Текст книги "Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история"

Независимые женщины

Закон ограничивал права женщины. Лишь в редких случаях она могла сама обращаться в суд, но в основном юридически находилась в зависимости от мужчины-опекуна – отца, брата или мужа. Тем не менее суд рассматривал ее иски. Интересы женщины мог представлять в суде кто-то из ее родственников, опекун оформлял ее завещание; она и сама могла обратиться в суд, когда дело касалось ее лично или ее собственности; а если «дама» достаточно хорошо знала свои права, то, имея троих или более детей, могла добиться полного правового статуса. Женщины пользовались такой возможностью, чтобы на равных правах владеть какой-либо собственностью или имуществом, от своего имени составлять договоры, завещания и совершать сделки. Судя по сведениям II–III вв., пятая часть решений судов совершалась в пользу взрослых женщин всех классов, за исключением элиты. Оказавшись в затруднительных обстоятельствах, представительница прекрасного пола могла обратиться в суд с заявлением, где писала, что, мол, «я, несчастная и слабая женщина», с расчетом на сочувствие мужчин-судей, которые верили ей на слово. Самые выразительные образцы подобных заявлений обнаружены в Египте, но такое происходило на всей территории империи. Но вообще женщины редко прибегали к помощи суда. Ведь судьи – это мужчины из высшего слоя общества, сама же система была насквозь коррумпированной и неповоротливой, что отпугивало людей. Поэтому женщины, как и простые мужчины, пользовались целым арсеналом иных способов решить свои проблемы. Разумеется, обнаруженные нами документы, жалобы и иски тех, кто все-таки искал помощи в суде, не раскрывают нам эти средства, но по разбросанным упоминаниям в различных источниках можно собрать сведения о том, как женщины отстаивали свои права.

Право собственности жены на приданое, а также поддержка ее со стороны родственников мужского пола ограничивали власть мужа над ней. Обычно жена полностью подчинялась своей «половине», но в исключительных случаях допускался развод. Более того, получив ее приданое, муж считал выгодным сохранять брак; даже небольшое, с точки зрения элиты, имущество супруги имело большое значение для ремесленника и мелкого торговца. Защитой женщины служила и ее способность к деторождению. Представления общества о семье и браке, а также стремление мужчины обзавестись наследниками давали ей некоторую власть над мужем, поскольку он нуждался в ее активном либо пассивном участии. Бывали, конечно, и счастливые браки. Но даже если супруги ссорились, мужчина всегда помнил о важной роли жены как матери его детей, хозяйки его дома и помощницы в его занятии или профессии, что также давало «даме» кое-какие права. Однако когда жена обладала землей или рассчитывала на солидное наследство либо у ее родителей были связи в верхних слоях общества, она всегда могла воспользоваться этими преимуществами, чтобы поставить на место мужа, самовластно принимавшего решения, от которых зависело благополучие ее и детей. И не следует забывать о сильной симпатии, если не любви, и чувстве товарищества, которые могли связывать мужа и жену. Принятые среди простых людей браки, устроенные родителями, вовсе не исключали теплых чувств. Зачастую оправдывалась поговорка «стерпится – слюбится». Культурные традиции, поддержка и советы родителей, а также наличие детей помогали создать настоящую, крепкую семью.

В случае семейных раздоров женщина старалась разными способами наладить мирные отношения с мужем. Как уже говорилось, она могла обратиться за помощью к своим родственникам или прямо пригрозить супругу, что уйдет от него и заберет свое приданое. Но могла прибегнуть и к магии, чтобы образумить его. Мужья считали магию самым грозным оружием жены, ибо искренне верили, что вообще женщины так привораживают к себе мужчин – это косвенно подтверждало беспомощность женщин в отношениях с мужчинами. Магические заклинания, которые местные маги за плату писали на папирусах или просто бормотали в присутствии клиентки, действительно служили ей главной защитой во время личных или иных испытаний. Можно было заказать особое заклинание или воспользоваться, например, стихами Гомера, помогавшими вылечить разные болезни. Вот пример использования стихов из Илиады, призванных избавить женщину от болей во время менструаций, найденный на египетских папирусах: «…Гнев Аполлона владыки, далеко разящего бога» [Илиада, 1.75]. Этот амулет, заговоренный на кровь, останавливает кровотечение. Если пациентке станет легче, но она окажется неблагодарной, возьми жаровню с углями, положи [на них амулет?] и окуривай его дымом. Добавь корень и читай этот стих… «От Феба страдания были и будут» [Илиада, 1.96] (PGM 22а. 2–8, Скарборо).

При болезни женщины прибегали не только к заговорам и амулетам. Примером служит женщина, много лет страдавшая кровотечением, описанная в Евангелии от Матфея (9: 20–22), – она искала Иисуса, ибо верила, что одно прикосновение к его одежде излечит ее от болезни.

Как уже говорилось, жена могла приобрести большую власть над мужем при помощи магии, чего боялись все мужчины. Об этом можно прочитать в одном договоре.

«Таис, дочь Тарутино, клянется… я не буду готовить любовное зелье против тебя, не буду добавлять его в твои напитки и в пищу…» (Роулэндсон, № 255).

Магия помогала решать проблемы в семье. Женщина, сын которой в течение двух лет был одержим злым духом, пришла к Аполлонию и умоляла его избавить ее ребенка от этого проклятия. Аполлоний написал злому духу послание, угрожая ему суровыми карами, если он не оставит юношу, и дал его женщине; видимо получив это, злой дух навсегда покинул тело юноши (Филострат. Жизнь Аполлония Тианского, 3.38). И конечно, желая привлечь к себе мужчину, женщины прибегали к издавна популярным любовным заговорам: «Заклинаю тебя, Нила, по прозванью Агатовый Демон, Деметрой в муках рожденного… чтобы ты воспылал ко мне, Капитолине, дочери Пепера, чудесной страстью и во всем был к моим услугам, как только я захочу, чтобы ты исполнял все мои желания, а больше ничьи; чтобы повиновался только мне, Капитолине; чтобы ты забыл родителей своих, детей своих и друзей своих… Я, Капитолина, владею магической властью, и ты, Нил, окажешь мне предпочтение при нашей встрече… Я помещаю эти вещи [в ларец], чтобы ты исполнил все, что написано на этом папирусе, ибо для этого я призываю вас, божества мои, силой, которая сдерживает вас, и принуждением. Исполните все мои мольбы, овладейте душой Нила, которому принадлежат эти магические вещи, заставьте его полюбить меня, Капитолину, и чтобы Нил, рожденный Деметрой, был со мной всякий день и всякий час» (Роулэндсон, № 285).

Или… завоевать страсть другой женщины: «…[чтобы] злой дух охватил огнем сердце, печень, душу Горгонии, рожденной Нилогенией, любовью и страстью к Софии, рожденной Изарой. Приведи Горгонию, рожденную Нилогенией, ради меня, Софии, рожденной Изарой, в термы, а сама стань банщицей, обожги, воспламени ее душу, ее сердце, ее печень, ее дух страстью к Софии, рожденной Изарой, веди Горгонию, дочь Нилогении, преследуй ее, день и ночь терзай ее тело, сделай так, чтобы все отвергали ее, гнали отовсюду, чтобы она любила Софию, дочь Изары, преданную ей, как рабыня, и готовую отдать ей все, что у нее есть…» (Роулэндсон, № 286).

Кроме того, женщина могла проявить себя, участвуя в жизни своей религиозной общины, что отчасти компенсировало ее изолированность от мужского общества и запрет на ведущую роль в государстве и официальных религиозных церемониях. На многочисленные торжества в честь богов собирались близкие и дальние родственники, и женщина радовалась этой возможности восстановить связи и почувствовать их любовь и поддержку. Описание праздника в честь египетской богини Исиды, взятое из «Золотого осла» Апулея и приведенное в предыдущей главе этой книги, показывает возбуждение и восторг участников торжественной процессии. В повести Гелиодора «Эфиопика, или Теаген и Хариклея» (5.15) во время праздника, посвященного богу Гермесу, женщины сидели за трапезой во внутреннем помещении святилища, а мужчины – в преддверии храма; затем женщины совершали жертвенные возлияния богине Деметре и устраивали церемониальные пляски с благодарственным песнопением.

Танцоры. На этой ткани античного периода истории Египта вытканы изображения танцующих мужчин и женщин. Фото А. Де Море, Коптский текстиль из Фламандской частной коллекции, Зоттегем, 1993, Кат. 60

Но к служению в храмах «официальной» религии представительницы слабого пола не допускались. Другое дело – культы языческих богов, помогавших решению женских проблем. Во множестве святилищ женщины просили богов подарить им детей или вернуть здоровье, давали обеты принести щедрые жертвы, если их мольбы будут услышаны. И хотя трудно сказать, насколько «дамы» активно участвовали в церемониях, посвященных не признанным официально богам, в частности богине Исиде, и в раннехристианских культах (ожидания и реальность говорят, что мужчинам принадлежало главенство как в них, так и в других нефамильных культах), создается впечатление, что такие мероприятия были более открыты для них, выступавших именно в качестве участниц, а не просто зрительниц. Они находили в них больше поддержки в трудностях повседневной жизни. Роль Исиды как могущественной покровительницы и матери (фигурировала в литературе раннего христианства, призывая уважать семейные ценности) находила отклик в сердцах женщин, озабоченных своими проблемами. Короче говоря, хотя «дамы» и не играли ведущей роли в религиозных культах, они находили постоянную поддержку в общении, происходившем во время проведения религиозных праздников и обрядов, и решали свои бытовые проблемы при исполнении особых культовых ритуалов.

Но, защищая свои интересы, они могли проявить и несвойственную им храбрость и решительность. Так, Аполлоний у Филострата рассказывал о происшествии в одной эфиопской деревне: «…как вдруг они услышали доносящиеся из деревни громкие крики, это женщины там кричали и призывали друг друга догнать и схватить сатира» (Жизнь Аполлония, 6: 27).

Хотя эта история и является плодом вымысла, если только мы не верим в существование сатиров, женщины действительно могли действовать достаточно смело и агрессивно, когда дело доходило до ущемления их интересов. Ранее в этой главе я привел свидетельство Филона Александрийского об активном участии в мятежах жительниц Александрии. Женщины выходили на улицы, где осыпали проклятиями и побоями своих врагов. Они присутствовали на публичных казнях, вместе мужьями и братьями призывая палачей по заслугам покарать разбойников и убийц. Их голос был слышен.

Заключение

Я привел достаточно много доказательств активного участия простых женщин в их собственной судьбе, жизни их семей и общества (составление деловых договоров, владение землей, управление бизнесом и участие в социально-религиозной деятельности). Они не ограничивались только рождением детей, не просто украшали дом своим присутствием. Их деятельность была тесно связана с культурной жизнью общества. Собственно, этого и следовало ожидать. Представители элиты зачастую относились к своим женщинам как к личной собственности, которую следует ревниво оберегать и скрывать от посторонних. Но простые люди не могли себе позволить, чтобы их жены были полностью изолированы от внешнего мира стенами дома. В доме нужной оказывалась каждая пара рук: в хорошие времена, чтобы обеспечить нормальное функционирование хозяйства, в тяжелые – чтобы справиться с нуждой. Общество, господствовавшее положение в котором занимал сильный пол, нуждалось в смелости и решительности женщин, их способности влиять на мужчин, в их труде на благо семьи и при рождении и воспитании детей, а потому поле деятельности прекрасного пола и его влияние оказывались огромными. Говорить о «движении за равноправие» женщин, видимо, неуместно: по любым современным стандартам, в античном обществе не было равноправия. Но, как и в других доиндустриальных обществах, простолюдинки несли на себе бремя забот и труда, обладали большим влиянием и были активными помощницами своих супругов и вообще мужчин на их жизненном поприще.

Глава 3. Зависимость и выживание: бедняки

Есть все основания считать, что в Римской империи бедняки составляли огромную часть населения. Это были свободнорожденные мужчины и женщины, едва сводившие концы с концами, а потому мало кто из них мог скопить достаточно средств, чтобы открыть свое дело и выбиться из нищеты. Им приходилось думать только о том, как бы не умереть с голоду. Как я покажу далее, о преуспевании они даже не помышляли. В астрологическом трактате «Кармен Астрологикум» именно так и описаны бедняки: у них «не было хлеба, чтобы наполнить желудок, и необходимой одежды» (1.22, 1.24). Артемидор в своих «Толкованиях снов» поместил их на самое дно общества: «Бедные подобны презренным темным местам, куда выбрасывается всякий мусор и отходы или что-то столь же бесполезное» (2.9).

Жалкое существование – так можно охарактеризовать жизнь широких слоев населения: уличных нищих, земледельцев, мелких арендаторов земли и поденных рабочих. Их экономическое положение было еще хуже, чем у тех, кого я называю простыми людьми, которые хотя и имели какие-то средства, но просто не были достаточно состоятельны, чтобы войти в элиту. Однако, конечно, верхнюю черту бедности точно определить нельзя. В то время как ремесленника, более или менее успешного, еще можно отнести к простолюдинам, тот, кто едва зарабатывает себе на хлеб, безусловно считается бедняком, как, например, сапожник Микил у Лукиана: «Ну, если хочешь, поплачу. Увы, подошвы! Увы, старые сапоги! Увы, дырявые сандалии! Я, несчастный, больше не буду оставаться без еды с утра до вечера, не буду зимой расхаживать босиком и полуголым, щелкая зубами от холода!» (Путешествие в подземное царство, 20).

По приблизительным подсчетам, годового дохода в размере 300 динариев оказывалось достаточно, чтобы довольно большая семья могла прокормиться на всей территории империи, за исключением больших городов. Это составляло около динария в день, что считалось приличным заработком, тогда как большинство людей получали за свой труд половину динария в день. Неустойчивый спрос на работу и на продукты в городе и в деревне приводил к тому, что часть населения не имела постоянной работы и не получала полноценную зарплату; следовательно, по большей части они жили в крайней нужде. Вот этих людей мы и называем бедняками.

Напрашивается вопрос: будет ли правильно объединить в эту группу всех тех, кто едва сводит концы с концами? Ведь можно возразить, что у бедного семейства, возделывавшего крохотный участок земли, постоянно недоедавшего, но хотя бы имевшего продукты со своего участка, иные взгляды на жизнь, чем у нищих и поденщиков. Однако их объединяла полная безысходность: они едва ли могли изменить к лучшему свою жизнь и совершенно не были уверены в завтрашнем дне. Одинаковая беспомощность и существование на грани отчаяния порождали у них общие взгляды на нравственные ценности, способы выживания и свое место в мире. Поэтому в этой главе я рассмотрю свободных людей, влачивших жалкое существование, т. е. истинных бедняков.

Нетрудно представить, кем могли быть эти люди. Прежде всего это крестьяне. Обычно так называли людей, которые обрабатывали принадлежавшую им землю, и во времена Римской империи существовало множество таких независимых фермеров. В стихотворной поэме «Моретум» («Крестьянский завтрак»), написанной неизвестным талантливым автором в стиле Вергилия, нарисована реалистическая картина из жизни римского поселянина, жившего в нищете, питавшегося самыми примитивными продуктами и получавшего скудный доход от продажи выращенных им овощей на городском рынке. Такими же простыми людьми являлись крестьяне-арендаторы. Возможно, кто-то из них раньше имел свой участок, но затем был вынужден продать его богатому землевладельцу, чтобы расплатиться с долгами. Затем хозяин земли позволил им остаться и обрабатывать землю, за что крестьяне выплачивали ему стоимость аренды деньгами либо частью собранного урожая. В этой евангельской притче показаны напряженные отношения арендаторов с хозяином земли: «Выслушайте другую притчу: был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои» (Матфей, 21: 33–41).

Так что добросовестные арендаторы обрабатывали землю хозяина и вовремя платили положенную дань. Но эта земля не являлась их собственностью, и иногда в них вспыхивало желание нарушить установленный порядок, в результате чего людей могли насильно выселить из домов и выгнать из имения.

В сельской местности было много безземельных работников из свободных людей, достаточно сильных и умелых, чтобы наниматься на полевые работы. Другая притча о наемных работниках в винограднике показывает участь таких людей:

«Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой

и, договорившись с работниками по динарию на день, послал их в виноградник свой;

выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно,

и им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам.

Они пошли.

Опять выйдя около шестого и девятого часа, сделал то же.

Наконец, выйдя около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно?

Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите.

Когда же наступил вечер, говорит господин виноградника управителю своему: позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых» (Матфей, 20: 1–8).

А Тимон в рассказе Лукиана получил за свой труд меньше динария. Когда-то богатый человек, Тимон потерял свое состояние и положение в обществе. От стыда он покинул родной город: «Все эти несчастья заставили меня удалиться сюда, в отдаленные места; одетый в овчину, я обрабатываю землю за плату в четыре обола, рассуждая в уединении с моей мотыгой» (Мизантроп, 6).

Такие люди целыми днями ждали возможности заработать, но везло далеко не всем. Ведь количество безработных почти всегда превышало спрос, так что в любой день человек мог возвратиться домой, не заработав даже на пропитание. Что же касается городских бедняков, то поэт Марциал часто упоминал их в своих эпиграммах. В городах было множество нищих; охрипшими голосами они выпрашивали кусок хлеба, какой швыряли собакам (Эпиграммы, 10.5.5). Он говорил о «мосте нищих», вероятно месте их постоянных сборищ, поскольку там было хоть какое-то укрытие, например под акведуком (Эпиграммы, 12.32.25). Он описал жизнь бездомного: его выгоняли из-под арки, где он укрылся от непогоды, зимой он страдал от холода; на него натравливали собак; даже птицы пытались украсть у него жалкие крохи хлеба – бездомный нищий у автора предстает в образе ходячего мертвеца (Эпиграммы, 12.32.25). В Новом Завете упоминается о нищих, толпившихся у городских ворот, видимо в их излюбленном месте, и на каждом шагу встречавшихся в городе. Те, кто стыдился просить милостыню, искали любую случайную работу – носильщика, посыльного и подсобного рабочего на стройке. Лукиан, в частности, замечал, что типичное занятие бедных – это продавать соленую рыбу, чинить обувь и просить милостыню на перекрестках. Хотя в некоторых крупных городах участь неимущих хотя бы отчасти облегчала благотворительная помощь, которая оказывалась лишь небольшой части бедного населения империи, поэтому при изучении внутреннего мира бедняков мы не будем учитывать это «пособие». По сути, большую часть написанного об этих людях можно смело игнорировать, ибо она посвящена бедным римлянам, чье положение нельзя назвать типичным для всей империи. Во-первых, Рим являлся самым большим городом; во-вторых, он имел особое политическое значение, ибо в нем находилась верховная власть и элита страны. Как бы ни было соблазнительно приравнять римский плебс к городским неимущим всей империи, этому искушению следует противостоять и материалы, относящиеся к Риму, отбирать очень взвешенно и осторожно, чтобы не исказить общей картины жизни бедняков.

Хотя общее положение неимущих достаточно понятно, имеющиеся источники не дают возможности подробно описать их быт и взгляды на занимаемое ими положение во времена Римской империи. Их отношение к смерти отражало свойственное им представление о ценности их жизни: останки сжигались, и пепел помещался в урны без надписи, либо бедняков хоронили в общих могилах. Подобные кладбища были обнаружены в Италии на острове Исола-Сакра между Остией и Римом, и в Северной Африке, а Гораций писал о холме Эсквилин, где «один раб устроил [место] для захоронения своих умерших товарищей, когда их вынесут из жалких хижин и принесут хоронить в дешевых гробах» (Сатиры, 1.8.8—13). В смерти, как и в жизни, бедняки безгласны, как по большей части и в современном мире.

Список некоторых источников, откуда вообще можно почерпнуть сведения о внутреннем мире бедняков, дает представление о трудности задачи: это пословицы, поговорки, басни, народные песни, устные предания, легенды, анекдоты и религиозные притчи.

Но из всего перечисленного исследователи римского общества располагают лишь баснями, пословицами и малым числом анекдотов и историй религиозного характера. Большое количество пословиц, в которых говорится о различных житейских ситуациях и отношениях людей, дошли до нас в виде собраний. Басни мы находим у Эзопа и других древних баснописцев. К сожалению, нам неизвестно содержание народных писем, этого чисто устного вида народного творчества, но мы встречаем упоминание о них у Диона Хрисостома: «Я подобен людям, которые, перемещая или поднимая тяжелый груз, облегчают себе работу пением песни или просто какой-то ритмичной мелодии – они простые труженики, а не барды и не сочинители песен» (Речи, 1.9).

А легенды, живой народный язык и описание обрядов сохранились лишь в виде отрывков или в литературных сочинениях классических авторов, которые сильно исказили их смысл.

Научных работ, посвященных пословицам и басням, очень много, но лишь недавно были предприняты попытки соотнести их содержание с реальной жизнью бедняков. Древние писатели считали, что в сочинениях этих жанров выражалось то, что мы называем народной моралью. Сравнительные материалы также указывают на ценность их использования для понимания представлений простых людей и особенно самых незащищенных членов общества – бедняков и рабов. Каждая пословица (или басня) описывала какую-либо конкретную житейскую ситуацию или случай; и нам известно, что и простой народ, и элита часто использовали в речи их образы и нравственные поучения. Кроме того, смысл некоторых пословиц и басен нам не всегда ясен, но, если подходить к их изучению вдумчиво и взвешенно, можно извлечь очень полезные сведения. Сгруппированные по темам басни и пословицы дают представление о нравственных ценностях народа. Тереза Морган в своей книге «Народная этика в раннем периоде Римской империи» продемонстрировала именно этот способ; в результате тщательного и глубокого анализа она пришла к тем же выводам, которые получены мною в ходе работы над этой книгой. В данной главе я использую избранные пословицы и басни как ценный источник понимания реальной жизни бедняков.

Жертвоприношения мертвым. Неимущих бесцеремонно закапывали в землю на кладбищах для бедняков и бродяг, расположенных на окраине города, но некоторые семьи могли устроить своим покойным хотя бы скромные похороны. Реконструкция кладбища в Исола-Сакра, Остия Антика. Сьюзен Уолкер, «Мемориалы усопшим римлянам» [Лондон: Британский музей, 1985]. P. 10. Фото предоставлено Британским музеем

До нас дошла всего одна книга народных шуток и анекдотов, хотя мы знаем, что в Древнем мире их существовало огромное множество. Но в ней оказалось еще труднее, чем в баснях и пословицах, найти материал, связанный именно с внутренним миром неимущих. Отрывочные упоминания об их религиозных и философских представлениях встречаются во всей классической литературе; эти замечания были признаны представлявшими точку зрения бедняков, а потому использованы для создания общей картины. И наконец, о нравственном мире бедняков мы узнаем из Нового Завета, особенно поучительны случаи и притчи, встречающиеся в Евангелии. Если собрать все сведения из этих источников, то можно получить полную картину жизни бедняков всей империи.