Текст книги "Нежданная гостья"

Розалинда Лейкер
Нежданная гостья

Глава 1

Розелла Иствуд закрыла за собой дверь и, шурша нижними юбками, прошла через заставленную мебелью гостиную к окну. Письмо, которое она открывала на ходу, принесли с послеобеденной почтой. Оно было в пути довольно долго, но Мартиника слишком далеко от Кента, а корабли часто задерживаются из-за штормов и других непредвиденных обстоятельств. Пальцы Розеллы нетерпеливо развернули листы, исписанные элегантным, но слегка неровным почерком пожилого опекуна-француза. Девушка присела на краешек стула и углубилась в чтение.

Солнечные лучи, проникавшие сквозь кружевные занавеси, словно набросили на нее пелерину из паутины, оставляя причудливые тени на платье и ярко освещая блестящие волосы цвета пшеницы, заплетенные в тяжелые косы и уложенные вокруг изящной головки. Розелла была молода, гибка и стройна. Всей душой она тянулась навстречу жизни, отчаянно стремясь вырваться за пределы женской школы для дочерей знатных дворянских семей, в которой томилась уже слишком долго. Девушка в глубине души надеялась, что письмо содержит положительный ответ на нетерпеливую мольбу о свободе, посланную ею Андрэ Каделю. В своем послании Розелла напоминала опекуну, что со времени его последнего визита в Европу прошло три года, и она выросла, превратившись из ребенка в молодую женщину.

Письмо начиналось с горького комментария ее фразы о быстротечности жизни. Опекун писал, что болезненно ощущает сей печальный факт. Ежедневно на протяжении последних восемнадцати месяцев он убеждается, что климат острова все меньше подходит стареющему мужчине. Давно пора сменить обстановку. К тому же, необходимо посетить парижских врачей. Без сомнения, его пребывание за границей заканчивается, и самое время обдумать и устроить ее будущее, поэтому он заказал билет на пароход, отплывающий в Европу в конце месяца.

Затаив дыхание от восторга, Розелла дочитала до конца и откинулась на спинку стула. Довольная и счастливая, девушка глубоко вздохнула и устремила невидящий взор за окно на зеленую лужайку и цветущий фруктовый сад. Она встретится со своим опекуном Андрэ Каделем в гранд-отеле «Лувр» на улице Риволи, где он всегда останавливался, приезжая во Францию. Розелла была уверена в этом, потому что в прошлый раз проводила там каникулы. Андрэ Кадель не давал никаких обещаний, но казалось почти решенным, что он купит в Париже дом, где поселится вместе с ней. Думая, девушка закрыла глаза, прижав к груди письмо. Наконец-то у нее появится настоящий дом. Об этом она постоянно мечтала. И дом в городе, который всегда очаровывал ее.

Скрип двери заставил девушку открыть глаза и сесть прямо.

– Ах вот вы где, мисс Розелла! – воскликнула юная служанка, мягко, на кентский манер, произнося слова. – Я искала вас повсюду! Мадам Делагранже ждет вас в своем кабинете.

– Спасибо, Люси.

Розелла встала. Она не удивилась вызову, подумав, что директриса тоже получила письмо от Андрэ Каделя.

Строгие правила школы требовали, чтобы воспитанницы в любой ситуации говорили по-французски, а так как разговоры со слугами, большинство из которых были уроженцами этих мест, запрещались, в пансионе весьма редко слышалась английская речь, разве что вам взбрело бы в голову подслушать болтовню садовников или обрывки сплетен замешкавшихся под лестницей горничных.

Мадам Делагранже, практичная, умная француженка, в молодости была гувернанткой детей неприметного придворного императрицы Евгении. Она оказалась достаточно мудра, чтобы предвидеть перевороты, потрясшие Францию, и, переправившись через Ла-Манш, открыть школу в Кенте. Преподавательский коллектив пансиона состоял из обедневших, но знатных соотечественниц директрисы, которым она доверила воспитание своих английских учениц. Список желающих поступить в школу всегда радовал хозяйку. Дочерям преуспевающей знати не требовалась академическая подготовка. Мадам Делагранже давала благородным девицам шанс прекрасно овладеть французским языком и получить изысканный парижский акцент – по общественным меркам весьма ценные качества, значительно повышающие возможности незамужних барышень удачно выйти замуж. Когда императрица-изгнанница поселилась в Кенте, недалеко от пансиона, ловкая француженка успешно приобрела королевское покровительство, вот почему цены за обучение в ее заведении поднялись еще выше.

С раннего детства Розелла находилась под неусыпной заботой мадам Делагранже и выросла, свободно владея двумя языками. Если бы школа не была такой престижной, Андрэ Кадель отдал бы свою подопечную в какое-нибудь учебное заведение во Франции вместо того, чтобы оставить ее в родной стране.

У Розеллы не было близких родственников. Отец-англичанин умер до ее рождения, а мать последовала в могилу за любимым супругом спустя всего несколько недель после трудных, осложненных родов. Поэтому Андрэ Каделю, дальнему родственнику ее матери, который жил в белом особняке на Мартинике, откуда и управлял собственными сахарными плантациями, пришлось проехать полмира, чтобы убедиться, что осиротевшая малютка отдана в хорошие руки, вырастет и получит воспитание в подобающей среде.

С тех пор Андрэ Кадель появлялся и исчезал в жизни Розеллы, принося с собой восхитительный аромат сигар, одеколона и накрахмаленных сорочек. Его шевелюра и козлиная бородка были усыпаны сединой, а бронзовое от загара лицо сурово и неулыбчиво. Любовь Розеллы к нему, хотя и смешанная с уважением и большой долей благоговейного страха, всегда оставалась глубокой и искренней, ведь он олицетворял все, что она когда-либо знала о семье.

Спеша по коридору, ведущему к кабинету директрисы, Розелла встретилась со стайкой младших девочек, высыпавших из швейного класса. Прежде чем продолжить свой путь, она похвалила одну из них за только что законченную вышивку. В свои семнадцать Розелла была среднего роста, с тонкой талией, подчеркивающей изящество стройной фигуры. На красивом лице особое внимание привлекали глаза темного янтаря, сверкавшие золотистыми огоньками, и всегда готовые улыбнуться губы.

Девушка подошла к двери кабинета и постучала. Мадам Делагранже величественно прямо восседала за письменным столом, держа в руке очки в золотой оправе. Ее пышную грудь обтягивал плотный шелк лилового цвета, высокий ворот блузки украшала великолепная камея. Директрису нельзя было назвать непривлекательной женщиной. Единственная серебристая прядь среди черных волос даже придавала особую элегантность строгой прическе. Все ее движения казались сдержанными и величавыми, ведь умение достойно держать себя – немаловажное качество для директрисы и, конечно, ее учениц.

На столе лежало открытое письмо, без сомнения, от Андрэ Каделя.

– Добрый день, мадам. – Розелла сделала вежливый реверанс.

Мадам Делагранже приняла приветствие и взмахом очков указала на стул.

– Садись, Розелла. Судя по письму в твоей руке, ты тоже получила новости, которыми я собиралась поделиться с тобой.

– Да, мадам, – радостно произнесла девушка, присаживаясь напротив директрисы.

– Значит, ты, наконец, намерена покинуть нас. Мадам Делагранже ласково взглянула на Розеллу. По ее мнению, девушке давно следовало выпорхнуть в мир, хотя ей самой и будет недоставать помощи Розеллы в обучении младших детей музыке и пению. Последние полтора года Розелла занималась с воспитанницами, так как освоила все премудрости, которым учили ее наставницы.

Мадам не боялась за будущее девушки. Месье Кадель – настоящий джентльмен старой Франции, и она была убеждена, что он введет свою подопечную в лучшее парижское общество. За все эти годы директриса хорошо узнала опекуна Розеллы, ведь несмотря на то, что в Париж девочку всегда сопровождала одна из воспитательниц, он не считал за труд лично вернуть ребенка в пансион. За стаканчиком вина в ее кабинете месье Кадель расспрашивал об успехах девочки, довольный отличными результатами.

– Вы всегда очень хорошо относились ко мне, мадам, – сказала Розелла. – И в пансионе я была счастлива, насколько это возможно при подобных обстоятельствах. Но я действительно переполнена радостью от мысли, что встречусь со своим опекуном в Париже. Последние недели во мне росло предчувствие… – здесь ее голос задрожал, она боялась высказать страшные опасения, – что я никогда не увижу его снова.

– Глупая девчонка! – Надев очки, мадам Делагранже взглянула на раскрытое перед ней письмо. – Теперь давай посмотрим, какие приготовления необходимо сделать. Месье Кадель желает, чтобы, как и прежде, тебя сопровождали до Парижа. Карета из отеля «Лувр» будет ждать тебя в Кале. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Думаю, мадемуазель Дюпон сможет освободиться на несколько дней, чтобы составить тебе компанию.

Однако мадемуазель Дюпон пришлось отказаться от поездки в родную Францию. Неизвестный вирус гриппа уложил в постель многих воспитательниц и больше половины учениц. Хотя болезнь оказалась весьма быстротечна, всем требовалось несколько дней для восстановления сил. Розелла, которая помогала ухаживать за больными, на свое счастье избежала инфекции, но мадемуазель Дюпон была не столь удачлива и в назначенный для отъезда день не могла отправиться в путешествие. Не нашлось и никого другого, способного перенести длительную поездку. Если бы мадам Делагранже и сама не заразилась, она никогда бы не позволила Розелле одной уехать в Париж. Но ее голова раскалывалась от боли, а тело ломило от высокой температуры, поэтому она даже не смогла выразить решительный протест. Когда за девушкой, бывшей на ее попечении с раннего детства, закрылась дверь, мадам Делагранже истово помолилась за благополучную дорогу выпускницы.

Розелла почувствовала себя свободной. Путешествие без довольно скучной мадемуазель Дюпон не могло бы присниться и в самом смелом сне. Она наслаждалась, самостоятельно занимаясь покупкой билетов и оформлением документов, внимательно вникала в каждый вопрос. С пролива дул сильный ветер, и переправа на паровом пароме обещала быть нелегкой, но услужливый стюард нашел для Розеллы место в защищенном от непогоды уголке и укрыл колени теплым пледом. Девушка бросила последний взгляд на удаляющиеся скалы Дувра и повернула голову, всматриваясь в серую линию, которая неясно вырисовывалась на горизонте. Это была земля Франции.

Месье Кадель распорядился, чтобы в Кале ее ждали два одетых в униформу лакея и запряженная четверкой лошадей карета. Розелле помогли устроиться на удобных подушках и затем погрузили ее небольшой багаж. Она везла с собой совсем мало одежды, так как опекун написал, что ей предстоит полностью обновить гардероб. Это щедрое предложение девушка восприняла как очередное подтверждение тому, что он разрешит ей поселиться вместе с ним в Париже.

Под стук копыт и поскрипывание колес экипаж двинулся вперед по выложенным булыжником мостовым Кале. Розелла откинулась назад, приготовившись к долгому путешествию, которое продлится остаток дня и всю ночь. Мысленно она унеслась к предстоящей встрече с месье Каделем. Девушка сгорала от нетерпения увидеться с ним и окунуться в новую жизнь в Париже.

Остановок в пути было немного. Розелла спала всю ночь, проснувшись только однажды, когда меняли лошадей. Она окончательно пробудилась сразу после рассвета, сгорая от нетерпения скорее въехать в Париж.

Хотя утро было пасмурным и хмурым, это не омрачило ее приподнятого настроения. А когда ближе к полудню облака рассеялись и она смогла увидеть Триумфальную арку и ветряные мельницы на холме Монмартр, ее радость не знала границ.

Они сделали короткую остановку на таможне, где офицер проверил багаж. Когда он убедился, что Розелле не нужно платить налоги за ввозимые в Париж товары, карета снова тронулась в путь.

Все было до боли знакомо. Белые оштукатуренные дома, богатые и поскромнее, с выцветшими на солнце ставнями. Великолепие бульваров, окаймленных деревьями с молодой зеленой листвой, за которыми виднелись роскошные особняки. Магазинчики и кафе, кишащие нарядно одетыми людьми. Нескончаемый поток транспорта: кабриолеты, двухколесные экипажи, открытые ландо и почтовые кареты вперемешку с автобусами, трамваями на конной тяге и торговыми повозками всех видов. Скрип колес и стук копыт смешивался с криками уличных торговцев. Яркие пятна красок цветочных корзин в руках молоденьких продавщиц или устроившихся на ступеньках старушек.

Розелла нетерпеливо начала искать глазами отель «Лувр», как только карета свернула на улицу Риволи. А вот и он, напротив великолепного дворца, которому все же не удалось затмить его своей красотой. Фасад отеля украшали колонны и кариатиды[1]1
  Кариатиды – вертикальные опоры в виде женских фигур, поддерживающие балочное перекрытие (прим. редактора).


[Закрыть], придававшие величественность и торжественность всему зданию.

Кучер остановил экипаж прямо перед лестницей, ведущей ко входу в гостиницу. Розелла едва дождалась, пока откроется дверца кареты. Она постаралась спуститься как можно изящнее, не показав окружающим ни сантиметра лодыжки, так что мадам Делагранже похвалила бы ее манеры, и взбежала вверх по мраморным ступеням, сгорая от радости и нетерпения.

Девушка вошла в отделанный в алых и золотистых тонах холл и быстро осмотрелась, надеясь увидеть знакомую фигуру в шляпе и сюртуке. Опекун поднимется ей навстречу из одного из обитых плюшем кресел, притаившихся за кадками с пальмами. Однако среди снующих туда-сюда людей его не было. Все еще оглядываясь, Розелла нерешительно направилась через выложенный мрамором зал к стойке портье. Там ее поприветствовал дежурный клерк.

– Здравствуйте, мадемуазель.

Его волосы были зализаны назад, а дыхание отдавало легким запахом табака, который он пытался перебить фиалковой пастилкой.

Она назвала свое имя.

– Номер для меня заказан месье Андрэ Каделем. Он ожидает меня. Будьте любезны, передайте ему, что я уже здесь.

– Конечно, мадемуазель. – Портье просмотрел список забронированных мест. – Два номера были заказаны в письме с Мартиники, и они готовы. Но месье Кадель еще не прибыл.

Розелла с тревогой уставилась на невозмутимое лицо собеседника. По ее спине пробежал холодок дурного предчувствия.

– И для меня нет никакого сообщения? – взволнованно спросила она. – Или письма?

– Абсолютно ничего, мадемуазель. – Он пододвинул к ней регистрационную книгу и протянул перьевую ручку. – Если вы поставите свою подпись, я прикажу провести вас в заказанные апартаменты.

Вперед вышел помощник портье и, незаметно щелкнув пальцами носильщикам, любезно указал девушке путь к широкой лестнице. Поднявшись до половины, Розелла остановилась, затянутая в перчатку рука замерла на отполированных перилах. В тщетной надежде юная путешественница оглянулась на входящих через стеклянные двери новых гостей, думая, что какая бы причина не задержала ее опекуна, он вот-вот приедет и войдет в холл. Но его не было среди шумной толпы.

Она уже собиралась продолжить подъем по лестнице, когда ее скользящий взор наткнулся на высокого, хорошо одетого мужчину, который зажигал сигару, отвернувшись от стойки портье. Из-за широких полей шляпы невозможно было рассмотреть его лицо. Совершенно безотчетно Розелла отметила рост и изящное телосложение незнакомца. Он обладал вялой грацией мускулистого атлета, которая наверняка позволяет ему прекрасно чувствовать себя и в седле, и под парусом яхты. В следующее мгновенье девушка бы отвернулась, но, потушив спичку, он случайно поднял голову. Темные, необычайно пронзительные глаза встретились с ее глазами, словно нанося сокрушительный удар. И это мимолетно увиденное решительное лицо с квадратным подбородком, прямым носом с волевым изгибом тонких ноздрей и большим ртом, язвительным, упрямым, чувственным, который уже скривился в оскорбительно-вызывающей улыбке, навсегда осталось в памяти девушки. Розелла поспешно отвела взгляд и двинулась вверх, она знала, что незнакомец все еще наблюдает за ней сквозь клубящийся дым сигары. Она решительно преодолела искушение обернуться.

Никогда прежде Розелла не занимала таких роскошных апартаментов. Это служило лишним доказательством того, что опекун осознает произошедшее за время его отсутствия превращение маленькой воспитанницы в женщину. Горничная собиралась немедленно распаковать багаж, но Розелле хотелось остаться одной, и она отослала служанку на полчаса. Неизвестно от чего ее душа возликовала. В любую минуту может прийти посыльный с известием о прибытии Андрэ Каделя. Должно быть, его корабль где-то задержался. Или дорога от Марселя заняла больше времени, чем он предполагал. Очень скоро она получит простое объяснение. В этом нет никаких сомнений.

Развязав под подбородком ленты, Розелла отбросила в сторону маленькую шелковую шляпку. Девушка подошла к ведущим на балкон стеклянным дверям, нажала на ручки и распахнула белые створки. На нее обрушился поток солнечных лучей, а шум весеннего Парижа наполнил комнату радостной симфонией нестройных звуков. Розелла почувствовала, что стоит на пороге прекрасного приключения. Все должно вот-вот начаться. Даже любовь поджидает ее где-то среди светотеней этого восхитительного города.

Она оперлась на каменный парапет и посмотрела на раскинувшийся внизу бульвар.

Незнакомец из холла направлялся к открытому ландо, поданному к ступеням отеля. Она увидела, как он уселся и положил ногу на ногу. Возможно, почувствовав ее взгляд, молодой человек быстро поднял голову, и Розелла снова встретилась с его вызывающими глазами. Затянутая в перчатку рука поспешно приподняла шляпу, но девушка немедленно кинулась в комнату и захлопнула двери. Тем не менее, она подкралась к окну и наблюдала, как запряженное породистыми лошадьми ландо покатилось в направлении улицы Сант-Оноре.

На губах Розеллы играла легкая улыбка. Это небольшое происшествие разбудило живые воспоминания еще об одном человеке. О человеке, совсем не похожем на незнакомца с театральной внешностью. О том, кто занимал особое место в ее сердце, кого она встретила вместе с опекуном во время каникул во Франции очень давно. Тогда он был красивым юношей, а теперь ему, должно быть, около двадцати четырех. Розелла произнесла его имя вслух. Себастьен де Луимонт.

Но звук собственного голоса всколыхнул и другие воспоминания, темные и гнетущие, затмившие короткий миг счастья, познанный ею рядом с Себастьеном. Девушка вздрогнула, против воли воскресив в памяти серый замок, который ей никогда не хотелось бы увидеть снова.

Себастьен тоже ушел из ее жизни. Как и незнакомец в ландо.

Розелла решительно выбросила из головы обоих мужчин и дернула звонок, вызвав горничную распаковывать вещи.

Глава 2

Весь день Розелла провела в гостинице, потому что хотела оказаться на месте, когда приедет Андрэ Кадель. Чтобы скоротать время, она купила несколько журналов мод, пару романов, а также довольно откровенную книгу о любви, которую мадам Делагранже никогда бы не позволила ей прочесть. Но было очень нелегко развлекать себя чтением, когда за окнами бурлил Париж, вздрагивая и сотрясаясь от скрежета трамваев, стука копыт, криков и неожиданного женского пения на углу отеля.

Снова и снова Розелла откладывала книгу и выходила на балкон, чтобы посмотреть на бесконечный поток транспорта, вдохнуть воздух, в котором тяжелый аромат цветов смешался с запахами лошадиного пота, отбросов, чеснока и лукового супа. Все это создавало особую атмосферу Парижа, придавало городу ни с чем не сравнимое очарование. Со своего удобного пункта наблюдения девушка заметила, что деревья вдоль улицы Риволи были разной высоты: большинство из них посадили взамен срубленных для баррикад меньше десяти лет назад. Это горькое напоминание о прошлых страданиях прекрасного города глубоко тронуло чувствительную душу Розеллы. В воображении возникла яркая картина полуразрушенного города, так отличавшаяся от теперешнего богатства и благополучия.

Гостиничный посыльный, которого направили в контору корабельной компании, вернулся с сообщением, что пароход с Мартиники пришвартовался с небольшим опозданием из-за плохой погоды. Новость ослабила тревогу девушки. Очевидно, ее опекун, утомившись от морского путешествия, решил отдохнуть в Марселе перед переездом в Париж. Естественно, он не видел нужды торопиться, потому что был уверен, что Розелла находится под присмотром скучной, но надежной школьной наставницы. Ему просто не могло бы прийти в голову, что юная особа совсем одна в огромном городе.

Розелла снова просмотрела письмо, хотя уже много раз перечитывала его. Андрэ Кадель перевел деньги на счет в Ротшильд-банке, чтобы она могла воспользоваться кредитом, когда пожелает. Самым главным, по его мнению, было полное обновление ее гардероба. «Безотлагательно». Подчеркнутое выделение этого слова заставило Розеллу решить, что вместо еще одного дня томительного ожидания в отеле она проведет время, выполняя пожелание опекуна и наслаждаясь покупкой новой одежды. Девушка пододвинула стул к секретеру и занялась составлением списка необходимых вещей.

Зная безупречный вкус своего опекуна, Розелла подумала, что лучше всего отправиться в один из самых изысканных Домов мод Парижа. С трепетом она вошла внутрь, болезненно осознавая себя серой церковной мышкой. Но все ее опасения оказались напрасны. Из-за роскошного письменного стола эпохи Людовика Четырнадцатого поднялась управляющая и поприветствовала посетительницу самым любезным образом. Она уже привыкла подбирать гардероб для молодых богатых девиц, недавних выпускниц монастырских школ, хотя довольно редко они появлялись у нее без сопровождения. Когда после нескольких осторожных вопросов в разговоре прозвучало имя месье Андрэ Каделя, управляющая вызвала наиболее опытную продавщицу и приказала позаботиться о юной покупательнице.

– Сюда, пожалуйста.

Продавщица провела Розеллу в длинную комнату, освещенную канделябрами и обставленную обтянутыми шелком стульями. В венах девушки текло достаточно французской крови, чтобы не удивляться известности имени ее опекуна в Доме мод. Должно быть, во время регулярных посещений Франции ему случалось дарить меха или платья какой-нибудь знакомой даме. Но это не ее дело. В действительности сей факт лишь подтверждал, что она правильно выбрала место для покупки новых нарядов.

Розелла села, любуясь прелестными нарядами, поражавшими разнообразием оттенков и изысканностью тканей. Она открыла, что турнюры находятся на пике популярности, и их экстравагантность и причудливость восхитили девушку. Никогда еще мода не была столь женственна, представляя обилие оборок и кружев, лент и рюшей, цветов и тесьмы.

В общем Розелла знала, что идет ей, но продавщица тактично отговорила ее от выбора вечернего платья из темно-розового бархата.

– Это, конечно, ваш цвет, мадемуазель Иствуд, но материал слишком роскошен и кажется довольно… э… не совсем подходящим для молодой девушки.

Розелла нуждалась в хорошем совете. Ей хотелось, чтобы опекун гордился ею и чтобы он ни в малейшей степени не смутился ее безвкусными нарядами.

– Вы имеете в виду, что в бархате я буду выглядеть, как дама полусвета? – спросила девушка с невинным простодушием.

Продавщица слегка поперхнулась.

– Скажем, что он приличен для любой замужней женщины, но носить бархат в вашем возрасте было бы не совсем правильно. – Почти незаметным движением подбородка авторитетная помощница приказала, чтобы вызывающий туалет быстро унесли. – Может, шелковый тюль того же оттенка?

Розелла примерила вечерние наряды, костюмы для визитов, платья на любой час дня и на все случаи жизни. Некоторые подошли отлично, и через час их доставят в отель, другие требовали небольших доработок, а отдельные модели по желанию заказчицы должны быть выполнены из других тканей.

Походы по магазинам длились три дня. В дополнение к платьям и накидкам Розелла купила костюм для верховой езды и даже купальный костюм с короткой юбочкой и длинными черно-белыми штанишками, кружевное нижнее белье, пеньюары из тончайшего шелка, украшенные вишневыми и абрикосовыми лентами, туфли, высокие ботиночки на шнуровке, атласные бальные тапочки, веера, сумочки и ленты для волос. От различных модисток доставили коробки со шляпами, и среди облаков оберточной папиросной бумаги девушка примеряла их снова и снова, любуясь собой в зеркало над туалетным столиком и думая, что во всем мире нет ничего подобного парижским шляпкам.

Андрэ Кадель одобрит ее покупки. Она уверена в этом, даже если, несмотря на собственные внушительные банковские накопления, после оплаты всех счетов не останется ни франка. Розелла, конечно, не собиралась позволять ему оплачивать ее расходы. Многие годы опекун был более чем щедр, и девушка с нетерпением ждала возможности хотя бы частично вернуть ему моральные долги. Она сделает все, что в ее силах, чтобы хорошо и экономно вести дом, заботиться о его здоровье, создать комфорт и семейный уют в его доме.

Но потом Розелла одернула себя. Что, если она радуется напрасно? Может, опекун не собирается поселить ее под своей крышей? Другая мысль оглушила девушку. Такая тревожная, что у нее задрожали руки, а в зеркале отразилось побледневшее лицо. Она отложила в сторону шляпку с сиреневой отделкой. Вдруг опекун собирается выгодно выдать ее замуж за какого-нибудь мужчину из хорошей семьи, которого он посчитает подходящей для нее партией! Не по этой ли причине он хочет, чтобы она поскорее избавилась от скучной одежды школьницы и безотлагательно купила себе новые наряды?

Розелла быстро вскочила с табурета перед туалетным столиком и зашагала из конца в конец комнаты, нервно сжимая руки. Боже, почему это не пришло ей в голову раньше? Она была так ослеплена радостью при мысли о скорой встрече с опекуном в Париже, об окончании одиночества, что не подумала о возможности других планов. Для Андрэ стало бы естественным завершением опекунских обязанностей увидеть ее женой надежного мужчины и навсегда сбыть с рук. Он сочтет правильным и вполне приличным, если сам выберет ей мужа, минимально интересуясь ее мнением по этому вопросу: юные французские девушки делают то, что родители или опекуны считают лучшим для них. Подобные браки были каждодневным явлением. Но она не может – нет, не станет выходить замуж за человека, которого не выберет сама!

Ночью Розелла мало спала, напуганная неизвестностью. Мысли о будущем вновь разожгли огонь подсознательного страха, и ей никак не удавалось подавить тревогу, которая угрожала раздавить ее. Она ухватилась за идею заняться покупками, чтобы унять беспокойство, пытаясь убедить себя, что дурные предчувствия, возникшие в последние месяцы пребывания в пансионе, не имеют никаких оснований. Но что-то было не так. Совсем не так.

Как только рассвело, Розелла оделась и спустилась вниз. В холле собрались несколько ранних приезжих, и все служащие оказались заняты. Когда девушка все-таки подошла к стойке портье, он сказал, не дожидаясь вопроса, который она задавала так много раз:

– Месье Кадель еще не приехал.

Но Розелла хотела еще кое-что узнать.

– Как я могла бы узнать о несчастных случаях на дороге между Марселем и Парижем? Возможно, перевернулся дилижанс. Или произошло какое-нибудь столкновение, в котором пострадали пассажиры.

– Предоставьте это мне, мадемуазель, – живо ответил клерк. – Я наведу справки.

К завтраку Розелла выяснила, что, хотя за последние дни на дороге из Марселя произошло несколько аварий, среди жертв Андрэ Кадель не обнаружен. Тогда где он? Почему не написал ей?

Утро девушка провела в Лувре, рассматривая выдающиеся произведения искусства, но все время в ее голове вертелся один вопрос: как найти Андрэ?

Наконец она прекратила попытки изображать из себя заинтересованного посетителя и присела в одном из залов, чтобы привести в порядок мысли. К кому обратиться? В полицию? Но опекун пришел бы в ярость, если бы к нему с вопросами явился жандарм, когда он занимался своими личными делами.

А пока Андрэ Кадель словно растворился в воздухе. Розелла вздрогнула, подняла голову и только теперь заметила, что окружена чучелами медведей, волков и других диких животных. Они оскалились в страхе и злобе, как в момент своей насильственной смерти. В падающем из окон свете стеклянные глаза казались живыми. Девушка вскочила на ноги и бросилась из зала. Страх захватил ее в тиски кошмара, которые медленно сжимались.

Когда Розелла вернулась в гостиницу, к ней подошел дежуривший утром портье.

– Возможно, я должен был сказать вам раньше, но сегодня снова заходил господин, желающий увидеться с месье Каделем.

Так значит она ждет не одна! Кто-то еще знает о дате приезда Андрэ в Париж и с нетерпением желает встретиться с ним.

– Как звали этого господина? – быстро спросила Розелла.

– Месье Филипп Обер.

Имя ничего ей не говорило. Она никогда раньше не слышала его и могла только предположить, что это один из многочисленных деловых партнеров ее опекуна.

– Вы сказали ему, что я остановилась здесь?

– Да, но вас не было, а он не захотел ждать. Господин Обер передал письмо для месье Каделя.

– Дайте его мне, – решительно заявила Розелла. – Я должна быть в курсе дел моего опекуна, пока он не приедет.

В номере девушка разорвала конверт, уверенная, что внутри есть адрес, по которому можно связаться с неизвестным господином, но там оказалась только в спешке набросанная на гостиничной бумаге записка. Почерк выдавал волевого и энергичного человека.

«Сожалею, что не застал вас и в этот раз, старина, но я уже откладывал свой отъезд на виллу, и теперь срочные дела требуют моего присутствия там. Я собираюсь успеть на поезд в Орлеан и не вернусь в Париж до осени. Буду счастлив предложить вам и вашей подопечной деревенское гостеприимство, которое лишь в малой доле оплатит то, что я получил в вашем доме на Мартинике. С наилучшими пожеланиями и сердечным приветом, Филипп Обер.»

Розелла опустила письмо на стол и прижала руку ко лбу. Если бы она не ушла утром в Лувр! Она могла бы доверить свои тревоги Филиппу Оберу и просить его помощи, а вместо этого осталась с короткой запиской, которая не давала ответ, куда направился друг Андрэ Каделя, или хотя бы, где он жил в Париже. Казалось, судьба во всем против нее.

Вечером девушка усилием воли заставила себя переодеться к обеду. Она чувствовала, как беспокойство давит на нее, а внутренний страх растет с каждым мгновением. Розелла решила больше не выходить из отеля. Вдруг кто-нибудь еще будет искать ее.

Она заканчивала укладывать волосы, когда в дверь постучали.

– Открыто, – крикнула Розелла. Вошла горничная.

– К вам гость, мадемуазель. Месье Батальяр.

– Впустите его.

Розелла быстро прошла через комнату и встретила коренастого седого мужчину, который поклонился ей. Он был одет в неброский, но изысканный дорожный костюм, немного помятый и пыльный, свидетельствующий о дальнем и спешном путешествии.