. Блант намеревался сделать из «Компании Южных морей» самое крупное и преуспевающее открытое акционерное общество Европы, но Джон Ло опередил его со своей дерзкой инициативой, получившей полную поддержку французских властей. Блант просто решил создать нечто большее и лучшее – как ради собственного блага, так и ради будущего родной Англии.

«Компания Южных морей» была основана еще в 1711 г. и стала держателем части колоссального государственного долга, за что английские власти должны были предоставить компании монополию на всю торговлю Англии с Южной Америкой. Правда, все эти годы компания не вела практически никакой торговли: она просто служила правительству неофициальным банком. Будучи одним из руководителей компании, Блант завязал деловые отношения с самыми богатыми и влиятельными соотечественниками, включая самого короля Георга I, который стал одним из крупнейших инвесторов этого предприятия и даже именовался управляющим компании. Жизненный девиз Бланта всегда звучал «Мыслить масштабно» и очень ему подходил. И вот, ломая голову, как ему превзойти французов, в октябре 1719 г. он изобрел схему, достойную его девиза и призванную, по его мнению, изменить ход истории.

Основная проблема, стоявшая тогда перед английским правительством во главе с королем, заключалась в том, что за 30 лет войн с Францией и Испанией оно успело набрать огромные займы, так как все боевые действия финансировались за счет государственных кредитов. Предложение Бланта было простым и совершенно ошеломительным: компания была готова взять на себя государственный долг, составлявший астрономическую сумму 31 млн фунтов, выплачивая правительству приличный налог. (Предполагалось, что компания будет ежегодно получать проценты по этому кредиту.) Затем компания приватизирует этот долг и будет по частям продавать его как своего рода товар, в виде акций «Компании Южных морей» (считалось, что одна акция эквивалентна 100 фунтам данного кредита). Те, кто уже одолжил правительству деньги, мог конвертировать свои «облигации государственного займа» в эквивалентное количество акций «Компании Южных морей». Акции, которые останутся после таких операций, предполагалось пустить в открытую продажу – их могли приобрести все желающие.

Начальная цена одной акции составляла 100 фунтов. Как и для всякой акции, эта цена могла подниматься и падать, но в данном случае при правильной игре стоимость должна была лишь расти. «Компания Южных морей» носила интригующее название, намекавшее на возможность того, что она впоследствии начнет торговать неисчерпаемыми богатствами Южной Америки. Кроме того, английские кредиторы почитали своей патриотической обязанностью поучаствовать в предлагаемой схеме, поскольку тем самым помогли бы погасить государственный долг и одновременно нажить на этом гораздо больше, чем давали им проценты, выплачиваемые правительством. Если цена акций будет расти, что практически неизбежно, покупатели получат возможность выгодно перепродавать эти бумаги, а компания сможет себе позволить выплачивать очень хорошие дивиденды. Долг, как по волшебству, обратится в богатство. Это стало бы разрешением всех невзгод английского правительства, а заодно обеспечило бы Бланту долгую славу.

Король Георг впервые услышал о предложении Бланта в ноябре 1719 г., и оно немало его смутило. Он недоумевал: каким образом величина отрицательная (долг) может быть мгновенно превращена в положительную? Кроме того, новый финансовый жаргон был ему совершенно непонятен. Но Блант говорил с таким жаром и убежденностью, что монарх почувствовал, как его захватывает волна энтузиазма. В конце концов, предприниматель обещал одним махом решить две главные проблемы Георга, и такой перспективе оказалось трудно противиться.

Король Георг I был крайне непопулярен, по этому показателю он опережает едва ли не всех английских монархов в истории. Это была не только его личная вина: по происхождению он был немец, а не англичанин. Его прежний титул звучал как «герцог Брауншвейгский и курфюрст Ганноверский». Когда в 1714 г. скончалась английская королева Анна, выяснилось, что Георг – ее ближайший живой родственник-протестант. Но едва он взошел на трон, как его новые подданные невзлюбили его. Георг говорил по-английски с ужасным акцентом, обладал весьма грубыми манерами, к тому же был невероятно алчен и постоянно жаждал денег. Несмотря на свой почтенный возраст и на то, что он был женат, Георг вечно гонялся за юбками, причем ни одна из его избранниц не отличалась красотой. В первые годы его правления было совершено несколько попыток государственного переворота, и, если бы заговорщики преуспели, общественность даже приветствовала бы свержение этого короля.

Георгу отчаянно хотелось доказать своим новым подданным, что он может быть по-своему великим королем. Больше всего его раздражали сокрушительные долги, которые правительство набрало еще до того, как он взошел на трон. У Георга была почти аллергия на любые формы долга – как если бы лекарские пиявки высасывали его собственную кровь.

А тут Блант как раз предлагал ему возможность погасить долг и попутно принести Англии процветание, укрепив монархию. Предложение выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой, но король ухватился за него обеими руками. Он поручил Джону Айлаби, канцлеру казначейства, представить эту идею в парламенте уже в январе 1720 г. Парламент должен был одобрить начинание и выпустить соответствующий билль. Предложение Бланта почти сразу встретило бешеное сопротивление со стороны ряда парламентариев, многие из которых нашли его нелепым и смехотворным. Однако на протяжении нескольких недель после речи Айлаби противники законопроекта с ужасом наблюдали, как количество их сторонников все больше редеет. Акции предприятия практически раздаривались самым богатым и влиятельным англичанам, в том числе и видным членам парламента, а те, почуяв верную прибыль для себя лично, теперь горячо одобряли билль.

Когда в апреле того же года закон приняли, сам король Георг посетил «Дом Южных морей» (штаб-квартиру компании), где торжественно вложил 100 000 фунтов в новое предприятие. Он хотел показать всем свою уверенность в успехе проекта, но в этом не было особой необходимости, так как парламентские баталии, предшествовавшие принятию закона, и без того увлекли общество, так что интерес к «Компании Южных морей» уже достиг ажиотажного уровня. Центром ажиотажа стал район Лондона, известный под названием Биржевая аллея, где продавались почти все акции. Теперь сама аллея и переулки вокруг были буквально запружены экипажами, и их с каждым днем становилось все больше.

Поначалу сюда являлись покупать акции лишь богатые и влиятельные личности в шикарных каретах. Среди покупателей оказались также художники и литераторы, в том числе драматург Джон Гей, поэт Александр Поуп, писатель Джонатан Свифт. Вскоре даже сам Исаак Ньютон поддался искушению и вложил в акции предприятия порядочную часть своих сбережений – 7 000 фунтов. Но уже через несколько недель его начали грызть сомнения. Да, цена акций поднималась, но то, что поднимается, вполне может и упасть. Так что он поспешил обналичить эти ценные бумаги, получив вдвое больше, чем вложил.

Вскоре поползли слухи, что компания вот-вот начнет торговлю с Южной Америкой, в горах которой кроются всевозможные сокровища. Это лишь подлило масла в огонь, и любители легкой наживы из всех сословий начали стекаться в Лондон, чтобы приобрести акции «Компании Южных морей». Поговаривали, что Блант – поистине финансовый алхимик, открывший секрет превращения долгов в богатство. Фермеры доставали из-под кроватей сундучки со сбережениями и отправляли сыновей и племянников в город – скупить как можно больше акций. Это поветрие охватило даже женщин всех классов, хотя дамы в то время в такие дела не вмешивались. А теперь актрисы и герцогини наперегонки приобретали ценные бумаги на Биржевой аллее. И все это время цена акций продолжала расти. Стоимость одной акции поднялась до 300 фунтов, а вскоре выросла до 400.

Подобно Франции совсем незадолго до этого, Англия теперь переживала грандиозный экономический бум. 28 мая король отмечал свой шестидесятилетний юбилей, и празднество, которое он устроил, с целыми бочками кларета и шампанского, было для монарха, знаменитого своей прижимистостью, невиданно роскошным. Одна из дам выставила напоказ недавно обретенное богатство, явившись в платье, усыпанном драгоценностями: как подсчитали знатоки, их общая стоимость составляла свыше 4500 фунтов. По всему Лондону богачи сносили свои особняки, чтобы возвести на их месте новые, еще больше и роскошнее. Носильщики и лакеи бросали работу, покупали дорогие кареты и сами нанимали себе слуг и носильщиков. Некая молодая актриса сумела сколотить на перепродаже акций такое колоссальное состояние, что решила больше не выступать на сцене и на один вечер арендовала целый театр для прощального бенефиса. Одна аристократка была потрясена, придя в оперу и увидев, что ее бывшая горничная теперь занимает куда более дорогую ложу, чем она сама. Джонатан Свифт писал другу: «Я расспрашивал тех, кто приехал из Лондона, какая там теперь религия. “Компания Южных морей”, – отвечали мне. В чем состоит политика Англии? В “Компании Южных морей”. Чем там торгуют? Опять “Компанией Южных морей”. А в чем состоит бизнес? Только в “Южных морях”»[29]29
  Здесь цит. по: Чиркова Е. Анатомия финансового пузыря. – М.: Кейс, 2010.


[Закрыть].

И посреди всех этих лихорадочных покупок и продаж высилась фигура Джона Бланта, изо всех сил нагнетавшего интерес к акциям «Компании Южных морей» и старавшегося, чтобы их цена продолжала расти. Он продавал акции в рамках различных схем подписки, предлагая весьма щедрые условия платежа: иногда требовалось всего 20 % предоплаты, чтобы начать участвовать во всей этой затее. На каждые инвестированные 400 фунтов Блант ссужал инвестору 300. Он хотел поддерживать высокий спрос и вызывать у людей ощущение, что они, возможно, упускают шанс разбогатеть. Вскоре цена акций миновала отметку 500 фунтов и продолжала расти. К 15 июня Блант довел цену подписки до астрономической величины 1000 фунтов, однако новым клиентам позволялось заплатить всего 10 % суммы в качестве «вступительного взноса» и далее делать 10-процентные взносы на протяжении целых четырех лет. Мало кто мог устоять против столь выгодных условий участия. В том же месяце король Георг посвятил Бланта в рыцари. Затем дал ему титул баронета. Сэр Джон Блант оказался в высших сферах английского общества. Пусть он не обладал привлекательной внешностью и порой вел себя заносчиво, но он обогатил такое несметное количество людей, что теперь стал самой почитаемой и обожаемой знаменитостью Англии.

Богатые и власть имущие готовились, как всегда, уехать на летние месяцы из Лондона, и настроение среди них царило откровенно радужное. Блант старался излучать уверенную беззаботность, но в глубине души он уже начинал ощущать беспокойство и даже некоторую панику. Он ведь не предусмотрел очень многого. Он невольно породил целый поток новых спекулятивных предприятий: в основе некоторых лежали вполне здравые и законные идеи, другие же были откровенно абсурдны, вплоть до предложений заняться разработкой вечного двигателя. Но люди, охваченные финансовой лихорадкой, вливали часть своих денег и в эти новые акционерные компании. Каждый фунт, вложенный в них, означал потерю фунта инвестиций в «Компанию Южных морей», и проблема становилась все более серьезной, так как количество наличных денег в Англии не было безграничным и Блант не мог предоставлять всем желающим бесконечные кредиты. Кроме того, дальновидные люди начали в качестве надежной инвестиции на будущее скупать землю, зачастую обналичивая свои акции «Компании Южных морей» именно для этих целей. Блант и сам так делал, хотя общество об этом не подозревало.

Поступали и еще более тревожные новости: французы уже утратили доверие к миссисипскому проекту и отзывали из него свои вложения; наличности становилось все меньше, и французская экономика внезапно стала испытывать резкий спад. Это явно должно было сказаться и на настроениях лондонцев. Бланту следовало принять необходимые меры до того, как богачи вернутся после летнего отдыха.

Тесно сотрудничая с парламентом, он добился прохождения так называемого Акта о мыльных пузырях 1720 г., который запрещал обращение каких-либо ценных бумаг открытых акционерных обществ, за исключением акций, оборот которых разрешен королевским указом. Это должно было положить конец безумным спекуляциям. Но и такое решение породило последствия, которых Блант не сумел предвидеть. Тысячи людей успели вложить сбережения в новые предприятия, а поскольку теперь эти фирмы оказались вне закона, инвесторы лишились возможности извлечь оттуда свои деньги. Им оставалось лишь продавать акции «Компании Южных морей». Многие из тех, кто покупал эти акции в кредит, поняли, что больше не в состоянии выплачивать взносы. Они тоже пытались обналичить свои акции. И цена акций «Компании Южных морей» стала падать. Уже в августе у Дома Южных морей начали собираться целые толпы: покупатели акций, некогда приобретавшие их с таким энтузиазмом, теперь отчаянно хотели сбыть их с рук.

А ближе к концу августа Блант и сам впал в отчаяние. Он решил запустить четвертый цикл подписки, снова стоимостью 1000 фунтов. Теперь он предлагал подписчикам беспрецедентно щедрые условия; помимо всего прочего, Блант сулил колоссальные рождественские дивиденды в размере 30 %, а затем еще и ежегодные 50-процентные дивиденды. На таких привлекательных условиях некоторых удалось вновь заманить в проект. В их числе оказался даже Ньютон. Но другие, словно пробудившись от сна, начали недоумевать: как вообще оказалось, что компания, которая еще ничего не приобрела в Южной Америке, чей единственный осязаемый актив сводился к тем процентам, которые правительство выплачивало ей по госдолгу, позволяет себе раздавать инвесторам столь крупные дивиденды? Теперь то, что раньше представлялось алхимией или магией, выглядело простым мошенничеством. К началу сентября всеобщее стремление сбыть акции переросло в панику: все бросились обращать бумажные акции во что-то реальное, в монеты или какой-либо металл.

Паническое стремление обратить акции в деньги усиливалось, и из-за этого чуть не рухнул Банк Англии: еще чуть-чуть, и у него попросту кончилась бы наличность. Всем в Англии теперь стало ясно: празднику пришел конец. В ходе этого внезапного обвала рынка многие потеряли свои состояния и сбережения, накопленные за всю жизнь. Сам Ньютон потерял на этом около 20 000 фунтов, и с тех пор болезненно воспринимал любое упоминание о финансах или банках. Все пытались распродать что могли. Вскоре по стране покатилась волна самоубийств. Покончил с собой даже Чарльз Блант, племянник сэра Джона: он перерезал себе горло после того, как узнал точный размер и характер своих убытков.

Самого Бланта стали преследовать на улицах, однажды его чуть не прикончил наемный убийца. Ему пришлось спешно покинуть Лондон. Остаток жизни он провел в курортном городе Бате, перебиваясь весьма скромными средствами, которые все-таки оставили ему после того, как парламент распорядился конфисковать почти все деньги, нажитые им посредством аферы с «Компанией Южных морей». Возможно, оказавшись в уединении, он смог поразмыслить над иронией судьбы: да, он действительно изменил ход истории и снискал себе славу на все времена – славу человека, который придумал одну из самых нелепых и разрушительных финансовых схем в истории мирового бизнеса.

* * *

Интерпретация. Джон Блант был прагматичным, трезвомыслящим дельцом, у которого имелась нехитрая цель – сколотить прочное и надежное состояние для себя и своей семьи. Но летом 1719 г. этот трезвейший реалист подхватил своего рода лихорадку. Едва начав читать о происходящем в Париже, он был поражен произведенным там эффектом. В статьях и заметках ярко описывались истории самых обычных французов, внезапно наживших огромные деньги. До этого он никогда не задумывался о том, что инвестиции в открытые акционерные общества могут давать столь быстрые результаты, но доказательства, поступавшие из Франции, казались совершенно неопровержимыми. Он хотел принести родной Англии такое же финансовое процветание, и, разрабатывая свой план, Блант, естественно, скопировал многие особенности схемы Ло, однако при этом сильно увеличил размах операций.

Но самое поразительнее, что, судя по всему, Бланту ни разу не пришел в голову один очевидный вопрос. Предполагалось, что в основе этой схемы будет лежать просто повышение цены акций. Если те, кто обращает свои облигации государственного займа в акции, должны будут платить по 200 фунтов за акцию, а не по 100, то они получат меньше акций, а значит, у «Компании Южных морей» останется больше акций для того, чтобы пустить их в широкую продажу всем желающим и получить на этом хорошую прибыль. Акции, приобретенные по 200 фунтов за штуку, потом стоили бы больше, если бы цена акций продолжала расти. В какой-то момент владелец акций мог продать их с выгодой для себя. Видя, что цена лишь растет, все больше кредиторов государства обменивало бы свои облигации на акции «Компании Южных морей» и все больше любителей легкой наживы покупало бы эти акции. Все бы выиграли, но только если цена акций продолжала бы расти. Но как цена акций может расти иначе, чем на основе реальных активов, скажем, успешной торговли? А если цена станет падать (что неизбежно), это, конечно же, вызовет панику, поскольку люди утратят доверие к данной схеме, – и это, в свою очередь, запустит цепную реакцию продаж акций. Ну как Блант мог ничего этого не предвидеть?

Ответ прост. Внутренний временной горизонт Бланта сузился до такой степени, что он утратил способность заглядывать на несколько месяцев вперед и рассматривать более или менее отдаленные последствия своих действий. Загипнотизированный событиями во Франции, воображая себе богатство и власть, которые он вот-вот получит, Блант мог фокусироваться лишь на настоящем и стремиться лишь к тому, чтобы успешно запустить свою схему. И ее первые успехи лишь побудили его думать, будто эта тенденция сохранится надолго. По мере развития событий он понял, что должен заставить цены расти еще быстрее, а единственный способ это сделать состоял в том, чтобы заманивать все больше инвесторов при помощи щедрых условий кредитования. Но такой ход делал схему еще более рискованной: это решение порождало сразу несколько новых опасностей. «Акт о мыльных пузырях» и баснословные дивиденды влекли за собой еще более значительные факторы риска, причем эти факторы вступали в силу немедленно. Однако к тому моменту его представление о времени сжалось буквально до нескольких дней. Он был уверен, что если хотя бы неделю сумеет продержать этот корабль на плаву, то отыщет какое-нибудь новое решение. Но в конце концов времени ему не хватило. Такой исход был, разумеется, неизбежен.