Текст книги "Путь в Беловодье"

– Теперь ясно, почему у тебя такой кислый вид, – хмыкнул Роман.

Ситуация понятная: Стену по какой-то причине трудно сказать правду, и он просит: отгадай, чародей, ну что тебе стоит. Но при этом внутренне так замкнут, что простой интуицией не пробить защиту. А мысли колдун читать не умеет. Вот если б Лена была рядом… Но Лена со своим даром сейчас далеко.

– Пеленки, распашонки, купания, питание и плач по ночам. Угадал? Тут всегда скандалы. А сейчас я скажу, как ты назвал сынулю. Спорю на сто литров «Смирновки», что ты нарек его Казимиром.

Стен усмехнулся:

– Насчет имени ты в яблочко. А вот насчет пеленок и распашонок – не совсем. Все получилось, как ты предсказывал.

«Здрасте!»

Что такое Роман предсказывал? Что Стен с Леной поругаются? Так ведь будущее – это по части Алексея, господин Вернон никогда предсказаниями не баловался. Или, может, это не Лешкин ребенок, а его – Романа? Колдун прикинул. По срокам не получалось. Мысль об отцовстве пришлось отбросить.

– Помнишь, как ты советовал мне перестать заниматься проблемами мироустройства и начать думать о малом? – спросил Стен.

– Это как раз я помню, – с радостью подтвердил колдун.

– Вот я и решил, что буду жить по твоему совету. Работа, семья, и плевать на все на свете.

– Ну, не надо чужим советам следовать буквально!

– Я даже новости перестал смотреть.

– Помогло?

– Я ушел из дома три месяца назад.

– Ты спятил?!

И вдруг почудилось Роману, будто кто-то вцепился в его ожерелье. Так аккуратно пальчиками ухватил за водную нить и потянул. Потом сильнее дернул, будто хотел нить из ожерелья выдернуть. «Отхлынь!» – мысленно выкрикнул Роман и по пальчикам тем ударил. Стен отшатнулся.

Взгляд у старого друга-врага был совершенно ошалелый. Колдун провел ладонью по ожерелью, успокаивая водную нить. Та продолжала дергаться.

– Вампиришь?

– Ну да… Ты же сам говорил…

– Тсс… – Колдун приложил палец к губам. – О том, что я говорил, в чем прав оказался – ни слова! Или хана мне и дару моему тоже. Я все забыл: и что говорил, и что делал.

– То есть как забыл? – растерялся Стен.

– Напрочь. Как еще забыть можно? С того самого момента, как из Темногорска уехал, ничего в памяти не осталось. Темень. Вспоминать только-только начал. Нашу с тобой встречу уже восстановил, Юла, Лену, Надю помню…

– Давай, я все расскажу, – с готовностью предложил Алексей.

– Не смей! Я должен сам вновь свой путь пройти. Мне нужно-то дня два. Или три.

– Роман, о чем ты? Посмотри только!

Алексей сбросил рубашку. Вид у него был жуткий: ребра выпирали под кожей, живот запал так, что, казалось, прилип к позвоночнику. Но при этом Стен не казался больным – он двигался все так же уверенно и быстро. А недавняя драка на пустыре доказывала, что силен и ловок он по-прежнему.

Роман молчал, не зная, что сказать. Еще тогда, когда он приметил странную худобу Стена и его неестественную бледность, он догадался о чем-то таком, но язык не посмел выговорить догадку.

– С Леной, верно, тяжело было, – проговорил Роман, тут же вспомнив ее дар угадывать мысли.

– Да уж, нелегко. Поначалу прятался, в ванной запирался. Лена зовет – я не выхожу. Спать стал отдельно. А когда мы рядом были, то какие-нибудь стишки дурацкие читал про себя. Она сама подсказала такую форму защиты. Лена ничего не понимала – злиться стала, подозревать. Вдруг приступила с вопросами: с кем я встречаюсь и кто моя зазноба. Вообразила, что у меня любовница.

– Обычное дело, – кивнул Роман.

– Я не особенно отпирался. Три месяца назад почувствовал: больше не могу себя сдерживать. Помчался в Темногорск, хотя знал, что нет тут тебя. Но почему-то надеялся на чудо. Вдруг ты здесь, но мое ожерелье блокируешь? Но тебя не было, и никто не мог ответить, где ты. Назад я не вернулся. Написал Лене туманное письмо. Мол, не жди, дорожки у нас разные. И будто бы я к другой ушел. А то узнает правду, переживать начнет…

– Так не переживает? – усмехнулся Роман.

– Переживает. А что делать? Ч-черт… Еще это твое беспамятство! Все одно к одному!

– Думаешь, я рад, что в башке пустота? Но с тобой все ясно: ты отбираешь силы у тех, кто носит ожерелья. Так ведь? – Стен кивнул. – Только ничего не объясняй! – остерег колдун.

Он и так опасался, что нынешняя подсказка повлияет на воспоминания. Настоящее, как болезнь, изъязвляет прошлое. Приспосабливает его под свои страхи и желания.

Итак, Стен ушел из дома, чтобы ненароком не прикончить жену и вместе с ней еще не рожденного сына, чтобы ненароком не выпить их жизни, спасая свою.

– Так ты что, Казика не видел даже?

– Нет.

– Откуда тогда знаешь, что он родился?

– Мне сообщили.

– О, Вода-царица! Стен, ты так спятишь.

– Похоже, не успею. Надеялся, правда, что ты поможешь. Однажды ты мне уже спас жизнь. Вот и подумал… вдруг и теперь…

– Помолчи. – Роман поднялся.

Стен смотрел на него с надеждой. Колдун коснулся ладонью лба Стеновского, потом его ожерелья. Положил руки Алексею на плечи. И тут же отдернул ладони. Его как будто током ударило.

– Лешка, – с трудом выдавил Роман. – Я не знаю, как с этим справиться.

Он вновь набулькал стаканы до краев и вновь заговорил на спирт.

– За Надю выпьем, – предложил Роман. – Чтоб земля ей пухом была.

– Земля пухом? – переспросил Стен. – Так ты…

– Что я? Что с Надей? – вскинулся Роман.

– Это ведь там было…

– Погоди, что с Надей! Отвечай! Ну! Она жива? – На миг водный колдун позабыл обо всем, о собственных колдовских строжайших правилах и запретах. Но тут же опомнился. – Нет! Не говори. Нельзя. Сам вспомню.

– Послушай, хватит дурака валять! Я расскажу…

– Молчи! – закричал Роман и махнул рукой. Стен лишь беззвучно шевельнул губами – колдун лишил его голоса. – Молчи, иначе все испортишь. Собьешь. Я сам. Только сам. Мне подсказки не нужны. Ни от кого. Время только нужно.

Он вновь махнул рукой, и голос к Стену вернулся.

– Ну конечно, у тебя времени много, – съязвил Алексей. – И про Юла ты соврал. Ведь ты ничего не помнишь, значит, и про брата…

– Слушай, иди ты со своей логикой знаешь, куда… Лучше выпей!

– Почему я не могу тебе подсказать?

– Да потому что колдун по подсказке не колдует. У каждого особый взгляд.

– Я ничего искажать не буду. Расскажу все, как было. Клянусь жизнью Казика, нигде не совру.

Роман вздохнул:

– Верю. Но чужими глазами смотреть на мир не могу. Даже твоими.

– А еще говоришь, что я упрям! Сам-то!

– С тебя беру пример. Итак, план действий. Из кабинета ни на шаг. Жратву сюда носить буду и воду для умывания. Биотуалет куплю. В стены кабинета вделаны водные зеркала, ты можешь на них кидаться, жечь ментальным усилием, все что угодно делать – ничего у других не заберешь. – Роман поднялся, обошел кабинет, решая, как еще обустроить жилище для странного гостя. – На двери тоже наложу заклятия. Чтобы без моего разрешения отсюда ни ногой. Иначе ты меня во время колдовского сна до костей изгложешь. А потом мою Тину прикончишь.

Лицо Алексея передернулось.

Колдун наполнил до краев оба стакана.

– Если так дальше пойдет, мне через день-другой конец. Только в больницу меня не вези. Не хочу, – попросил Стен.

– Так ты ко мне что, умирать явился?

– Ну, вроде того.

– А Лену бросил? Дурак.

Стеновский не протестовал. Роман выпил фальшивую водку залпом без тоста. Хотелось захмелеть. Станет проще. Жить будет легко, умереть еще легче.

– Ты не можешь умереть, – пьяно затряс головой Роман. – Это не болезнь. Это – колдовство. Уж поверь, я с колдовством справлюсь. Вот только вспомню все.

Тина появилась на пороге. На плечи накинула халатик. Шелк ночной рубашки – очень дорогой – на груди и бедрах вспыхивал солнечно под жадным взглядом стосвечовой лампочки.

– Долго сидеть будете? – спросила обиженно.

– Всю ночь! – Стен мгновенно вскочил, подался вперед и сделал глубокий вдох.

Тина пошатнулась и схватилась рукой за стену.

– Хватит! – рявкнул колдун и выбросил вперед руку в заградительном жесте.

Улыбка скривила губы Алексея:

– Ты подарил ей ожерелье.

– Забудь! Я тебя к ней не подпущу!

– Мальчики, в о чем? – девушка тряхнула головой, приходя в себя.

Роман достал из буфета третий стакан, наполнил до краев, шепнул заклинание, подтолкнул в сторону Тины.

– Пей.

Она послушно сделала глоток, и сразу дыхание прервалось, будто глотнула чистейшего спирта. По жилам побежала горячая волна. Ноги подкосились, Тину повело в сторону, неведомая сила толкнула в бок, и она поспешно опустилась в кресло. Мысли разом утратили четкость и поплыли, причудливо закручиваясь, будто чернильное пятно в стакане с водой. Сделалось жарко и легко. Губы сами нелепо зашлепали, выталкивая слова. Мозг им не указывал. Набор звуков. Роман не слушал.

Тина не обижалась. Кто она такая, чтобы ее слушал сам господин Вернон. Ассис…тен…т…ка. Подумаешь, не велика птица! Хорошо, что не гонит. А вдруг прогонит? Вдруг? Нет, нет, он не такой… Ее потянуло в сон, веки отяжелели и сами собой закрылись. Она еще слышала какие-то звуки, что-то бормотал Роман, Стен отвечал ему, булькала вода, наполняя стаканы вновь. А более ничего не стало. Сон поглотил все.

Роман поднял Тину на руки и вынес из кабинета.

Глава 5
Необходимость воспоминаний

«Проснуться в шесть!» – отдал себе приказ колдун, засыпая.

И, как только часовая стрелка на старинных часах в кабинете доползла до назначенной цифры, и захрипел старый механизм, колдун открыл глаза. Голова была тяжелая, будто в самом деле с похмелья. Оторвать ее от подушки казалось задачей почти неразрешимой.

«Неужели я так безобразно надрался вчера?» – подивился колдун.

Спустился вниз, заговорил стакан пустосвятовской воды – не на водку, на снятие хмеля – и в мозгу прояснилось. Но все равно какая-то муть осталась, и время от времени возвращалась тошнота.

«Вредная какая!» – отметил про себя колдун.

А хорошо, что есть у него река… Ах, как хорошо…

Воспоминания о прошлом годичной давности пришлось отложить на время: Роман решил заняться осколками обруча. Собственную спальню пришлось срочно переоборудовать в кабинет – находиться рядом с вампиром в период колдовского транса у господина Вернона не было никакой охоты.

На дверь и окна комнаты наверху были наложены дополнительные заклинания. Но требовалось еще изготовить водные зеркала. Занятие сложное, почти самое сложное для водного колдуна. Накануне столь ответственного дела не стоило напиваться даже водой.

Роман сделал себе еще один отрезвляющий коктейль, потом принес из кладовки форму из полированного металла – что-то вроде корыта с плоским дном и низкими бортиками. С грохотом водрузил посреди спальни, вылил в корыто бутыль воды. Когда водное зеркало успокоилось, колдун залюбовался на мгновение, глядя, как отражается на поверхности что-то нездешнее: бегущие за тридевять земель облака, подрагивающие на ветру тонкие березки. Колдун склонился над «корытом», дунул изо всей силы. Рябь пошла по воде, и пока вода бунтовала, пытаясь переплеснуть через борта, Роман коснулся поверхности рукой. Вода замерла и остекленела. Водное зеркало было легким, без труда колдун перевернул форму; зеркало с противным скрежетом стекла по металлу выпало на пол. Всего для полной защиты требовалось изготовить четыре зеркала. Роман тут же занялся вторым. На этом водном стекле рябь получилась мелковатой, но все же вполне достаточной, чтобы заклинания, направленные в сторону Романова дома, искажались и теряли силу.

А вот с третьим… С третьим зеркалом вышла промашка. Едва опростал Роман форму с готовым водным стеклом, как оно с хрустом треснуло поперек. Роман неосторожно тронул пальцем осколок и сам не понял, как порезался. Глубоко, до мяса раскрылась ладонь и часто-часто закапала кровь, мешаясь с не отвердевшим до конца водным стеклом. Колдун произнес заклинание, но кровь не унялась. Лишь когда он налил в глубокую тарелку воды и опустил в нее руку, порез стал закрываться, но медленно, будто с неохотою. Да и не удивительно – порезался колдун волшебным зеркалом. Наконец рана закрылась. Роман на всякий случай замотал руку смоченным в воде полотенцем и плюхнулся в кресло. Тут только почувствовал, что весь взмок, рубашка холодным компрессом липла к спине.

Он совершенно измотался. И не мудрено! Любимую убили, самого колдуна чуть живьем не закопали – он только что обо всем этом вспомнил, а теперь к тому же лучший друг превратился в вампира, и кто-то хотел пленить Романа с помощью обруча, и ко всему прочему чье-то заклинание смыло из его памяти события последнего года. Что за напасти! Сколько можно?! На миг отчаяние захлестнуло его, он не стал бороться, позволил подхватить себя и нести… Но потом вспомнил реку. То первое, летнее видение, когда река была как серебро. Ощущение счастья и покоя. Стиснул зубы и превозмог.

Все, хватит пускать слюни. Надо действовать. В принципе, для защиты и двух зеркал хватит. Роман принес из кладовой деревянные планки, кликнул Тину и с ее помощью закрепил водные зеркала на стенах.

– Твой друг так и будет жить в кабинете? – поинтересовалась Тина. – Где же нам прием вести?

– До Синклита никаких посетителей. Нечего зря силу тратить. Из колдунов никто не принимает, и мы не будем.

– Почему твой друг из кабинета не выходит?

– Он вампир.

Тина ойкнула, а Роман выругался, потому как в этот миг угодил молотком по пальцу.

– Временно, – уточнил колдун. – Я из него эту дурь быстро вышибу.

– Как с ним такое приключилось?

– Не знаю пока. Порча. Я же тебе говорил: Михаил Чудодей в своей книге описал сто семь видов порчи. Но если постараться, можно тысячу подвидов насчитать.

– Ты спасешь его? – не унималась Тина. Ей хотелось, чтобы Роман совершил что-нибудь замечательное, великое и – главное – доброе.

– Что же мне еще делать? Мы с ним только тем и занимается, что спасаем друг друга. Ни на что больше времени не остается.

Ну вот, зеркала, наконец, установлены. Можно действовать!

Итак, с чего начнем? Ах да, с обруча!

Роман достал из ящика комода один из осколков. Тот был черен, как будто его долго держали над огнем, однако рук таинственный металл не марал. Рисковать последней тарелкой Роман не стал. Для поиска решил приспособить стеклянную чашу. Концентрация водной силы у обычного стекла куда меньше, чем у тарелки из сервиза Марии Гавриловны, но зато воды можно налить больше. Впрочем, Роман не надеялся, что по осколку сможет найти хозяина. Опытный колдун, создавая подобную ловушку, наверняка постарался замести следы.

Роман положил осколок на дно чаши и налил пустосвятовскую воду до самого ободка. Никакого эффекта. Вода как была прозрачной, таковой и осталась. Колдун опустил на поверхность ладонь. Кожу слегка покалывало. Огненная стихия в обруче чувствовалась, но не сильно. Как и другие три. Что же получается? В обруче заключены все четыре стихии. И чтобы его создать, несколько колдунов объединились. Выходит – в Темногорске настоящий заговор, и никто об этом не знает.

Колдун усилил давление. Но вода не желала откликаться. Новый призыв. Безмолвие. Потом… потом от куска обруча потекли черные струйки, вода потемнела. Уже ничего нельзя было различить в глубине. Роман осторожно слил воду в заранее приготовленный кувшин. На дне ничего не осталось. Осколок растворился, как кусок земли. Выходило, что он и был землею. Что же получается? Его создал повелитель земной стихии? Как земляной колдун в Темногорске известен был Слаевич. Чушь какая-то! Однако, именно Слаевича хотели пленить. Надо бы навестить земляного колдуна. Но Роман не хотел действовать, не посоветовавшись с Чудодеем. Роман посмотрел на часы. Было девять. Михаил Евгеньевич раньше двенадцати не принимал никого. До полудня еще прорва времени.

Подумал водный колдун о Чудодее, и тут же тяжесть легла на сердце – вспомнилось предсказание Алексея. Спору нет, Стен порой неверно толковал свои видения. О, Вода-царица! Пусть он и в этот раз ошибется!

Роман растянулся на кровати, закрыл глаза. Итак, впереди три часа воспоминаний. Что еще откроется ему в колдовском сне? Чья смерть и чья измена?

Скорее! Хватит рассуждать. Надо вспоминать, и как можно скорее, если Роман хочет спасти Стена. Колдун плеснул водою в лицо и

ВОСПОМИНАНИЯ…

…хлынули, как вода в Пустосвятовке весной.

Итак, он ехал в Беловодье, и слабая надежда, столь слабая, что Роман не позволял ей ни на миг усилиться, томила сердце.

О чем думал колдун там, в джипе, когда мертвое Надино тело покоилось у него на руках? Да ни о чем. Переживал заново только что пережитое – свой бурный и безнадежный роман. Или же все же надеялся переиначить судьбу? Стен утверждал, что в созданном Гамаюновым городе все возможно, любые желания исполнимы. Кто знает, может быть и Надю удастся оживить и…

Лена сидела рядом, пыталась шептать слова утешения. Роман кивал и деле вид, что слова эти приносят ему облегчение. Однако боль потери, столь острую, что она казалась физической болью, ничто заглушить не могло. Машина катилась, убаюкивая, как будто была живым существом. Баз Зотов вел джип к далекому Беловодью. Юл задремал, Алексей Стеновский тоже уснул. Утопленница Глаша сидела на полу и у ног Романа, натянув на колени подол длинной рубашки, с которой по капле сочилась вода. Порой Глаша терлась головой о колени Романа, как кошка.

«Ведь это моя бывшая невеста, – подумал Роман. – Когда-то она отреклась от меня и ушла. Я позволил ей уйти. Кто знает, может быть, надо было ее удержать? Но Надю я ни за что не отпущу!»

– Зачем я нужен Гамаюнову? – спросил Роман у Зотова.

– Послушай, сейчас не могу объяснить. Приедешь в Беловодье – узнаешь.

– Иван Кириллович может воскресить Надю?

– Я же сказал: все ответы в Беловодье.

– Или никаких ответов нет? Скажу честно, Баз, тебе я верю. А твоему шефу – ни капли.

Роман укачивал Надю, как ребенка. Заклинание не позволяло льду обжигать руки, но все же он ощущал невероятный холод ее тела – как некую грань, за которую нельзя проникать.

«Гамаюнов должен ее оживить, – сам себя уговаривал колдун. – Иначе зачем призывать меня? Хочет взять мою жизнь – пусть берет. Только пусть Надю воскресит. Он должен, должен, должен…»

Зотов вдруг затормозил, да так резко, что все проснулись – и Стен, и Юл. Лена, наконец задремавшая, тоже вздрогнула и очнулась. А вот Наде уже не проснуться.

– В чем дело? – спросил Стен.

– Подумал, что перекусить неплохо. Там впереди, у дороги, кабачок. Заглянем?

Все тут же вспомнили, что с самого утра ничего не ели. Как выехали из лже-Беловодья, так все и мотались по дорогам, во рту ни крошки. Лена невольно облизнула губы.

– Жрать, в самом деле, охота, – высказал общее мнение Юл.

У дороги высился новенький, под старину, теремок с яркой вывеской кренделем. Вокруг тянулись запущенные поля, полосы кустарника, жидкий лесок. Да еще какие-то почерневшие сараи и склады.

Подле кабачка стоял «КамАЗ», других машин не было видно. Удобное место, от жилья далеко и от пригляда ментовского – тоже. Вечерком приезжали сюда бизнесмены попировать да решить свои дела. Сейчас, правда, час был еще для таких встреч ранний, и заведение пустовало.

Роман выбрался из машины и прочел вывеску. «У деда Севастьяна». Моргнул несколько раз. Вновь прочел. Все то же: «У деда Севастьяна». Ему стало нехорошо. Будто кто-то под ребра пихнул – и пребольно.

Алексей вынес на руках раненого Юла.

– Я сам могу идти! – гневно выкрикнул мальчишка. Рванулся из рук старшего брата и смело встал на больную ногу.

Баз не протестовал. Роман тоже. Знал, что рана с его помощью почти зажила, и мальчишка больше играет раненого, чем немощен на самом деле.

– Роман, погоди! – окликнула колдуна Лена.

– В чем дело?

– Куртку сними.

Он только теперь заметил, что куртка вся в бурых пятнах. Сбросил. Переложил бумажник и серебряную флягу с водой в карманы джинсов. Впрочем, джинсы у него тоже были в пятнах засохшей крови.

«Пусть считают, что краска», – подумал он беспечно.

– Давай я ототру! – Глаша взяла куртку. – У меня с рубахи вода капает – наичистейшая, из нашей речки.

Утопленнице кушать не полагалось, так что оставалась она вместо сторожевого пса – возле джипа.

Посетителей в кабачке было, мягко говоря, маловато. Вернее всего один – краснолицый пожилой мужчина за дальним столиком яростно боролся с куском жареного мяса. Даже официантки не было в зале. Юл повис на стойке, изучая меню под стеклом.

– Жаркое возьмите, – посоветовал мужчина, оставив в покое мясо.

Вытащил из-за пазухи пол-литровую бутылку водки, глотнул и закусил глазированным сырком. Одинокий посетитель был ростом с Романа, только в плечах куда шире. Так что поллитровка ему эта была ну что стакан кваса. Разве что глаза покраснели.

– Спасибо за совет, – ответил колдун. – Только мне кажется, вам это жаркое не по зубам оказалось.

– Зато было весело, – подмигнул собеседник, провел по редкому седому ежику ладонью и спрятал бутылку.

Наконец за стойкой объявилась немолодая брюнетка в черном платье с короткими рукавами и в белом передничке. Юл тут же заказал пиво и ухватил толстую стеклянную кружку двумя руками.

– Заплати за меня, – потребовал он у Романа, ухмыляясь.

Колдун отобрал у мальчишки кружку с пивом и заказал пять порций жаркого с гарниром и по апельсиновому соку каждому.

– Это дискриминация, – запротестовал Юл. – Зачем тебе пиво? Ты же все равно его пить не можешь. Отравишься.

– И ты не можешь.

– Могу.

– Пей, – поддакнул Роман. – И ожерелье тебя задушит.

– Туфта! Эй, Стен! – крикнул Юл, потому как в этот момент дверь отворилась и остальные наконец пожаловали в кабачок. – Ты пиво пьешь?

– Хочешь меня угостить?

– Нет, я спрашиваю, пьешь или нет? Или сразу кондрашка хватит, если остаканишься?

Стен заметил кружку с пивом в руках колдуна и понял, куда клонит младший братишка, возомнивший себя взрослым.

– Иногда отторгается организмом, – заметил он дипломатично.

– Враки! – Юл опять совершил бросок к кружке. И сумел-таки довольно ловко сделать большой глоток, прежде чем Роман отнял ее вновь.

– Ладно, давайте закусь. – Юл притянул к себе тарелку, всадил вилку, куснул, демонстративно показывая, что дурно воспитан. Хотя вряд ли он этим кого-то мог шокировать, потому как ножей в этом заведении не полагалось. Видимо, чересчур опасно было здешним завсегдатаям держать в руках ножи за обедом. – Ни у кого нет вставных челюстей? Одолжите пожевать. – Юл стал вертеть кусок жаркого на вилке, разбрызгивая соус. У Лены на куртке появилось жирное пятно. Она этого, к счастью, не заметила.

– Все ты выдумываешь, мясо мягкое, – не уступал Стен.

– Юл, веди себя прилично, – сделала замечание Лена. Чисто по-женски она была уверена, что просто обязана воспитывать молодое поколение.

– Как – прилично? – Юл уронил кусок мяса Базу на брюки.

– Вот черт! – выругался тот.

Юл залпом выпил стакан сока и налил себе еще – из Ленкиной порции.

– Ты что, решил нас всех достать?! – озлился Алексей.

– Ему нужна разрядка, – объяснил Баз. – После всего пережитого.

– Послушай, Стен, я тебя давно хотел спросить, – Роман не обращал внимания на выходки Юла, – ты ведь с Ником Веселковым в одной школе учился.

– Ну да.

– Тогда у него не наблюдалось таланта к колдовству?

Стен задумался:

– Знаешь, нет. Нормальный парень был. То есть, как все. В младших классах в отличниках ходил, а потом скатился на тройки. Математика ему не давалась. Это его сильно задевало.

– Он любил мед?

– Не припоминаю. С чего ты взял?

– Так почему он назвался теперь Медоносом?

– Голос у него слащавый.

– Этот твой сладкий Ник, судя по всему, – очень сильный колдун. Но одно меня смущает… – Роман задумался. – Там, в лесу, против меня и Нади… – Он произнес ее имя и задохнулся. Кашлянул, прогоняя застрявший в горле комок. – Так вот, там, в лесу, Медонос не применил своей силы – не запалил огня, не поджег кусты и деревья вокруг, не метнул в нас огненным шаром. Ничего. Надя наставила на него пистолет, и он трусливо убежал. Странно… Я эту встречу постоянно вспоминаю. И с каждым разом она мне кажется все нелепей. Что ему помешало призвать огненную стихию?

– Вода?

– Я был полностью подчинен. Надя меня спасла, говорю.

– Может, он неуязвим для пули?

– Чего ж он тогда убежал?

Мужчина тем временем оставил в покое жаркое, поднялся и очень твердой походкой направился к столику Романа и его друзей.

– Ребята, – сказал незнакомец, подмигивая всем сразу, но Лене показалось, что он подмигнул ей, – выпить не желаете? – Он вытянул из-за пазухи наполовину пустую бутылку.

– Я за рулем. – Баз улыбнулся заученной улыбкой. – У остальных язва.

– У всех язва, – вновь подмигнул незнакомец. – И все за рулем. Меня у обочины «КамАЗ» дожидается.

– Как же вы за рулем-то сидите?! – воскликнула Лена.

– Вот так и сижу. Потому как я хулиганом работаю.

При этих словах Баз глянул на мужчину внимательно:

– Но ведь так нельзя.

– Что – нельзя? Хулиганом работать? – Водитель «КамАЗа» уселся за их столик.

– Нельзя столько пить.

– А как же иначе? – Он вновь глотнул из бутылки. – Иначе никак с главной хулиганкой не сладишь…

– Главная хулиганка? – Лена поддерживала разговор, не зная теперь, как из него выпутаться – незнакомец попался на редкость разговорчивый. И глядел по-доброму. Послать его на все четыре стороны было неудобно.

– Ну да, жизнь, она и есть главная хулиганка. У нас в Суетеловске она особое хулиганство учинила.

– Суетеловск, – эхом отозвался Баз.

Незнакомец уперся в него взглядом.

– Васька! Васька Зотов! Ну, точняк! Ты! А мы уж думали, ты за бугром живешь, бешеные бабки зашибаешь, а нам, хулиган такой, не шлешь баксы! Зажимаешь! А ты раздобрел, круглый стал, ну что твой колобок, на ихних макдональсах.

– Я вас тоже узнал, Григорий Иванович. – Баз улыбнулся немного шире, чем обычно.

– Какой я тебе Григорий Иванович! Был Григорий Иванович, да весь вышел. Ты меня, как прежде, дядей Гришей зови. Я ж хулиганом работаю… – Он вдруг потускнел, потянулся к бутылке, да так и замер. – Ты ведь не знаешь, поди, что Машенька моя пропала.

– Не знаю. – Губы Зотова скривились, как будто он все еще пытался улыбаться, но не получалось.

– Десять дней уже как. Знаешь, как в объявлениях говорится? «Ушла из дома и не вернулась». Так вот, и она ушла. С тех пор о ней ни слуху, ни духу. Девятнадцать лет девке.

Все сидели, глядя в тарелки. Потом Стен встал, подошел к стойке и заказал литровую бутылку водки. Вернулся, сел. Все по-прежнему молчали.

– Похитили? – сухо спросил Баз.

– Кто ж ответит? Менты искали – не нашли. Объявления сам расклеивал. Да что толку! Она такая красавица у меня выросла – загляденье. Ухажеров было – тьма. Глазенки-то у нее хулиганские. Как глянет, сразу наповал. У нее и свадьба была уже назначена… Да что теперь об том говорить! – Дядя Гриша махнул рукой. – Мне присоветовали в колдунам в Темногорск ехать. – Он откупорил бутылку, разлил по стаканам, один Роман накрыл свой ладонью. – Говорят, они по фотке кого угодно найти могут. Вот и еду. Только, думаю, выдумки это.

– Дядь Гриш, вы только что вытянули счастливый билет! – встрял в разговор Юл. – Потому что с нами сейчас самый крутой колдун на свете. Он эту вашу Машу хоть под землей найдет.

Лена покачала головой. Впрочем, Юл и сам заметил, насколько двусмысленно прозвучали его слова, и сконфузился.

– В самом деле – колдун? – Дядя Гриша с подозрением оглядел Романа. – А может, ты всего лишь хулиган, а?

– Не без этого. Баз, у тебя тарелка в вещах сохранилась?

– Конечно.

– Неси сюда. – Колдун вытащил из кармана джинсов флягу с пустосвятовской водой. – Место не слишком подходящее, но все равно можно попробовать.

Баз бегом кинулся за тарелкой.

– Изменился я очень, – вздохнул дядя Гриша. – Раз племяш не узнал.

– Григорий Иванович, – Лена тронула нового знакомца за плечо, – а что в милиции сказали? Расследование было?

– Тебя как зовут?

– Лена.

– Куришь?

– Нет.

– Так бери вместо сигареты, – он протянул ей конфетку.

Она сказала «спасибо» и взяла.

– Какое расследование, Леночка, сама посуди? Таких пропавших у них сотни да тысячи. Случайно если только найдут во время облавы или шмона. Может, она уже за бугром в борделе каком хулиганит.

– Неужели никакой зацепки?

– Так ведь другие тоже хулиганами работают. Разве я один? – ухмыльнулся Григорий Иванович. Ухмылка вышла грустной. Даже новый глоток из «волшебной» бутылки не помог.

Баз вернулся с тарелкой и торжественно водрузил ее посреди стола. Колдун вылил в нее всю воду из фляги. Больше запаса пустосвятовской воды не было, остальная сгинула в мнимом Беловодье.

Роман взял дядю Гришу за руку, опустил его широкую ладонь на поверхность воды, сверху накрыл своей рукой. Все ждали, боялись дышать. Вода плеснула, замутилась, обратилась стеклом. И в зеркале этом отразилась какая-то комната. Современная квартирка, низкопотолочная, с оконцем, затянутым потерявшими цвет шторами. Продавленный диван. На диване – какая-то женщина. Спала, накрывшись дешевеньким покрывалом. Растрепанные русые волосы закрывали лицо. Вот она вздохнула, повернулась, попыталась встать. Курносый носик, пухлые губы, веки набрякли. Под левым глазом застарелый желто-зеленый синяк. Покрывало сползло. Стало видно, что на женщине сомнительной чистоты лифчик и трусики. Нельзя сказать, красива она или нет, потому как измучена была до крайности.

Роман, за миг до того предвидя, что дядя Гриша сейчас завопит, коснулся его плеча, и тот лишь беззвучно раскрыл рот. Роман передвинул тарелку. Все перевели дыхание и вновь замерли. Изображение зарябило – колдун проходил в своем видении сквозь стену. А когда прошел, стало ясно, что смотрит он с высоты на провинциальный городок. Внизу пролегала улица: магазинчики, стеклянный универмаг, лотки. Огромная вывеска «казино» над кривобоким домиком, несколько кирпичных новостроек и подле заброшенный фундамент.

Колдун медленно повернул тарелку. Вот оно, окно квартиры, где они только что побывали. Четвертый этаж хрущобы. Роман хотел еще раз повернуть тарелку, но видение дрогнуло и пропало.

Дядя Гриша вновь открыл рот – давая понять, что место он узнал.

– Что ж это за хулиганство такое?! – рявкнул он, когда Роман вернул ему способность говорить.

– Узнали место?

– Блядское авеню. У нас в Суетеловске.

– А женщина? Машенька?

– Она! – Григорий Иванович посерел лицом, вылил остатки из литровой бутылки к себе в стакан, выпил. Однако при этом сделался еще более мрачен. – Можешь ее найти, колдун? То есть дом и номер квартиры указать?

– Могу. Тут ничего хитрого нет. – Господин Вернон аккуратно слил всю воду из тарелки назад во флягу. – Эта вода нас к Машеньке и приведет.

– Я погляжу, вы хулиганы перворазрядные. – Дядя Гриша похлопал Юла по плечу, будто в компании он был главным заводилой. – Эх, почему же раньше-то я вас не встретил? Что ж за хулиганство такое? А?! – Он провел пальцами по глазам. – Ладно, поехали. Немедля. Сейчас. Я этих скотов голыми руками душить буду.