Текст книги "Письма от женщин, которые любят слишком сильно"

Невозможно переоценить всю тяжесть, болезненность и трудоемкость этого процесса самопознания и исцеления. Но единственной альтернативой для Сью была жизнь (и, что вполне предсказуемо, довольно скорая смерть), неизбежно связанная с ее зависимостью.

Ничто не стоит на месте, и, если мы не движемся вперед, мы движемся назад. А наша задача – расти, учиться и очнуться. Именно поэтому в повседневных отношениях нет случайностей. Нас необъяснимо влечет к партнерам, с которыми мы либо сможем усвоить наши личные уроки, либо запутаемся в паутине собственных нездоровых моделей жизни и отношений – моделей, которые в конечном итоге будут оказывать на нас сильное давление, чтобы заставить нас изменить свою жизнь. Я также верю, что не бывает случайностей, когда дело касается близких нам душ – будь то отец, мать или другой человек, к которому у нас формируется компульсивная привязанность. Несмотря на все сложности, которые они могут для нас создать, эти люди все равно остаются ценными дарами для нашей души. Они дают нам возможность усвоить следующий духовный урок. Либо мы усваиваем его, либо нам становится хуже и, несмотря на религиозную или духовную практику, мы отдаляемся от своей духовной сущности.

Поэтому, видите ли, Уинн, мы обязаны работать прежде всего над собой, стараться изменить собственную душу и перестать идентифицировать себя с той ролью, которую мы очень долго играли в отношениях с близкими людьми – ролью жертвы, мученика, спасителя или справедливого мстителя, а, возможно, и со всеми этими ролями, если мы играли их по очереди. Разумеется, это гораздо сложнее, чем просто выйти в свет, познакомиться с очередным мужчиной и надеяться, что на этот раз он окажется «тем самым». Ни один мужчина не будет «тем самым» до тех пор, пока мы не исцелим в себе то, что вынуждает нас искать утешения в конфликтах и войне интересов, вызывает потребность победить или проиграть, а затем обвинять другого человека в наших проблемах.

* * *

Те, кто хорошо знаком и с зависимостью, и с процессом ее исцеления, практически постоянно имеют дело с двумя очень сложными ситуациями: встречи с зависимыми людьми, которые пытаются доказать, что зависимыми не являются, и встречи с людьми, которые настаивают, что они исцелились, хотя это не так. Встречи первого типа чаще всего случаются с теми, чья зависимость осуждается окружающими, а встречи второго типа чаще происходят с теми, чья зависимость практически не осуждается обществом. Признание в том, что ты пытаешься исцелиться от зависимости от отношений (постановка вопроса и используемая терминология в данном случае не имеют значения) зачастую вызывает сочувствие, а не осуждение в современном обществе, ведь это одна из самых романтизированных зависимостей. Большинство людей считает, что она имеет мало общего с такими серьезными заболеваниями, как наркотическая зависимость или алкоголизм. Более того, поскольку исцеление от зависимости от отношений требует серьезных усилий, но не поддается точному измерению, зависимые от отношений люди очень часто утверждают, что исцелились, хотя на самом деле далеки от этого. Такие заявления, как «На этот раз я действительно усвоила урок», «Я никогда не вернусь к прежней жизни. Это слишком унизительно» или «Теперь со мной все будет в порядке. У меня достаточно дел, и теперь я слишком занята, чтобы за ним бегать», чаще бывают признаками заболевания, а не исцеления. Ни одно из этих заявлений не признает невероятную власть зависимости от отношений над ее жертвами или невероятную дисциплинированность и труд, необходимые для ее преодоления.

Исцеление всегда будет процессом и никогда не станет законченным результатом.

Всегда есть огромное искушение считать себя исцеленными, когда на самом деле мы едва начали процесс перемен и роста, борьбы и самопознания, который будет длиться всю жизнь. Очень важно понять, что исцеление всегда будет процессом и никогда не станет законченным результатом. Каждый день исцеления – одновременно бесценный дар и великолепное достижение.

Глава третья
…страдают от побоев и домашнего насилия

Рабочее определение зависимости таково: мы зависимы, если не в состоянии прекратить делать то, что явно причиняет нам вред, несмотря на очевидность этого вреда. Мы не останавливаемся, даже испытав на себе негативные последствия зависимости, как в психологическом плане (унижение и деградация), так и в физическом (ухудшение общего состояния здоровья и, возможно, травма или серьезное заболевание либо его рецидив). Люди, лучше всех понимающие наше состояние (специалисты, работающие с зависимостями или другие зависимые люди, которые уже выздоравливают), говорят нам, что мы несчастны и нездоровы и, если мы не изменим своего поведения, будет только хуже. Но ни эти знания, ни продолжающиеся страдания не влияют на наше необъяснимое желание следовать выбранной модели поведения, независимо от интенсивности боли, которую мы испытываем. Это зависимость.

Это определение настолько не соотносится с обычными рациональными методами решения проблем, к которым прибегает большинство людей, что многие зависимые люди, как и те, кто их окружает, не могут понять, как поведение человека может быть настолько нелогичным и неуправляемым. Зависимых считают глупыми и упрямыми все, кто пытается их изменить, да и сами они разделяют это мнение. И только полное осознание природы и силы зависимости поможет понять основную причину этого, казалось бы, необъяснимого поведения, и, если зависимый человек этого захочет, начать процесс исцеления. Один из ярких примеров такого необъяснимого поведения – поведение женщин, ставших жертвами бытового насилия[16]16
  Бытовое (тж. семейное или домашнее) насилие – повторяющиеся насильственные действия одного партнера или родственника в отношении другого, которые могут быть физическими (рукоприкладство, побои, телесные наказания, нанесение увечий, лишение возможности отправления жизненно важных функций или создание ненормальных условий для жизни (напр., лишение сна), принуждение к употреблению алкоголя или наркотиков, уклонение от оказания медицинской помощи или иные формы нанесения физического вреда), психологическими (унижение, оскорбления, угрозы, изоляция, давление, шантаж и т. п.), сексуальными или экономическими (использование контроля над финансовыми и иными ресурсами семьи для давления на жертву, вымогательство, запрет на получение образования или на трудоустройство и т. п.). – Прим. ред.


[Закрыть]. Письмо Мэг наглядно демонстрирует иррациональность зависимости от отношений в тех случаях, когда речь идет о побоях и насилии над женщиной. Объяснить суть происходящего и начать эффективное лечение можно, лишь увидев в этой ситуации наличие зависимости от отношений.

Мэг – типичный пример женщины, страдающей от побоев в семье; в своей практике я постоянно встречаю множество таких женщин. Она родилась в семье, где рукоприкладство было привычным делом; ее очень привлекает хаос и сильные переживания; ее партнер поднимал на нее руку еще до того, как она призналась ему в своих чувствах. Очень важно учитывать эти факторы, если они имеют место (они присутствуют в жизни каждой женщины, страдавшей от бытового насилия, которую я консультировала), чтобы не воспринимать женщину, которая терпит побои, как наивную жертву жестокого мужчины, ибо в противном случае любое лечение будет обречено на неудачу.

Рискуя показаться многословной, повторю, что мы естественным образом выбираем такие отношения, с которыми уже знакомы и к которым привыкли. Недаром в английском языке прилагательное familiar («знакомый», «привычный» или «близкий») образовано от существительного family («семья»). Таким образом, любой опыт отношений, который мы получили в семье, где воспитывались, всегда будет казаться нам самым близким и комфортным, какими бы нездоровыми ни были отношения в нашей семье. Если в детстве в семье мы регулярно сталкивались с насилием и жестокостью, то, повзрослев, автоматически будем выбирать партнера и ситуацию, для которых вновь будут характерны насилие и жестокость – во-первых, потому, что это согласуется с нашим прежним опытом отношений, и, во-вторых, потому, что подобные ситуации, возникающие в нашей жизни снова и снова, раз за разом дают нам возможность сделать то, чего мы хотим больше всего – выйти из них победителями. Пережив душевную травму любого рода, мы всегда (обычно подсознательно) стремимся воссоздать травмирующую ситуацию, чтобы на этот раз одержать верх там, где раньше мы всегда терпели поражение. Чем сильнее травма, тем сильнее нас одолевает это желание.

Женщины, страдающие от побоев и домашнего насилия, совершенно разные, но в душе каждой из них всегда присутствует злоба, накопившаяся из-за того, что в детстве с ними жестоко обращались.

От побоев и бытового насилия страдают совершенно разные женщины, от беспомощных и отчаявшихся до, как кажется на первый взгляд, вполне уверенных в себе во всех остальных аспектах жизни, от обиженных на весь мир до агрессивных. В душе каждой из них всегда – всегда! – присутствует злоба, которая тлела и не давала им покоя задолго до появления в их жизни нынешнего партнера. Эта злоба появилась в результате того, что каждую из этих женщин унижали и оскорбляли, когда она была еще ребенком и не могла дать отпор или защитить себя. Для того чтобы исцелиться и изменить модель своего поведения в отношениях с другими людьми, нужно признать наличие этой злобы, осознанно ее переживать и понять, какие уловки вы используете, чтобы отрицать существование этой злобы, подавлять ее или выплескивать ее наружу.

Я хочу сразу внести ясность: говоря о том, что вы должны признать эти факторы, я ни в коем случае не утверждаю, что женщина сама виновата в том, что ее избивают. Каждый, кто совершает насилие в отношении другого человека – преступник и в любом случае отвечает за свои насильственные действия. Но сама женщина, страдающая от бытового насилия в семье, и люди, которые будут помогать ей, должны признать, что она оказалась в такой жизненной ситуации из-за того, что испытывает сильное влечение к жестоким мужчинам. Специалисты, работающие с жертвами домашнего насилия, а также сотрудники правоохранительных органов и представители так называемых хелперских профессий[17]17
  Хелперские (от англ. help – помогать), или помогающие профессии – профессии, представители которых оказывают социальную, медицинскую, психологическую, духовную или иную помощь людям (врачи, священники, психологи, преподаватели, юристы, социальные работники, психотерапевты и т. п.). – Прим. ред.


[Закрыть] постоянно убеждаются в том, что сильное влечение к партнеру сводит на нет все попытки помочь женщине и защитить ее. Подобное влечение нужно признать, с ним нужно работать.

На самом деле есть три аспекта, которые должны учитывать любая организация и любой специалист, оказывающие помощь женщинам, страдающим от бытового насилия, чтобы добиться положительных результатов: бесспорное наличие у таких женщин явной зависимости от отношений, высокая вероятность наличия у них алкогольной созависимости и возможность наличия химической зависимости. Около восьмидесяти процентов людей, занимающихся рукоприкладством, страдают от алкоголизма, что автоматически превращает их партнеров в со-алкоголиков. (К тому же, большинство женщин, страдающих от побоев в семье – дочери склонных к насилию алкоголиков.) Кроме того, около половины всех женщин, которые ищут защиты от своих мужей или парней, поднимающих на них руку, сами имеют химическую зависимость. Специалисты, работающие с женщинами, ставшими жертвами бытового насилия, зачастую не решаются затрагивать вопросы, связанные с алкоголизмом или наркозависимостью их пациенток, опасаясь, что те бросят лечение. Но нельзя рассчитывать на эффективность лечения, если не учитывать такие факторы, как алкоголизм или другая наркотическая зависимость пациента. Когда имеет место насилие, ни одна женщина, которая в этот момент сама имеет химическую зависимость, не сможет найти в себе силы для исцеления зависимости от отношений и приобрести необходимые для этого навыки. Если химическая зависимость налицо, ее лечение будет неизбежным первым шагом в процессе исцеления таких женщин.

Посещая занятия в группах «Анонимных алкоголиков» или участвуя в других программах «Двенадцать шагов» по борьбе с химической зависимостью, женщины, ставшие жертвами бытового насилия, почувствуют на себе исцеляющую силу духовно ориентированной группы поддержки. Этот опыт будет полезен для исцеления от любой другой зависимости, в том числе и зависимости от отношений. Таким же образом посещение занятий в группах Ал-Анон пойдет на пользу всем женщинам, которые стали жертвами домашнего насилия и могут также считаться со-алкоголиками (жертвами алкогольной созависимости), так как либо имеют партнера-алкоголика, либо выросли в семье алкоголиков, либо имеет место и то, и другое. Если проблема не в алкоголизме женщины или ее партнера, она может получить необходимую помощь на занятиях «Анонимных зависимых от отношений» (Relationships Anonymous, см. главу 9), которые тоже используют программу «Двенадцать шагов», или пройти другую программу по борьбе с зависимостью от отношений, в основе которой лежат «Двенадцать шагов». Независимо от особенностей конкретного случая, каждая женщина, ставшая жертвой семейного насилия, должна пройти по крайней мере один курс программы «Двенадцать шагов». Участие в соответствующей программе (или программах) должно стать первым шагом на пути к исцелению.

Исцеление от зависимости от отношений, а в особенности от той ее формы, которая характерна для женщин, подвергающихся бытовому насилию, представляет собой очень сложный пошаговый процесс, требующий огромного желания исцелиться. Эта болезнь так же коварна, непостижима и сильна, как алкоголизм, но процент исцелившихся от нее ниже, – возможно, потому, что пациент может одновременно иметь несколько зависимостей (кроме уже упоминавшихся алкоголизма и наркозависимости, женщины, ставшие жертвами домашнего насилия, часто страдают от компульсивного переедания и зависимости от секса).

Работать с женщинами, ставшими жертвами бытового насилия, нелегко не только потому, что процент исцеления среди них низок, но и потому, что исцеление занимает очень длительное время, порой много лет. Жизненная драма напуганной, потерянной, разбитой и отчаявшейся женщины, ставшей жертвой жестокого обращения, почти неизбежно «цепляет» ту часть существа терапевта, которая желает спасти ее, помочь ей, контролировать ее. Но для того, чтобы оказать подлинную помощь, нужно всегда помнить о конкретных принципах исцеления и разделять их с пациентом.

Например, читая письмо Мэг, так и хочется сделать то, о чем она просит – сказать, стоит ли ей остаться с мужем или уйти. Однако, даже если такой совет дает психотерапевт, а не близкий друг, он бесполезен и ни на что не повлияет, потому что там, где есть зависимость, советы не помогают. Единственно возможный вариант – предложить Мэг начать лечиться от зависимости от отношений, шаг за шагом, день за днем.

Уважаемая Робин Норвуд!

Я читаю вашу книгу и отождествляю себя с женщинами, о которых вы пишете.

Мне двадцать четыре года, три месяца назад я вышла замуж. Мои родители разошлись, когда мне было одиннадцать, и официально оформили развод, когда мне было шестнадцать. Когда отец бывал дома, то был для нас скорее надсмотрщиком, а не отцом, и воспитывал нас с помощью побоев, а не задушевных разговоров.

Когда мне было восемнадцать, и я заканчивала школу, я жила с отцом в штате Массачусетс (мама с другими детьми жила в Огайо). У меня был роман с парнем, которому было двадцать четыре года, он водил крутую машину и жил с родителями. Когда я сказала, что хочу его бросить, он был в ярости и набросился на меня. Если я начинала язвить во время наших ссор, он мог ударить меня так, что сбивал с ног. Однажды ночью он пытался меня убить, чтобы я «никому больше не досталась». Мне удалось сбежать и поймать патрульную машину, которая довезла меня до дома. Когда отец увидел, в каком состоянии я вернулась, он пришел в бешенство, схватил ружье и ушел. Вернувшись, он предъявил мне ультиматум: либо я подаю в суд на этого парня, либо он его застрелит. Я подала заявление, но сказала отцу, что на судебное разбирательство не пойду. Так и не пошла. Я вернулась в школу и больше никогда не видела того парня.

В колледже у меня ни с кем не было серьезных отношений. Закончив колледж, я получила временную работу и искала жилье. Я планировала вернуться домой в Вустер и рассчитывала на то, что отец поможет мне устроиться. Он собирался найти мне квартиру в уплату студенческого кредита, деньги от которого он у меня забрал еще на первом курсе. Но я встретила Тима и стала искать способ никуда не переезжать и остаться в Нью-Рошелле. Я переехала к Тиму, и следующие три месяца сидела без работы. Потом позвонил мой бывший начальник и пригласил меня на еще одну временную работу. Я вернулась на работу с надеждой, что на этот раз нашла постоянное место.

Между мной и Тимом бушевали страсти. Иногда мы ругались ночи напролет, и он распускал руки. Потом я рыдала, а он меня успокаивал. Потом мы мирились и занимались сексом.

Я постоянно грозилась съехать и поэтому вечно упаковывала и распаковывала свои вещи. Друзья волновались за меня и советовали избавиться от него. Вместо этого я избавилась практически от всех друзей.

В конце концов Тим повез меня к отцу в Вустер, и мы орали друг на друга всю дорогу. Он даже ударил меня газетой по лицу, когда я выехала за разметку.

Целый месяц я жила с отцом, и он изводил меня разговорами о моем лишнем весе и о том, когда же я наконец найду работу. Тим (вы не поверите) утешал меня по телефону и просил вернуться домой.

Наконец Тиму надоело сидеть в Нью-Рошелле, и он приехал ко мне в Вустер. Мы поругались, и я вышвырнула его вон. Он добрался до трассы и пошел домой пешком. Я не находила себе места и рыдала восемь часов подряд, пытаясь до него дозвониться.

Он согласился переехать в Вустер, но куда-то пропал на две недели. Он исчез, и никто, даже его мать, не знал, где он. Потом он говорил, что ездил в Мексику и Калифорнию, чтобы попытаться меня забыть.

За это время я успела завести коротенький роман с охранником из нашего офиса. Когда Тим, наконец, объявился, я закончила этот роман после пары тайных свиданий.

Наша жизнь в Вустере тоже была омрачена скандалами и драками. Я попросила его уехать. Он уехал. Потом я умоляла его вернуться. Он вернулся.

А потом мы решили пожениться – это была моя идея. Он выкупил мое обручальное кольцо из ломбарда (у него сохранился чек), и спустя два месяца мы поженились.

Через месяц после свадьбы я впала в депрессию и пыталась покончить с собой с помощью таблеток. Психиатр посоветовал нам обратиться к психологу, специалисту по семейной психотерапии. Тим согласился, но потом отказался идти на консультацию.

Недавно он принес домой пистолет, который ему выдали на работе для самозащиты в ночную смену. Его грабили два раза. Я боюсь, что теперь этот пистолет будет фигурировать в наших домашних стычках. Прошлой ночью он разбудил меня (я спала в другой спальне) и потребовал, чтобы я ушла из дома в двенадцать ночи, потому что он так зол, что может меня ударить.

Я пошла к отцу, и до сих пор живу у него, пытаясь понять, что со всем этим делать??!!??

Мы поругались из-за того, что я должна была подписать документы от одной дамы, у которой от моего мужа ребенок, и она хочет, чтобы он платил алименты. А еще он сказал, что я должна уйти, потому что хлопаю дверями после того, как он просил меня этого не делать.

Теперь он хочет, чтобы я опять вернулась домой. Я сказала ему, что отец помогает мне найти новое место, и что скоро я получу судебное решение о расторжении брака.

Тим обещает, что будет внимательнее, что не будет распускать руки, что пойдет к семейному психологу и т. д. и т. п.…

Робин, где-то в глубине моего сознания я понимаю, что наши отношения безнадежны. Поможет ли нам консультация специалиста по вопросам семьи и брака? Может быть, нам будет лучше друг без друга?

С другой стороны, когда мы не ссоримся, то можем подолгу говорить о религии, обществе, семье, детях. Каждую неделю мы ходим в кино или находим другие развлечения.

Но он все равно не очень-то заботливый, а в первый год нашего романа, когда мы еще жили в Нью-Рошелле, вообще забыл о моем дне рождения. Он безразличен ко всем праздникам, на которые принято дарить подарки.

Стоит ли мне на что-нибудь надеяться, несмотря на все это? Пойти к семейному психологу? Или бросить все и развестись?

Мэг К.,

пытающаяся поступить как лучше.

Уважаемая Мэг!

Вы страдаете от одного из самых ужасных типов зависимости от отношений. Не только ваше здоровье, но и сама ваша жизнь в опасности, как вы сами уже догадались, когда Тим принес домой оружие. Тем не менее, даже если бы я сказала, что вам лучше держаться от Тима подальше (а я уверена, что другие вам это говорили), мой совет не помог бы вам сразу же это осуществить. Вместо этого я призываю вас разобраться с собственной зависимостью от Тима – не ради него и не ради сохранения брака, а для того, чтобы помочь себе и навести порядок в своей жизни. Помочь себе не обязательно означает держаться от Тима подальше. Это необходимо вам независимо от того, вернетесь вы к нему или бросите его. Если вы не будете лечить свою зависимость, вашей жизни так и будет угрожать опасность. Это не пройдет само собой. Даже если на месте Тима окажется кто-то другой, с каждым разом ваши столкновения будут все более яростными, что приведет к более серьезным физическим травмам. И ваша зависимость от отношений, и склонность вашего партнера к жестокости – прогрессирующие заболевания[18]18
  Заболевание, которое в большинстве случаев со временем становится все более тяжелым и течение которого приводит к ухудшению состояния пациента, вплоть до отказа отдельных органов или смерти. Развитие одних прогрессирующих заболеваний может быть остановлено или обращено вспять в процессе лечения, течение других может быть замедлено с помощью терапии, третьи не поддаются лечению. – Прим. ред.


[Закрыть], которые со временем обостряются.

Очень многие мужчины, склонные к жестокости – это еще и алкоголики, а многие женщины, которых избивают, выросли в семьях, где родители пили и распускали руки, поэтому для большинства женщин, ставших жертвами бытового насилия, подходят программы Ал-Анон. Если это именно ваш случай, считайте, что вам повезло, потому что нет лучшего места, где вас убедят в том, что вы бессильны повлиять на поведение другого человека и перепады его настроения. Когда вы полностью осознáете свое бессилие перед Тимом, то с помощью специалистов и индивидуально разработанной программы вы начнете учиться заботиться о себе и со временем исцелите ту часть вашей души, которая до этого момента нуждалась в том, чтобы выбирать опасных мужчин и опасные ситуации.

Как и многие женщины, которых в детстве били и унижали отцы, вы до сих пор очень привязаны к своему отцу (как и он к вам). У вас много общих дел, которые делают вас зависимыми друг от друга. Так как ваш отец был первым человеком, который бил вас, всякий раз, бросая своего партнера, вы возвращаетесь к нему, в его дом с его правилами, за его советом, его одобрением, его «защитой», но по сути попадаете из огня да в полымя. Вы постоянно реагируете то на него, то на другого агрессивного партнера, и по очереди видите в каждом из них то источник поддержки, то проблему. Научиться вести себя по-другому – сохраняя душевный покой, разобраться с собственным гневом, исцелить себя и со временем научиться жить более спокойной жизнью – это гораздо более сложная задача, чем продолжать жить, постоянно сталкиваясь с физическим насилием и переезжая с места на место.

Умение сохранять душевный покой и заживлять душевные раны спасет вам жизнь.

Вы не сможете изменить свою жизнь самостоятельно или только с помощью психотерапевта. Вам нужен такой источник поддержки, который будет доступен всегда. Вам нужны люди, которые поделятся с вами своими методами исцеления, и которые не будут потворствовать вашему навязчивому поведению и поступкам, характерным для вашего заболевания (звонки ему, попытки его найти, попытки его контролировать или наказывать, разговоры о нем, беспорядочные романы с другими мужчинами и так далее). Вам нужны люди, которые своим примером помогут вам найти нужные ориентиры в жизни, научат вас полагаться на Высшую Силу, а не на Тима или вашего отца, чтобы решить свои проблемы и избавиться от боли.

Мэг, запомните, пожалуйста, что знать причины своих поступков – полезно, но недостаточно для того, чтобы заставить вас измениться. Когда вы признаетесь себе в том, что просто не можете самостоятельно преодолеть свое влечение к жестоким мужчинам, и присоединитесь к тем, кто тоже пытается излечиться от подобного влечения, вы встанете на путь, ведущий к нормальной спокойной жизни. Я надеюсь, что в вашем городе вы найдете специалистов и группы взаимопомощи, работающие по программе «Двенадцать шагов».

* * *

Уважаемая Робин!

Я выросла в очень консервативной и добропорядочной семье, где никто не пил, не употреблял наркотики, не сквернословил, где не было ничего, кроме замечаний, жесткой дисциплины и строгих наказаний. Сейчас я замужем, и я знаю, что наши отношения с мужем не назовешь здоровыми, я уверена, что в моем случае это зависимость, и я каждый день спрашиваю себя: почему, почему, почему я все еще с ним? Многие годы (лет пять или шесть) мой муж плохо обращался со мной и оскорблял меня – словесно, эмоционально и психологически, и, в конце концов, преступил черту и перешел к физическому насилию (хотя я никогда не думала, что он на это способен). Все бы ничего, но за последний год на меня дважды поднимал руку его пятнадцатилетний сын (от его первого брака), и я уверена, что это может произойти еще не раз. Я ходила к двум консультантам по семейным проблемам (к светскому специалисту и к священнику), и еще к двум психологам, и они советовали мне расторгнуть этот брак. Мой муж уже побывал у трех психологов, и мы потратили кучу денег, пытаясь его вылечить, но все напрасно. Мне кажется, что все вокруг (друзья, родственники, работники правоохранительных органов, консультанты из местного центра помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, и другие) думают, что мне нужно покинуть свой дом, потому что там живет не один мужчина, поднимающий на меня руку, а двое! Сын уже превосходит своего отца в жестокости, и наш дом похож на поле брани. Как будто везде разлит бензин, и достаточно просто чиркнуть спичкой. И несмотря на это, я все еще здесь!

У сложившейся ситуации есть много разных сторон, и все они очень усложняют дело. Для меня большое значение имеет тот факт, что в вашей книге вы обращаете особое внимание на духовные аспекты зависимости и ее исцеления. Будучи христианкой, я никак не могу найти середину или компромисс между двумя крайностями. Я посещаю отличные курсы для женщин, ставших жертвами насилия, которые я нашла благодаря «Христианской ассоциации молодых женщин», и в то же время я постоянно слышу: «Брось эту сволочь!», «Пошли его к черту!», «Убирайся оттуда поскорее!», «Подавай на развод!» и тому подобное, и в результате только об этом я и думаю, и, если честно, это меня беспокоит. Но, с другой стороны, церковь, Библия и большинство моих верующих друзей говорят о том, что брак нужно сохранить ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО. И это вторая крайность. Мне говорят, что никогда нельзя сдаваться. Развод – ни за что и никогда. Неужели сохранение брака важнее моей безопасности?!?! Мне стало ясно, что эти люди хотят превратить меня в мученицу и поставить крест на всей моей жизни, лишив меня всякой надежды на то, что когда-нибудь я смогу стать счастливой. Я принимала то одну сторону, то другую, а проблемы так и оставались неразрешенными. Ваши слова о духовном развитии как неотъемлемой составляющей исцеления придали мне сил. Я очень хорошо знаю, как важно, чтобы был Кто-то Еще, к кому можно обратиться, когда личный уровень отчаяния и безысходности доходит до предела. Сегодня многие отворачиваются от Господа, поэтому я была так сильно удивлена, найдя Его имя на страницах книги, которую я купила в обычном магазине.

Фэй К.

Уважаемая Фэй!

В моей практике встречались отношения, похожие на ваши – отношения, превратившиеся в тяжелое противостояние, в ходе которого каждая сторона вызывала подкрепление в виде семьи, друзей, священников, консультантов и полицейских. Картина всегда одинаковая – это напряженная борьба двух очень ожесточившихся своевольных людей, каждый из которых намерен изменить (взять под контроль) другого. Им тяжело изменить такой характер отношений между ними, и они снова и снова выходят на ринг, потому что каждый из них стремится победить, одержать верх над своим противником. Это верно и в отношении того, кто занимается рукоприкладством, и в отношении его жертвы.

В этом непрекращающемся конфликте у вас есть одно большое преимущество перед мужем и его сыном – ваша религиозность. Быть христианином означает проявлять смирение, кротость и покорность Божьей воле, и, возможно, именно поэтому вы считаете, что ваше беспокойство по поводу поведения вашего мужа связано с христианским побуждением помочь ему. Я полагаю, что дело может быть совсем в другом. Возможно, как и многие другие люди, вы используете религию для того, чтобы замаскировать свое своевольное решение изменить мужа, думая, что Господь будет на вашей стороне в этой борьбе. Скажите честно: каждый раз, когда вы пытались заставить своего мужа измениться, вы делали это из любви к нему или с целью манипулировать им? Не забывайте о том, что, когда мы решаем за других, кто прав, а кто виноват, мы лицемерим, а это никак не соответствует духовным принципам кротости и смирения.

К сожалению, лицемерное убеждение в том, что только мы точно знаем, кто прав, может стать непреодолимым препятствием к пониманию истинных мотивов наших поступков. Я надеюсь, вы сможете постепенно осознать тот факт, что, вступая в этот брак, вы уже были преисполнены обиды и злости из-за того, что пережили в своей семье в детстве, а, воюя с мужем, вы даете выход этой злости и одновременно подпитываете ее.

Скажите честно: каждый раз, когда вы пытались заставить своего мужа измениться, вы делали это из любви к нему или с целью манипулировать им?

Можно развестись и потом годами продолжать воевать друг с другом, поэтому вопрос вовсе не в том, развестись ли вам или остаться вместе. Если вы действительно хотите исцелиться от зависимости от отношений, вы должны взять на себя ответственность за то, что сами выбрали этого партнера, и понять, что из этих отношений вы должны вынести для себя определенные уроки. Урок первый – оставить стремление изменить другого человека. Затем вы должны со всей ответственностью подойти к лечению душевных травм, которые вам нанесли в детстве. Эта задача требует концентрации внимания, и ваш муж, а теперь и его сын, будут постоянно вас отвлекать. Когда вы захотите взяться за эту задачу, вы, конечно же, не позволите им этого делать. Вы будете лучше заботиться о себе, а их судьбами предоставите заниматься Господу.

В процессе исцеления мы больше не думаем о том, как другие люди отреагируют на наши слова или поступки – «услышат» ли, изменят ли свое отношение, станут ли сожалеть о том, что сделали, или разозлятся и оставят нас, или поступят как-то иначе. Наоборот, мы делаем свое дело и говорим то, что считаем нужным (как правило, говорим намного меньше, чем раньше), с одной только целью – сохранить мир в своей душе. Мы больше не принимаем участия в борьбе – и тогда эта борьба заканчивается. Поймите, Фэй, чтобы исцелиться, нужно не победить в борьбе с другим человеком, а просто прекратить вести эту борьбу со своей стороны. Когда мы перестаем пытаться заставить другого человека измениться и сосредотачиваемся на собственном исцелении, наступает период ужасного напряжения, в течение которого мы осваиваем другие способы мышления и поведения. Партнер может попытаться опять втянуть нас в борьбу, и мы даже подсознательно захотим вернуться к прошлому и сделать то, что всегда делали. Когда мы заботимся о себе, в какой-то момент мы можем обнаружить, что это положительно сказывается и на нашем партнере, и на отношениях с ним. Но это происходит не всегда. Как ни странно, легче уйти, если это становится окончательным решением уже после того, как мы исцелились. По мере того, как мы учимся переключать свое внимание с попыток изменить другого человека на заботу о себе, мы естественным образом устраняемся от борьбы с этим человеком, все больше принимаем его таким, каков он есть, и меньше раздражаемся. Запомните, не любовь, а злость заставляет большинство людей сохранять нездоровые отношения. Когда мы перестаем настаивать на том, чтобы он заботился о нашем психологическом состоянии, и сами начинаем заботиться о себе, мы становимся более независимыми и готовыми жить своей жизнью. И когда он рядом, мы больше не ощущаем пустоту, отчаяние, злость, тоску и разочарование. Мы можем позволить ему быть тем, кто он есть, и можем сами выбирать, что для нас лучше.