Текст книги "Развлекающие толпу"

Глава 4

Анна Гайятт действительно заинтриговала Гарриса Фелпса. Женщины такого типа не входили в круг его общения. Те, что его обычно окружали, были чем-то похожи – вызывающе красивые, дерзкие, уверенные в себе и доступные, особенно после того, как узнавали, насколько он богат. Гаррис давно научился скрывать настоящие чувства под маской мягкости и воспитанности – это было нетрудно и ни к чему не обязывало.

Деньги Гаррису достались по наследству, но отцовские миллионы он сумел быстро превратить в миллиарды. Фелпс производил впечатление эпикурейца, который может себе позволить потакать собственным слабостям. Таким он и был на самом деле. Среднего роста, он тщательно поддерживал себя в хорошей физической форме с помощью спорта, массажа, паровых бань, а также обязательного ежемесячного медицинского обследования. Он довольно сносно играл в теннис и великолепно – в гольф. Его волосы всегда были тщательно уложены, а небольшие усики придавали лицу добродушное и слегка щеголеватое выражение. Тонкие губы создавали обманчивое впечатление чувственности. Лишь неправильный нос не позволял назвать Фелпса красивым – длинный, с благородной горбинкой, он выдавал истинную суть хозяина. Это был нос магната, сильного и не очень щепетильного, привыкшего добиваться своего любыми средствами. Несмотря на это, многих обманывала показная болтливость Гарриса, его принимали за того, кем он и хотел казаться, – очередного плейбоя, проматывающего унаследованное состояние. Такие люди забывали про осторожность, что, конечно, было на руку Фелпсу.

Гаррис называл себя дилетантом нового поколения; в прошлом его бы назвали меценатом. В настоящий момент он интересовался исполнительским искусством – кино и театром. Своего рода хобби, а почему бы и нет? Он мог себе позволить и десяток хобби, если бы захотел, но Гаррису необходим был вызов. У него были и другие амбиции, но время для их удовлетворения еще не наступило. Он был достаточно умен и терпелив, чтобы понимать это…

Анна снова не отрываясь смотрела на сцену. Глядя на ее классически красивый профиль, Фелпс вновь задал себе вопрос о том, что же его так заинтриговало в этой женщине. В том, что касалось физического влечения, она была явно не в его вкусе. Ему нравились высокие большегрудые женщины, особенно если они при этом были достаточно известны и популярны. Такие, как Кэрол Кокран. В настоящее время он являлся официальным любовником Кэрол, но это не имело особого значения. И он, и Кэрол прекрасно понимали, что эта связь временная, а потому ни к чему не обязывающая. Гаррис сознательно принимал заданные условия игры. Кэрол интересуют только его деньги? Ну что ж, – это вполне справедливо. Ведь и она для него не более чем очередной трофей.

А Анна Гайятт – Анна Риардон Гайятт, мысленно поправил он себя – была совсем другой. Сперва Гаррис воспринимал ее лишь как дочь Ричарда Риардона, а он был одним из немногих, кто знал, что собой представляет Риардон, и имел представление о безграничности власти этого человека. Теперь же, после часа, проведенного в роли наставника и ментора, он начал видеть в ней женщину.

Итак, она разводится с мужем и стремится вырваться за жестко обозначенные рамки своей жизни. Вряд ли ее можно осуждать за это. Но на самом ли деле она так чиста и неопытна, как кажется? По крайней мере, в Вашингтоне она была одной из немногих, о которых не ходило никаких сплетен. Гаррис вспомнил, как Мелисса Мередит говорила ему, что у Крега Гайятта не жена, а серая мышка! Конечно, то, что говорит Мелисса, нельзя воспринимать всерьез: ее репутация сплетницы и интриганки слишком хорошо известна. И, тем не менее, он был поражен. Несмотря на консервативный стиль в одежде и отсутствие косметики, что делало ее похожей на подростка, Анна Гайятт была далеко не серой мышкой. У нее было миловидное лицо и изумительное, хотя и излишне стройное, тело. Кроме того, в ней явственно чувствовался характер. Сильный характер, хотя она это и скрывала.

А может быть, ему просто показалось? Вот и сейчас она в который раз не может отвести взгляд от Уэбба Карнагана. И Гаррис снова раздраженно подумал о том, что же все женщины находят в Уэббе. Кэрол в разговоре о нем обычно употребляла слово «самец»: «Гаррис, лапа моя, тебе этого не понять, но что есть – то есть. Ты посмотри, как этот сукин сын двигается, как большой кот, как раздуваются его ноздри, когда он смотрит на женщину, которую хочет. Я-то уже поумнела, но ты посмотри, что он делает со всеми остальными, которые имели несчастье встретиться ему на пути!» Уэбб действительно притягивал к себе женщин как магнитом. Но только не эту! Этого просто не может быть! Анна совсем не похожа на остальных женщин Уэбба, она… Гаррис мысленно споткнулся об это старомодное выражение и, тем не менее, повторил его. Она была леди. Именно это слово характеризовало ее лучше всего. Нет, Анна явно не относилась к тем женщинам, которым может понравиться грубый натиск Уэбба и его животное обаяние. И уж, конечно, она не относилась к женщинам на одну ночь. Кроме того, Карнагану нравились женщины такие же, как и он сам, – сексуальные и необузданные.

Сцена подходила к развязке. Скоро опустится занавес, и начнется обычная суета, которая всегда сопровождает смену декораций. А затем придет очередь Анны, и это все наконец будет позади.

Внезапно она осознала, насколько боится своего выхода.

Анна даже не заметила, что Гаррис замолчал, и пребывала в оцепенении до тех пор, пока он не помог ей подняться со стула за кулисами и не закрыл дверь в гримерную.

Убедившись, что они наедине, Гаррис снова заговорил. На этот раз его голос был мягким и успокаивающим, как будто он почувствовал ее внезапный панический страх.

– Теперь уже скоро. Не нужно, чтобы кто-нибудь видел тебя близко во время смены декораций. А теперь ты выпьешь немного коньяка и попытаешься расслабиться. Когда придет время – тебе постучат в дверь. Не волнуйся, Кэрол тоже всегда сидит за кулисами, а потом уходит в гримерную, чтобы немного выпить. Место у окна она тоже всегда занимает в самый последний момент. Точно так же поступишь и ты. Это очень короткая сцена, а тебе она покажется еще короче. Никто не заметит никакой разницы.

– Он заметит.

Наливая коньяк в два бокала, Гаррис попытался скрыть свое раздражение.

– Естественно, он заметит! Если я не ошибаюсь, то в этом и заключается весь смысл данной затеи – подшутить над Уэббом. Именно по этой причине я и согласился – Кэрол имеет право на месть… – Он пожал плечами.

Анна взяла протянутый бокал и почувствовала, как похолодели ее пальцы.

– Месть?

– Я понимаю, что ты не читаешь колонку светской хроники и киножурналы. Но у Уэбба с Кэрол был такой нашумевший в свое время роман, что, я думал, ты об этом знаешь. Они даже были помолвлены одно время. Думаю, что Карнаган просто использовал свой шанс сделать карьеру. В то время Кэрол уже была звездой, а он только начинал сниматься в телесериалах. Естественно, это длилось недолго. Вскоре Кэрол вышла замуж за своего третьего мужа – Теда Грейди. Мы оба знаем, что она далеко не ангел, но в той ситуации Уэбб повел себя как последний подонок. Несмотря на это, а также на все мои советы, они продолжают периодически спать. Мне кажется, что и роман с дублершей Кэрол он затеял лишь для того, чтобы…

Анне не хотелось больше ничего слышать. Чтобы отвлечься, она поднесла бокал к губам, глубоко вдохнула аромат выдержанного коньяка и очень медленно начала пить его крошечными глотками.

Гаррис Фелпс оценивающе наблюдал за ней.

– Знаешь, я впервые встречаю женщину, которая умеет пить хороший коньяк. В тебе есть порода. И стиль.

Анна нервно засмеялась, держа бокал подальше от себя, чтобы не капнуть на платье. Тяжелая шерстяная накидка распахнулась, и на мгновение Гаррис увидел в разрезе ее грудь, которую не скрывало прозрачное неглиже.

– Порода! – Анна с трудом сдерживала истерику.

Она старалась не смотреть на Гарриса. Надо же такое сказать, и причем из наилучших побуждений! Ее голос дрогнул: – Извини, но, по-моему, это единственное, что во мне замечают окружающие.

Да, во мне действительно есть порода. Как у… скаковой лошади! Мне никогда не говорили, что я красива, что я сексуальна. Короче, всех тех слов, которые хочет услышать любая женщина. О господи, Гаррис, прости меня! Я же понимаю, что ты не хотел меня обидеть. Не знаю, что со мной, – наверное, это нервы!

Кто-то дважды постучал в дверь, и мужской голос сказал:

– Ваш выход, мисс Кокран!

– Хорошо, – ответил Гаррис, – сейчас она идет. Выставьте пока свет, – с этими словами он внимательно посмотрел на Анну и взял ее за руку. – Ты уверена, что готова? Давай мне бокал, – теперь его голос звучал энергично и по-деловому, хотя выражение глаз оставалось по-прежнему непостижимым. – Запомни: все, что тебе нужно делать, – это адекватно реагировать на происходящее на сцене. Ты репетировала эту сцену с Кэрол и должна была понять, что там действительно нечего делать. Просто стоять за портьерой и думать о том, как тебе хочется выглянуть и посмотреть, что происходит на улице, но ты боишься.

– Понятно. – Собственный голос показался Анне совершенно чужим, каким-то бестелесным. – Это как в кабинете у зубного врача. Когда ты уже сидишь в кресле, то хоть и страшно, но знаешь, что скоро все закончится. Нет, честно, я уже в порядке.

Гаррис повел ее за кулисы, не переставая говорить. Голос отдавался в ушах у Анны, как шум прибоя. Или этот звук шел из зрительного зала, скрытого за тяжелым занавесом?

Анна пыталась избавиться от посторонних мыслей. И сосредоточиться лишь на воспоминаниях о том, сколько раз она выходила на эту сцену и исполняла различные роли перед воображаемыми зрителями. Ей всегда было легко войти в образ, и этот раз не был исключением. Сейчас она была Кэрол Кокран, звездой! Не Анной – Анна осталась за кулисами. Забыть о том, что зал полон зрителей! Теперь нужно помнить лишь одно: ее зовут Тони, и она только что выдала ФБР своего любимого.

Она даже не почувствовала, как Гаррис снял с нее тяжелую шерстяную накидку. Теперь на ней было лишь полупрозрачное неглиже Кэрол. Легкая подсветка сзади подчеркивала контуры фигуры.

«Ни о чем не думай, только реагируй». Кто-то сказал ей эти слова пару минут назад. Сейчас же она стояла у бутафорского окна, полускрытого тяжелыми портьерами.

Послышались звуки далеких взрывов, напоминающих хлопушечные выстрелы, а затем – шелестящий звук открывающегося занавеса. «Ваш выход, мисс Кокран!»

Она стояла совершенно неподвижно, оцепенев от страха. Точнее, зрителям казалось, что она оцепенела от страха. Это было именно то, чего и добивалась Анна, – создать атмосферу ужаса и напряженного ожидания.

Раздались звуки выстрелов, громкие голоса, и вот он появился на пороге. Он едва стоял на ногах, белая рубашка была забрызгана грязью и кровью, на лице застыло смешанное выражение изумления, боли и ненависти.

Она заставила себя посмотреть на Уэбба. Благодаря ему все происходящее казалось совершенно реальным, как будто строчки из сценария Кэрол вдруг ожили.

Анна, точнее Тони, стояла у окна, по-прежнему оцепенев от страха. Но теперь, когда он был здесь, к ее ощущениям прибавилось нечто новое.

Когда же Уэбб стал приближаться, она невольно отступила назад и поднесла руку ко рту, чтобы подавить резкий вскрик. Он упал на колени, затем вновь с трудом поднялся на ноги и, протянув к ней руки, сдавленно прошептал:

– Тони, что же ты стоишь и ничего не делаешь? Помоги мне! Ты должна мне помочь…

Почти упав на нее и судорожно сжав руку, он теперь уже кричал осипшим, полным боли голосом:

– Тони, ради всего святого! Они же гонятся за мной! Ты должна… – Затем, как бы прочитав что-то на ее лице, он резко изменил интонацию: – Так это ты! Ты выдала меня! Как… как и обещала… стерва! Ты убила меня… ты…

Он умирал у ее ног, и Анна была не в состоянии пошевелиться. На глаза набежали слезы, и сдержать их она уже не могла, так же как не могла унять нервную дрожь, которая теперь сотрясала все тело. В приглушенном свете софита Анна увидела внезапно расширившиеся глаза Уэбба, которые полностью поглотили и заворожили ее.

Чувствуя себя загипнотизированной, она судорожно пыталась упорядочить проносившиеся в голове мысли. «Господи, как же будет злиться Кэрол! Он и не думал путать слова. Значит, все было совершенно бессмысленно? А что же теперь, когда обман раскрыт?..»

Анна даже не заметила, как закрылся занавес, и очнулась лишь от звуков аплодисментов, постепенно перешедших в овацию.

Надо бежать… Но как? Уэбб мертвой хваткой держал ее за щиколотку, больно впиваясь ногтями в кожу.

– Тебе, малышка, на поклон выходить не придется, – его голос был вкрадчив и зол, – зато придется очень многое объяснить. – С потемневшим от гнева лицом Уэбб Карнаган подхватил брошенную кем-то из-за кулис накидку и грубо натянул ее на дрожащие плечи Анны. – По-моему, тебе пора кое-что рассказать.

Это одна из милых выходок Кэрол, да?

Вокруг, передвигая декорации, сновало множество людей, и Анна инстинктивно уткнулась лицом в плечо Уэбба, по-прежнему цепко удерживающего ее. Тут же раздался циничный смех:

– Хорошая мысль, малышка. Мы же не хотим, что бы кто-нибудь обнаружил, что ты не Кэрол, правда?

До гримерной Кэрол было буквально несколько шагов. Уэбб грубо втащил ее туда и поставил на ноги. Дверь с шумом захлопнулась.

И вновь она услышала вкрадчивый и обманчиво спокойный голос:

– А теперь, может быть, ты все-таки объяснишь, какого черта все это значит?

Где же Гаррис? Неужели никто не придет ей на помощь? Но ведь она уже большая девочка, и придется учиться самой отвечать за свои поступки. Разве не к этому она стремилась?

Анна отступила на несколько шагов и с вызовом сняла парик. Изумленное выражение на лице Уэбба, когда он узнал утреннюю знакомую, доставило ей истинное наслаждение.

– Думаю, мне нужно извиниться перед вами. Мы с Кэрол решили…

Раздался резкий стук в дверь, а затем обеспокоенный голос Гарриса Фелпса:

– Анна, ты здесь? С тобой все в порядке?

В мгновение Уэбб оказался около двери и запер ее. Щелчок замка, резко прозвучавший во внезапной тишине, заставил Анну вздрогнуть.

Голос Уэбба издевательски имитировал Гарриса:

– Почему бы тебе не сказать дяде, что с тобой все в порядке и мы просто мило беседуем?

– Не волнуйся, Гаррис. Со мной все в порядке. Честно.

Никому не хотелось устраивать сцену. Это не было нужно ни Гаррису, ни Анне, ни уж, конечно, Кэрол. И Уэбб понимал это лучше, чем кто бы то ни было. Поэтому он и стоял, скрестив руки на груди, полностью уверенный в себе, и смотрел на Анну с насмешливой улыбкой.

– Ты прекрасно выполняешь поставленную задачу.

Сразу чувствуется режиссура Кэрол. Итак, кто же выиграл пари?

Дольше выдержать его взгляд было, просто невозможно, и Анна, повернувшись к зеркалу, начала снимать грим.

– Конечно, вы. А теперь, когда ответы на все интересовавшие вас вопросы известны, нам, по-моему, больше не о чем говорить. Это была идея Кэрол. Она просто хотела… подшутить таким образом. А я согласилась ей помочь. Простите, если я доставила вам какие-то неудобства.

Ну зачем ему понадобилось подходить так близко? Зачем нужно стоять у нее за спиной? Анне казалось, что она чувствует жар его тела…

А затем она почувствовала и руки, которые легко, одним движением, подняли ее в воздух и повернули.

– Ты действительно просишь прощения? Тогда докажи мне это. Или Кэрол забыла тебя предупредить, какой я бессовестный подонок?

Анна испуганно пыталась протестовать, но недолго. Все закончилось, как только она ощутила прикосновение его губ.

Разум умолк в тот момент, когда властно заговорило тело. Наконец она узнала, что такое желание – тяжелый, пульсирующий узел внизу живота; боль, которую необходимо унять. По мере того как верх брали чувства, руки сами обвивались вокруг его шеи. И вот уже вместо того, чтобы вырываться, она прижималась к нему все теснее, желая его… нуждаясь в нем…

Уэбб отнес ее на диван, стоявший в углу комнаты. Все лампы в гримерной ярко горели, отражаясь в зеркалах, но в этот момент ничто не имело значения. Весь мир остался где-то там, далеко…

Желание было подобно огромной змее, которая разворачивала свои кольца внутри Анны, доставляя ей ощущения, о которых она даже не подозревала. Все реакции и движения были чисто инстинктивными, первобытными. И когда наступил пик наслаждения, она бы закричала, если бы поцелуй Уэбба не закрыл ей рот. В тот миг все вокруг перестало существовать – остался лишь восторг от слияния их тел и удовлетворенного желания.

Анна чувствовала какую-то влагу на щеках, но так и не поняла, что это были слезы, пока Уэбб нежно не провел пальцами по ее лицу. Действительно ли его пальцы дрожали, или ей только показалось? Да и как она могла быть в чем-то уверена, если ее собственное тело сотрясали все новые и новые толчки.

Она продолжала лежать с закрытыми глазами. Возвращаться не хотелось. Зачем? Снова щуриться от яркого света ламп? Снова стать тем, чем она была до… до этого?

– Господи, Энни, что с тобой? – шепот Уэбба прозвучал неожиданно резко. Он не понимал, что Анна все еще переживала так внезапно нахлынувшие физические ощущения. Казалось, что все ее чувства сконцентрировались в один тугой, болезненный узел. А потом наступил взрыв… Правда, звона колоколов не было, но кому нужны колокола?

– Я сделал тебе больно? – теперь голос стал более мягким, а пальцы продолжали нежно гладить ее лицо, убирая в сторону мокрые пряди волос. Не открывая глаз, Анна отрицательно покачала головой. Она просто боялась их открыть. Боялась, что уже никогда не сможет быть собой, если не увидит во взгляде Уэбба прежнего выражения. Руки все так же крепко обнимали его, а пальцы ощущали малейшее движение мышц под упругой, гладкой, влажной от пота кожей.

Почувствовав, что Уэбб пытается освободиться, Анна наконец решила открыть глаза. В его взгляде не было ни намека на самодовольство или пресыщение, чего она так боялась. Скорее, в нем была какая-то напряженная сосредоточенность, как будто он не мог до конца поверить в то, что произошло между ними.

– Энни…

А затем зловеще и настойчиво стал звонить телефон. Анна не имела ни малейшего представления о том, что ей делать и как отвечать на этот звонок.

Др-дрр – Др-дрр…

Уэбб выругался вполголоса, и она разжала объятия – руки безвольно упали вдоль тела.

Ну что ж, по крайней мере, никто не может ей помешать наблюдать за ним… Анна никогда не думала, что обнаженное мужское тело может так волновать. Кошачья грация Уэбба завораживала. При взгляде на его пропорциональную фигуру и полные сдержанной силы движения невольно вспоминался тигр из стихотворения Блейка.

Она вдруг ощутила странное удовлетворение и даже покой, которые не смог нарушить телефонный звонок. По крайней мере, пока…

Подняв телефон с пола, Уэбб сердито схватил трубку.

– Да? – При звуке голоса на другом конце провода в его словах явственно послышалась с трудом сдерживаемая ярость: – Да, Гаррис. Да, Анна здесь, и с ней все в порядке… Ну что ты, очень мило с твоей стороны, что ты так беспокоишься… Послушай, а почему бы тебе не поговорить с ней самой?

Уэбб так настойчиво протягивал ей трубку, что Анне пришлось выйти из своего умиротворенного состояния и ответить.

– Анна? – Гаррис казался искренне взволнованным. – Послушай, я совсем не собирался оставлять тебя одну, но эта дублерша, Таня, напилась и начала такое устраивать… и я подумал, что, чем она будет ломиться в двери и поднимет скандал на весь театр, лучше потихоньку отправить ее домой. Анна, я действительно очень беспокоюсь о тебе. Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Немного понизив голос, он продолжал: – Я слишком хорошо знаю Уэбба и знаю также, на что он способен в гневе, а поэтому если…

– Не волнуйся, Гаррис, со мной все в порядке, – Анна тщательно подбирала слова, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, – то есть я хочу сказать, что у нас была небольшая ссора, – она невольно взглянула на Уэбба, который невозмутимо наливал в бокалы коньяк Кэрол, – но теперь все в порядке. Извини, если…

– Тебе не за что извиняться передо мной, Анна. Я просто подумал, что мне лучше позвонить, перед тем как зайти за тобой. Ты ведь придешь на вечеринку, которую устраивает Кэрол? Она ждет тебя…

– На вечеринку? – Анна искренне надеялась, что ее голос звучит ровно. Правда, это давалось нелегко, особенно теперь, когда Уэбб, насмешливо сощурив глаза, пристально рассматривал ее обнаженное тело. Ухватившись за телефонную трубку как за спасательную соломинку, она судорожно пыталась вновь обрести здравый смысл. – Да… Да, конечно! Мне только нужно несколько минут, чтобы снять грим и… и переодеться…

Твердая рука забрала у нее телефонную трубку и сунула в дрожащие пальцы бокал.

Послушай, Гаррис, – сказал Уэбб, – передай малышке Кэро, что после сегодняшней милой шутки за ней числится небольшой должок. А тебе совершенно незачем спешить сюда на помощь Энни – я верну ее вам в целости и сохранности. Мы просто решили прогуляться до гостиницы пешком. Тем более, что сегодня такой чудесный погожий вечер.