Текст книги "Тысячелетний мальчик"

Глава 77

Я явился в Дом графа Грея на сорок минут позже, чем следовало, – просто не мог собраться с силами и идти быстро. Казалось, земля притягивала мои ноги и не давала шагать. Я полагал, что тётушка Рита будет в ярости, и уже решил – мне на это наплевать.

Однако она сказала:

– Тебя хотят видеть, Альфи.

– Кто?

– Похоже, твои давние знакомые.

Меня чуть не вырвало. Это мог быть только Джаспер.

Руки затряслись, и мне пришлось подержаться за дверную ручку, прежде чем открыть дверь в холл.

Глава 78

Он стоял – тёмный силуэт на фоне окна – и держал руки за широкой спиной.

– Здравствуй, Альфи, – произнёс он, не оборачиваясь.

Когда он повернулся, я несколько секунд осмысливал увиденное, а потом громко ахнул.

Я не видел Джона МакГонагала больше шестидесяти лет. С тех пор, как дрался с ним на улице. Я бы ни с кем его не спутал, хоть волосы у него и стали почти полностью седые, а в глазах поселились такие печаль и пустота, что разрывалось сердце. Он медленно кивнул. Я промолчал.

– Я подумал… это ты, – произнёс он с тем же акцентом джорди[10]10
  Джорди – один из диалектов северной Англии. Его особенность в том, что многие гласные читаются по-своему.


[Закрыть], с которым когда-то угрожал нам с мамой.

Я занервничал. Нахлынули воспоминания.

«Ты ненормальный, да?! Долбанутый! Чёртов психопат!»

И затем слова Рафеля: «В реальной жизни, Альфи, их надо добивать. Иначе они придут за добавкой».

Он вернулся за мной? Чего он хочет? Человек – точнее, чёрный силуэт на фоне окна – заговорил, и слова его поплыли у меня в голове…

– Просто… кто ещё, – произнёс Джон. Я собрался с мыслями и вернулся обратно в двадцать первый век. – Когда мой внучатый племянник Иниго – вы знакомы – рассказал мне историю с книгой, я понял: это ты.

Я стоял, моргая от удивления.

– Всё нормально, – потряс головой Джон. – Я прекрасно знаю, что за фрукт этот Иниго. Он хороший мальчик, но его добрые качества спрятаны под слоем лени, глупости и самодовольства.

Он оборвал себя.

– Ладно, это не важно. Здесь я по важной причине.

Я наконец заговорил:

– Догадываюсь. Но… по какой?

Он снова повернулся к окну и посмотрел наружу, подбирая слова.

– Врачи дают мне шесть месяцев – через шесть месяцев меня не станет. Не переживай, – он коротко усмехнулся, – я прекрасно себя чувствую. Тип-топ! По большей части. Но есть кое-какие дела, которые следует закончить, прежде чем я уйду, понимаешь?

Я кивнул, хотя он не мог меня видеть. Сидя на жестком диване, я не сводил с него глаз. Он повернулся и снова посмотрел на меня печальными старческими глазами.

– Я заслужил ту трёпку, которую ты мне задал, Альфи. На сто процентов заслужил. Хотя мне потребовалось время, чтобы это понять. И когда понял, я захотел – не знаю, попросить прощения, что ли. Но вы с мамой уже уехали, так ведь? Полагаю, из-за меня. И следов не оставили. Готов поспорить, вы хорошо умели это делать – уезжать, не оставляя следов.

Я пожал плечами, думая: «Куда он клонит?» Его слова звучали так, будто он знал. Знал мою тайну. Шею неприятно закололо.

– Так что я остался жить с этой идеей. Потом вы вернулись, да? Люди болтают, Альфи. И если ты готов слушать, многое можно узнать. Я написал твоей маме, но не получил ответа. Тогда я подумал: может, лучше оставить вас в покое? А потом услышал про пожар.

Джон замолчал. Думаю, он очень старался говорить взвешенно и спокойно.

– Мне жаль, Альфи. Твою маму. И… знаешь…

Он оглядел скупо меблированную комнату с износостойкой краской на стенах и школьным запахом.

– И… всё остальное.

– Ты… ты знал? Про меня? И маму?

Он улыбнулся и впервые показался мне не таким печальным.

– О да. Я знал. Но твой секрет в безопасности. Кстати, есть ещё один человек, который знает. Он мне и сказал.

– Привет, Альфи, – проскрипел другой голос, и я подскочил на диване.

В углу, в тени, сидел сгорбленный человек, которого я не заметил, когда вошёл. Но этот человек всё время находился в комнате.

Он был очень старый, морщинистый, с растрёпанными седыми волосами и дрожащим подбородком. Но острый взгляд говорил, что ему ещё далеко до старческого слабоумия.

Тряся головой, на меня смотрел тот, кого я некогда считал своим последним другом: Джек МакГонагал.

Глава 79

– Мне очень жаль, Альфи, – еле слышно произнёс Джек.

Я подошёл ближе и пододвинул себе стул.

– Наша семья плохо с тобой поступала, да? Сначала я, потом Джон и теперь этот никчёмный юноша Иниго.

– Ты… ты не сказал ему, нет? – спросил я с ноткой паники в голосе. – Про мой… ну, про историю с возрастом?

Я медленно переводил взгляд с Джека на Джона и обратно.

– Когда тебе девяносто, Альфи, у тебя есть время подумать о вещах, которые ты мог бы сделать лучше. Но времени исправлять их уже нет. Хотя порой это удаётся.

Он замолчал и тяжело закашлялся.

– Впрочем, иногда всё, что ты можешь, это просить прощения. Я украл, я смеялся над тобой, я разболтал твою тайну. И мне очень, очень, очень стыдно.

На несколько секунд повисла такая тишина, что, казалось, её можно потрогать. Потом из офиса внизу донёсся дребезжащий звонок телефона.

Они ждали моего ответа, но я не знал, что сказать. Вместо этого я посмотрел на Джека, и на мгновение мне показалось, что этих восьмидесяти с чем-то лет не было.

– Что случилось с Джин? – спросил я.

Он издал сдавленный полусмешок.

– Джин Палмер? Ха. Сбежала от меня с польским матросом.

Я медленно кивнул. Казалось, Джека это не расстраивало. Он со скрежетом рассмеялся, и я как будто узнал знакомого мне мальчишку. Я снова увидел его – в шортах, слишком широких для костлявых ног. Я видел его пальцы, перепачканные смазкой для велосипедной цепи, которыми он лезет в наш общий пакетик с чипсами за три пенни…

Затем видение исчезло, и я снова оказался в неуютной комнате Дома графа Грея.

– Скажи мне, сынок, – прошептал он, и я пододвинулся ближе. – Это… то, что у тебя… Оно… я не знаю… это хорошо? Тебе нравится?

Такого вопроса мне ещё не задавали, и я крепко задумался.

– Нравилось, как мне кажется, но недолго. Теперь – нет.

Он кивнул и сказал:

– Старость – это не прогулка по парку, сынок. Но каждый день я благодарю Бога за то, что он позволил мне постареть. Я не хотел бы жить, как ты, Альфи. Не тысячу лет, нет.

Хотел бы я быть таким старым, как он? На тот момент, думаю, не хотел бы. И если бы Джек не сказал ещё кое-что, всё пошло бы иначе.

Он помолчал, задыхаясь. Разговор, даже очень тихий, отнимал у него слишком много сил. Джек сделал хриплый вдох.

– Посмотри на себя, Альфи. Прислушайся к себе. Если ты знаешь способ повернуть произошедшее вспять, обрести настоящую жизнь, настоящих друзей, то услужи себе! Когда-то я был тебе другом. Надеюсь, что так. Но теперь тебе нужны друзья, которые не…

Он замолчал, переводя дыхание.

Подбородок у него перестал дрожать, и он посмотрел мне прямо в глаза.

– …которые не уйдут от тебя вперёд.

– Спасибо, Джек, – сказал я.

Я протянул руку для рукопожатия, и он в ответ протянул свою. Его рука была мягкой, но не вялой, я почувствовал пальцами движение его пергаментной кожи. Джек улыбнулся, и плечи его слегка расправились, словно часть ноши ему удалось с себя снять.

– И ещё одно… – начал было он, но тут в дверь заглянула Санжита.

– Всё в порядке, Альфи?

Не дожидаясь ответа, она вошла в комнату.

– Ты меня представишь?

Она направилась к Джону, протягивая руку.

– Санжита Прасад, социальный работник, прикрепленный к Альфи. А вы?

– Я, э… здравствуйте. Джон МакГонагал. Это мой отец, Джек. Мы… мы дружили с Хильдой. Мамой Альфи. Просто хотели, понимаете, повидать молодого человека.

Санжита улыбнулась, но я забеспокоился. Сколько времени она была здесь? Вдруг она подслушивала? Тётушка Рита, должно быть, вызвала её, сказав, что у меня два пожилых визитёра. Мне это всё не нравилось.

Какое бы ни создалось настроение в этой душной гостиной, теперь оно было разрушено.

Джон сказал:

– Вставай, папа. Пожалуй, нам пора уходить.

Он помог старому Джеку подняться.

– Рад был познакомиться, – кивнул Джон Санжите, а старый Джек добавил:

– Приветствую.

– Давайте я провожу вас, – я пошёл к выходу, приноравливаясь к их медленным шагам.

Санжита с подозрением смотрела на меня.

В коридоре Джон, понизив голос, спросил:

– У тебя всё в порядке, сынок?

Я кивнул. Конечно, всё было в высшей степени не в порядке, но ему я не мог об этом сказать. Не сейчас, когда Санжита находилась рядом. Джек засунул дрожащую руку в карман пальто и достал пакет с каким-то предметом. Он передал пакет мне и произнёс с улыбкой:

– Пришло время вернуть её, Альфи.

В пакете была моя «Сказка о двух городах» Чарлза Диккенса.

– Спасибо, – сказал я.

– Удачи тебе, Альфи. Ты был хорошим другом. Жаль, что я не мог соответствовать.

Затем Джек и Джон осторожно спустились по стёртым ступенькам и сели в машину Джона, которая стояла на набережной.

Я обернулся и увидел, что Санжита, скрестив руки, стоит в коридоре и смотрит на меня.

Глава 80

– Ты что-то задумал, Альфи Монк, – сказала Санжита.

Тон её был мягким и дружеским, но одновременно резким и острым, как лезвие.

– Я не спущу с тебя глаз, молодой человек. Или не очень молодой. Ты бы лучше…

Её речь прервали Таша и Мелания – девочки из Дома графа Грея. Громко хохоча, они сбежали вниз по лестнице. Одна из них врезалась в Санжиту.

– Извините! Альфи, пойдёшь к заливу?

Некоторые дети любили тёплыми вечерами плескаться и играть в воде. Меня позвали впервые, и втайне я очень заволновался.

– Да, увидимся там, – ответил я.

Девочки захихикали над чем-то, известным только им, и выбежали на улицу.

Санжита кивнула мне:

– Будь осторожен, Альфи, я за тобой слежу.

Затем она ушла, оставив меня в коридоре, где висели доски объявлений, лежал износостойкий ковёр и пахло дезинфекцией.

Джек был прав: надо всё повернуть вспять.

Я вспомнил про пакет, вынул оттуда книгу и нахмурился. В книгу что-то вложили, отчего она стала толще, чем раньше. Это оказался конверт – от Джека.

На конверте было написано: «На всякие мелочи», а внутри лежали две пятидесятифунтовые банкноты.

У меня появилась идея.

Я вернулся в свою комнату, достал мобильный телефон, выданный мне Санжитой, и включил его, чтобы отправить первое в жизни сообщение.

Дорогая Рокси!

У меня есть идея, как попасть в то место, о котором мы говоримы. Давайте встретимся втроём на станции завтра в 8 утра.

Искренне твой, Альфи.

Через несколько секунд телефон звякнул, и я прочитал ответное сообщение: «ЛОЛ ОК».

Ответ получился короткий, но я не сомневался, что он означает «да».

Третью ночь подряд я почти не спал, но на этот раз причиной были не страх или печаль, а предвкушение.

Я разработал план, как вернуть последнюю сохранившуюся на земле жемчужину жизни.

Этот план, безусловно, был отчаянным и дерзким. Но единственным.

Я собирался подкупить кого-то, чтобы тот нарушил закон и отвёз нас на остров Коквет.

Часть четвертая

Глава 81

Дорога до Амбла – поездом до Ньюкасла и затем автобусом – занимает около двух часов. Мы прибываем на место и понимаем, что день намечается холодный.

Часы на церкви бьют десять, и огромная дама в переднике поднимает рольставни в кафе «Нептун».

Амбл – малоэтажный приморский городок с домами песочного цвета. Он словно прижимается спиной к Северному морю. В воздухе всегда стоит лёгкий запах соли, и я слышу, как люди говорят друг другу: «Э, запах меняется, так ведь? Скоро пойдёт дождь».

Остров Коквет находится недалеко в море. Издали, кроме маяка, на нём ничего нельзя разглядеть.

Альф и помалкивает. Он лишь изложил нам свой план, который стал возможным благодаря двум пятидесятифунтовым купюрам. Альфи их нам показал. Я так и не понял, зачем он позвал нас, но Альфи сказал, что для достоверности. Он собирается изображать взрослого и надеется, что присутствие детей усилит эту иллюзию. Не знаю. Думаю, он скорее хочет, чтобы мы были рядом для моральной поддержки. Рокси же планирует сыграть главную роль в своей собственной пьесе – в этом я не сомневаюсь.

Прогноз погоды в её телефоне объявляет, что дождь будет с вероятностью девяносто процентов. Так что Альфи оказался прав. Но мы понимаем: если всё пойдёт по плану, к полудню мы уже закончим.

Нам удалось проделать весь путь без сучка и задоринки, и это, казалось бы, должно поднять настроение. Но мы, наоборот, похожи на погоду: холодные и задумчивые, словно ожидаем чего-то плохого.

Мы сидим в кафе «Нептун» и смотрим в окно на прохожих, одетых в шорты и ветровки. Альфи заказал чашку чая, а мы с Рокси – по банке кока-колы, но никто из нас не пьёт. Хозяйка кафе с подозрением поглядывает на нас, словно ждёт, когда мы что-нибудь украдём.

Молчание нарушает Рокси. Она передает Альфи свой рюкзак и говорит:

– Ну ладно. Пришло время твоей трансформации, Супермен.

Альфи молча берёт сумку и идёт в туалет переодеваться.

Рокси так спокойно относится ко всей этой истории, что я немного злюсь. Она совсем не боится, что дома поднимут тревогу.

– Проще простого, – ответила Рокси в автобусе на вопрос о том, как она объяснила свой ранний уход. – Театральный кружок едет в Йорк.

– И твоя мама не поинтересовалась, почему вы уехали в семь утра в субботу? – спросил я. – Не удивилась, почему нет письма или формуляра, который ей надо подписать?

Рокси пожала плечами.

– У мамы своих проблем хватает. Если я объясню, что расписалась за неё, чтобы избавить от хлопот, она только спасибо скажет.

Я завидовал лёгкости, с которой Рокси обманула свою маму. Если бы я попытался провернуть что-то подобное, мама с папой сразу бы всё поняли. Они попросили бы письмо или расписание мероприятий. Мама заставила бы отца рано встать и отвезти меня на место сбора. Нет, у меня такое точно бы не сработало.

Мне пришлось оставить записку на подушке, и это меня раздражало.

Ушёл к Мо. Вернусь к чаю.

Существует определённый риск того, что отец заедет к Мо – позвать меня помочь починить трубы в ванной / очистить сточные канавы / отнести коробки на чердак / всё вышеперечисленное. Как раз этим я и должен был сегодня заниматься. Отец наверняка подумает, что я опять увильнул.

Альфи сбежал без особых переживаний. Двери Дома графа Грея запираются на замок, и включается сигнализация. Но он обнаружил, что можно легко уйти через пожарный выход.

– Пойдёмте? – раздаётся сзади.

От неожиданности я подскакиваю. Затем оборачиваюсь и вижу Альфи в длинном пальто и мужской шляпе с полями – костюме Рокси из «Оливера». Выглядит довольно убедительно. Женщина за прилавком странно смотрит на нас. А как ещё смотреть, если мальчик в твоём заведении идёт в туалет и возвращается оттуда переодетый стариком?

Мы выходим, и над дверью кафе звякает колокольчик. Дама по-прежнему не сводит с нас глаз. Я замечаю, что она лезет в карман и достаёт мобильник. У меня сводит живот от предчувствия: что-то пошло не так.

Но я ничего не говорю.

Глава 82

Рокси никак не может успокоиться и всё хихикает над новым костюмом Альфи. При других обстоятельствах я бы тоже посмеялся: получилось очень здорово. Он чуть ссутулился, слегка вытянул шею и надвинул шляпу так глубоко, что глаза оказались скрыты полями. Сутулься Альфи сильнее, он выглядел бы очень маленьким, ведь он и так невысокий.

Альфи почти не сгибает колени и едва шевелит стопами. Ноги опускает осторожно, как будто это причиняет ему боль.

От кафе «Нептун» до гавани – не больше ста метров. На берегу стоит деревянный киоск с большой надписью разноцветными буквами:

ООО «НАБЛЮДАЕМ ЗА ТОПОРКАМИ»

СЛЕДУЮЩИЙ ЗАЕЗД В 12:00

За стеклом в киоске сидит человек с электронной сигаретой в зубах. Увидев нас, он прячет мобильник – я знаю это. Неизвестно откуда, но знаю.

– Ребята, – говорю я. – За такие дела нас по головке не погладят.

Певучим голоском, который меня бесит, Рокси заявляет:

– Ты пораженец!

Она идёт к киоску. Альфи, не отставая, топает рядом с ней.

В стекле имеется прямоугольное окно – для передачи денег и получения билетов. Оттуда выплывает облако дыма. Человек всего-навсего курит электронную сигарету, а дыма столько, словно в киоске пожар.

Альфи наклоняет голову к стеклу и произносит низким голосом:

– Интересно, приятель, могу ли я оправдать твой риск и усилия по высадке на остров?

Одно мгновение – мучительное мгновение – мне кажется, что нам сойдёт это с рук. Человек затягивается и бормочет:

– Что интересно?

Затем он умолкает, выпуская облачко дыма.

Альфи вынимает из кармана две пятидесяти фунтовые банкноты.

– Интересно, могу ли я убедить вас сделать высадку на остров? В восточной части, чтобы никто не видел? Мои дети мечтают посмотреть топорков поближе. Понимаете, что я хочу сказать?

Человек пожирает банкноты глазами. Альфи подталкивает их к нему.

– Это оплата вашего времени.

Человек протягивает руку с обломанными ногтями, сгребает банкноты и убирает их в кошелек. Альфи поворачивается к нам и улыбается.

– Убирайся, – рычит человек. – Во-первых, я останусь без лицензии. Во-вторых, ты что, считаешь, я вчера родился? Минуту назад вы были в кафе «Нептун»! Убирайтесь – и подальше. Наглые маленькие придурки!

– Это означает «нет»?

– А что ещё? Конечно, чёрт возьми, самое-рассамое «нет». Убирайтесь!

У Альфи опускаются плечи. Он отворачивается, затем распрямляется и возвращается к окошку.

– Тогда могу я получить деньги назад?

Повисает неприятное молчание. Человек затягивается и выпускает дым. Затем произносит:

– Какие деньги?

Из Альфи словно выпускают весь воздух. Не глядя на нас, он падает на ближайшую скамейку.

Бедняга Альфи и так всё утро вёл себя очень тихо, но сейчас он впервые выглядит на тысячу лет.

Глава 83

Я сижу на скамейке и смотрю на фиолетово-серое море. Высоко надо мной, в белом небе, плачут одинокие чайки. В открытом море ветер взбивает на волнах крошечные барашки.

Внизу раскачиваются мачты яхт и звенят парусные шкивы.

Это была сумасшедшая идея.

Но я всё испортил и теперь не смогу сделать то, чего дожидался сотни лет.

Вырасти.

Отпраздновать двенадцатый день рождения. По-настоящему.

Завести друзей, который вырастут вместе со мной, влюбиться, жениться, воспитывать детей и смотреть, как они растут и заводят своих детей…

Почувствовать важность жизни. Её ценность. Желать, чтобы каждый день был как можно длиннее – ведь дней впереди конечное число.

Я давно понял – лучше, чем кто-либо другой на земле, – если нет смерти, жизнь превращается в существование.

И сейчас, кажется, в миллионный раз после гибели мамы по моему лицу текут слёзы. От холодного морского ветра начинают мёрзнуть щеки. Сначала я даже не замечаю, что рядом садятся Эйдан и Рокси. Эйдан обнимает меня за плечи, а Рокси кладёт голову мне на руку (как я любил лежать на руке у мамы).

Мы долго так сидим.

Затем позади нас кто-то говорит:

– Ого! Смотри!

Я оборачиваюсь. Люди смотрят на море, где стая птиц то и дело ныряет в воду.

– Это чайки? – спрашивает у мамы девочка.

– Не знаю, крошка. Девочка хихикает.

– Они похожи… на летающие футбольные мячи.

Их голоса, подобно лебёдке, вытягивают меня из отчаяния.

– Это топорки, – говорю я девочке. – Их редко удается увидеть так близко. Наверное, в воде стая макрели или тюльки. Тюльку они особенно любят.

Мама девочки улыбается.

– Вы много знаете.

Я пожимаю плечами. Надеюсь, скромно. И тут вмешивается Рокси:

– Как ты думаешь, Альфи, какая сейчас вода?

Эйдан усмехается:

– Это Северное море. Вода ледяная.

– Но ведь почти июнь.

– И что?

– А то, что у меня идея.

Глава 84

Идея Рокси такая возмутительная и диковинная, такая дерзкая и смелая, что она совершенно точно не может сработать.

Но это моя единственная – и последняя – надежда.

Мы украдём лодку. Говоря «мы», я в основном имею в виду себя.

В маленькой гавани, где кипит жизнь, летом, среди людей, я намерен украсть маленькую яхту (или любую яхту – возможно, у меня не будет особого выбора) и идти самостоятельно до острова Коквет, который находится на расстоянии мили от берега.

Знаю. Чистейшее безумие.

Другой вариант – ничего не делать, а это вообще ни к чему не приведёт.

Я помню времена, когда люди почти ничего не брали без разрешения. И даже помню времена, когда за кражу корзины с рыбой человека вешали – независимо от возраста.

А теперь вот хочу украсть лодку…

Мы сидим на скамейке, смотрим на гавань и обсуждаем план, который – даже если он сработает – точно принесёт большие неприятности.

Если он не сработает – что более вероятно, – последствия будут слишком печальными, чтобы о них даже думать, и я сообщаю об этом Рокси.

– Значит, не будем о них думать, – отвечает Рокси – на мой взгляд, слишком беспечально. – Всё очень просто: или мы пробуем и, возможно, терпим неудачу. Или мы не пробуем и обязательно терпим неудачу.

Моё будущее зависит от этого крошечного шанса, лежащего между «возможно» и «обязательно».

Рокси тычет пальцами в мобильник и полностью поглощена этим делом. Сейчас с нами «Рокси-главная»: крошечная и очень харизматичная.

– Здесь есть две станции береговой охраны, – говорит она, глядя в экран телефона. – Первая в Амбле, вот здесь.

Рокси указывает на низкое здание в другой части гавани, окна которого выходят на море.

– Вторая – в Сихауссе, дальше к северу. Будем надеяться, что ты доберёшься до острова прежде, чем тебя поймают. С Сихауссом проблем не будет точно – он слишком далеко. А вот эта… честно, я не знаю.

Это прозвучало обескураживающе.

Я пытаюсь определить, с какими парусными лодками я мог бы справиться сам и какие из них могут развить нужную мне скорость.

Такая в гавани стоит только одна: тридцатифутовая белая одномачтовая яхта. Она пришвартована на последнем причале, ближайшем к выходу из гавани, что хорошо, но до неё надо долго идти мимо остальных яхт, что плохо. Меня заметят. Мне придётся миновать дюжину людей, которые знают и друг друга, и остальных моряков, и остаётся только надеяться, что на меня не обратят внимания.

– Вот эта, – говорю я Эйдану и указываю на яхту, над кормой которой развевается маленький пиратский флаг.

Эйдан не отвечает.

– Ты слышал меня?

– Слышал. Ты уверен, что нужна именно эта?

– А что? С ней что-то не так?

– Это яхта моего дяди Джаспера, – говорит Эйдан.