Текст книги "Звездная Кровь. Пламени Подобный"

Белый Дьявол шагнул вперед, открыл Скрижаль и материализовал Руну Говорящих Камней, взятую у одного из воинов Болотных Пещер. Эта Руна-Предмет состояла из двух связь-камней, которые позволяли их обладателям связываться на любом расстоянии. Оставив главный у себя, он вложил второй камень в руку Айхо и сомкнул ее пальцы. Эта вещь позволит им говорить с Сигурдом, но сначала…

– Очисти их память Забвением, – приказал он кел-леди. – Так, чтобы они забыли наши лица, все, что ты делала с ними, и все, что они видели в Домене. После чего помести их в колонну Безвременья… И поторапливайся, твое время уже на исходе!

Азимандия, всхлипывая и глотая слезы, подчинилась – и Девы сначала замерли, задрожали, пронзенные пульсирующим взглядом госпожи, а затем, лишившись сознания, медленно вплыли в один из свободных столбов, где и замерли – прильнувшие друг к другу словно в поисках защиты, с выражением страха и изумления на лицах.

– Мой господин ранит свою жалкую служанку в самое сердце, – плачущим голосом пожаловалась Азимандия, когда приказ был выполнен. – Она сражалась за него, она была ему верна, а вместо награды он снова грабит ее, забирая самое дорогое. О, мой господин столь жесток!

– Не столь, как ты со своими Рунами, – усмехнулся он. – Что ты делала с ними, перечисли! Отвечай правдиво…

Азимандия некрасиво скривилась, словно собираясь зарыдать, но Клятва не позволяла ей лгать, и она неохотно произнесла:

– Почти убила, но не дала умереть. После пленения опустошила Скрижаль, терзая их болью. Читала разум, чтобы найти слабое место… Затем сломала волю Оком. И заново учила покорности – через боль, страх и унижение. Потом, уже после Клятвы… переделала их, как мне хотелось… Я уже рассказывала тебе, мой господин…

– Хочешь пройти через такое же?

Она молча замотала головой. Он снова усмехнулся и сказал:

– Тогда цени то, что есть в твоем служении. И ты получишь свою награду…

– Я благодарю господина за щедрые обещания. Но он должен знать, что моей Славы скоро не хватит. Он вычерпал почти всю, и теперь несчастная Руна не сможет покупать для него ничего до конца цикла…

– А как ты вообще получила Славу Единства? – поинтересовался он. – Ты же никогда не выходила из Домена и не выполняла заданий Наблюдателя. Или эта та, что осталась с давних времен?

– И старая, и то немногое, что добыли мои Руны, – ответила Азимандия.

– Ты даже не помнишь, за что получила ее…

– Я могу вспомнить, если захочу, – пожала плечами Азимандия. – Мой господин ведь знает это… Но зачем мне это сейчас?

О, да он знал. Чтобы сохранить ясную память о прошедших циклах, нужно развивать специальные Атрибуты – серебряную Мнемонику и золотую Память Прошлого, только тогда тусклое забвение не спрячет старые воспоминания под слоями новых впечатлений. Но в этом кроется и великая опасность – тот, кто помнит все свои жизни, рискует сорваться в пучину безумия.

Чтобы избежать этого, Истинные использовали Печати Сброса, каждый раз проходя свой путь заново, а твари, сбежавшие в Вечность, наоборот, наслаждались своим безумием, сотворив из него культ, либо лечили себя трусливым забвением, храня прошлые жизни в кристаллах снов. Азимандия действительно могла вспомнить, но сейчас ее рождение, детство и юность были пустыми строками – наверное, она отчетливо помнила лишь последнюю тысячу циклов, а все предыдущие – как старую полузабытую осанну, которой при необходимости можно насладиться заново.

Но эту жизнь она хорошо запомнит – Один из Тысячи предчувствовал, что для кел-леди она будет самой яркой из всех!

– Ты славно послужила сегодня, моя, – он решил сменить гнев на милость, изучая ее Атрибуты, – Седьмая золотая звезда в Рунном Искусстве?

– Да. Доволен ли мой господин?

Белый Дьявол потрепал ее по щеке, как послушную собачонку – она действительно хорошо поработала и заслужила небольшое поощрение.

– Понравилась ли тебе наша прошлая битва?

– Оу, я чуть не сошла с ума… – облизнула губы кел-леди. – Это было так волнительно, мой господин. Пожалуй, я испытала бы подобное еще…

– Скольких ты убила? Сколько Звездной Крови забрала?

– Я не считала… может, девять. Или одиннадцать, – задумчиво ответила кел, – А Крови – жалких сто капель, мой господин! Ты забираешь у меня куда больше…

– Это лишь начало. Служи мне, сражайся за меня, и ты приобретешь больше, чем утратила. Я сделаю тебя настоящей Восходящей! – с безграничной уверенностью сказал Белый Дьявол. – И ты еще будешь благодарить, когда получишь свободу.

– Такие сладкие слова для бедной Руны, – вздохнула Азимандия, картинно опуская глаза. – Она будет служить, ведь выбора нет, и лишь надеется, что господин оставит ей хоть капельку Звездной Крови… Но ее время на исходе, а обещанной награды не выбрано…

– Мы еще не закончили с делами.

– Что же еще Руна может сделать для господина?

– Последнее. Возьми эту Руну… – он передал ей Руну, в которую заключил асари ее сестры. – Ты можешь сделать так, чтобы платье приобрело синий цвет?

– Это для нее? – глаза Азимандии гневно сузились. – Для жалкой мертвячки, которой ты зачем-то поменял отражение? Да?

Он слегка ударил ее по щеке – не сильно, но звонко.

– Я приказал тебе изготовить Руну, а не упрекать меня. Повинуйся. Асари должно быть синим с серебром…

– Я могу запечатлеть только Изменение Цвета, – пробормотала Азимандия, не скрывая злости. – Жалкая бронзовая тряпка!

– Сделай асари меняющим цвет, – согласился он.

– Зачем она тебе, мой господин? – неожиданно всхлипнула бывшая кел-леди, возвращая измененную Руну. – Зачем ты отнимаешь у меня, и даришь ей Руны? Или в новом отражении она искусна не только во лжи? Но, клянусь Вечностью, я могу усладить тебя намного лучше! Если небесный господин позволит…

Она неожиданно опустилась на колени, обвивая руками его бедра, а прохладные губы коснулись его кожи. Голубые пряди волос кел-леди, свиваясь, моментально забрались под одежду, щекоча кожу в самых деликатных местах.

– Ты думаешь, что заслужила эту награду? – холодно спросил он, не препятствуя ее настойчивым ласкам.

– Да! Ведь прошлый раз небесный господин обещал вознаградить меня, – донесся снизу вкрадчивый шепот. – Я выбрала! Он уже проверил это отражение в любви?

Никакого влечения к Азимандии Белый Дьявол не испытывал, но эрос был хорошим ключиком к золотой леди. Она должна не только страдать – но и знать, что он не обманет ее ни в большом, ни в малом. И ждать, и жаждать, и сражаться за его расположение – только тогда она будет его…

У них оставалось лишь несколько минут, и потому любовь была бурной, как горный поток, стремительно скачущий по порогам. Он взял ее, как берут рабыню, торгующую любовью, потому что в грубости наследница Визу Аран находила наслаждение. Именно так стоило с ней обращаться, чтобы получить власть – не только над ее дрожащим, извивающимся в судорогах экстаза телом, но над разумом и душой, ибо без них ее служба была бы неполной.

– О, это отражение в любви даже лучше старого, – пролепетала Азимандия в последние секунды своего пребывания в виде материального существа. – Мой господин, я буду ждать нашей встречи…

Белый Дьявол усмехнулся, глядя на золотой глиф, вновь отпечатавшийся в его Скрижали. Если бы кел-леди знала, где произойдет их следующее свидание, она бы не была бы столь опрометчива в словах. Ибо за все, даже за удовольствие, нужно платить – но он действительно сделает из глупой и похотливой пустышки настоящую Восходящую…

Глава 16

Затем он занялся своими Рунами.

Сперва – золото! Золотое Изменение вдвое сократило срок вызова Живых Цепей. У этой Руны – его самого мощного оружия, оставалась еще одна звезда усилений – но для нее пока не нашлось подходящего Свойства.

Золотое Повышение – очень коварная Руна, Один из Тысячи прекрасно знал это. Самое дорогое, особое Свойство – оно позволяло перешагнуть через ранг, но часто коренным образом меняло действие Руны. И при этом серебро от золота отделяла огромная пропасть, поэтому такие искусственно повышенные Руны часто получались очень слабыми и дорогими в использовании. «Позолоченное серебро» – так их звали Восходящие, и не стоило золотить действительно сильную, удачную серебряную Руну с четырьмя-пятью звездами усилений. Результат иногда не стоил потраченных усилий…

Сейчас в его Скрижали сияла всего одна по-настоящему неплохая серебряная Руна – Осушение. Ее крайне сложно блокировать – жертву спасет только полностью непроницаемая для рунных эффектов броня, прерывание или уход из зоны видимости. И именно ее можно было попробовать «позолотить» – в связке с Остановкой Времени Осушение или Живые Цепи превращались в очень мощное золотое оружие. С таким уже можно выходить на Арену…

Он применил Повышение – и удовлетворенно кивнул результату.

Иссушение

Руна-Заклинание

Качество: золото

Активация: 240 капель Звездной Крови

Извлекает влагу изо всех объектов и существ в зоне действия, оставляя после себя лишь сухую, лишенную жизни материю. Способно воздействовать на предметы и природный ландшафт. Время действия Иссушения зависит от устойчивости, количества и размеров объектов наложения.

Время действия: 12 – (???) секунд

Таймер перезарядки: 2 часа

Что-то подобное и ожидалось. Теперь Иссушение могло лишить влаги много существ и осушало не только живое. Хорошая Руна – а если ее усилить, то может стать и отличной, потому что будет способна создать на месте цветущего сада или огромного озера выжженную пустыню… Подобным оружием, но небесного ранга, когда-то были созданы Расколотые Земли.

Новое золото присоединилось к тем, что уже мерцали в его Скрижали. Оставалось Очищение – но его время еще не наступило. Зато пришел черед серебра.

Он Усилил и Изменил Животворный Рост, ибо эта Руна была ключевой. Дар локи хранил его тело дольше и лучше, чем Исцеление, залечивая мелкие и средние раны.

Он Усилил и Изменил Крылья Ветра, превратив их в Крылья Вихря. Теперь они действовали час и были способны отклонить не только метательное, но и ударное оружие.

Он зарядил Громовой Шторм Стихией Воды, превратив его в Грозовую Бурю, настоящий локальный циклон, насыщенный потоками воды и искровой энергией. Эта Руна приобрела дополнительную смертоносность – теперь в зоне ее действия невозможно избежать поражения.

Он повысил до серебра слабенькое Облако Тумана, превратив его в Туманное Поле, а затем Усилил его, сделав Непроницаемым Туманным Полем, которое не только скрывало владельца, но и замедляло врагов. Руна Стихии Смерти добавила в туман отравленную, медленно убивающую составляющую. А затем он создал новую Связку, привязав к Туману предварительно Усиленных и Измененных Призрачных Фантомов. Теперь Смертельный Туман могли наполнять его копии, путающие и отвлекающие противника. Эта серебряная связка была предназначена для контроля поля боя и скрытного передвижения по нему, и она стала грозным оружием, даже без его участия способным смутить сильных и рассеять слабых врагов…

Он Повысил до серебра Водное Лезвие, превратив его в Водный Меч – Незримый выкинул черный камень, но это должно было рано или поздно случиться.

И Повысил до серебра слабенького Черного Ползуна, который стал Змеем, не только удушающим, но и опутывающим Восходящего по рукам и ногам. После двух Усилений Сковывающий Змей был способен раздавить доспехи низшего ранга и блокировать вражескую Скрижаль, даже не погружая противника в забытье.

И последним Белый Дьявол приступил к бронзе. Ее осталось не так много – большая часть ненужного, в том числе и Предметы Серебряной Форели, уже отправились в сокровищницу Наблюдателя.

Призрачный Взор стал Глазами Странника, способными увидеть многое, недоступное другим. Измененная и Усиленная Чешуя – Отражающей Чешуей, а Порхание превратилось в бронзовое Облегчение Веса. Он также Усилил Шатер Странника и Кошель Странника, ибо о своем удобстве тоже нужно было заботиться. Один из Тысячи создал бронзовую связку из Защитника Восходящего и Парящего Щита, но не для себя. На этом Рунное Мастерство наконец блеснуло серебром – и в завершение он поместил в пустую серебряную Руну старый амулет, снятый с останков Держателя Меча в Затопленных Башнях.

Это был хороший Предмет, когда-то изготовленный его руками. После Усиления он замерцал, получив имя Знака Трех Молний. Знак давал не только ускоренный ток Звездной Крови, подобно Звезде Искателя, но и содержал три заряда его молний, выпускаемых в ответ на каждую атаку, направленную в носителя.

А затем, когда Руны и Символы почти иссякли, и его Скрижаль наконец стала похожа на что-то, достойное серебряного Восходящего, он призвал Морвейн.

Его вторая помощница появилась в том же виде, что и Азимандия – после битвы на болотах, но как всегда – сохраняла ледяное спокойствие. Она огляделась – умиротворяющая обстановка Домена Визу Аран невероятно отличалась от тех мест, где он призывал ее раньше. Но Заклинательницу, повидавшую в Вечности многое, трудно было смутить роскошью Народа Кел, и она лишь склонила голову, приветствуя его.

– Мы в Единстве, мой господин? – спросила Морвейн, и он кивнул:

– Да. Мы в гостях, здесь полностью безопасно, – он обвел руками бассейн, открыл Скрижаль – и стол возле него покрылся яствами и напитками по одному из рецептов легендарного Кел Тара, чья Руна Пира ранее принадлежала одной из Призрачных Дев.

– Отдыхай, ешь и пей, моя Восходящая. Купель в твоем распоряжении, а здесь – то, что ты просила…

Один из Тысячи извлек Руну Наряда, Меняющего Цвет, и Морвейн ловко поймала глиф, любопытно его разглядывая. Ее губы тронула неожиданно теплая улыбка:

– Мой господин не забыл про платье. Благодарю… Не мог бы он дать мне… немного времени?

Белый Дьявол не стал смущать ее, оставив наедине с самой собой, – он знал, что Восходящая хочет привести себя в порядок. К ней требовался совершенно другой подход, чем к Азимандии, ибо Морвейн была некромантом и провидицей, чья гордость однажды уже была сломана. Урок, преподанный Вечностью, стал горьким лекарством, после которого она научилась ценить каждое мгновение жизни, но он же оставил на ее душе неизгладимый шрам. Здесь, в Единстве, Морвейн должна стать одной из его первых опор – и служить так, как служили ему прежде – и потому ей должно чувствовать себя равной, красивой и свободной.

Заклинательница встретила его в темно-синем, почти черном женском асари – элегантном, подчеркивающем фигуру, с вырезом до середины бедра и узорчатым поясом. Волосы падали на плечи роскошными волнами, поддерживаемыми обручем венца, а прозрачно-серые глаза сверкали искоркой Звездной Крови – холодная красота Морвейн, когда она привела себя в порядок, немного ошеломляла. Заклинательница была полукровкой, и в ее жилах текло гораздо больше крови Аммос, чем в тех его детях, что сейчас жили на окраинах Круга…

Он предложил ей разделить ужин и высказал свое восхищение словами и взглядом.

– Будь тут немного серебра, взор господина радовался бы сильнее, – улыбнулась она, – Мы, кель'Талас…

– Вот твое серебро, – Один из Тысячи извлек Знак Трех Молний и аккуратно повесил ей на шею – тяжелый диск из серебряного лиора на темно-синем бархате, – и Морвейн замолкла, а потом произнесла, глядя на свое отражение в зеркальном полу:

– Да… так намного лучше. Снова благодарю, мой… господин.

– Обращайся ко мне – Подобный Пламени, – велел он. – Это имя долго будет моим на новом пути… Ты первая, кто получил мои Молнии, Морвейн.

– Благодарю, Подобный Пламени, – ответила она с достоинством. – Предписано небесами, что таких будет много, и я вижу, что нити наших судеб сливаются надолго. Я буду служить тебе и умирать за тебя. Чем я могу быть полезна сегодня?

– Просто раздели со мной ужин.

Она с удовольствием это сделала – и общество кель'Талас оказалось куда приятнее беседы с Азимандией. Они ели и говорили, и Один из Тысячи смотрел, как она управляется со столовыми приборами и пьет рубиновое вино из прозрачных бокалов. Он внимательно изучал ее, а она – его, ибо их прежние встречи были мимолетными.

О, кель'Талас была совсем не проста. Сорок циклов в Единстве и сто шесть в Вечности, сорок из которых – в кошмарном услужении Торию. Это время напитало ее мудростью, но оставило неизгладимые шрамы на душе. И даже новое отражение говорило, что Восходящая видела многое. Морвейн была очень красива – но не каждому пришлась бы по вкусу эта ледяная красота, в которой не было даже капли телесной притягательности. Редкий мужчина решился бы предложить ей дары – потому что такой бриллиант обжигает холодом даже на расстоянии. И дело не в пугающей руне, символизирующей третий глаз, что темнела над ее переносицей, а в том, что Морвейн была заклинателем духов, некромантом и провидицей, а общение с мертвыми требует специфических навыков, особого склада характера, железной воли и бесстрашия.

И да, ее холодный взгляд, выражение лица и полный ледяного спокойствия голос могли оттолкнуть и напугать неискушенного – но только не осколок Единого.

Он видел ее в виде живого трупа и принимал ее Клятву. Он дал ей новое тело и вместе с ней познал его. Она была его Руной – и стала первой из его избранных слуг. Их должны соединить прочные узы…

Морвейн получала удовольствие от каждого мгновения, смакуя пищу, питье, разговор и взгляды – а осколок Единого смотрел, как она хотела, и говорил то, что она желала услышать, и улыбался так, как нравилось ей.

Это было нетрудно – мысли людей, как и мысли многих кел всегда текли одними руслами, а язык тела выдавал их желания. Белый Дьявол познал множество женщин и знал их секреты – даже провидиц, сотню циклов проживших в Вечности.

Эта была ему нужна.

– Все ли в твоем Круге такие, как ты? – спросил он, откровенно любуясь стройной шеей и гордым поворотом головы, когда она поправляла волосы. Холодная порода Аммос чувствовалась во всем – удлиненных глазах и высоких скулах, длинных тонких пальцах, жестах и словах, недаром матерая Азимандия мгновенно почуяла соперницу. Морвейн – не Травинка-на-Ветру и даже не Говорящая-с-Травами, ее кровь куда гуще, хоть для обитателей Вечности такие как она все равно навсегда останутся презренными нео, заклейменными печатью низших. Флекс Торий сделал ее мертвой словно в насмешку – смотрите, гости, королева Единства прислуживает в моем доме, забавная игрушка в искаженном отражении… В ней даже есть что-то от кел, не правда ли, моя?

– Нет, Подобный Пламени. Кель'Талас – древний род, и он ценит чистоту крови. Сотни циклов мы храним Курган Янтандера. Мой род, мой господин, один из шести, что правят Кругом Семи Древ. Если я вернусь туда…

Морвейн загадочно улыбнулась, но он все прекрасно понял.

– Расскажи о своем Круге побольше.

– Там растет семь светоносных Древ, посаженных на курганах демонов. Говорят, шесть были Ростками, когда… твоих Братьев сковали. Их посадили над склепами, и теперь Древа образуют большое кольцо великих Курганов, каждый из которых хранит кель-род. Мы перекрещиваем кровь только с ними, а остальные Народы подчиняются нам.

– Ваши рода призваны хранить скованных в курганах. От кого?

– От самих демонов и от тех, кто придет дать им свободу, – Морвейн прямо и спокойно смотрела на него. – От таких как ты, мой господин. И от тех, кто служит таким как ты.

– Но ты отринула старые клятвы. Ты больше не боишься демонов?

– Я видела демонов похуже внутри лживой Вечности. Я сама стала демоном, но ты вернул мне свободу. И теперь я здесь, с тобой, Подобный Пламени. Если нужно освободить тысячу демонов Забытого, чтобы повергнуть Небесный Трон, мы должны сделать это поскорее, мой господин. Я хочу, чтобы Вечность горела!

Холодная улыбка Морвейн превратилась в злой оскал. Ее ненависть была сильной и искренней, словно жар близкого костра. Один из Тысячи всецело разделял ее. Он кивнул:

– И ты, моя Восходящая, увидишь это. Сколько моих братьев скованы в Курганах твоего Круга?

– Шесть, мой господин. И каждый курган окружен множеством защитных рубежей. Долг каждого кель-рода – хранить и поддерживать их. В моем Круге не любят гостей. Но я проведу тебя в Курган Янтандера…

– А другие Братья? Как их имена?

– Я знаю еще два. Король Хвори и Моргейн. Говорят, я названа в ее честь. Остальные скрыты.

Каждый из Братьев был славен по-своему, и не всегда Слава была благой. Король Хвори – у него имелось много имен, а еще больше – прозвищ, и главное на языке Кел означало «Великая Эпидемия». Когда-то он стал кошмаром наяву для Вечности. Созданные им Руны выкосили половину Золотого Города, заставляя даже золотых кел разлагаться заживо, спасаясь только в бесконечных воскрешениях. Исцеляющие Руны и артефакты не помогали, и этот кошмар обитатели Вечности запомнили надолго, прежде чем все источники заражения удалось выявить и уничтожить.

– Моргейн… – повторил он старое имя другой Сестры, владычицы Путей и Порталов, великой воительницы небесного ранга. – С ней ли похоронен драконий клинок?

– О том мне неведомо. Мой брат знал ее Курган, но он…

– Что с твоим братом?

– Я привязала его дух к осколку Алтаря. Сначала хотела освободить его, чтобы Талар ушел за грань, но теперь думаю… – она чуть запнулась, и он мягко подтолкнул ее:

– Говори.

– Может, получится вернуть его разум? Если так, он станет моим призрачным хранителем. Может, мой господин сможет поместить его в Руну и вернуть отражение в Вечности, как он сделал это со мной? Пусть Семь Древ будут моими свидетелями, я стократно отработаю все потраченные Руны!

– А что умеет твой брат? Кем он был в Единстве и Вечности?

– Воином и ловцом снов… А в Вечности Талар стал моим серебряным щитом и мастером артефактов. Его дух горячее моего, но он всегда был верен! Подобный Пламени, смиренно прошу, – она молитвенно сложила ладони. – Во имя всех Единых, даже Того-Кто-Забыт… Если ты сможешь вернуть его – он примет твою Молнию и пополнит наше воинство. Если мы вернемся в Янтандер вдвоем, то разбудим всех твоих братьев и сестер…

– Эта дорога для нас не закрыта, – ответил он. – Но пока, моя Восходящая, у меня для тебя иные дары… Открой Скрижаль.

Он передал ей несколько Рун. Первая – Отражающая Чешуя, должна сохранить уязвимое живое тело Морвейн от оружия и рунных ударов. Второй была Связка Защитника и Парящего Щита. Прекрасное сочетание Предметов, особенно после того, как Азимандия придала мечу свойство Стихии Полета – точно такое же, каким обладал Щит. Защитник был клинком, который защищал своего носителя, помогая парировать атаки в ближнем бою, а теперь он мог делать это самостоятельно, летая возле Восходящего, тогда как Парящий Щит перехватывал дальние. Для Морвейн, чьи руки постоянно заняты Воющим Кувшином, а разум – контролем над призраками, отличное подспорье. Чешуя работает всего двенадцать минут, а в Знаке Молний только три заряда, и когда они иссякнут, эти Предметы помогут защитить Восходящую.

И еще Морвейн получила Клинок Триглава. Она внимательно изучила Руну, покрутив его на кончике изящного пальца – между бровей пролегла вертикальная складка – а потом вернула ее Белому Дьяволу.

– Благодарю, мой господин, но эта Руна мне не подходит. Клинок слишком тяжел для меня. Я не пользуюсь подобным. Мое оружие – иное… Могу ли я дать совет, Подобный Пламени?

– Да, моя Восходящая. Говори.

Морвейн неуловимым движением достала из своей Скрижали Воющий Кувшин, и, запустив в него руку, вытянула знакомый Реликт – острый осколок Алтаря Тория, формой напоминающий изогнутый кинжал. Белый Дьявол сейчас не видел, но знал, что от него тянется призрачная цепь, к другому концу которой прикован безумный дух ее брата.

– Я привязала Вечными Узами душу Талара к осколку золотого Алтаря, – произнесла она, демонстрируя Реликт. – Его свойство – привязывать души, мой господин знает? У него еще остались золотые осколки?

– Да, – от запаса, оставленного Сигурдом кое-что сохранилось, хотя и немного. – Тебе нужен еще один? Зачем?

– Ты хотел дать мне оружие, – она смотрела на него не мигая. – Из осколка Алтаря можно сделать золотой кинжал. Жертвенный атамэ. Он будет прочно приковывать души. Не одну, как осколок, а много. Я смогу забирать их в Кувшин.

– Откуда ты знаешь? – спросил он, мгновенно осмыслив последствия. Если Морвейн не ошибалась – это позволяло освободить рабов Вечности без превращения в Руну.

– Секреты небесных господ теперь открыты передо мной. Я видела, как Кувшин наполняли. И осколок удержал душу Талара в Единстве. Если мой господин встретит золотого мастера Артефакции, смиренно прошу…

– У меня есть на примете один мастер, – улыбнулся он, лаская ее взглядом. – Скажи еще, моя Восходящая… Знаю, о таком тяжело вспоминать, но ты долго служила Торию и имела доступ к его сокровищнице. Скажи, хранил ли он драконьи Руны? Я знаю, что одну такую ему продали десять циклов назад.

Морвейн с огромным удивлением взглянула на него, словно пораженная вопросом. Она медленно наклонила голову:

– Да, Подобный Пламени. Мой бывший хозяин хранил такую Руну. Я видела ее. Но откуда ты узнал? Это великая тайна… Или мой господин выпотрошил разум Флекса Тория?

– К сожалению, нет. Расскажи мне об этой Руне.

– Драконий ранг. Разумное оружие Ордена Истинных, что может принимать любую форму. Его дух – отражение древней Истинной, очень… интересная личность.

– Наставница?

– Странная для духа оружия. Торий хотел извлечь или изменить ее, но ничего не смог сделать с драконьей Руной, а разрушать побоялся. Пытался ее мучить, но она только смеялась. Тогда он избавился от нее.

– Избавился? Как именно?

– Продал одному из своего круга. Драконья Руна величайшее сокровище, равное небу, но эту невозможно было использовать без ее согласия. Она оказалась бесполезна – оружие, что не желает служить, и нельзя ничего с этим поделать.

– Ты знаешь, кому досталась эта Руна? Где она сейчас?

– Нет. Но я ее видела, я ее касалась, я помогала Торию, когда он пытался воздействовать на нее. Я запомнила ее. Я оракул и гадалка. Если мой господин захочет, в Вечности я найду для него эту Руну. Если она не скрыта кем-то могущественным.

– Все дороги ведут в Золотой Город, – медленно произнес Один из Тысячи. – Но наш путь пока лежит иначе, моя Восходящая.

– Я знаю, – кивнула Морвейн. – Я видела, как Незримый плетет нити наших путей. Но пусть господин знает – если он прикажет, я могу вернуться в Вечность сама. Метка Тория снята, и я знаю Золотой Город.

– Я сделаю тебя золотом, – вдруг сказал Белый Дьявол, и это прозвучало как клятва.

– Я знаю, – ответила она так уверенно, будто знала, что он ее сдержит. – А я пойду за тебя сквозь пламя и тьму.

– Видишь?

– Да, Подобный Пламени. Я вижу впереди пламя. С самого начала, как ты вошел в Домен Тория, я вижу его… Дай руку, мой господин. Я посмотрю еще…

Он протянул руку – левую, и ее длинные белые пальцы переплелись с его, смуглыми и сильными. Морвейн полузакрыла глаза и начала чуть покачиваться, входя в предсказательный транс, и ее хватка стала когтями хищной птицы. Белый Дьявол не шевельнулся – помимо управления духами, его Руна была провидицей, способной прозревать паутину событий, находить места, предметы и людей. Их звезды всегда были разными, но сходились в одном – Незримый, что управлял Духом, позволял видящим заглянуть в свой мешок с камнями, а Молчащий – кинуть взгляд на течение временных потоков.

– Ты готовишь нас в бой… – прошептала она, не открывая глаз. – Пламя. Впереди – только пламя… Я иду в него…

– Что ты видишь в нем?

– О, горячее! Черные кристаллы и тени… Он идет…

– Ты видишь его?

– Он… защищен от ясновидения. Он… темный. И его… ведут. Там есть, есть… есть кто-то еще!

– Кто?

– Я умру, – вдруг прошептала Морвейн. – И многие Руны будут сломаны. Но твое пламя разгорится только сильней! И ты увидишь знак!

– Какой знак?

– Руну. Ты просил. Ты поймешь.

– Что ты видишь дальше?

– Я не вижу ничего дальше, – прошептала Морвейн, и он увидел, что она уже открыла глаза. – Только пламя…

– Плохое предсказание, моя Восходящая, – сказал он, не выпуская ее руку. – Нет ли у тебя для меня иного?

– Только пламя, – повторила она, не отводя взгляд. – Когда ты поведешь нас в него, мой господин?

И он ответил ей правду, ибо лгать гадалке – все равно что смеяться над Незримым.

Ждать было больше нечего. Они выходили на Арену завтра.