Текст книги "Ассистенты"

ГРИФФИН

На служащего «Шайя брассери», отгонявшего машину Джонни на парковку, черный «мерседес» стоимостью в сто тысяч долларов не произвел особого впечатления. Я привез босса в ресторан на ленч с Рэндаллом Блумом – важным агентом из «Ауткам». Джонни выходит из «колесницы», и его сразу же приветствует метрдотель Дон Харди, человек настолько осведомленный, что является источником постоянной опасности.

– Добрый день, мистер Тредуэй! – лучится он.

У Джонни свои правила общения. Он разговаривает только со знаменитостями и директорами студий, а всех остальных игнорирует, и Дон не является исключением. Джонни беспокойно осматривается в поисках Рэндалла Блума, но не видит его. Их встреча была назначена на полдень. Беглый взгляд на часы подтверждает, что сейчас уже четверть первого. Джонни намеренно опаздывает на встречи. Он считает, что приехавший первым заведомо теряет преимущество в любых переговорах.

– Где Блум? – Он пожирает меня глазами.

– Я могу вам помочь? – вмешивается Дон.

Джонни смотрит на Дона с любопытством и отвращением, не в силах поверить в наглость этого слуги! Как он смеет к нему обращаться?!

– На двенадцать у него назначена встреча с Рэндаллом Блумом, – объясняю я. Достаю мобильный и набираю номер.

Холодный душ от Джонни не испугал Дона.

– Вы не хотели бы присесть, мистер Тредуэй? Как только мистер Блум приедет, я проведу его к вашему столику.

Джонни скорее предпочтет операцию на прямой кишке, чем сядет один за столик. Люди, облеченные властью, никогда не бывают одни.

– Мы подождем в баре, – говорю я.

– Если он не появится через пять минут, он уволен, – сообщает мне Джонни. – В Ассоциации агентов Калифорнии есть немало парней, готовых представлять интересы Тревиса.

Единственный человек, способный уволить Рэндалла, – Тревис Траск, но это не мешает Джонни сыпать пустыми угрозами. Он гордо вышагивает к бару, где никто не догадается о его одиночестве.

– Я смотрю, мистер Тредуэй, как обычно, само очарование, – говорит Дон. – А я-то считал засранцем Овица.

Киваю, не отрывая телефон от уха. Джеб отвечает после второго гудка.

– Где он? – спрашиваю я.

– Этот урод еще не на месте ? – удивляется Джеб.

– Нет еще.

– Подожди, я позвоню ему по другой линии.

Джонни стоит рядом с фикусом, изо всех сил стараясь не привлекать внимания, и жестом подзывает меня к себе.

– Я жду, – шепчу я.

Джонни щелкает пальцами и показывает на пол, как будто дает команду собаке. Спокойно подхожу, старательно демонстрируя, что делаю это по собственной воле.

– Пошли мистеру Вайнштейну то, что он пьет, – бурчит Джонни.

С другой стороны бара Харви Вайнштейн беседует со своим спутником. Инструктирую бармена и наблюдаю, как он исполняет просьбу. Харви смотрит на бармена, а потом с пренебрежением на нас. Похоже, книга Питера Бискинда, где автор обрушивается на Харви с жесткой критикой, не заставила его изменить своему неприкрытому неуважению ко всему человечеству. Джонни глупо улыбается и поднимает чашку с кофе.

– Что он говорит?

Один из моих многочисленных талантов – умение читать по губам. Ребенком я всегда хотел знать, о чем шепчутся взрослые, и пристально наблюдал за ними. С тех пор прошло много времени, но маленькое детское развлечение превратилось в условный рефлекс. К сожалению, я сделал ошибку, рассказав об этом Джонни, и тот постоянно просит продемонстрировать мои способности.

– Кто это, черт возьми? – спрашивает спутника Харви.

– Понятия не имею, – улыбается тот, поднимая бокал.

Джонни шепчет:

– Ну?

– Они не знают, кто вы, – говорю я.

– Толстый ублюдок, – морщится Джонни, отворачиваясь и допивая кофе.

Джеб снова на линии.

– Он уже у входа.

– Спасибо. – Я оборачиваюсь и вижу, как Рэндалл входит в ресторан.

Неустрашимый Рэндалл Блум вплывает внутрь со своей фирменной усмешкой, говорящей, что ему известно то, чего не знают другие. Не факт, что это правда, но производит большое впечатление на окружающих. Блум похож на бухгалтера, а не на одного из самых влиятельных агентов в городе. На нем безупречно выглаженный темно-синий костюм от Армани, легкие кожаные туфли от Гуччи и очки в титановой оправе от Дольче и Габбаны. Ему всего тридцать, а он уже член клуба лысеющих мужчин.

Встречаю Рэндалла в середине зала. Он улыбается и протягивает мне руку.

– Злится?

– Да, – говорю я, здороваясь с ним.

– Отлично, – подмигивает мне Рэндалл и направляется к бару.

Они с Джонни приветствуют друг друга, как два приятеля после долгой разлуки: широкие улыбки, рукопожатия и похлопывание по спине. Поздоровавшись, оба прихорашиваются, словно петухи, с удовольствием рассматривая чужое «оперение».

– Хорошо выглядишь, Джонни, – улыбается Рэндалл. – Неплохой костюм.

– Неплохой – не то слово. Джорджио Армани, коллекция «Блэк лейбл». Пять тысяч.

– Прада, – демонстрирует Рэндалл лацкан пиджака. – Семь пятьсот. Кто занимается твоим гардеробом?

– Пепе из «Барниз».

– Мне пришлось отказаться от его услуг, – хмурится Рэндалл. – Он постоянно пытался всучить мне вещи от уже не модных дизайнеров. Думаю, он до сих пор одевается от «Обсешн».

Джонни заметно встревожился, но пытается казаться безразличным.

– И кто теперь тобой занимается?

– Пабло из «Прада».

Дон прерывает это представление и ведет их к столику. Джонни шествует по залу, как Иисус по воде – радушно улыбается, подмигивает, обещает значимым людям как-нибудь позавтракать с ними и игнорирует всех остальных. Сажусь у стойки бара, чтобы хорошо видеть их обоих, и заказываю содовую.

Дон возвращается и садится рядом.

– Привет, Гриффин.

– Как жизнь?

– Ты ведь знаешь, все как обычно. Баскетбол с Нелли, азартные игры с Аффлеком.

– Ты очень занятой человек.

– И это говоришь ты! – улыбается он и придвигается ближе. – Послушай, у меня есть шикарная идея для Тревиса. Это очень серьезно, и я не хочу рассказывать о ней абы кому.

Как и миллион других глупцов, Дон хочет быть продюсером: самая высокооплачиваемая и требующая меньше всего знаний работа в нашем бизнесе. Делаю глоток содовой.

– Что же это за идея?

Он придвигает стул еще ближе и шепчет:

– Ты помнишь, какой успех имел «Влюбленный Шекспир» ? Как тебе идея снять фильм «Влюбленный Гитлер» ? Представь, что он был очаровательным молодым парнем – без усиков – и безнадежно любил женщину, которую не мог получить. И вот в этом вся суть – она еврейка.

Удивленно поднимаю брови:

– Получается, что холокост был результатом несчастной любви?

Дон хлопает ладонью по стойке бара:

– Именно так!

– Звучит захватывающе, но думаю, в этом городе такая идея не пройдет, – говорю я.

– Ты прав, – грустно кивает Дон. – Здесь слишком много жидов. Что ж, буду думать.

– Конечно, Дон.

Досыта набив животы салатом из экологически чистого молодого латука, Джонни и Рэндалл заводят деловой послеобеденный разговор. Они обсуждают сборы за прошлый уик-энд, кого из глав студий можно уволить и кто с кем трахается. Очень быстро беседа становится скучной или, правильнее сказать, совсем скучной.

– Что ты еще припас для меня? – равнодушно спрашивает Джонни.

– Как Виктория? – интересуется Рэндалл.

– Скоро расторгну с ней договор, – кривится Джонни. – Старая седая кобыла давно уже не та, какой была раньше.

– Не сомневаюсь.

– Где эта пресловутая голливудская дискриминация по возрасту, когда она так нужна? – Джонни машет рукой перед носом, будто пытается развеять неприятный запах. – Давай поговорим о Тревисе.

– Я нащупал пару проектов, которые могут идеально ему подойти, – улыбается Рэндалл.

– Например? – спрашивает Джонни, оглядывая зал. Встретившись взглядом с Мартином Скорсезе, он расплывается в улыбке.

– Предыстория к «Последнему императору». Все в восторге от этой идеи.

– Все? – удивляется Джонни.

– Все, кто в курсе, конечно, – идет на попятный Рэндалл, и это не нравится Джонни. Отступление – защита слабаков.

А Рэндалл, полный энтузиазма, продолжает:

– Там есть все необходимое: масштаб, экзотическое место действия, костюмы, иностранный акцент, тонны крови.

– Как он называется?

– «Следующий за последним императором».

– Что-то мне это не особо нравится. Что еще?

Я вижу, как Рэндалл расслабляется. Он понимает, чего хочет Джонни. Тому нужен проект, в котором была бы для него роль.

– Сейчас идет работа над сценарием фильма о метеорите.

– Метеорите ? – повторяет Джонни.

– Метеорит угрожает Земле, и группа специалистов летит в космос, чтобы попытаться направить его в черную дыру.

Джонни старается не перебирать пальцами. Он никогда не делает этого прилюдно, что определенно свидетельствует о его слабости.

– Что ж, звучит оригинально.

– Называется «Огненная дыра».

Джонни хлопает ладонью по столу и громко смеется:

– Очень напоминает мне одну рыжеволосую дамочку!

Рэндалл фыркает, будто ему действительно смешно, и продолжает:

– Этот фильм станет событием следующего лета, настоящим хитом. Речь идет об огромном бюджете, шикарных спецэффектах, серьезной маркетинговой компании и большом количестве «крутых» парней. – Он делает паузу, чтобы Джонни оценил сказанное, и наносит решающий удар: – Многие из них – второстепенные герои.

Пальцы Джонни начинают подрагивать. Он представляет себя в роли «крутого» парня. Конечно, игрушечный солдат Джо ему не конкурент!

– Мы планируем предложить Тревису главную роль и, может быть, пригласить Кэтрин Зета-Джонс к нему в пару.

– Ты разыгрываешь меня? Она ему в матери годится. Пусть это будет та аппетитная малышка из «Пиратов Карибского моря»! – Джонни снова оглядывает зал и вздыхает. Этот феерический проект – сплошной «экшн» – может помочь ему начать актерскую карьеру. Как характерный актер, он, несомненно, будет играть в нескольких эпизодах. Настоит на том, чтобы самому выполнять все трюки. Если Стивен Сигал смог, то и он сможет. В конце концов, до первого фильма Сигал был всего лишь инструктором по айкидо. А потом – спасибо Овицу, его наименее талантливому ученику! – своим неугомонным талантом завоевал поклонников по всему миру.

Рэндалл чувствует, как мечутся мысли в голове у Джонни. Если продюсерам необходим Тревис, они дадут роль этому эгоистичному придурку. В любой другой ситуации они бы уперлись, но им очень нужен этот молодой актер – лидер по сборам в билетных кассах. Деньги, черт возьми, деньги!

Джонни сдерживает улыбку. Никогда нельзя демонстрировать свою заинтересованность. —. Пришли мне сценарий.

– Нам нужно, чтобы Тревис снимался в фильме «Огненная дыра», – возбужденно сообщает мне Джонни на обратном пути.

Смотрю на него в зеркало заднего вида:

– А что, Эштон занят?

– Они хотят Тревиса. Это наш фильм для нашего клиента.

«Этого человека видно насквозь».

– Сегодня же скажи об этом Тревису, – приказывает Джонни. – И сделай так, чтобы он согласился с идеей.

А с чем еще он может согласиться, ведь сценария не существует.

– Постараюсь, – говорю я и понимаю, что Джонни уже забыл о другом «очень важном» проекте. Его внимания хватает ненадолго. – А как быть с «Подними пушку!»?

– К черту его!

– Хорошо.

– И договорись о встрече с Пабло из «Прада», желательно на сегодня.

* * *

Джеб сразу поднимает трубку: – Слушаю.

– «Огненная дыра»? Вы смеетесь надо мной? – Я доставил Джонни в офис и теперь выезжаю из га-Ража на своей машине.

– Звучит как название порнофильма о рыжеволосой красотке с ядерной киской.

– Кто придумал эту чушь ?

– Боб Буш. Он считает, что это нечто оригинальное. Поэтому воздержись от старых пердунов, типа Аффлека, Дэймона или Уилла Смита, и подбери молодежь.

– Джонни хочет, чтобы у Тревиса была копия сценария. Как можно скорее.

– Копия чего? – спрашивает Джеб. – Сценария еще нет.

– Неужели нет даже предварительного варианта или краткого содержания?

– Пока есть только название.

– Может, ты напишешь страничку с приблизительным содержанием?

– Не знаю, выясню у Боба.

– Не нужно углубляться. Герой блокбастера спасает мир, завоевывает сердце девушки, и все в таком роде. Хорошо бы дать ему стимул.

– Ладно, – говорит Джеб и понижает голос до конспиративного шепота: – Послушай, я узнал кое-что об одном классном независимом проекте. Они наконец снимают «Над пропастью во ржи».

– Ты шутишь?

– Продюсером будет знакомый одного знакомого. Он знает внучатого племянника Сэлинджера. Угадай, кто идеально подходит для главной роли?

Мне придется рассказать об этом своему болвану боссу. Вот действительно достойная роль для нашего клиента.

КЕЙША

Сижу в патио и расслабляюсь, поглощая глазированные шоколадом жареные пирожки, и тут звонит телефон.

– Алло?

– Кейша? Это Гриффин, я уже еду.

Быстро глотаю и смотрю на часы. Сейчас час сорок.

– Хорошо, – говорю я, но выходит «хршо».

– Как дела у нашей молодой звезды? – интересуется он.

– Прошлой ночью снова устраивал вечеринку.

– Была компания на ночь?

– Как обычно.

– Эх, хорошо быть молодым, красивым, богатым и знаменитым! – смеется Гриффин.

– Должно быть, неплохо, – бормочу я.

– О чем ты? Ты имеешь все это и даже больше.

Интересно, относится ли это «и даже больше» к моему весу, но я решаю не обращать внимания на эту Фразу. Ведь Гриффин не такой.

– Я – нет, – отвечаю я. – А вот мой отец был знаменитым. И будь я богата, обошлась бы без этой паршивои работы.

– Да уж!

Сегодня в моем гороскопе написано: «В последнее время ваше финансовое положение переживало спады и подъемы, а сейчас для вас начинается период некоторой стабильности». Черт возьми, неужели это правда?

Раздвигаются стеклянные двери, и выходит Марта. Она кивает, раскачиваются серьги в форме миниатюрных игральных костей.

– Мистер Тревис проснулся.

– Хорошие новости, Гриффин, – сообщаю я. – Парень пришел в сознание.

– Увидимся, – прощается он сквозь треск в трубке.

Выключаю телефон и слизываю с пальцев крошки. Я уже съела два пончика, а в животе по-прежнему урчит. Эти пончики околдовали меня. Я выяснила, что в каждом из них около пятнадцати граммов жира, плюс-минус несколько граммов, в зависимости от того, с кремом они или с шоколадом. Я уже съела два: тридцать граммов – рекомендованная дневная норма жира для человека, сидящего на диете. Если съем еще один, будет уже сорок пять. Не так уж плохо, потому что не превышает нормы потребления жиров для тех, кто не на диете, – шестидесяти граммов. Формально, если в течение дня больше не буду есть, я не переедаю. И я беру еще один глазированный пончик.

Возвращаясь в офис, прохожу мимо спальни босса и слышу, как он и какая-то девушка говорят про Эминема.

– Эй, Кейша! – вопит Тревис.

Замираю на месте, засовываю остатки пончика в рот и вытираю пальцы о брюки.

– У-у-у? – мычу я, пытаясь проглотить его.

– У меня на сегодня есть планы? – спрашивает Тревис.

Дверь спальни открыта, Тревис пристроился позади девушки и трахает ее. Она крепко держится за изголовье кровати.

Откашливаюсь.

– Гриффин уже едет.

Круглая крепкая задница Тревиса блестит, как чисто вымытая тарелка.

– Зачем? – оглядывается он. Быстро отступаю за дверь.

– Обсудить какие-то проекты.

– У нас есть «Маунтин дью» ?

– Да.

Девушка начинает стонать от удовольствия, и мне ужасно хочется еще раз взглянуть на них, но я не могу себя заставить – и так уже видела достаточно.

– Постой, Кейша. Еще кое-что.

– Да? – Стараюсь не смотреть в комнату. Особенно теперь, когда тела громко хлопают друг о друга, и стонут уже оба.

– Может, скажешь позже? – предлагаю я.

– Нет! – кричит он. И потом сразу же: – Да!

Звук учащается, становится все громче, Тревис вопит, как подстреленный зверь, и падает на постель рядом с девушкой.

Я глубоко вздыхаю и стараюсь дышать ровно. Меня почему-то колотит. Я уже давно не занималась любовью, но разве можно достичь настоящего оргазма, слушая, как это делает кто-то? Или все-таки можно? Пожалуй, лучше уйти, но я не могу сдвинуться с Места. Ноги словно приросли к полу.

– Кейша, можешь принести мне травки? Она на кофейном столике.

– Конечно! – Я с облегчением чувствую, что снова могу двигаться.

Уходя, я слышу, как он говорит девушке:

– Это было почти так же круто, как аттракцион «Гадюка» в парке «Волшебная гора».

* * *

Мы сидим за кофейным столиком, Тревис напротив нас с Гриффином – локти на коленях, подбородок упирается в ладони. Из одежды на нем только клетчатые трусы-«боксеры». Не нужно быть гением, чтобы понять, почему плакатами этого парня обклеены стены в спальнях молоденьких девушек по всему миру. Он не хорошенький, он просто супер! Парень превзошел самого Мака Дэдди! Но есть одна проблема: беспорядочный секс, наркотики и рок-н-ролл начали портить его внешность. Кожа выглядит нездоровой, под безжизненными, налитыми кровью глазами – черные круги. Челка, выкрашенная в русый цвет, топорщится надо лбом.

– Тебе понравилось что-то из прочитанных сценариев? – спрашивает Гриффин.

Я хмыкаю. Можно подумать, Тревис читает что-нибудь, помимо надписей на обложках своих любимых компакт-дисков. И даже те ему тяжело даются.

– Не особо, – бормочет Тревис и тянется за сиреневой стеклянной трубочкой, лежащей перед ним на столике.

Гриффин смотрит на меня. Он мил, как обычно: серо-голубые глаза и сексуальная улыбка. На нем всегда отличный костюм и галстук. Честно говоря, я уже давно пытаюсь добиться расположения этого парня. ОН вызывает во мне трепет. Не знаю, что происходит, но мои гормоны приходят в возбуждение.

– Есть один проект, который, я думаю, тебе великолепно подходит, – говорит Гриффин.

Тревис открывает большую круглую пластиковую коробку и берет немного травы. Кругом разносится противный запах, и мы с Гриффином морщимся. Тревис протягивает нам емкость:

– Марихуана-призер?

– Что? – удивляется Гриффин.

– Эта ерунда – победитель Кубка марихуаны девяносто девятого года. Ну, в Амстердаме. Неплохо цепляет.

– Нет, спасибо, – отказывается Гриффин.

– Уверен?

– Абсолютно, – серьезно отвечает Гриффин. Похоже, он ни разу в жизни не пробовал наркотики. – Так вот, для тебя есть отличный проект. Под названием «Над пропастью во ржи».

Тревис набивает травой трубочку.

– Фильм о бейсболе?

– Нет, это классическое произведение. Все читали… – морщится Гриффин.

– Ты не знаешь, где моя зажигалка? – спрашивает Тревис, не обращая на Гриффина никакого внимания.

Нахожу ее и подталкиваю в его сторону. Тревис закуривает, глубоко затягивается и предлагает трубочку Гриффину. Тот отмахивается обеими руками.

– Нет, спасибо, мне нравится здесь, на планете Земля. – И продолжает рассказывать: – Как я уже говорил, «Над пропастью во ржи» – это квинтэссенция подростковых страхов. История об одном дне из жизни Холдена Коулфилда, и именно в этот день его исключают из подготовительной школы. Для независимого проекта у фильма неплохой бюджет. А снимать будет студия «Мирамакс», что и хорошо, и плохо.

Тревис снова затягивается. Я вижу, как дымок по трубочке начинает движение в сторону его легких.

– Гвинет предложена эпизодическая роль, – продолжает Гриффин. Но его слова не достигают цели. В этот момент в комнату заявляется этот несчастный урод Поуки. Он тоже в «боксерах», но волосы мокрые, значит, недавно был в душе или – на худой конец – в бассейне. На плечах все еще блестят крошечные капли воды. – Привет, Поуки, – здоровается Гриффин.

Поуки кивает в ответ и приветствует Тревиса, подняв вверх два пальца. Потом плюхается на диван с ним рядом и берет марихуану.

– Те цыпочки уже уходят?

– Да, – говорит Тревис.

– Я не собираюсь думать о сексе еще целый час, – сообщает Поуки и глубоко затягивается. – Знаю, что смогу это сделать.

Гриффин откашливается.

– Тревис, мы только что начали разговор. Может, Поуки подождет в другой комнате, пока мы не закончим?

– Все в порядке, он классный парень, – отмахивается Тревис. Поуки давится, и Тревис стучит его по спине. – Дружище, ты как?

Гриффин ждет, пока Поуки придет в норму, и снова начинает говорить:

– Проект, о котором я рассказывал, очень актуален.

– Какой проект? – интересуется Поуки.

– Что-то о бейсболе [16]16
  Название книги «Над пропастью во ржи» – «Catcher in the ryе»; catcher – принимающий в бейсболе (англ.).


[Закрыть], – объясняет Тревис.

– К черту бейсбол, – заявляет Поуки, а Тревис корчится от смеха: он в восторге от своего приятеля.

Гриффин напряженно улыбается. По гороскопу он Близнецы, а в работе этот знак стимулируют сложные задачи, требующие напряжения интеллекта. Может, ему стоило попробовать немного марихуаны? Тогда он настроился бы на одну волну с Бивисом и Баттхедом.

– Этот проект не для меня, – сообщает Тревис.

– Полная ерунда, приятель, – поддерживает его Поуки.

Гриффин встречается со мной глазами. Могу гарантировать, его нервы почти на пределе.

– Хорошо, тогда скажи мне, что тебя устраивает?

– Что-нибудь с пушками? Это «стрелялка»? – спрашивает Поуки, выдыхая дым в сторону Гриффина.

Гриффин разгоняет его рукой.

– Дружище, я как раз собирался показать тебе… – Тревис возбужденно тычет в ковер напротив телевизора. – Видишь это пятно? Я думал, там стояло что-то тяжелое, пока меня не осенило: это же отпечаток моей чертовой задницы! Я так много играл в «Большое автомобильное ограбление», что протер ковер!

Тревис и Поуки закатываются в приступе хохота, кашляя и отплевываясь.

Гриффин в недоумении ждет. Тревис снова затягивается травкой, долго не выдыхает и хрипит:

– Мне нравятся истории о бандах.

– Как «Бладс» и «Грипс» [17]17
  Банды Лос-Анджелеса.


[Закрыть], – вставляет Поуки.

– «Крипе», – поправляю я его.

– Знаешь, например, историю о школьном побоище в Колорадо, когда парни расстреляли всех одноклассников? Я бы мог сыграть одного из них.

Поуки кладет трубку на стол.

– Классно, а я был бы другим киллером.

– Да, мы с тобой могли бы уложить всех в кафетерии и библиотеке, – ухмыляется Тревис и поворачивается к Гриффину: – Поуки хочет быть актером.

Гриффин натянуто улыбается:

– Это замечательно.

– Я должен заботиться о своем друге, – говорит Тревис и бьет себя кулаками в грудь – хип-хоп «Аве, Цезарь!».

Я никогда не понимала, почему белые парни подражают темнокожим.

Губы Гриффина растягиваются в широкой фальшивой улыбке.

– Мне нужно сделать несколько звонков. Может, кому-то и понравится эта идея. Давай подумаем, что я могу им предложить.

Тревис и Поуки радостно хлопают друг друга по рукам. Удивленно смотрю на Гриффина.

– А что произошло с этими парнями на самом деле? – интересуется Поуки.

– Они пристрелили друг друга, – отвечает Гриффин.

– Мы сможем сделать в фильме другой финал?

– Ты снова потакаешь ему, – укоряю я Гриффина, провожая его к машине.

– Нет, – качает он головой, – все не так. Взгляни на это. – Он открывает портфель и протягивает мне сценарий под названием «Подними пушку!».

Я в шоке.

– Черт возьми!

– И это еще не самое худшее. Я должен был убедить Тревиса сняться в фильме о метеорите.

– В каком фильме?

– Ну, понимаешь, метеорит угрожает Земле, Земля наносит ответный удар.

– Разве этого уже не было? – спрашиваю я.

– Снимали про комету и про астероид.

– А это не одно и то же?

– Ты не поверишь, но Джонни хочет, чтобы Тревис снялся в этой дряни!

– И что ты собираешься делать?

– Ты слышала Тревиса. Он хочет стрелять в людей.

– Но ты ведь говорил, у него есть потенциал, чтобы стать действительно хорошим актером.

– Это так, – вздыхает Гриффин, – он очень талантлив. Я пытаюсь помочь ему принять правильное решение, но не могу заставить действовать против собственной воли.

– Фильм о комете? – повторяю я.

– О метеорите, – поправляет Гриффин. – У меня связаны руки. Джонни хочет, чтобы он снимался. А все, что хочет Джонни…

– Джонни получает.

– Ура! – произносит Гриффин. – Запиши меня на следующую неделю в это же время. Я расскажу ему об «Огненной дыре».

– У этого проекта такое название ? Да, – морщусь я – они ненормальные!

– И не говори.

Зубы у Гриффина идеальные, как в рекламе мятной жвачки. Вот черт. Почему все нормальные парни геи?

– Ты ждешь повышения через месяц, поэтому сейчас не станешь ни с кем спорить, – говорю я.

– Ты права, – соглашается Гриффин, прижимаясь щекой к моей щеке. Близнецы постоянно в движении.

Снова чувствую дрожь.

– Но мы еще встретимся на этой неделе? – в отчаянии спрашиваю я. Что со мной? Мне нужно остыть.

Гриффин уже садится в машину.

– Да, конечно, в четверг. В это же время, на этом же месте.

– Отлично! – улыбаюсь я.

Смотрю, как он уезжает, и отправляюсь проверить почтовый ящик.

– Отличный парень, – раздается голос из кустов.

Я вижу, как появляется Лу, и закатываю глаза.

Телеобъектив его аппарата сегодня еще больше вчерашнего.

– Он работает у этого засранца менеджера, как там его? Джонни Тредуэя? Правильно?

– Возможно… – Открываю ящик и достаю пакет с купонами на скидку и журнал «Хай тайме».

– А еще он менеджер Виктории Раш.

– Вот и выслеживай ее! – Я закрываю ящик. – Она крупная знаменитость.

– Америке не нужны фотографии ее обвисшей задницы, они хотят видеть моего мальчика.

– А ты что, теперь являешься голосом Америки?

– Я только объясняю тебе, что продается, – говорит он, глядя в мою удаляющуюся спину. – Ты подумала над моим предложением?

– И думать не о чем! – отвечаю, даже не обернувшись.

– Как же мне тебя убедить? Отмахиваюсь и продолжаю идти. Но парень не унимается.

– Эй, ты так мне и не сказала, кто ты по гороскопу! – кричит он. – Послушай, малышка! Может, нам суждено быть вместе.

Его шуточки устарели, как и вопросы типа «А твое какое дело?».

– Сомневаюсь.

– И что же мне делать?

– Держись от меня подальше, – оборачиваюсь я.

– Тогда хорошего тебе дня! – кричит он. Напрасно он старается казаться милым. Он по-прежнему враг, а об этом я помню всегда.