Текст книги "Гора Миров"

Глава 7

Агафон был рад и не скрывал этого. То, что ребята вернулись, говорило о правильности его выбора и о надежде на спасение, которую они давали всем остальным мирам. После бурного приветствия Агафон повёл их в дом, там они разделись и рванули в баню, которую он заблаговременно растопил. Попариться в бане после стольких испытаний и лишений – поистине наслаждение. За банщика выступил сам Агафон, он по одному укладывал ребят на полок и, усиленно работая то берёзовым, то хвойным веником, выгонял из них всю усталость, все переживания и заботы, всё, что произошло с ними за эти нелёгкие дни. После такого пара друзья с криками и громкими восклицаниями выскочили из баньки и буквально полетели в ближайшее озеро, а о том, что на них ничего нет, они запамятовали.

В это время девушки из деревни полоскали бельё и столь экстравагантного появления молодых людей не ожидали, те тоже растерялись, но останавливаться было поздно, и в сопровождении отчаянного женского крика друзья влетели в воду. Крик не прекращался, всё усиливался, при этом девушки не убегали, а напротив, пялились на парней во все глаза. Ребята попытались извиниться, но их никто не слушал, а ещё, услышав душераздирающие вопли на берегу, начала собираться вся деревня, подходили мужики, и у каждого в руках что-то было. Ситуация накалялась.

– Чё делать-то будем? – поинтересовался Ваня. – Надо же, на ровном месте опроблемились…

– Ух ты! – удивился Терёхин. – Прямо новое слово, вот что значит хорошая банька!

– Вася, тебе бы всё посмеяться, лучше скажи, что делать.

– Да ничего, переплыть на другой берег, выйти и пойти, прикрываясь осокой, домой.

– А как ты собираешься вылезать на том берегу? Там же болото, – расстроил Василия Иван.

– Ну, тогда не знаю, – задумался тот.

– А где вообще Агафон? – спросил Роман.

– Да! А правда, где этот провокатор? – оживился Василий и уставился на берег. Никого там не найдя, он выругался и, погрозив кулаком в сторону собиравшихся людей, нырнул и поплыл. В это время на берегу собралась практически вся деревня, девки уже не орали, а строили глазки и улыбались парням, которые щеголяли красными рубахами и обещаниями страшно отомстить чужакам за такой позор. Деревенские старшего возраста громко обсуждали моральное падение нынешней молодёжи и добрые времена, которые были раньше. В общем, начинался деревенский праздник. Ещё чуть-чуть поговорив, разожгли костры, откуда-то появился самогон, люди расслабились, стали водить хороводы и петь песни, о наших друзьях уже давно забыли, правда, возможности выйти на берег им не предоставляли.

Прошло уже больше двух часов, и ребята основательно замёрзли, но тут на берегу появился улыбающийся Агафон и, подойдя к воде, бросил им спасительные портки. Радости купальщиков не было предела. Наконец-то вырвавшись из водяного плена, они выразили крайнюю признательность Агафону, а также поблагодарили его за доброту и проницательность. Закончив восхваления, ребята пошли к дому. И ведь почти уже ушли, но тут один из парней, бросив мутный взгляд в сторону уходивших, тихо сказал:

– Вон эти козлы, бей их.

Как его услышали в таком шуме, осталось загадкой, видимо, просто пришло время почесать кулаки, и эта фраза вошла не в уши, а прямо в сердце отдыхающих, а как известно, драка – это достойное продолжение праздника. На берег легла не предвещающая ничего для друзей хорошего тишина.

– Ой, – сказал Вася, – и началось.

Молодые селяне решили претворить в жизнь все свои угрозы и мчались в сторону троих растерявшихся друзей. Почему троих? А Агафон странным образом где-то затерялся, и, по всей видимости, в очень безопасном месте. Разгорячённые алкоголем селяне приближались, было их человек десять, не больше. Впереди бежали три здоровенных парня, у одного из них был кусок оглобли, у двух других не было ничего, кроме желания покалечить. Ребята начали действовать. Вася и Иван отошли в сторону, а Роман побежал навстречу погоне. Подбежав на расстояние, достаточное, чтобы его услышали, но сразу не поймали, он кратко, но с чувством пристыдил нападавших и побежал, уже персонально преследуемый готовыми его разорвать парнями. Иван проводил их взглядом и не спеша направился в другую сторону. Завидя это, блюстители нравственности разделились: четверых отправили за Иваном, а для жидкого с виду Васи, посчитали они, хватит и двоих. Четверо селян добежали до Ивана и без лишних слов принялись за дело. Первый из мстителей попытался ударить его оглоблей – Лунёв увернулся, взялся за оглоблю и резко рванул на себя, нападавший не ожидал этого и застыл в растерянности. Иван взялся поудобнее за приобретённое оружие и от души врезал им прежнему владельцу. Нападавших осталось трое. Следующий попытался ударить его ногой – Иван сместился вправо, пропуская противника, тот по инерции пролетел вперёд, подставив под удар спину, естественно, по ней и получил локтем и полетел дальше, в дорожную пыль. Осталось двое – Ваня резко сорвал дистанцию и сильным ударом в челюсть нокаутировал третьего, последний геройствовать не стал и пробежал мимо, показывая всем своим видом, что куда-то торопится. Иван не стал его останавливать, развернулся и пошёл к Василию.

Роман явно издевался над своими преследователями: он то снижал темп бега, и тогда преследователи ускорялись, пытаясь дотянуться до мерзкого охальника, то ускорялся, оставляя разъярённых селян ни с чем, в общем, измотал он их изрядно, и мстители, не выдержав, остановились. Левин тоже притормозил и, решив наладить речевой контакт, спросил, а почему, собственно, его хотят побить. Этот вопрос поставил молодцев в тупик, оказывается, они уже забыли, в чём дело. Рома воспользовался их замешательством и представил свою версию происходящего. По его словам выходило, что он здесь оказался случайно, шёл к дедушке Агафону, нёс пирожки, но на него напали какие-то разбойники, раздели его, отобрали пирожки, оставив дедушку Агафона без ужина. Произнося эту фразу, Рома всхлипнул. Сбитые с толку ребята спросили, почему он бежал. Думал, что за ним погнались обокравшие его бандиты, и испугался, ещё раз всхлипнул Левин. «Нехорошо получилось, – сказали, повесив голову, селяне, – просим прощения и предлагаем примириться, отведав душистого самогона». Роман поклонился, поблагодарил за предложение и, пустив слезу, сказал, что дедушка Агафон уже извёлся ожидаючи, глазки все проплакал и, наверное, погрыз все кожаные ремни с голодухи; он, его единственный внук, не может этого допустить и поэтому просит прощения, но от предложения вынужден отказаться. Ребята оказались с понятием, не настаивали, пожелали здоровья деду, развернулись и пошли в сторону озера. Рома подождал, пока они отойдут, и направился туда, где оставил своих друзей. Картина, которая открылась его взору, заставила его улыбнуться. Василий противостоял двум ребятам, причём он даже не пытался до них дотронуться, а они просто осыпали его ударами, но попасть никак не могли: он уворачивался, смещался то в одну, то в другую сторону, уклонялся, нырял, нападавшие старались изо всех сил, но их удары сотрясали воздух и иногда друг друга.

– И долго он их мучает? – спросил Рома у подошедшего к нему Ивана.

– Да уже минут десять.

– Понятно. Значит, скоро начнут падать.

– Ну ты прям предсказатель, – удивился Иван, глядя на дерущихся.

Действительно, один из парней ударил Васю, но вместо него попал в чистый воздух. По инерции подавшись вперёд, он потерял равновесие и очень смешно свалился в заросли крапивы, потом вылетел оттуда и, тяжело опустившись на траву, потребовал пощады, второй сразу же к нему присоединился. Друзья от души посмеялись, распрощались с блюстителями нравственности и, обсуждая вероломство и подлость Агафона, пошли домой. Зайдя во двор, они увидели мило улыбающегося Агафона, он сделал приглашающий жест и, открыв дверь в хату, сказал:

– Прошу вас, добры молодцы, после паркá отведать что бог послал! – Сказав это, он посмотрел на ребят и на всякий случай быстренько проскочил в дом.

Зайдя в дом, ребята увидели такой стол, что забыли обо всех неприятностях. Чего здесь только не было! И белорыбица, и икра, и гусь с яблоками, запечённый в русской печи, картошка, огурчики бочковые солёные, аромат от которых сводил с ума голодное брюхо, а маринованные грибочки подавляли волю и заставляли дрожать руки от желания схватить их и засунуть в рот. Стол просто ломился от разносолов, ребята то на стол посмотрят, то друг на друга, то на Агафона, и так раз десять. Наконец деду надоела эта немая сцена, и он молвил:

– Ребятушки, мойте руки и садитесь вечерять.

Друзья вышли из ступора и наперегонки помчались во двор к умывальнику. Сев за стол, они погрузились в мир чревоугодия. Хруст стоял такой, что у Агафона заложило уши, он смотрел на ребят и улыбался. Он был доволен, что ребятам понравилась его стряпня. Насытившись, ребята в самых изысканных выражениях поблагодарили дедушку, тот сразу засуетился, ойкнул, вскочил и побежал на кухню. Через минуту Агафон водружал на стол огромный дымящийся самовар, а вслед за ним две большие тарелки с пирогами.

– Всё, нам капут, – вздохнул Василий и потянулся за дарами русской печки.

Через полчаса всё было кончено. Объевшиеся друзья с трудом вылезли во двор и, улёгшись прямо на траву, в тишине созерцали звёзды.

– Пока вы гуляли, – раздался голос присевшего рядом с ребятами деда, – у нас тут кое-что изменилось. На востоке появилось новое воинственное племя, оно пытается различными способами объединить разрозненные племена. Их лидер, некий Осман, утверждает, что спустился с Горы Миров и послан для того, чтобы под своим началом объединить все народы и повести их к новому совершенному миру. Также говорят, что он провидец и предсказатель, а столица его находится около Дальних гор и отстроена была всего за год с помощью волшебства.

– А что, раньше о нём никто не знал? – спросил Терёхин.

– Ну почему? Знали, только значения не придавали: ну есть он и есть – и что с того? А если посмотреть на это в свете последних событий и учесть то, что объединением он занялся совсем недавно и за такое короткое время добился весьма впечатляющих результатов, само собой, начинаешь подозревать неслучайность происходящего. Но это ещё не всё, – продолжил Агафон. – Крымы, самые миролюбивые и спокойные люди, которые даже во времена великой смуты не брали в руки оружия, подняли ничем не обоснованное вооружённое восстание, свергли законное правительство и, не зная, что делать дальше, обратились за консультацией к сканам, те любезно согласились помочь, но при одном условии: что консультанты, которые будут помогать крымам, войдут в правящий совет страны с правом решающего голоса. Те согласились.

– А какова причина восстания? – поинтересовался Иван.

– Вот это-то и непонятно, – вздохнул дед, – они говорят о каких-то грядущих переменах, к которым страна под руководством старого правительства не подготовится.

– А что же сканы?

– А что сканы? Им что, плохо, что ли, без войны получить выход к тёплому морю и возможность контролировать торговлю на всём пространстве от северных морей до Дальних гор?

– Ну и дела, – покачал головой Роман.

– Но и это ещё не всё, – продолжал Агафон. – Степи, жаркие степи, в которых дождь – это счастье, буквально подверглись недельной ливневой атаке, никто из старожилов даже близко не припомнит подобного.

– А с Горы Миров никаких известий? – спросил Рома.

– Полная тишина, – как-то задумчиво ответил ему Агафон. – Ну да ладно! – встрепенулся он. – А у меня для вас подарок. – Подмигнув, он куда-то убежал.

– Ну что, обобщим информацию. Значит, так: по всей территории начались волнения и катаклизмы – раз, все готовятся к каким-то переменам – два, появился ярко выраженный лидер – три, вестей с Горы Миров нет уже очень долго – четыре. Это начало конца, – подвел итог Лунёв.

С ним все были согласны: картина, которую обрисовал Агафон, не давала в этом усомниться, и было очевидно, что время на исходе.

– Ну что, красавцы, принимайте подарки! – с этими словами дедушка одарил друзей новыми яловыми сапогами и, безумно довольный, замер в ожидании благодарностей. Благодарить было за что: сапоги были из отличной кожи, с прекрасной толстой подошвой и, что самое поразительное, отлично подходили по размеру каждому. В тех местах только богатые купцы могли позволить себе подобные. Друзья, переглянувшись между собой, подбежали к Агафону, подхватили его на руки и начали качать. Тот верещал, как ребёнок, и приказывал поставить его на ноги. Отблагодарив деда таким образом, ребята на руках занесли его в дом и посадили на его любимую лавку. Агафон ещё чуть повозмущался для порядка, а потом начал говорить:

– Добры молодцы, привык я к вам за это время, как к родным, передал всё, что знал, но пришло время расставаться. Надо торопиться. Прошу вас исполнить своё предназначение во что бы то ни стало. Помните: от вас зависит всё! – По щеке Агафона потекла одинокая слеза, он быстро её смахнул. – Теперь слушайте меня внимательнее. Пойдёте в трёх направлениях. Роман пойдёт по северным землям, там довольно холодно и много снега, но это зимой, а сейчас там сезон дождей, люди там в основном мирные, но попадаются и бежавшие каторжные, эти очень опасны, потому что терять им нечего. Направление твоего движения – Дальние горы. Дальше. Иван, ты пойдёшь по землям юга. Сначала будут хорошие люди и плодородные земли, затем твой путь будет проходить через южные степи, вот там держи ухо востро: встретишь множество племён, которые воюют друг с другом и со всеми. Твоё направление – также Дальние горы. Василий, ты передвигаешься по дороге подземельников. Не думай, что доедешь с комфортом до нужного места, подземельникам можно доверять, они не подведут, но только представь: практически месяц без солнца, да и сами подземельники не подарок, так допекут своими рассказами и просьбами, что можно сойти с ума. Проедешь по их дороге ты не до конца, примерно четверть пути тебе придётся идти по степи, как раз через территорию племени Османа. Что за ситуация там сейчас, я не знаю. Единственное, что могу тебе посоветовать – никому не верь. Что касается направления, это тоже Дальние горы. Там и встретитесь.

– А как мы найдёмся там? – спросил Вася.

– Вась, не переживай, не потеряетесь. А дальше будете действовать по обстоятельствам. На дорогу вы затратите примерно месяца три, друг друга ждать не больше недели, потому что путь очень опасный, но хотя бы кто-то из вас дойти обязан. Какие вопросы?

Вопросов не было.

– Тогда всем спать, – скомандовал Агафон.

Ребята улеглись и мгновенно заснули. Предстоял ответственный день. В эту ночь друзья спали без снов и очень глубоко.

Глава 8

Проснулся Роман от того, что хитрый лучик утреннего солнца после долгих попыток всё-таки сумел залезть ему в глаз и заставил его сесть на кровати, недовольно потирая глаза. Расслабляться не было времени, и он, спрыгнув с кровати, помчался во двор. Там уже царило оживление. Агафон отдавал распоряжения, а два деревенских мужика живенько упаковывали увесистые баулы и укрепляли их около сёдел непонятно откуда взявшихся трёх лошадей.

– Ты уже встал! – повернувшись к нему, сказал Агафон. – Вот, знакомься с новым другом, – показал он на пегую лошадёнку, мирно пощипывающую дворовую травку. – Зовут эту красавицу Нюрка, наидобрейшее и покладистое животное, проблем не будет. – Дедушка подошёл и погладил лошадку между ушей, та лизнула его в шею.

– Ну я же, того, ни разу не ездил, – испуганно отозвался Левин.

– Да, виноват, моё упущение, – повинился дед, – надо было поучить вас, но времени не было, так что придётся вам учиться в движении.

Объяснение было исчерпывающим. Роман с удовольствием умылся, познакомился с Нюрой и пошёл будить друзей. Иван встал сразу, а вот Васю пришлось облить колодезной водой, потом выслушать обличительную речь, затем полюбоваться на его обиженное лицо, после чего созерцать его искреннее удивление после того, как его представили его лошадке по имени Василиса, и полюбоваться, как он и лошадка сразу нашли общий язык и взаимопонимание. Что касается Ивана, то к перспективе передвигаться на лошади он отнёсся с присущим ему спокойствием. Кстати, лошадь его звали Зорька.

За завтраком Агафон сначала выдал всем наличные средства, затем ещё раз напомнил время и место встречи, вручил каждому карту, которая больше напоминала схему, но, как ни странно, была абсолютно понятна и читаема, потом произнёс пламенную речь, каждого крепко обнял и поцеловал, затем, выйдя во двор, помог каждому усесться в седло, показал направление движения и, скрывая скупую мужскую слезу, проводил ребят в трудную, полную опасной неизвестности дорогу. Выехав со двора, друзья, пожелав друг другу удачи, поскакали каждый по своей дороге.

 
                                          * * *
 

Роман направлялся на север, лошадка попалась бодренькая и бежала довольно резво. За день Роман проделал не меньше пятидесяти километров и порядком вымотался. То место, на котором он сидел, просто молило о быстрейшем окончании перехода. Поддавшись, так сказать, уговорам, Левин остановил Нюру. Место для ночлега, по его мнению, было удачным: овражек, в котором он собирался переночевать, будет скрывать его от ночного прохладного ветерка, и костерок можно развести незаметно для разных лихих людишек, которых, по словам Агафона, повсеместно становилось всё больше и больше. Есть здесь и ручеёк с чистой прохладной водицей, в общем, лучше места и искать не надо. Рома расседлал лошадку, дал ей водицы и овса, сам пошёл собирать дрова в перелесок, находящийся рядом. Он принёс дров, разжёг огонь и, удобно устроившись, достал яства, приготовленные заботливым дедом. Ужин был короткий, но объёмный. Набив утробу, он благополучно уснул. Ночь была тёплая и спокойная, никто не тревожил его сон, и утром отдохнувший и полный сил Роман тронулся в дальнейший путь.

Его дорога пролегала по пустынным местам, и Роман настолько расслабился, что не заметил двух человек, выехавших из оврага. Эти всадники, не скрываясь, следовали за ним. Левин сначала не придал этому никакого значения, а когда забеспокоился, было уже поздно. Роман, постоянно оглядываясь, приближался к лесу, двое сзади, выдерживая небольшое расстояние, следовали за ним, наш путешественник ещё надеялся на счастливый исход, когда перед ним с криками и улюлюканьем появились разнообразно оборванные хлопцы, вооружённые чем придётся.

– Жизнь или кошель! – страшно вращая глазами, заорал ближайший к нему разбойник.

– Не, ну прям как в кино, – сказал про себя Рома.

– Слезай, щас мы тебя почистим, – продолжал разбойник.

В это время подъехали два всадника сзади, а среди разбойников появилась одна необыкновенно разодетая личность. Цвета одежды, в которую был облачён сей гражданин, были столь безвкусно подобраны, что неприятно рябило в глазах, но при всём при этом гражданин вёл себя как настоящий начальник: он быстро отдал распоряжения, и разбойники взяли Рому в круг, отрезав ему все пути отступления.

– Давай кошель, – как-то устало, но нагло сказал разодетый.

Левин решил не сдаваться.

– Слышь, отзывчивый, от чьего имени беспредел творишь? Я по серьёзной теме двигаюсь, люди в курсе, а ты выскочил и пытаешься опроблемить моё передвижение. Не дело это, красава. Перед людьми ответ держать придётся, а люди меня послушают точно, а тебе и предъявить могут, симпатяга! – говоря все это, Рома распушил пальцы и брызгал слюной.

Эффект был сумасшедший, все присутствующие обалдели, предводитель, открыв рот и выпучив глаза, смотрел по сторонам, ища объяснений всему сказанному.

– Ты чё, не здешний? – наконец произнёс он. – Выражаешься как-то не по-нашему, а то ведь по-нашему как ни скажи, всё понятно, – пришёл в себя разбойник.

Левин понял, что его выступление ошеломило их, но не победило, и он решил сказать правду. Он начал рассказывать свою историю, сначала атаман заинтересовался, но затем коротко бросил:

– Взять, – Рома не ожидал такого быстрого развития событий и опрометчиво дал стащить себя с коня. Он ещё пытался призвать разбойников к благоразумию, но тщетно, а после попытки ударить его ногой в голову вообще разочаровался в силе слова и приступил к физическому сопротивлению. Разбойников было человек десять, двое из них держали его, а третий пытался нанести удар, сзади на конях были ещё двое, впереди стоял весьма довольный атаман, о чём-то разговаривая с одним из разбойников, и трое уже шарили по седельным сумкам.

Роман стал действовать быстро, он резко толкнул плечом одного из державших его разбойников. Пока тот делал шаг в сторону, Роман нанёс удар в район колена другому, разбойник отпустил его, схватившись за ногу, и, тут же получив удар в шею, успокоился, развалившись на травке. Второй получил сильный удар в челюсть и прилёг рядом с первым. Левин забрал у него свой клинок и мимоходом полоснул третьего, тот беззвучно упал. Всё происходило настолько стремительно, что атаман со своим собеседником так и не поняли, что случилось. Один из них упал со свёрнутой шеей, другой – от сильного удара рукояткой сабли по голове. Рома наклонился и вытащил из-за голенища одного нож. Первыми очнулись конные разбойники и, сразу же соскочив с коней, бросились на подмогу своему атаману. Один из них, так и не добежав, схватился за горло и рухнул на землю: в горле у него торчал нож, вытащенный Романом у бандита, другой, подбежав, достал саблю и потихоньку стал подходить к противнику. Роман сделал выпад, разбойник умело его отбил и в свою очередь попытался уколоть Левина. Тот жёстко отбил удар и, резко сорвав дистанцию, нанёс мощный удар в лицо, противник рухнул.

Рома, поигрывая саблей, двинулся в сторону разбойников, которые обыскивали Нюрку. Те стояли, замерев, как кролики под взглядом удава. Подойдя ближе, он что есть мочи зарычал, они побросали всё и бросились врассыпную. Собрав свои пожитки, он сел на лошадёнку и скоренько поскакал подальше от места происшествия.

На душе было тоскливо, произошедшие события не добавили ему оптимизма. Конечно, он готовился ко всему, но, столкнувшись с опасностью, чуть не проиграл морально. До конца дня происшествий больше не случилось. По дороге ему встретилась небольшая деревушка, проезжая по ней, он не заметил ни одного человека на улице, ставни домов были закрыты, но он чувствовал, что за ним следят. «Как-то беспокойно в этих краях», – подумал Роман и, ударив лошадёнку по бокам, поскакал прочь из странной деревеньки. Дальше его путь пролегал всё больше через болота, климат стал влажным, и по ночам становилось прохладно, место для ночёвок он выбирал теперь более тщательно.

Прошло две недели, как Роман расстался с друзьями. Продвигался он достаточно быстро и, по его подсчётам, должен был проехать километров пятьсот, не меньше. Направление ему подсказывало устройство, напоминающее компас, его перед выездом выдал Агафон. Населённых пунктов на дороге встречалось мало, и Левин вынужден был отвлекаться на добычу пищи. Охотился он в основном в попадающихся ему на пути редких лесах, добычи в них было негусто, поэтому Роман не гнушался и сбором ягод и грибов, хорошо хоть этого добра было достаточно.

Как-то раз, собирая ягоды, он так увлёкся этим занятием, что, когда очнулся, понял, что заблудился.

«Странно, – подумал он. – Отошёл вроде бы недалеко, а уже заблудился». Повернувшись, Роман пошёл, как ему казалось, туда, откуда пришёл, но, уперевшись в небольшое лесное озеро, понял, что направление выбрал неверное. Им было сделано ещё три безрезультатных попытки в разных направлениях, он даже достал компас и попытался свериться с ним, но стрелка, не переставая, вращалась.

– Что за ерунда? – вырвалось у Романа.

Спрятав компас, он позвал свою лошадку, но ответа от неё не получил. Рому разобрал смех – на ровном месте найти такую проблему! Определив самое высокое дерево, он забрался на самую верхушку и осмотрелся – вокруг на много километров простирался лес, ни дороги, по которой он ехал, ни лошадёнки, ни, что самое интересное, лесного озерка не было. Спустившись с дерева, Левин в замешательстве присел на пенёк и, обдумывая ситуацию, стал поглощать собранные им ягоды. Ему вспомнилась бабушка, которая всегда говорила: «Заблудился, не ходи никуда, залезь на дерево, осмотрись. Не поможет, будь на месте и кричи – кто-нибудь да услышит». Мысленно поблагодарив бабушку за науку, он, недолго думая, начал орать во всю глотку. Орал он, наверное, больше получасу, и в горле основательно пересохло. Достав флягу, промочив горло, Рома собрался уже продолжить своё занятие, как вдруг сзади неожиданно раздался грубый голос.

– Ну, чё разорался? Нет здесь никого. Вот орёт – всю живность в округе распугал!

Левин от неожиданности подпрыгнул и выхватил саблю.

– Ты кто? – спросил у обладателя голоса Рома.

– Кто я? – спросил голос. – Я хозяин леса! – громом раскатился его ответ. – А кто ты, чужестранец?!

Левин крутил головой во все стороны, но так и не увидел хозяина голоса.

– Я студент физкультурного института Левин Роман, – наверное, со страху представился он.

– Чего-чего?! – Из-за дерева появился бородатый дед с берёзовым посохом, одетый в какую-то мешковину, перетянутую на поясе деревянным обручем с вылезающими из него зелёными побегами. – Ты уж по-нашему скажи, мил человек, кто ж ты всё-таки таков будешь? А то как-то нехорошо превращать тебя в дерево, не узнав твово имени.

– В какое дерево? – не понял Рома.

– Так ведь сколь людишки деревцев-то погубили, и жгут, и пилят, а сажать-то и не хотят, вот я и заманиваю таких растяп, как ты, и обращаю в деревья в качестве платы за разор. Так что не тяни время, говори, кто есть, и покончим с этим, а то дедушка старый и уже хочет спать.

– Дед, как-то это всё прям неожиданно. Давай я сначала расскажу тебе одну историю, а потом ты сам решишь, в какое дерево меня превратить.

– Только недолго, – попросил дед и, усевшись на пенёк, приготовился слушать.

Сначала он позёвывал и всё поторапливал, но потом стал прислушиваться и задавать вопросы, на лице его отразилась озабоченность, а когда Роман закончил, оно приобрело задумчивый и напряжённый вид.

– Я чувствовал, что что-то не так, но живу один, новости узнать не у кого, попадаются в основном одни деревенские, а они знать ничего не знают, ведать не ведают. Раз такое дело, попробую хоть как-то облегчить тебе путь, студент. – Он махнул рукой, лес расступился, и откуда ни возьмись появилась дорога, а на ней стояла ничего не понимающая Нюрка. – Поедешь по этой дороге, она и быстрее, и безопасней. А вот это, – дед протянул какую-то небольшую палочку, – тебе подарок от меня. Береги её, будет совсем плохо – сломай её, и я тебе помогу. А теперь не теряй времени зря и с дороги не съезжай: пропадёт. – Сказав это, дедушка исчез, Рома подошёл к лошадке, ласково её потрепал, вскочил в седло и тронулся в путь.

Как и обещал хозяин, дорога была прямой и безопасной, по краям росло много разнообразных ягод и грибов, в лесу было тепло и сухо. Ночевал Рома прямо на дороге, не опасаясь, что на него наскочит в темноте какой-нибудь припозднившийся всадник. Один раз Левин увидел стоящих впереди волков, сразу же стало как-то некомфортно, Нюра отказывалась идти вперёд и очень нервничала. Рома достал саблю, как мог попытался успокоить лошадь и медленным шагом двинулся вперёд. Он постоянно ожидал нападения, а волки не только не нападали, а наоборот, разошлись по сторонам и стояли, не двигаясь, опустив морды вниз. Зрелище было необыкновенное. Проехав серых, Роман, не доверяя им, ещё долго оглядывался, но никто их не преследовал, и он постепенно успокоился. В общем, о такой дороге можно было только мечтать. Левин не уставал возносить хвалы в адрес хозяина леса, но всё хорошее когда-то заканчивается. После недели путешествия по чудесному лесу Роман был вынужден продолжать свой путь по негостеприимной северной земле. Только выехав из леса, он сразу напялил на себя всё, что собрал ему с собой Агафон, стало гораздо теплее. Нюра тоже недовольно фыркала, но уверенно шла вперёд. Сверившись с компасом, Рома определил направление движения и примерно через полчаса выехал на хорошо укатанную дорогу, которая, скорее всего, вела к большому населённому пункту, а это значило, что наконец-то он вдоволь покушает и выспится на тёплой мягкой кровати. Лошадке пришли, наверное, точно такие же мысли, и поэтому скорость их передвижения возросла.

Время от времени стали появляться люди, ехавшие в ту или иную сторону, а по мере приближения к поселению их становилось всё больше. Роман с интересом разглядывал местных жителей, все они были одеты в меховые одежды, все были вооружены и передвигались в основном группами. Привстав на стременах, Левин увидел город, точнее не город, а, как сказали бы его современники, посёлок городского типа, он стоял на пригорке и был окружён высоким частоколом. Дорога, по которой он ехал, упиралась в массивные ворота, перегороженные внушительным шлагбаумом. Перед ним стояли четыре дюжих молодца и осматривали содержимое седельных сумок желающего проехать, осмотрев их и не найдя ничего недозволенного, они приняли от него в качестве въездной виры некую сумму и, подняв шлагбаум, пропустили путника в город. Делали они это до того неторопливо, что на въезде скопилась внушительная очередь, и Роман, попав в неё, приготовился к долгому ожиданию. От нечего делать он стал глазеть по сторонам.

Вокруг были слегка покрытые снегом поля, вдалеке стоял лес, был он ещё зелёный, но уже припорошённый снегом – видимо, зима здесь приходит неожиданно и надолго. С другой стороны раскинулась величественная река, её вода ещё не покрылась льдом, но была уже вязкая и какая-то сонная. Река была очень широкая, глаз с трудом различал противоположный берег, на воде находилось множество небольших рыбацких лодочек, в которых восседали укутанные в меха местные жители.

От созерцания местных просторов его отвлёк грубый окрик. Ему приказали продвигаться вперёд и не задерживать достойных людей. Роман не сразу понял, что это обращались к нему, и ещё какое-то время озирался по сторонам, но, когда этот же голос подробно описал его внешность и внутреннее содержание, сразу понял, чего от него хотели. Оказывается, он увлёкся осмотром здешних мест и затормозил продвижение очереди. Извинившись, Роман быстро сократил расстояние до впереди стоявшего. На этом можно было бы считать инцидент исчерпанным, но не тут-то было. Уже практически забыв о крикливом голосе, Рома опять увлёкся созерцанием окрестностей, при этом не забывая об очереди. Примерно минут через пятнадцать он был вынужден закончить обзор и приготовиться к осмотру, который стражники собирались произвести в отношении него. Подъехав к пункту досмотра, он отвязал седельную сумку и отдал её стражнику, второй стражник, поинтересовавшись целью визита, коротко бросил: