Текст книги "Город в деталях. Как по-настоящему устроен современный мегаполис"

Городские службы

Городские службы не всегда функционируют так, как нам бы хотелось, но если учесть количество людей, занятых в этой сфере, то удивительно, что они вообще работают.

Печальный результат плохой работы муниципальных служб

В Дареме (штат Северная Каролина) есть железнодорожный мост, знаменитый тем, что срезает верх у грузовиков, которые отваживаются проехать под ним. Эта эстакада над улицей Саус-Грегсон-стрит, известная под названиями «мост 11–8»[32]32
  Название означает высоту моста в 11 футов 8 дюймов, то есть 3 метра 56 сантиметров. (Прим. пер.)


[Закрыть], «консервный нож» или «гильотина Грегсон-стрит», предназначалась для безопасного проезда грузовых автомобилей высотой почти в 12 футов, которой в 1940 году, когда сооружение было построено, видимо, было достаточно. Но с годами автомобили стали выше, и грузовики все чаще и чаще бьются о мост. Несмотря на установку заметных знаков, мигающих сигналов и других предупреждений, что водителям слишком высоких грузовиков может снести голову, столкновения продолжались.

Местный житель Юрген Хенн, работавший в здании неподалеку, обратил внимание на частые аварии у моста. В 2008 году он установил видеокамеру, которая стала фиксировать столкновения. С тех пор он разместил в интернете больше сотни роликов. Эти короткие ролики демонстрируют весь спектр беспорядков, на которые любят смотреть зрители, склонные к злорадству. Самые высокие грузовики просто отскакивают от моста – прямо как человек, врезавшийся головой в кухонный шкаф. Те, что пониже, проскальзывают под мостом с болезненным скрежетом. В тех случаях, когда высота машины оказывается «в самый раз», верх автомобиля срезается, как крышка с банки сардин: за это мост и получил свое прозвище «консервный нож» (или «открывашка»). Понаблюдав за десятками подобных аварий, начинаешь задумываться, почему такая очевидная проблема так долго не решается.

Железная дорога, город и штат прилагали немалые усилия, чтобы уменьшить число аварий, связанных с мостом, но без особого успеха. Железная дорога установила на мосту балку, чтобы машины врезались в нее, а не в сам мост. Это помогло защитить железнодорожную инфраструктуру, а также грузы и пассажиров, которые перемещаются по мосту, но для грузовиков, двигающихся под мостом, ничего не изменилось. Со своей стороны город Дарем установил дополнительную систему предупреждающих механизмов, в том числе предупреждающие знаки о низкой высоте на каждом из трех перекрестков перед мостом. Поставили и пару знаков с указанием ограничения по высоте на пару дюймов меньше, чем на самом деле, чтобы появился некоторый запас безопасности. В какой-то момент власти штата Северная Каролина установили прямо перед мостом мигающий оранжевый знак, который предупреждал об избыточных габаритах по высоте. Но грузовики продолжали врезаться в балку, так что в 2016 году этот знак сняли и заменили его на более современную систему. Теперь датчики определяли размеры приближающегося автомобиля, а результаты измерений передавались на светодиодный дисплей, который писал: «Превышение высоты. Нужно повернуть». Эту систему связали с новым светофором, так что после срабатывания датчиков загорался красный свет. Идея состояла в том, чтобы водители успевали заметить предупреждающий знак прежде, чем мчаться вперед. И тем не менее, несмотря на установку этой сложной системы, мост продолжал калечить грузовики.

Казалось, что, сколько предупреждений ни вешай, их будет недостаточно, поэтому со временем стали искать другие решения: например, поднять мост, опустить проезжую часть улицы или полностью перекрыть здесь проезд для грузовиков. Руководство железной дороги утверждало, что поднятие моста приведет к существенному изменению уклона железнодорожного полотна с обеих сторон и может стоить миллионы долларов. Опускание улицы сочли нецелесообразным, потому что прямо под ней проходила линия канализации. Подвесить перед мостом предупредительную планку, ограничивающую высоту сверху, или как-то по-другому перенаправить движение высоких автомобилей – большая проблема, поскольку здесь проезжали грузовики служб доставки, которые затем сворачивали к нескольким ближайшим ресторанам. Отправлять их по другим маршрутам возможности не было.

Наконец после долгих лет отсрочек и отговорок в октябре 2019 года на место явилась бригада рабочих, чтобы все же сделать невероятное и поднять мост. Согласно новым знакам ограничения габаритов, теперь «мост 11–8» превратился в «мост 12–4» (3 метра 76 сантиметров), хотя по измерениям Юргена Хенна реальная высота составляет примерно 12 футов и 8 дюймов (3 метра 86 сантиметров). За ощутимую сумму в полмиллиона долларов железнодорожная компания Северной Каролины подняла свои рельсы, насколько это было возможно сделать, не затрагивая ближайших пересечений по обе стороны «открывашки». Но этой высоты достаточно не для всех грузовиков: согласно законодательству штата, максимально допустимая высота транспортных средств составляет 13 футов и 6 дюймов (примерно 4 метра 12 сантиметров). Как и следовало ожидать, спустя несколько недель после этого «исправления» Хенн выложил видеоролик, в котором можно видеть, как очередной кусок железа срезается с грузовика и падает на дорогу.

Уже несколько десятилетий этот мост представляет собой квинтэссенцию финансовых ограничений, проблем и политической бюрократии, которые мешают решить проблему раз и навсегда. Даже сейчас, когда мост приподняли, он по-прежнему представляет собой неполноценный элемент инфраструктуры и постоянный источник неудобств. Подобные явления – печальный результат столкновения приоритетов, который ставит подножку местным жителям (или царапает их автомобили). Нечто подобное существует во всех городах, но мало где проблема имеет такой же масштаб и так же широко освещается в интернете[33]33
  Такой же мост, построенный в 2009 году и прозванный «мостом глупости», является частью Софийской улицы в Санкт-Петербурге и проходит над Ленсоветовской дорогой. Несмотря на надпись: «Опасно! Низкий мост. Газель не проедет!», по состоянию на январь 2021 года под ним застряло уже более двухсот автомобилей. (Прим. пер.)


[Закрыть].

Шесть дней в неде лю группы вьючных мулов, нагруженных письмами и посылками, совершают 2,5-часовой переход в Большой каньон. Эти героические животные доставляют почту в поселение Супай, расположенное на 600 метров ниже края каньона. Этот почтовый маршрут был организован в 1896 году для обслуживания жителей резервации Хавасупай. Местная почта – один из самых отдаленных узлов в сети, состоящей из тридцати с лишним тысяч почтовых отделений по всем Соединенным Штатам. Часть из них расположена в величественных сооружениях, занимающих целый городской квартал; другие невелики и прячутся в задних частях сельских магазинчиков (или в каньонах). Отдаленные почтовые отделения показывают, насколько сильно продвинулась Почтовая служба США в стремлении соединить людей через единую национальную сеть, которую мы привыкли воспринимать как должное. То, что когда-то было простейшей службой, превратилось в движущую силу для важных объектов современной инфраструктуры.

На протяжении веков власти и богатые влиятельные люди изобретали способы общения на больших расстояниях, но долгое время такие средства были доступны только немногочисленной элите. Почтовая система первых американских колоний не была исключением. Английская монархия создала здесь королевскую почту, которая использовалась в основном для связи колоний с Англией. Поначалу колонии были не слишком заинтересованы в сообщении между собой. Как капризные дети, они стремились в первую очередь к родительскому вниманию. Если кому-то требовалось передать сообщение, они, как правило, просили об этом проезжающих путешественников. Такая неформальная система развивалась за отсутствием более надежных официальных альтернатив.

Бенджамин Франклин был одним из первых почтмейстеров на службе у британской короны и поначалу работал в рамках ограниченной системы, существовавшей в то время. В этом качестве он посетил все североамериканские колонии, чтобы понять, как можно улучшить существующую схему, и начал рассматривать колонии как единую нацию, а не кучу разрозненных территорий. На собрании представителей штатов в Олбани (штат Нью-Йорк) в 1754 году Франклин предложил план объединения колоний, по которому они должны были выбирать депутатов общего собрания и подчиняться им, а не тем, кого назначит монархия. В то время его идею не приняли. Но спустя двадцать лет мысли о самоуправлении американских колоний постепенно овладевали умами, и революционеры понимали, что для распространения своих радикальных идей им потребуется не Королевская почта, а нечто иное.

Поэтому в 1774 году Второй Континентальный конгресс создал почтовую службу, которая исходила из принципа, что коммуникация (включая свободную прессу) должна быть свободной от государственного вмешательства. Когда началась Американская революция, эта сеть помогала патриотам общаться между собой и служила для информирования населения. Еще до появления Конституции и даже Декларации независимости у американцев была почта, которая оправдывала название книги Уинифред Галлахер «Как почта создала Америку». В книге описывается важнейшая роль почтовой службы для основания Соединенных Штатов.

После того как американцы стали независимыми от Англии, возникла идея использовать почту для распространения газет: отцы-основатели страны полагали, что грамотное население – важная часть здоровой демократии. В 1792 году Конгресс принял Закон о почтовой службе, который установил новые пути доставки почты и снизил стоимость доставки газет. Затем закон был подписан Джорджем Вашингтоном. Эту доступную систему распространения использовали новые издания всех оттенков политического спектра.

По мере расширения почтовая служба способствовала развитию дорог и прочей инфраструктуры. Жители новых поселений подавали заявки на создание почтовых отделений и в результате получали не только улучшение связи, но и новые маршруты транспорта. Появление отделения почты могло укрепить поселение и превратить его в городок, который в конечном счете разрастался до крупного города. Здание почты всегда было средоточием активности: поскольку доставки почты на дом тогда не было, люди ходили за посылками сами.

Почтовые отделения постепенно превращались в важные для Америки учреждения, особенно после введения предварительной оплаты. Оплата при получении часто приводила к накоплению отправлений, за которые получатели не хотели платить; но ситуация изменилась, когда отправители стали вынуждены оплачивать почту заранее. Стандартизация позволила отправлять письма по всем Соединенным Штатам по единой цене вне зависимости от расстояния. Снижение затрат и упрощение тарифов привели к буму написания писем, особенно среди женщин, что тоже повлияло на развитие почты.

Почтовые отделения традиционно считались пространством для мужчин: спиртное, проститутки и карманники были здесь нередким явлением. Со временем отделения добавили специальные окна для леди, чтобы они могли забирать свои письма, не сталкиваясь с разными неприглядными реалиями. Это стало одним из шагов на долгом пути к превращению почты в более приличное место. К середине 1800-х годов десятки тысяч почтовых отделений по всей стране пересылали недавно изобретенные «поздравительные открытки», которые получили огромную популярность, политические газеты и прочие почтовые отправления.

Расширение почтовой службы способствовало и распространению новых идей. Аболиционисты, выступавшие за отмену рабства, использовали в качестве своей платформы газеты, рассылаемые по почте. Затем во время Гражданской войны американская почта временно раскололась на две части, и отправка сообщений между Севером и Югом была прекращена. Беспрецедентное количество жертв во время Гражданской войны привело к введению еще одного великого новшества Почтовой службы США – доставки на дом. Получать новости о смерти близких в общественном месте было слишком болезненно для матерей и вдов, поэтому почтальоны начали разносить письма по семьям, чтобы плохие новости можно было прочесть у себя дома.

На американском Западе, где эта сеть расширялась медленно, недолго существовавшие службы вроде «Пони-экспресс»[34]34
  «Пони-экспресс» – служба конной почты, существовавшая в 1860–1861 годах. Организовавшая ее компания разорилась из-за больших затрат, нападений на конных курьеров и развития телеграфа. (Прим. пер.)


[Закрыть] были вытеснены телеграфом и доставкой по железной дороге. Почтовые вагоны фактически стали передвижными почтовыми отделениями: сотрудники сортировали и обрабатывали почту прямо в пути. Поезда в корне изменили почту, но и почта изменила поезда. Начиная с середины XIX века деньги, выделяемые почтовой службой на перевозку, обеспечивали железным дорогам регулярный доход и помогали железнодорожной сети развиваться быстрее. Также субсидии от почты поддерживали авиационную промышленность после Первой мировой войны: поскольку пассажирские перевозки находились тогда в зачаточном состоянии, для первых аэропортов и самолетов этот источник финансирования был ощутимой помощью.

За последние несколько десятилетий Конгресс ввел ряд новых финансовых требований, которые стали для почтовой службы тяжким бременем. Вместе с тем частные конкурирующие компании взяли на себя функции, которыми традиционно занималась почта – например, доставку посылок. И все же, несмотря на все эти перемены, почтовая служба продолжает играть важнейшую роль в американском обществе. В отличие от частных компаний, таких как FedEx и UPS, почтовое ведомство страны не может выбирать, какие регионы обслуживать, чтобы получить больший доход. У него есть универсальное обязательство «обеспечивать, чтобы все пользователи получали минимальный уровень почтовых услуг по разумной цене». Это означает, что каждый день почту забирают и доставляют во все поселения страны – даже если они находятся на дне Большого каньона.

Вода

Рост и благополучие городов неразрывно связаны с водой. Людям требуется доступ к чистой воде и избавление от грязной. Важность этого трудно переоценить, но такие вещи легко ускользают от нашего внимания. Вода часто служила ключевым фактором при выборе мест для будущих городов, и она же зачастую определяет их физические границы. По мере изменения климата эти взаимосвязи стали оказывать все более серьезное влияние на жизнь горожан, и игнорировать их невозможно.

Рельефная крышка люка с изображением замка в Осаке

В японском городе Осака есть красива я металлическая крышка люка, которая напоминает скорее декоративную гравюру на дереве, чем утилитарный диск городской системы. Рельефный рисунок на ней изображает замок в Осаке, окруженный синими волнами и белыми цветами сакуры. Этот дизайн был создан в память о сотой годовщине получения Осакой статуса города. И хотя он действительно впечатляет, такой художественный подход нельзя назвать уникальным для одного города или памятного события в Японии. Яркие изображения цветов, животных, зданий, мостов, лодок, мифических героев и возрождающихся фениксов украшают крышки люков по всей стране.

В том или ином виде канализационная и дренажная инфраструктура существует в Японии более двух тысяч лет, но подземные системы со стандартными точками доступа – все еще относительно современное явление. За стандартизацией последовал и растущий интерес к творчеству. По данным Токийской ассоциации производителей крышек для люков, появление наиболее примечательных крышек началось в 1980-х годах благодаря Ясутаке Камеде – высокопоставленному чиновнику из министерства строительства. В то время к городской системе канализации было подсоединено лишь чуть более половины японских домохозяйств, и Камеда хотел привлечь внимание к этим коммунальным системам – в частности, чтобы местные жители поняли, насколько они важны. В конце концов, трудно взимать налоги, необходимые для улучшения и расширения этих сетей, если сами сети не видят и недооценивают.

Камеда решил, что крышки люков отлично подходят для того, чтобы сделать системы более заметными, ведь именно они служили отражением невидимой подземной инфраструктуры на поверхности. Он начал поощрять большие и малые города разрабатывать и использовать мотивы, основанные на местных реалиях. Вскоре муниципалитеты стали соревноваться за самые интересные крышки, черпая вдохновение в природе, классическом фольклоре и современной культуре (включая поп-икону – кошечку Хелло Китти). С тех пор манхору (японское название крышки люка, образованное от английского слова manhole) служат вдохновением для фотографий, наклеек, рисунков в технике фроттаж, булавок и даже книг с узорами для стеганых изделий, основанными на дизайне японских крышек для люков.

В дизайне этих крышек легко увидеть влияние других форм японского искусства, но их внешний вид служит не только эстетической цели. Прямые и кривые линии, идущие в различных направлениях, обеспечивают сцепление с дорогой, помогая уменьшить проскальзывание колес в условиях дождя или гололеда. Эта стратегия используется по всему миру, даже в тех странах, где люки не отличаются выразительным дизайном.

Многие крышки люков в Японии обладают другими, не такими заметными особенностями, которые обеспечивают безопасность и повышают качество жизни. Конические конструкции, скошенные сверху вниз (как пробка в стеклянной бутылке), при проезде по ним грохочут меньше обычных крышек, что снижает общий уровень шума. Для районов, где часто случаются наводнения, разработаны специальные поворотные крышки: большое давление воды их откидывает, а при уменьшении давления они снова встают на место. Такая откидная система помогает предотвратить резкий срыв крышки, который способен как нанести прямой вред человеку, так и оставить отверстие на дороге, которое может быть смертельно опасным.

Хотя некоторые новации носят региональный характер, многие базовые аспекты крышек для люков вполне универсальны. Взять, например, круглую форму большинства крышек. Круг – это изумительная форма! Круглая крышка от канализации не может упасть в люк, который прикрывает, – тогда как квадратные или овальные крышки вполне могут после поворота проскользнуть в те самые пустоты, которые они призваны блокировать. Цилиндрические канализационные трубы подвергаются давлению почвы равномерно, а их круглые корпуса проще обрабатывать на станках. Тяжелые круглые крышки можно поставить на бок и просто катить по дороге. Да здравствуют круги!

Япония славится эстетикой своих крышек для люков, но и другие уголки мира могут похвастаться интересным дизайном, который отражает региональные особенности или отличается продуманной функциональностью. Треугольные крышки люков в Нашуа (штат Нью-Гэмпшир) указывают направление движения подземных стоков. В Сиэтле некоторые крышки изображают карту города, а их рельефные линии одновременно служат в качестве противоскользящего элемента. В Берлине крышки с местными городскими ландшафтами вдохновили как минимум одного художника на идею покрывать их краской, а затем прижимать к ним футболки, чтобы получить одежду с уникальным принтом. Даже не слишком впечатляющий дизайн может отражать какой-то кусочек истории: например, старые крышки люков в Лондоне, на которых вытиснено T. CRAPPER – это напоминание о Томасе Крэппере, имя которого ассоциируется с современными смывными туалетами. Крышки люков в любом случае будут усеивать наши города из практических соображений, но это не означает, что они не могут также служить полем для творчества или мемориальными табличками.

Одним весенним днем 1859 года тысячи лондонцев на дели свою лучшую одежду и отправились посмотреть на городскую сенсацию – первый общественный фонтан с питьевой водой. Празднование такого события может показаться странным, но для Лондона это было большим событием. В то время жизнь городского рабочего класса была кошмаром – в частности, из-за отсутствия чистой воды. Многие люди брали воду для питья из Темзы – зловонной выгребной ямы, куда постоянно попадали отходы жизнедеятельности, мертвые животные и опасные химикаты. Всего за год до появления фонтана город накрыло Великое зловоние (именно так это событие окрестила пресса)[35]35
  Жаркое лето 1858 года усугубило ситуацию с загрязнением Темзы и ее притоков содержимым сточных ям. (Прим. пер.)


[Закрыть]. Однажды королева Виктория отправилась в круиз по реке, но из-за запаха быстро потребовала вернуть судно на берег. Один британский журналист изумлялся, что его страна может «колонизировать самые отдаленные уголки земли», но «не может очистить Темзу».

Проблема загрязнения реки в то время была связана не столько с запахом, сколько со смертельными болезнями. В предыдущие годы холера унесла жизни десятков тысяч людей, и одна из теорий утверждала, что причиной эпидемии был грязный воздух. Но некоторые люди относились к этому объяснению скептически, и одним из них был врач Джон Сноу. Он полагал, что причиной всему – зараженная питьевая вода, и решил это доказать.

Во время одной из особенно серьезных вспышек холеры Сноу ходил по домам, стучал в дверь, спрашивал, нет ли больных, а затем на основании ответов попытался построить карту распространения инфекции. В конце концов он решил, что источником болезни стала колонка в центре зараженной области, и снял с нее ручку, чтобы люди не могли больше брать из нее воду. После этого эпидемия утихла, и идеи Сноу стали пользоваться доверием. Строгий, ориентированный на факты подход Сноу для своего времени был инновационным, и врач получил известность как отец современной эпидемиологии.

Вскоре после открытия Сноу Городская ассоциация бесплатных питьевых фонтанов и корыт для крупного рогатого скота (ведь животным тоже нужна чистая питьевая вода) приступила к строительству питьевых фонтанов по всему городу. К 1879 году их счет шел уже на сотни. Но сторонники фонтанов беспокоились не только о состоянии воды. Многие из них также пытались убедить людей (в том числе детей) употреблять меньше спиртного. В условиях, когда вода была грязной, а горячие напитки вроде чая и кофе стоили дорого, многим горожанам приходилось для утоления жажды пить алкоголь. В качестве безалкогольной альтернативы в общественных парках, около церквей и возле баров поставили так называемые фонтаны воздержания. Многие из них представляли собой декорированные монументальные сооружения с надписями о воздержании или стихами из Библии. В итоге питьевые фонтанчики не решили проблему алкоголизма, как надеялись некоторые активисты, однако сделали чистую воду доступной для всех горожан.

Но даже когда фонтаны стали неотъемлемой частью жизни, их устройство оставляло желать лучшего. На рубеже XIX–XX веков многие из них представляли собой кран и общую чашку, подвешенную на цепочке. Руководителям организаций здравоохранения потребовалось время, чтобы разобраться с микробной теорией заболеваний и предложить способы, которые не требовали бы от людей прикасаться губами к общим поверхностям. Например, в 1912 году в Портленде (штат Орегон) архитектор Альберт Дойл на деньги, выделенные бизнесменом и филантропом Саймоном Бенсоном, разработал фонтаны, которые впоследствии стали называть «пузырниками Бенсона» (Benson Bubbler). Эти фонтанчики, позднее ставшие культовыми, подавали воду для жаждущих людей вертикальными струями.

Несмотря на это новшество, проблема не была решена до конца: вода падала обратно на верхушку конструкции с несколько ироничным названием «санитарный фонтанчик». Иногда люди даже касались губами носиков, из которых били струи. Чтобы помешать этому, предлагалось закрыть эти носики клетками, но в конечном счете дизайнеры остановились на фонтанах, которые выбрасывали струи по дуге – именно такая схема сегодня и ассоциируется с питьевыми фонтанчиками. Сами по себе фонтаны не могли решить все проблемы с гигиеной и запахами, присущие Лондону и другим растущим городам, но по крайней мере они дали городским жителям возможность восполнять необходимый уровень жидкости в организме без употребления алкоголя в эпоху, когда индустриализация стала сильно загрязнять окружающую среду.