Текст книги "Фрайди. Бездна (сборник)"

Фредди к завтраку надел «лава-лава», но Бетти не стала себя утруждать, и я последовала ее примеру. Меня вырастили в приюте, и потому я никогда не пойму до конца всех правил человеческого этикета, но одно я усвоила твердо – женщина в гостях должна одеваться (или раздеваться) соответственно хозяйке. Вообще-то, я не привыкла разгуливать голышом перед людьми (в приюте – совсем другое дело), но с Бетти я чувствовала себя удивительно легко и просто. Интересно, она осадила бы меня, если бы знала, что я не человек? Думаю, нет, но у меня не было большого желания экспериментировать. Потрясающий завтрак.

Фредди доставил меня в зал ожидания ровно к одиннадцати двадцати, вызвал Жана и потребовал квитанцию, каковую тот ему торжественно выписал. Как и в первую нашу встречу, Жан наклонился и помог мне пристегнуть ремень, тихонько шепнув:

– Тебе ведь тогда вовсе не требовалась моя помощь?

– Нет, – с улыбкой призналась я. – Но я рада, что притворилась. Я потрясающе провела время.

– И мы отлично проведем его в Виннипеге. Я позвонил Жанет из порта и сказал, что привезу тебя ужинать. Она просила тебе передать, что и завтракать ты будешь с нами. Она сказала, что глупо покидать Виннипег среди ночи, когда тебя могут ограбить при пересадке. И она права: нелегальные иммигранты, которые лезут к нам через границу из империи, укокошат тебя за косячок.

– Я обсужу это с ней, когда мы приедем. – («Капитан Жан, вы просто обманщик! Кто говорил мне, что вряд ли женится, что хочет всегда быть свободным, как „дикий гусь“? Не помните? Интересно, вы это еще помните? Думаю, что нет».)

– Нечего обсуждать, все уже решено. Возможно, Жанет не доверяет моим суждениям о женщинах – она говорит, что я пристрастен… Что, конечно, чистейший вздор. Но она полностью доверяет Бетти, а Бетти сейчас уже, наверное, звонит ей. Она знает Бетти дольше, чем меня, они снимали вдвоем квартиру, когда учились в Мак-Гилле. Там-то я и познакомился с Жанет, а Фредди – с моей сестричкой. Мы четверо были те еще возмутители спокойствия – время от времени мы все там ставили вверх тормашками.

– Бетти просто прелесть. Жанет похожа на нее?

– И да, и нет. Жанет была вожаком нашей маленькой банды. Прости, мне нужно пойти и сделать вид, что я капитан. Вообще-то, управляет этим летающим гробом, конечно, компьютер, но через недельку я планирую выяснить, как у него это получается. – С этими словами он подмигнул мне и ушел.

После исцеляющего катарсиса пьяных ночных сатурналий с Жаном, Фредди и Бетти я была способна более здраво размышлять о своей бывшей семье. Была ли я и вправду обманута?

Я подписала этот дурацкий контракт по своей доброй воле, включая и параграф о его аннулировании, на котором меня подловили. За что же я платила? За секс?

Нет, все, что я недавно говорила Жану, чистая правда: секс есть везде – бери, если хочешь. Я платила за счастливую участь быть причастной. Причастной к семье, особенно к счастливым домашним обязанностям вроде… Ну, сменить мокрые пеленки, вымыть посуду, приласкать котенка. Мистер-Смотри-Под-Ноги был для меня гораздо важнее, чем Анита, хотя я никогда не позволяла себе даже мысленно рассуждать об этом. Я старалась любить их всех, до тех пор пока случай с Эллен не пролил свет на кое-какие грязные углы.

Что ж, давайте посмотрим. Я точно знала, сколько дней я провела со своей бывшей семьей. Простая арифметика показала, что стоимость моего проживания в комнате и питания за время моих чудесных отпусков на тот момент, когда меня всего этого лишили, составила немногим больше четырехсот пятидесяти новозеландских долларов в день.

Дороговато даже для роскошного курорта. А фактически мое пребывание в доме обходилось моей семье раз в сорок дешевле. Интересно, на каких финансовых условиях вступали в семью остальные? Я никогда этого не знала.

Может быть, Анита, понимая, что не сумеет запретить мужчинам приглашать меня в дом, когда им захочется, организовала все таким образом, чтобы я и была не в состоянии бросить работу (нужно ведь платить долю), и в то же время была привязана к ним на условиях, очень выгодных для семьи?.. То есть для Аниты? Трудно сказать наверняка. Я так мало знаю о браке у людей, что даже сейчас не берусь судить. Даже сейчас, когда…

Но я знаю одно: меня очень удивило, что Брайан оказался против меня. Я считала его самым старшим, самым умным и самым терпимым членом семьи, человеком, способным принять факт моего биологического происхождения и жить с этим.

Может, все было бы иначе, выбери я что-нибудь иное для демонстрации своих способностей? Может, покажи я ему что-нибудь менее жесткое?..

Но я показала ему свое превосходство в силе – в той сфере, где у мужчины есть все основания рассчитывать на победу. И я врезала ему прямо по его мужской гордости…

Никогда не пинайте мужчину по яйцам, если вы не собираетесь немедленно после этого его убить. Даже в переносном смысле. Особенно в переносном смысле.

9

Потом свободное падение закончилось, и нас охватили невероятно захватывающие ощущения гиперзвукового скольжения. Компьютер прекрасно сглаживал рывки и перепады ускорения, но все же вибрация ощущалась на кончиках зубов… А я, после моей бурной ночи, чувствовала ее и в других местах.

Мы довольно быстро проскочили через звуковой барьер, потом долгое время шли с дозвуковой скоростью под нарастающий рев. Потом мы коснулись земли, включился реверс… и вскоре мы остановились. Я с облегчением перевела дыхание – хоть я и люблю полубаллистики, но от касания до полной остановки я всегда не дышу.

С Северного острова мы вылетели днем, в 12:00 в четверг, поэтому в Виннипег прибыли сорок минут спустя ранним вечером, в 19:40 в среду. (Я тут совершенно ни при чем – посмотрите на карту, где указаны временны́е пояса.)

Я опять задержалась и выходила последней. Капитан опять взял мою сумку и повел к таможне, но уже в качестве старого друга – чему я была очень рада. Он провел меня к «Таможне. Карантину. Иммиграции» через служебный вход и предложил для осмотра сначала свою сумку.

Не притронувшись к ней, инспектор ТКИ кивнул и сказал:

– Привет, капитан. Какая контрабанда на этот раз?

– Все как обычно. Краденые бриллианты, промышленные секреты, образцы вооружений, контрабандные наркотики.

– И все? Жалко даже мел на это тратить. – Он нарисовал мелом на сумке Жана какой-то значок. – Дама с тобой?

– Первый раз ее вижу.

– Моя – индейская скво, – вмешалась я, – а белый босс обещал мне много огненной воды. Белый босс не сдержал своего слова.

– Еще бы, он его никогда не держит. Долго собираетесь пробыть здесь?

– Я живу в империи, а здесь транзитом… Может быть, на сутки. В прошлом месяце я делала здесь пересадку на пути в Новую Зеландию. Вот мой паспорт.

Он кинул на него беглый взгляд, поставил штамп и, не открывая сумки, нарисовал на ней мелом знак.

– Если надумаете задержаться, я с удовольствием угощу вас огненной водой. А капитану Тормею не стоит доверять.

Мы прошли таможню, и сразу за барьером Жан выпустил из рук обе сумки, схватил стоявшую там женщину за локти, поднял ее – что свидетельствовало о его прекрасной форме, поскольку она была лишь сантиметров на десять ниже его, и жарко расцеловал. Опустив затем ее на землю, он указал ей на меня и торжественно произнес:

– Жанет, это Мардж.

(Интересно, почему Жан позарился на мои скромные достоинства, если у него дома такая знойная штучка? Потому что я там была, а ее не было, можно не сомневаться. Но теперь-то она есть. «Моя дорогая, у вас не найдется какой-нибудь хорошей книжки – скоротать время?»)

Жанет поцеловала меня, и я почувствовала себя лучше. Потом отстранилась, держа меня обеими руками за талию, и произнесла:

– Я не вижу его. Милая, ты оставила его на корабле?

– Оставила что? У меня только эта сумка, а весь багаж на транзитном складе.

– Нет, дорогая, твой нимб. После разговора с Бетти я ожидала увидеть нимб.

Я обдумала это и спросила:

– Ты уверена, что она сказала «нимб»?

– Ну… Она сказала, что ты – ангел. Возможно, я поспешила с выводами?

– Возможно. Не думаю, что прошлой ночью на мне был нимб. Я вообще его редко надеваю, когда путешествую.

– Да, – кивнул капитан Жан, – прошлой ночью на ней… вернее, в ней была только изрядная доза спиртного. Родная, мне неприятно тебе это говорить, но… Бетти дурно влияет на окружающих. Прискорбно, но факт.

– О господи! Может, нам лучше сразу сходить на молитвенное собрание? Как ты, Марджори? Быстро перекусим прямо здесь и пропустим обед. Все прихожане дружно помолятся за тебя, а?

– Как скажешь, Жанет. – («Должна ли я соглашаться? Я плохо знаю ритуал „молитвенных собраний“».)

– Слушай, Жанет, – вмешался капитан Жан, – может, мы лучше отвезем ее домой и там сами помолимся за нее. Я не уверен, что Марджори привыкла к публичному покаянию.

– Марджори, этот вариант тебя больше устраивает?

– Я думаю… да.

– Тогда поехали. Жан, пойди поздоровайся с Джорджем.

Джорджа звали Джордж Перро – больше я ничего в данный момент о нем не узнала, кроме того, что он правил парой великолепных черных рысаков, запряженных в коляску фирмы «Хонда». Недешевый экипаж. Интересно, сколько получает капитан полубаллистика? (Фрайди, это не твое дело.) Но экипаж действительно красивый. Как, впрочем, и сам Джордж – высокий, темноволосый, в темном костюме и кепи. Изумительный кучер. Однако Жанет представила его отнюдь не как слугу, а он наклонился и поцеловал мне руку. Разве кучер целует руку гостям? М-да, кажется, я залезла в совершенно незнакомую область людского этикета – этому меня не учили.

Жан сел впереди, рядом с Джорджем, а Жанет усадила меня сзади, развернула огромный шерстяной плед и сказала:

– Вряд ли, летя из Окленда, ты захватила с собой шаль. Залезай.

Я не стала возражать и объяснять, что не подвержена простуде. Это было очень мило с ее стороны, и я с благодарностью залезла под плед. Джордж вырулил на шоссе, щелкнул языком, и лошадки припустили мерной рысью. Жан достал из стойки рожок и сильно дунул в него – вряд ли в этом была необходимость, просто ему, наверное, нравилось шуметь.

Мы не поехали в Виннипег. Их дом был к юго-западу от маленького городка Стоунволл, к северу от Виннипега и ближе к аэропорту. Когда мы добрались туда, было уже темно, но это не помешало мне сразу увидеть, что дом выстроен как загородная крепость и способен выдержать любое нашествие, кроме профессионального военного штурма. Тройные ворота, между первыми и вторыми был загон для скота. Снаружи не было видно ни электронных глаз, ни дистанционно управляемых турелей, но я не сомневалась в их существовании – поместье было отмечено красно-белыми маяками, предупреждающими воздушные суда не приближаться.

Я плохо рассмотрела, как устроены ворота, – было слишком темно, и внутри тоже не увидела ни оружия, ни мин-ловушек, а спрашивать хозяев я постеснялась. Вряд ли разумные люди потратят столько сил и денег на ограду и будут полагаться при этом лишь на пассивные формы обороны. Помня о том, как на ферме Босса сдулась вся защита после потери главного «шипстоуна» (отключенного «дядюшкой Джимом»), мне бы хотелось разузнать о местной силовой установке – но, опять-таки, гость не может расспрашивать о подобных вещах.

И еще больше меня заинтересовало, что случится, если на нас нападут, скажем, до того, как мы окажемся внутри, за воротами. Но, учитывая размах нелегальной торговли оружием, которое обычно оседает в руках сугубо гражданских лиц, такие вопросы обычно не задают незнакомым людям. Я-то обычно не ношу с собой оружия, но другие – вряд ли. Ведь у большинства людей нет ни моего курса спецподготовки, ни моих улучшенных способностей. Я больше полагаюсь на свою «безоружность», чем на разные железки, которые могут конфисковать на любой таможне, которые вы легко можете потерять и к которым в самый нужный момент обычно не хватает зарядов, или их заело, или они просто выключены. Я выгляжу безоружной, и это дает мне преимущество, но… У других людей – другие проблемы. Я ведь особый случай.

Мы прокатились по широкой дорожке и остановились под навесом. Жан подудел в свой дурацкий рожок, но на сей раз как будто не совсем бесцельно – входные двери дома автоматически распахнулись.

– Веди ее в дом, дорогая, – сказал Жан, – а я помогу Джорджу управиться с лошадьми.

– Мне вовсе не нужна помощь.

– Заткнись. – Жан слез, помог нам выбраться и вручил мою сумку Жанет.

Джордж щелкнул языком, коляска покатилась в сторону, и Жан пошел за ней. Жанет провела меня в дом и… я ахнула!

Прямо в холле бил фонтан, причем не простой, а с постоянно меняющимися формами и цветом воды. Отовсюду раздавалась негромкая музыка, на переливы которой, по-видимому, и реагировал фонтан.

– Жанет… Кто твой архитектор?

– Нравится?

– Еще бы!

– Тогда сознаюсь: архитектор – я. Техническое исполнение Жана, а Джордж занимался интерьером. Он в некотором смысле художник, и в другом крыле находится его студия. Кстати, забыла тебе сказать. Бетти просила меня спрятать твою одежду, пока Джордж не напишет с тебя хоть одно ню.

– Бетти так сказала? Но я никогда не была моделью и… Мне надо возвращаться на работу.

– А может, тебе не захочется – все ведь в наших руках. Впрочем, если… Может быть, ты стесняешься? Бетти сказала, что ты не из стеснительных, но Джордж может рисовать натуру не только обнаженную. Во всяком случае, он может начать с одетой…

– Нет, я не из стеснительных. Ну, может, позировать я и стесняюсь немного – никогда раньше не пробовала. Слушай, а мы можем подождать с этим? Честно говоря, сейчас мне гораздо больше хочется в туалет, чем на холст, – я не была там с тех пор, как вышла из квартиры Бетти. В порту просто времени не хватило.

– Прости, дорогая! Мне не стоило заставлять тебя торчать здесь и рассуждать о живописи Джорджа. Еще много лет назад мать учила меня: первое, что надо сделать для гостьи, – это показать ей, где находится ванная комната.

– Моя мать твердила мне то же самое, – солгала я.

– Сюда. – Слева от фонтана была прихожая, она провела меня по коридору. – Здесь твоя комната. – Она кинула мою сумку на постель. – А здесь ванная. Она у нас с тобой общая, потому что моя комната прямо за ней, с другой стороны, и по виду – зеркальное отражение твоей. Так что ванную мы делим на двоих…

Было что делить! Три отдельные туалетные кабинки, в каждой биде и умывальник. Душ, в котором свободно разместилось бы предвыборное собрание, с непонятными элементами управления (придется спрашивать, что они означают и как ими пользоваться). Стол для массажа и искусственного загара. Бассейн (или у них это называется горячей ванной?) – явно не для одной персоны, а для большой и веселой компании, два одинаковых туалетных столика. Терминал, холодильник, книжный шкаф со специальной полкой для кассет…

– А леопарда нет? – спросила я.

– Ты ожидала увидеть леопарда?

– Каждый раз, когда в мелодраме я вижу такую комнату, главная героиня всегда появляется с ручным леопардом.

– Понятно. А котенок не подойдет?

– Конечно! Вы с Жаном – любители кошек?

– Я не смогла бы жить в доме, где нет кошки. Кстати, насчет котят. Сегодня у меня есть для тебя очень выгодное предложение.

– Я бы взяла с удовольствием. Но не могу.

– Обсудим это позже. Ладно, разбирайся с туалетом. Хочешь принять душ перед ужином? Я приму, а то я так долго чистила Черную Красотку и Демона перед поездкой в аэропорт, что принять не успела. И теперь от меня, наверное, здорово пахнет стойлом. Чувствуешь?

И вот так – легко и просто – минут через двенадцать я очутилась в ванне (бассейне!). Джордж тер меня губкой сзади, Жан – спереди, а хозяйка терла себя сама, весело смеясь и давая мужчинам различные советы, на которые они не обращали внимания. Если бы вы могли все это наблюдать, то увидели бы, что вся последовательность моих действий была очень логична и что эти добрые сибариты ни к чему меня специально не подталкивали – ни одной попытки соблазнить, ни единого намека на то, что прошлой ночью я попросту изнасиловала (во всяком случае, в переносном смысле) хозяина этого дома.

Потом я делила с ними роскошный ужин… Нет, просто пир – в гостиной (или большом холле, или маленькой столовой, или как там она у них называется) с камином. Камин, как мне с гордостью поведала хозяйка, Жан сделал своими руками… На мне был один из халатов Жанет, за который в Крайстчерче она была бы немедленно арестована. Но здесь это не вызвало никаких реакций у обоих мужчин.

Когда мы добрались до кофе и коньяка, я немного осоловела от выпивки до ужина и вина за ужином. По просьбе Джорджа я сняла позаимствованный пеньюар, и он заснял меня в пяти или шести позах, делая стерео– и голограмму. При этом он так бесстрастно обсуждал мои прелести, словно речь шла о куске телятины. Я продолжала твердить, что завтра мне нужно уезжать, но мои протесты звучали вяло, и на них никто не обращал внимания – Джордж меньше всех. Он сказал, что у меня «хорошая форма», – возможно, это и не комплимент, но и на «до свидания» совсем не похоже.

Некоторые снимки получились просто великолепно, особенно тот, где я раскинулась на низкой тахте, а по груди, по животу и по ногам у меня ползает дюжина котят. Я попросила снимок для себя, и оказалось, что у Джорджа есть необходимое оборудование, чтобы сделать копию.

Потом Джордж снял меня вместе с Жанет, и я снова попросила сделать копию, потому что наш с ней контраст выгодно оттенял обеих, а Джордж ухитрился сделать нас красивее, чем в жизни. В конце концов я стала зевать, и Жанет велела Джорджу прекратить. Я принялась извиняться, говоря, что с моей стороны очень странно хотеть спать, потому что в той зоне, откуда я прилетела, сейчас еще лишь начало вечера.

Жанет сказала, что это смехотворно, что сон не имеет никакого отношения к часам и временны́м зонам, и:

– Джентльмены, мы ложимся! – С этими словами она увела меня из гостиной.

Мы зашли в ее великолепную ванную комнату, она положила руки мне на плечи и сказала:

– Марджи, ты предпочитаешь быть одна в спальне или хочешь компанию? Я знаю от Бетти, что у тебя была бурная ночь. Может быть, ты хочешь просто тихонько поспать? Скажи сама.

Я честно сказала ей, что, если это зависит от меня, я никогда не сплю одна.

– И я тоже, – кивнула она. – Мне нравится, как просто ты это сказала – не стала мямлить и притворяться, как это делают разные шлюхи. С кем бы ты хотела спать?

(Добрая ты душа, как же я могу сделать вид, что не понимаю, как тебе хочется самой побыть со своим мужем в первую ночь его приезда домой!)

– Может быть, нам лучше начать с другого конца – кто хотел бы спать со мной?

– С тобой? Все мы, конечно, я уверена в этом. Или двое из нас, или один – на твое усмотрение. Решай сама.

Я растерянно заморгала, пытаясь прикинуть, сколько же я выпила.

– Четверо в одной постели?

– Тебе это не нравится?

– Никогда не пробовала. Звучит весело, но в постели будет ужасно тесно, я полагаю.

– А-а! Ты не была в моей комнате. Кровать у меня по-настоящему большая, потому что оба моих мужа чаще предпочитают спать со мной… И там еще остается много места, так что мы всегда рады гостям.

Да, я действительно перебрала – пила две ночи подряд и такими дозами, к которым совершенно не привыкла…

– Два мужа? Я не подозревала, что Британская Канада приняла австралийскую систему!

– Британская Канада – нет, но британские канадцы – приняли. Во всяком случае, многие из нас. Ворота заперты, а остальное никого не касается. Ну так как, хочешь попробовать в большой кровати? Если захочешь спать, всегда можешь тихонько уползти в свою комнату – для этого я и сделала такую планировку. Что скажешь?

– Пожалуй… да. Только сначала я, наверное, буду чувствовать себя дилетанткой.

– Это быстро пройдет. Давай…

Ее прервал резкий звонок на терминале.

– А, черт! Да чтоб тебя!.. – воскликнула Жанет. – Наверняка это из аэропорта… Срочный вызов Жану, и, конечно, ему надо ехать, и плевать им на то, что он только что возвратился из дальнего рейса! – Она подошла к терминалу включила «прием», и мы услышали:

– «…поводов для тревоги. Наша граница с Чикагской империей закрыта, прорвавшиеся беженцы изолированы. Атака со стороны Квебека более серьезна, но, возможно, она нанесена вследствие ошибки местного командования, поскольку объявления войны не было. В настоящее время введено чрезвычайное положение, поэтому рекомендуем: не выходить на улицы, сохранять спокойствие и ожидать на этой частоте официальных сообщений и инструкций…»

Начался «Красный четверг».