Текст книги "Комары"

Сцена 3

Комната в благоустроенной квартире. Зал. Входит Он, подходит к стенке, открывает дверку, достает бутылку и наливает себе рюмку. Доносится кашель. Он проливает на себя содержимое рюмки.

Он. Ёпрст. Кто здесь?

Сосед (удобно расположившись в кресле). Добрый вечер вам.

Он. Ты как здесь?

Сосед. Так твой меня запустил. А я решил свет экономить. Вот и сижу в потемках. Ну и закемарил. А ты, я гляжу, пить начал.

Он (ставит рюмку на место, закрывает дверку). Да это разве пить? Так, профилактика. От нервов и серы в воздухе. Французы придумали. (Включает свет.)

Сосед. Раньше тебя вовсе не дозовешься на застольные беседы. А сейчас, я гляжу, ты в них и не нуждаешься. Вот что я тебе скажу, сосед. Если и пьешь, то зови кого-нибудь. Даже меня позвал, и то хорошо. Иначе сопьешься. Ученые говорят.

Он. Да я же не пью.

Сосед. Даже если ешь. Зови. Я от голубцов не откажусь. До сих пор помню, как твоя жена голубцы готовила. Просто пальчики оближешь. Когда это было? Тогда вы еще гражданкой жили, а ты гражданином. Но потом ни вас не дозовешься, ни сами не зовете.

Он. Да, времени все…

Сосед. Знаю, я человек холостой. Поэтому забот у меня нет. Про меня ходит страшная легенда в доме: детей не родил, ни одну женщину не уговорил прожить бок о бок вместе, все женщины оказались несговорчивыми, может, он нужного слова не знает.

Он. Может.

Сосед. А мне хорошо одному. Предоставлен самому себе. Захочу, могу свое тело забросить на Аляску, а захочу – и в тундру могу. Разве не здорово? А тебе этого делать нельзя. Ты у нас с хвостом. Все семейные люди подобны жукам-навозникам, таскающим за собой свои испражнения. Нелегко.

Он. Да нет, у меня все хорошо. Отличная семья, жена, сын. Мне нечего делать на Аляске. (Зевает, смотрит в сторону спальни.)

Сосед. Я был в Китае. Там все люди свободны. Женщина знает, что не пропадет, даже если мужчина уйдет.

Он. Правда, с детьми у них оказия.

Сосед. А что с детьми?

Он. Там же нельзя более одного.

Сосед. Тоже мне нашел проблему. Была бы моя воля, я бы вообще некоторым не позволял. Пусть пара рас вымрет. Население рассредоточится по стране. Будет спокойнее дышать. Исчезнут пробки, недвижимость станет доступнее.

Он. Твой род не продолжен.

Сосед. Он продолжается. Ты же знаешь, что я постоянно в экспедициях. С двадцати трех. Сейчас мне пятьдесят один. И у меня уже… когда подсчитаю, дам точное число.

Он. Они знают?

Сосед. Конечно.

Он. Наверное, тебя не признают, считают тебя сволочью.

Сосед. Отнюдь. Я им дал жизнь, и они мне благодарны. Мы мило переписываемся. И у них нет претензий. У каждого есть отчим, и с ним я тоже в хороших отношениях.

Он. Мы разные.

Сосед. И чем же мы с тобой разные?

Он. Ценности другие.

Сосед. Возможно. Но ценности сейчас не передаются по наследству. Их обменивают в ломбарде на другие ценности. Наскучили одни – всегда есть другие.

Он. Посмотришь на тебя, то ты просто образец для подражания.

Сосед (встает). А вот этого не надо. Вот это я не люблю. Я тоже ломал голову в свое время, как жить и кем стать. У меня тоже был трудный этап, когда одна ночь сливалась с другой, так как я не мог уснуть от душивших меня слез. Это было. И должно быть у всех. Сейчас твой сын не спит и глотает по ночам слезы. Это видно. Ты понаблюдай за ним. Здесь не нужно лезть, а просто наблюдать.

Он (нервно). Ты за этим пришел?

Сосед (улыбнувшись). У меня соль кончилась. А я собрался устроить вечер текилы и доброй американской эротики. Одолжишь?

Он. Хорошо. Сколько?

Сосед. На пару бутылок, я думаю, нужно стакан или два. Или больше?

Он. Мне стыдно признаться, но я ни разу не пил текилы.

Сосед. Когда пьешь текилу, то кровь становится игривой, она напоминает кисель, сгустками.

Он. Обезвоживание организма или избыточная масса эритроцитов.

Сосед. Текила состоит из эритроцитов.

Он уходит, возвращается с пакетиком.

Он. Я хочу второго ребенка, поэтому не пью… стараюсь не пить.

Сосед. Молодчик. Делай девчонку.

Он. Да какая разница.

Сосед (тихо). Разница есть. Я вижу, сын тебя не очень жалует…

Он. Да, ерепенится.

Сосед (неожиданно громко). А если появится дочь, то она будет любить тебя.

Он (прижимая указательный палец к губам). Почему?

Сосед. Ученые говорят, что девки отцов любят. Так природа распорядилась.

Он. Но почему так? Правильнее было бы, если отца слушался сын, и дочка слушалась мать. Это не значит, что она отца не должна слушать, должна.

Сосед. Вот такая природа. Я пойду. Если я один, то это не значит, что я одинок.

Он. Ты заходи.

Сосед. Постараюсь в следующий раз войти в окно или войти в стенку.

Он. Ради бога.

Хлопнула дверь. Голос жены: «Опять темно. Экономисты, ёпрст».

Сосед. Я пошел. А ты за своим пригляди. И второго лучше на стороне. Как – я тебя научу. Заходи как-нибудь на огонек. С ручкой. Законспектируешь основные правила.

Затемнение.

Сцена 4

Спальня. Она лежит на кровати, и по наушникам можно догадаться, что она слушает плеер.

Она. Я хороший продавец. У меня много клиентов. Мои клиенты приходят ко мне за новыми товарами. (Перематывает.) Я хороший продавец. Почему хороший? Я отличный. Хороший – это не совсем то…

Входит Сын.

Сын. Мама, у тебя есть время?

Она. Нет.

Сын. Минута.

Она (снимает наушники). Ты колешься?

Сын. Нет.

Она. Продолжим наш разговор. Пьешь, куришь?

Сын. Да нет же.

Она. Хорошо. Можешь идти. Да, как школа?

Сын. Да что с ней может быть? Стоит себе и стоит.

Она. Стоит себе и стоит. Да, это хорошо. Ну, все, иди, а то у меня серьезная медитация. Настрой на завтра.

Сын (присаживается на туалетный столик, Она отодвигает содержимое в сторону). Сегодня я говорил с отцом. Он какой-то нервный, пить вроде как начал. И требует от всех, только что – непонятно. Нет, мне, конечно, понятно, только разве можно этого требовать? Об этом просят, или даже не то чтобы просят…

Она. Короче.

Сын. Он меня на руках носил? Не отвечай. Знаю, что носил. Учил всяким премудростям, а почему я к нему как к соседу отношусь? Что во мне не так, или он не такой? Как дальше учиться пониманию, когда не понимаешь элементарных вещей?

Она (хнычет). У меня мигрень. Дай шарики со стола.

Сын (дает ей восточные шарики для медитации). Он на меня смотрит, вроде что-то видит, говорит куда-то, а я смотрю на него и не вижу ничего. Такое ощущение, что у него нет глаз. Стеклянные шарики и хобот, то есть нос, и он этим хоботом водит, водит, ищет, куда бы его приткнуть, а не попадает.

Она. В холодильнике винегрет и вчерашние пельмени. Винегрет разогрей, пельмени обнови горошком.

Сын. Он хочет ребенка.

Пауза.

Она. Выпей рождественского чая с корицей, успокойся и ложись спать. Перед сном не смотри телевизор, а лучше почитай книгу. Список книг мы составляли на той неделе. Надеюсь, ты прочитал первую.

Сын. Мама, он действительно этого хочет.

Она. То есть для того, чтобы родить второго, нужен первый. Интересный медицинский факт.

Сын. И я тоже.

Она. Что ты тоже?

Сын. Я понял, что тоже этого хочу.

Пауза.

Она. Ты?

Сын (садится на кровать). Да, я понял, что единственное, что мне не хватало, так это ответственности. И главное, ничто не может этому помочь. Ни кошка, ни попугай. Потому что все они чужие. А ребенок, то есть братишка мой или сестренка…

Она (приподнимается). Хватит.

Сын. Почему?

Она (медленно). Не желаю больше слушать. Ты не понимаешь, о чем говоришь. Это тебе не игра в домино…

Сын (перебивая). Мне кажется, что этот ребенок – как спаситель. Он появится, и все изменится. Ты будешь больше бывать дома, отец станет спокойнее и станет более мужественным. Мне это тоже поможет.

Она (встает с кровати, подходит к двери, открывает ее). Все. Довольно.

Сын. Я все время слышу звук хлыста. Как будто меня стегают. Я только хочу бежать, уже вижу поле, где хорошо и вольно, так меня тпру – и назад, по своей траектории. Через пни, буераки.

Она (ложится на кровать). Винегрет в холодильнике, пельмени там же. Чай положи в заварник не более полутора ложек.

Сын (подходит к открытой двери). Знала бы ты, как я мечтаю о семье. О той, куда приходить домой, и хорошо. Необъяснимо так. Просто хорошо. И хочется возвращаться. А сейчас… Иду в школу как в то место, где я могу укрыться от вас. Ты даже не знаешь, что младших классах, в продленке я два раза разбивал нос, так как стремглав бежал по лестнице, когда слышал похожий на твой голос в фойе. А сейчас еле передвигаю ноги, пока иду к дому. Что стало с моими костями? Кальция не хватает? Винегрета нужно побольше есть или пельменей поподжаристей?

Она. Заведи себе свинку.

Сын. Какую свинку?

Она. Морскую.

Сын. Зачем мне свинка?

Она. Тогда рыбку. (Надевает наушники.)

Сын. Отец хочет ребенка, я где-то тоже. А мама предлагает выйти из ситуации следующим образом. Морская свинка или рыбка – хороший аналог младенцу. Может быть, еще паука завести, кровососа, который ловит мушек? У нас их много развелось. Наверное, от того, что пельменей много. Не успеваем.

Она (разводит руками). Дом должен быть заполнен и очищен.

Сын. Как хорошо быть родителем. Руководишь, придумываешь свои законы, глупые, умные, разные, в общем.

Она (резко встает). Черт побери, вот оно. (Скидывает наушники.) Тебя пора научиться зарабатывать деньги.

Сын. Я умею зарабатывать.

Она (подбегает к двери, закрывает ее). Я не про маленькие деньги, а про те, на которые ты можешь позволить себе больше, чем рваные джинсы.

Сын. Это то, что носит вся страна.

Она. Вот именно, сын. Те, у кого есть деньги, одеваются не так, как вся страна. У них свой подход.

Сын. Мне нужны деньги, но продавать пылесосы у меня не получится.

Она. А я проведу мастер-класс. Представь ситуацию: ты приходишь в магазин, тебе нужен пылесос, у тебя в кармане солидная хрустящая пачка денег…

Сын. Знаешь, я вчера лег спать и долго не мог уснуть. Мне казалось, что за стеной плачет ребенок…

Она (радостно). Вам нужен пылесос? Правильно, что вы обратились к нам. У нас большое разнообразие. От моющих пылесосов, с мешками и, соответственно, без мешков для сбора пыли, автомобильные пылесосы и новинка – пылесос с аквафильтром. Вы полюбите его уже после первой чистки.

Сын (вяло). Сколько?

Она (покачивает головой). Немного.

Сын. Не понимаю.

Она (кричит). Акция. Пылесос за те деньги и вещи, которые у вас с собой.

Сын. Не понял.

Она (тараторит). Можно каждого клиента, вплоть до обычного посетителя, зашедшего переждать дождь, заставить уйти с покупкой. Для этого ему предлагается оставить имеющуюся наличность и в дополнение, если ее недостаточно, какую-нибудь безделушку, которая у него с собой.

Сын. Странно все это.

Она. Тем не менее девяносто процентов уходят нагруженными. Поэтому мой бизнес процветает. Не надо выбирать.

Сын. Ты отца так же выбирала? Не думая.

Она (громко, не выходя из «рекламного» образа). Я преподавала английский, и мне казалось, что это моя жизнь, и появившийся врач в белом халате, такой солидный, он тогда еще усы носил, снес мне голову. Я влюбилась, и все… Это я только потом поняла, что врачи – народ несостоятельный, и мне остается или искать другого претендента, или менять профессию. Я выбрала второе, так как считала, что еще люблю его. Да и он занимался каким-то научным исследованием. Я думала, он станет известным, получит Нобелевскую. Я его всячески поддерживала. Устроилась еще на одну работу, на рынок продавать ковры, и стала часто отменять уроки. В итоге меня попросили уйти, я ушла и закрепилась на рынке. Через ковры пришла мысль о пылесосах. Стою я как-то на рынке и думаю…

Сын. Тянет?

Она. Куда? В школу? Да нет. Моя школа здесь, на работе. Семья давно перестала быть школой. Она – как выпускница, свободная, с бантиками на всю голову.

Она показывает на голове бантики – пантомима, смеется.

Сын. Мама, а что нужно, чтобы тебя слушались? Ну, например, если ты говоришь, а тебя не воспринимают. Что здесь наиболее важно? Громкость голоса, сила, твердость, слова?

Она. Уверенность в себе. Ты еще юн, а уверенность приобретается с годами.

Сын. А до этого быть хлюпиком?

Она. Нет, конечно. Но стараться больше готовить себя. И физически, и умственно. Чтобы вся жизнь не превратилась в сплошную подготовку к жизни. Как будто решающий спарринг впереди, а он все не наступает и не наступает.

Сын. Но если спарринг наступил? И перед тобой соперник, метра два, и тебе нельзя бежать, тогда что?

Она. Тебя кто-то в школе донимает?

Сын. Да нет. Мне просто интересно. Понимаешь, эти вопросы я хотел обсудить с отцом, а он не в себе. Я думал, что поговорю с тобой о детях, потом снова к нему, тогда, быть может…

Она. Правильно. В продажах важно найти подход к каждому клиенту. У каждого посетителя возникает мысль, что его хотят обобрать. Практически у всех.

Сын (открывает дверь). Мне нужно уроки делать. Я пойду.

Она. Иди. Если увидишь отца на кухне, скажи ему, что вряд ли. Он болен, и пока он не сходит к врачу…

Сын. Отец болен?

Она. А то. И притом на всю голову.

Сын. Я скажу.

Она. Скажи и подумай о курьере. То есть о карьере.

Сын. Да, я подумаю.

Она. Думай, быстрее. Место может тебя не дождаться.

Затемнение.

Сцена 5

Лестничная площадка дома. В центре двери лифта. Справа и слева двери ближайших квартир. Справа дверь открыта. Оттуда звучит музыка. Сын возвращается домой. На лестнице возится Сосед.

Сын. Добрый вечер.

Сосед. Добре, добре.

Сын. А что это вы делаете?

Сосед. Как это что? Лестницу поправляю.

Сын. Зачем? Разве наши домоуправы в отпусках?

Сосед. Нет, просто я не привык никого просить. Если мне что-то понадобится, я сам это смогу сделать. Да тут работы на полчаса. Уже почти закончил.

Сын. Ну ладно. Я пойду.

Сосед (встает). Постой. Это у тебя синяк?

Сын. Нет, это вам показалось.

Сосед. Не синяк, а синячище. Свежий поверх старого. Я же вижу.

Сын. Вас это не касается.

Сосед. Добре.

Сын идет к двери, возвращается.

Сын. Вы же никому…

Сосед. Следовало бы твоим родителям, но они как слепые котята. В своих делах погружены, хотя папка что-то пытается. Он так пытается, так пытается и не понимает, что все проблемы от этих самых усилий. Нужно, чтобы все было просто. Легко.

Сын. Я пошел.

Сосед. Пиво, порнофильмы. Один на один?

Сын (останавливается). Да нет. Мне нужно к экзаменам готовиться. Я же как девятый закончу, так из дому…

Сосед. Это, конечно, правильно, но это никак не влияет на толщину стен.

Сын. Что?

Сосед (закуривает). У нас такие тонкие стены, что утренние сборы твоих родителей не остались без внимания. Я тоже любил, когда родичи уедут, достать журнальчик, тогда не было порносайтов, только картинки из западных журналов, которые можно было купить на толкучке и отрываться по полной. На той фотографии была полная девка, килограмм под сто, в трусиках, а мне нравится, чтобы в трусиках, это меня больше возбуждает, нежели без ничего, верхняя половина оголена полностью. Она шаловливо играла язычком, и я ее за это прозвал Кобра. Я представлял, как мы с ней куражимся в моей кровати, в спальне родителей, в спальне друзей, в ванной…

Сын (брезгливо). Зачем вы все это мне говорите? Я пойду.

Сосед (довольно). А что? Это нормально, когда молодой человек разминает свой хоботок перед настоящей жизнью.

Сын (громко). Мне противно.

Сосед (улыбаясь). Тебе противно, потому что тебе внушили, что это противно. А на самом деле это не так уж и противно. Ты же этим занимался и наверняка знаешь, что когда девка прозорливо посмотрит на тебя…

Сын (подходит к двери, ищет ключи). Хватит.

Сосед. Вот и лестница готова. Спасибо за помощь.

Сын (насмешливо). Какую помощь?

Сосед. Приятный собеседник – он как помощник. Да и смотрю я на тебя и вижу себя в детстве. Мои предки тоже были из тех глухих родителей. Они все время пищали, все время. У меня дом походил на сдувающийся воздушный шар, из маленькой щели которого воздух выходит со свистом. Но я как-то сказал им, что либо вы будете моими родителями и делаете все то, что должны делать настоящие родители, либо же я буду искать других, более идеальных. Потому что родить – это ерунда. И воспитать как-нибудь тоже. Но так, чтобы ребенок был доволен, – непростая задача.

Сын. И что они? Прислушались?

Сосед (смеется). Нет. Поколотили меня. Я тогда сбежал. Они поймали. Снова поколотили. И так до моего взросления. Я сбегал, а они ловили и колотили.

Сын. Так в чем же смысл? (Вставляет ключ в замочную скважину и пытается открыть. Дверь не поддается.)

Сосед. Смысл в том, чтобы они считали тебя личностью, которая умеет выражать свои мысли.

Сын. Я пытаюсь.

Сосед. Надо искать подход. Может, немного юлить. Понимаешь, родители – они же всегда напряжены. Они приходят домой и не могут расслабиться. Женщине нужно быть всегда в тонусе, там муж и сын. Мужчине тоже, там жена и сын. А сыну тоже нехорошо. Но это вторично.

Сын (продолжает борьбу с дверью). Это я уже где-то слышал.

Сосед. Не я это придумал. Умный человек похож на фильтр высокой степени прочистки. Он проносит через себя большие объемы информации, выделяя при этом самое нужное. Например, ты хочешь походить на Че Гевару.

Сын (поворачивается). Да, но откуда…

Сосед. Элементарно. Одежда. Знаешь, что было для него самым главным?

Сын. То, что его слушают.

Сосед. Не совсем.

Сын. И у него это хорошо получается. Он обладает такой силой слова, что все вокруг за ним тянутся.

Сосед. Да, в этом тоже. Но ведь он об этом не думал, когда призывал людей, у него была серьезная мысль и основание. Он мог доказать, убедить людей. Не потому, что он обладал силой слова, как ты говоришь, а уверенностью.

Сын. Да, мама говорит, что я хлюпик, а отец о чем-то мямлит, я не могу его понять.

Сосед. Ты не хлюпик. Это факт. И то, что ты разговариваешь со мной, пытаясь развалить это нагромождение штампов, к которым тебя приучили родители, учителя, говорит о том, что ты личность. А личность хлюпиком быть не может.

Сын. Хотите пива?

Сосед. Хочу ли я пива? У тебя много тары?

Сын. Шесть бутылок.

Сосед. Ты основательно решил оторваться. А дисков?

Сын. Что?

Сосед. Сколько дисков?

Сын. А, вы про это? Четыре.

Сосед. Тоже хорошо. В другой раз.

Сын. Ну, тогда удачи. А, эта дверь. Не пускает.

Сосед. Давай я с ней побеседую. Авось посговорчивее будет.

Затемнение.

Действие второе

Продолжение начала

Метро, час пик. В вагон поезда вбегают трое парней.

Первый (запыхавшись). Чуть было не задели.

Второй (показывает на руку). Задели. Вон.

Первый. Царапина.

Второй. По-твоему, это царапина?

Четвертый. Стоп, стоп. Как же? Он остался…

Первый. Спокойно. Он успеет на другой. Или смешается с толпой. Или вырубит первого, кто к нему подбежит, и драпать.

Второй (медленно, с гримасой сожаления на лице). У него же мешок.

Четвертый (заламывая руки). Боже мой. Я не хочу.

Первый (громко). Спокойно. (Шепотом.) И второго он мог так же вырубить. И, если надо, третьего тоже. (Второму.) Ты бы мог убить человека?

Второй. Нет.

Первый (Четвертому). А ты?

Четвертый (испуганно). Что? Убить? Я? Нет, не надо.

Первый (спокойно). Я тоже так думал, что не смогу, а сейчас гляжу на окружение и понимаю, что это норма. Ходить с оружием и отстреливать.

Второй. Не шути так.

Первый. А я и не шучу. Народ-то бесполезный. Живет себе и пьет кровь у других. Понимаешь, в чем дело. Оно как – кто-то покупает, а кто-то пользуется. Без спросу, потому что тот отказать не может. По-разному.

Четвертый. Сколько я получу?

Второй. Я не знаю. Лучше об этом не думать.

Первый. Будешь бояться – по полной получишь. Прогонишь страх, пронесет.

Четвертый. Куда едем?

Второй. Да, куда мы сейчас?

Первый. Мы будем следовать за этой женщиной в шляпе.

Второй (нервно). Почему она?

Первый. Она мне нравится. В ней есть то, чего не хватает моей маме. Тепла и прочей мерзости.

Четвертый (решительно). Я выхожу сейчас.

Второй. Не нужно.

Первый. Выходи, выходи. Как выйдешь, так навсегда останешься один. Друзей ты новых вряд ли приобретешь. Не сможешь быть с ними откровенным. Им же нужно все рассказать, а у тебя кишка тонка, чтобы это сделать.

Четвертый. Но я не смог бы убить человека.

Первый. Не надо убивать. Люди сами мрут. Ты знаешь, что за последний год на земле погибло более шестидесяти миллионов? По разным причинам. Убийства, самобичевания, несчастные случаи.

Второй. Слушай, она на нас смотрит. Как-то нехорошо смотрит, словно все о нас знает.

Четвертый. Попались. Я не хотел. Милая женщина, я учусь в школе. В девятом. Хочу стать политиком и даже смотрю парламентский час каждый день. Я не виноват, что… так получилось.

Первый. Остынь. Она близорука и смотрит на рекламу нового иронического детектива. Нужен ты ей.

Четвертый. Я отошел, она все равно пожирает меня взглядом.

Затемнение.