Текст книги "Тысячелетний мальчик"

Часть вторая

Глава 30

– Быстро, – сказала Рокси, когда мы вышли из гаража. – Какой у тебя номер мобильного?

Она недоверчиво выпучила глаза, когда я ответил, что мобильного у меня нет. Вот честно, если бы я сказал, будто у меня дома ручной крокодил, её это меньше бы удивило. Я не стал рассказывать о наших финансовых проблемах и словах отца, что нам совсем не нужен ещё один ежемесячный расход. Вместо этого я дал ей номер стационарного телефона и сказал:

– Лучше я сам тебе позвоню.

– И запомни: никому ни слова.

– Ты уверена, что это правильно? То есть…

– А ты слышал, что он сказал? Давай сделаем, как он просит, по крайней мере сейчас. Иначе мы можем ему навредить. Я не хочу рисковать, а ты?

Я кивнул, пусть и неохотно, но всё же.

От отца я получил нагоняй. Кратко это звучало бы как «ленивый эгоистичный сачок». Тётя Алиса и дядя Джаспер катались на Джасперовой лодке, поэтом/ весь остаток дня я помогал папе: красил стены в комнате Либби розово-лиловой краской, распаковывал коробки, двигал мебель, протирал и пылесосил. Когда около семи часов мама пришла из своего колл-центра, всё сверкало чистотой, кастрюля стояла в духовке и отец был снова в хорошем настроении.

Разбирая коробки, я нашёл сумку с одеждой, из которой вырос и которая не отправилась в благотворительную организацию. Ещё я обнаружил незнакомое шерстяное одеяло и решил, что его не хватятся. Все эти вещи я спрятал у себя под кроватью.

У отца и правда было хорошее настроение, и я решил – хотя обещал Рокси обратное – рассказать ему про Альфи.

Да, знаю. Но подумайте сами: Альфи был раненый, страдающий, бездомный. Мама его умерла, и потому он скорее всего не мог соображать нормально. К чёрту обещания: ему требовалась помощь взрослых.

Я даже продумал, как именно буду рассказывать, и уже набрал воздуха, чтобы начать. Но тут мама повернула ключ в замке. Пришлось рассказ отложить.

Кроме того, у отца быстро испортилось настроение. Через десять минут после маминого появления родители начали шипеть друг на друга. Я так и не понял, с чего всё началось. Только слышал, как мама сказала: «Я могу прожить без этого, Бен. Особенно сейчас, когда на меня десять часов подряд орали идиоты…»

Мне не хотелось при этом присутствовать и тем более поднимать тему Альфи.

– Загляну к соседям, – я просунул голову в дверь гостиной. Отец стоял, понурившись, возле каминной полки, на которой лежала стопка вскрытых конвертов.

Счета: что тут ещё скажешь.

Не уверен, что родители меня услышали.

Глава 31

Я остановился на крыльце Рокси и уже приготовился нажать на кнопку звонка, но тут услышал, что в доме поют. Высокий дребезжащий голос громко выкрикивал слова гимна, которые я слышал на школьных собраниях. Только теперь в пении звучал сильный акцент уроженца Вест-Индии.

 
Да будет слава тебе, воскресший сын-победитель!
Бесконечна победа, которую ты одержал над смертью!
 

Что-то разбилось, и раздалось: «НЕТ!» Затем последовало нечто, похожее на проклятье, произнесённое на незнакомом мне диалекте. Я стоял в замешательстве и держал палец на звонке. Дверь вдруг распахнулась, и появилась Рокси, глядящая на меня снизу вверх.

– Я видела, что ты пришёл, – произнесла она, указывая на крошечную камеру над дверью.

– Прости, я тут услышал… и хочу сказать…

– А, маму? Да, она что-то уронила. С ней бывает. Давай, заходи.

Рокси развернулась на сто восемьдесят градусов и побежала через прихожую, крича:

– Мам, не волнуйся, я сейчас всё уберу.

В конце коридора из двери высунулась мама Рокси. Она опиралась на костыли и выглядела совсем иначе, чем в тот раз, когда я впервые её увидел. Невысокая, но для своего роста тяжёлая, со складками жира под одеждой и огромными руками в ямочках. Волосы, украшенные лиловой лентой, были короче, чем у Рокси, – укороченный афростиль. Лента по цвету сочеталась с большими круглыми серьгами.

Глаза у мамы Рокси были страдальческие. Так выглядит человек, который «смело сражается» с серьёзной болезнью. Она улыбалась, показывая безупречные зубы. Это была вымученная улыбка, словно попытка поднять уголки рта истощала женщину.

Вроде и похоже на стоваттную улыбку Рокси, но радости никакой.

– Привет, солнышко. Ты, должно быть, Эйдан. Рокси мне про тебя всё рассказала.

– Рассказала? Я только… э… здравствуйте, мадам. Миссис э…

– Зови меня Пресьоза, милаш. Прости, вам же надо пройти. Чёртовы костыли…

Она прижалась к стене, и я прошёл на кухню.

Я боялся, что Пресьоза станет объяснять своё странное поведение прошлой ночью. К счастью, она ничего не сказала.

Рокси собрала осколки разбитой тарелки в мусорный бак. Мама же скрылась за углом, закрыв дверь в кухню с помощью костыля.

– Кажется, она, – я заколебался, и это меня подвело, – милая.

Как напыщенно, Эйдан.

Рокси коротко усмехнулась.

– Ха! Милая! Хорошая попытка, Эйдан. Ты такой неуклюжий лжец!

– Нет, я хотел сказать…

Рокси улыбнулась, но я заметил, что улыбка у неё грустная.

– Мама отличная. Она много работала. И она милая. Внутри.

– Но в чём… я хочу сказать… как… природа… э-э-э…

Рокси – кажется, из удовольствия помучить меня – дала мне всё это промямлить. Наконец она произнесла:

– В основном диабет. Плюс синдром хронической усталости и, возможно, что-то ещё, пока не диагностированное. Лекарства, которые мама принимает, плохо сочетаются с инсулином, и она набирает вес. А это усиливает проявления диабета и приводит к перепадам настроения. Приходится принимать ещё лекарства, отчего развивается синдром хронической усталости.

Рокси тараторила так, будто выучила всё это наизусть. Помолчав, она ответила на вопрос, готовый сорваться у меня с языка.

– Нет. Это неизлечимо. Во всяком случае, за те деньги, которые есть у нас. Мама в ярости.

– Потому что это неизлечимо?

– Потому что это неизлечимо, потому что она заболела, потому что она не может выйти на улицу, потому что однажды она не сможет встать с кровати, потому что она должна полагаться на меня, потому что мой папа от неё ушёл, потому что она не может подняться по лестнице, потому что ей приходится пользоваться инвалидным креслом… всё это сразу, вот так.

Рокси говорила, склонившись над кухонным столом и сложив перед собой руки. Несмотря на маленький рост, она на пару секунд превратилась в сорокалетнюю женщину, и её неизменная улыбка исчезла. Я вдруг увидел Рокси такой, какой она станет, когда повзрослеет, и это было удивительно и странно.

– Но у неё голос певицы, – сказал я, и Рокси улыбнулась.

– Да. В хорошем настроении она поёт.

– А акцент? – спросил я.

Улыбка Рокси стала ещё шире.

– Этим гимнам её научила бабушка. А она родом с Тринидада. Сегодня мама запела впервые за долгое время и тут же разбила тарелку. Так что…

Рокси пожала плечами.

– Ты навещала его? – спросил я, кивнув в сторону гаража.

Рокси отрицательно покачала головой.

– Мне надо было помочь маме. Но еду я приготовила, – она показала на пластиковый контейнер на столе.

– Тогда пойдём.

– Нет, Эйдан. Сначала я тебе кое-что покажу. Помнишь, я говорила, что у меня есть доказательства?

Она села за стол и открыла свой ноутбук. То, что я увидел в следующие двадцать минут, изменило наши жизни.

Глава 32

– У тебя что, аллергия на гениев? Встречаешь умного человека – и сразу покрываться сыпью?

– Ты так подумал? – сказала Рокси. – Не гениелогия, а ГЕНЕАЛОГИЯ. Это наука об изучении предков. Знаменитости часто говорят об этом по телевизору.

Я пожал плечами – поверил ей на слово – и продолжил размышлять об аллергии на гениев.

– Мама занимается генеалогией, потому что не может больше ходить на работу. Она составляет семейные древа. Смотри.

Рокси открыла веб-страницу под названием «Родственные связи». Там была фотография Пресьозы Минто, с приветливым выражением лица сидящей за столом. Ещё имелись обычные разделы: «О нас», «Цены», «Контакты» и так далее.

– Теперь взгляни сюда, – Рокси одновременно говорила и печатала.

На экране появилась веб-страница с названием «Англия: Регистрация рождений и смертей». Потом ещё – «Регистр Британских земель» и «Указатель по Нортумберленду». Рокси заходила на сайты, меняла масштаб, нажимала на ссылки, прокручивала страницы и блоги. Она словно ушла на время в свой собственный маленький мир.

Минуты три Рокси молчала, и я чувствовал себя странно, будто читал через чьё-то плечо книгу на иностранном языке. Затем Рокси оторвалась от ноутбука, скосила глаза на кухонную дверь и сказала:

– Кстати, мама не в курсе, что я знаю её пароли. У неё даже нет полного доступа к некоторым сайтам. Если она спросит… сам понимаешь…

Я кивнул.

Вдруг Рокси закричала:

– Стой! Стой! Вот оно!

Сайт назывался «Исторические фотографии». На нём было размещено чёрно-белое зернистое фото женщины и мальчика, стоящих возле каменного дома. Подол платья женщины касался земли, а поверх платья был надет фартук. Мальчик носил длинные штаны и рубашку без воротничка.

– Это он, – сказала Рокси. – Дом, который сгорел. Но посмотри на дату.

И правда, подпись под фотографией гласила: «Дубовый хутор», окрестности Уитли, приблизительно 1870 год».

Я кивнул:

– И что такого?

– Что такого? Ты посмотри на людей!

– Рокси, фотография нечёткая. Ничего не разобрать, кроме, ну…

– Они в тёмных очках!

А вот это выглядело необычно. Я не помнил, чтобы в викторианскую эпоху люди носили тёмные очки.

– Были тёмные очки в то время в моде?

– Конечно, нет!

– Их ещё не изобрели?

– Ну, до двадцатых годов двадцатого века их почти не использовали. Но уже изобрели. Я изучила тему. Люди носили их при травмах глаз и в прочих похожих случаях.

Я снова посмотрел на фотографию.

– Прости, Рокси. К чему ты клонишь?

– Ты что, не видишь? – её голос звенел от волнения. – Это они!

Рокси увеличила изображение, насколько смогла, но толку от этого почти не было: детали фотографии не читались. Я не хотел её огорчать, поэтому сказал:

– Хмм… Пожалуй, немного похожи.

– Немного? Точь-в-точь.

Рокси нажала несколько клавиш и открыла сайт под названием UK Census Online[3]3
  UK Census Online – Интернет-служба по поиску предков в Великобритании. Содержит данные переписей населения, которые проводились в Англии и Уэльсе каждые десять лет.


[Закрыть].

– Смотри, вот перепись жителей Британии от 1861 года.

Некоторые страницы содержали тексты, набранные привычным шрифтом. Другие представляли собой сканы док/ментов, в которых записи были сделаны вручную, старомодными затейливыми буквами.

– Ух ты! – я впечатлился. – Всех?

– Да, всех! И если мы зайдём… сюда, – она щёлкнула по ссылке, – то увидим, что в доме «Под дубом» в Нортумберленде в 1861 году жили…

Монк, Хильда – вдова – 33 года – занятие: белошвейка – супруг: неизвестен

Монк, Альфред – ребёнок, мужского пола – 11 лет.

Глаза Рокси светились энтузиазмом, а пальцы её скользили по клавиатуре. Я чувствовал себя виноватым за то, что не разделял её восторгов.

– А теперь, – произнесла она, – смотрим на перепись 1911 года. Через пятьдесят лет.

Я уставился на экран.

Монк, Хильда С. – вдова – 34 года – профессия: портниха – супруг: скончался

Монк, Альфред – ребёнок (муж.) – 11 лет.

– Практически один в один, – заметил я. – Но кто эти люди? Вообще Альфред, или Альфи, – довольно распространённое имя. И в то время было так же.

– Теперь ещё интереснее. Заглянем на сайт Национальной статистической службы. Там имеются самые свежие переписи – они сделаны одиннадцать лет назад.

Монк, Хильда С. – вдова – 33 года – профессия: дизайнер по костюмам – супруг: неизвестен

Монк, Альфред – ребёнок (муж.) – I I лет.

– А если вернуться совсем назад? Когда была первая перепись? – спросил я.

Пальцы Рокси быстро-быстро запорхали по клавишам. Она надолго замолчала.

– Рокси?

– Первая перепись… подожди… первая перепись была в 1801 году, и там «Дубовый хутор» не упоминается. Но посмотри.

Она открыла другую страницу.

– Здесь можно искать по именам. Хорошо, что их имена не так уж часто встречаются.

Она набрала: «Монк», и на экране появился длинный список. Я не успел его просмотреть – Рокси снова начала печатать.

– Здесь их нет. Но смотри, что будет, если чуть-чуть изменить имя.

Она ввела «Мунк», и мы увидели список на полстраницы. Рокси указала на одну из строк:

Мунк, миссис, X. С, вдова, Хексхам, Н'т'берленд

Мунк, мистер, А. (II), Хексхам, Н'т'берленд.

– Видишь? Монк пишется через «о», а Мунк – через «у», имена – Хильда и Альфред! Это те же самые люди!

Рокси была исполнена такого энтузиазма, что я подыграл ей.

– Получается, минимум с шестидесятых годов девятнадцатого века и до вчерашнего дня они там жили. Может, Хильда и правда ведьма?

Было трудно спрятать оттенок сомнения, прозвучавший в моём голосе. Но глаза Рокси радостно просияли, и она широко улыбнулась.

– Ты считаешь это невероятным?

Рокси выбрала правильное слово. Я не допускал и малейшей вероятности, что такое возможно.

– Слушай, – произнёс я и поднялся. – Есть способ проверить твою теорию. Нужно спросить у него.

Пока мы шли через сад, разбитый за домом Рокси, я расспрашивал её про генеалогию.

– Люди правда платят деньги, чтобы узнать о своих предках?

– Ну да. Именно так.

– Почему?

– Почему?! Ты не хочешь знать про своих?

Я задумался на несколько секунд.

– Не очень. Какая мне разница?

– А ты удивишься, если я скажу, что ты потомок Шарлеманя?[4]4
  Шарлемань – русское произношение французского варианта имени Карла Великого.


[Закрыть]

В школе мы изучали Священную Римскую империю. Шарлемань был императором, который правил Европой в девятом веке.

– Думаю, да. Но с чего ты это взяла?

– Мы все – его потомки. Каждый белый европеец, во всяком случае. Кроме недавних иммигрантов.

– Но… но почему?

– Потом расскажу. Тсс.

Я замолчал. Мы подошли к забору, и я услышал, как хлопнула дверь гаража. Затем раздался звук шагов. Он удалялся в сторону леса.

– Давай, – сказала Рокси, – пойдём за ним.

Глава 33

Мы издалека почувствовали запах. Горелое дерево, горелые листья, и всё это – отсыревшее. Когда показался разрушенный дом, мы с Рокси были мокрыми от капель, падающих с деревьев.

Сгущались сумерки. Между ветками просвечивало бело-васильковое небо, на котором уже зажглась пара ранних вечерних звёзд. Луна ещё не вышла. Под ногами стояла темень. На прогалины, образовавшиеся после пожара, падал какой-то свет. Но всё было мрачным и чёрным, скорбным и безмолвным. Рокси включила фонарик на телефоне, чтобы видеть дорогу. В итоге вокруг луча света стало ещё чернее.

Сожжённая часть леса была огорожена полиэтиленовой лентой с надписью ПОЛИЦЕЙСКОЕ ОГРАЖДЕНИЕ ВХОД ЗАПРЕЩЁН. Я поколебался, Рокси – нет, и мы, поднырнув под ленту, прошли вперёд.

И услышали:

– Биф-фа, Биф-фа! Идь, идь! Биф-фа!

– О чём это он? – прошептал я, но Рокси лишь пожала плечами.

Мы крались так тихо, как только могли. Старались, чтобы не хрустело под ногами. И, кажется, одновременно увидели его, сидящего возле круглого очага и глядящего на свой обугленный дом. В сумерках светлые волосы Альфи казались белыми.

– Биииф-фа! Биииф-фа!

Вы когда-нибудь видели сгоревший дом? Он выглядит страшно. Этот ещё сохранил признаки дома. Остались чёрные стены и частично лестницы. Но верхняя половина была почти полностью разрушена, и половицы второго этажа свисали вниз.

Странно, но некоторые вещи казались нетронутыми. Огромный кухонный стол, хоть и почерневший от копоти, твёрдо стоял, а на нём громоздились тяжёлые металлические ящики. Каменная раковина в кухне, похоже, не пострадала. В маленькой комнате в книжном шкафу стояли обугленные книги. Ветер носил по полу выпавшие страницы. Балки крыши торчали в небо – мрачный скелет дома.

Всё остальное было почти полностью уничтожено.

– Я знаю, что вы здесь, – произнёс Альфи, и мы с Рокси хором ахнули.

Он не обернулся. Мы же перестали прятаться и выпрямились.

– Шпионы из вас никакие, – сказал Альфи, когда мы подошли к каменному очагу. – Я давно вас слышу.

– Мы… мы вовсе не собирались шпионить за тобой… – начала Рокси, но он её прервал.

– Всё нормально. Я не против. Вы любопытные. Это меня не удивляет.

Он говорил безразличным тоном. И смотрел не нам в глаза, а на руины своего дома.

– Очень жаль, Альфи, – сказал я, – что так получилось. И… и твою маму, и всё остальное.

– Мне тоже жаль, – добавила Рокси.

И тут что-то произошло. Не знаю, были причиной сами слова или момент, или ни то ни другое, или и то и другое. Но, оглядываясь назад, я понимаю: именно тогда началось наше приключение.

Альфи нехотя отвёл взгляд от чёрных развалин. Вздохнул и посмотрел на нас.

– Спасибо.

И между нами возникла связь.

– Если мы можем что-нибудь сделать… как-то помочь или… – я умолк.

Мне трудно было подобрать слова, и я повторял то, что в таких случаях говорили друг другу взрослые.

– Это правда? – спросил Альфи.

И что я должен был сказать? Нет, не правда, я соврал? Не то чтобы я не хотел ему помочь. Просто я не мог придумать ничего, подходящего для этой ситуации.

Поэтому я решительно кивнул и ответил:

– Чистейшая.

Рокси добавила:

– Да-да!

И закивала изо всех сил.

Альфи тоже кивнул и произнёс:

– Хорошо. Может быть, мне потребуется кое-какая помощь.

Он неуклюже поднялся, отвернулся от нас и направился к останкам дома.

– Я должен знать, могу ли вам доверять.

– Ты можешь доверять нам, Альфи, – сказала Рокси.

Я хотел добавить: «Смотря чего ты хочешь». Но в горле у меня пересохло, и я лишь произнёс:

– Ну да.

Глава 34

Альфи переступил через несколько обугленных балок, лежащих на полу.

– Э… Альфи? Здесь небезопасно, дружище. Слушай… – начал я, но он остановил меня взглядом, говорившим: «Это мой дом, а не твой».

Вслед за ним мы зашли в обгорелые руины, ступая по золе и с опаской поглядывая на свисающие балки. Альфи остановился возле книжных шкафов. Вблизи ущерб был очевиден. Обгорели сотни книг. На каждой имелись следы повреждения. Уцелевшие страницы покрывала жирная копоть.

Всё это были старые книги, с тяжёлыми простыми переплётами, непохожие на привычные книжки с картинками и в суперобложках. Я взял одну из них, показавшуюся мне наименее повреждённой, и открыл. В сумеречном свете я разглядывал страницу, но не мог прочитать ни слова.

– Что это? – спросил я.

Альфи подошёл и заглянул в книгу.

– Это «Исповедь» Августина из Гиппона.

– Кто это – Кристина Гиббон?

– Не Гиббон, а Гиппон – было такое место. В Северной Африке. Августин, Святой Августин, ты разве о нём не знаешь?

Кажется, Альфи считал, что я должен знать про Святого Августина.

– Первый раз слышу. На каком это языке? Альфи прищурился и сказал насмешливо:

– На латыни.

Слово «очевидно» не прозвучало, но явно подразумевалось.

– И о чём эта книга?

Альфи здоровой рукой взял у меня книгу и грустно пролистал закопчённые страницы.

– Возможно, это первая в мире автобиография. Современный человек не всё здесь поймёт, но книга довольно убедительная.

«Довольно убедительная – кто так говорит?» – спросил я себя. Вслух же произнёс:

– Ты это читал? Альфи кивнул.

– По-латыни? – прошептал я, и Альфи, слегка смущённый, снова кивнул.

Подошла Рокси.

– Эй! Мистер компьютер! Прочитай-ка что-нибудь вслух!

С неохотой, как мне показалось, Альфи начал громко читать, а Рокси светила на страницу фонариком телефона. Я не понял ни слова, Рокси же слушала выпучив глаза.

– Да ну! – только и сказала она, когда Альфи замолчал. – Почитай ещё!

Но Альфи вернул книгу на полку.

– Все эти книги были мои, – сказал он, – мои и мамины.

Я выглянул наружу. Курятник в углу двора был разрушен, и несколько обгорелых куриц с почерневшими перьями лежали в золе.

– Кажется, ваша коза убежала, – сказал я Альфи, но ответа не получил.

Я понадеялся, что он меня не услышал. Ведь в моих словах прозвучало: «Здесь есть и хорошее», хотя на самом деле ничего хорошего не было.

Рокси прошла в угол комнаты.

– Что здесь? – спросила она, сбрасывая обугленные деревяшки с толстого металлического короба.

Альфи с придыханием произнёс нечто неразборчивое и опустился возле короба на колени. Крышка короба была металлическая, с отверстиями для навесного замка. Но сам замок отсутствовал. Альфи открыл короб.

– Хм-м. Ещё книги! – сказала Рокси. – Кажется, они в порядке – не горелые.

Альфи закрыл крышку и посмотрел на нас. Впервые в его глазах стало меньше горькой опустошённости. В них появилось что-то вроде надежды.

– Нам надо взять это. Унести отсюда.

За ручку я поднял один край короба. Он оказался тяжёлым.

– Ты шутишь, Альфи. Я не могу это нести. Слишком тяжело. За ним присмотрят, полиция или пожарные. Увезут и поместят в надёжное место.

Альфи решительно покачал головой.

– Нет. Мы заберём это сейчас.

– Альфи, послушай…

– Заберём сейчас!

Мы не стали спорить и всё же потащили короб через тёмный лес. Я постоянно менял руку. Но Альфи не мог этого делать, и нам приходилось часто останавливаться и отдыхать. Рокси изо всех сил старалась быть полезной: освещала землю телефоном и предупреждала о подстерегавших нас ямах и корнях деревьев.

Тонкая металлическая ручка врезалась в ладонь, под весом короба болели плечи. Но в конце концов мы увидели сверкающую неоновую надпись над входом в гараж. Мы втащили короб внутрь и упали на стулья. Наша одежда вся была в пятнах сажи и пота.

Я подумал, что надо будет как-то вымыться, прежде чем идти спать.

– Ну, ты покажешь нам, что внутри? – спросил я, разминая натруженные руки.

Альфи поднял крышку и продемонстрировал стопку из пятнадцати или, может, двадцати книг. Толстых, с прочными кожаными обложками. Я подошёл, чтобы взять одну из них.

– Осторожно! – попросил Альфи. – Пожалуйста.

Я вытер руки о футболку, вытащил одну книгу и повернул её корешком к себе, чтобы прочитать золотые буквы.

– «Барнеби Радж», – я озадаченно посмотрел на Альфи.

– Это не самое известное название. Посмотри. Он протянул мне другую книгу.

– «Большие надежды». Ну да, шёл такой сериал по телевизору. Мама его смотрела. То есть все книги здесь этого, как его…

– Чарлза Диккенса, – вмешалась Рокси. – Он ещё написал «Оливера Твиста».

Альфи улыбнулся.

– Ты читала?

Рокси пожала плечами.

– Типа того. Вот!

Она открыла другую книгу. На первой странице от руки была сделана надпись. Рокси прочла: «Дорогому Алве, с наилучшими пожеланиями, Чарлз Диккенс».

Она тихонько присвистнула.

– Здесь полное собрание сочинений Чарлза Диккенса? И он подписал каждый том? Но кто такой Алве? Это не можешь быть ты!

Она прищурилась, огляделась вокруг. И после длинной паузы протянула:

– Или можешь?

Альфи закашлялся.

– Ну… дальний родственник. И собрание не совсем полное. Одну книгу украли, или она просто потерялась… Не знаю. В общем, «Сказка о двух городах» отсутствует.

– Какая жалость. И всё же, клянусь, это стоит безумных денег!

Альфи кивнул.

– Да. Но, полагаю, стоимость уменьшилась примерно вдвое, когда пропала одна из книг. В любом случае, можно мне…

Он осторожно забрал у нас книги, положил их в короб и закрыл крышку.

– Можно мне оставить их здесь? На некоторое время?

– Ясное дело, – ответила Рокси. Совместными усилиями мы затолкали короб под сломанный диван.

– Альфи, – сказал я. – Что ты собираешься делать? Куда хочешь пойти?

Он не ответил. Рокси бросила на меня предостерегающий взгляд и применила более мягкий подход.

– Кроме мамы, Альфи… с кем ты мог бы посоветоваться?

– Мы жили вдвоём. И ещё с Биффой.

На его лицо вернулось прежнее безразличное выражение. Видимо, наш поход к сожжённому дому и спасение короба с книгами на некоторое время отвлекли его от страданий. Но теперь они снова вернулись. Альфи подошёл к двери, почмокал губами – было похоже на звук поцелуя – и снова позвал:

– Эй, Биффа! Эй, Биффа!

Потом заметил наши взгляды.

– Это кошка.

– Знаешь, тебе придётся поговорить с полицией, – сказал я. – Ты не можешь прятаться вечно.

Он пристально посмотрел на меня. Глаза его были цвета голубого льда.

– Нет. Не сейчас. Я должен кое-что сделать.

– Что?

Альфи потряс головой, словно пытаясь отогнать вопрос, как назойливую муху.

– Мне нужно остаться. Вы обещали помочь.

– Да, но…

– Разве ты сказал не то, что думал?

– Ну да, но…

– Тогда я останусь здесь, а ты никому ничего не расскажешь.

Я посмотрел на Рокси, та лишь дёрнула плечом.

– Но твоя мама, Альфи… – начал я.

От гнева у него раздулись ноздри.

– Моя мама. Уже. Умерла. Ничего нельзя изменить. И какое тебе дело? Ты считал её странной женщиной, живущей в лесу. И эта странная женщина, моя мать, умерла из-за меня.

– Из-за тебя? Но почему?

– Я СОВЕРШИЛ ПОДЖОГ! – заорал он. – Мне повезёт, если я не сяду в тюрьму!

– Альфи, одиннадцатилетних не сажают в тюрьму, – сказал я, пытаясь его успокоить, но ничего не вышло.

– Кто сказал, что мне одиннадцать?

– Я полагал, мы ровесники, Альфи. Послушай…

– НЕТ! Это ты послушай. И ты тоже, – добавил он, повернувшись к Рокси, и та вздрогнула. – Мне нужно некоторое время побыть здесь. Помогите! Я сделаю, что должен, и всё будет отлично, обещаю. Обещаю! Пожалуйста, умоляю вас, никому обо мне не говорите.

Последовала долгая пауза – по-настоящему долгая. Мы лишь смотрели друг на друга – каждый на каждого, по очереди. Я уже хотел прервать молчание, но туг Рокси меня опередила. Всё же она проявила некоторую осторожность. Скорее всего, из-за той ведьминской ерунды.

– Ладно. Но ты не будешь втягивать нас. Могут возникнуть неприятности. Если кто-то спросит, ты сам поселился здесь.

– Хорошо. Но мне нужна пища.

– Ладно.

– И вода.

– Ладно. Я сказал:

– Получается, мы всё равно втягиваемся. И довольно сильно.

Альфи пожал плечами.

– Вы обещали помочь. Нужны одеяла. Новая повязка на руку. Парацетамол. И банка крабового мяса.

Он помедлил, осознав, что список его заказов оказался длинным.

– Если вы не против.

– Крабовое мясо?

– Это любимая еда моей кошки. Она унюхает её и придёт. Возможно.

Я вздохнул, начиная сожалеть о своём необдуманном обещании.