Текст книги "Император Валгаллы"

2

– Сигарету? – предложил Хьюго, откидываясь на спинку стула и глядя на Каланжо с улыбкой. – Или кофе? Чай, быть может?

– Воды, – попросил капитан.

– С превеликим удовольствием. Но прежде, может, все-таки закурите? Не стесняйтесь. В нашем мире это вовсе не порок.

– Дайте воды! – оборвал его Каланжо.

– Неужели вы требуете? Я не ослышался? Вы осмелились что-то требовать? – Хьюго растянул рот в улыбке. – Это забавно. Я люблю, когда забавно.

– Да, черт возьми! Я требую воды. Неужели вы думаете, что вам не придется отвечать за то, что вы здесь творите? – голос у Каланжо охрип. С каждой минутой пить хотелось все невыносимей.

– Перед кем, можно поинтересоваться, мой дорогой капитан, я должен отвечать за свои действия?

– Перед судом, – Каланжо попытался облизнуть губы.

– Перед судом?! Перед чьим? Или, может быть, вы имеете в виду лживый продажный суд в завратном мире? – Хьюго расхохотался. Смех у него был какой-то неестественный для его большого тела – чем-то смахивающий на кудахтанье. – Честно скажу, давно я так не смеялся.

– Именно так, – сказал Каланжо. – Суд на той стороне.

– На ту сторону я не собираюсь, мой друг. В вашем отвратном мире мне делать нечего. – Он сделал паузу, ожидая, что Каланжо попробует возразить. Но тот промолчал.

Комната, куда привели капитана, была маленькая, узкая, без окон. Посредине комнаты – стол, привинченный к полу, и два таких же, намертво вделанных в пол железных стула. Каморка освещалась двумя лампами – одна висела под потолком, другая была привинчена к столу. Стены были сложены из камня и даже не оштукатурены. Повсюду был голый камень – стены, пол, потолок. Ноги и руки капитана цепью приковали к ножкам стула. У двери стоял охранник. К своему удивлению Каланжо узнал в нем Лобова – этого парня, раненного в живот, которого Виктор и Каланжо сами привезли в крепость. Никто не думал, что он выживет. И вот, надо же, – очухался. Мортал его за два сеанса на ноги поставил. Мужик оказался двужильный.

– Итак, прошу вас, капитан, расскажите, – отсмеявшись, сладким голосом заговорил Хьюго, – когда именно Ланьер посвятил вас в свой план захвата власти в крепости?

– Слушай, хватит молоть чепуху, – буркнул Каланжо. – Самому-то не надоело?

– Генерал убит, и это не чепуха, – Хьюго затушило сигарету в глиняной пепельнице. – Я сразу понял, что замышляет герцог. Он сделал вид, что уходит за врата, а на самом деле ушел к «красным», выдал себя за портальщика, якобы за собственного сына, пришедшего в наш мир из-за врат, завербовал нужных людей и явился в крепость к генералу. Самого герцога Бурлаков давно уже не пускал в крепость. Вернее, это я его не пускал: герцог всегда зимовал в замке вместе с преданными ему людьми, а к нам приезжала герцогиня с Рафом. Раф потихоньку шпионил. Герцог готовился, я ожидал, что Ланьер придумает какой-нибудь хитрый ход. И вот дождался.

– Значит, вы оказались плохим охранником, раз позволили убить генерала, только и всего, – пожал плечами Каланжо. – Почему впустили Ланьера в крепость, если подозревали?

– Шутить изволите? – Хьюго изобразил улыбку. – Слава, – обратился начальник к караульному, – он, оказывается у нас шутник.

Лобов тут же шагнул к пленнику, влепил арестованному оплеуху, потом ухватил за волосы и ударил лицом о стол. Не жалея силы приложил.

– Сука, ты шутить вздумал?! Я тоже люблю шутки. Обожаю шутки! Как тебе понравилась моя шутка? А? – заорал Лобов.

– Ну, не надо так… – покачал головой Хьюго. – Вон весь стол красный стал.

– Ну и что? Таких жалеть нельзя! – Лобов ударил снова, сильнее.

– Этот парень тебя в крепость привез, – Хьюго возражал намеренно робко, очень хотел, чтобы его опровергли.

– Меня вы спасли. А этого жалеть нельзя. Нельзя. Он нас не пожалеет. – Последовал новый удар, – Лобов спешил оправдать ожидания хозяина. – Мы должны себя защищать!

– Достаточно, – приказал Хьюго.

Лобов, тяжело дыша, отступил назад к двери.

– Слава у нас молодец, старается. – Хьюго покачал головой. – Я не сторонник таких грубых методов. Предпочитаю действовать тонко, щадяще, но меня почему-то обвиняют в жестокости.

Каланжо ничего сказать не мог: рот его был полон крови и каких-то острых обломков. Он пытался их выплюнуть, но разбитые губы не слушались. Он не сразу понял, что это осколки зубов.

Хьюго улыбнулся, глядя на изуродованное лицо арестованного, потом приказал охраннику:

– Слава, приведи Яна Форака. Но не трогай его. Это приказ.

Каланжо сидел, откинувшись на спинку стула, и старался держать голову прямо. Но ее почему-то клонило набок, и рот все время наполнялся слюной и кровью, глотать эту смесь было невозможно, плевать – тоже (губы тут же раздирало болью). Каланжо немного приоткрыл рот, и слюна, смешанная с кровью, потекла ему на грудь, пропитывая рубаху.

– Я против бессмысленной жестокости, – сказал Хьюго. – Но вы этого почему-то не замечаете.

Привели Форака. Он был в одном больничном белье, без наручников. Лицо – испуганное, белое, будто присыпанное мукой, но без синяков. Похоже, его, в самом деле, не били, во всяком случае, по лицу. Увидев Каланжо, Форак издал короткий мычащий звук, глаза паренька округлились от страха. Охранник поставил Форака у стены, как какой-нибудь шкаф, сам встал рядом.

– Итак, господин Форак, у нас очная ставка. Извольте рассказать мне все, как есть, – Хьюго протянул Каланжо свой платок. Но арестованный не мог его взять – руки были связаны. – Извините. – Хьюго положил платок на окровавленный стол.

Форак смотрел с минуту ничего не говорил, только губы беззвучно шевелились. Наконец он громко икнул и спросил:

– Что рассказать?

– Как вы планировали с господином Ланьером убить генерала Бурлакова.

– Мы планировали… планировали… да… я помню… я помнил…

– Убийство должен был совершить Рафаэль, – подсказал Хьюго. Голос его сделался мягким, вкрадчивым. Так мог заговорить огромный сытый кот, если бы научился.

– Да, Рафаэль, точно, – кивнул Форак.

«Вранье!» – хотел крикнуть Каланжо, но разбитые губы не слушались.

– Лично вы планировали отправиться к черным всадникам и сообщить о том, что в крепости произошел переворот, – продолжал подсказывать Хьюго.

– Да, планировал.

– Каланжо, вы и Димаш должны были стать начальниками стражи, – подсказывал ответы Хьюго. – А Ланьер собирался возглавить крепость.

– Именно так, – торопливо кивнул Форак. Ему хотелось, чтобы этот мерзкий спектакль как можно быстрее закончился. Чтобы больше не видеть лица Хьюго и этого человека с разбитым, залитым кровью лицом.

– Но генерал начал вас подозревать и потому отослал из крепости Ланьера вместе с его сторонниками.

– Отослал, – подтвердил Форак.

– Тогда Ланьер решил действовать в открытую, он вернулся на «Повелителе», убил генерала и бежал.

– Так. Все так.

– Теперь мне все ясно. Уведите! – приказал Хьюго охраннику.

Тот вывел Форака. Ян подчинялся безропотно.

– План был неплохо задуман, – продолжал свои пояснения Хьюго. – Сразу после убийства Бурлакова солдаты Валгаллы планировали пойти в атаку. Они надеялись на растерянность и панику, воображали, что возьмут крепость без труда: их агент должен был открыть им ворота. Недаром Форак разыграл весь это спектакль с бегством, а Ланьер так чудесно ему подыграл. Но меня они не обманули. Я сразу же арестовал Форака. К сожалению, Ланьер ускользнул. Но только на этот раз. Я еще до него доберусь. Смотрите, что я обнаружил в кабинете Бурлакова. – Хьюго выложил перед Каланжо ремень с кобурой. Тот самый ремень, что Каланжо лично отдал генералу. – Это же герб Валгаллы.

«О, Господи! Как правдоподобно все это звучит! – с тоской подумал Каланжо. – И как это все лживо. Неопровержимая ложь».

Его охватила тоска, от которой хотелось выть в голос. И еще хотелось впиться зубами в шею Хьюго.

Начальник охраны выдержал паузу, потом открыл ящик стола и достал оттуда потрепанную книгу.

– Знаете, что это такое? – спросил Хьюго, поворачивая изрядно замусоленный том в сторону Каланжо.

«Хомушкин. История открытия врат», – разобрал Каланжо буквы на грязной обложке.

– Читать уже запрещено? – спросил едва слышно.

Хьюго значительно поднял палец вверх. Потом открыл форзац. На рыхлой желтоватой бумаге можно было разглядеть два экслибриса. Похоже, что первый принадлежал самому Хомушкину: Каланжо разобрал буквы «х» и «м», а вот второй… там отчетливо можно было прочесть: «Из книг Виктора Ланьера».

– Ну, поняли?

– Что? – выдохнул Каланжо.

– Знаете, где я нашел сие сочинение?

– У Виктора в комнате?

– Как же! В вещах Рафа. В его сундучке на самом дне среди прочих вещей лежала эта книга. Понимаете? Ее привезли из замка.

Каланжо чуть повел головой из стороны в сторону, что должно было означать «нет».

– Тогда слушайте: нет никакого отца и сына, есть один Поль Ланьер, герцог, который живет в двух мирах: один здесь, а другой в вашем отвратном мире. Усекли?

Каланжо не хотел верить. Нет, невозможно! Но у него самого никаких подходящих объяснений не было. Все как будто сходилось.

– Но это еще не все, – продолжал Хьюго торжественно. – Сразу после смерти Бурлакова я проверил сундуки герцогини. Те, что сразу отнесли в подвал и там спрятали в кладовой. Думаете, в этих сундуках было полно тряпок? Как бы не так! В них был стабилизатор от «Немезиды».

Хьюго сделал паузу, желая посмотреть, какой эффект его слова произведут на Каланжо. Но капитан лишь недоуменно дернул плечами:

– Ну и что? Что это значит? – слова звучали невнятно, но Хьюго их разобрал.

– Я и сам не знаю. Но разберусь.

– Удачи, – пробормотал Каланжо.

– Возможно, я казню вас за измену, – продолжал Хьюго. – Но, возможно, и нет. Я могу позволить вам жить, чтобы искупить свою вину. Ланьер вас обманул, и это служит вам оправданием. Но не полностью. Вы хотите искупить свою вину, Каланжо? Это шанс получить жизнь. Вы можете заслужить жизнь.

«Из твоих рук жизнь как подачку, как кусок хлеба? Ненавижу!» – мысленно прорычал Каланжо.

И едва заметно кивнул.

Теперь он ненавидел и себя тоже.

– Отлично! – Хьюго потер руки. – Вы – умный человек, Каланжо. За это я вас ценю.

3

Около дверей в госпиталь на принесенной из столовой скамье сидели двое. Хьюго узнал «эльфов» – Орловского, которого все в крепости называли Орликом, и девочку с белым точеным личиком по имени Теа.

– Что вы здесь делаете? – спросил Хьюго, останавливаясь перед юнцами.

Теа подняла опухшее от слез, почти неузнаваемое лицо и прошептала:

– Мы еще надеемся.

Орловский не ответил – отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Хьюго видел, как у него покраснели глаза.

– Молодые люди, встать! – приказал им Хьюго. – Вы, кажется, забыли, что разговариваете с генералом.

– Вы уже генерал? – насмешливо спросил Орлик.

– После смерти Бурлакова все подчиняются мне. Встать! – повысил голос Хьюго.

«Эльфы», помедлив, поднялись, держась за руки.

– Я ценю вашу преданность, ребята. Но если вы действительно хотите почтить память генерала, то ступайте и займитесь делом, а не бездельничайте здесь, пуская сопли. Марш!

Теа громко всхлипнула и убежала. Орловский сжал кулаки и шагнул к Хьюго:

– Не смейте так с ней разговаривать!

– Орлик, ты плохо читал Толкиена. Если бы ты проштудировал творение профессора внимательно, то понял бы, что эльфы – это чудовища и уроды, их надо истреблять. Ты что-то хочешь возразить? Или даже вытащить свой меч?

Орловский положил ладонь на рукоять меча, но вытащить клинок не успел – ствол хьюговского пистолета уперся ему в лоб.

– Ну что ж, действуй. Нет? Передумал? Что с тобой? Ты дрожишь? Бедный…

Пальцы Орлика соскользнули с рукояти меча. Тогда Хьюго сам извлек клинок из ножен, взвесил на руке.

– Неплохая работа. Но тебе эта игрушка ни к чему. Иди-ка лучше вооружись метлой да подмети двор. Это пойдет тебе на пользу. Иди! – Начальник охраны пихнул Орлика, да еще вдогонку ударил мечом плашмя.

И с видом победителя отправился в госпиталь. Последняя дверь по коридору вела в морг. Терри была здесь.

– Я должен осмотреть убитых, – заявил Хьюго. – Вы уже проводили вскрытие?

– Нет, тела только обмыли, – отвечала Терри.

Одно тело, накрытое простыней, лежало на столе. Второе, тоже под простыней – на каталке.

– Зачем вам меч, Хьюго? – спросила Терри.

Сразу же после смерти Бурлакова ей сделалось ясно, что власть в крепости перейдет к начальнику охраны. Надолго ли – это другой вопрос. Терри не любила делать прогнозы.

– Меч – символ власти и фаллический символ. Или вы этого не знаете? Неужели не знаете? – Хьюго старательно изобразил крайнее удивление. – Моя власть будет такой же ослепительной, холодной, чистой, как эта сталь. Скоро все в крепости это почувствуют. Это Светлана? – Хьюго указал на скрытое простыней тело на столе.

– Она, – кивнула Терри.

Хьюго подошел, откинул ткань.

– Смотрите, какая она красивая. Еще прекрасней, чем прежде. – Он положил меч рядом с телом. – Когда человек погибает вот так мгновенно, не от болезни, а от пули, ножа или иглы, его тело после смерти кажется прекраснее, чем при жизни. Убитый становится как будто моложе. – пальцы Хьюго скользили по щеке Светланы, к шее, застыли надолго в ложбинке груди. – А грудь. Какая восхитительная грудь! Она создана для поцелуев.

Но Терри смотрела не на грудь Светланы, а на брюки Хьюго. На его ширинку. Она была расстегнута, и возбужденный член торчал наружу.

– Мне выйти? – спросила Терри.

– Лучше всего.

4

Каланжо отвели не назад в карцер, а в его собственную комнату. Впрочем, здесь он оказался не один: на кровати спал Том, Димаш расположился в кресле. Рафа по-прежнему не было. Возможно, его поместили где-то в другом месте. Если, конечно, сумели арестовать.

– О, Господи, капитан! Что с вами? – Димаш вскочил. – Вам помочь?

– Не надо! – махнул рукой Каланжо, говорить было больно, но и молчать – свыше сил.

Он налил в тазик воды из кувшина, смочил полотенце, принялся отирать лицо. При этом он морщился – было больно. Коснулся разбитого рта и замычал сквозь зубы.

Том проснулся, сел на кровати, ссутулившись, держась за живот.

– Сволочь, какая сволочь, ненавижу, – пробормотал Том, всхлипывая.

– Тебя тоже арестовали? – спросил Каланжо.

– Нет. Но Хьюго заявил, что он мне не доверяет.

– Что говорят в крепости?

– Ничего не говорят. Все рыдают.

– А Борьку не арестовали. Борька в охране, – вздохнул Димаш. – Может, он нам как-то поможет? Том, ты бы с ним поговорил – он честный парень, он не мог Хьюго вот так взять и продаться.

– Я одного не понимаю! – Каланжо вновь намочил полотенце. Вода в тазу уже была красной. – Хьюго догадался, что Ланьер превратился в зомбака и явился убить генерала? Если да – то он вроде как сообщник. Или охранник просто облажался, а потом воспользовался моментом?

– Какое это имеет значение? – пожал плечами Димаш.

– В самом деле, – никакого. – Каланжо плюхнул полотенце в таз и присел на край кровати. Его мутило.

– Что с нами будет? – спросил Димаш.

– Ничего. Мы присягнем Хьюго и будем его служить. Ждать весну. Потом попытаемся сбежать.

– Я не хочу служить Хьюго, – захныкал Том.

– Мне не верится, что Виктор Павлович мог убить генерала. Кто угодно, но только не он, – заявил Димаш.

– А что ты о нем знаешь? Почему так уверен? – спросил Каланжо. Заявление Димаша почему-то его разозлило. После происшедшего он ни в чем уже не был уверен.

– Он – портальщик, а не стрелок. И потом, он меня с Борькой из мортала вывел, вы же знаете.

– И все?

– Он – известный ведущий «Дельта-ньюз». Делал обалденные программы… – Димаш задохнулся и замолчал, не зная, что еще сказать, чтобы доказать невиновность Ланьера.

– Ты не находишь странным, что парень с такой профессией пошел за врата? – тут же парировал Каланжо. – Знаешь, сколько он должен зарабатывать в месяц? Что он забыл в Диком мире?

– Не знаю. Он никогда не говорил – зачем здесь. Может быть, из-за девчонки?

– Может быть. Но я думаю, ему хотелось, как и прочим придуркам, отведать крови. Прочувствовать, что же это такое – отнять жизнь.

– Неправда! Такого быть не может! Я не верю! – не желал уступать Димаш.

Каланжо не ответил, – только передернул плечами.

– А ты что думаешь, Том? – повернулся Димаш к мальчишке.

– Ничего, – отозвался водитель. – У меня болит живот. Си-и-льно болит.

Каланжо открыл аптечку, достал пластырь и спрей, чтобы продезинфицировать ссадины на лице.

– Ладно, Дим, – сказал примиряюще. – Я же не всерьез его обвиняю, просто хочу понять, что на самом деле произошло.

– А ну вас к черту!

Димаш закружил по комнате, не находя себе места. Глотнул воды из кувшина, потом подошел к окну, посмотрел во двор и отшатнулся.

– В чем дело? – спросил Каланжо.

– Гляньте сами! – прошептал Димаш.

– Что там? – Капитан подошел к нему.

Во дворе у колодца, где прежде стоял «Повелитель ветров» возвышался черной статуей всадник. Средневековый рыцарь, да и только. Вместо копья или меча он держал древко с белым знаменем. Парламентер.

– Посланец Валгаллы, – сказал Каланжо.

Мир
Глава 10

1

– Дальше не повезу! – заявил толстяк-водитель, высаживая Алену у перекрестка.

Дорога впереди напоминала бульвар в вечерний час летом: народ дефилировал взад и вперед, открытые двухместные мобили сновали среди толпы. Гомон стоял такой, что трудно было расслышать собеседника.

– А сколько еще до виллы команданте? – спросила Алена, пытаясь разглядеть из-под козырька ладони, куда движутся эти люди, куда они все идут? Впрочем, в наличии цели, конечной точки пути она всегда сомневалась. Дорога мнилась ей ни к чему не подключенным проводом, оборванным и брошенным в пыль.

– Километров десять, не больше! – толстяк вертел в пальцах полученный жетон, пытаясь определить, не поддельный ли.

– Десять километров! – Алена едва не выронила сумку. Десять километров по жаре с тяжелой сумкой, продираясь сквозь эту толпу! И время уже – за полдень! Солнце так и печет. Впрочем, может и ливень хлынуть.

– Сеньорита, а у вас долларов нет? – спросил водитель.

– Евродоллов? Бумажных?

– Нет. Просто долларов.

Алена вспомнил про бумажник Лисова. Достала и открыла. Он весь был набит двадцатками и десятками – зеленью, старыми баксами.

Алена наугад вытащила десятку.

– Хватит?

– Ну… – толстяк облизнул губы, рассматривая бумажник.

– Хватит! – заявила дерзкая рыжая девица, протискиваясь сквозь толпу. Одета она была как все – майка с изображением команданте, светлые шорты, соломенная шляпа болталась на тесемках за спиной.

Лицо знакомое… Сущинская? Ну да – знаменитая Снайперша. Они виделись весной возле врат. Интересно, эта обласканная вниманием посторонних и славой дамочка запомнила Алену?

Рыжая девица ухватила Алену за локоть и отвела от машины.

– Детка, надо быть осторожнее, а то парень захапает весь бумажник.

– Как я теперь попаду на виллу команданте? – спросила Алена растерянно.

Вопрос предназначался Снайперше, потому как таксист уже торговался с тремя девчонками и парнем – видимо, марш им осточертел, еще не начавшись, и теперь они торопились домой.

– Послушай, я же тебя помню! – воскликнула рыжая радостно. – Ну да! Ты же та девчонка, что струсила и не прошла врата?! Так?

Алена нехотя кивнула. Запомнила, значит.

– Сообщаю по секрету, – прошептала Сущинская. – Твой обожаемый Виктор Ланьер уже на вилле.

– Виктор? Здесь? – Сердце Алены заколотилось как сумасшедшее.

– Ага! Вижу! – Снайперша погрозила Алене пальцем. – Ты его лавлишь. Ну, признайся, лавлишь? – Теперь последовал щипок выше локтя. Пальцы у нее были как будто стальные.

– Ну да… – Отрицать было бесполезно.

– Тогда он твой. А команданте – чур, мой. Тутмоса не трогать! Только предупреждаю: твой Ланьер очень сильно изменился после того, как побывал за вратами. Будто его там подменили!

«Это Поль!» – едва не выкрикнула Алена, но вовремя прикусила язык. Поль! Она все же нашла Поля. Она его предупредит и…

– Хочу еще вот что еще сказать, – Снайперша выудила из-под пропитанной потом майки цепочку и на ней – значок «Глобал-ньюз». – Меня пригласили в портал. Андестендишь?

– Конечно.

– Ни хрена ты не андестендишь. Я беру первой интервью у команданте, и при этом ни ты, ни твой дружок Ланьер не смейте мне поперек дороги становиться. Ферштейн?

– Я же сказала – ясно.

– Впрочем, вы мне теперь со своей «Дельтой» не конкуренты. Вы закрыты.

– Временно. Технический сбой. Через два дня откроемся! – соврала Алена.

– Что-то мне не верится, будто проблема у вас в одной технике. Все знают – вас демонстративно прикончили стражи как агентов Дикого мира.

– Ну, надо же! Ты мне открыла глаза! А то я никак не могла догадаться, почему «Дельту» выкинули из Сети! – возмутилась беспардонностью Снайперши Алена.

– Ладно, не злись. Подадите в суд, вас тут же откроют. Если бабок хватит запустить все программы снова. Послушай, тебя могут не пропустить на виллу. Я дам тебе значок «Глобал». Хочешь?

Не дожидаясь ответа, Снайперша достала значок и повесила его на шею Алены.

– Ну, вот, теперь тебе все дороги открыты. У меня тут двухместный мобиль – подкину на виллу с ветерком.

– Послушай, тебе что-то нужно от меня? Что-то взамен? Ведь так?

– Абсолютно ничего. Ланьер просил тебя встретить. Я не могла отказать собрату-портальщику. Он такой милашка!

«Она врет, – решила Алена. – И я пока не знаю, что ей нужно. К тому же на вилле, скорее всего не Виктор, а Поль».

– Что ж мы стоим, поехали! – сказала она вслух.

Через минуту двухместный мобиль, отчаянно сигналя, лавировал в толпе.

– Что ты думаешь о команданте? – спросила Снайперша.

Алена ничего о команданте не думала. Все ее мысли были заняты другим человеком.

– Он всего лишь не повзрослевший ребенок, – повторила она когда-то слышанное от Виктора Ланьера. Господи, она же все время попугайничала, твердила какие-то слова Виктора, и только теперь поняла, как это ее угнетало.

– У этого ребенка слишком много поклонников и последователей. Не находишь? – Сущинская окинула взглядом ряды палаток на территории кемпинга.

– Команданте – отправляющий.

– Что?

– Команданте – отправляющий. Видишь ли, он тот, кто может отправить других в дорогу. И создать эту дорогу, не дорогу саму по себе… а путь… понимаешь? – Алена смутилась. Опять же это были слова Виктора. Когда он говорил, у него получалось красиво и складно. Алена, повторяя подобные фразы, непременно путалась и смущалась. То сказанное казалось ей слишком возвышенным, то слишком сложным, а потому фальшивым. – Я имею в виду, что он один из тех нищих духом, которым открывается царство небесное…

– Команданте – нищий духом? Это забавно! – Сущинская рассмеялась. – Кстати, я совсем забыла: сними браслет!

– Зачем? – не поняла Алена.

– Скорее сними коммик. Участники марша не носят комбраслеты. Или ты этого не знаешь?

Алена сдернула браслет с руки и спрятала в рюкзачок.

– А камера? Они позволяют себя снимать?

– Конечно! – Снайперша улыбнулся. – Зачем же иначе марш, если никто не будет видачить? Они уверяют себя, что все семь с семь с половиной миллиардов жителей Земли[3]3
  Численность населения достигла наконец численности населения на грани 20–21 вв. после того как почти половина жителей погибла во время последней войны.


[Закрыть] смотрят с утра до вечера, как они лопают галеты, пьют вино и пиво и посещают временные туалеты.