Текст книги "Хрустальный мир"

Глава 4

Следующие несколько часов были абсолютным ужасом. Мистер Чапмен сломал ключицу при падении, и его должна была увезти служба спасения. На носилках парамедиков он ни на что не реагировал и с подозрением на тяжелое сотрясение мозга был немедленно госпитализирован в ближайшую больницу.

Экскурсию, конечно, пришлось отменить, и водитель автобуса отвез нас обратно в Дарктрю. Уже по прибытии в маленький городок стало ясно, что мой поцелуй с Блейком вызвал смятение не только в «Затерянных садах». Прямо на улицах люди спорили, непрекращающийся вой сирен наполнил весь поселок.

Лили и Грейсон молча сжимали мою руку. После шока из-за мистера Чапмена все споры были забыты, поэтому в автобусе я могла спокойно рассказать им о толчке маленького мальчика и последующих магических чарах между Блейком и мной. Так же как и о жуткой фигуре в черном плаще, которую я увидела впоследствии. Как ни странно, ее не заметили ни Лили, ни Грейсон, хотя человек стоял между учениками. Что бы все это ни значило, я понимала, что в будущем мне стоит лучше следить за тем, чтобы не подходить слишком близко к Блейку, так как, видимо, одного прикосновения уже было достаточно, чтобы мы потеряли контроль и проклятие начало действовать.

– Дом, милый дом! – Престон припарковал свой «Мини» на подъездной дорожке перед величественным особняком и с глубоким вздохом вытащил ключ зажигания. Блейк, к счастью, поехал в Грин-Манор на мотоцикле. Сидеть с ним и Престоном в одной машине было бы для меня слишком сложно.

– Ты хочешь поговорить об этом? – я посмотрела на Престона. Мне все это было не совсем приятно, но я все же не хотела замалчивать инцидент.

Престон тихо фыркнул:

– О том, почему вы в первый же подвернувшийся момент засунули друг другу языки в глотку? Нет уж, спасибо.

– Это не было сознательным выбором, Престон.

– Ты хочешь сказать, что вы не могли поступить иначе? Извини, но от этого лучше не становится.

– Я хочу сказать, что это было проклятие. Это было не… – Я искала правильные слова. – Это было ненормально. Нереально. Как будто нашими телами управляло что-то, что мы не контролируем.

Он приподнял одну бровь.

– Это называется влечение, Джун. И мне будет лучше, если ты перестанешь рассказывать мне, как сильно на тебя влияет мой брат.

– А теперь послушай меня как следует! – рявкнула я. – Это не просто влечение, Престон! Влечение не может вызывать непогоду. И влечение не является причиной того, что рыжеволосый парень из вашего класса внезапно напал на Блейка.

– Ну хорошо. Значит, это было проклятие. Довольна?

Я покачала головой. При мысли о том, что произошло после, у меня снова пробежал холодок по спине.

– Там было еще кое-что. – Бессознательно я понизила голос: – Человек в черном плаще. Он стоял среди учеников, но, кроме меня, его, по-видимому, никто не видел.

Бровь Престона приподнялась еще выше. Наконец он откашлялся.

– Ты говоришь, что плащ был черным?

Я кивнула.

– И никто, кроме тебя, его не видел?

– Не то чтобы я бегала и спрашивала всех подряд. Но Лили и Грейсон ничего об этом не знают.

Престон на мгновение взглянул на окутанные туманом луга и живые изгороди Грин-Манор. Из-за плотных облаков было так мрачно, что граница деревьев вдалеке плавно превращалась в черную гладь.

– Странно, – пробормотал он наконец. – Я всегда думал, что духи Корнуолла будут придерживаться дресс-кода и носить зеленые плащи. О черном я никогда не слышал.

Раздраженная, я откинулась назад.

– Ну здорово. Ты мне не веришь.

Он смотрел на меня без всякого интереса.

– Я действительно понятия не имею, чему верить, Джун.

Покачав головой, я поджала губы. Как будто никакого сближения между Престоном и мной никогда не было. Как будто при первой же возможности он снова влез в свое отстраненное «я», которое при необходимости могло быть язвительным или обаятельным, но на самом деле так же мало привлекало к себе людей, как и Блейк.

– Спасибо за отличный разговор, Престон.

– Мне было приятно, Джун.

Прежде чем я успела сказать что-то еще, о чем потом пожалею, я вышла и быстрыми шагами направилась ко входу в дом. Позади себя я услышала, как Престон захлопнул дверцу автомобиля и запер свой «Мини», но я не обернулась. И также не обернулась, когда вошла в прихожую, где царило такое же напряженное настроение, как и раньше между Престоном и мной в машине.

– Ты должна использовать метелку для пыли, а не просто держать ее в руках! – Бетти только что указала Мэри, с которой они стояли в одном из коридоров. Белокурая горничная, видимо, была занята тем, что вытирала картину. Она раздраженно закатила глаза и преувеличенно яростно взмахнула метелкой для пыли перед носом Бетти.

– Вот так правильно?

Закашлявшись, кухарка отступила на шаг.

– Ну погоди, когда я расскажу об этом мистеру Бофорту…

– Чего вы не сделаете, – раздраженно прервал кухарку Уилфред. Увидев меня, он быстро подошел ко мне через прихожую, чтобы забрать у меня куртку. Однако на этот раз высокий дворецкий не одарил меня своей обычной улыбкой. – Не стоит беспокоить хозяина дома своими ссорами, – сказал он, обращаясь к Бетти.

– Разве это неуместно? – Бетти уперлась кулаками в бедра и впилась взглядом в Уилфреда. – Мэри не мотивирована и неряшлива. Когда ей нужно пропылесосить комнату, она лишь раз водит пылесосом вокруг мебели, а не передвигает ее. И я уверена, что она никогда не расправила ни единой складочки на диване.

– Да уж конечно, – прошипела Мэри.

– Ах, не ври, – сказала Бетти, прежде чем скрылась на кухне.

– Как давно это происходит? – спросил Престон, входя в дом за мной.

– Уже несколько часов, – коротко ответил дворецкий, протягивая руку к его куртке. – Вам понадобится что-нибудь еще?

Его тон подразумевал, что он предпочел бы, чтобы нам больше ничего не понадобилось, поэтому я покачала головой. Престон сделал то же самое.

В этот момент из гостиной вышел Блейк. Похоже, он тоже приехал совсем недавно, так как все еще был в своих дорожных ботинках, в руках у него был наполовину полный стакан.

– Наверху тоже не лучше, – объяснил он, глядя на меня.

В следующее мгновение я поняла, что он имеет в виду, потому что с верхнего этажа доносились возбужденные голоса дяди Эдгара и какой-то женщины.

– Папина новая подруга? – спросил Престон. Он, видимо, счел идею Блейка удачной и тоже отправился в гостиную, чтобы принести себе чего-нибудь выпить.

– Без понятия, – Блейк безразлично пожал плечами.

– Не могу поверить, что ты сохранил все ее вещи, – отчетливо раздался женский голос с верхнего этажа. Вскоре после этого на галерее появилась спортивная блондинка в джинсах и синей блузке, которая показалась мне знакомой. Конечно, это была Кейт, владелица собаки, которую мы с Престоном встретили на пляже перед коттеджем несколько недель назад.

– Не могу поверить, что ты так волнуешься по этому поводу! – сердито возразил дядя Эдгар, появившийся у балюстрады позади нее. Хотя его щеки покраснели от гнева, в целом он выглядел бледнее обычного.

– Весь твой шкаф забит ее платьями, Эдгар. – Кейт так яростно тряхнула головой, что ее волосы разметались по плечам. – После всех этих лет! Это же ненормально! – Она начала спускаться по ступенькам.

– И откуда у тебя есть право решать, что нормально, а что нет? – Голос дяди Эдгара дрожал от гнева. – Я же не говорю тебе, как скорбеть о твоем умершем муже.

Кейт остановилась посреди лестницы и повернулась назад.

– Я прекрасно знаю, что нелегко потерять того, с кем ты прожил так много времени, Эдгар. Но при всей печали по Чарли я всегда знала, что не буду цепляться за его память. Да, его трудно было отпустить. Но я сделала это и не хранила его личные вещи в своем шкафу в течение многих лет!

Дядя Эдгар спустился по лестнице вслед за Кейт.

– Ради всего святого, это всего лишь гардероб, Кейт! И у меня достаточно места, чтобы хранить одежду Катарины. Но, видимо, из-за этого ты считаешь меня сумасшедшим!

Кейт уже добралась до нижней ступеньки лестницы.

– Я не считаю тебя сумасшедшим, Эдгар. Я просто говорю, что нездорово то, как ты справляешься с ее смертью. Ты даже не можешь говорить об этом.

– Об этом и говорить нечего! – прогремел Эдгар.

– А может, и стоит поговорить! – закричала Кейт в ответ. – Что же на самом деле произошло тогда? Почему ты так сопротивляешься тому, чтобы сказать мне правду? У меня такое чувство, что все связанное с Катариной ты запер в дальнем уголке души, в который никому не даешь доступа – даже себе!

После этих слов она обернулась и, казалось, только сейчас поняла, что Престон, Блейк и я все слышали. Дядя Эдгар последовал за ней и при этом выглядел таким же растерянным. Достигнув подножия лестницы, он дрожащими пальцами попытался застегнуть пуговицу своего зеленого жилета, что ему с трудом удалось. Его кожа на самом деле выглядела более восковой, чем обычно, мне не показалось.

Когда наши взгляды встретились, я невольно спросила себя, о чем говорила Кейт. Что держал в секрете дядя Эдгар? Какую правду он скрывал от нее?

В этот момент мой дар активировался. На долю секунды бледная фигура дяди Эдгара замерла, превратившись в стекло. Превращение происходило все быстрее и быстрее, в мгновение ока охватив и Кейт, и Престона, и Блейка, и весь холл. Изогнутая лестница с красной ковровой дорожкой, витражи от пола до потолка, а также каждый человек и предмет мебели теперь переливались ярким разноцветным хрусталем.

– Что ты скрываешь о смерти тети Катарины? – спросила я шепотом.

В карих глазах дяди Эдгара образовалась трещина, которая пронзила его радужную оболочку. Позади нее сверкнул яркий свет, сопровождаемый прохладным свежим воздухом. Затаив дыхание, я наблюдала, как зазубренная трещина становится все шире, пока не рухнул и остальной стеклянный мир вокруг меня. Осталось сверкающее облако хрустальных осколков, которое на мгновение зависло в воздухе, прежде чем со стуком упасть на землю и перенести меня из настоящего.

– Дорогая, я встречусь с Гарри, чтобы поиграть в гольф, – сказал дядя Эдгар на пороге мастерской тети Катарины, накидывая на себя белую куртку. Он заглянул в маленькую комнату, которую она вместе с отцом использовала для своих картин.

Тетя Катарина стояла перед холстом с изображением розы глубокого черного цвета, на которую она просто смотрела, не двигая рукой с кистью.

– Милая? Ты меня слышала? – в словах дяди Эдгара послышалось нетерпение.

Медленно Катарина повернула голову в его сторону.

– Конечно. Приятно провести время, Эдгар, – ее голос звучал вяло.

– О, и не забудь перезвонить женщине с церковного базара, – добавил он.

Тетя Катарина обхватила кисть еще крепче.

– Не знаю, смогу ли я это сделать…

Дядя Эдгар раздраженно сдвинул брови.

– Конечно, ты справишься. Помни: всегда шаг за шагом. – Затем он бросил напряженный взгляд на часы. – Мне пора.

Нахмурившись, я посмотрела на него. Это не было ответом на вопрос, который я задала.

– Как умерла тетя Катарина? Что ты скрываешь, дядя Эдгар? – повторила я чуть более решительно, прежде чем он ушел.

Мгновенно мастерская, включая все картины и тетю Катарину, превратилась в яркие разноцветные кристаллы. Затем это коснулось и дяди Эдгара. С любопытством я смотрела на дядю, который, как и вся остальная обстановка, приобрел сверкающие очертания. Белая куртка для гольфа тоже выглядела более красочной, чем раньше, так как на ней постоянно вспыхивали радужные отблески. В напряжении я ждала, когда стеклянный мир вокруг меня расколется, но ничего не произошло. Я раздраженно повторила свой вопрос, глядя дяде Эдгару прямо в глаза. Но он только смотрел перед собой, как будто в мыслях уже играл в гольф.

– Покажи мне, как умерла тетя Катарина, – повторила я чуть громче. Вопрос эхом отразился от стеклянных стен. Слова призрачно повисли в воздухе, но ничего не произошло. Удивленная, я повернулась по кругу. При этом почувствовала, как мое сердце болезненно забилось. Ничего подобного раньше никогда не случалось. Хрустальный мир всегда реагировал на меня.

– Что здесь происходит? – прошептала я и оказалась совсем близко от дяди Эдгара. Его взгляд прошел сквозь меня без малейшего признака жизни. Я осторожно коснулась его плеча. Понятия не имела, к чему это должно привести, но надеялась, что хоть что-нибудь случится.

Но ничего не изменилось. Никакого треска, никаких осколков.

Видимо, я оказалась в ловушке в этом сияющем хрустальном мире, беззвучно сверкающем передо мной.

– Эй! – воскликнула я, обращаясь к дяде Эдгару, который казался холодным и застывшим. – Почему ты не реагируешь? – но кроме того, что холодный кристалл резанул меня по пальцам, ничего не произошло.

Ужасная паника промелькнула внутри. Могу ли я оказаться в ловушке здесь навсегда? При этой мысли меня бросило и в жар, и в холод одновременно.

– Выпусти меня! – крикнула я наконец и направилась к застывшей Катарине. Но и ее хрустальная фигурка не треснула. Оклеенные обоями стены, картина с черной розой, даже окно с видом на сад образовали нетронутый стеклянный мир, который, казалось, издевался надо мной. Потому что я пыталась разобраться в истине, которая меня не касалась.

Как там выразилась Кейт? Она чувствовала, что дядя Эдгар запирает все, что связано с Катариной, в уголке его души, куда он никому не давал доступа – даже себе.

– Выпусти меня! – закричала я в приступе отчаяния и на мгновение схватилась за хрустальную оконную ручку, но она не сдвинулась с места. Я лихорадочно побежала обратно к дяде Эдгару и снова попыталась добиться от него хоть какой-то реакции, в то время как голос внутри меня говорил, что это бессмысленно. Наконец, вся дрожа, я села на пол и задумалась. До сих пор силы у моего дара всегда истощались – если это произойдет и на этот раз, я когда-нибудь сама собой вернусь в большой холл.

Если, конечно, правила не действовали иначе в этой закрытой правде дяди Эдгара.

Внезапно на меня свинцовым грузом навалилась усталость, и через мгновение я оказалась у подножия большой лестницы.

Я почувствовала такое облегчение, что у меня подкосились колени, поэтому как можно незаметнее оперлась о перила, стараясь не показывать свое изнеможение.

– Мне очень жаль, что мы впервые официально встречаемся при таких обстоятельствах, – сказала Кейт Престону и Блейку. – Я представляла себе это по-другому.

– Не беспокойтесь об этом. Сегодня все идет не так, как планировалось, – ответил Престон, странно взглянув в мою сторону. Видимо, ему было жаль, что между нами так сложился разговор в машине. Я как раз собиралась дать ему понять, что тоже представляла это по-другому, когда дядя Эдгар схватился за сердце и рухнул на ступеньки.

– Эдгар! – закричала Кейт и бросилась к нему. – Что с тобой? Где болит? Это сердечный приступ?

Дядя Эдгар вздохнул и покачал головой.

– Нет. Все это было… слишком для меня.

В течение нескольких секунд рядом с ним оказались и двое его сыновей.

– Папа, все правда в порядке? – спросил Блейк.

Дядя Эдгар сделал несколько глубоких вдохов и на мгновение закрыл глаза.

– Да. Я знаю, что такое сердечный приступ. Не волнуйся, все хорошо, – хрипло ответил он. Однако одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что слово «хорошо» очень далеко от истины.

Глава 5

Главная улица Блэк-Кросса встретила нас украшенными к Рождеству магазинами, которые тесно жались друг к другу. Между домами тянулись красивые огоньки, и даже фасады были украшены звездами и ангельскими крыльями, так как до праздника оставалось всего три недели.

– Невероятно, не правда ли? Впереди еще двадцать один день, а Тимоти, Перри и Джереми уже снова ссорятся из-за подарков. Каждый год мы с Трэвисом делаем ставки на то, кто из них уронит елку.

– Хотел бы я быть там. Рождество в семье Бейкер, – с тоской заявил Грейсон, поднимая воротник своего пальто. Холодный ветер дул нам навстречу, пока мы шли по длинному торговому ряду, высматривая магазин Аманды. – У нас на Рождество только один коллапс. А именно тетя Ширли, которая не может остановиться, когда пьет гоголь-моголь, а затем поет одну песню за другой. Скажу вам, это не то представление, которое хотелось бы видеть или слышать.

Я искоса бросила на Грейсона короткий взгляд.

– Кажется, как раз для таких вещей и нужна семья.

Я буквально почувствовала всем своим телом ледяной взгляд, которым он одарил меня.

– Насколько я помню, тебя даже не было в пабе, когда я пел, ты была занята своей вероломной подругой Карлой.

– Хорошие истории так и начинаются.

– И это была хорошая история, – усмехнулась Лили.

Мы прошли мимо небольшой посудной лавки, где рядом со светящимся оленем стоял толстый Санта-Клаус, который механически двигал рукой вверх и вниз, как будто махал нам.

Грейсон фыркнул.

– Но мое представление не сравнить с представлением моей тети. Даже в пьяном состоянии оно было гораздо более впечатляющим.

Лили натянула свою серую шерстяную шапочку, прежде чем подойти к Грейсону.

– Конечно, да. Своим вокальным талантом ты развлекал весь паб. Это у тебя просто в крови.

Скептицизм на худом лице Грейсона нельзя было не заметить.

– Даже если ты говоришь так только для того, чтобы польстить мне, я приму этот комплимент, потому что это правда.

– Правда – растяжимое понятие. – Хотя эти слова задумывались как всего лишь небольшая колкость, я знала, как они прозвучали.

Правда на самом деле была растяжимым понятием. То, что было непреложной истиной для одного, вовсе не означало того же для другого. Все мы сформированы нашими взглядами, воспоминаниями и восприятием, которые отличаются от взглядов других людей, даже когда мы попадаем в одну и ту же ситуацию. Невольно мои мысли вернулись к дяде Эдгару и его версии истины, которую он, очевидно, держал в секрете. После инцидента в Грин-Манор Блейк настоял на том, чтобы позвонить доктору Монтгомери, и тот специально приехал осмотреть дядю Эдгара. На самом деле, это был не сердечный приступ, но тем не менее семейный врач рекомендовал моему дяде меньше волноваться в будущем. Поэтому неудивительно, что Блейк переживал. После этого мы только один раз коротко поговорили друг с другом и решили в будущем быть еще более осторожными и свести личные встречи к минимуму. Как бы ни было больно, я знала, что это правильное решение. Потому что, помимо падения мистера Чапмена, в окрестностях произошло еще несколько стычек и различных споров.

– Земля – Джун, где ты сейчас? – Лили мягко ущипнула меня за плечо. – Опять у ведьмы или в Оксфорде?

– На самом деле я снова задумалась обо всех неурядицах, которые вызвали мы с Блейком. И с моим дядей, и с хрустальным миром, в котором я оказалась в ловушке. – Я ослабила свой шерстяной шарф, который внезапно стал душить меня. – Насчет Оксфорда я пока не беспокоюсь, мне все равно придется подождать до января. И кто знает, что к тому времени произойдет.

Мое вчерашнее собеседование, несмотря на обстоятельства, прошло довольно хорошо, хотя на самом деле мыслями я была совсем далеко. События в «Затерянных садах» после моего поцелуя с Блейком не выходили у меня из головы.

– Проклятие действительно перевернуло все с ног на голову, – задумчиво сказал Грейсон. – Два моих вступительных собеседования были лишь половиной дела. Я даже не знаю, хочу ли вообще изучать дизайн. Может, после окончания учебы я возьму перерыв.

Кивнув, Лили уступила дорогу прохожему с собакой.

– Я тоже об этом думала, но признаться в этом родителям означало бы мой смертный приговор. После того, как Трэвис пошел служить в полицию, они хотят, чтобы хотя бы их единственная девочка училась в Эксетере на факультете экономики, где учился и мой отец. Это недалеко, и, я думаю, у них мало надежды на то, что этого факта будет достаточно для Тимоти, Перри или Джереми, чтобы пойти учиться туда. Но я еще не знаю, чего хочу, то есть чего хочу я сама.

Грейсон обошел меня и встал между мной и Лили.

– Мы трое – бесцельные души, дамы. – Он улыбнулся мне. – А ты – волшебная бесцельная душа, Джун.

– Я не чувствую себя такой волшебной.

– Кстати, о волшебстве: ты и правда использовала свой дар вчера в Оксфорде, чтобы произвести впечатление на руководителя программы? – спросила Лили, когда мы проходили мимо модных магазинов.

Я покачала головой.

– Со времени происшествия с дядей Эдгаром я сдерживала свое умение. Это было действительно неприятное чувство, оказаться в ловушке в беззвучном стеклянном мире. Что, если это было только начало и в следующий раз я вообще не выберусь?

– Не могу себе этого представить. Конечно, должен быть трюк, чтобы заставить все это рухнуть, – предположил Грейсон. – Может быть, тебе стоит спеть и таким образом разбить стекло?

Я приподняла бровь.

– Как твоя тетя Ширли?

– Хорошо, – вздохнул Грейсон. – Может, тебе стоит просто отпустить это. Кто знает, какие могут быть последствия. Кстати, мне холодно. Может, мы наконец зайдем в магазин?

– Мы уже пришли, – отметила Лили, указывая на антикварный магазин, который находился через дорогу. Он находился на первом этаже темно-зеленого двухэтажного дома, рядом с цветочным магазином. Над темной входной дверью красовалась черная вывеска, на которой золотым шрифтом было написано «Антиквариат. Скупка и продажа». В полукруглой витрине рядом со входом была представлена красивая подборка раритетов. Рядом с мягким креслом с изогнутыми ножками две старинные картины в позолоченных рамах опирались на комод, на котором стояли ценные на вид часы. Мой взгляд задержался на филигранных стрелках часов, как вдруг дверь открылась, и из магазина вышла старуха.

– Наглость, – услышала я ее бормотание, прежде чем Лили, Грейсон и я вошли внутрь.

С любовью обставленный магазин Аманды хранил дух прошлых времен, так что можно было даже растеряться, куда смотреть в первую очередь. Разноцветные лампы, старинные часы и граммофоны чередовались с роскошными зеркалами, комодами и книгами. На стенах висело столько картин, что обои лишь время от времени просвечивали между ними.

– Вот они, – раздался бодрый голос Вайолет, которая сегодня была одета в длинную лиловую юбку и фиолетовый свитер. Ее седые волосы были собраны в узел, из которого выбились несколько прядей. Маленькая женщина улыбнулась нам и крикнула через плечо: – Аманда, моя… – она осеклась. – Лили здесь!

Из-за темно-красной бархатной занавески появилась еще одна седовласая женщина. Тут же мне вспомнилось, что говорила Вайолет о своей подруге: что она была умной женщиной со слишком большой головой и с туфлями на слишком высоком каблуке. Теперь я поняла, что она имела это в виду не только в переносном смысле. Аманда была ростом не более метра пятидесяти пяти, но то, что ей не хватало длины тела, она компенсировала высотой каблуков и размером головы. Возможно, это было из-за несуразного пышного каре, обрамлявшего ее лицо, как шлем. Суть в том, что ее голова действительно выглядела непропорционально большой.

– Ну наконец-то. Самое время! – приветствовала нас Аманда, сопровождаемая облаком духов. Она заключила Лили в теплые объятия, которые удивили меня так же, как и мою подругу. – В последний раз, когда я видела тебя, ты была еще такой крошкой. – Аманда снова отпустила ее. – Ты хоть помнишь меня? Мы несколько раз играли в покер на лодке твоей бабушки.

Вайолет откашлялась, и Лили покачала головой.

– К сожалению, нет. Наверное, я была еще слишком маленькой для этого.

Аманда махнула рукой.

– Пустяк. Твоя бабушка тоже любит забывать о том, что часто проигрывала в покер.

Вайолет снова откашлялась.

– Во-первых, я, очевидно, слишком молода, чтобы быть бабушкой. А во‑вторых, я столько раз проигрывала, потому что Клементина постоянно жульничала.

Широкая улыбка осветила округлое лицо Аманды.

– Что есть, то есть. Мы прощали ее только потому, что муж бросил ее.

– Все трое мужей, – со вздохом добавила Вайолет.

Грейсон удивленно посмотрел на нее и выскользнул из своего пальто. Магазин хорошо отапливался, поэтому мы с Лили тоже сняли куртки и шапки.

– Все трое?

Вайолет кивнула.

– И это в течение месяца.

– Как сказать об этом красиво? Хорошие люди подобны единорогам. Все о них говорят, но никогда их не видели. – Аманда звонко рассмеялась.

Я развязала шарф. Хотя мне не терпелось наконец поговорить о проклятии, я не хотела показаться невежливой. В конце концов, обе дамы были готовы помочь нам и к тому же обе были в курсе ситуации. Они удивительно хорошо восприняли нашу историю, что, по словам Лили, было связано с тем, что ее бабушка и Аманда были невероятно открыты к духовной части жизни. По их мнению, не было ничего, чего бы не существовало – в этом отношении ничто не могло удивить их.

Вайолет покачала головой:

– Что касается хороших людей, это распространенный предрассудок.

– Знаю, но предрассудки теперь правят миром. Точно так же, как люди считают, что я не могу достать до высокой полки или что ты можешь заглянуть в будущее.

Бабушка Лили фыркнула.

– Терпеть не могу, когда люди в это верят. Просто потому, что я время от времени раскладываю для кого-то карты или делаю ту или иную успешную ставку на лошадь, это не значит, что я ношу с собой стеклянный шар.

Грейсон вызывающе посмотрел на Лили, прежде чем повернуться к бабушке.

– Толкование карт? Что ж, похоже, в семье есть определенный потенциал.

– Потенциал? Хочешь сказать, что мы ведьмы? Я уже слышала, что ты дразнишь этим мою Лили. – Вайолет подняла брови, и я не поняла, считает ли она это обстоятельство хорошим или плохим.

Однако Грейсона это не остановило. Он широко улыбнулся.

– По крайней мере, что-то подобное. И, в любом случае это нечто чудесное, только если ты не проклинаешь кого-нибудь.

Вайолет вздохнула.

– Да, это нечто чудесное, магия – это что-то фантастическое, – сказала она, ободряюще улыбаясь мне. – До тех пор, пока она не станет вашей погибелью. И пока это не темная магия. Одна из нас на самом деле была великой ведьмой, но это была не та Скарлетт, которую вы ищете. От нашего дара, к сожалению, мало что осталось. Просто некоторое увлечение сверхъестественным, умение разбираться в людях и интуиция, к которой следует прислушиваться, – она настойчиво смотрела на меня. Внезапно у меня возникло ощущение, будто она заглядывает мне глубоко в душу.

– Ты беспокоишься о Блейке. Потому что вы не знаете, сколько времени у него осталось.

Я кивнула.

– Ужасно не знать этого. – Прошлой ночью мне снова приснился тот кошмар. Это было похоже на тень над головой.

– Даже если бы вы знали точную дату, это ничего бы не значило, – спокойно объяснила Вайолет. – Проклятие необязательно соблюдает закономерности времени. Оно также может вступить в силу раньше или исполниться не тем способом, которым предполагалось.

– Очень ободряет, – простонала я, в то время как страх сжимал мою грудь. – Это означает, что Блейк может умереть раньше?

– Да, все так.

Лили напряглась рядом со мной.

– Бабушка, пожалуйста, не делай Джун еще более сумасшедшей.

– Я просто хочу быть честной. И вы должны знать, на что идете.

Аманда шагнула к входной двери.

– Вайолет сказала мне, что вы ищете потомков Скарлетт или ее реинкарнацию. У вас уже есть план, как разыскать перерожденную ведьму? Я имею в виду, что даже если этот человек находится в вашем окружении, вполне может быть, что он или она ничего не знает о своей прошлой жизни. Может быть, поэтому вам стоит подумать о сеансе. С удовольствием помогу вам в этом, я делаю нечто подобное регулярно.

– Верно. Аманда имеет многолетний опыт проведения сеансов, – подтвердила Вайолет. – Тем не менее на вашем месте я была бы осторожна. С такими заклинаниями происходят странные вещи. Некоторые духи не хотят, чтобы их вызывали, и считают, что это личное оскорбление, если вы вступаете с ними в контакт.

Невольно мне подумалось о темной фигуре, которую я видела в «Затерянных садах». Престон, правда, не воспринял мои слова всерьез, но Блейк, по крайней мере, выслушал меня, даже если и не мог особо ничего сделать. Но я знала, что не просто вообразила себе эту фигуру, кто-то там был.

– Могут ли призраки из прошлого преследовать нас? – Я задала вопрос быстрее, чем успела над ним поразмыслить, и поняла, что на самом деле не хочу слышать ответ. Все это было слишком нереально.

Вайолет покачала головой:

– Ты имеешь в виду, могла ли эта ведьма Скарлетт снова и снова являться тебе? Вполне возможно, но я считаю это маловероятным. Умершей душе нужно приложить очень много усилий, чтобы явиться как человек.

Тем временем Аманда закрыла дверь магазина. Затем она перевернула табличку в витрине с «Открыто» на «Закрыто».

– С такими темами нас лучше не беспокоить, – заявила она и посмотрела на Вайолет. – Последняя клиентка что-то купила?

Покачав головой, Вайолет вытащила из кармана юбки пакетик с шоколадным драже.

– Нет, это был неприятный человек, могу тебе сказать. Она и в самом деле хотела поступить со мной, как на базаре, глупая гусыня. Поэтому я и рекомендовала ей турецкий рынок, но она посчитала это не таким забавным. – Вайолет сунула себе в рот шоколадное драже. При этом она усмехнулась так, что очень напомнила мне Лили.

Аманда отодвинула в сторону несколько книг, лежавших на антикварной подставке для продажи.

– В последнее время манеры действительно испортились. К тому же стало много сплетен. Не то чтобы хорошие сплетни беспокоили меня, но это злые разговоры с плохим настроем. Это из-за вас?

Она огляделась. Тут же меня снова начали мучить угрызения совести. Без проклятия, которое тяготило меня и Блейка, людям было бы намного лучше.

– Да, к сожалению, – призналась я. – Мне тоже бесконечно жаль. Я действительно пытаюсь сделать все, чтобы это прекратилось.

– О, мне только сейчас пришло в голову, что я совсем не представила друзей Лили, – виновато заявила Вайолет. – Видите ли, плохие манеры уже добрались и до меня. Аманда, это Джун и Грейсон.

– Что ж, приятно познакомиться. Тогда сначала пойдемте со мной.

Мы последовали за Амандой по изогнутой лестнице на этаж ниже в комнату без окон, которую хозяйка магазина специально открыла для нас. Вдоль стен возвышались массивные книжные полки с множеством старинных кожаных переплетов. Заинтересованная, я шагнула ближе.

Маленькая женщина на своих высоких каблуках повернулась к нам.

– Согласно моим исследованиям, проклятие Скарлетт привело к тому, что Дарктрю сгорел сотни лет назад. Очевидно, жители враждовали друг с другом. Хаос и тьма, должно быть, обрушились на деревню. – Она пожала плечами. – Как обычно и бывает с проклятиями. – Затем она натянула белые перчатки и осторожно взяла с одной из полок пурпурную книгу, которую бережно положила на большой стол в центре комнаты.

С любопытством мы собрались вокруг нее.

– Конечно, вы хотите заполучить дневник ведьмы, в этом есть смысл. Но, как вы знаете, у меня были только две страницы, которые Вайолет вам уже показала. Остальные, по-видимому, исчезли.