Текст книги "За чертой"

– Ты про автомобиль или про виски? – спросил я, наблюдая за тем, как Сэт снова накреняет емкость с огненной жидкостью.

Индира, уверенно шагавшая навстречу диковатым поселенцам, слегка обернулась, и я успел рассмотреть ее игривую улыбку, напомнившую мне о Сильвии, а глаза невольно скользнули вниз по фигуре девушки, по еще обнаженной аккуратной спине, с тонкой линией сходившейся на лопатках банданы. «Бабник, тупица, не смей влюбляться в мертвую, не смей здесь увязать!» – корил я себя и даже радовался коктейлю из различных видов вони, исходивших от косматых обитателей лачуг. Аромат жареной «каймановой крысы» стал менее заманчивым, стоило мне поближе рассмотреть ее тушу. «Это все не по-настоящему, просто помни! Это все просто иллюзия, симуляция, повесь себе перед глазами баннер!» – думал я. Прожить с десяток лет в Тауне, считая его своим родным домом, а потом, очнувшись в рекомбинаторе, чувствовать себя полным идиотом или вообще словить финиш – такие перспективы открывало это место перед беспечным торчком. Сначала это кажется невозможным – забыть, откуда ты появился, но потом, каким-то магическим образом места вроде Тауна засасывают и меняют тебя…

В результате обмена мы лишились всех переданных Карлом круп, большинства консервов и хлеба, приобретя взамен два сваренных из нержавейки бочонка шаманского бензина.

Кас нагнулся, подхватил с земли бочонок, который он выкатил ногой на улицу из своей кладовки, и передал его мне. Я старался по возможности не дышать, ведь от запаха Каса откровенно слезились глаза. Внезапно я представил аромат духов жены шерифа Пурнамы, неземной, смелый, но сдержанный, сладковатый запах как бы вспыхнул внутри меня, и ноздри действительно почуяли его. Я с наслаждением вдохнул воздух, а Уолт, который принял другой бочонок у Каса, посмотрел на меня, словно на последнего психа.

Кас зажмурился, разглядывая издалека очертания нашего внедорожника.

– Мне бы вон ту бутылочку! – сказал он. – Из которой глушит черный парень, вместо всей этой вашей гречки.

– Парни скорее пешком будут в каньон спускаться, чем отдадут ее. А у тебя своего не осталось? Не верю! – сказала Индира.

– Осталось, но там вино, слабенькое, таким только душу травить.

– Ладно, мы пошли! – окликнул Индиру издалека Макс, которому не досталось бочонка. – Надо проверить горючку!

– Ничего не обещаю, но провиант не отдам! – крикнул Кас. – Хер ее знает, вашу повозку, на чем она ездит.

– Я свой фургон заправляю, штука годная! – обнадежила Индира. – Я догоню, пока залейте!

Опомнившись от смакования аромата духов, я отправился вслед за Максом и Уолтом.

Понюхав пробку бочонка, рядовой сказал:

– Пахнет бензином!

В отличие от Макса и Уолта, я не ускорял шаг, зато напрягал уши:

– Не нахлебался ещё, дружище? – говорила Индира Касу. – Не надоело под себя ходить?

– Надоело, но со мной уже все ясно, сестра. Могу хлебать до посинения. Донесли на меня. Жду вот со дня на день.

– Ты что, не прятался? Сожрал кого-то?

– Прятался. Замуровался в землянке, как обычно. Из наших донесли.

– Кто?

– Не скажу. Какая разница. Я знал, что этот день придет, а тебе не надо руки марать. Кто-то замахнулся на мои скромные пожитки, хоть я никогда для племени не жалел! Делился, все, конечно, не отдавал, да жадные черти, чтоб их.

– Убила бы! Скажи!

– Не надо на душу грех брать, я не позволю.

– Беги!

– К чёрту, сестра, набегался.

Рита

Внедорожник Уолта «поперхнулся», но «проглотил» все же шаманскую горючку. Индира пояснила, что мы еще не добрались до места – надо было спускаться в каньон, и показала самый короткий путь – крутую, скалистую, уходящую вниз дорогу. Едва ли мы согласились бы следовать по этому пути без обсуждения альтернативных вариантов, если бы не откупоренная бутылка виски.

– Машину жалко! – говорил рядовой, жалуясь то ли на низкокачественное топливо, то ли на безумно узкую, выдолбленную в скале дорогу, построенную для того, чтобы с криками и неистовым ржанием с нее срывались вниз обозы переселенцев.

Внедорожник бросало из стороны в сторону, все мы отчаянно держались за борта машины и друг за друга. Мне иногда казалось, что колеса автомобиля больше не касаются земли и вертятся вхолостую в воздухе, что вот-вот прекратится дребезжание металла, а спина не будет биться о жесткую спинку задней скамейки. Уолт на деле-то не очень жалел технику, и я в любой момент готов был ощутить невесомость, а затем падение. Я уже не молился о том, чтобы «выжить», хотел лишь в самом конце не почувствовать боли, чтобы приземления для меня попросту не произошло.

Бутыль опустела наполовину. Взбалтываемый адской тряской в наших желудках виски заставлял всех, кроме бледного Макса, получать лихое, граничащее с безумием удовольствие от смертельно-опасного аттракциона. Сэт, рискуя «жизнью», хотел даже выпить еще, но бутыль после очередного ухаба выскользнула у него из рук. Бармен-гангстер не скупился на ругательства, а Индира, часто хватавшаяся во время спуска за различные части меня, захохотала бесноватым смехом.

– Я тебе сейчас все зубы выбью, ведьма, и куплю на них новую! – прокричал Сэт сквозь грохот.

– На мои зубы купишь разве что кружку грязи! – ответила Индира.

Ядреный Карлов виски и нас сделал какими-то дикими, всех, кроме Макса, который, сохраняя удивительное спокойствие, давал команды Уолту: «Тормози, полегче, осторожно…» Рядовой, в первый раз за весь спуск, затормозил наглухо. Перед пошатнувшейся, накренившейся машиной медленно катилась бутылка, удивительным образом выдержавшая падение со скалы. Наконец-то! На ровной земле!

– Здесь склоны бывают мягкие! – сказала Индира. – Не только скалы, еще кустики, песочек. Как повезет! Меня пару раз сбрасывали вниз чистильщики, и ничего!

– Просто ты тощая и легкая, как жук-палочник, – сказал Сэт.

Уолт дернул ручник и спрыгнул на землю, чтобы догнать бутыль, а Макс перегнулся через борт автомобиля и принялся блевать.

– В кусты укатилась! – сказал Уолт.

Застывшим взглядом я наблюдал за тем, как рядовой, описав пьяную дугу, старался вернуться на прежний курс, чтобы отыскать драгоценную бутыль, поглощенную темным лесом.

– Здорово, ковбой! – раздался из зарослей женский голос. – Не это потерял?

Уолт выпрямился и напрягал все силы, чтобы не шататься, а Макс между приступами рвоты даже умудрился пробурчать: «Извините!» В свете, слава богу, не полной луны, возникла женщина с аккуратно убранными в косу темными волосами. Коса спускалась по ее груди на потрепанную, но аккуратно сидевшую по фигуре джинсовую куртку. Взгляд незнакомки прятался в тени, отбрасываемой полями ковбойской шляпы, ноги ее были в чапах, а шею скрывал зеленый клетчатый платок. Практично одетая леди оказалась вооружена не только нашей бутылью с остатками виски (которой можно было и убить, если хорошо размахнуться), но и двуствольным ружьем, висевшим на ремне за ее спиной.

– Серьезная барышня! – сказал Макс, обернувшись с переднего сиденья.

– Что вы здесь делаете? – громко спросил я женщину. – Одна, посреди ночи?

– Лучше оставь ее в покое! – тихо сказала мне Индира.

Неподалеку журчала вода – суицидальная дорога Индиры привела нас в междуречье, к границе темного леса, лес этот я успел рассмотреть еще до спуска из лагеря «оседлых бродяг» на обрыве.

– Допрашиваешь меня в моих же землях, паренёк? – громко спросила меня женщина командным тоном.

– А почему эти земли – ваши? – спросил я, стараясь говорить крутым голосом.

– Потому что только я знаю, как здесь выжить, – ответила женщина.

– У нас с этим делом и без вас проблем не возникало.

– Индира? – спросила женщина, присмотревшись к нашему автомобилю. – Ты что тут делаешь?

Ружье по-прежнему оставалось за спиной у незнакомки, а Индира сползла вниз по скамейке, оказавшись на уровне моего плеча.

– Эй, в машине! – женщина всучила бутыль шатавшемуся на месте Уолту, который в своем воображении наверняка стоял ровно, как по струнке. – Покажитесь, путники!

– Что это за баба? Она из этих чистильщиков? – спросил я Индиру, но та молчала, втянув шею, как черепаха, и боялась пошевелиться.

– Эй, Айро! – тихо проговорил Макс с переднего сидения, почти не оборачиваясь. – Ты что так на нее взъелся? Думаешь, засада?

– Скорее всего, – ответил я, и Макс медленно пересел за руль, жестами показывая Уолту, чтобы тот возвращался в автомобиль.

– Эй, Сэт! – толкнул я сидевшего справа от меня бармена-гангстера, но в ответ услышал только бессвязное мычание.

Незнакомка подошла совсем близко к борту автомобиля и шутливо подметила:

– На него надежды нет!

– Это точно! – ответил я и улыбнулся.

– Как и на пьяницу, который крадется ко мне сзади, и на дуру, вечно убегающую к чокнутым сектантам, когда мне так нужна ее помощь!

Уолт, который был в метре от женщины, несмотря на все жесты Макса, вместо того чтобы залезть в автомобиль, явно планировал ее обезоружить или того хуже. Наша новая знакомая обернулась и покачала головой: «Не советую!» Уолт остановился. Полный разочарования, он побрел назад, подбирать оставленную на земле бутыль.

– Хватит прятаться, Индира. Вместо того чтобы напиваться, рассказала бы своим новым друзьям правила этикета. Моё ружье висит на плече, а этот наглец плевать хотел!

– В наших краях, Айро и Уолт, – нехотя поучала нас Индира, – считается проявлением симпатии, если тебя при встрече не берут на мушку. Здравствуй, Мать.

– Почему ты сразу не сказала, что вы знакомы? – спросил я.

– Потому что она убежала от меня в ночь оборотней к своим чокнутым сектантам, оставив совсем одну, – ответила женщина вместо Индиры. – Совесть заиграла?

– За лесом ты все равно в безопасности! И я предлагала идти со мной!

– Еще чего…

– Я Айро. На переднем сиденье Макс. Вояка неудачник – это Уолт, а пьяница рядом со мной – Сэт, – сказал я.

– Вы все – пьяницы. Меня зовут Рита, или Мать, как кличут местные. Мать Нижнего леса.

– Значит, вы Индире не родная мать?

– Боже упаси. Хотя я и научила её всему, что знаю, и дала ей имя. Когда она появилась в наших краях, почти не разговаривала, а себя называла Луна.

– Я думал, вы из чистильщиков.

Рита усмехнулась и, покачав головой, взглянула на меня, как на полного идиота.

– Вы одна, посреди зарослей, ночью, – объяснялся я, – встречаете нас сразу на выезде с горной тропы и выпрыгиваете из кустов. Откуда было мне знать, сколько еще человек держит нас на мушке?

– Я не держала вас на мушке. Вот зачем оскорблять человека при первом знакомстве? Из чистильщиков… я всего лишь пришла проверить, кто нагрянул в мои владения на гремящем на всю округу мусоровозе, – сказала Рита. – За полмили было слышно, как вы неслись по склону. Но то, что я не одна, ты угадал! Джипс!

Из кустов практически беззвучно появилось странное четвероногое создание размером с пастушью овчарку, сплошь покрытое черными слипшимися клочьями шерсти, свисавшими с его туши практически до земли. На тупоносой морде существа, в больших зеркально-смоляных глазах отражалась холодная луна, из зубастого рта свисал толстый, раздвоенный на конце, черный язык, а пятипалые лапы напоминали толстые человеческие кисти рук.

– Эта штука… она всё время была здесь? – спросил Уолт.

Уолт с бутылью забирался на покинутое Максом пассажирское сидение.

– Сам ты «штука»! Это мой пёс – Джипс! – улыбнулась Рита, почесывая шерсть на макушке жуткого создания.

– Предупреждать надо! – пробурчал Уолт.

– Не злись, солдат. Напади ты все-таки на меня, он бы не загрыз, припугнул бы только. Кто у мамы умный мальчик? Ты умный мальчик, да, ты! – приговаривала Рита, потрепав «пса» между роговидных отростков на голове. – Ужасно смышленый питомец, никогда больше таких собак не встречала!

– Не удивительно, сказал Уолт. – Потому что таких собак и не бывает.

– Вот тебе и гостеприимство, все-таки засада, – сказал я. – Как бы то ни было, Рита, рад знакомству с вами и Джипсом!

– Ага. Ладно, Инди, слезай уже, пойдем домой.

– Мать, я хотела спросить, могут ли ребята остаться ненадолго с нами, у них билет в один конец!

– Как это? – Рита с удивлением рассмотрела каждого из нас. – Я думала, это твои друзья-сектанты, решившие проветрить головы!

– Нет больше никаких сектантов, Мать! На этот раз ритуал не сработал.

– Боже мой! Инди, какой ужас! И много…

– Много! Почти все прихожане и настоятель тоже. Парни вытащили меня из самого пекла. Я им обязана.

– Кто еще кого вытащил! – сказал Макс.

– А как ты пережила ночь? – спросила Инди у Матери Нижнего леса.

– Как обычно, в землянке, в обнимку с Джипсом и двустволкой. Твари к нам не наведывались, мародеры и чистильщики тоже – фургон замаскировала, наутро был целёхонек.

Уолт откупорил бутыль, после чего Джипс насторожился.

– Глянь, нюхает! – сказал Макс.

– Убери! – приказала Рита Уолту. – Здесь любой резкий запах может привлечь хищника! Не стоит проверять, отпугнет он его или заинтересует, поверь мне! От вас и так прёт, как от винзавода!

– Ну, значит терять нечего! – сказал Уолт и сделал несколько глотков виски. – Да и кто нам страшен после оборотней?

Рита обреченно вздохнула. Может, мне послышалось, а может, Мать Нижнего леса все-таки прошептала: «Ебучий случай…» – а потом сказала:

– Наш с Инди фургон стоит за лесом, на другом краю каньона. Дальше, на запад, лежат только дикие земли и горы. Какие у вас планы, гости дорогие?

– У Уолта в машине есть топор, лопата, брезент и палатка, – сказал Макс. – Мы не планируем жить у вас, не переживайте. Мы думали заняться рыбной ловлей и охотой на западе. Сэт вообще хочет перейти горы, мы его всячески отговариваем конечно, но он парень упрямый. В общем, мы пока вместе. Прыгайте к нам в машину, довезем вас до фургона по-быстрому, потом устроим стоянку. Утром поможем вам по хозяйству и двинемся дальше. Подальше от Тауна.

– Я не рискну ехать в Нижний лес с вами, – сказала Рита. – И даже будь вы трезвыми, как стеклышки, я бы не стала обещать, что вы переживете такую поездку. Неподготовленному человеку там делать нечего.

– Да что там за лес такой? Там я вон даже фонари вижу! – сказал Сэт, всматриваясь в заросли.

Никто не заметил, когда он успел прийти в себя. Сэт подключился к разговору, словно все время был его участником:

– Туда ходит с вами Индира, правильно я понимаю? Девочка-хиппи в короткой юбке?

– Да, иронично, но в наших краях электрическое освещение есть в лесу, когда в городе такого почти не встретишь. Там еще и парк имеется. Я не шучу! Но вместо аттракционов – сплошь кровожадные твари, – сказала Рита.

– Да, парки. Они такие, – сказал Сэт.

– Мы с Индирой на время полнолуния перебираемся на другую сторону каньона, через Нижний лес. Ведь если ты не охотник и не знаешь местность, пересечь его живым практически невозможно, так что лес служит нам защитой, – тут сосредоточенное лицо Риты стало мягче, она опустила голову, словно прятала от нас душу под полями шляпы. – Точнее, перебирались. Пока Индира не вступила в свою секту и не стала мотаться в свой храм. Но вам не стоит недооценивать эту девчонку-хиппи в короткой юбке!

– Вы прячетесь от оборотней в лесу, населенном монстрами? – спросил Макс.

– За лесом. Но для этого, само собой, его приходится пересечь. И не столько от оборотней, сколько от чистильщиков. Эти твари намного страшнее, полнолуние для них – считай карт-бланш на беспредел. Чистильщики отлично совмещают истребление оборотней с грабежом и бесчинствами.

– В прошлом мире я была охотницей, – вдруг сказала Индира, рассматривая небо, словно пребывая под гипнозом. – Ночной охотницей. Я любила одиночество и одновременно боялась его, ведь на самом деле – все мы одиноки, и наша душа – глубокий бездонный колодец. Но это чувство вело меня и позволяло делать невероятные вещи.

– Сказки любит, – сказала Рита. – В остальном же – прирожденный охотник. Инстинкты и чутье, как у дикого зверя.

– Повезло тебе, Уолт! Мог бы и без причиндалов остаться, – сказал Сэт.

Рита с подозрением оглядела рядового и Индиру. Вопрос уже готовился сорваться с ее языка.

– Нет, с Уолтом я бы вряд ли тогда справилась. Он был невероятно сильным, – сказала Иидира.

– Что он сделал, Инди? – спросила Рита.

– Напился и стал приставать. Но почти сразу одумался. Не надо меня защищать, Рита, лучше поверь в мою историю!

– Ты утверждаешь, будто тебя сожрал лев, – сказала Рита с ухмылкой.

– Так и было!

– Но ты сейчас разговариваешь со мной!

– У человека много форм, Рита. Я не такая ученая, как ты, но понимаю это. Я не могла все это нафантазировать. Я помню не просто образы, я помню любовь! Глубокое, окрепшее за много лет чувство! У меня сердце трепещет, стоит только вспомнить, как я любила охотиться одна, под звездным небом, тогда я чувствовала себя одновременно и здесь, и там. Смерть – это просто ошибка твоего мышления, Рита, на самом деле её не существует. Особенно это ощущается в длинные, бесконечные ночи. Многие из моего племени никогда не покидали наш стан по одиночке, но я была не из таких. Жизнь, которой я жила, безошибочно распределяет роли. Я не боялась смерти. Во время охоты живешь процессом, не думая, когда она закончится. Но охота заканчивается, так или иначе, и жизнь тоже. Я всегда понимала это. Я выслеживала существо, немного похожее на здешнего лесного льва, только больше и сильнее, а оно выслеживало меня. Жизнь охотника – это было нечто совсем другое, что-то волшебное. Знаете, как светят звезды, когда голова не забита тем бредом, которым ты, Рита, оправдываешь свое существование? Тем, что ты называешь «смыслом»? А я знаю. Точнее, знала. Чем дольше я здесь, тем дальше я ухожу от всех тайных дверей…

– Довольно, Инди! Давай ты все это обсудишь с выжившими хиппи! – прервала Рита Индиру, глаза которой будто бы увеличивались с каждый словом, а исполненный восторгом взор возносил хвалу небесам, готовый в любой момент унестись в их объятия.

Сэт хотел было рассмеяться, но его прервала икота.

– Могу заверить, – сказал он Рите, – все мы такие же мертвые, как и ваша Индира.

– И все вы пришли из обители, – саркастично сказала Рита. – Давайте договоримся, мы больше не будем поднимать эту тему и, если вы не натворите глупостей, пока я не пригоню фургон, прикончим ваше пойло и завалимся спать в безопасном месте. Утром я покажу вам, как проехать на запад в обход Нижнего леса.

– Рита, постойте! Я не член обители и вообще попал туда случайно, ничего не зная об их культе, – сказал я. – Вы живете в мире, где люди из разных стран и временных эпох приходят неизвестно откуда, не помня своего прошлого, шаманы превращают воду в бензин, а по улицам на ваших глазах бегают оборотни…

– Может быть масса объяснений, – раздраженно ответила Рита. – Я готова поверить в ментальную энергию шаманов, в межвременную аномалию, которая, скорее всего, связана с тарелкой, но не позволю пичкать меня разлагающими дисциплину мистификациями! Нам нужно не канонизировать неведение, увлекаясь абсурдными теориями, а разобраться в ситуации. Знаешь, где бы я была, если бы философствовала вместо того, чтобы действовать? Может быть, мои кости бы покоились у тебя под ногами прямо в эту минуту.

– Я вовсе не призываю вас к бездействию, – сказал я. – Наоборот! Рита, там, откуда я прибыл, технологии развились настолько, что…

– Вот и прихватил бы что-нибудь с собой, парень! – перебила Мать Нижнего леса. – Хотя бы микроскоп! Или электрочайник! Я пыталась провести анализ тканей оборотня, выявить причины перерождения, но вы сами видели, на каком уровне здешние технологии. Проблема требует научного подхода, и именно этим стоило бы заниматься на самом деле, чтобы вылечить людей или хотя бы предотвратить появление новых уродов. Человечество веками верило во всякий бред, пока не находилось научного объяснения тому или иному явлению, чтобы десять процентов одумалось, а остальные продолжали прыгать вокруг костра и выкрикивать заклинания. Высшие силы, загробная жизнь, все мы сольемся со вселенной – вся эта чушь делает человека беспечным, разлагает дисциплину и заставляет его умирать с тупыми надеждами, будучи полным идиотом. А я хочу встретить смерть с открытыми глазами.

– Так откройте их, Рита! Представляете, насколько иронично ваше положение, если смерть уже наступила, а глаза ваши по-прежнему закрыты? Такое не вписывается в вашу картину мира, верно? Неужели вы ничего не помните о своей настоящей жизни, предшествующей вашему здесь появлению?

Рита задумчиво посмотрела куда-то вдаль, поверх скал каньона. Я старался подробнее разобрать доступные, находящиеся вне тени шляпы черты ее сурового, но правильного лица – тонкие губы и ровный нос, пересеченный поблескивавшим в лунном свету шрамом. Шла секунда за секундой, но Рита молчала, и было совершенно неясно, думала она над моими словами либо просто не знала, что ответить на очередную глупость.

– Ладно, хватит лясы точить рядом со смертельным лесом! – сказал Макс.

– Можем точить лясы сколько угодно, пока Джипс спокоен, – сказала Рита. – Как я уже сказала, фаза полнолуния закончилась, и мне надо перегнать фургон поближе к Тауну. Этим и хотела заняться в ближайшее время. Так что зря вы спускались. Лучше подождите нас с Индирой здесь, хотя… ты не обижайся, Инди, но в такой кондиции от тебя будет больше вреда, чем помощи. Лучше тоже оставайся.

– На кой черт мы тогда вообще спускались, женщина? – спросил Уолт Индиру.

– Я не знаю! Классно же покатались, – сказала она. – И вообще, я хотела показать вам лес, классное место, вы поменьше слушаете занудства Риты, «если ты не охотник, я такая важная, все дела…» Она последнее время в образе.

– Это я-то в образе? – вспыхнула Рита. – Да ты живешь как полная раздолбайка! От той мудрой, скромной девочки, которую я нашла на пути в Таун, и следа не осталось. Ты безрассудна!

– Зато я веселюсь! Мне весело, Рита! А что ты делаешь?

– Я живу.

– Ага. Выживаешь.

– Я не готова рисковать жизнью ради тупого пьяного веселья, надеясь на удачу. Ты чуть не погибла, Индира. Это стоило того? И ты, может, не замечаешь, но я по-прежнему люблю тебя и очень боюсь тебя потерять.

– Мы обе целы, Рита, – сказала Индира после долгой паузы. – Всё в порядке.

Индира, все это время общавшаяся с Ритой, выглядывая из-за моего плеча, решила, наконец, спуститься на землю. Сэт аккуратно поддержал девушку, она подошла к своей подруге-мачехе и горячо обняла её.

– Я скучала, Мать Нижнего леса.

– Я тоже, дорогая, я тоже!

Экскурсия в Нижний лес так и не состоялась, после примирения подруг было решено дождаться Риты у его границы, а точнее подальше, у скал каньона, на съезде с суицидальной дороги, ведь бдительный «пёс» Джипс отправился за фургоном вместе с хозяйкой. Устроив пикник близ кишащего монстрами леса, мы перекусили сушеным мясом и кукурузными лепешками из оставшихся карловых припасов.

– Рита не любит гнать фургон через лес, – сказала Индира, отхлебывая виски. – Это нелегкая задача, дорожки там почти не годятся для такого транспорта, проще пройти пешком.

– Откуда там вообще взялись дорожки? – спросил Макс, отобрав у Индиры бутыль. И что там за фонари горят все-таки?

– Да, Рита голову сломала, чтобы понять, как горят лампы. И это я еще чокнутая. Мы с Джипсом около часа рисковали шкурами, пока Мать корячилась на самодельной стремянке, пытаясь выкрутить лампу, а потом рылась в земле, чтобы найти кабель.

– И как, удачно? – спросил Макс, корчась от очередной порции виски. – Когда же он, бля, закончится!

– Всю силу оставил! – сказал Сэт, забирая бутыль. – Там же на донышке!

– Рите, я смотрю, так и не достанется, – сказала Индира.

Уолт храпел на переднем сиденье автомобиля, пока я, Сэт, Макс и Индира, прислонившись спинами к колесам внедорожника, сидели на теплом песке, который не забирал тепла и не отдавал его, будто бы слившись с нами. Мы разглядывали диковинные дебри Нижнего леса, среди которых, приглядевшись, можно было различить белые поблескивающие огоньки.

– Не очень удачно, – сказала Индира, когда все уже забыли о вопросе Макса. – Лампа оказалась абсолютно холодной, что обрадовало Риту, но намертво впаянной в устройство фонаря. Так и не получив ни лампы, ни кабеля, Рита от злости разбила фонарь камнем, чем привлекла внимание стаи корзов, и нам пришлось уносить ноги. А знаете, что самое смешное? На следующий день мы решили вернуться туда, чтобы забрать туши убитых зверей. Местные любят редких и опасных зверей – шкуры их высоко ценятся, из костей и зубов шаманы делают обереги, а органы таких тварей обожают алхимики, в основном делают средства для мужской силы – среди местных кретинов разлетаются на ура! Открою секрет: все животные населяют леса только для того, чтобы у мужиков стоял член. Короче, когда мы вернулись за тушами, фонарь снова горел. Видели бы вы лицо Риты! – Индира заразительно засмеялась и несколько раз хрюкнула. – Вот тогда зашли в тупик все алгоритмы, я думала, что у нее голова взорвется.

– Как же такой человек, как Рита, не может чувствовать подставы? – сказал я. – Она увязла. Если бы я не трахал вам мозги, Сэт, ты бы тоже увяз, ты и Уолт. Нам нельзя терять время. То знание, что мы храним, – вещь зыбкая. Проснешься однажды утром – а его нет, как и не было.

– Это тарелка всему виной! – сказал Сэт, проглотив порцию виски.

– Тогда надо действовать! – решительно заговорил Уолт, проснувшись ни с того ни с сего. – Проберемся к тарелке и уничтожим ее! Если ее излучение туманит рассудок, представьте, сколько душ обретут покой, если мы сделаем это! Освободим их вечный разум от тупости и звериной злости! Айро, ты говорил, что нам нужна энергия, обрести которую нелегко. Может быть, ответ в добром деле? Помощь ближнему, сотням таких же как ты людей, угодивших в ловушку?

– Думаешь, никто не пытался до вас? – тихо сказала Индира. – Глупый Уолт.

– Тарелку защищают?

– Мало того, что она стоит посреди непроходимых лесов и болот, так еще и обнесена стеной, – сказала Индира, – а единственные ворота охраняют чистильщики. Губернатор говорит, что его ученые могут настроить излучение тарелки так, что она навсегда избавит Таун от оборотней, но на самом деле никто там ничего не настраивает, тарелка и так отлично работает. Только эффект у нее совсем другой. Я думаю, вы успели заметить.

– Ну, в центре было ничего так, весело, – сказал я, допив остатки виски.

– Закончилась! – прокомментировал очевидное Уолт, пока Сэт ловил языком последние капли, держа над головой перевернутый сосуд.

У него закружилась голова, и бармен-гангстер повалился на бок, а бутыль медленно покатилась в сторону зарослей таинственного Нижнего леса. Я заметил, как несколько светящихся точек в кустах, которых я принимал за светлячков, будто бы зашевелились с ее приближением.

– Индира! – легонько, а может и не очень, толкнул я сидевшую рядом охотницу. – Смотри, там точки двигаются! Или я просто нажрался?

– Конечно, нажрался, но точки и правда двигаются. Это корзы, – сказала она. – Они тут появились почти сразу же после ухода Риты и Джипса, как только исчез запах пса.

– Не могла раньше сказать?

– И зачем? Спокойно допили виски, а так бы вы дергались. Пока мы соблюдаем дистанцию, они не выйдут. Но стоит подойти поближе и… БАЦ!

Индира схватила меня за коленку и зарычала настолько жутко, что я невольно подпрыгнул и чуть было не свалился на землю от ударившего в голову виски.

– Так. Предлагаю штурмовать тарелку, пока не началось похмелье! – сказал Уолт.

Не дождавшись наших ответов, он завел дребезжащий, громкий двигатель, и наши спины пронзила вибрация ожившего металла. Глаза в кустах снова зашевелились.

– Все лучше, чем торчать здесь, когда тебе строит глазки стая голодных… что это за штуки, Инди? – спросил Макс.

– Это, ну как вам объяснить… корзы! Туша у них длинная и мохнатая, как у огромной крысы, а лапы, как у паука.

– Так, едем штурмовать тарелку! – громко сказал я.

– Нужно оружие. Много, – сказал Уолт.

– Нужно хотя бы одно ружье, – сказал я. – Я так и не понял, Рита верит в пагубное влияние тарелки?

– Не слишком, – сказала Инди. – Она никогда не подпишется на эту авантюру. Пока Таун не трогает её, она не трогает Таун. Почему одно ружье-то?

– Чтобы ограбить оружейный, конечно. Если пушки снова не упадут с неба, как было в обители.

– Да уж, – сказала Инди. – Что-то мне подсказывает, что ни хрена у нас не выйдет. Эти два ряженых точно на жрецов не тянут.

– Бьюсь об заклад, что у Старины Каса в его каморке есть обрез! – говорил я Индире уже на ходу.

– Ха, Айро, ты часом не провидец? – сказала она. – У него даже пара обрезов найдется. Только вот на что их выменять?

– Предоставь это мне. Уолт! Остановишься у лачуг!

– Если вообще доедем. Малышка-то ругается! – сказал рядовой, борясь с техникой, снизу-вверх штурмовавшей крутую скалистую дорогу.

Все мы заняли во внедорожнике привычные места. Риту было решено не дожидаться. Не то чтобы решено, мы просто взяли и уехали. Заправленная шаманским бензином машина издавала звуки, описать которые можно как грязную автомобильную ругань. С профессиональной точки зрения я очень жалел древний антикварный автомобиль, убиваемый низкокачественным топливом под управлением пьяного Уолта, ведь в Эхо такую культурную ценность можно было бы продать коллекционерам и не работать потом лет пятьдесят. Но мы были не в Эхо. Даже после смерти армейской машине не суждено было обрести покой, а я продолжал повторять про себя, словно мантру: «Я избавлюсь от этого наваждения, это просто бэдтрип! Это иллюзия, помни, всего этого не существует на самом деле!»

Среди суицидников было нередким явлением – появиться за чертой вместе с любимой или не очень вещью. Это была своеобразная разновидность «контакта», только с неодушевленным объектом, с которым торчебос часто имел дело в жизни. Умение прихватить с собой любимую игрушку – еще один повод для «гордости» у суицидника. Из вещей я обладал только прохудившимся диваном и прочей холостяцкой утварью. Стоило мне только мысленно провести горе-ревизию свое имущества, как у нас на пути, прямо на дикой дороге, в свету фар появился старый диван, обтянутый рыжей обивкой. Всем нам пришлось поберечь носы после резкой остановки, чтобы не впечататься в металлическую приборную панель или жесткую спинку сидения, от тряски попросился наружу карлов виски.

– Ого, вот это уже интересно! – сказала Индира, увидев диван.

– Эта штука настоящая, – сказал я.

– Далеко вообще ехать до тарелки? – спросил Уолт, обернувшись, стряхивая с рук накопившееся от тяжелой езды напряжение.

– Далеко, – сказала Индира.

– Что встали, рядовой? – подал голос Сэт, из-за резкой остановки очнувшийся от дремоты.

– Тебе на колдобинах лучше спится, чем в тишине? Диван дорогу перегородил, – сказал Уолт.

– Какой к черту диван?

– Вот этот чертов диван!

Объехать диван по узкой горной дороге не было никакой возможности, и нам пришлось столкнуть его в обрыв. Дотронувшись до знакомой обивки, я не мог поверить, что это действительно происходит. До последнего я не хотел отправлять уголок нормального мира вниз по крутому склону, вот же он, прямо передо мной! Каждое знакомое пятнышко, каждый прохудившийся шов!