Текст книги "Черный поток"

– Вы с этим модусом прямо как с родным носитесь, честное слово, – проворчал в ответ Зигунов, открывая папку.

– Может, – легко согласился Рында. – Не узнаем, пока не рассмотрим со всех сторон. Давайте, Порфирий Петрович, сказали «а», говорите уже и «бэ». А иначе зачем вы ко мне пришли?

– Да, пожалуй… Ладно. Об этой детали СМИ не говорили, так что и вы не распространяйтесь, пожалуйста. Вот подписка о неразглашении. Прочитайте и подпишите.

Старик не глядя подписал документ и пытливо уставился на майора.

– Тело Лисичкина было завернуто в штору. И уже сквозь нее проколото шпагой. А если быть совсем точным, вертелом в виде шпаги. Такая подарочная ерунда, которая в магазинах для туристов продается.

– Хммм, – уткнулся губами в кулак Рында, мелко кивая головой. – Вертел, значит. Карабас-Барабас хотел Буратино проткнуть вертелом. А Лисичкин в последнее время никакого компромата на директора цирка или театра не собирал? Не хотел утопить там или очернить? Опять театр. Сходится!

Зигунов кивнул и приподнялся, протягивая руку доценту. Надо было идти и не тратить время.

– Да, театр и режиссеры, куклы и марионетки. Интересно. Спасибо.

– Я еще буду думать! Вроде что-то нащупал! Подождите, еще мыслишка…

– Ну, заходите, как надумаете!

Пока все это было мимо.

Глава 10

Чух-чух чух-чух

Чух-чух чух-чух

Тууууу!

Это товарняк промчался мимо нас.

Мчи дальше, товарняк!

Мы ждем не тебя.

Мы с моей былой возлюбленной, с моей запутавшейся любовницей сидим в замызганной машине. Дождь моросит по лобовому стеклу, со скрипом работают дворники. В салоне горит свет. Одной рукой я сжимаю ее холодную руку, другой просматриваю записи в ее телефоне. Это можно удалить… Это тоже…

Станция пуста, лишь мигает огонек сигареты одинокого таксиста, на удачу ждущего клиента. Он меня не видит, а я его вижу из-за густых ветвей кустов, растущих у станции.

А вот побежал вдалеке бедолага без зонта. Он не встретил таксиста, а таксист не встретил пассажира. Слиться друг с другом им не судьба. Они разминутся в разные стороны, как бывшие любовники после долгой ссоры.

Одинокие машины редеющим ночным потоком проносятся одна за одной. Но улица, на которой стоит мой автомобиль, пустынна. Никто не проехал.

Моя любовница спит, рука ее нервно подрагивает. Спи, любимая. Пока мы вместе. Еще недолго, но вместе.

Время еще есть.

Я открываю приложение «Электрички», еще раз смотрю расписание.

Станция Железнодорожная. Знаковая. Та самая.

Электричка прибудет через двадцать три минуты. Если моя ушедшая любовь очнется чуть раньше, эффект смажется, но я готов и к такому исходу. Добавим шокером, главное, чтобы следы не обнаружили. А если все делать четко, то следы никто не обнаружит.

Главное, чтобы нашли то, что нужно, и не нашли то, что не нужно, в этом и есть главный замысел.

Даже если вскрытие покажет наличие в крови седативов (я высыпал ей в шампанское целую горсть, почти опустошив свою пластиковую баночку, придется снова идти к врачу), то кого это удивит? Женщину бросил любовник, и она…

Я знаю пароль от ее телефона, конечно. Я все о ней знаю, я спросил даже, хрустит ли ее муж пальцами. И есть ли у него редкие седеющие волосы на груди.

Я еще раз быстро проглядываю записи в ее телефоне, переписку со мной, точнее, с моим персонажем, в «Тиндере», соцсетях, звонки, эсэмэски. Все зрелищно, красиво и по-классически сильно.

Удаляю ненужные детали переписки, лишние фото, хотя их было всего три, и то без моего лица. Я всегда осторожен. Мои аккаунты уже удалены – осталась лишь одна фотография, где мой герой в песочной форме где-то на фоне развалин и пустыни. Блестящий офицер спецслужб, попавший в опалу, фотографий иметь не положено. Ха-ха.

В начале мой герой, В., слегка заинтересован, но вот он уже влюблен, вот уже разгорелась неистовая страсть, и она уже готова бросить мужа, и я готов уехать с ней далеко-далеко, но вот я разбил машину на гонках, и вот наша встреча, и я слегка холоден, и она злится и…

Говорит, что накажет меня…

И вот. Наказание неожиданное для всех! Бедный муж, этот унылый сухарь со своим идиотским офисом и сексом по расписанию! Правильный до икоты! Догадывался ли он о романе этой бедняжки, этой запутавшейся красавицы, которой было нужно только одно – любовь!

Бедный сын, несчастный малыш, поймет ли он? Простит ли он?

А бедный офицер, побелевший от горя, снова отправляется на войну, чтобы сложить там голову!

Черт возьми, как изящно! Какая великая, сильная история!

Но сложно!

Они не поймут, не поймут!

Они тупые, они даже не смогут это все прочитать!

Но я должен их учить, я должен заставлять их, тыкать разбитым носом в строчки, написанные кровью.

Я залью весь мир этой кровью из строчек, лишь бы они научились!

Их!

Читать!

Я выхожу из машины, открываю пассажирскую дверь и выволакиваю ее под мышки. Еще раз оглядываюсь по сторонам. Никого нет. Уже поздно, это последняя полуночная электричка.

Но даже если кто и кинет взгляд из проезжающей машины или из окна стоящего вдалеке дома, что он увидит? Недорогой автомобиль, заляпанный грязью (свой гоночный-то я разбил, ха-ха). Мужчину в военной форме, который волочит к последней электричке свою подвыпившую подружку. Он ее оставит на платформе – и она бросится под поезд, не выдержав глубины собственного падения и разлуки.

Глава 11

Зигунов вышел из машины и окинул взглядом окружающий пейзаж. Н-да, мало что меняется в российской провинции. Даже в такой близости от столицы. Казалось бы… Будто на двадцать лет назад вернулся одним махом. Петр поежился. Воспоминания сами собой стали просачиваться откуда-то из закромов памяти… «Город в тени лип вековых…» Одно из самых первых своих дел он вел как раз в Железнодорожном, в Железке. Правда, тогда городок еще не был районом областного центра.

Но здесь, кажется, так же темно и сыро. Даже здание вокзала вроде бы такое же. Или нет? Тогда с перил свисало искромсанное тело. Майор непроизвольно глянул в том направлении… Сейчас ничего нет… Ну да. Конечно… А перила прямо один в один такие же.

– Железка-железка, в заднице леска…

Строчки из детской частушки смешались в голове Зигунова с картинами из прошлого, потеками крови, глухими и неразборчивыми голосами свидетелей… Сегодня вряд ли что-то будет иначе. В том давнишнем деле атмосфера тоже складывалась неприятная. Хотя какие из его расследований бывали приятными? Пожалуй, ни одно вспоминать особо не хотелось…

Перед мысленным взором Петра мелькнуло радостное лицо Кати. Они тогда ждали Владика, и жена светилась изнутри каким-то нереальным прекрасным светом. Щеки румяные, глаза сияют… Такими красивыми бывают только беременные… А он сам в то время вел дело про каннибала, который считал, что мясо младенцев продлевает жизнь и лечит от рака желудка. Ох и веселенькие же кошмары снились будущему майору по ночам. Приходилось спать на работе, чтоб жену криками не пугать… Она, конечно, об этом не знала. Зато сам Зигунов тогда много нового узнал о человеческой психике, анатомии и нетрадиционных способах лечения.

«Так, все! Пора с этой ретроспективой завязывать», – с раздражением подумал он и резко втянул холодный воздух, пахнущий машинным маслом. Петр знал за собой моменты такого эмоционального «зависания». Воспоминания начинали настырно вылезать на поверхность, связываясь с текущим моментом ассоциациями, настроением, похожими словами и фразами.

И если этот поток вовремя не остановить, начинало казаться, что он – Зигунов Петр Сергеевич, начальник убойного отдела, – ходит по кругу, распутывая одно и то же дело год за годом, и никак не может найти выхода из этой петли. А она с каждым новым убийством затягивается все туже…

Нет уж!

Майор стряхнул с себя липкую паутину незримых связей и быстрым шагом направился в сторону здания вокзала.

Как и во всех маленьких городах, над которыми не висит светящееся марево мегаполисов, в Железнодорожном темнота была буквально осязаемая. Где фонари – светлые пятна, где промежутки – полный мрак.

Оказавшись на перроне, Зигунов покрутил головой, всматриваясь в чернильную черноту ночи. Слева вдалеке маячили фонари железнодорожников, похожие на скопление светляков. Видимо, там и место преступления. Может, на машине подъехать? Нет, лучше пройдусь. Проветрю голову.

Петр поглубже засунул руки в карманы полупальто и спрыгнул с края перрона на насыпь у железнодорожного полотна.

Сигнал поступил около двух с половиной часов назад, значит, опергруппа уже должна быть на месте. Сам майор заканчивал отчет по последним опросам, потому выехал не вместе со всеми, а чуть позже. От центра до Железнодорожного сколько? Минут сорок. Плюс на сборы-подготовку минут десять-двадцать. Значит, бригада работает самое большее минут сорок. Скорее всего, еще даже все фотографии не сделали, не говоря уже о хоть каком-нибудь анализе. Так что, скорее всего, он ничего важного не пропустил. А если ребята все-таки накопали что-то интересное, то его введут в курс дела.

До места преступления оказалось метров триста. Периметр, как положено по протоколу, огородили. Зигунов показал корочку охраннику РЖД со станции, который стоял в оцеплении, и спросил, где следователи.

– А вон, – ткнул тот узловатым пальцем в сторону группы из нескольких человек в форме, что-то активно обсуждавших с двумя штатскими.

– Здравствуйте, коллеги, – поприветствовал местных полицейских Петр и снова показал корочку. – Майор Зигунов. Думаю, вам уже сообщили, что я буду курировать это ОПД (оперативно-поисковое дело) от областного управления?

– Так точно, товарищ майор, сообщили, – кивнул немолодой полицейский в расстегнутой форменной куртке. – Капитан Серов, начальник участкового пункта полиции Железнодорожного…

– Очень приятно, – перебил Зигунов. – Давайте сократим время на формальности. Докладывайте. Где, кстати, комитетские?

Из сведений Серова становилось ясно, что следователь СКР на транспорте пишет протокол в здании станции. О происшествии сообщили в центр практически сразу же. Точное время инцидента известно. Машинисты, которые принимали в нем непосредственное участие, сняты с рейса, дожидаются опроса.

– Вон стоят. Мы как раз начали брать с них показания. Люди надежные, законопослушные. Начальник станции за них поручился.

– Хорошо-хорошо. Я понял. Если можно, я тоже хотел бы с ними поговорить. Чуть позже.

– Конечно. Без вопросов. Мои ребята пока по протоколу…

– А что с телом?

– Тело не трогали, – моментально отреагировал Серов. – Ваши эксперты уже работают.

– Замечательно. Тогда давайте первым делом с него и начнем. Проводите меня?

До места предполагаемого преступления оказалось всего несколько десятков шагов.

Разрезанное напополам тело женщины лежало чуть поодаль от путей – видимо, машинисты по инструкции убрали его с проезжей части. На самом железнодорожном полотне, где и произошел наезд, все было забрызгано кровью и мелкими кусками плоти. Однако крови для подобного повреждения оказалось сравнительно немного. (Зигунов, конечно, не был специалистом, но многолетний опыт все-таки давал о себе знать.)

– Сразу после инцидента движение по этой линии перекрыли, – негромко пояснил Серов, старательно отводя глаза от расчлененного трупа. – Но, вы ж сами понимаете, если остановить сообщение надолго… В общем, если можно побыстрее убрать…

– Я понял.

Быстро переговорив с экспертами, работающими над телом, Петр кивнул капитану:

– Максимум через пятнадцать минут тело увезут, так что движение транспорта можно будет возобновить в штатном режиме.

Пожилой капитан облегченно вздохнул. Майор между тем, не сбавляя шага, направился к свидетелям:

– Теперь давайте с машинистами поговорим. Узнаем их версию событий. Где, кстати, сам поезд?

– Так это… На маршруте. Вызвали сменщиков, они и повели электричку дальше. Там же люди. Расписание. Ну, в общем…

– Понятно. Значит, мои ребята его в депо уже осмотрят.

Водителей электрички было двое: главный машинист лет пятидесяти – пятидесяти пяти, седовласый крепыш с пышными рыжеватыми усами. И его помощник – молоденький парнишка, видимо, недавно из железнодорожного колледжа. Оба выглядели сравнительно спокойными, только младший казался немного бледным. Хотя, возможно, он всегда такой.

– Здравствуйте, господа. Моя фамилия Зигунов, я веду следствие по поводу сегодняшнего происшествия. У вас показания, думаю, уже взяли, но я попросил бы вас рассказать мне все подробно еще раз. И потом вы сразу же сможете уйти, мы вас больше не задержим.

Старший разгладил свои усы, крякнул и ответил:

– А и рассказывать особо нечего. Мы все по инструкции сделали: как только поняли, что наезд, поезд остановили. Только без толку. Видите? Тут кусты почти к самым путям подходят. Она, из них и сиганула. Прямо под колеса. Я даже углядеть ничего толком не успел. Даже ничего не почуял, ну тут махина под двести тонн. Так, шлепок легкий, «шлеп» – и все. Правда, Антон вон говорит, что ее толкнули. Но я этого не видел, так что не поручусь. Я просто как Тоха крикнул, мол, тормозь, сразу по тормозам дал, и дальше, как предписано…

– Спасибо, – кивнул Петр и посмотрел на помощника, который под его взглядом нервно заерзал. – А вы, значит, видели, как женщину на рельсы толкнули? Кто это сделал, не успели разглядеть?

– Нееет. Это я… – затараторил парень, покусывая губы. Цвет лица у него из бледного сделался буквально землистым. – Мы когда к станции подходим, я за путями смотрю обычно. И тут вижу, будто из кустов что-то летит. Я даже сразу не понял, что это человек.

– Летит? Как именно? Пострадавшая стояла в кустах у рельсов и ее толкнули или…

– Не. Я думаю… Думаю, не стояла. Ее, понимаете, не то чтоб толкнули даже. А будто швырнули. Такое впечатление было, что она уже не живая. Как кукла будто бы… Я хорошо видел, как она летит, потому что тут, глядите… – Парень ткнул пальцем в нужном направлении: – Тут будто такой маленький пригорочек за кустами. И откос идет под уклон. Вот. И она прямо ласточкой такой полетела, – помощник машиниста согнул ладонь и показал пологую траекторию. – Будто в воду нырнула.

– А точно! – подхватил внезапно пожилой машинист. – Ты в мониторы как раз глядел на дорогу, а я через стекло. Ну однозначно. Я ее тоже видел. Нырь – и все. Антоха правильно сказал: как ласточкой. У меня так внучка в бассейне прошлым летом…

Воспоминания свидетеля прервал младший лейтенант, который подошел с пачкой распечаток.

– Товарищ майор, – козырнул он, – пришли кое-какие данные о нашей пострадавшей.

Зигунов сделал жест, мол, минутку, и обратился к Серову:

– У свидетелей уже показания сняли?

– Так точно.

– Хорошо. Тогда, – он кивнул машинистам, – вы свободны, господа. Спасибо.

Когда те ушли, младший лейтенант начал, перебирая листы:

– Значит, так. Информации оказалось довольно много. В-первых, пострадавшую опознали и установили имя – Климова Алена Владимировна. Тридцать семь лет. Проживает в городе Железнодорожный. Замужем. Есть дочь – Светлана, учится в двадцать второй средней школе. Последние несколько месяцев Климова состояла в связи с неким Алексеем Расколиным. Связь они поддерживали через «Одноклассника». В профиле у Расколина указано, что он проходит службу в Сирии недалеко от Дамаска. В личной переписке с Климовой на тех же «Одноклассниках» Расколин написал, что не просто служит, а является сотрудником спецслужб.

– Проверяли?

– Само собой, – с некоторым апломбом ухмыльнулся местный полицейский. – Только тут нестыковочка получилась. Наши технари проверили все аккаунты этого самого Алексея Расколина – и те, что засветились в общении с Климовой, и все остальные, какие смогли найти за пару часов. Так вот. Оказалось, что все они фейковые. Фотки базы взяты просто из Гугла, и никакой Сирией там и близко не пахнет. Надо провести анализ фотографий, но это обычная военная база Минобороны. Плюс все сообщения написаны через анонимайзер. Вы, наверное, знаете. Прога такая, которая IP скрывает. Короче, это дело явно для наших местных возможностей сложноватое.

– Ну затем мы и приехали, – чуть раздвинул уголки губ Зигунов, но думал он в этот момент совсем о другом. – Так что получается? Что этого Алексея Расколина на самом деле не существует? Или он себе просто цену набивал всеми этими спецслужбами и сириями?

Младший лейтенант пожал плечами и снова зашуршал распечатками.

– Тут еще такое дело. Судя по тону сообщений, дела между голубками в последнее время разладились. Видимо, Расколину эта романтика надоела, он даже прямым текстом предложил Климовой расстаться. Но она не захотела. А три дня назад Расколин сообщил, что его посылают назад, под Дамаск, на неопределенный срок. Короче, вчера у них должен был состояться прощальный ужин.

– После которого влюбленную даму переклинило, и она бросилась под поезд, как Анна Каренина.

– Ага, очень похоже на то. Но и здесь есть загвоздочка. – Подержав театральную паузу, местный продолжил: – Все можно было бы списать на несчастную любовь и бутылку портвяха, если б не один момент. Поглядите воооон туда. Видите, там стоянка виднеется возле супермаркета? Ну вот. Раньше там «Пятерочки» не было, а вот стоянка была, как и сейчас. Только для таксистов, а не для водителей своих машин. Сейчас-то, конечно, все такси по телефону вызывают, но пенсионеры или разные таджики-армяне, которые подзаработать стремятся, иногда там по старой памяти становятся. Местные эту фишку знают. Так вот. Наши парни поспрашивали там завсегдатаев, пока ваши спецы тут работали, и нашли одного таджика, который, похоже, что-то видел. Он сказал, мол, остановилась у самого края стоянки тачка – вся грязная и убитая в хлам. Из нее вылез мужик в камуфляже, вытащил с переднего сиденья бабу. Без чувств или пьяную. Взял ее в охапку и потащил вниз к кустам, которые возле путей…

– Опознание провели? – встрепенулся Зигунов.

– Почти. – Полицейский почесал в затылке. – Этот дурень, как фото покойницы увидел, раскудахтался, включил дурачка и стал тараторить, что ничего не знает. Что вроде она, а может, и нет. Не запомнил, темно было.

– Ясно. Ну, вы нам координаты этого таджика оставьте, мы с ним еще побеседуем. Мало ли.

– Ага.

– Петр Сергеевич, – вдруг раздалось из-за спины. Зигунов обернулся и нос к носу столкнулся с Чигаркиным. Сколько тот уже стоял рядом, сказать было трудно. Вечно он так. Человек-невидимка.

Майор хмыкнул:

– Что, есть идеи?

– Да не совсем… Просто… Тут вроде все понятно. Скорее всего, обычная бытовуха. Но из-за того, что наш местный коллега рассказал… Странности эти все. А что, если предположить, что это очередное выступление нашего маньяка? В смысле, если он вообще есть, маньяк этот.

– Слабовато. Почерк совсем не похож. Да и у нас мужчины были. Он их своими руками убивал. Предположительно из соображений некой высшей справедливости, потому что они поступали непорядочно, нечистоплотно… А тут женщина, да еще и такой способ, сильно на самоубийство смахивающий…

– Подождите, Петр Сергеевич. А внук как же?

– Вышел из комнаты, увидел. Пришлось убрать лишнего свидетеля. Или мы просто еще чего-то не увидели, не поняли связи. Здесь же все указывает на два самых очевидных варианта: или самоубийство запутавшейся женщины, или убийство надоевшей любовницы неким мужчиной. Возможно, военным, наемником, а может, и просто вруном. Ты, Игорь, не плоди сущности, пока для этого повода нет.

– Да я как бы… – Чигаркин хрустнул толстой шеей и взъерошил свой седой ежик, что выдавало высокую степень сомнений. – Просто не дает мне покоя кое-что. И к делу не пришьешь, и выбросить не можешь. Женька это называет «чуйка».

Зигунов понимающе кивнул и усмехнулся:

– Согласен, есть такое. Но ее и правда к делу не пришьешь. Давай подумаем. Если здесь действительно замешан серийный убийца такого типа, как мы предполагаем, то что у него должно было быть в первую очередь? Правильно, система! Каждый такой маньяк имеет определенный шаблон, ритуал, манифест, если хочешь, который он демонстрирует. Ну хорошо, предположим, что здешнее дело подходит. Наш «Робин Гуд» казнил грязного ростовщика, журншлюху, а теперь прелюбодейку. Логика есть. Но зачем такой странный спектакль? С предыдущими убийствами его ничего не связывает. Даже отдаленно.

– Нуууу, может, он что-то пытается нам сказать?

– Может. Что?

– Не знаю. Просит, чтоб мы его остановили.

– Ты из чего такое заключение делаешь? Есть какие-то предпосылки, факты, улики? Мы, конечно, у наших психологов спросим, чтоб твоя душа была спокойна, но пока что, на мой взгляд, гораздо проще предположить, что это дело и наши убийства никак между собой не связаны.

– Хорошо.

– Тогда пошли работать.

Петр хлопнул старого товарища по плечу и зашагал к бригаде экспертов, что-то помечавших на развернутой карте.

– Ну что, коллеги, какие мысли по нашей «ласточке»? – спросил Зигунов, подходя к экспертам.

– Тут, Петр Сергеич, не все так просто, как кажется с первого взгляда, – ответил старший. – Вон тот пригорочек видишь? – Криминалист указал на небольшой подъем возле путей, покрытый зарослями кустарника. – Женщина именно с него прыгнула на рельсы. Вот только прыгнула ли? Мы осмотрели там каждый сантиметр и не нашли ни одного следа от ее туфель. Не могла же она по воздуху туда добраться? Зато есть множество следов примерно 43–44 размера, которые оставлены грубой массивной обувью. Рабочими ботинками, например. Или армейскими берцами. Причем следы довольно сильно вдавлены в грунт. Что может говорить о большом весе обладателя обуви или…

– Или о том, что этот обладатель тащил на себе тяжелую ношу, – продолжил за него Зигунов и посмотрел на Чигаркина.

– Ну что, Игорь, похоже, машинисты и водитель-таджик не врут. Вполне вероятно, что какой-то вояка или просто любитель «милитари» действительно помог нашей даме распрощаться с жизнью.