Текст книги "Законы человеческой природы"

Когда человек утрачивает понимание связи между собственными поступками и их последствиями, он теряет и адекватное восприятие реальности, и чем дальше развивается этот процесс, тем больше это походит на сумасшествие. Безумие, охватившее Бланта, вскоре заразило короля, парламент, а в конце концов и всю нацию, так славившуюся своим здравым смыслом. Как только англичане увидели, что их соотечественники наживают огромные суммы, стало понятно: схема обречена на успех. И они тоже утратили способность заглядывать в будущее на несколько месяцев вперед. Достаточно вспомнить, что случилось с Ньютоном, этим столпом рациональности. Вначале он тоже подхватил эту лихорадку, но через неделю логическое мышление позволило ему заметить в схеме неувязки, и он продал свои акции. Но потом он увидел, как другие наживают гораздо более впечатляющие суммы, чем жалкие 14 000 фунтов, которые заработал на этой схеме он сам. Это раздражало Ньютона. К августу его неудержимо потянуло обратно, хотя худшего времени для повторного инвестирования было не сыскать. Сэр Исаак Ньютон сам утратил способность заглядывать вперед. Один голландский банкир, наблюдавший происходящее на Биржевой аллее, писал: «Более всего это походило на то, как если бы из лечебницы одновременно выпустили всех сумасшедших».

Вот что следует понять. Мы, люди, склонны жить сиюминутными интересами. Первым делом мы откликаемся на то, что видим и слышим, на самое эффектное в том или ином событии. Но мы не просто животные, привязанные к настоящему моменту. Человеческая реальность объемлет и прошлое: всякое событие связано с чем-то случившимся прежде в бесконечной цепочке исторической причинности. Всякая проблема настоящего коренится в прошлом. Человеческая реальность включает в себя и будущее. Что бы мы ни делали, наши поступки и действия имеют последствия, которые простираются весьма далеко – на годы и годы вперед.

Когда мы ограничиваем мышление лишь тем, что предоставляют нам органы чувств, мы низводим себя до чисто животного уровня, на котором силы нашего рассудка нейтрализованы. В результате мы перестаем осознавать, почему и как происходят события. Мы воображаем, будто некая «успешная схема», просуществовавшая всего несколько месяцев, в дальнейшем будет становиться все успешнее. Мы уже не думаем о возможных последствиях запущенной нами цепи событий. Мы реагируем на то, что перед нами здесь и сейчас, видим лишь небольшой фрагмент огромного пазла. Разумеется, подобные действия приводят к незапланированным последствиям, даже к катастрофам вроде краха «Компании Южных морей» или финансового кризиса 2008 г.

Дело осложняется тем, что нас окружают другие люди, которые своей реакцией еще глубже укореняют нас в сиюминутном. Торговцы и демагоги играют на этой слабости человеческой натуры, пытаясь обмануть нас перспективой легкой наживы и мгновенного удовлетворения наших желаний. Единственное противоядие – учиться постоянно дистанцироваться от потока сиюминутных событий, уметь расширять горизонты восприятия. Вместо того, чтобы бездумно реагировать на происходящее, мы должны мысленно отстраниться и обозреть все это в более широком контексте. При этом мы рассматриваем все возможные последствия любого нашего шага. Мы помним о долгосрочных целях. Часто, расширив таким образом горизонт восприятия, мы решаем ничего не предпринимать, никак не реагировать, выждать и посмотреть, как все обернется. (Если бы Блант подождал всего несколько месяцев, он увидел бы, как разваливается схема Ло, и Англия избежала бы финансовой катастрофы.) Подобное благоразумие и уравновешенность – не врожденные черты. Это способности, которые мы приобретаем ценой огромных усилий и которые представляют собой высшую степень человеческой мудрости.

Я могу рассчитать движение небесных тел, но не безумие людей[30]30
  Слова, якобы сказанные Ньютоном после того, как он потерял 21 696 фунтов на акциях «Компании Южных морей».


[Закрыть].

Сэр Исаак Ньютон

Ключи к человеческой природе

Почти с каждым из нас хоть раз происходило нечто подобное следующему сценарию. Кто-то, в ком мы нуждаемся или от кого мы зависим, не уделяет нам должного внимания, не отвечает на звонки. Раздосадованные, мы откровенно высказываем этому человеку, что о нем думаем, или удваиваем усилия, пытаясь добиться отклика. Или же мы сталкиваемся с проблемой на работе (допустим, проект идет не очень гладко), избираем стратегию выхода из положения и тут же предпринимаем необходимые действия. Или же в нашей жизни появляется некая новая личность, и мы, очарованные ее свежей энергией и общим обаянием, завязываем с ней дружеские отношения.

Но проходят недели, и мы вынуждены пересмотреть и случившееся, и свою первую реакцию. Всплывает новая информация. Человек, не отвечавший на звонки, был в те дни завален работой. И если бы мы просто подождали, не проявили такого нетерпения, мы бы не оттолкнули от себя потенциального союзника. А проблема, которую мы пытались решить, была не такой уж срочной, и мы лишь усугубили ее, стремясь побыстрее добиться результатов. Нужно было побольше узнать, прежде чем действовать. Что касается новой подруги, она оказалась вовсе не такой милой: время показало, что она деструктивный социопат, и после «дружбы» с ней приходится годами приходить в себя. Немного больше дистанции – и мы увидели бы предупреждающие «красные флажки» заранее, а не тогда, когда уже слишком поздно. Оглянувшись на свою жизнь, мы заметим, что склонны проявлять нетерпение и реагировать на происходящее чересчур бурно. Мы увидим, что на протяжении длительного времени проявляли паттерны поведения, которые не были видны нам тогда, но впоследствии делаются для нас яснее.

Это означает, что в настоящем наш горизонт восприятия слишком узок. Время позволяет собирать больше информации, в большей степени открывает правду. То, что невидимо в настоящем, становится видимым в ретроспективе, задним числом. Время – величайший учитель. Время открывает реальное положение вещей.

Можно сравнить это со следующим визуальным эффектом. Находясь у подножия горы, в густом лесу, мы не в состоянии правильно сориентироваться или понять, где находимся. Мы видим лишь то, что у нас перед глазами. Но, если мы начнем подниматься по склону горы, нам будет открываться все больше подробностей того, что нас окружает, и мы будем все лучше понимать, как они соотносятся с другими деталями окрестного пейзажа. Чем выше мы поднимаемся, тем лучше понимаем: то, что мы видели внизу, не соответствовало действительности, потому что наша перспектива была несколько искажена. Добравшись до вершины, мы ясно увидим панораму всех окружающих мест и четко поймем географические особенности этой территории.

Мы, люди, обычно заперты в клетке текущего момента, иными словами, мы как бы обитаем у подножия горы. То, что наиболее очевидно для нашего взгляда, – люди вокруг нас, этот окружающий нас «густой лес» – дает нам ограниченное, искаженное представление о реальности. Течение времени подобно медленному восхождению на гору. Сиюминутные эмоции, которые мы ощущали так ярко и остро, с течением времени ослабевают; мы теперь можем несколько отстраниться и увидеть многое куда яснее. Чем выше мы поднимаемся со временем, тем больше информации мы добавляем к этой картине. То, что мы видим через три месяца после события, менее точно, чем картина, которая сложится у нас в сознании через год.

Можно подумать, что мудрость обычно приходит к нам слишком поздно: мы, что называется, крепки задним умом. Но у нас имеется способ искусственно воспроизвести эффект протекания времени, чтобы шире взглянуть на текущий момент. Можно назвать это дальновидностью. Тут потребуется следующий процесс.

Прежде всего необходимо научиться, сталкиваясь с какой-то проблемой, конфликтом или заманчивой возможностью, не кидаться действовать под влиянием момента. При этом мы работаем над собой, чтобы успокоить возбуждение или страх. Так мы обретаем дистанцию.

Затем мы начинаем углублять и расширять свой взгляд. Рассматривая природу стоящей перед нами проблемы, мы не хватаемся за первое попавшееся объяснение, а копаем глубже, рассматривая другие возможности, другие мотивации участников события. Мы заставляем себя рассматривать общий контекст события, а не только то, что сразу же приковало наше внимание. Мы в меру своих возможностей представляем себе негативные последствия различных стратегий, о которых размышляем. Мы представляем себе, как проблема или очевидная возможность могла бы развиваться во времени и каким образом другие проблемы или сложности, сейчас не столь очевидные, могли бы вдруг проявиться серьезнее, чем непосредственно в данный момент. Мы концентрируемся на наших долгосрочных целях и в соответствии с ними выстраиваем свои сиюминутные приоритеты.

Иными словами, в рамках этого процесса надо уметь дистанцироваться от настоящего, глубже вглядываться в источник проблем, шире смотреть на общий контекст ситуации, а кроме того, дальше заглядывать в будущее, стараясь учитывать в том числе и последствия наших поступков, а также наши долгосрочные приоритеты.

В ходе этого процесса определенные варианты действий и объяснения будут казаться нам более логичными и реалистичными, нежели те, за которые мы ухватились под влиянием минутного порыва. К этому следует добавлять уроки, которые мы всю жизнь извлекаем из наблюдений над собственным поведением, выявляя его устойчивые паттерны. Действуя таким образом, мы можем воссоздать влияние, которое время оказывает на наше мышление, конечно, не в полной мере, но хотя бы приблизительно. Чаще всего последующие месяцы предоставляют нам все больше информации и выявляют все более удачные варианты действий. А мы искусственно создаем сходный эффект в настоящем, расширяя взгляд на события и варианты, открывая сознание чему-то новому. Короче говоря, мы поднимаемся на гору. Такого рода «взгляд с высоты» может и успокоить нас, и облегчить нам непростую задачу – сохранять присутствие духа по мере того, как разворачиваются события.

Хотя это наш идеал, приходится признать, что подобный взгляд почти несвойствен нам, людям. Иногда кажется, что для этого требуются какие-то почти сверхъестественные усилия. Причина проста: мышление, ориентированное на краткосрочную перспективу, «вмонтировано» в наш организм; мы устроены так, чтобы моментально откликаться на события, которые происходят в настоящем, и стремиться к мгновенному удовлетворению наших желаний. Для наших древнейших эволюционных предков-людей было очень важно замечать потенциальные опасности в среде, где они обитали, а также высматривать возможности раздобыть пропитание. Человеческий мозг в ходе эволюции приобрел конструкцию, в силу которой, как правило, не рассматривает картину в целом и широкий контекст события, а сосредотачивается на том, что находит самым ярким и эффектным. Это свойство хорошо работало в относительно простой среде и при нехитром общественном устройстве племени. Но оно не годится для сложно организованного мира, в котором мы живем сегодня. Оно заставляет нас замечать главным образом то, что стимулирует наши органы чувств и эмоции, и упускать из виду значительную часть более масштабной картины.

Это, безусловно, оказывает существенное воздействие на наш подход к возможным удовольствиям и страданиям, которыми чревата для нас та или иная ситуация. Наш мозг «спроектирован» так, чтобы мы замечали в своем окружении непосредственную угрозу, но не опасности, таящиеся где-то в будущем и поэтому более абстрактные. Вот почему мы склонны придавать гораздо больше значения, скажем, терроризму (непосредственной опасности), который, конечно же, требует пристального рассмотрения, чем глобальному потеплению (опасному для отдаленного будущего), несущему в себе более страшную угрозу, так как может поставить на грань выживания всю планету. Может быть, к тому времени, когда эта угроза перестанет быть абстрактной, нам будет уже поздно спохватываться. Мы также склонны хвататься за то, что сулит нам немедленное удовольствие, даже зная, что со временем последствия окажутся весьма неприятными. Вот почему многие упорно продолжают курить, пить, употреблять наркотики и вообще предаваться тем видам саморазрушительного поведения, при которых разрушение не сразу бросается в глаза.

В сложно устроенном мире, где в будущем таятся мириады опасностей, склонность рассматривать лишь краткосрочную перспективу представляет нешуточную угрозу для нашего благополучия. А поскольку интервал концентрации внимания у нас неуклонно уменьшается из-за современных технологий, эта угроза только усиливается. Отношение ко времени во многом определяет нашу сущность. Когда мы просто реагируем на то, что видим и слышим; когда мы впадаем в восторги или в панику под воздействием последних новостей; когда мы делаем все, чтобы получить как можно больше удовольствия в данный момент, не задумываясь о последствиях, – во всех этих случаях мы, можно сказать, отдаем дань своему животному началу, самым примитивным и потенциально деструктивным компонентам нашего нейрофизиологического устройства.

А когда мы стараемся «плыть против течения», глубже вникать в последствия того, что делаем, и природу своих долгосрочных приоритетов, мы тем самым пытаемся реализовать наш подлинно человеческий потенциал мыслящего животного. Мышление, ориентированное лишь на краткосрочную перспективу, может быть заразительным, но и человек, который воплощает в себе мудрую дальновидность, способен оказывать колоссальное положительное воздействие на окружающих. Подобные личности помогают увидеть более широкую картину и являют собой тип мышления, который мы считаем высшим. Нам хочется подражать таким людям.

В истории существует немало фигур, которые олицетворяют эту мудрость, вдохновляют и направляют нас: ветхозаветный Иосиф, умевший прозревать в сердцах людских и предвидеть будущее; древнегреческий философ Сократ, учивший людей вести себя не столь глупо и мыслить более последовательно; блистательный древнекитайский стратег Чжугэ Лян, умевший предсказывать любой маневр противника; такие правители, как английская королева Елизавета I или американский президент Авраам Линкольн, прославившиеся успешным выстраиванием долгосрочных стратегий; терпеливый и прозорливый ученый Чарльз Дарвин, раскрывший в конце концов воздействие «глубинного времени» на эволюцию всего живого; Уоррен Баффетт, самый успешный инвестор всех времен и народов, чья сила состоит в первую очередь именно в дальновидности.

По возможности избегайте слишком тесного контакта с теми, чей диапазон времени узок, кто всегда живет в режиме «быстрого реагирования». Стремитесь иметь дело с теми, кто осознает время в широкой перспективе.

Четыре признака психологической близорукости и стратегии ее преодоления

Большинство из нас уверено, будто мы умеем мыслить в долгосрочной перспективе: в конце концов, у всех есть цели и планы. Но мы просто обманываем себя. Отчетливее всего мы видим это, когда обсуждаем с другими их планы и стратегии на ближайшее и на более отдаленное будущее: нас часто поражает неопределенность и слабая продуманность этих планов. Они больше похожи на надежды и желания. В потоке текущих событий, ощущая давление обстоятельств и потребность мгновенно откликаться на них, мы обычно не осознаем, насколько легко рушатся столь слабые цели и планы. Почти все время мы импровизируем и реагируем на происходящие события при недостаточном количестве информации. Как правило, мы этого не признаем, ведь нелегко увидеть собственный процесс принятия решений со стороны.

Лучший способ избавиться от этого заблуждения – научиться распознавать признаки проявляемой нами в жизни близорукости. Как и с большинством элементов человеческой природы, главное здесь – осознание. Лишь разглядев в себе эти признаки, мы сможем бороться с теми недугами, симптомами которых они являются. Вот четыре наиболее распространенных проявления близорукого мышления, ориентированного лишь на краткосрочную перспективу.

1. Непредвиденные последствия. История человечества пестрит несметным количеством примеров данного явления. Вот довольно известный случай. В Древнем Риме группа энергичных людей, верных идеалам республики, опасалась, что Юлий Цезарь собирается сделать свое единоличное диктаторское правление постоянным и учредить монархию вместо республики. В 44 г. до н. э. они решили его убить, полагая, что тем самым вернут Риму республиканскую форму правления. После убийства Цезаря воцарился хаос, образовался вакуум власти, на фоне которого Октавиан, внучатый племянник убитого, быстро вскарабкался на вершину, захватил власть и навсегда покончил с республикой, превратив ее де-факто в монархию. После гибели Цезаря выяснилось, что он и не собирался учреждать в Риме монархию. Своими непродуманными действиями заговорщики вызвали именно то, что пытались предотвратить.

Вот еще один пример. В Индии XIX в., во времена британского колониального владычества, власти решили, что на улицах Дели расплодилось слишком много ядовитых кобр, что сильно осложняло жизнь британских колониальных служащих и их семей. Чтобы решить эту проблему, власти предложили награду за каждую убитую кобру, которую принесут им местные жители. Вскоре предприимчивые индийцы принялись специально разводить кобр, чтобы зарабатывать на сдаче «добычи». Правительство узнало об этом и закрыло программу. Индийцы, разводившие змей, ненавидевшие правителей и рассерженные действиями колониальных властей, решили выпустить своих кобр на улицы города, из-за чего количество ядовитых змей в Дели стало втрое больше, чем до начала правительственной программы.

Очередной печально знаменитый пример – принятая в 1920 г. Восемнадцатая поправка к Конституции США, вводившая на территории страны сухой закон. Эти меры были предназначены для того, чтобы остановить рост и распространение алкоголизма, но в результате потребление спиртного в Соединенных Штатах существенно выросло. Или вспомним внезапное нападение японской армии на Перл-Харбор в 1941 г. Японцы планировали одним ударом уничтожить огромную часть американских военно-морских сил, поставив Америку на колени. Но американское общество, напротив, было настолько потрясено этой атакой, что практически отказалось от свойственного ему тогда радикального изоляционизма. Полная мобилизация человеческих и военных ресурсов страны, по которым США намного превосходили Японию, позволила американцам не только победить Японию, но и навсегда уничтожить ее армию. Сам успех нападения японцев стал гарантией результатов, прямо противоположных тем, что планировались.

Примеры, пусть не столь впечатляющие, нетрудно отыскать и в нашей повседневной жизни. Мы пытаемся обуздать непокорного подростка, налагая какие-то ограничения на его поведение, но он от этого становится только более мятежным и неуправляемым. Мы пытаемся подбодрить захандрившую подругу, убеждая ее, что все не так уж скверно («Смотри, какое солнышко сияет!»), но от этого ей делается только хуже. Теперь она считает, что сама во всем виновата, ни на что не годится и никому не нужна. Жена стремится, чтобы муж был с ней откровеннее. Надеясь достичь большей близости с ним, она спрашивает, о чем он думает, как у него прошел день и т. п. Но муж видит в этом только назойливость и еще глубже замыкается в себе, отчего жена делается еще более подозрительной и задает еще больше вопросов, так что он окончательно отдаляется от нее.

Причины этого старого как мир синдрома довольно просты. Встревожившись чем-то происходящим в данный момент, мы хватаемся за решение, не вдаваясь в контекст, не особенно размышляя о корнях данной проблемы, о возможных непредвиденных последствиях. Поскольку мы главным образом реагируем, а не думаем, наши действия основываются на недостаточной информации. Лишь позже мы соображаем, что Цезарь вовсе не собирался учреждать монархию; что делийские бедняки ненавидят своих правителей-колонизаторов и не обрадуются внезапной утрате легкого заработка; что американцы, если на них напасть, ринутся в бой. Когда мы действуем, исходя из столь искаженной перспективы, результаты могут оказаться самыми неожиданными. Во всех перечисленных случаях простой подъем по склону горы, пусть не до самой вершины, куда яснее показал бы возможные негативные последствия, которые мы так хорошо видим задним числом. К примеру, мы могли бы заранее догадаться: если предложить выплачивать премию за убитых кобр, это непременно приведет к тому, что нищие туземцы начнут их разводить.

Во всех этих случаях люди мыслят на редкость прямолинейно и лениво: убьем Цезаря – и республика вернется. То есть действие А обязательно приведет к результату Б. У этого типа мышления есть вариант, достаточно распространенный в современном мире: мы убеждены, что добрые намерения непременно ведут к хорошему результату. Так, если политик честен и у него благие намерения, этого достаточно, чтобы желаемый результат был достигнут. На самом деле добрые намерения зачастую влекут за собой так называемый эффект кобры, поскольку люди с самыми благородными намерениями часто оказываются ослеплены чувством собственной правоты и не учитывают сложные и часто не столь благородные мотивы, руководящие поступками других.

Мышление, не учитывающее последствий, – настоящая чума нынешнего мира, и положение лишь осложняется тем, что информация сейчас распространяется все быстрее и делается все более доступной. Из-за этого очень у многих возникает иллюзия, что они владеют информацией и обдумывают происходящее серьезно и глубоко. Достаточно вспомнить саморазрушительные войны недавнего времени, такие как вторжение американских войск в Ирак в 2003 г.; попытки временно приостановить деятельность правительства США ради сиюминутной политической выгоды; неуклонно растущее число финансовых пузырей в самых разных сферах – от высоких технологий до торговли недвижимостью. С этим связана и наша растущая оторванность от истории как таковой: очень многие склонны рассматривать события настоящего так, будто они происходят вне времени.

Вот что следует понять. Всякое явление в мире имеет сложную природу. Столь же сложно устроены и люди, с которыми вы имеете дело. Всякое действие запускает бесконечную череду реакций. Никогда не бывает так, что «А приводит к Б» и этим все ограничивается. На самом деле Б приводит к В, а В приводит к Г – и т. д. и т. п. Следует учитывать, что в разворачивающуюся драму будут втягиваться новые действующие лица, и не так-то просто предсказать их мотивы и реакции. Вы в принципе не сможете заранее построить схему такой причинно-следственной цепи или получить стопроцентное представление о последствиях. Однако, стараясь мыслить более последовательно, вы можете по крайней мере предвидеть самые очевидные негативные последствия ваших действий, а такое умение зачастую и есть то, что отделяет успех от катастрофы. Вам требуется глубина мышления, способность представлять себе многоступенчатую цепь изменений на столько ступеней вперед, насколько это под силу уму.

Порой сам процесс осмысления убеждает вас, что в данной ситуации мудрее всего вообще ничего не предпринимать, выждать. Кто знает, как обернулась бы история человечества, если бы римские заговорщики тщательнее продумали сложившееся положение и предпочли подождать, пока Цезарь не умрет своей смертью или не падет в битве?

Такой способ мышления очень важен для отдельной личности, но он может иметь еще более принципиальное значение для больших организаций, где принимаемые решения серьезно сказываются на множестве людей. В любой команде, в любой группе поручите хотя бы одному сотруднику отвечать за предварительное рассмотрение всех возможных последствий вашей стратегии или линии действий. Лучше всего, если этому сотруднику свойственны скептицизм и благоразумие. В таком процессе невозможно переборщить. Время и деньги, затраченные на него, окупятся с лихвой, ведь вы сумеете избежать потенциальных катастроф и разработать более надежные планы.

2. «Тактический ад». Вы обнаруживаете, что по уши завязли в нескольких конфликтах или «битвах». Вы топчетесь на месте, но вложили в эту борьбу столько времени и сил, что, если сейчас выйдете из игры, огромное количество ресурсов окажется потраченным зря. На самом деле вы упустили из виду свои долгосрочные цели – то, за что вы по-настоящему боретесь. Вместо этого происходящее свелось для вас к самоутверждению, к попыткам доказать собственную правоту. Так нередко случается при супружеских ссорах, когда каждый стремится не наладить отношения, а настоять на своем. Иногда, ввязавшись в такую битву, вы ощущаете себя мелочным и озлобившимся и окончательно падаете духом. Это почти всегда служит явным признаком того, что вы низвергаетесь в тактический ад. Наше сознание предназначено для стратегического мышления – для того, чтобы, двигаясь к цели, думать на несколько ходов вперед. Но, погрязнув в тактическом аду, вы попросту не в состоянии мысленно подняться на высоту, необходимую для подобного рода мышления. Вы постоянно реагируете на ходы того или иного человека, погрязаете в их мелочных дрязгах и эмоциях, ходите кругами без видимых результатов.

Единственное решение в таких случаях – на время или навсегда отстраниться от этих битв, особенно если они ведутся на нескольких фронтах одновременно. Вам нужна дистанция и высота взгляда. Заставьте свое самомнение угомониться. Напомните себе, что победа в споре или доказательство своей правоты ничуть не помогает вам в долгосрочной перспективе. Побеждайте с помощью действий, а не слов. Вновь начните думать о своих долгосрочных целях. Постройте лестницу своих ценностей и жизненных приоритетов, напоминая себе о том, что для вас по-настоящему важно. И если вы решите, что какая-то из этих битв действительно важна, то теперь, несколько отстранившись от происходящего, вы сможете построить более адекватную стратегию реагирования.

Но чаще всего будет выясняться, что борьба просто не стоит участия в ней. Это всего лишь трата драгоценного времени и сил, а оба этих ресурса должны стоять на вашей шкале ценностей весьма высоко. Лучше всего уйти от «круговой обороны», как бы глубоко вы в нее ни втянулись и сколько бы ресурсов ни вложили. Ваша энергия и состояние духа – факторы, учитывать которые весьма важно. Если вы раздосадованы и настроены на мелочные склоки, это может иметь далекоидущие последствия для вашей способности мыслить стратегически и достигать по-настоящему важных целей. Процесс, описанный выше (в разделе «Ключи»), естественным образом позволит расширить горизонт восприятия и перевести сознание в стратегическую плоскость. А в жизни, как и на войне, стратеги всегда побеждают тактиков.

3. «Лихорадка тикерной ленты». В 1929 г., в преддверии краха на Уолл-стрит, многие американцы приобрели нездоровое пристрастие к игре на бирже, и у этой зависимости имелась даже своеобразная физическая составляющая: щелканье тикерного аппарата, автоматически регистрировавшего каждое изменение котировок. Этот звук говорил о том, что процесс идет: кто-то покупает или продает акции и наживает состояние. Многих тянуло к себе само это щелканье, как будто в нем билось сердце Уолл-стрит. Конечно, тикерная лента уже давно не применяется. Вместо нее у нас лента твиттера. Многие из нас подсели на постоянно обновляемые новости, ежеминутные сообщения о том, что сейчас в «тренде», причем каждое обновление сопровождается характерным звоночком, который тоже обладает своего рода наркотическим действием. Нам кажется, будто мы причастны к потоку самой жизни, к изменению событий в реальном времени, будто мы едины с другими людьми, следящими за теми же мгновенно появляющимися сообщениями о том, что произошло секунду назад.

Эта потребность узнавать обо всем мгновенно содержит «встроенный» механизм ускорения. Привыкнув к тому, что получаем новости быстро, мы уже не в состоянии вернуться к более неспешному ритму, в котором жили, к примеру, год назад. Собственно, нам требуется больше информации в меньшее количество времени. Подобного рода нетерпение обладает неприятной тенденцией распространяться и на другие стороны жизни – на то, как мы водим машину, читаем книги, смотрим фильмы. Наш интервал концентрации внимания неумолимо сокращается, точно так же, как и терпимость к препятствиям на нашем пути.

Все мы в состоянии распознавать признаки этого нервного нетерпения в собственной жизни, однако мы не осознаем, какое искажающее воздействие оно оказывает на мышление. Всякие «тренды момента» – будь то в бизнесе или в политике – часть более масштабных тенденций, которые проявляются лишь через недели или месяцы. За эти более долгие отрезки времени становится видна относительная слабость или сила инвестиции, стратегической идеи, спортивной команды или кандидата на политический пост, и зачастую реальная картина противоположна тому, что мы видим в сиюминутных микротрендах. В отрыве от контекста результаты одного социологического опроса или сиюминутная котировка акций мало что говорят нам об этой силе или слабости. Они лишь вызывают у нас обманчивое ощущение, будто то, что мы видим в настоящем, станет обязательно развиваться и углубляться в будущем. Желание не отставать от последних новостей – вполне естественная вещь, но, если в ходе принятия решений вы основываетесь на этих «моментальных снимках» настоящего, есть риск, что вы неверно прочитываете более масштабную картину.

Более того, люди склонны реагировать (порой чрезмерно остро) на всякое негативное или позитивное изменение в настоящем, и нам становится вдвойне трудно сопротивляться, чтобы не быть втянутыми в их панику или восторги.

Взгляните, с чем пришлось столкнуться Аврааму Линкольну в дотехнологическую эпоху. Когда в Америке разразилась Гражданская война, он видел вещи в достаточно широкой перспективе: по его оценкам, Север должен был победить, поскольку там имелось гораздо больше мужчин, которых можно было поставить под ружье, и ресурсов, из которых можно было черпать. Единственной опасностью было само время. Линкольн понимал, что ему потребуется много времени, чтобы армия Союза (северян) успела развиться в действительно боеспособную силу. Кроме того, нужно было время, чтобы найти подходящих генералов, которые вели бы боевые действия так, как ему хотелось. Но если бы время шло, а большие победы так и не одерживались, общественное мнение могло отвернуться от линкольновских идей, а если бы Север сам раскололся, работа Линкольна стала бы попросту невыполнимой. Ему требовалось терпение, а также победы на поле битвы.

В первый же год войны Север потерпел сокрушительное поражение при реке Булл-Ран, и внезапно почти все стали сомневаться в компетентности президента. Теперь даже вполне трезвомыслящие северяне вроде Хораса Грили, знаменитого газетного издателя и редактора, принялись настойчиво подталкивать президента к мирным переговорам с противником. Другие же призывали его бросить все ресурсы Севера на то, чтобы тут же нанести Югу мощнейший ответный удар, хотя армия пока не была к этому готова.